Иван-Дурак

Расима Бурангулова, 2018

В рассказе раскрывается истинная история Ивана-Дурака и Избушки на курьих ножках.

Избушка на курьих ножках

Избушка грустно присела на окраине поляны, спустив куриные ножки в овраг. Дым почти перестал виться из трубы. Казалось, что избушка задремала. Но нет. Изба думала. Сосредоточенно, всерьёз, крепко — так, как обдумывают план побега. Так, как планируют поджог последнего моста, за которым — неизвестность. Так, что не замечают вокруг ничего. Чем и воспользовался Дурак. Взял и вошёл в дом. Избушка кудахтнула, конечно, от неожиданности, но таки успела приосаниться перед путником, пыхнуть жаром из печки, да кинуть пару пирожков на стол. Иван ошалел от такого гостеприимства — курьи ножки-то не приметил сразу. Но, поняв, куда попал, тоже сориентировался быстро и вымолвил приличествующее случаю: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!» Баба Яга вышла из-за цветастой занавески тихой поступью: «Да, ладно, чего уж там…» Дурак взглянул на бабушку исподлобья, робко и, в то же время, даже не стараясь скрыть любопытство — всё-таки, так долго не виделись. — Ты изменилась… — … — Ты убежала..!!!! Я искал тебя повсюду!!!! — ….. (Приподняла правую бровь). — Молчишь..? — …. (Сложная комбинация из мимических морщин). — Ну что ж, ты сама напросилась! Желаю воспользоваться стандартным правом путника, и отведать баньки, истопленной по всем правилам, а также откушать яств из печи, ДА ПОБЫСТРЕЕ! Иван для пущей убедительности топнул даже ногой, но не рассчитал силу, и избушка накренилась на левый бок. Баба Яга упала навзничь, обернувшись Мёртвой царевной. Иван поднял Ягу на руки и положил на скамейку. — «Опять эти твои дебильные шутки…. Я так соскучился…» Он присел рядом, и долго, не отрываясь, смотрел на Царевну. Когда стемнело, Путник отдёрнул занавески на окнах и впустил лунный свет в дом. Порывшись в кладовой, нашёл молоток, гвозди, и пошёл чинить ножки. План побега предусматривал горный поход.

Когда падают листья

Путник вернулся в избушку на рассвете. Уставший, но гордый: курью ножку удалось-таки отремонтировать, и Дурак ждал назначенной награды (полный котелок горячих пирожков от авторской кухни Бабы-Яги). Но та продолжала спать мертвецким сном. Дурак, помрачнев, понял, что от разговора с зеркалом на сей раз отделаться не получится. Подойдя к «красному» углу, он, опустив голову, скинул платок, закрывавший зеркало, на грязный, давно не подметавшийся пол. Долго стоял, рассматривая комья пыли, мелкий мусор, мёртвых бабочек и засохших жучков, по которым ползали живые ещё гусеницы… Дурак смотрел на пол, и не было в нём никаких сил поднять голову, и голова была пуста, как выкипевший, забытый на плите чайник. Голова была пуста, а сердце наполнялось раскаянием. Путник понимал, что не Яга от него сбежала тогда, а он её бросил. И тогда, не видя смысла далее тратить время на попытки уйти от неизбежного, Дурак взглянул в Зеркало. «Что видишь?» — В Зеркале Путник увидел Деву, да так замертво и упал: «Медленно кружась, Опускалась на землю Маска кабуки». Яга поднялась со скамьи и тихонечко подошла к сидящему за столом Путнику. Скатерть-самобранка раздобрела настолько, что превзошла самою себя: блюда с угощениями сменяли друг друга одно за другим, едва Путник успевал попробовать очередное. Он хитро глядел на Ягу. Она присела к нему на колени, и погладила ласково по голове. «Что с ним будем делать?» — кивнула Баба на валявшийся в пыли костюм. Путник молча вышел из-за стола и стал собирать вещи. «Скатерть-самобранка остаётся у меня» — с этими словами он вручил Яге её грязные пожитки, дверь избушки распахнулась, и Яга вылетела из избушки прочь. Следом за ней, развеваясь от сквозняка, с противным визгом выполз еле живой костюм. Иван уселся за стол. Скатерть самобранка игриво приподнимала тарелки, полные пирожков. Путник выбрал самый аппетитный, и с вожделением вкусил пищу богов. Вокруг распустился аромат травы, нагретой солнцем, и луговых цветов, влажных от росы. Путник, продолжая с аппетитом жевать, развернул План путешествий, и обвёл красным фломастером первый пункт назначения:"Кабеста".

Конец ознакомительного фрагмента.