Музыкальное отражение

Регина Райль, 2018

По запросу "Мария Иванова" социальные сети находят больше ста двадцати тысяч человек, а вот Керис из рок-группы «Фосфор» – одна-единственная. Моё зеркало отражает двух разных людей: днём скромного офисного работника, а по вечерам – эпатажную синеволосую рок-диву. Но свою радикальную ипостась я скрываю вовсе не из-за строгого дресс-кода, а из-за начальника, в которого влюблена. Евгений Селиванов по каким-то причинам не выносит музыку. Смогу ли разобраться со своим призванием и заинтересовать мужчину мечты, не изменив себе?Содержит нецензурную брань.

Глава 1. Обычная жизнь

Утро медленно распускало туманные щупальца, прогоняя ночь из города, который никогда не спит. Едва я вышла из метро, как меня подхватил суетливый людской поток. Выстукивая каблуками персональный ритм по узорчатой кладке, я наблюдала, как в просвете между высотками проснувшееся солнце потягивалось лучами.

Торопящиеся на работу люди несли меня к бизнес-центру, вырастающему прямо по курсу. Его архитектурное исполнение в стиле «ар-деко» воплотилось в стеклянных вертикальных конструкциях, перемежаемых бетонными продольными вставками. Композиция напоминала застывший каскадный водопад, но сейчас из-за лёгкого тумана, заострённая верхушка казалась откусанной. С верхних этажей открывался потрясающий вид, но часто любоваться панорамой не получалось — я работала на седьмом.

Поначалу перспектива переезда меня жутко пугала, но стоило осмелиться, как я влюбилась в столицу с первого взгляда. После знакомства с ней, мне казалось, в моём родном городе нет ничего выдающегося.

Москва предстала передо мной вширь и ввысь: не улицы, а трассы, не здания, а чёртовы танкеры, не тротуар, а аллеи с парками. Здесь я чувствовала себя маленькой и незначимой, а в людском потоке теряла собственное «я». Тут хотелось кому-то что-то доказать, а в первую очередь — себе: «смогу!»

Я бросила себя в стремнину мегаполиса: либо утону, либо выплыву. И справилась.

Пообвыклась, пока училась в Политехе. Будущую специальность выбирала из сфер строительства, искусства и медицины. В родной глубинке у меня была рок-группа, поэтому я всерьёз собиралась поступать в музыкальный ВУЗ, но родители отговорили, аргументировав, что квалифицированные инженеры-проектировщики на вес золота: высокая зарплата и карьерный рост гарантированы.

«Будут деньги, «пению» выучишься на курсах», говорила мама.

Я согласилась чисто из практичных соображений. Что я там, мелкая, понимала? Столичный универ родители одобрили, а переезд прельщал свободой.

В принципе, за время обучения я не пожалела о принятом решении, потому что успевала всё: и «грызть гранит», и петь в новообретённой группе.

Гитарист Глеб и басист Виталий стали моими первыми приятелями в столице. С ними я познакомилась в Интернете два года назад и продолжительное время общалась в соцсетях. Их текущая группа «Фосфор» и моя тогдашняя играли в одном стиле — мелодик дэт-метал, поэтому всегда находилось, о чём поговорить.

Я прикатила как раз, когда от них ушёл вокалист. Ребята увидели в моём приезде знак свыше, а меня не пришлось долго уговаривать. Я легко втянулась, и мы быстро наработали репертуар. В Москве гораздо проще с организацией концертов, публика драйвовее, да и народу на выступления приходило больше.

Собственно, к последнему курсу, я уже решила, что диплом будет пылиться на полке, а я полностью уйду в музыку, но Вселенная решила иначе. Как там говорят? Чтобы рассмешить её, надо рассказать о своих планах. Вот я так и сделала.

Стажировку мне назначили в архитектурно-проектной мастерской «Эксперт ГеоКом». На встречу с руководством я шла без энтузиазма, а после неё всё изменилось: я поставила себе цель, во что бы то ни стало пробиться в штат. Почему?

Прозвучит сентиментально, но тогда я впервые в жизни испытала невероятные чувства. Сердце заколотилось, язык отказался слушаться, ноги задрожали. Я шла уверенная в себе, но стоило переступить порог и встретиться взглядом с зелёно-голубыми глазами молодого босса, как вся смелость немыслимым образом исчезла.

