II. Маска Зорро. Голубой бриллиант

Рамина Латышева, 2021

13 ноября 1804 года в Эль Пуэбло должен состояться бал-маскарад – ежегодный праздник, на котором традиционно ожидают появления Зорро. Но в этот раз его возвращения ждет не только любопытствующая публика. Зорро не было в Калифорнии уже полгода, и за это время силы его врагов возросли. Как возросла и его необъяснимая связь с Изабеллой Линарес, а также ее осведомленность о нем.Новые загадочные места, новые лица и гремящие имена, обладатели которых наконец выйдут из тени. Кто из них друг, а кто враг? Что скрывает ближайшее окружение Зорро? Как он связан с индейскими племенами? И что за странное пророчество возникает у него на пути? Ответы на эти вопросы будут для героев не только непредсказуемыми, но и дорогими… И лишь многолетняя тайна семьи де ла Вега поможет им преодолеть все прихоти судьбы и дождаться самого счастливого дня.

Часть 1

Глава 1

— Изабелла, вставай! О, Боже! Ну сколько можно спать?! На дворе семь утра!

Изабелла почувствовала на лодыжке крепкую хватку и через пару секунд была выдворена со своего ложа на ковер вместе с одеялом, простыней и ворохом подушек, в которые она намертво вцепилась в последней отчаянной попытке сохранить уютную дислокацию.

— Солнце скоро будет печь так, что по земле станет невозможно ходить, а нам еще надо съездить на дальнюю плантацию! — неистовствовала Керолайн, одновременно стаскивая со своей принцессы спальный костюм, расплетая ее иссиня-черные волосы из необъятной косы и вливая в приоткрывшиеся для соответствующего ответа розовые губки стакан прохладной воды. — Не говоря о том, что тебе надо переодеться, умыться и позавтракать!

— Господи, Кери! Мы договаривались с Филиппом, что выезжаем из гасиенды в девять! — простонала Изабелла, откидываясь на скомканное одеяло и закрывая лицо простыней.

— Уже семь! — отрезала Керолайн, вытряхивая подругу из ее ненадежного убежища и примеряя к плечам сшитый по своему очередному эскизу наряд, за которым она уже успела съездить в мастерскую и, несомненно, разбудить всех ее обитателей. — Ну, вставай быстрее, я хочу посмотреть!

Изабелла вздохнула и, отставив в сторону стакан с живительной влагой, поднялась на подгибающиеся ноги.

Она заснула всего час назад, проведя бессонную ночь поочередно в чтении в библиотеке, в прогулке по замершему саду, в сидении на окне и в метаниях по разгоряченным простыням. Она была не в состоянии объяснить, почему именно сегодня, когда впереди маячил такой насыщенный день, она не смогла сомкнуть глаз. Наверное, согласно древнейшему закону, который всегда идет вразрез с самыми важными планами и вступает в полную силу накануне их исполнения.

Она никак не могла найти себе место, и сегодня на душе было особенно пусто и тревожно.

Дни проходили за днями, недели сменялись неделями. Почти пять месяцев минуло с момента отплытия британских кораблей, которые привезли Изабеллу из-за океана на ее родную землю и вернули ей утерянное прошлое. Многие дальнейшие жизненные моменты сложились легче, чем можно было предположить, некоторые же, наоборот, оказались сложнее, чем представлялись в начале. Так или иначе, но полностью предугадать весь последующий ход событий без ошибок не удалось никому из дома губернатора. И главным образом это касалось возвращения сеньоры Камелии, которое, в отличие от всех остальных причуд фортуны, узкая коалиция не могла себе даже вообразить.

Ее появление оказало такое сильное воздействие на бодрствующее собрание, что даже возвращение Изабеллы под утро после столь драматической ночи, осталось на втором плане. И она была безмерно благодарна за подобный перевес внимания, потому что в противном случае ей не дали бы жизни ни родственники, ни ненаглядная подруга. Рассказанные же ею и без того полуобморочным слушателям вполне правдивые сведения о том, что Зорро уводил ее из гасиенды, чтобы в спокойной обстановке передать в ее распоряжение свой дом, слугу, Торнадо и Тито, на фоне материализации человека, исчезнувшего четырнадцать лет назад, воспринялись непререкаемой истиной и больше не обсуждались, как не подвергаемые сомнению.

Дон Алехандро на следующий же день насильно снял с лучшего друга все его полномочия сроком на две недели и запретил даже мыслить о каких бы то ни было рабочих моментах, перераспределив его обязанности между собой и двумя старшими управляющими плантаций, в результате чего дон Ластиньо оказался полностью предоставлен себе и своей возродившейся семье. Губернатор предпринимал попытки продлить отдых главного помощника еще на пару недель, чтобы тот съездил в Мексику и таким образом сменил обстановку и привел в порядок разрозненные мысли, но дон Ластиньо наотрез отказался оставлять друга в одиночестве на такой продолжительный срок и ограничился поездкой всем большим составом в Ла Пас. И, пожалуй, это были самые светлые и наполненные счастьем дни равно как за последние полтора месяца, так и в преддверии грядущих событий.

Новое место действительно поспособствовало тому, что минувшие волнения остались в воздухе покинутого на время Эль Пуэбло, а незнакомые виды, пейзажи, люди и, главное, дорога отвлекли на себя внимание и освободили в головах пространство для чувств и эмоций.

Рикардо впал в детство, как показалось Изабелле, безвозвратно. Он ходил хвостом за обожаемой им в детстве матерью, настойчиво звал ее с собой, куда бы он ни пошел, и ревностно отслеживал время, которое сеньора Камелия посвящала обществу мужа или дочери. Впрочем, дон Ластиньо ненамного отстал от своего отпрыска в требовании внимания к собственной персоне, поэтому в конечном итоге Изабелла посчитала разумным отступить с линии фронта и оставить замученную мать на растерзание мужу и сыну. Дон Ластиньо же и Рикардо, почувствовав уменьшение конкуренции ровно на треть, бросились делить освободившееся время с удвоенным энтузиазмом, и, если бы семейство Линарес не находилось в чужом поселении в гостинице, а оставалось в Эль Пуэбло в своей гасиенде, сеньора Камелия, наверное, давно растворилась бы в коридорах между комнатами, бегая от любимого супруга к ненаглядному чаду, которые, несмотря ни на возраст, ни на статус, вели себя как дети. Они ссорились и обижались друг на друга, дулись из-за каждой мелочи, которая, как им казалось, несправедливо доставалась другому. Сложно было представить за утренней трапезой во время войны за кусочек лимона, который сеньора Камелия по неосторожности располагала не на середине стола, а ближе к приборам мужа, вызывая этим бездну возмущений, взаимных обид и выхватывание блюдца из рук друг друга, что всего пару недель назад эти представители рода Линарес самолично участвовали в предотвращении правительственного переворота Калифорнии вкупе с международным конфликтом.

Изабелла и Керолайн еще в доме Зорро, оставаясь одни, очень часто обсуждали, на кого был похож Рикардо как внешне, так и по складу характера, потому что с отцом они были совершенно разными.

Ответ на первый вопрос пришел вместе с возвращением сеньоры Камелии. Ее сын был практически ее точной копией в мужском исполнении: идентичный разрез глаз, форма бровей, контур губ, улыбка, линия роста волос… Впрочем, оба ребенка унаследовали от матери все ее черты лица, и в одежде одинакового цвета и с убранными волосами все трое были похожи между собой, словно нарисованные на картине.

Что же касалось нрава и манер, то здесь подруг ждал невероятный сюрприз. Оказавшись в спокойной домашней обстановке, изолировавшей их семейный круг от внешних проблем и тревог, дон Ластиньо и Рикардо сбросили с себя оковы общественно-привычных образов и превратились в братьев-близнецов. Найти более похожих людей, казалось, было невозможно. Они проявились одинаковыми во всем: от привычки застегивать манжеты на одном колене в момент спешки к утреннему столу, чтобы первому успеть занять место рядом с сеньорой Камелией, до интонации и жестов, сопровождавших процесс перехватывания пальмы первенства в моменты подъема сеньоры Линарес на подножку кареты; поэтому к концу первой недели отдыха матери семейства должно было начать казаться, что она вернулась после долгой разлуки к трем своим детям, а не к двум.

Изабелла и Керолайн только отводили в сторону глаза и прятали за веерами или волосами предательски расплывавшиеся в улыбках губы при виде одинаково завуалированных попыток выкроить себе дополнительный знак внимания сверх того, что сеньора Камелия и так раздавала со всей мыслимой щедростью. И только лишь во время дневной сиесты, когда представители сильного пола расходились по спальням после нескольких часов военных действий, сеньора Линарес имела возможность свободно вздохнуть и провести время в мирной обстановке с дочерью и ее подругой.

Керолайн сеньора Камелия приняла сразу же. Кажется, еще до того, как лично имела возможность с ней познакомиться. Она уже была прекрасно осведомлена о юной фрейлине как от Изабеллы за время двух тайных ночных встреч, так и от сэра Ричарда, который мог часами рассказывать взволнованной матери о подругах, их привычках и образе жизни во дворце. Керолайн, в свою очередь, в первые же минуты обоготворила сеньору Линарес, которая была столь же самоотверженна и мужественна, как и ее принцесса. Она была крайне впечатлена рассказом о том, как мама Изабеллы сбежала с маленьким ребенком с корабля, увела за собой погоню и потом несколько лет потратила на поиски дочери, не позволив себе проявить слабость и попытаться сообщить дону Ластиньо о своем местонахождении; и, пожалуй, это был единственный случай на памяти Изабеллы, когда Кери не стала обижаться из-за того, что ее принцесса скрыла от нее такое событие, как возвращение в свою жизнь самого родного человека.

Что касалось наиболее загадочной части этого повествования, то есть участия в судьбе Изабеллы и ее матери безымянного мужчины, не открывшего ни своего имени, ни лица, то Изабелла была вынуждена вернуться к безрезультатным размышлениям и заново обсудить их с драгоценной подругой. Несколько бессонных ночей тем не менее так ни к чему и не привели, и девушка осталась ровно в той же точке рассуждений, в которой была после того, как получила от матери эти странные сведения. Но, к ее немалому удивлению, именно эти слова послужили для ее отца и брата недостающим звеном в цепочке их умозаключений относительно покровительства, оказанного Зорро Изабелле. Они, в отличие от женской половины семьи, не собирались углубляться в отношения Зорро с его товарищами по делу и приняли факт взаимных обязательств между напарниками как самое логичное объяснение происшедшему. Конечно, они спрашивали, не узнала ли сеньора Камелия хотя бы облик или голос того молодого человека — ведь, как оказалось, он знал ее еще в Калифорнии, — однако никаких определенных сведений так и не получили. Лицо тайного ночного гостя всегда было закрыто глубоким капюшоном, голос был незнаком и сам он старался держаться в тени. Но, даже если бы сеньоре Линарес и показалось, что она узнала чьи-то черты, она не стала бы придавать этому сильного значения, потому что к тому моменту с последнего дня ее пребывания на родной земле минуло тринадцать лет, и она могла ошибиться в любом предположении.

В целом же воссоединившаяся семья со временем негласно решила не мучить себя тяжелыми воспоминаниями, которые неминуемо следовали за подобными разговорами, и постепенно тема трагической судьбы сеньоры Камелии и ее дочери была вытеснена за рамки ежедневного общения, что в немалой степени поспособствовало упрочению духа и укреплению общего морального состояния дома Линарес

Одновременно с этим делали свое дело и прогулки по Ла Пас, а также многочисленные деловые визиты, которые дон Ластиньо, несмотря на все сопротивления губернатора, решил осуществить вместе с Рикардо, пока они находились в этом поселении.

Две недели пролетели незаметно, и в Эль Пуэбло семья Линарес вместе с маленькой фрейлиной приехала с совершенно иными ощущениями, нежели покидала его. Дон Ластиньо, окрыленный возвращением боготворимой супруги, бросился в работу с новыми силами, сняв с плеч дона Алехандро львиную долю забот, а сеньора Камелия с Изабеллой и Керолайн сразу занялись хозяйственными делами. Что касалось Рикардо… Тяжелее всех пришлось в этот период именно ему.

Прихоти судьбы последних месяцев научили его ожидать любого подвоха и поворота событий, поэтому он с трудом дождался возвращения домой и сделал предложение Керолайн буквально в первый час.

Он не удивился бы уже ни тому, если бы Кери вдруг растворилась в воздухе прямо на его глазах, потому что знал по собственному опыту, что это возможно; ни тому, если бы в дверь гасиенды раздался стук и за ней его поджидала невесть откуда появившаяся родня его музы в количестве не менее тридцати человек, которой у нее никогда не было, но которая внезапно нашлась и только-только сошла с корабля, прибывшего с Британии; ни тому, если бы у Керолайн оказалась пара-тройка родственников в Калифорнии; ни тому, если бы она оказалась не фрейлиной и вообще родилась не на земле Туманного Альбиона. Единственное, что стойко сформировалось в его суровом мужском сознании за череду прошедших событий, это то, что статус Керолайн Лайт, как его жены, будет закреплен официально и подтвержден документами, что означало, что она точно будет принадлежать ему. А если в какой-нибудь похожий на один из недавно минувших дней он вдруг в этом засомневается, то в любой момент сможет посмотреть в бумаги и убедиться в том, что это не плод его воображения.

Однако и здесь ему не удалось укрепиться в своих позициях, и его стремление хоть к самому отдаленному подобию стабильности было жестоко повержено. Кери стояла насмерть и твердила, что не выйдет замуж раньше Изабеллы.

Линарес забрасывал ее подарками, пел под окном серенады, заказывал оркестры музыкантов, подсылал архитекторов для проектировки отдельного дома, где жили бы только они вдвоем, выдумывал самые изощренные ходы, способные не просто растопить женское сердце, но и заставить его избранницу первой бежать к нему с предложением о совмещении судеб, бился головой об стену, не спал сутками, предупреждал, что украдет ее ночью и насильно повезет в церковь, однако маленькая фрейлина была непреклонна.

Рикардо вел бой беспрерывно на протяжении четырех месяцев и почти каждый день выдумывал новые способы смягчения решения его белокурой нимфы, однако Кери, просмотрев очередное воплощение в жизнь оказавшейся бесконечной фантазии своего трубадура, одаривала его снисходительной улыбкой, а после приближения окрыленного ухажера складывала ручки на высокой груди, говорила"нет"и удалялась или в дверь гасиенды, или в карету, или ко временно отложенным делам.

На сторону несчастного жениха с течением времени встал весь дом губернатора. Дон Ластиньо отдал в распоряжении фрейлины всю половину первого этажа гасиенды с вполне прозрачными намеками на то, что Кери может переделывать ее на свой вкус и усмотрение. Сеньора Камелия каждые три-четыре дня вытаскивала свою дочь вместе с ее подругой на бесконечные ярмарки и базары, чтобы купить новую занавеску, вазочку или салфетку, при этом ненавязчиво советуясь с Керолайн о том, какая из приобретаемых ими мелочей хорошо смотрелась бы в доме молодоженов. Дон Алехандро же принял участие в судьбе крестника в виде прямого вопроса без подтекстов и завуалированных намеков. И однако все они после каждой новой попытки получали одинаковый и вполне однозначный ответ.

