Две Наташки и пришельцы

Рената Еремеева, 2022

2541 год. По непонятным причинам исчезло все население Земли, оставив после себя следы цивилизации. На опустевшей Земле хозяйничают две враждующие группировки инопланетян со звездной системы Ритан. Глобальные проблемы выживания расы заставили их покинуть свои планеты и проводить опыты над женщинами Земли. А их осталось всего две землянки – две Наташи, захваченные в плен пришельцами.

ГЛАВА 6

Наташа и Антон проводили меня обратно до нашей виллы в Майами. А затем сели на аэромобиль и взмыли в небо.

Вот это поворот! — выдохнула я, глядя вслед улетающей машине.

Я не расстроена и совсем даже не против одиночества, но тоскливый червячок почему-то точит… Я старалась изо всех сил не концентрироваться на этом. И даже ушла на пляж осваивать техники медитирования, которые никак мне не давались — погрязла я в страстях человеческих…

Этот пляж мы с Ташей облюбовали недавно. Слева ступенчато поднимались заброшенные террасы с кафешками и высохшие бассейны отеля «Европа». Но я туда не ходила: слишком многое напоминало об отсутствии людей. Я предпочитала естественную гармонию живой природы.

Местечко было чудное. Там на белом песке росла небольшая пальмовая рощица. Мне нравилось, что прямо над моим шезлонгом низко свисает длиннющая пальмовая ветвь вместо защитного зонта от солнца. Я принимала солнечную ванну, наслаждалась плеском волн и слушала крики птиц, парящих над морем.

И вдруг над моей головой как будто бы что-то хрустнуло. Вздрогнув, я вскинула глаза — перистая лапа кокосовой пальмы покачнулась, а просветы в кроне как будто что-то перекрыло. На светлую лужайку возле шезлонга упала тень, очертаниями похожая на гигантское крыло. Воображение мне живо нарисовало чудовищно огромную птицу. Я не стала выжидать, пока на меня начнут охоту — и кинулась со всех ног в сторону ближайшего небоскреба. От сумасшедшего бега у меня аж пульсировало в ушах, когда я внезапно поняла, что погони-то нет… И точно… Я растерянно оглянулась — никого вокруг. Вскинула голову вверх: а небо такое ясное и безмятежное, и ни единого облачка на нем. Черт! У меня, кажется, мания преследования. Зря я согласилась остаться одна… И тут я едва не завизжала от страха… Вылетев из-за угла здания, оно неслось прямо на меня, раскинув зеленовато-серые крылья. Я оцепенела от страха, да так, что мои ноги приросли к фиолетово-синей брусчатке возле отеля. Но существо это меня не тронуло. Сделав надо мною плавный вираж, оно развернулось и, мерно махая крыльями, скрылось в проулке между зданиями.

Нет, это не зверь, — бьется в голове лихорадочная мысль. — У него очертания человека. Но лицо у него зеленое. И тело такое же. А глаза огромные, чуть ли не в половину лица. Это же рептилоид! Я читала про них. А ведь Антон был прав! Это пришелец с иных миров! Мы ведь сотни лет были уверены, что мы в полной безопасности — и вот на тебе!

Бегу к «Европе» в надежде скрыться в лабиринтах комнат, но таинственный летающий преследователь не дает мне добежать до дверей центрального входа. Я с ужасом ощущаю, как мою талию обхватывают сильные руки, поднимают в воздух, несут вдоль оплетенных лианами панелей небоскреба. Мы залетаем прямо в распахнутое окно отеля на этаже примерно пятидесятом…

Оно выглядит жилым и обустроенным, но я понимаю это позже, по истечении некоторого времени… А сейчас прямо перед собой я вижу, что зеленокожий пришелец вовсе не ящер какой-нибудь и даже не рептилоид вовсе. Это у него космический комбинезон такой — а-ля «вторая кожа» с камуфляжной расцветкой.

Существо бросает меня на кровать и с силой вжимает спиной в подушки. Мгновенно избавляется от верхней части костюма, к которому со спины прикреплены искусственные крылья — они с легким шумом падают на пол. Торопливо расстегивает мое колье, которое я много лет почти не снимала с себя. Срывает маску или шлем — я замечаю, как рассыпаются по плечам жгуче-черные волосы, но не успеваю разглядеть лица. Он прижимается лицом к изгибу между шеей и ключицей и шумно вдыхает.