Такого прежде не случалось. Да, у меня были отношения с парнями, а как иначе, в мои-то двадцать пять. Но встреча с Евгением Юрьевичем Селивановым стала поворотной в судьбе Марии Ивановой. Тогда я поняла, что это мужчина моей мечты.

Глупости, сказала я себе. Это невозможно, кто я и кто он? Я не мыслила себя без спонтанного и безбашенного творчества, без группы, а он серьёзный и деловой, привык всё планировать и просчитывать, а ещё, как выяснилось позже, находился в сложных отношениях с музыкой. Но выбросить высокого широкоплечего брюнета из головы я уже не могла, как ни старалась. Проделки Вселенной, не иначе.

Я принялась судорожно вспоминать, не зарекалась ли влюбляться в бизнесменов, но, естественно, ничего такого в памяти не всплыло. Неужели я как-то иначе бросила вызов этой капризной госпоже, а она тут же поймала за язык?

Но с начальником мы пересекались мало — лично стажёрами он не занимался. Тогда моей задачей стало остаться в фирме и обратить на себя его внимание. Ежедневно я старалась изучить как можно больше, исполняла все поручения, проявляла инициативу, не боялась переработки и выкладывалась так, что еле добредала по постели.

А ещё подружилась с закреплённым руководителем практики, и после защиты дипломной работы, он поручился за меня. Я сделала невозможное: меня приняли в фирму.

Влюблённая дурочка, конечно, напридумывала себе всякого, но наши отношения с Селивановым не улучшилась. Мне «повезло» оказаться в группе проектировщиков, а он возглавлял отдел архитекторов. По работе мы пересекались редко и общались непростительно мало.

Я не была на сто процентов уверена, помнил ли он моё имя, и, конечно, никаких признаков его особого отношения ко мне не наблюдалось. Женя всегда держался подчёркнуто вежливо, в его ровном и спокойном тоне не слышалось заигрываний или отвлечений от деловых тем.

Но надежды я не теряла. Ещё не успела за четыре месяца работы.

Я вышла из лифта, пикнула пропуск на входе, прошла короткий коридор и нырнула в осязаемую офисную суету. Настроение появилось из ниоткуда, заставив меня с улыбкой перешагнуть порог. Что и говорить: я любила свою работу, хоть иногда бывало тяжело.

Если горели сроки, приходилось работать сверхурочно, но меня устраивало всё: и зарплата, и месторасположение, и график работы, и начальник. Особенно он, да.

Ради этой работы я даже смирилась с деловым дресс-кодом, научилась бегать на каблуках и важности ради стала носить очки с нулёвыми линзами.

Похож ли наш офис на муравейник? Ещё бы.

Я приходила минут за двадцать до официального начала рабочего дня, но мне всегда казалось, будто я опоздала часа на два, а то и вовсе заявилась под конец. Жёстких рамок, во сколько приходить-уходить не было, хоть в шесть утра, хоть в полдень, главное отработать восемь часов и сделать текучку. Начальник появлялся всегда по-разному: то сидел с самого утра, то приходил в обед и вечеровал — никогда не угадаешь.

Свежий ветер разгонял ароматы кофе. Кто-то ещё зевал и обнимался с кружками, кто-то уже вовсю чертил проекты и делал расчёты. И возрастной разбег был разный: от восемнадцати до пятидесяти. Группа проектировщиков состояла преимущественно из молодежи, а вот в непосредственном подчинении Селиванова имелись сотрудники старше и опытнее. Приятно осознавать, что они уважали и принимали тридцатилетнего руководителя.

Я шла по проходу и здоровалась с коллегами. Схема рассадки была проста до банальности: столы приставлены так, что составляли квадрат. Четыре человека, разделённые невысокой полупрозрачной перегородкой, сидели за компами лицами друг к другу. Ряды с двух сторон тянулись в горизонт. Нет, конечно, гораздо ближе, до стеклянных дверей в соседнюю секцию, и дальше — до кабинета Селиванова. А вдоль стены выстраивались шкафы с документами, закрытые зеркальной панелью.