Что касалось Изабеллы, занимавшейся аналогичными работами не только днем, но и по ночам, и имевшей вместо ответа один и тот же многозначительный взгляд, то она в конце концов стала всерьез опасаться, что любящий брат схватит и унесет ее на руках под венец с первым же мужчиной, которому она по неосторожности улыбнется, махнет рукой или окажет любой другой отличительный от остальных знак внимания. А после того, как лично убедится, что имя его сестры занесено в церковную книгу с записью"замужем за…", помчится в гасиенду за Керолайн и тут же сыграет свадьбу, к проведению которой в любой момент времени были готовы на протяжении последних четыре месяцев около полусотни человек. Это в конечном счете привело к тому, что Изабелла стала бояться выходить из дома без сопровождения, чтобы случайно не остаться с каким-нибудь знакомым без свидетелей или не поздороваться с лицом противоположного пола чаще, чем один раз в день, и приобрела привычку обходить далеко стороной любое скопление народа, где мужская половина публики превалировала над женской. И это оказалось самой сложной и выматывающей стороной ее новой жизни, потому что после возвращения из Ла Пас скрывать появление на родине сеньоры Камелии и ее дочери было дольше невозможно.

О том, что к дону Ластиньо силами невероятного провидения вернулась его супруга, знал пока только дом Веласкес, в связи с тем, что два его представителя лично видели ее в ту ночь. Остальное же население, включая прислугу гасиенд де ла Вега и Линарес, некоторое время продолжали держать в неведении. Это было сделано равно для того, чтобы дон Алехандро мог за две недели хоть немного разобрать груду скопившихся дел, не отвлекаясь каждую минуту на объяснения о том, действительно ли сеньора Камелия вернулась в Калифорнию спустя четырнадцать лет или это было чьей-то злой шуткой, а дон Ластиньо со всем семейством мог беспрепятственно съездить на отдых в Ла Пас и провести время исключительно в родственном кругу, не растрачивая его на бесконечные приемы, наполненные рассказами и воспоминаниями.

Губернатор за время отсутствия своего друга рассказал истинное положение вещей, включая настоящее имя Изабеллы, лишь дону Антонио и дону Рафаэлю, и они вместе в один из вечеров выработали форму и содержание повествования всем будущим слушателям.

В целом они решили, что население Эль Пуэбло было достаточно подготовлено минувшими перипетиями к любого рода информации, и, чтобы не осложнять себе жизнь постоянным самоконтролем относительно лишних слов и неосторожных фраз, рассказ отражал практически все реальные события тех напряженных полутора месяцев.

Исключение составили лишь несколько моментов, которые было настрого запрещено затрагивать в будущих разговорах.

Первым, само собой, являлись сведения, касающиеся Зорро, его занятий, людей, имен, домов и любых других описаний ресурсов, которые он вынужден был раскрыть в ходе их общего противостояния.

Вторым моментом числилось неразглашение имен их настоящих оппонентов, то есть Фионы и Монте, исходя не только из этических, но и из политических соображений, как внешних, так и внутренних. Тот рассказ о фрейлине из британской свиты, которая устроила столько покушений на жизнь Изабеллы, дальновидно продуманный в свое время доном Алехандро, сэром Ричардом и сэром Генри, сейчас очень лаконично вплетался в общую канву повествования и избавлял от необходимости разрабатывать новое объяснение. Кроме того, он был принят публикой без каких-либо сомнений и уже прочно закрепился в массовом сознании.

Третьим пунктом до сих пор значилось умалчивание факта похищения Изабеллы"Клубом адского огня", само упоминание которого посеяло бы ненужную панику и могло спровоцировать лишние действия, идущие вразрез с планами Зорро, ведь судьба людей из Пещер, а также их местонахождение было до сих пор известно ему одному.

Последним же моментом являлось исключение из повествования сведений о загадочном мужчине из прошлого сеньоры Камелии, который помог ей и ее дочери вернуться на родину. Дом губернатора принял такое решение не только потому, что эта информация открыто выводила на имя Зорро и его связи, которые не подлежали разглашению, но и потому, что сеньоре Камелии после такого рассказа потом не дали бы жизни, заваливая предположениями и всеми мыслимыми догадками. Вместо этого была принята версия о том, что сеньора Линарес увидела у одного из знакомых в Париже черновой портрет своей дочери, выкупленный за немалые деньги у придворного художника, и сразу же поехала в Британию, где, используя парижские знакомства, смогла добиться аудиенции Георга III. Далее она без ведения Изабеллы отправилась в Калифорнию на соседнем корабле в сопровождении сэра Ричарда, который сообщил дому губернатора настоящее имя и причину приезда британской принцессы, познакомился с Зорро и нашел в нем верного союзника и помощника, которому смог открыть все планы и намерения. А дальше все оставалось без изменений вплоть до того, что дон Ластиньо все то время действительно не знал о возвращении супруги, а объявление о помолвке дона Диего и Изабеллы было сделано ради безопасности последней.

Итак, все наиболее щекотливые события были заменены самыми тривиальными и даже скучными объяснениями, и сделано это было для того, чтобы, однажды проскочив их в разговорах, к ним не было желания возвращаться повторно. Основная же ставка была сделана на то, что бесконечные вечерние гости больше всего заинтересуются проведенной в поисках дочери жизнью сеньоры Камелии в Европе, подробностей о которой ей хватило бы на несколько месяцев нескончаемых бесед, а также на то, что у Изабеллы теперь можно было в личных и очень тесных беседах расспросить о придворном укладе и жизни в ранге британской принцессы.

Дон Ластиньо по возвращении из Ла Пас принял предложенную ему другом версию практически без корректировок со своей стороны, и таким образом семья Линарес была вооружена до зубов для нового боя с общественным любопытством, который начался с одновременного оповещения слуг гасиенд де ла Вега и Линарес о возвращении домой их хозяйки и ее дочери и рассказа дона Антонио своей семье этой невероятной истории.

Стоит ли говорить о том, что уже через несколько часов Эль Пуэбло, ненадолго было успокоившийся после отправления британских кораблей, вновь забурлил, как жерло вулкана. От желающих получить аудиенцию в доме Линарес не было отбоя, и первые же гости в лице полного состава рода Веласкес, женская половина которого в свое время была очень дружна с сеньорой Камелией и хорошо помнила Изабеллу еще ребенком, покинула зал встреч около двух часов ночи.

Подтвержденные семейством Веласкес сведения немедленно полетели из поселения в поселение, и на следующие два месяца гасиенда Линарес превратилась в дом приема, куда стекались старые знакомые, разбросанные жизнью по всей Калифорнии, очень дальние родственники, ближайшие соседи и даже бывшие слуги, которые в свое время сменили место работы или жительства.

Безусловно, сеньору Камелию узнали все, кто имел хоть какое-то отношение к роду Линарес, и если бы не Керолайн, перенявшая основную долю забот по дому, ее предполагаемой свекрови пришлось бы заниматься хозяйством по ночам, потому что практически все дни, начиная с послеобеденного времени, были заняты приемами и беседами.

Выработанная домом губернатора стратегия оправдала все ожидания, и нескончаемые слушатели в самом деле больше всего интересовались историей побега сеньоры Камелии с Изабеллой от похитителей и их дальнейшими разъединившимися жизнями, нежели уже минувшими событиями, происшедшими на глазах населения Эль Пуэбло, разговоры о которых носили более напряженный характер и требовали от рассказчиков собранности и внимания вследствие ряда наложенных ограничений.

Единственным человеком, которому рассказали настоящий ход событий, касавшийся возвращения Изабеллы на родину, а также показали письмо Георга III, была жена дона Антонио, сеньора Виолетта, как самый близкий и надежный друг семьи Линарес, и таким образом она стала завершающим звеном цепи посвященных людей.

В течение следующих двух месяцев поток визитеров сократился, в результате чего у обеих гасиенд появилась возможность вернуться к обычному ритму жизни. И это принесло значительное облегчение всей небольшой коалиции, кроме Изабеллы.

Для нее это время оказалось еще сложнее, чем наполненные приемами недели. Весть о том, что помолвка с доном Диего была частью плана по обеспечению ее безопасности, конечно, прочно заняла второе место после новости о возвращении домой ее самой и сеньоры Камелии, поэтому, как только первый виток волнений несколько ослаб, внимание публики моментально приросло к этим интересным отношениям.

Общественное мнение развилось в трех главных направлениях. Первую группу людей составили те, кто сразу же вознес Изабеллу в ранг самой желанной невесты Калифорнии, которая не только провела всю сознательную жизнь в статусе принцессы Великобритании, но и в настоящий момент являла собой богатейшую наследницу рода Линарес. В основном в этой категории числились молодые люди знатного происхождения, начавшие осаждать порог гасиенды дона Ластиньо примерно через два месяца после оглашения настоящего имени Изабеллы, то есть через тот промежуток времени, который, согласно их воспитанию и воззрениям, показался им достаточным для того, чтобы Изабелла успела задуматься о дальнейшей жизни после возвращения на родину.

В противовес им сформировалась оппозиция из зрелой части публики, а также женской половины аудитории, которая, несмотря на настоящее положение дел, продолжала считать Изабеллу невестой Диего де ла Вега. Эти представители общественного взгляда апеллировали тем, что помолвка была проведена официально в присутствии примерно сотни свидетелей, и ни дон Диего, ни Изабелла не выказали никаких сопротивлений, в результате чего в Эль Пуэбло на протяжении долгого времени считали их союз состоявшимся и расторгнуть его было бы верхом неприличия.

Третью группу являла самая консервативная часть населения, в основном представленная старыми знакомыми родов де ла Вега и Линарес, которые хорошо помнили тесную дружбу дона Диего и Изабеллы в детстве и сейчас считали возвращение последней не иначе как провидением, сообразно которому молодые люди спустя четырнадцать лет должны были скрепить свои отношения узами брака.

В конечном счете вторая и третья группы объединились и без какого-либо участия со стороны Изабеллы или дона Диего определили их будущими супругами.

Возможно, Изабелла и не придавала бы всем этим разговорам большого значения, потому что с детства привыкла к обсуждению своей персоны десятками посторонних людей, если бы они имели место только у нее за спиной. Однако каждая встреча в гасиенде или на улице, на ярмарке или в гостях, в любом сопровождении и с любыми собеседниками неизменно сводилась к этой теме и выматывала до состояния выжатого лимона, потому что нередко в одной компании оказывались представители разных мнений и каждый из них требовал от Изабеллы ответа сообразно своим мыслям. Кроме того, потенциальные женихи, в достаточной степени обозленные массовым решением, усилили попытки завоевать сердце"бриллианта Британской Короны"и, уже не стесняясь, наносили"визиты уважения"все чаще и покидали гасиенду Линарес все позже.

Вся эта ситуация оказывала на Изабеллу такое моральное давление, что со временем любой звук около ворот или стук в главную дверь стал приводить ее в состояние паники и заставлял убегать или в свою комнату, или в сад, или в гасиенду де ла Вега с объявлением о том, что она плохо себя чувствует и не может принять гостей. А усугублял и без того раскаленную атмосферу любящий брат, желание которого нацепить Изабелле фату и препроводить в церковь читалось в глубоких карих глазах день ото дня все отчетливее.

Единственным лучом света в этом водовороте страстей являлось отсутствие самого главного претендента на руку наследницы рода Линарес — Диего де ла Вега, который вместе с небольшой группой молодых людей из других поселений каждый год на несколько месяцев призывался в Гвадалахару одним из старейших университетов в Мексике. И это обстоятельство являлось для Изабеллы поистине спасительным, потому что давало ей возможность отказывать своим потенциальным женихам в их настойчивых ухаживаниях, прикрываясь фактом отложенной свадьбы. По крайней мере, до возвращения дона Диего. О том же, что могло последовать за тем, когда он все-таки вернется, она боялась даже подумать

— Ты меня слушаешь?!

Он уже тогда предвидел, что случится через несколько месяцев, и сказал ей об этом… А она не поверила.

— Подними руки! Как, по-твоему, я должна надеть на тебя платье?!

Сказал, что она сама станет подтверждать помолвку с доном Диего…

— Не заставляй меня принимать меры!

Но почему он так настоятельно говорил о ее союзе с де ла Вега? Его интонация однозначно не оставляла ей выбора.

— Я предупредила! Считаю до трех!

Логично было предположить, что Зорро оказался обязанным дону Диего за спасение жизни. Но при чем тут она?

— Раз!

Если бы дон Диего в самом деле питал к ней какие-то чувства или хотел соединить с ней свою судьбу, действия Зорро и его слова были бы понятны. Но дон Диего был со всеми одинаково учтив и в достаточной мере отстранен. Да и сама роль Зорро в качестве сводника выглядела абсурдной.

— Два!

Не говоря о том, что смысл его слов о ее слиянии с родом де ла Вега без участия единственного его представителя в лице дона Диего до сих пор оставался за гранью адекватного восприятия мира.

— Два с половиной!

Изабелла сфокусировалась на внезапно возникшем перед ее лицом предмете и инстинктивно отшатнулась в сторону.

— Три! — одновременно с этим прозвучало последнее слово Кери, и на опустевшее место по инерции вылился графин холодной воды.

Изабелла отпрыгнула еще дальше и воззрилась на поблескивающую в лучах утреннего солнца прозрачную лужу возле кровати.

— Значит, слушаешь и специально не отвечаешь! — ощетинилась Керолайн.

— Кери, ты не даешь мне проснуться, — поднесла руку к вискам Изабелла, понимая, что ее только что чудом миновала участь принять холодную и незапланированную ванную процедуру.

— Ну так я тебе сейчас помогу! — едко оповестила подруга и быстро встала со своего места.

Изабелла проследила за ее движением и с ужасом увидела на трюмо еще один кувшин. Керолайн, как всегда, серьезно подготовилась к раннему подъему своей принцессы.

— Ну одеваюсь я, одеваюсь, — поспешно поднялась на ноги Изабелла и на всякий случай направилась в сторону шкафа, чтобы оказаться в противоположном от подруги углу спальни.

Кери со вздохом остановилась и, вернувшись к кровати, взяла одиноко висящий на спинке наряд.

— Вот. Новое платье, — отчеканила она. — Меряй.

Примерка заняла около пятнадцати минут, по истечении которых Керолайн, довольная своей работой, как стадо сытых бизонов, угомонилась и, переодев Изабеллу в верховой костюм, утащила ее из комнаты.

Время завтрака девушки провели в компании друг друга, потому что дон Ластиньо и Рикардо еще позавчера отправились в Сан Лукас на переговоры относительно строительства нового порта в Ла Пас, а сеньора Камелия до сих пор не выходила из спальни после вчерашнего визита очередного претендента на сердце и руку ее дочери, завершившегося далеко за полночь и с честью выдержанного ею в полнейшем одиночестве.

— Ну вот, уже восемь часов, — удовлетворенно хмыкнула Кери, убирая со стола остатки трапезы. — И мы успеваем.

— Конечно, успеваем. Филипп приедет только в девять, — почти неслышно заметила в сторону Изабелла.

— А если бы что-то случилось?! — взвилась подруга, известным лишь ей одним способом услышав шевеление губ своей принцессы. — Мы могли опоздать!