Я пытаюсь оттолкнуть его, а он… он рычит в ответ! Боже, как я влипла… Да кто же он такой, если не рептилоид?! Я оторопело замираю, затем панически шарю глазами по комнате в поисках чего-нибудь тяжелого, до чего я смогла бы дотянуться… Безотчетно упираюсь руками в его грудь, снова отталкиваю, но куда уж там… Незнакомец поднимает голову, и прочертив губами по коже от шеи до изгиба рта, впивается поцелуем. От отчаяния и крайнего замешательства я успеваю лишь коротко всхлипнуть. Пытаюсь отвернуться, но он тут же прижимает ладонь к моей щеке, возвращая голову на место. Я уже и не помню, как это — целоваться, у меня в этом деле опыта было, что кот наплакал, а, учитывая, как давно это было… На все мои попытки сопротивляться, пришелец отзывается короткими звуками, вроде тигриного рыка.

Его рука и губы скользят вниз вдоль шеи к груди. Я сдавленно вскрикиваю, ощутив его рот и ладонь там, где никто никогда меня не касался. Он издает странный звук, похожий на мурлыканье. Его язык скользит к моему соску и тут мои нервные окончания, как током, пронзает. Я вздрагиваю, потому что его язык внезапно меняется, становится шершавым, как у кота…В порыве страсти он прикусывает кожу на моей груди. Это что, клыки? У меня аж дыхание перехватывает.

Другая рука съезжает вниз по спине, тесно прижимая наши чресла. Он гладит меня по бедру… Не успеваю отреагировать, как оказываюсь без трусов. Порвал. Эх, они были моими любимыми… Он выпрямляется, нависнув надо мной, раздвигает мои бедра, на какие-то доли секунды мои глаза встречаются с его желтыми кошачьими…

Едва я успеваю удивиться, увидев перед собой Алекса… как в ту же секунду он властно проникает в меня, и я со стоном прогибаюсь от острой боли. Способность здраво мыслить отключается окончательно… Сквозь туман я снова слышу животный рык его наслаждения. Чувствую, как он склоняется ко мне и, кажется, пытается меня успокоить, но сам едва владеет собой. Трется носом о мою щеку, ухо, шею, плечо. Заглядывает мне в глаза, и взгляд у него то нежный, то мутный… Гладит смуглой ладонью мое лицо… И двигается во мне мощными толчками. Кажется, мои внезапно разбуженные гормоны дают о себе знать, перемешавшиеся во мне страх, гнев, обида и непонимание постепенно стихают, уходят фоном, уступая главенство первобытному зову природы…

Боль сменяется наслаждением… Я окончательно оставляю попытки сохранить рассудок, нравственность, и просто отдаюсь волне страсти. Чувствую, как его руки скользят вниз по телу, сжимают мои бедра и направляют меня…

Я сама не помню, когда успела настолько забыться. Просыпаюсь вся липкая от остывшего пота… низ живота ноет, все саднит…Рядом слышится тихое похрапывание… нет мурчание, словно спит со мной огромный кот. Но только это не котяра, это спящий Алекс.

Я осторожно пытаюсь подняться с кровати. Мурлыканье тут же затихает. Я замираю. Черт, я совершенно не понимаю, что теперь мне делать — то ли убить его, пока не поздно, то ли бежать…

Меня практически изнасиловали… Опыт предыдущих лет говорил мне, что ничего хорошего от мужиков ждать не стоит. Рассудок активно намекает, что произошло что-то очень стыдное. Гормоны, правда, думают иначе…

Я вообще не хочу ни о чем думать, пока не схожу в душ, почувствую себя чистой и максимально прикрытой какой-нибудь одеждой… Завернуться бы в простыню… Но выдернуть ее из-под спящего качка — совершенно нереально. Решаю просто рвануть и бежать, голая или одетая — уже неважно. Оденусь, когда опасность минует. Итак, раз, два, три! — и я осторожно спускаю ноги на пол.

— Если ты в душ, то я с тобой. Если не возражаешь, — раздается за моей спиной. Слышу, как он сладко потягивается.

— Ты иди, а я следом, — решаюсь на хитрость. По-прежнему не смотрю в его сторону, пока он садится на кровати, рядом со мной.

— Ладно, — легко соглашается Алекс, встает, поднимает меня на руки и несет по коридору. — Я же знаю, что ты сбежать хотела. Но теперь мы больше не расстанемся. Я этого не допущу, — он с улыбкой опускает меня на пол в совершенно чистой ухоженной душевой.

Будто цивилизация никуда не пропадала. Меня все еще не покидает ощущение нереальности происходящего. Он прижимает меня к себе, убирает съехавшую мне на лицо прядь волос, радость струится из его глаз и какое-то мягкое-премягкое сияние. Не знай я всех этих муда… мужиков, подумала бы, что влюблен… Все эти несколько секунд он с полуулыбкой молчит, а потом начинает смеяться, чем вводит меня в еще больший ступор.