Интересно, пришёл ли уже Евгений Юрьевич? Я не любила заявляться позже него — так я теряла возможность видеть, как он с портфелем наперевес вальяжно шествовал к себе. В их отдел я ходила редко, а по поручениям босса к нам бегала в основном Жанна Борисовна — мой непосредственный руководитель и заместитель начальника по всем вопросам.

Трезвонящий телефон в своей секции я услышала ещё на подступах. Значит, моя напарница ещё не пришла, или как всегда врубила музыку в наушниках.

Она заявляла, что может проснуться только так, и никакой кофе, хоть ты всю банку замешай ей в кружку, не сработает действеннее. Приколоться, что ли, как-нибудь и реально сотворить ей такой «божественный» напиток?

Ну, точно, Полины ещё не было. Перешагивая через реки бумаги, разлитые плоттером (обычно мы запускали печать чертежей на ночь, чтобы к утру собирать готовые схемы), я подошла к столу напарницы взять трубку, но звонок уже сорвался.

Я сняла пиджак и повесила его на спинку вертящегося стула, оставшись в белой блузке с коротким рукавом, серой жилетке и юбке чуть выше колена. Потом глянула в зеркальную панель шкафов-купе убедиться, что мой наряд безупречен, а русые волосы собраны в тугую кубышку на затылке.

Придирчиво оглядев себя и не найдя изъянов, я улыбнулась и поправила очки на носу.

А потом появилась подруга, немного заспанная, но благоухающая сладким ароматом духов и одетая в деловое платье со строгим белым воротником. Тёмно-синяя ткань обтекала её подтянутую женственную фигуру. Из косметики — только розовая помада на полных губах, остальное успешно заменяли наращённые ресницы, а также татуаж бровей и век.

Даже на тонких как ножка бокала для шампанского шпильках моя коллега не ходила, а преподносила себя. Светлая грива пушистых истерзанных карвингом волос обнимала гордо расправленные плечи.

С Красновой мы устроились в компанию с разницей в неделю — только я по результатам стажировки и учёбы, а она — по знакомству. Но кто поспособствовал её приёму, она мне так и не поведала. Потому что нас хоть и можно было назвать приятельницами, но общались мы только в стенах компании — за дверями у каждой кипела своя жизнь: Полина подрабатывала инструктором по «booty dance» (это там где попами трясли), слушала клубную музыку и R’n’B, одевалась модно и ярко, естественно, вне рабочего места, где дресс-код позволял проявлять индивидуальность лишь в строгих оттенках чёрного, серого, синего и зелёного, с редкими вкраплениями белого.

Полина знала себе цену, и я была уверена, с лёгкостью заполучила бы любого мужчину в нашей компании, включая самого главного, будь он ей нужен.

Но на моё счастье на Женю она не претендовала, потому что собиралась замуж за известного в своих кругах спортсмена. Селиванова она признавала редким красавчиком, а благодаря намётанному глазу на девиц, погрязших в любовной хандре, быстро меня раскусила. И в полном соответствии с законами женской солидарности, сочувствовала моим страданиям и поддакивала «какие мужики слепые, что своего счастья под носом не видят».

Но почему-то мне казалось, что в глубине души она не предполагала, что я могу завоевать нашего босса, считая меня заурядной, а мою жизнь — скучной и рутинной.

Про свою вторую ипостась я ей не поведала — мало ли, проболтается кому-нибудь ненароком и пиши пропало. Если инфа влетит в вострое ушко Жанны, то из другого вылетит не скорее, чем я с занимаемой должности.

— Салют, Маша! Как настроение? Я тебе сейчас такое расскажу! — выпалила подруга, приветственно махнув пакетом.

Она скользнула мимо меня на своё место, но не успела даже начать рассказывать, как зацепилась каблуками за раскатанный по ковру рулон бумаги и чуть не полетела грудью на стол. Процесс освобождения ноги Полина сопровождала такими отборными выражениями, что соседи обернулись, посмеиваясь.

Краснова выдохнула, закинула вещи на стол, откинула гриву волос на спину и упёрла руки в бока.