Изабелла промолчала. Ленивая атмосфера спокойного утра была сегодня настолько сильна, что даже неприятности предпочли бы перенести свой выпад на какой-нибудь другой день. Кери тем временем зашуршала платьем в стороне кухни и вернулась через пару минут с блюдом свежесобранных абрикосов.

— Когда ты сходила в сад? — удивилась Изабелла.

— Пока некоторые изволили почивать.

Похоже, драгоценная подруга встала сегодня не с той ноги. Изабелла внимательно осмотрела помещение и зацепилась взглядом за трюмо.

— Пойду, проверю Арабику, — внезапно выпалила она и, не дав единственной собеседнице времени на ответ, подскочила с кресла и скрылась в коридоре.

Фрейлина обиженно засопела и, брякнувшись на кушетку, уткнулась в оставленную ею на трюмо со вчерашнего вечера книгу.

"Робинзон"с разрешения Зорро был благополучно перевезен в дом Линарес и занял почетное место на полке в спальне фрейлины. Последней же находкой числился Джонатан Свифт и его"Гулливер". Однако и он уже через пару дней должен был встать в один ряд с"Робинзоном","Синей бородой","Котом в сапогах","Мальчиком-с-пальчиком","королем Артуром"и всеми его рыцарями и другими персонажами, выуженными наметанным девичьим глазом из грандиозной библиотеки де ла Вега. А это означало, что так же легко, как сейчас, Изабелла, вовремя приметившая спасительный повод, в следующий раз уже не отделалась бы. Сегодня же вечером ей нужно было заняться поисками пищи для ума ее подруги. А лучше — сразу после возвращения с плантации…

Арабика, едва заслышав звук открывающейся двери, радостно загарцевала по загону. Появление хозяйки обычно сопровождалось прогулкой, расчесыванием и заплетанием хвоста и гривы или каким-нибудь вкусным угощением. Кобылица вытянулась вперед и толкнула мордой начищенную сбрую, заманчиво висящую на крючке рядом со входом. Упряжь закачалась с характерным позвякиванием, вызвав у животного восторженное похрапывание. Девушка намотала на тонкие пальцы шелковистую челку верной помощницы и с невольным вздохом обернулась назад. Направленный ей в спину испытующий взгляд больших карих глаз был невыносим.

— Подожди до вечера, — тихо произнесла Изабелла, подойдя к стойлу напротив. — Ты же знаешь, сейчас нельзя.

Торнадо, переведенный сюда по согласованию с Бернардо на постоянное место жительства, нетерпеливо встряхнул бесконечной смолянисто-черной гривой и снова устремил выжидающий взор на собеседницу. Изабелла вместо ответа погладила ему кончик носа, что немедленно сопроводилось оживленным помахиванием хвоста.

Какое средоточие силы и скорости сейчас томилось в конюшне де ла Вега… Легендарный жеребец, неуловимый и не знающий усталости. Первый во всей Калифорнии. А может, и на всем континенте. Вынужденный проводить взаперти дни напролет…

Тех сорока или пятидесяти минут, которые могла уделить ему Изабелла перед сном, выводя на прогулку под прикрытием ночи, ему явно было недостаточно. Торнадо нуждался в ежедневных длительных забегах на огромные расстояния и на головокружительной скорости, чтобы растрачивать дарованную ему природой неиссякаемую энергию, а вместо этого получал лишь час осторожных передвижений в тени деревьев, где не мог не только удариться в безудержный галоп, но даже подняться на дыбы без того, чтобы не задеть точеными ушами острые ветки.

— Потерпи еще немного, скоро мы выедем куда-нибудь подальше, — дрогнувшим голосом пообещала Изабелла, всем телом чувствуя немой укор.

Она уже несколько раз вытаскивала Рикардо и Керолайн в Гранит, чтобы дать жеребцу возможность развеяться и заодно проверить дальний дом Зорро, и для Торнадо это были самые счастливые мгновения за последние несколько месяцев. Он с Изабеллой в седле успевал домчаться до места назначения, затем вернуться к тащившимся по сравнению с его скоростью спутникам и еще раз долететь до тайного укрытия без передышки, и только тогда в его глазах начинало читаться подобие удовлетворения. Он рвался проводить в пути целые сутки, обгоняя ветер и солнечные лучи, а оказался запертым в четырех стенах и скрытым от глаз всего мира.

Но большего, чем эти вечерние минуты, Изабелла не могла ему дать. Уезжать в дальнее укрытие на долгие сроки, тем самым перекладывая груз ответственности от бесконечных встреч и разговоров на плечи своей семьи, было немыслимо. Покидать дом по ночам на несколько часов было тоже непозволительно — обе гасиенды стояли бы на ушах до ее возвращения. Увезти всех родных в Гранит больше, чем на пару дней… Об этом можно было даже не думать. Да и сопоставимы ли были проблемы ее семьи, до сих пор судорожно выправляющей свою жизнь в необходимое русло, с потребностями животного?..

Девушка снова вздохнула. Иногда ей казалось, что да. Потому что временами этот взгляд, несший в себе неизмеримый груз чувств и воспоминаний, был сильнее всего, что выпало на долю их рода…

— Ну не смотри на меня так, — прошептала Изабелла. — Скоро все поедем в Гранит. И Тито тоже.

Звук имени верного друга вместе с посулами светлого будущего, кажется, возымел свое действие, и Торнадо, напоследок склонив голову набок, чтобы запечатлеть в памяти момент обещания, отошел вглубь стойла.

Девушка перевела дух.

Они все трое были как на подбор. И хозяин, и его неизменные помощники. Обмануть их было невозможно. Они чувствовали любое отклонение от истины и моментально давали это понять. Но если Зорро мог произнести в ответ несколько слов, то Тито и Торнадо лишь продолжали молча смотреть в глаза. И это было еще тяжелее.

Сзади раздался нетерпеливый шум. Арабика начала беспокойно ходить кругами по своему загону, решив, что для прогулки сегодня выбрали не ее, а Торнадо. Изабелла перешла на другую сторону широкого коридора.

— Все хорошо, — поспешила заверить она встревожившееся животное. — Вот, я уже снимаю сбрую. Сейчас оденемся и поедем гулять.

Арабика внимательно проследила за действиями хозяйки и, убедившись, что слова последней вполне соответствуют ее движениям, умиротворенно приблизилась к выходу из стойла в ожидании водружения необходимой амуниции.

Хорошо хоть Тито гулял где-то по округе. Успокаивать еще и его сейчас было бы…

— Изабелла! — внезапно разрезала атмосферу столь нелегко давшегося затишья взвизгнувшая интонация Керолайн, судя по всему, семимильными шагами приближавшейся к конюшне. — Изабе-е-е-елла!

Девушка обреченно посмотрела в потолок, медленно повесила удила на столб, вызвав взрыв недоуменных возмущений со стороны Арабики, и повернула голову в сторону главной двери. В проеме, меча гром и молнии, уже стояла ненаглядная подруга.

— Ты знаешь что?! — задыхаясь от негодования, взмахнула руками фрейлина.

— Пока нет.

— Ты даже представить себе не можешь!

–…

— Знаешь, кто с хочет поехать с нами на плантации?!

— Филипп? — осторожно предположила Изабелла.

— Само собой, что Филипп! А кроме него?

Изабелла решила промолчать.

— Ну что ты молчишь?! Они уже здесь! Сделай что-нибудь!

Вторая створка двери медленно приоткрылась, и на пороге появилось смущенное лицо дона Рафаэля.

— Доброе утро, сеньорита, — произнес он.

— Доброе утро, дон Рафаэль, — с упавшим сердцем осознав всю тяжесть предстоящего дня, улыбнулась Изабелла.

Молодой человек немного помялся и, бросив взгляд на спутника, все еще скрывавшегося за стеной конюшни, робко произнес:

— Вы не будете против, если мы составим Вам компанию в поездке на дальнюю плантацию?

Керолайн вытянулась в хищную стойку в ожидании ответа, глядя попеременно то на нежданного утреннего гостя, то на свою подругу.

— Нет, конечно, — на всякий случай, зажмурившись, ответила Изабелла.

— Что?! — взвизгнула Керолайн. — Она не это имела в виду! Конечно, она против! У нас все расписано по минутам! Мы больше никого не можем ждать!

— Мы уже готовы, нам не нужно собираться, — тихо сообщил молодой человек.

Кери ожесточенно задышала и почти прожгла взглядом собеседника, чтобы достать в молчаливом ударе прячущуюся за его спиной фигуру.

— Ну тогда можем выходить в сад, — в третий раз за последний час вздохнула Изабелла. — Филипп сейчас подойдет. Подождем его там.

Фрейлина замерла на месте яростным истуканом. За спиной дона Рафаэля раздался негромкий шум, и в дверном проеме появилась невысокая девичья фигура.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — едва слышным шепотом произнесла она.

— Доброе утро, Шарлотта.

Глава 2

— Я слежу за тобой! — на мгновение приостановилась Кери перед лошадью Шарлотты и с недобрым прищуром вновь унеслась вперед.

"Восемь", — мысленно посчитала Изабелла.

Ее подруга сказала эту фразу уже восемь раз, а они не успели проделать и половину пути до дальних плантаций, на которых им предстояло провести в этом же составе еще несколько часов перед не менее многообещающей дорогой обратно…

— Может, остановимся отдохнуть? — тихо предложил дон Рафаэль, глядя на потерянное лицо Шарлотты.

Его спутница испуганно замотала головой и судорожно вцепилась в поводья.

Наездницей она была примерно такой же, как когда-то фрейлина. При дворе девушек-служанок, вне зависимости от того, были ли они приставлены к королевским отпрыскам или просто числились в штате обслуги, в первую очередь обучали хозяйственным делам: стирке, глажке, уборке помещения, шитью, умению содержать в порядке гардероб, помогать быстро одеваться и раздеваться и делать прически. Наиболее смышленым также вменялось уметь читать, писать, считать и иметь в своем арсенале минимальные медицинские навыки. Что касалось других направлений развития, включавших в себя, в частности, верховую езду, то на такие уроки у девушек уже не хватало времени, поэтому они имели лишь приблизительное представление о составе лошадиной упряжи и еще более поверхностное — об умении держаться в седле. В связи с этим Шарлотта передвигалась на спине своей кобылицы точно так же, как Керолайн полгода назад во время первой поездки в Гранит.

Кери же сейчас была на высоте. Довольно быстро просчитав все плюсы верховой езды, она не стала тратить времени даром и при любой возможности выбиралась вместе с Изабеллой и Торнадо на их недолгие вечерние прогулки. И хотя она возвращалась домой почти без чувств и ощущения земли под ногами, ее упорство постепенно принесло плоды. День за днем, из недели в неделю она, под чутким руководством подруги, перебарывала страх высоты и скорости и в конце концов добилась того, что могла без посторонней помощи забираться и спускаться с седла, а также, болтаясь из стороны в сторону, как тряпичная кукла, выдерживать около полуминуты среднего галопа. А когда Рикардо подарил ей на день рождение, отпразднованный с королевским размахом, белую как снег кобылицу, привезенную специально из Мексики, Керолайн забыла обо всем на свете и пропала в конюшне на несколько недель, по истечении которых все расстояния больше двухсот метров преодолевались только верхом, а сбруя ненаглядной Бусинки была украшена всеми мыслимыми ленточками и кружевами.

Вот и сейчас наряженная, словно на венчание, Бусинка послушно перебегала дорогу, вызывающе крутила хвостом и намеренно замедляла ход, то и дело заставляя лошадь Шарлотты оступаться, останавливаться и отклоняться от взятого направления. И никакие попытки Изабеллы незаметно подмигнуть, процедить пару соответствующих слов или в качестве крайней меры ткнуть подругу в бок не удостаивались внимания последней. Равномерно пошатываясь в седле, но при этом уверенно правя удилами, Кери наматывала круги вокруг своих спутников, одновременно выбивая кобылицу Шарлотты из колеи и демонстрируя возросшие навыки управления лошадью, которые по ее расчетам должны были непременно сравнять предательницу с землей.

И все же это уже были лишь жалкие отблески того, что творилось под крышей дома губернатора несколько месяцев назад, когда по возвращении из поездки в Ла Пас фрейлина обнаружила, что от нее скрыли присутствие Шарлотты в Эль Пуэбло. Она шипела, как ошпаренная кошка, при любой попытке завести разговор о служанке Фионы и голосила, что"ноги изменщицы не будет на этом континенте". Любые же доводы, даже обращенные к здравому смыслу и сосредоточенные вокруг полезности Шарлотты, которая лично имела контакт с Монте и его людьми, яростно отвергались еще на стадии формирования порядка слов в голове.

Судьба Шарлотты в случае возвращения в Британию была предрешена, и это понимали все: смерть за измену и покушение на королевскую дочь или, в лучшем случае, пожизненное заключение. А попытка к бегству, даже при удачном исходе, не принесла бы ей ничего, кроме вечных скитаний. Одинокая молодая девушка без семьи, протекции и с выдуманным прошлым, которое никто не в состоянии был бы подтвердить — ибо свою настоящую историю ей следовало забыть безвозвратно, — не смогла бы обеспечить себе ни постоянной работы, ни достойного жилья, ни безопасного существования. В Калифорнии же, не располагая ничьим покровительством, она еще попадала и под угрозу внимания со стороны Монте, будучи главной свидетельницей его совместных с Фионой действий за спиной дома губернатора и британской короны.

Ситуация была очевидна, и дон Алехандро с доном Ластиньо, прекрасно понимавшие, что жизнь Зорро не оборвалась исключительно благодаря Шарлотте, собирались провести переговоры с сэром Генри и его помощниками… Однако они оказались не одни. Первым, кто начал действия по вызволению девушки из под сгущавшихся над ее головой грозовых туч, был дон Рафаэль.

Молодой человек лег поперек порога родительского дома и не выпускал отца до тех пор, пока последний, измученный напором единственного наследника, не дал согласия на то, чтобы его сын пошел просить помилования для Шарлотты у дона Алехандро и сэра Генри. Решение девушки и ее действия в Пещерах поразили его в самое сердце. Если раньше она была изменщицей Короны, действовавшей по приказу Фионы — что не смягчало ее наказания, но хотя бы объясняло действия, — то, оказав помощь дому губернатора, она становилась и предательницей собственной госпожи, кроме которой у нее никого больше не было. А значит, она оставалась одна против всего мира.

И все же она сделала этот шаг. Равно как и последующие.

Она рассказала дону Алехандро все, что знала о Монте и его связях, о задействованных людях и их именах, о паролях, о местах и о других связанных с ним вещах, сведения о которых она смогла услышать во время нескольких ночных собраний. Конечно, эта информация никак не разоблачала Монте с головой, ибо он был слишком умен и опытен, чтобы раскрывать все карты перед временной сообщницей, пусть она и являла собой представителя правящей династии могучей державы; и даже если бы эта информация попала в ведение дома губернатора еще до событий последней страшной ночи, было бы необходимо приложить немалые усилия, чтобы суметь правильно воспользоваться ею в текущей ситуации. Однако Шарлотта все равно оставалась главной и единственной свидетельницей заговора и в этом ее ценность была не сопоставима ни с кем другим.