— Ты бы видела свое лицо!…Прости, прости… Это я виноват. Я сделал все, чтобы совершенно сбить тебя с толку… Я делал это даже тогда, в первые дни нашего знакомства…

Алекс тянется поцеловать меня. Но я отстраняюсь — начинаю злиться на всю эту загадочность. И вообще я нахожусь в замешательстве. Вроде бы я и не против. Он же мне всегда нравился, этот лукавый черт. Но меня бесит, что ему всегда до лампочки, что я думаю о нем. Что хочет, то и делает со мной! Но я этого терпеть не стану. В конце концов, я не одна из его безликих кукол.

— Сначала я хочу принять душ в одиночестве! А потом уже — получить ответы на все мои вопросы, — заявила я как можно тверже и решительней.

— Хорошо, — покорно говорит он. — Полотенце на крючке, буду ждать в гостиной.

Выхожу, завернувшись, как ребенок, в полотенце, благо оно большое. Он уже сидит на кровати в майке-алкашке и военных штанах, выжидающе и кротко глядит на меня. Волосы влажные, он успел принять душ (видимо, в соседнем номере), и куда-то спрятал свой летательный костюм.

— Платья поблизости не нашел, извини, вот есть халат.

Сажусь на диван в полутора метрах от него.

— В первую очередь, я бы хотела знать, кто ты такой.

— Я был уверен, ты меня узнала, — в его голосе звучит растерянность.

— Я помню тебя, Алекс. Твои дешевые понты и кошачьи линзы трудно забыть, — поддеваю я. — Но это не объясняет, почему ты до сих пор жив.

— Это не линзы, — тихо отвечает Алекс, — это настоящий цвет моих глаз. Как я и предполагал, никто на вашей планете не поверил бы в наше существование.

Я молча качаю головой. Нет, это уже выше моих сил. Невероятно. Исключено.

— То есть, ты… типа… инопланетянин? — с кривой усмешкой ехидничаю я.

— А разве не заметно, что во мне есть нечеловеческие черты?

Глаза с вертикальными зрачками, слегка заостренная форма ушей, развитые клыки, рычание и нечеловеческая грация…

Я выдыхаю, с трудом переваривая услышанное.

— Ты ведь не один прилетел. Значит, есть еще.

— Да, есть. Не так много, как хотелось бы.

— Были и тогда… И никто не знал?

— Никто из людей.

— Зачем прилетели?

— Корабль сломался, — нехотя отвечает Алекс. — Вынуждены были сделать посадку, иначе бы просто рассыпались в космосе.

— И ваш корабль никто не засек?

— Мы смогли сделать так, чтобы никто не засек, — насмешливая улыбка.

— И что за сотню лет не починили?

— У вас таких технологий нет. Своих ждем, чтобы привезли деталей и топлива. Сама понимаешь: сотни тысяч световых лет, так быстро не долетят.

— Сдается мне, ты знаешь, куда все люди на планете подевались.

— Я не знаю, нет… Я…

— А не ваша ли это вина??? Что вы сделали с нашей планетой?! Почему я выжила, а другие — нет?!

Алекс, который от вопроса к вопросу становился все мрачнее, внезапно встал и направился в другую комнату.

— Хватит на сегодня вопросов.

— Нахал! Не смей меня игнорировать! Я имею право знать!..

Но он опять проигнорировал.

— Ну и отлично! — сердито крикнула я. Бросила на кровать халат, который так и не успела надеть и выбежала в коридор.

Может, лифт еще работает. Ломать же некому, — подумалось мне.

Лифт и вправду работал. Спустившись, я стремглав побежала домой и переворошила весь гардероб в поисках более закрытой одежды. Оделась в красную футболку и черные шорты с готической фурнитурой. В голове у меня творился полный хаос. Гнев на Алекса, взявшего меня силком и нежелание признаться себе, что мне это понравилось, сменяя друг друга, кипели в моем мозгу.

Время от времени эти чувства вытесняла еще одна довольно сильная эмоция — это безграничное удивление происходящим на нашей планете. Внеземные цивилизации?! Мамочка моя, неужели это возможно?! И тут я поняла, что забыла свой чокер с неоритом на тумбочке — Алекс ведь снял его с меня…

Я была в совершенном раздрае… Мысли роились в голове, наслаиваясь и мешаясь друг другу. Ужасно хотелось поговорить с Наташкой. Но связи с ней не было никакой.

Рядом, попискивая, кружилась в воздухе Эбони. В порыве чувства крайнего одиночества я прижала ее к груди. Это ужас какой-то! Какая я была дура, когда Наташку отпустила?!