— Иванова, что за беспорядок ты устроила? Я ж чуть не убилась! Что это за фигня? — она указала на километры бумаги.

— НВК по проекту реконструкции «Геометрия Групп», — ответила я, но Полина только рукой махнула:

— Давай просто унесём это на прошивку.

Мы сгребли бумаги в кучу, стараясь не помять, но вдруг Краснова увидела кого-то за моей спиной и вскочила, роняя собранное.

— Альфред, погоди минутку, пожалуйста! — она тут же переключила внимание на проходящего сисадмина. — Ты сейчас сильно занят? У меня «Revit» глюканул, можешь посмотреть? Я тебе ещё вчера в чат писала.

Я только вздохнула и продолжила в одиночестве собирать распечатки.

— Привет, девчонки, — худой темноволосый парень остановился и кивнул обеим. — Поль, я бы рад помочь, да прямо сейчас в филиал уезжаю. Там сеть упала.

— О! Ну ладно, тогда Славу попрошу, — улыбнулась девушка, но Альфред покачал головой:

— А он уже там. С утра бьётся.

— Чёрт! То есть вы сегодня не вернётесь? — расстроилась Полина. — Может, тогда сейчас быстренько глянешь? Пожалуйста-пожалуйста, я же работать не смогу! — взмолилась она, сотворив такую просительную мордашку, что тот знаменитый кот из Шрека сожрал бы от зависти свои сапоги и шляпу.

Я попыталась аккуратно протиснуться мимо них с кипой чертежей, возлежащей на моих руках как воздушный крем на капкейке. Приличная такая шапка получилась — выше головы. Надо было скрутить в рулон, что-то я не подумала. Ну вот, теперь захотелось чего-нибудь сладкого, кексик, например, или зефир в шоколаде.

— Ребят, отойдите, я ничего не вижу. Иду по приборам, — пошутила я, огибая коллег.

До стола с брошюратором всего несколько метров, доберусь.

Или… нет.

Совершенно неожиданно в проходе возникла преграда, и я врезалась в неё, сминая «крем». Я едва не выругалась громко и смачно, но потом увидела, благодаря кому мне придётся переделывать работу, и язык сросся с нёбом. Сердце в секунду превратилось в воздушный шар и защекотало грудную клетку, а невыносимый трепет прошелестел по телу, заряжая каждую клетку восторгом, изумлением и страхом.

Вот он мой капкейк с черникой, кокосовой стружкой и разноцветным сахаром. Но эту вкуснейшую сладость мне никогда не попробовать. Умные зелёно-голубые глаза смотрели на меня со сбивающим с ног удивлением. Не знаю, каким чудом я удержалась, но колени абсолютно точно задрожали. У нас небольшая разница в росте (спасибо шпилькам), но сейчас мне казалось, что я смотрела на величественного Женю со дна глубокой ямы.

— Доброе утро, — холодно и вежливо поздоровался Селиванов, поджимая губы.

Боже, как велики у страха глаза! Мой босс выжидательно смотрел, а я всё не могла совладать с языком. Наконец, я выдавила из себя:

— Д-доброе утро, Евгений Юрьевич. П-простите п-пожалуйста, что толкнула. Я не нарочно. Сама не знаю, как не заметила вас. Наверное, слишком торопилась.

— Ничего страшного, — качнул он головой, чуть отстранился и поправил безупречно сидящий серый пиджак и синий галстук.

А потом провёл рукой по тёмно-каштановым прямым волосам с лёгкими завитками у ушей. Я уловила древесно-пряный аромат его парфюма, и голова закружилась. Только бы не упасть. Держись, Машка!

Селиванов опустил взгляд на смятые чертежи в моих руках и изогнул бровь:

— Насколько мне известно, вы ведёте «Геометрию Групп». Это один из разделов?

Сил ответить не осталось. Я кивнула.

— Заказчик сообщил, что приедет сегодня, к концу рабочего дня. Готовый проект должен лежать у меня на столе после обеда, — сказал шеф спокойно, но строго, а потом похоже заметил мой дикий взгляд и предобморочный вид, и смягчился: — Успеете доделать и увязать со смежными разделами до презентации? Или вам нужна помощь, Мария?