Не утаила она и самого интригующего момента своего пребывания на калифорнийской земле, то есть каким образом ей удалось выйти на бывшего губернатора. Ей действительно было вменено отправиться через океан с первыми кораблями и собрать как можно больше сведений об Эль Пуэбло и его населении, чтобы по прибытию на другой конец света Фиона могла в кратчайшие сроки составить представление о новом окружении.

И у ее служанки это получилось даже лучше, чем можно было ожидать.

С Хуаном дель Мар в один из тех первых дней Шарлотту, кажется, свела сама судьба. Прогуливаясь вечером вдоль крепостных стен и пересматривая в собственной памяти минувшие часы на предмет выявления относящихся к ее заданию сведений, девушка невольно стала свидетельницей короткого и неоднозначного диалога между Хуаном и неизвестным ей молодым человеком, которого, надо сказать, с тех пор она ни разу не видела. Было ли это совпадением или мерой предосторожности появившегося позже на сцене Монте, она так и не узнала, но в тот момент нескольких хоть и не понятных ее слуху, однако произнесенных вполне правильно воспринятой интонацией слов, подкрепленных звоном небольшого мешочка с вознаграждением, ей было достаточно для того, чтобы выйти из укрытия и спросить молодого человека, не хотел ли бы он тоже немного заработать. Отпустивший к тому времени своего сообщника и потому оставшийся без свидетелей Хуан дель Мар более от ошеломления собственной неосторожностью, чем от интереса к словам незнакомой девушки, к тому же прибывшей с британской свитой, согласился оказать Шарлотте посильную помощь, если таковая ей когда-нибудь понадобится. И хотя они были знакомы всего несколько минут и разделяла их не только культура разных стран, но и значительный языковой барьер, девушка совершенно точно увидела в собеседнике неиссякаемую жажду денег. А первым заданием, которое он выполнил, была организация нападения разбойников в крепости.

Впрочем, надо отдать ему должное, Хуан тоже очень быстро сориентировался в ситуации и понял, что казавшееся ему на первый взгляд странное и даже несколько комичное знакомство таило в себе такие высоты, что ему самому было до них не достать. Личность будущего заказчика, а также предстоящая форма общения были для него неподъемны. Так в один из поздних вечеров на пороге покоев Фионы появился Монте…

Шарлотта первая начала повествование, не дожидаясь просьб или намеков дона Алехандро, когда он в компании своего друга пришел за ней в крепость. Более того, в тот момент она еще не знала причину их визита, которая могла бы поспособствовать проявлению ее разговорчивости. Но даже и когда узнала — ответила категорическим несогласием.

Она сопротивлялась своему избавлению. Отказывала и дону Алехандро с доном Ластиньо, и сэру Генри, и сэру Ричарду, когда и он присоединился к общим попыткам спасти ее жизнь. На письмо Изабеллы, которая как могла уверяла девушку, что она всего лишь выполняла приказы и поэтому не была виновна в той степени, в которой сама себя считала, Шарлотта ответила только еще одними извинениями и благодарностью за волнения, однако вновь сопроводила их отказом. Отказала она и Зорро, когда он пришел к ней с вполне однозначным предложением о переселении в Мексику под постоянный присмотр и покровительство его людей, что являлось единственным безопасным для нее выходом, гарантировавшим сохранность жизни и ее относительное спокойствие. Шарлотта было твердо намерена вернуться в Британию и принять соответствующее содеянному наказание, и никакие переговоры не сдвигали ситуацию с мертвой точки.

О попытке Зорро спасти девушке жизнь дом губернатора узнал от дона Рафаэля. Равно как и о том, что их было две, вторая из которых и увенчалась успехом.

Откуда Зорро узнал о воспылавшем сердце юного дона, осталось неизвестным, однако именно по его наущению и при его непосредственном содействии возникший из ниоткуда посреди ночи в спальне Шарлотты дон Рафаэль с огромным букетом цветов, блестящими глазами и страстными заверениями о защите и покровительстве, в которых девушка, несмотря на свое мужество и стойкость, тогда нуждалась больше всего, сделали то, что не смогли осуществить ни представители власти Калифорнии, ни олицетворение британского двора в лице сэра Генри и сэра Ричарда.

Вряд ли Шарлотта до конца понимала, что происходит, однако ее короткое"да", беззвучно произнесенное той ночью, связало ее по рукам и ногам и дало дону Рафаэлю право забрать ее в гасиенду отца после официального дневного визита.

Обо всем этом стало известно много позже, когда Рикардо все же прижал дона Рафаэля к стене и потребовал рассказать, почему Шарлотта ответила согласием именно на его предложение. Попытки уйти в сторону от щекотливой темы сразу же были замечены доном Алехандро, и молодой дон под усилившимся давлением был вынужден рассказать как об участии Зорро в судьбе девушки, так и о том, что он по воле случая встретился с героем в маске после его таинственного исчезновения раньше всех остальных почти на двое суток. Изабелла сразу же вспомнила тот странный приступ кашля молодого Веласкеса после упоминания имени Зорро во время вечернего собрания, предшествовавшего появлению ее матери, а Рикардо, подняв юношу над землей и нещадно тряся его за отвороты сюртука, принялся выпытывать, как же Зорро удалось тогда исчезнуть из гасиенды де ла Вега, минуя все население дома и несколько рядов охраны, хотя дон Рафаэль знал об этом еще меньше, чем все остальные. Спасение пришло с неожиданной стороны в лице зашедшей в гостиную Керолайн, в присутствии которой упоминание имени Шарлотты и всего, что с ней было связано, находилось под строжайшим табу…

Изабелла украдкой посмотрела на низко опущенную голову своей спутницы.

Фиона ничего не сказала относительно судьбы Шарлотты, хотя последнее слово оставалось ее правом. Шарлотта была ее служанкой и по велению ее госпожи должна была пойти за ней и в огонь, и в воду. Однако принцесса пропустила новость о помиловании ее ближайшей подруги мимо ушей. Так, словно речь шла о погоде или очередном визите надоедливых гостей.

Конечно, британский двор был шокирован подобным безразличием, потому что Шарлотта состояла на службе у Фионы с самого детства, как и Керолайн у Изабеллы. И лишь те, кто был в курсе настоящего положения дел, понимали, что этим она спасла ей жизнь…

Девушка ехала молча, не говоря ни слова, улыбаясь только на попытки дона Рафаэля развеселить ее или заставить пообщаться на испанском, который она изучала под его руководством уже несколько месяцев.

Им с Фионой не дали ни поговорить перед расставанием, ни попрощаться… Они вообще так и не виделись после той ночи в Пещерах, потому что девушек по приказу сэра Генри сразу же расселили по разным помещениям.

Изабелла перевела взгляд под ноги Арабики и сжала в руках поводья. А если бы ей предстояло вот так же расстаться с Керолайн? Внутри на мгновение все замерло. Если бы им не дали даже попрощаться?

— Я все вижу! — пронесся мимо белый вихрь, вновь заставив лошадь Шарлотты отпрянуть в сторону.

Изабелла почувствовала непроизвольную улыбку на кончиках губ.

Нет, такого никогда не будет. Это невозможно по определению.

— Я слежу за тобо-о-о-ой!

***

Прошедший день оправдал все ожидания. Керолайн не давала Шарлотте проходу. Изабелла же и дон Рафаэль попеременно пытались встать между ними непроходимой стеной, однако фрейлина умудрялась разгадывать все их ухищрения и каждый раз оказывалось именно в том месте и в то время, которые были наименее ожидаемы. Немного смогла смягчить ситуацию лишь лошадь Шарлотты, которая, едва завидя движущееся в их сторону белое пятно, сразу же меняла направление и уходила с опасной траектории.

Но, несмотря ни на этот, ни на другие дни, обвинять Керолайн в предвзятом отношении было бы несправедливо. Изабелла понимала, что на месте Кери и она сама, и даже Шарлотта поступили бы точно также. Поэтому им всем оставалось только смириться и пережидать необходимое, но все еще непредсказуемое количество времени.

— Да, кстати, — внезапно оказалась под боком у Изабеллы фрейлина, ненадолго оставив в покое свою жертву. — Сегодня вечером у тебя прием, если ты не забыла.

Изабелла издала вымученный протяжный звук и закинула голову назад.

— В связи с этим, — оставила без внимания емкую реакцию подруги Керолайн, — предлагаю надеть то лиловое платье, которое висит у тебя в шкафу еще с прибытия в Эль Пуэбло. Как ты считаешь? — Изабелла ничего не ответила, но Кери это совершенно не смутило. — На мой взгляд, оно будет чудесно сочетаться с белыми перчатками и аметистовым браслетом.

Это уже становилось невыносимым. Всего за половину прошедшей недели дом Линарес принял под своей крышей четыре визита, наполненных одинаковым содержанием, и Изабелла пережила их все, не позволив себе скрыться в недрах гасиенды и оставить маму наедине с распаленными претендентами на собственную руку. Молодым людям не было конца, и девушка только удивлялась тому, как их хваленый мужской ум с его непревзойденной железной логикой не мог постигнуть с первого раза, что она уже занята и обещана другому, потому что представители противоположного пола, получив в ответ довольно однозначный отказ, через некоторое время вновь возвращались к своему штурму так, словно первые попытки были плодом их воображения.

— И еще, — снова возник в голове голос Керолайн. — На следующей неделе бал, нужно завтра же съездить на примерку платья. Оно должно быть почти готово.

— Да, конечно.

— Что — да?

— Что?

— Ты опять меня не слушаешь!

— Да нет, что ты.

— Что я только что сказала?!

— Что на следующей неделе бал, — механически повторила Изабелла, чудом выловив маячащий в памяти набор слов.

— И что? — уставилась на подругу Кери.

— И надо приготовиться…

— Каким образом?!

— Ну… обычным.

— Я говорю, на примерку надо завтра съездить, слышишь меня? На при-мер-ку! Это самый сногсшибательный наряд, который у тебя когда-либо был! — возвела руки к небу фрейлина. — Или в такой день ты хочешь выглядеть как все?

Изабелла вздрогнула от неожиданности и вернулась на землю. Бал-маскарад. Тринадцатое ноября. В груди что-то неистово затрепетало.

— А еще нужно доделать маску и отрепетировать прическу, — загнула два пальчика Кери.

— Кажется, Филиппу нужна помощь, — сорвавшимся голосом произнесла Изабелла и натянула поводья.

— С чего ты взяла? — внимательно всмотрелась вдаль подруга.

— Он махал только что.

— Ничего он не махал.

— А мне показалось, что махал. Поеду — уточню.

— Если ему что-то будет нужно, он сам подъедет, — начала буравить взглядом свою принцессу Кери.

— Да и перерыв уже закончился, надо продолжать. К тому же у меня остались все бумаги с записями, а они ему необходимы, — выпалила Изабелла и подстегнула Арабику, не дождавшись ответа.

Шарлотта сейчас, слава Богу, обедала в компании дона Рафаэля под деревом, и скинуть ее с лошади при всем желании было невозможно, поэтому появился шанс хоть ненадолго отлучиться и оставить ее на единоличное попечение молодого человека.

В лицо ударил горячий ветер.

Тринадцатое ноября. Так скоро…

"И еще говорят, что раз в год он надолго пропадает, — зазвенел в памяти голос Кери. — Однако неизменно появляется тринадцатого ноября на маскараде".

Неужели Зорро вернется всего через несколько дней?

В это невозможно было поверить. Но ведь он сам сказал, что приедет ближе к зиме. Скорее всего, он имел в виду именно эту дату.

Перед глазами замельтешили выжженные пучки трав и редкие кустарники.

Всего несколько дней. После пяти месяцев… Да и дон Диего тоже должен был скоро приехать из Мексики. Все жители Эль Пуэбло стремились успеть вернуться домой к главному празднику поселения, где бы они ни находились.

Изабелла замедлила ход Арабики. Но ведь возвращение дона Диего означает не что иное, как их отложенную обстоятельствами свадьбу. Только сейчас девушка в полной мере осознала, что ее столь удобное оправдание перед не сдающими позиции молодыми людьми и их семьями, спешащими заполучить наследницу рода Линарес в свой дом до возвращения дона Диего, было палкой о двух концах. Сколько они еще смогут откладывать этот день? Чем будут объяснять такой долгий перерыв между помолвкой и венчанием? Сможет ли дон Диего уехать еще куда-нибудь, чтобы его повторный отъезд носил такой же неотложный характер, как в случае с Университетом, отсутствие в котором молодого человека на протяжении последних нескольких лет было немыслимым?

Изабелла окончательно остановила Арабику. А что думает обо всем этом сам дон Диего? Она ведь ни разу так и не смогла обсудить с ним эту тему. Так странно… Казалось бы, более важного события в жизни двух людей, чем создание общей семьи, быть не могло, а никто из них даже мельком не коснулся этого маячащего на горизонте события.

Хотя то же самое относилось и ко всем ее родственникам.

Для дома губернатора свадьба с доном Диего продолжала оставаться частью давно разработанного плана, которого все до сих пор усиленно придерживались. Но что они будут говорить потом? Сеньора Камелия тратит все силы на гостеприимные приемы, чтобы не обидеть влиятельные семьи отказом и вместе с тем дать понять, что рука ее дочери занята. Тем же самым занимается и дон Ластиньо, который встречается с этими людьми еще и вне гасиенды.

А что будет дальше?

Изабелла никогда не затрагивала этот предмет в разговорах с родителями, потому что один только намек на него после пяти месяцев нескончаемых боев уже вызывал неприятное покалывание в руках и ногах. Но ведь какие-то мысли по этому поводу у них должны быть? Вполне вероятно, что она просто не знает об этом.

Хотя какой выход может быть из сложившейся ситуации? Ей казалось, что за это время она уже перебрала в своей голове все возможные варианты. Если только…

Девушка непроизвольно прыснула. Неужели они действительно рассчитывают на его возвращение?

Ее затрясло от неконтролируемого приступа веселья.

Они что, правда, думают, что Зорро приедет и сделает ей предложение? Откроет свое лицо, имя, происхождение и придет в их дом с подарками? Изабелла судорожно захлопнула рот рукой, чтобы не захохотать во весь голос, однако неприятный смех все равно прорывался наружу волнообразными толчками.

Господи, вот это будет зрелище! Может, он еще приведет с собой весь отряд в качестве музыкального сопровождения? Ах да, и еще того самого моряка! И Бернардо. Ну и Тито, конечно, с Торнадо. Куда же без них в момент предложения руки и сердца?

Изабелла, рыдая от хохота, непроизвольно согнулась и уткнулась лицом в гриву Арабики.

Ох, не забыть бы украсить Арабику в такой день! Как это сделала Кери со своей Бусинкой.

Какой невообразимый эскорт!..

— Изабелла… — внезапно донеслось до ее слуха.

Девушка замерла и прислушалась.

— Изабелла, с тобой все в порядке? — опять раздался знакомый голос.

Изабелла медленно подняла голову и повернула странно онемевшую шею в сторону источника звука. В нескольких шагах от нее стояли Керолайн, Шарлотта и дон Рафаэль.

— Да, все отлично, — вырвалось из стянутой тугими обручами груди.

Молодые люди осторожно переглянулись, и Шарлотта направила свою лошадь к Арабике.

— Что? — отодвинулась назад в седле Изабелла, увидев протягивающуюся к ней руку.

— Ваше Высочество, у Вас жар, — тихо произнесла Шарлотта.

— Жар? — прошептала в момент побледневшими губами Кери.

— Вам срочно нужно домой, в постель.

— Со мной все хорошо.

— Сеньорита, — приблизился дон Рафаэль, — Вы действительно выглядите уставшей.

— Мы еще не закончили с делами, — возразила Изабелла, тщетно пытаясь ощутить зажатые в правой руке бумаге.

— Путь неблизкий, нам надо выезжать, — настойчиво повысил голос дон Рафаэль. — Мы и так сделали больше, чем планировали. С остальным Филипп справится сам.

— Но я прекрасно себя чувствую.

— Изабелла, не спорь с медиком! — возникла Кери, указывая дрожащим пальцем в сторону Шарлотты. — У тебя температура, нам нужно срочно возвращаться.

— Я просто перегрелась на солнце, здесь очень жарко.

— Ваше Высочество, это не похоже на солнечный удар, — еще тише произнесла Шарлотта.

— Слышала?! — всплеснула руками фрейлина. — Это не от солнца! — она судорожно задышала и через мгновение уже буравила Шарлотту огромными блестящими глазами. — Она что, простудилась? На такой жаре?

— Нет, это не похоже не простуду.

— А что тогда?!

— Скорее, сильное переутомление на фоне общего напряжения, спровоцированного…

— Сильное переутомление! — схватилась за голову Керолайн. — Срочно домой! — Она сжала бока Бусинки и умчалась в сторону Филиппа. — Я сейчас скажу ему, что мы уезжаем! — донесся ее прерывающийся от тряски голос.

— Но со мной все в порядке! — крикнула ей в след Изабелла, нетерпеливо возведя руки к небу.

На выжженную землю из неожиданно разомкнувшихся пальцев посыпались исписанные листы…

***

Изабелла осторожно прикрыла за собой дверь конюшни и неслышно проскользнула к дальнему стойлу. В его глубине сразу же послышалось оживленное передвижение, и над отполированным деревянным барьером показались точеные уши и горящие карие глаза.

— Только не шуми, — прошептала девушка, снимая со столба дорогую сбрую и морально готовясь к водружению на спину Торнадо неподъемного для нее седла.

Обычно в этом действе ей всегда помогал проверенный годами службы и выбранный лично доном Алехандро конюх, потому что справиться одной с такой тяжестью ей не представлялось возможным. Но сейчас она никого не могла попросить о содействии. Ее уход должен был остаться незамеченным.

Медицинский доклад Шарлотты, который она озвучила, несмотря на все вздохи и подмигивания Изабеллы, вызвал ожидаемые волнения со стороны обеих гасиенд, в результате чего"больная"была насильно помещена в свою спальню под чуткое наблюдение подруги. Однако лежать в кровати под нескончаемые причитания Керолайн о том, что ее принцессе следовало себя беречь, меньше волноваться и больше отдыхать, было невозможно. Поэтому, прибегнув к обычному плану действий и притворившись спящей, Изабелла дождалась мирного посапывания из наблюдательного кресла и испарилась из спальни.

Конечно, Кери поставит на уши весь дом, когда проснется и обнаружит пустую постель и короткую записку, но к тому времени догнать Торнадо уже будет никому не под силу.

Изабелла сделала несколько глубоких вдохов и взялась за седло.

Словно каменный обелиск. Не приподнять даже на пару сантиметров над железным крюком, чтобы снять его. Но другого все равно нет. На огромного жеребца невозможно было найти подходящее одеяние. Весь его арсенал был выполнен на заказ, исходя из габаритов как самого животного, так и его хозяина.

Девушка снова втянула в себя воздух. Если она сейчас уронит эту махину, от грохота и сотрясения проснется, наверное, весь Эль Пуэбло, не говоря уже об обитателях двух ближайших гасиенд. И тогда постельный режим с легкой руки фрейлины примет характер гарнизонного наблюдения.

Сзади раздался негромкий шорох, и над плечом возник Торнадо, возвышаясь над временной хозяйкой на пару голов. Он внимательно посмотрел на седло, на пространство перед столбом и, недолго думая, встал ровно под железным крюком.

Изабелла провела рукой по лбу. Несчастное животное. Так хотело вырваться на прогулку, что уже само готово было облачиться в инструменты собственной несвободы. А если бы у него были руки, скорее всего, к этому моменту Торнадо уже застегивал бы на себе подпругу и поправлял подкладку…

— Ну, прости, — прошептала она, поспешив погладить густую гриву.

Жеребец склонил голову набок и многозначательно посмотрел на будущую наездницу. Девушка спохватилась и расстегнула ремень над железным крюком. Седло чиркнуло правым боком о столб, опустилось на шею Торнадо и мягко скользнуло по короткой бархатистой шерсти на нужное место.

Изабелла перевела дух. Кажется, удача сегодня на ее стороне.

Через пару минут всадник в черном костюме, шляпе и маске уже покидал приоткрытые створки главных ворот.

— В Гранит, — раздалась негромкая команда, и вороной жеребец в сопровождении угрожающей фигуры охранного пса взлетел над землей.

***

Изабелла лежала на темно-синем покрывале и сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за танцами свечей.

Вчера она добралась до места назначения примерно за час, потому что была вынуждена время от времени останавливать Торнадо и ждать, пока их нагонит поскуливающий от отставания Тито. Погода стояла ясная, дорога была видна как на ладони, и по пути им не встретилось ни одной живой души, поэтому в Гранит Изабелла приехала в самом лучшем расположении духа.

Каменный дом встретил гостью непривычным сумраком и темнотой, но они совершенно не пугали и не носили угнетающего характера. Напротив, как только Изабелла переступила знакомый порог, она вдруг почувствовала невероятное облегчение и желанное ощущение сонливой расслабленности. Единственное, на что ее хватило перед тем, как упасть в кровать и заснуть почти на двенадцать часов, это зажечь свечи в коридоре и с почти уже закрытыми глазами написать домой записку о том, что с ней все в порядке и она на месте. Письмо в Эль Пуэбло, как всегда, вменялось отнести Тито, поэтому, едва добравшийся до укрытия и еще не успевший отдышаться, бедный пес был оснащен специальным ошейником и развернут обратно. После чего Изабелла удалилась в свою спальню и проспала без единого сновидения почти до двух часов дня.

Пробудившись и вспорхнув над кроватью, девушка первым делом поспешила на улицу, обнаружив под дверью спящего без задних ног посыльного. Тито примчался в Гранит, увешанный ворохом записок из дома, как студент конспектами перед сессией. Изабелле написали все: мама, отец, дон Алехандро, Рикардо и, конечно, Керолайн, гневное письмо которой с трудом уместилось на трех, мелко исписанных со всех сторон листах, но в целом все послания носили одинаково предсказуемый характер и пестрили стандартными наставительными фразами. Правда, Рикардо в конце краткой поучительной записки приписал, что, во избежание повторения данного инцидента, он лично займется ускорением свадебного процесса своей сестры, чтобы ее несносное поведение и гуляния по ночам стали предметом тщательного наблюдения ее пока еще безымянного мужа.

К счастью, все родственники ограничились только письменными излияниями, прекрасно зная, что в Граните Изабелла была едва ли не в большей безопасности, чем в гасиенде, в связи с чем никто не приехал забрать ее домой. Хотя в глубине души Изабелла понимала, что в подобном повороте событий не обошлось без участия Шарлотты, которая сумела тактично воспользоваться личным медицинским авторитетом и намекнуть на то, что Изабелле необходимо было пару дней побыть одной вдали от людного поселения и даже собственной семьи.

Перечитав весь немалый объем корреспонденции за легким обедом, организованным из запасов пропитания в погребе, девушка навестила заметно повеселевшего Торнадо, который за минувшую ночь смирился с жизнью под седлом, ибо снять его и надеть еще раз уже было бы невозможно. Тито все еще отсыпался после ночного марафона, развалившись у прохладной стены Гранита возле входной двери, надежно скрытой от посторонних глаз свисающими зарослями густого растения, поэтому девушка со спокойным сердцем оставила его в объятиях Морфея и вывела жеребца на прогулку через запасной выход, чтобы ненароком не потревожить верного почтальона.

Солнце уже перестало испепелять землю и воздух, благодаря чему марш-бросок по ближайшим окрестностям получился крайне приятным. Торнадо вволю набегался по удобной равнине, и его прерывистое дыхание даже стало отдаленно напоминать то, которое он обычно зарабатывал во время поездок с хозяином. А на половине пути обратно к Граниту их встретил Тито, укоризненно глядя то на своего друга, то на Изабеллу, без предупреждения оставивших его в одиночестве. Однако после пары ласковых слов и минуты поглаживания по спине он уже сиял восторженной улыбкой и мчался за Торнадо со свешенным на бок языком.

Девушка не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так счастливо и свободно. Солнце, легкий ветер, аромат выжженных трав родной земли, слепящая глаза поверхность небольшого озера и уютная тень раскидистых деревьев как рукой сняли пресловутый жар и дотошно перечисленные вчера Шарлоттой симптомы переутомления, а молчаливая, но надежная компания в лице Тито и Торнадо, сопровождавших каждый шаг их временной хозяйки, незаметно образовали наилучшее из обществ, которое можно было вообразить в данной ситуации. Даже столь услужливый и исполнительный Бернардо при всей его удивительной способности появляться на глаза только в случае необходимости сейчас нарушил бы своим незримым присутствием состояние полного покоя и умиротворения.

Но Бернардо в это время в Эль Пуэбло не было.

Около десяти дней назад он передал вместе с Тито записку о том, что ему необходимо было отлучиться из поселения на пару недель. Это означало, в частности, что он не смог бы подготовить Гранит к приезду Изабеллы. И именно этот факт стал вчера определяющим в принятии решения о поездке в дальнее укрытие. Во-первых, Изабелле всегда было очень неудобно отвлекать Бернардо своими перемещениями от его работы, которой у него, несомненно, была целая пропасть, но о которых она обязана была ему сообщать согласно договоренности с Зорро; а во-вторых, его отсутствие означало, что хотя бы одну ночь за прошедшие пару месяцев она сможет побыть в полном единении с собой. И, к счастью, ее ожидания оправдались сполна.

Так в прогулках, общении с природой, а потом и в вечернем чтении в излюбленном кресле малого зала пролетел целый день долгожданного отдыха. Завтра ночью уже нужно будет возвращаться. Керолайн и без того устроит светопреставление по поводу того, что они не съездили сегодня на примерку платья для бала.

Изабелла отложила книгу и посмотрела на часы. Стрелки показывали одиннадцать вечера. Надо было пораньше лечь спать, чтобы не пропустить чудесное утро на природе так же, как она умудрилась сделать это сегодня.

Девушка погасила свечи в двух белоснежных нишах и вышла в коридор. Перед сном следовало осмотреть дом, а заодно убрать свет везде, где он сейчас не требовался. В частности, это касалось кухни, ванной и большого зала.

Изабелла планомерно прошлась по всем помещениям Гранита, проверила бочки с водой на кухне, заглянула в погреб и убедилась, что там не было портящегося пропитания, потом забрела в подсобку, где прихватила пару новых свечей, которые зачем-то зажгла от ниш в коридоре, немного постояла за углом около каменного обелиска, ведущего в нижнюю часть дома, и так, незаметно для себя, оказалась перед дверью в его комнату.

Нужно было убедиться, что там тоже все в порядке. На всякий случай… Девушка немного помялась на пороге и взялась за ручку. Вдруг там что-то упало или каким-то чудодейственным образом сдвинулось с места. Или, может, там надо прибраться, в случае если Бернардо что-то пропустил. Да и мало ли что могло случиться в спальне молодого человека за такое продолжительное время.

Сердце бешено забилось в груди, но рука уже толкала оказавшуюся незапертой дверь.

Затемненная комната сразу же ударила по трепещущему сознанию легким ароматом лаванды. Изабелла осторожно прошла вперед и осмотрелась. Идеальный порядок. Как всегда. Видимо, Бернардо перед своим отъездом приезжал сюда и занимался уборкой.

Девушка поставила две свечи в ближайшую к выходу нишу и присела на край кровати.

"Неужели он, и правда, скоро вернется?" — снова застучало в голове.

Это казалось чем-то невероятным. Хотя здравый смысл подсказывал, что отъезд Бернардо должен был быть обусловлен именно этим событием. Видимо, ему предстояло очень многое подготовить к возвращению молодого человека.

Изабелла откинулась на темно-синее покрывало и перевела взгляд на два танцующих пламени.

Она однажды набралась смелости и при встрече с Бернардо спросила, не было ли вестей от его хозяина, после чего услышала ответ, что от молодого человека регулярно приходят письма со свединиями не только о новых поручениях, но и о его местоположении и намеченном курсе движения. Она тогда поинтересовалась, все ли идет по плану и нет ли каких-нибудь сбоев или отклонений, на что получила едва заметную улыбку и сообщение о том, что вероятность ошибок в расчетах была ничтожно мала.

Тринадцатое ноября… Бал-маскарад. Как он появится? Опять из воздуха? В котором исчез тогда в гасиенде де ла Вега…

А она ведь так и не спросила его в ту последнюю ночь, как он это сделал. Вдруг бы он раскрыл ей эту тайну? Рассказал же он ей однажды в доме Катрин про корабли, перемещение складов и свою связь с Лукардом. Может, надо было перебороть страх и спросить его?

Изабелла прикрыла глаза и в тысячный раз вспомнила все подробности его исчезновения.

Ради их спокойствия в тот момент он принял, возможно, одно из самых непростых решений в его жизни: открыто признался в собственной слабости, потому что его неспособность не только к самостоятельному передвижению, но и к элементарному самообслуживанию видели все. Благодаря своей физической форме он мог поднять какой-то предмет или переставить что-то с места на место, но это должно было быть одноразовое и кратковременное действие. Более тонкие задачи, к тому же имеющие продолжительность во времени, как, например, держание на весу тарелки или применение столовых приборов, были для него невыполнимы и приводили к сильному дрожанию рук. И с подобной демонстрацией собственной беспомощности он хоть и ненадолго, но вынужден был смириться, чтобы дать понять, что он выбрался из цепких когтей Того Света.

Единственной компенсацией, которую он мог получить в той ситуации, была возможность погонять Изабеллу по лестнице с подносом, полным тарелок и бокалов, а также на правах больного покапризничать во время принятия пищи. Что он, в общем, и сделал, однако в рамках своего воспитания. Все, что он себе позволил, это на стадии принятия фруктов несколько раз отвернуться в противоположные стороны, заставив Изабеллу побегать от одного края кровати к другому, чтобы предложить ему"самый вкусный кусочек". С третьего или четвертого захода он нехотя согласился на виноград, правда, с условием, что Изабелла будет одной рукой кормить его, а другой — делать массаж головы, вслед за чем ушла ваза с виноградом, потом тарелка с персиками и блюдце с дольками манго, кожицу с которого собственноручно снимал Линарес.

После этого Изабелла отлучилась за водой, а когда вернулась…

Нет, ни одной зацепки. Он взял и испарился. Причем совершенно неспособный к передвижению.