Мария! Боже! Он помнил моё имя! Я чуть не воспарила к потолку, а сердце-воздушный шар лопнуло от радости. Это как отрезвило меня, что я отчаянно закивала:

— Да! То есть нет! В смысле, что да, успею! — пылко ответила я и покраснела. Ну, дура дурой. — Помощь не нужна, я справлюсь… — добавила я уже тише.

— Хорошо, работайте, — снисходительно ответил мужчина и пошёл по проходу, оставляя за собой шлейф головокружительного аромата.

А я прижала к груди несчастные (или счастливые?) распечатки и одновременно чуть не рассмеялась и не расплакалась от досады. Внутри бушевало торнадо, затягивая в свою воронку все чувства, которые находило.

Что он обо мне подумал? Какая-то неадекватная сотрудница, честное слово.

Видя, что я на грани, и вот-вот хлопнусь в обморок под плотоядными взглядами всего офиса, Полина тут же распрощалась с Альфредом и подскочила ко мне.

— Машка, спокойно! Тише-тише! — пригрозила она. — Идём со мной!

Она избавила меня от проекта, закинув его на прошивочный стол, и потянула за руку по коридору. Я не сопротивлялась.

Полина вывела меня в холл, где утопила в мягких подушках кожаного дивана, а после налила холодной воды из кулера. Я с благодарностью осушила пластиковый стаканчик и медленно выдохнула, успокаиваясь. А глаза подруги, напротив, восторженно загорелись:

— Машка, молодчина! Я ни за что не додумалась бы, а ты так ловко всё подстроила!

— Что подстроила? — непонимающе уставилась я на неё.

— Не прикидывайся дурочкой! — Поля нетерпеливо подпрыгнула на диване. — Ты ведь нарочно впечаталась в Селиванова, да? Ты не могла не заметить его! До чего хитро́!

— Нет, Поль, — я покачала головой, сняла очки и помассировала переносицу. От напряжения разболелась голова. — Видимо, я на самом деле дурочка, но я не сделала бы этого специально. Сама не понимаю, как не увидела его, проект заслонил мне обзор.

— А зря! Вздыхая в уголке, не поймаешь мужика. Смотри, уплывёт рыбина в чужие сети! — подруга хихикнула. — Маш, надо маячить рядом, попадаться под руку, врезаться. Цель оправдывает средства! Тем более, ты носишь очки, вот тебе извечное оправдание. Я на твоём месте пользовалась бы.

— Ага, чтобы он велел мне купить собаку-поводыря? — покачала я головой, но улыбки не сдержала. — Хотя в офис с животными нельзя. Как думаешь, с палочкой разрешит ходить?

Мы с Красновой засмеялись, зажимая рты, и я окончательно успокоилась.

— Надо идти работать, — я снова нацепила очки на нос. — И добить раздел до обеда.

— Успеешь. Я тебя, трудоголичку, знаю. И теперь у тебя есть повод заглянуть к Евгению, — наклонилась ко мне Полина. — Так что давай, не робей.

При упоминании новой встречи на меня накатила волна страха, смущения и затаённой радости. Легко ей говорить: «не робей», а я сама себя не узнавала рядом с этим мужчиной. Я не застенчивая, без труда завожу клубы и концертные залы, выступаю в откровенных нарядах, но стоит Жене появиться на горизонте — как всё, я другой человек.

Видимо, разделение на личности произошло и в моём мозгу.

— Жаба Борисовна-то не стесняется, вечно свои сиськи суёт ему под нос, — подлила масла в огонь подруга. — Чёрт, вспомни про дно, вот и оно. Полундра, рассредоточиваемся! — скомандовала она и вскочила с дивана.

Я поднялась следом, но смыться мы не успели — женщина окликнула нас.

Жаба Борисовна — так мы с коллегой за глаза прозвали нашу начальницу. Она работала тут всего два года, но уже так хорошо вникла в деятельность фирмы, что Селиванов назначил её личным консультантом, хотя изначально в её обязанности входила только координация отдела проектировщиков.

Внешне Жанна высокая и ладная, со стройной, но не идеальной фигурой. На мой взгляд, кое-что можно подтянуть в фитнес-клубе, а вот, по мнению тридцатипятилетней женщины, у неё всё прекрасно.