Девушка открыла глаза. Из-за подобных размышлений спать расхотелось окончательно. К тому же столь неразрешимый обычной логикой вопрос начал способствовать зарождению непонятного тревожного состояния.

Пожалуй, есть смысл порадовать Торнадо ночным забегом.

Изабелла поднялась с кровати и, захватив одну свечу, задумчиво прошла к двери. Почему-то ей захотелось попасть в конюшню через нижний этаж дома, не выходя на улицу раньше времени.

Потайной проход за углом открылся безотказно и, миновав кухню, коридор и еще одну каменную дверь, девушка остановилась напротив загона Торнадо.

Похоже, это было не очень удачной идеей — вновь вернуться к тому непостижимому исчезновению. Даже, можно сказать, пугающему, потому что ощущение скованности и беспокойства нарастало с каждой минутой. Или, может, Шарлотта все же была права относительно ее состояния?..

Послышалось нетерпеливое фырканье, и Изабелла, вздрогнув, перевела взгляд на два буравящих ее карих глаза.

— Идем-идем, — почти шепотом произнесла она и несколько онемевшими руками облачила жеребца в его удила.

На улицу она вышла, вопреки обыкновению, не верхом, а ведя Торнадо под уздцы, и кроме того, снова через запасной выход на противоположной стене, хотя Тито сейчас бодрствовал и вертелся под ногами в ожидании очередной прогулки.

Прохладный ночной воздух несколько развеял гнетущие мысли, однако неприятное волнение все еще не давало запрыгнуть в седло и позволить Торнадо удариться в бешеный галоп. Впрочем, ее спутники ее не торопили, послушно идя рядом и готовясь к грядущей пробежке.

Они втроем медленно обогнули Гранит с правой стороны и уже почти вышли на небольшую поляну перед озером, как Тито вдруг резко остановился и взъерошил шерсть на затылке. Следом за ним замер Торнадо.

Изабелла почувствовала вязкий холод в руках и ногах и судорожно осмотрелась. Ничего. Ни тени, ни звука. Только шорох ветра, поддувающего им в спины. Она попыталась сделать шаг вперед, но тут же услышала предостерегающее рычание. Тито явно что-то чувствовал, но колебался, потому что потоки воздуха шли с их стороны, не принося на его чуткий нос никакой информации.

Значит, что-то скрывалось впереди, за поворотом.

Внутри все заколотилось и сжалось в острую пружину.

Может, там отбившийся от стада бизон? Или одинокий мустанг? Или, в худшем случае, койот или медведь? С первым Тито справится без труда, да и маленький хищник при виде трех противников предпочтет сам покинуть чужую территории. При втором же варианте следовало рассчитывать на скорость Торнадо или на возможность скрыться в Граните. В любом случае необходимо было увидеть угрозу и оценить ее близость и масштабы.

Девушка осторожно подошла к стене и, припав к холодному камню, двинулась вперед под его прикрытием. Охранный пес бесшумно последовал за ней; жеребец же, поймав на себе предостерегающий взгляд, остался на месте.

Изабелла быстро добралась до угла и собралась. Отпрыгнуть в сторону, если хищник находится прямо за поворотом, она должна успеть. Дальше его отвлечет Тито, и этого времени ей хватит, чтобы добежать до Торнадо и вскочить в седло. После этого они отобьют у противника мохнатого друга и втроем рванут прочь. Это было наихудшее развитие событий.

Девушка сделала глубокий вдох и подошла к самому краю стены, готовая при первой опасности отскочить назад, но в ту же минуту беспрерывно дующий ветер на мгновение смолк и до напряженного слуха донеслись обрывки чьих-то голосов. Ноги непроизвольно подкосились, и Изабелла с остановившимся взглядом ухватилась за каменный выступ.

Ошибиться она не могла. Это был голос Монте.

Глава 3

–… на следующей неделе… — донес порыв ветра низкий и чуть хриплый голос.

Изабелла попыталась пошевелить вросшие в землю ноги. Ей не кажется. Там, за поворотом, действительно, бывший губернатор Эль Пуэбло.

–… обещал, что успеет… — раздался голос его собеседника.

В груди снова что-то ошеломительно стукнуло и на мгновение затмило свет перед глазами.

Хуан дель Мар… О нем ничего не было слышно с той ночи, когда он собственноручно вонзил кинжалы в спину Зорро и сумел скрыться.

Неужели они выследили ее от поселения? Неужели они знают, что это за место? Они ждут подкрепления, чтобы сломать дверь? Или они видели, как она открывается? Или они уже открыли ее и заходят внутрь, поэтому их так плохо слышно?!

Девушка в отчаянии сделала шаг вперед и выглянула из-за угла.

Две лошади, стоящие на другой стороне озера под раскидистым деревом. Рядом с ними лежат на земле раскрытые мешки. Изабелла подвинулась еще немного и тут же дернулась обратно — две фигуры в темных одеждах и дорожных накидках около противоположного от ее местоположения угла Гранита. Судя по всему, едят и отдыхают, сидя на мятых подстилках. Она закрыла глаза и вспомнила, что не дышала уже несколько минут. Наверное, надо было послушать Керолайн и не вставать с кровати. Похоже, ей сильно напекло голову и она все еще не в себе.

Около ног раздался осторожный шорох. Девушка нагнула онемевшую шею и увидела замершего в хищной стойке Тито.

–… связаться с ним как можно быстрее, до возвращения Зорро…

Изабелла вздрогнула и опустила руку вниз, механически нащупав голову своего охранника.

— На ту сторону, — шепотом скомандовала она, быстро двинувшись вдоль стены.

Торнадо получил предостерегающий жест и остался на месте, чтобы не выдать себя звоном тяжелой сбруи.

Голова кружилась, однако оставалась ясной.

Их всего двое. Они оказались здесь по совершенной случайности, проезжая мимо и заметив удобное для привала место. Они не видели ее и не догадываются о том, что здесь есть кто-то, кроме них. Их лошади стоят на противоположной стороне озера, то есть достаточно далеко, чтобы почуять постороннее присутствие и поднять волнение. А значит…

Изабелла добежала до противоположной стороны, припала к каменной стене и подошла к самому краю. Она сейчас в двух шагах от бывшего губернатора, сидящего сразу за поворотом и не подозревающего, что каждое его слово теперь слышно едва ли не лучше, чем при очном разговоре.

— Сроки точно подтверждены? — раздался его голос так явственно, что девушка от неожиданности отпрянула назад.

— Да, на прошлой неделе еще были сомнения, но сейчас уже понятно, что Зорро со всеми грузами прибудет во вторник.

— Он не изменяет своим привычкам… Сколько кораблей Лукард выделит для этого?

— Не могу сказать, сеньор.

Монте выругался и, судя по звукам, отвлекся на флягу с водой.

— Необходимо узнать, сколько судов направится в Эль Пуэбло, — продолжил он через минуту.

— Точная информация будет в течение суток.

— От этого будет зависеть все, — повысил голос офицер. — После той проклятой стычки у Вальдемара осталось пять действующих кораблей.

— Армада тогда тоже пострадала, сеньор.

— У Лукарда и Зорро слишком большие капиталы, а у Вальдемара ни гроша за душой, — раздраженно отреагировал Монте. — Этот нищеброд и меня по миру пустит, если хоть на минуту перестать его контролировать. Никакого толка, кроме амбиций и старых отобранных кораблей. У той девчонки хотя бы были средства. — В воздухе ненадолго повисло задумчивое молчание, во время которого вновь послышался звук открывающейся емкости. — Упрямая ослица, сделала по-своему. А сейчас все могло было быть иначе… Правда, соображала она неплохо. Жаль, что в итоге с головой оказались проблемы.

— Странно, что дон Эстебан не увидел этого с самого начала.

— Быстро спрогрессировавшее расстройство на фоне психического истощения, не поддающегося прогнозу. Так удобно быть врачом. — Снова тишина. — Точно ли Эстебан в своей точке сейчас?

— Да, сеньор.

— Значит, неделю назад Лукард уже был в Перу?

— Да, там у них предпоследняя стоянка.

— И сейчас они должны быть под боком, в Мексике?

— Это их обычный маршрут, сеньор.

— Ты уверен, что Эстебан предоставит информацию об отделившемся флоте в ближайшие сутки?

— Его судно день и ночь следит за Армадой. Как только начнется движение, он сразу все узнает.

— Достаточно ли оно быстроходно, чтобы обогнать корабли Лукарда?

— Лукард не будет торопиться, они идут с опережением сроков. Так что у дона Эстебана хорошая фора.

— Он сможет убраться, даже если его заметят?

— Он божится, что учел прошлую ошибку, сеньор. Обшарпанная рыболовецкая посудина вряд ли вызовет серьезные подозрения.

— Тебе надо было самому посмотреть на эту шхуну. У Зорро отточен нюх на подобные маскарады.

— Простите, сеньор, я не смог отлучиться.

Еще одна пауза.

Изабелла, прижав обе руки к груди, чтобы приглушить звуки истошного сердцебиения, судорожно составляла в голове цельную картину из отрывка услышанного диалога.

Монте и Хуан приехали в эту точку по отдельности с разных сторон, иначе им не нужно было бы обмениваться имеющимися сведениями. Скорее всего, они выбрали эту местность по наитию, встретились недавно и, возможно, снова разъедутся. Узнать, откуда они держали путь, сейчас было невозможно, но вот проследить, куда они отправятся дальше, вполне осуществимо. Проблема будет заключаться в том, что они снова могут разделиться, и тогда встанет необходимость выбора между двумя целями, градацию важности которых можно будет понять, только если мужчины продолжат разговор.

Девушка затаила дыхание и придвинулась к самому краю настолько, что уже могла бы увидеть объекты своего наблюдения, однако здравый смысл все же удерживал ее от последнего миллиметра, который мог стать фатальным. Монте и Хуан пока молчали и, кажется, вплотную занялись поздним ужином. Наверное, оба ехали издалека.

Армада сейчас в Мексике. Значит, и он там.

Уже так близко…

А в ближайшее время дон Эстебан доставит сведения о том, сколько кораблей поплывет в Эль Пуэбло, чтобы привезти Зорро.

О самом востребованном враче Калифорнии практически ничего не было слышно с тех пор, как Хуан увез Изабеллу из его дома в обличии героя в маске. Периодически в гасиенду губернатора доходили сведения о том, что дон Эстебан вернулся, но почти сразу за этим у него появлялся неотложный пациент в другом поселении и он снова исчезал из поля зрения.

Выходит, вот чем еще дон Эстебан занимался, кроме врачебной практики. Он, Монте и Хуан связаны с Вальдемаром и таким образом тоже имеют свой флот.

Кто бы мог подумать, что два властелина водных просторов — Лукард и Вальдемар, которые в Европе воспринимались сродни неправдоподобным и красивым легендам, — появятся на сцене здесь, на другом конце света, и в таких удивительных взаимосвязях, что в это невозможно было поверить с первого раза.

Под ногами снова раздался короткий шорох. Изабелла перевела внимание на четвероногого спутника и встретила выжидающий взгляд. Тито был готов броситься в атаку в любую секунду. Девушка покачала головой и попыталась знаками заставить своего охранника лечь или сесть, однако потерпела провал. Пес был несгибаем и стоял наготове, словно вылитый из стали — без движения и без дыхания.

За выступом тем временем тоже послышалось шевеление — глухой стук фляги и шум передвигаемых по траве мешков.

— Куда ты сейчас?

Изабелла вздрогнула: после перерыва в диалоге голос словно стал еще ближе.

— Начну движение в Сан Лукас, навстречу дону Эстебану, сеньор. Чем быстрее получим от него сведения, тем больше времени будет на подготовку.

— Информация о том, что корабли Вальдемара на позициях, достоверна?

— Да, сеньор. Они ждут разделения флота Лукарда. Если в Калифорнию отправятся только торговые суда, у Вальдемара должны быть отличные шансы разбить оставшиеся три военных корабля на маленькой и неповоротливой стоянке.

— Я почти уверен, что Зорро не пойдет сюда на вооруженных шхунах, — в голосе Монте промелькнула напряженная задумчивость. — Им нужно доставить товары в срок, а у военных кораблей Лукарда, насколько я знаю, трюмы не так велики.

— Исходя из сведений полумесячной давности, они везут очень много заказов, сеньор.

— Значит, в Эль Пуэбло должны направить только торговый флот. Надеюсь, с твоей стороны все готово для горячей встречи?

— Да, сеньор. Пушечное оснащение торговых судов Лукарда без поддержки военных кораблей не так сильно.

— Очень хочется верить, очень хочется.

— Лукард останется в Мексике, сеньор. Здесь некому будет принять на себя командование во время нападения.

— Этот щенок в маске слишком давно замешан в морском деле…

— Торговые корабли достаточно велики и очень плохо маневрируют, сеньор. Им сложно будет быстро развернуться и уйти. А даже если у Зорро и получится увести флот, им некуда будет скрыться. В открытый океан они не смогут уйти: у них не хватит запасов провизии и пресной воды, а в Мексике к тому времени у них уже не окажется поддержки, к тому же на полпути их будет ждать Вальдемар.

— Если у него хватит ума разобраться с теми кораблями.

— У него все шансы, сеньор. Лукард еще никогда не брал сюда так мало военного сопровождения.

— Ты уверен, что остальные корабли в Атлантике?

— Абсолютно, сеньор. В этот раз на эту сторону прибыло только три военных фрегата. Пять кораблей Вальдемара против трех военных единиц Армады. Лукард не успеет глазом моргнуть. Он ждет нападения в Карибском бассейне, поэтому оставил все военное снаряжение там. Кроме того, его дезинформировали, что Вальдемар прибудет туда только через пару недель со стороны Старого Света, поэтому сейчас корабли находятся в доках на ремонте. Никакого подкрепления на этой стороне континента Лукард получить не сможет.

— Я слышал это уже сто раз…

— Такого шанса у Вальдемара еще никогда не было, сеньор. Он не сможет его упустить.

— И все же оснащение Армады невероятно технично… Их пушки стреляют почти в полтора раза дальше, чем все известные сейчас модели. Если Вальдемар выпустит свои амбиции и сунется под открытый огонь, даже двойной количественный перевес его не спасет.

— Он будет строго придерживаться плана, сеньор. Лукард и не увидит, откуда произошло нападение. Корабли Вальдемара уже давно на местах и их совершенно не видно.

— Что ж, его счастье, если это так, — скорее для себя произнес Монте. — В таком случае выезжай в Сан Лукас, а я займусь увеличением ресурсов для встречи Зорро.

— По-моему, сеньор, у нас и так все готово.

— Нельзя полностью полагаться на Вальдемара. Да и Лукард может что-то почуять и отправить Зорро с военными кораблями.

— Это было бы крайне неразумно с его стороны, учитывая объем перевозимых товаров, сеньор. Кроме того, военные корабли нуждаются в ремонте после почти полугодового плавания, они должны остаться в доках в Мексике.

— В этом ты прав. Но все идет слишком гладко. Слишком.

Снова тишина. Изабелла сцепила пальцы.

Значит, Хуан сейчас поедет в Сан Лукас. Что можно из этого вынести? Ничего, потому что он пробудет там пару дней до встречи дона Эстебана, а ей надо уже завтра вернуться в Эль Пуэбло. Да и что она смогла бы там узнать, если бы отправилась туда? Только собственными глазами увидела бы, как Хуан встретится с доном Эстебаном и получит от него подтверждение сведениям, на которых и без того выстроены все их дальнейшие действия. Они перестраховываются тысячу раз и, судя по раздраженным расспросам Монте, пытающегося найти успокоение в словах оппонента, услышанный диалог происходит далеко не впервые. Но их можно понять. Задействовано слишком много людей и средств…

В ногах что-то неожиданно тяжело толкнулось. Изабелла на ощупь похлопала Тито по голове.

Движение и действия Хуана были понятны. Таким образом, ей следовало обратить внимание на Монте. Он сказал, что займется расширением ресурсов. Под этим словом могут подразумеваться деньги, люди, оружие, лошади, экипажи, — все, что угодно. И если она увидит хоть небольшую часть его возможностей, это могло бы оказаться полезным. Даже если она просто проследит за ним до конечной точки его пути. Быть может, у него тоже есть укрытие. Или склад. Или место, где он встречается со своими людьми. Можно увидеть чьи-то лица, услышать чье-то имя…

Изабелла не поняла, как встретилась взглядом с Монте.

Офицер появился перед ней, словно из под земли. Они смотрели друг на друга, не дыша и не шевелясь. Как на призраков, явившихся с ночными кошмарами. Ни он, ни она не могли поверить в то, что внезапно предстало перед их глазами. Это казалось бредом больного воображения, и однако же они явственно видели друг друга на расстоянии двух шагов.

— Девчонка, — с остекленевшим взглядом прохрипел Монте, все еще не имея возможности сдвинуться с места.

— Простите, сеньор? — раздался голос Хуана из-за стены.

— Она следила за нами! — задохнулся офицер. — Держи ее!

Изабелла очнулась от своего оцепенелого состояния и на подгибающихся ногах рванула прочь. В тот же момент сзади раздалось леденящее кровь рычание, звуки падения и борьбы на траве.

— Черт возьми! — обрывисто крикнул Монте. — Хуан, разберись с этой тварью!

Тито! Он же пытался предупредить ее!

Изабелла на мгновение остановилась и инстинктивно бросилась назад, однако навстречу ей из-за угла выскочил ее преследователь. На его лице, равно как и в ледяных серых глазах, все еще оставался отпечаток ошеломления. И все же было понятно, что он уже взял себя в руки.

— В этот раз не уйдешь, — дрожащим шепотом произнес он и бросился вперед.

Изабелла попыталась свистнуть, чтобы позвать Торнадо, но не смогла набрать достаточно воздуха, а до противоположной стороны, на которой она велела ему остаться, было еще больше сотни метров. Сзади вновь донесся ожесточенный рык и Изабелла, поворачиваясь, чтобы бежать к Торнадо, успела краем глаза увидеть метнувшуюся из-за поворота черную тень, снова свалившую офицера на землю.

— Проклятье! Мне не удержать это отродье! — со сбившимся дыханием прокричал Хуан, выскакивая следом.

— Быстро в седло! — проревел Монте из-под придавившего его к земле исполина. — Девчонка не может ходить тут пешком! Если у нее за поворотом лошадь, мы ее уже не догоним! Я здесь разберусь!

Судя по звукам, Хуан воспринял команду и бросился на противоположную сторону озера. Значит, у нее сейчас будет время, чтобы снять Тито с Монте и затем спрятать его в зарослях недалекого леса.

Вереница разноречивых действий кружилась в голове, как полоумная, но главным сейчас было — успеть добежать до лошади раньше, чем это сделает Хуан. Изабелла на мгновение задержала дыхание и снова попыталась свистнуть.

Она так и не поняла, удалось ли ей издать хоть какой-то звук или Торнадо не смог больше стоять на месте, слыша звуки борьбы, но в тот же момент за каменной стеной послышалось ответное ржание, и под ногами задрожала земля.

— Хуан! — раздался бешеный вопль Монте. — Торнадо здесь! Дьявол! Не может этого быть!

Изабелла взлетела в седло, не касаясь стремян, и вынужденно поставила жеребца на дыбы, чтобы он замедлил ход и повернулся в сторону офицера.

— Тито, за мной! — крикнула она, скача мимо и вынуждая высвободившуюся из когтистых лап жертву отпрыгнуть в сторону, чтобы не попасть под удар копыт.

— Хуан! — снова истошно закричал Монте. — Лови девчонку! Зорро должен быть где-то рядом! Быстрее, чтоб ты провалился!

Из-за Гранита показался облик всадника с еще одной свободной лошадью.

— Какого черта?! Зорро должен появиться не раньше следующей недели! — послышался его ответный крик.

— Идиоты! Вы проморгали его возвращение!

— Это невозможно!

— Торнадо здесь!

— Это может быть другая лошадь!

— Кретин!

Изабелла мчалась на Торнадо в сторону леса, собирая разметавшиеся по голове обрывки мыслей.

А если бы она вышла, как обычно, через главную дверь?!

Внутри и без того бушующей бездны все оборвалось.

Один миг — и дом Зорро в распоряжении Монте! Что бы после этого было? А что он скажет, когда узнает? А ведь он непременно все узнает. Даже если она будет молчать, как истукан.

— Целься в лошадь! Девчонку надо взять живой! — послышалось сзади в нескольких десятках метрах.

Изабелла похолодела. Ножи! Хуан дель Мар был мастером своего дела — в этом у нее была возможность убедиться на собственном опыте. Она судорожно натянула удила — Торнадо отреагировал незамедлительно и вильнул в сторону. Меньше чем в полуметре от его бока бесшумно блеснула серебряная полоска. Девушка с трудом обернулась назад: расстояние до ее преследователей увеличивалось, но она и Торнадо все еще в зоне досягаемости. У Хуана в руке наготове еще один нож. Лес уже в паре сотне метров. Надо оставить здесь Тито и отпустить жеребца на полный галоп.

— Тито! — задыхаясь, крикнула она, вновь интуитивно дернув лошадь в сторону. — В лес! Ждать!

Еще одно лезвие просвистело мимо, и сразу вслед за этим сзади раздался страшный рык, громкое ржание и звук тяжелого удара о землю.

— Проклятая тварь! — сорвался в воздух хриплый крик Хуана. — Я убью тебя!

Изабелла попыталась на секунду придержать Торнадо, чтобы обернуться и оценить ситуацию, но он, впервые не выполнив ее команду, упрямо вытянул морду вперед и стрелой помчался вдоль леса. Она пробовала остановить его жестами и голосом, понимая, что Тито остался один на поле боя с вооруженным и хорошо обученным противником, но жеребец летел дальше, не касаясь земли, и уносил ее прочь от второго всадника.

Сзади все еще слышались истошные ругательства, звуки борьбы, собачий вой и храп упавшей на траву лошади, но с каждый метром они становились все тише, выпуская на первый план топот копыт жеребца Монте, оставившего сообщника разбираться с четвероногим врагом в одиночку.

Расстояние становилось все больше, но Изабелле казалось, что она слышит осатанелое дыхание офицера прямо у себя за спиной. Он не кричал и не понукал животное, мчась следом в полнейшем молчании и не совершая ни единого лишнего движения, словно бы любой его вздох или жест мог стать причиной замедления скорости. Но эта тишина испепеляла все вокруг. Равно как и ненавидящий взгляд, который девушка чувствовала каждой клеткой сжатого в пружину тела. У него не было шанса против Торнадо. И бывший губернатор это прекрасно понимал. Это же убеждение иногда мелькало и в голове у Изабеллы, но лишь в форме неуловимого образа, выбиваемого из сознания прыгающей чередой осмысления последствий минувшей встречи.

Тито остался там… Понимая, какую опасность представлял Хуан и его оружие, верный пес, рискуя собственной жизнью, бросился на врага и принял удар на себя, дав возможность Торнадо уйти от страшной погони.

Сколько кинжалов было еще припасено у Хуана? Поймет ли Тито, что ему нельзя отдаляться от своего противника ни на шаг и давать свободу его рукам? Сможет ли он не допустить смертельных бросков и спрятаться в лесу? Получится ли у него так задеть соперника, чтобы тот не смог воспользоваться оружием?

Перед глазами все блестело, лишая возможности следить за дорогой.

Тито был очень хорошо обучен. Он мог загонять животных на охоте, мог схватиться с медведем, мог остановить и повалить лошадь, но человека он никогда не ранил бы…

Изабелла до крови закусила губы. Вернуться за ним она не могла. Попытаться спрятаться где-то среди деревьев, чтобы подхватить его на пути в Эль Пуэбло, когда он уйдет от Хуана, тоже было слишком опасно. Оставалось только мчаться в гасиенду и, сложа руки, ждать его возвращения.

По лицу чиркнуло несколько гонимых встречным ветром горячих влажных полосок.

Тито ведь сможет уйти невредимым. И вернется в гасиенду. Может, не в ближайшее время… Пальцы до побеления сжали жесткие удила. Ему же нужно будет сначала отдохнуть. Может, он придет под утро. Или завтра вечером…

Сзади уже несколько минут не раздавалось ни звука. Девушка обернулась через плечо — далеко в прерии в неверном лунном свете все еще очерчивалась фигура ее преследователя, в бешенстве загоняющего своего жеребца. Но исход этой гонки был давно предрешен.

Нет, ей нельзя останавливаться и ждать Тито здесь. Нельзя рисковать еще и Торнадо. Необходимо спрятать его как можно быстрее и бесшумнее.

Изабелла в последний раз натянула удила, пригнулась к смолянисто-черной гриве и чуть слышно прошептала:

— Домой.

***

Остаток ночи Изабелла провела под дверью конюшни, непрерывно прислушиваясь к звукам на улице. О том, чтобы пойти спать, она не могла и подумать. Равно как и о том, чтобы попытаться выехать навстречу Тито. Факт пребывания Торнадо в доме губернатора должен был остаться тайной за семью печатями, а ослушаться наказа Зорро и выехать ночью на другой лошади, девушка сейчас не рискнула бы и под страхом смертной казни. Она и так уже не смогла сберечь то, что он ей доверил.

Изабелла сжала в руке клочок высохшей кормовой травы.

Что он скажет, когда вернется? Она никого не предупредила о том, что собирается в Гранит, поехала туда одна, без сопровождения, потеряла Тито и еще послужила основанием для выводов Монте о преждевременном возвращении Зорро. Плохо это было или хорошо, она не понимала, потому что не знала, что за этим последует, но то, что планы Монте изменятся, а вслед за этим последует определенный ряд действий с его стороны, было очевидно. И даже если у Зорро и Лукарда были предприняты необходимые меры безопасности, о которых Монте мог не знать, выстраивая свою стратегию нападения, то сейчас в любую минуту все могло обернуться самым непредсказуемым образом. И этому снова была виной она.

Девушка откинула голову к стене и закрыла глаза.

Как ей предупредить Зорро о том, что она услышала? Бернардо был сейчас недоступен. Хотя, если подумать, вряд ли он смог бы связаться с хозяином за столь короткий промежуток времени. Но, с другой стороны, он, в отличие от нее, хотя бы знал, как воспользоваться полученной информацией. Быть может, у него есть схемы действий на все возможные случаи.

Но он находился где-то в другом месте. Именно сейчас, когда он был так нужен.

И именно в этот момент ей непременно захотелось пойти в обход всех советов и сделать по-своему…

Изабелла в сердцах откинула пучок сена.

Ну почему бы ей просто не следовать тому, что говорил ей Зорро? Разве хоть раз его слова несли в себе что-то плохое? Или они навредили ей? Или за ними последовали какие-то неприятности? Нет, напротив. К проблемам приводило только лишь отступление от его советов, — девушка лихорадочно намотала на пальцы прядь волос и тяжело вздохнула, — которые он же потом и решал.

Ну когда она уже поймет, что давно не в Британии, где каждый ее жест и взгляд был неоспорим? Где ни один человек в здравом уме не смог бы ей перечить. Где для тысяч обычных людей ее слово было законом. Не говоря о том, что ни один мужчина, кроме ее ближайших родственников и наставников, не смог бы учить ее жизни. Тем более мужчина с неизвестным именем и происхождением.

Но здесь она не принцесса, и за ее своеволием вполне мог последовать ряд воспитательных мер. Это она очень отчетливо увидела в глазах Зорро в тот вечер, когда он нашел ее заколку в своей спальне.

Девушка почувствовала холодок на спине и сжалась от страшных воспоминаний.

Интересно, такое происходит только с ней или Керолайн тоже до сих пор готова бежать на край света, поймай она подобный взгляд Рикардо? Пальцы вновь безотчетно намотали очередной волнистый локон. Нет, Кери никуда бы не побежала. Изабелла в изнеможении застонала. Просто потому, что фрейлине и в голову бы не пришло ослушаться мужчину, к тому же более старшего. Безусловно, Керолайн могла надуть губки, сделать обиженное лицо, отвернуться в противоположную сторону или даже не разговаривать несколько часов в случае какого-либо наказа, ущемляющего ее свободу, но от запретной черты она шарахалась бы, как от огня. А тем более, учитывая тот факт, что она не знала и сотой доли происходящего вокруг нее на новой земле.

Ее же дражайшая принцесса сделала все по-своему и тут же чуть не попала в руки главного врага. Да если бы не Тито и Торнадо…

Изабелла снова ощутила прохладу в руках и ногах. А воспользуйся она главным входом… Было страшно и подумать о том, что могло случиться. Даже если бы она успела закрыть дверь, даже если бы она вывела Торнадо через запасной выход и смогла скрыться от преследователей или увлечь их за собой, все равно через считанные часы у Гранита уже собрался бы весь отряд людей Монте, и рано или поздно они попали бы внутрь. А что было бы потом…

Но провидение было сегодня не на стороне Монте, и он так и не понял самого главного: откуда взялась Изабелла. Поэтому бывший губернатор решил, что она сумела выследить его или Хуана и ехала по пятам. Впрочем, что еще могло прийти ему в голову? О том, что он сидел, прислонившись спиной к укрытию Зорро, ему не могло присниться и в страшном сне.

Эта мысль принесла хоть небольшое, но все же столь необходимое успокоение, и Изабелла впервые за долгую ночь почувствовала, как внутри начинают медленно разжиматься тугие обручи. Дышать стало значительно легче, поэтому она попыталась найти в череде воспоминаний еще какие-нибудь умиротворяющие моменты.

В каком состоянии она оставила Гранит? Вроде бы она везде навела порядок перед тем, как выйти на вечернюю прогулку. Единственное, что она не смогла убрать, это несколько зажженных свечей в конюшне, которые она взяла с собой, чтобы вывести Торнадо на улицу, и еще одну… — девушка снова поежилась, — в спальне молодого человека. Ничего страшного, правда, случиться не могло и, скорее всего, свечи уже благополучно догорели и потухли, поэтому Бернардо, когда он вернется, останется лишь убрать их из ниш и заменить на новые. Но все же она опять оказалась там, где ей не следовало.

И вдруг ее осенило с такой силой, что она чуть не подпрыгнула. А как же цветы? Проходя мимо них, она ни разу не задумалась о том, кто поливал их в отсутствие Бернардо. Ведь его к тому времени не было в поселении уже десять дней, но растения совершенно не казались высохшими или нуждающимися во влаге.