Мне не нравилось, что она вилась вокруг Жени, не хотелось думать, что стала помощницей через постель. Это не только лишало меня шанса, но и портило образ начальника. Однако я почему-то думала, что там нет служебного романа.

Гладкий густой хвост медного оттенка возлежал на плече, а грудь, которой Жанна так любила сверкать перед шефом, колыхалась в низком вырезе свободного топа под тёмным пиджаком. Женщина шла по проходу с гордо поднятой головой.

Ох, уж эти столичные штучки! Или только в этом офисе все высокого мнения о себе, и одна я «маскировалась» под серую мышь? Приходите на мой концерт, поглядим, кто тут звезда, а пока я буду неприметной.

— Доброе утро, девочки! — приветливо поздоровалась Жанна, но в её искренность я не верила. — Полина, я сбросила в сеть новую папку по жилому дому в Некрасовке. В техзаданиях, которые они прислали, недостаточно данных для проектирования. Созвонись с ними, пусть досылают. В общем, передаю их тебе, курируешь расчёты и инженерные сети, а Георгий подготовит архитектурно-строительную часть, с ним тоже связь держи, — с ходу раздала она поручения.

— Хорошо, Жанна Борисовна. Я всё поняла, — закивала Полина и зыркнула на меня, мол, сейчас и ты получишь задание.

Так и случилось. Начальница повернулась ко мне:

— Мария, утром мне звонил Евгений Юрьевич. Проект по «Геометрия Групп» должен быть у него на столе как можно скорее. Они перенесли встречу, приедут не в понедельник, а сегодня после обеда. Придётся поторопиться, но у тебя же почти всё готово?

Мои губы чуть не раскатались в самодовольную улыбку. Грело, что я уже знала о приезде заказчиков, причём из уст самого Евгения, поэтому надменный начальственный тон Жабы меня не задел.

Я собиралась сказать, что этот вопрос у меня в приоритете, как Поля вдруг выдала:

— А Маша в курсе. Селиванов ей лично сообщил.

Высыпи на меня кто в тот момент ведро льда, я даже не заметила бы, так остолбенела. Вот ведь, безудержная, не могла промолчать! Не моргнув глазом разболтала ценные сведения! Шея будто одеревенела, и я медленно повернула голову в сторону подруги.

Стоит, скалится, морда хвастливая. Гадство, ну я ей устрою!

Жанна удивлённо вскинула брови.

— Правда? Лично? — она перевела взгляд с Красновой на меня. Казалось, залепи я ей сейчас пощечину, она изумилась бы меньше. Но женщина быстро взяла себя в руки, сощурилась и заговорила таким ласковым тоном, что я задрожала. — Замечательно, значит, ты уже знаешь, что делать. Фронт работы есть у обеих, вперёд, — сдержанно улыбнулась она, развернулась и застучала каблуками прочь.

Стоило ей отойти подальше, как я впилась в плечо Полины. Гримаса боли сменила спесивое выражение, но возмутиться подруга не успела — я тут же красочно пояснила ей, что думала о болтливых языках.

— Прости, солнц, — потупилась Краснова, — слова будто сами сорвались. Бывает же, когда прям распирает? Вот это как раз тот случай! Меня буквально жгло изнутри, так хотелось посмотреть на физию Жабы, когда она узнает! Нет, ну ты видела, она ж позеленела вся! — злорадствовала подруга, а мне не было так весело. Даже злость внезапно сошла на нет.

— Ладно, неважно, — я отпустила Полину и потопала на своё рабочее место, снедаемая дурным предчувствием, что Краснова рубанула под корень мой единственный шанс. Теперь только ждать, когда и как отыграется на мне начальница.

Со вздохом я включилась в работу. И как это обычно бывает, отвлеклась и забыла о прищуренном взгляде и вымораживающей улыбке Жанны. Я предвкушала, что закончу большой проект и сдам его Селиванову в срок.

Я пахала без обеда, не обращая внимания на вопли умирающих китов в животе. Меня подстёгивала предстоящая встреча.

Когда есть цель, то каждый маленький шаг, каждая мелкая мысль, помогали приблизить её, подстёгивали и подталкивали. А я сейчас не просто шла, я летела.

Воображение разыгралось, показывая мне живописные картины нашего разговора тет-а-тет. Женя, наверняка, что-нибудь спросит по разделу, а я охотно расскажу, глядя в нереально глубокие глаза. Не хлопнуться бы в обморок от их чарующей силы.

Со счастливой улыбкой я сняла прошитую папку с брошюратора и пошла к столу.

Вдруг откуда не возьмись…

— Как дела, Иванова? — из горизонта ко мне выплыла Жанна Борисовна. — Раздел готов? Отлично! Можешь быть свободна, я сама отнесу его Евгению Юрьевичу, — пропела она, выхватывая у меня из рук папку.

А я даже возмутиться не успела — так шустро она завиляла упругим как маршмеллоу задом по узкому проходу к кабинету начальника. Вот гадина! Умыкнула мой шанс!

Со злости я сжала кулаки. Обидно, не то слово! Вот сейчас она войдёт, продефилирует прямо к креслу шефа, а он посмотрит на неё своими дивными глазами и довольно улыбнётся. Но эти улыбка и взгляд предназначались мне!

Жаба вряд ли присвоит себе мои заслуги, но уязвляло, что она растоптала мою мечту! И как вовремя появилась! Караулила что ли? А я даже не заметила, витая в облаках.

Вот балда! Влюблённая идиотка!

— Пст! Машка! — услышала я сбоку истерический шепот. — От тебя уже дым под потолок валит, палишься. Сядь уже, харе сверлить взглядом задницу Жабы!

— Я с садистским удовольствием просверлила бы там дыру не взглядом, — вздохнула я, падая на обтянутый кожей вертящийся стул. — А в идеале с запасом наделать.

— Скажешь тоже! — захихикала Полина, но её смех быстро захлебнулся, когда она увидела, какая я хмурая. — Малыш, сильно расстроилась? — она перехватила волосы от уха через голову и вытащила на плечо. Пушистый хвост обнял шею как лисий воротник. — Извини, это я виновата. Не ляпни тогда…

— Да ладно, я ведь всерьёз и не надеялась. Всё равно что-нибудь да помешало бы, — я пожала плечами и тускло улыбнулась. — Как-то мне не фартит в этом плане.

А Полина вдруг въедливо посмотрела на меня.

— Эй, ты чего так смотришь? С одеждой что-то не то? — удивилась я и принялась искать изъяны в своём наряде, но подруга мотнула головой.

— Нет, всё хорошо, ты красотка! Просто мне неловко. Чтобы загладить вину, я хочу позвать тебя сегодня в мою школу. Занятие, естественно, бесплатное. Потанцуешь, расслабишься, отвлечёшься. Ну, как? — она подмигнула мне и лучезарно улыбнулась.

А я застыла с приоткрытым ртом. Полина никогда не звала меня не то что на тренировки, даже до метро. Хотя, какая тут прогулка, если жених забирал её на «Фольксвагене Джетта», а я топала в подземку.

Спасибо ей, конечно, за то, что пыталась вытащить из хандры бедную провинциальную подружку, ломающую зубы о богатого красавчика, но танцы Красновой не поднимут мне настроение. У меня есть для этого другой прекрасный способ. И он как раз исполнится вечером — «Фосфор» выступает в «Нефелиме».

— Поль, спасибо большое за приглашение. Круто, реально, но я сегодня занята, — попыталась отмазаться я, но подруга, похоже, вознамерилась любой ценой загладить провинность.

— Ма-а-аш, да ладно! Знаю я твои дела: закроешься в четырех стенах и будешь книжки читать. Пошли, развеешься, для фигуры полезно.

— Я верю, и обещаю, что как-нибудь пойду, но не сегодня. Я в порядке, не беспокойся, — улыбнулась я уже веселее. От её заботы мне стало чуточку легче.

— Эх, ну ладно, — смирилась подруга, — но если передумаешь — звони.

— Обязательно. А сейчас может, поеди́м? Мужчину у меня увели, но с обедом такое не прокатит, — я поднялась и взяла сумочку.

— Это уж точно! — засмеялась Полина, и мы вместе покинули офис.