Изабелла даже поднялась на ноги. Значит, там бывал кто-то еще! Еще один слуга, которого она не знает? Вот это был бы сюрприз, если бы она приехала вчера в Гранит и столкнулась там с каким-нибудь неизвестным ей человеком! Рой мыслей лихорадочно забурлил в моментально прояснившейся голове. Вполне вероятно, что это тоже было еще одной причиной, по которой она каждый раз должна была предупреждать Бернардо о своем намерении поехать в Гранит.

Конечно, у Зорро должен был быть второй слуга. С чего она вообще взяла, что Бернардо выполнял всю работу в одиночку? Его физически не хватило бы на все дела. Там бывает кто-то еще. Может, один из тех людей Зорро, которых дон Диего привлек на помощь в ту ночь? Или?..

Катрин? Кто еще в Калифорнии пользуется таким доверием молодого человека, как не эта женщина? Может, это она там убиралась, а вовсе не Бернардо и не новый безымянный слуга?

Изабелла осмотрелась и поняла, что оказалась в противоположной от входа стороне.

Нет, это слишком маловероятно. Представить сеньору Родригес в роли служанки было невозможно. Даже в доме ее молодого любовника. Об этом как-то заикнулся и Рикардо, когда, устав от очередного штурма своей неприступной белокурой гурии, потерял бдительность и случайно заикнулся об отношениях Зорро и Катрин. Он одарил Зорро характеристикой властного тирана и неисправимого собственника, а Катрин наделил чрезмерной независимостью и свободолюбием. Он сказал, что у них были прекрасные деловые и чувственные отношения, но существовать рядом в обычной жизни они не смогли бы, потому что молодой человек не терпел непослушания ни в каком виде, а тем более со стороны женщины. После чего Линерес многозначительно перевел взгляд на сестру и добавил, что она бы Зорро подошла, потому что она еще очень молодая и гибкая, а значит, подлежала перевоспитанию. И он очень надеется, что Зорро примет соответствующие меры в ближайшее после своего возвращения время, потому что он был единственным, кто мог найти управу на ее"высокопоставленное воспитание и королевский менталитет", если, конечно, до этого времени ее любящему и заботливому брату не удастся определить ее замуж…

Изабелла потерла виски. Нет, однозначно никто из дома губернатора не должен знать, что она столкнулась лицом к лицу с Монте. Монолог Рикардо о последствиях собственного своеволия и упрямства она уже представляла в красках и не видела ему ни конца ни края. А если об этом узнает Керолайн…

Снова непреодолимо захотелось оказаться в Граните.

Но поехать туда теперь было невозможно. Скорее всего, люди Монте уже прочесывают местность в поисках следов Зорро.

Изабелла внезапно почувствовала неприятное подозрение. А вдруг они задержатся там настолько, что столкнутся с Бернардо, когда он направится туда? Или с тем слугой, который имел доступ в каменный дом. Значит, из-за нее может пострадать невиновный.

Тито ведь уже пострадал…

Девушка прислушалась. На улице было все так же тихо. Ни шороха, ни позвякивания кольца для писем на ошейнике, ни знакомого повизгивания. Она зажмурилась. Тито обязательно справится и вернется. Он точная копия своего хозяина. Он придет, что бы ни случилось…

Но ей нужно было обязательно что-то предпринять, чтобы связаться с Бернардо и обо всем его предупредить. Монте может начать действовать из-за нее. И к тому же — Изабелла перевела взгляд на стойло, в котором отдыхал Торнадо — по необъяснимым причинам все сложилось именно так, что она стала единственной свидетельницей диалога офицера и его помощника. Разве можно оставить все как есть?

Единственная успокаивающая мысль о том, что Монте, будучи в одном шаге от входа в дом Зорро, так и не узнал этого, уже потеряла свою силу, и ощущение пустоты и тревоги, зародившееся еще две ночи назад, снова начало заполнять окружающее пространство. Вчера еще невозможно было сказать, почему появились это состояние, но минувший вечер принес ответ.

Значит, необходимо было действовать. И поможет ей в этом… — девушка твердо посмотрела вперед и упрямо сжала кулачки, — Катрин.

***

— Задумала сбежать и оставить меня наедине с нарядами, да? — злобствовала Кери, водружая на подругу забранное ею еще вчера из ателье платье для бала. — Три дня до праздника, а у нас еще ничего не готово!

Изабелла не стала даже заикаться о том, что ее наряд был уже полностью сшит, накрахмален, отглажен и в любой момент мог быть надет для выхода в свет.

Ее подруга разбудила ее буквально через полчаса после того, как она, так и не дождавшись возвращения Тито, покинула конюшню с первыми лучами солнца, и тут же протащила по обеим гасиендам, чтобы продемонстрировать всем возвращение ненаглядного сокровища.

Надо сказать, Изабелла ожидала несколько большего давления за свой отъезд со стороны родственников и в особенности опасалась грядущей встречи с братом, но Шарлотта, к счастью, подготовила такую благодатную почву, удобренную медицинскими показаниями и предостережениями, что даже Линарес воздержался за завтраком от едких комментариев. Таким образом, не найдя соответствующей поддержки, Кери осталась в одиночестве и затаилась до момента примерки, во время которой дала себе волю и вылила на голову молчаливой собеседнице весь поток мыслей относительно одиночных ночных поездок.

Если бы Изабелла не была в том состоянии, в котором пребывала последнюю часть суток, она бы, несомненно, улыбнулась полету фантазии фрейлины, который вылился в возможность неожиданной встречи с медведем, внезапное непослушание Торнадо, страшные ночные звуки в пустом темном доме и прочие"жуткие и неконтролируемые события". Намекни Изабелла сейчас на то, что ей где-то невдалеке померещился образ Монте, Керолайн уже валялась бы в глубочайшем обмороке. А если бы она озвучила истинное положение вещей…

Но именно они занимали ее голову и, отодвинув голос Кери на задний план, не давали вступить в дискуссию и возразить подруге, что ничего из перечисленного ею произойти не могло. Продолжительное же безмолвие воспринялось последней как согласие с осознанием собственного отвратительного поведения и молчаливой работой над ошибками, поэтому ярко окрашенный экспрессивными тонами монолог постепенно начал стихать и превратился в повествование о том, как прошли эти два дня для обитателей гасиенд Линарес и де ла Вега.

Наряд, как и предрекала Кери, действительно оказался"сногсшибательным", а в купе с планируемыми аксессуарами, украшениями и карнавальной маской должен был остаться предметом долгих кулуарных разговоров светских дам. Фрейлина летала в облаках от восторга и, многозначительно шевеля тонкими бровями, намекала, что не заметить такой костюм было невозможно, в каком бы состоянии и после скольких бы месяцев отсутствия дома не оказался на балу какой-нибудь"случайный наблюдатель". После чего, вдохновленная успехом своих эскизов, Кери снова унеслась в ателье для передачи последних наставлений портным относительно собственного наряда, а Изабелла смогла немного вздремнуть после завтрака и дать гудящей голове около часа отдыха.

Весь оставшийся день Керолайн, успокоенная возвращением подруги, а также удачной примеркой, пребывала в ударе и не преминула погонять по кухне слуг для приготовления обеда и ужина, соответствующих ее настроению. В частности, больше всех досталось Давиду — тому самому поваренку, который несколько месяцев назад попал вместе с домом губернатора под удар цунами и в последний момент успел захватить с собой мешок с провизией, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, иметь возможность накормить страждущих. Столь ответственный подход к делу был сразу же отмечен доном Алехандро, и на следующих день служку перевели на новое место работы, в гасиенду де ла Вега. Четырнадцатилетний помощник ответил на подобный знак внимания соответствующим рвением и с самых первых минут забегал между двумя кухнями, непостижимым образом успевая выполнять все задаваемые ему поручения.

Керолайн же была для него отдельной и недосягаемой высотой: одно движение ее ресниц или задумчивый взгляд на разложенные на столе свежесобранные овощи читались, как Священное Писание, и начинали выполняться еще до озвучивания мыслей, а слова подхватывались с экстатическим энтузиазмом и оставляли за юношей лишь воздушные завихрения. В связи с этим обе сегодняшние трапезы — которые по случаю возвращения Изабеллы из двухдневного отпуска, а также готовности карнавального костюма, были перенесены в главный зал гасиенды де ла Вега, — получились едва ли не пышнее, чем ожидалось на приближающемся балу.

Подобное воодушевление подруги Изабелла восприняла с большой тревогой, потому что планировала вечером отлучиться из дома под предлогом выгула Торнадо, а Кери, взбудораженная всеми минувшими событиями, как следствие, могла не пожелать провести спокойный вечер с книгой в уютном кресле, предпочтя последовать на улицу за своей принцессой, чтобы продолжить бесконечное обучение верховой езде. В таком случае поездка к Катрин откладывалась как минимум на сутки, что означало задержку на сутки и передачи информации.

Промучившись в раздумьях почти целый день, Изабелла в конце концов нашла выход и, словно невзначай, начала после ужина примерять карнавальную маску, над которой Керолайн билась уже третью неделю, не доверив ее создание профессиональным швеям.

— Кажется, сюда можно добавить ту блестящую атласную ленту, которая осталась от рукава платья, — как можно отрешеннее произнесла Изабелла, вцепившись взглядом в лицо фрейлины в ожидании ее реакции.

Ответ последовал незамедлительно. Кери тут же подлетела к своему творению и в момент окопалась бесконечными рюшами, тесемками и бусинами около швейного стола. Убедившись, что подруга не реагирует ни на какие внешние раздражители, Изабелла бросила через плечо, что идет выгуливать Торнадо и потом сразу ляжет спать, после чего дождалась невразумительной, но отдаленно напоминающей"спокойной ночи"реплики, выскочила из спальни и направилась в конюшню.

Пара яблок и кусочек сахара погасили начавший было зажигаться обиженный взгляд Арабики, поэтому, вновь прибегнув к выработанному совместно с жеребцом механизму водружения седла, девушка беспрепятственно покинула помещение, а затем и сад гасиенды.

Тито так нигде и не было видно, но думать сейчас об этом Изабелла себе запретила, потому что любой, даже самый размытый образ, сразу же приводил к подрагиванию пальцев и нехватки воздуха в груди. Ей во что бы то ни стало нужно было доехать до дома Катрин. Ведь, связавшись через нее с Бернардо и передав ему всю услышанную информацию, у нее, кроме того, появлялся шанс отыскать и своего четвероногого охранника.

Ночь была тихая, дорога — тенистая, и луна периодически заходила за тучи, поэтому можно было не бояться того, что какой-нибудь случайный прохожий мог распознать во встречной лошади жеребца Зорро, как это случилось вчера с Монте и Хуаном. Путь до места назначения Изабелла знала очень хорошо, хотя и была там всего два раза, но оба эти раза сопровождались такими обстоятельствами, что забыть его было невозможно.

По счастью, никакой охраны около ворот девушка не обнаружила, и это значительно упрощало ее задачу. Она привязала Торнадо под самое раскидистое дерево и невидимой тенью проскочила в небольшую боковую калитку, запертую изнутри на обычную задвижку, которую можно было беспрепятственно отодвинуть сквозь широко расставленные прутья.

С каждым шагом, который непроизвольно становился медленнее и тише, фасад красивого светлого здания обрисовывался все четче, равно как и воспоминания почти полугодичной давности, поэтому Изабелла на несколько секунд потеряла бдительность и очнулась уже перед массивной деревянной дверью. В саду были слышны только звуки природы — из-за двери же не доносилось совершенно ничего, хотя она была настолько толстая, что вряд ли сквозь нее можно было расслышать происходящее внутри. Тем не менее, перед тем как постучаться, девушка на всякий случай сделала несколько шагов назад и окинула взглядом ближайшие окна.

Там было темно.

Кажется, эти окна относились к холлу и главному залу и, судя по времени, сейчас должны были пустовать, поэтому там не горел свет.

Изабелла сделала еще шаг назад и закинула голову наверх, чтобы посмотреть на второй этаж. Там тоже было темно.

Скорее всего, помещения, расположенные в передней части здания, предназначались для гостей и сейчас пустовали, а жилые комнаты выходили окнами на задний двор. Сделав подобный вывод, девушка поспешила обойти здание в смутной надежде увидеть Катрин на балконе ее спальни или хотя бы заметить ее облик в одной из комнат.

Однако с каждой минутой в душе все больше разрасталось неприятное ощущение. Вся правая сторона гасиенды оказалась без света. Ускорив шаг, Изабелла завернула за угол и впилась взглядом в задний фасад.

Ни одной свечи. Нигде.

Почти добежав до последнего поворота, девушка выскочила на поляну с розовыми кустами и качелью, обвитую плющом, и замерла.

Гасиенда была пустой.

Изабелла даже не поверила своим глазам. Она бегом вернулась к главной двери и несколько раз гулко постучалась железным кольцом.

Ей никто не ответил. Ни сейчас. Ни спустя минуту.

Она отошла назад и ошеломленно огляделась. Катрин была ее единственной нитью. Единственным выходом на Бернардо или кого-то из людей Зорро. Пусть она отпускает на ночь всех своих слуг, как это было здесь широко распространено даже в самых зажиточных семьях, пусть она не пользуется ночью услугами охраны, что, правда, было странно, но тоже возможно, однако сама же она должна быть дома.

Изабелла снова настойчиво постучалась. Неужели Катрин уехала в другое поселение по делам? Именно сейчас.

Девушка поднялась на носочки и всмотрелась в безмолвные темные стекла. Там никого не было. Единственный шанс хоть что-то предпринять вдруг оказался неосуществимым. Она ведь даже не думала о таком исходе событий…

— Есть здесь кто-нибудь? — прильнула она к ближайшему окну и громко постучала по карнизу.

А если планы Монте сбудутся? Сколько людей может пострадать? И при этом, возможно, она обладает сейчас информацией, воспользовавшись которой этого можно избежать. А если эти сведения так и останутся у нее и при этом случится что-то непоправимое, как она будет жить дальше?

До Торнадо Изабелла дошла на заплетающихся ногах.

Сказать об этом родным? Так любящим ее и переживающим за каждый ее шаг? Все ее окружение и без того находилось в непередаваемо расшатанном состоянии от постоянного давления любопытствующей публики. А что будет после того, как она поведает о планах Монте? Не говоря уже о том, что ей придется рассказать об обстоятельствах, при которых она это узнала… Ее родители сойдут с ума от ужаса, Рикардо запрет ее в спальне и больше никуда не отпустит, а Кери будет биться в истерике несколько дней.

Ввести в курс дела только дона Алехандро? И переложить на его плечи весь груз ответственности, зная, что он располагает теми же средствами связи, что и она сама?

Изабелла запрыгнула в седло и потянула удила. Жеребец довольно резво сдвинулся с места.

Но другого варианта у нее теперь все равно не оставалось. Может, ее крестный что-то придумает.

Торнадо между тем радостно гарцевал в предвкушении прогулки, и Изабелла уже с трудом удерживала его в обычном ритме. Она вздохнула: у них впереди всего пятнадцать минут дороги и потом он опять попадет в свое стойло.

А еще она так и не знает, что с Тито. Он пострадал из-за нее. И сколько еще может оказаться невинных жертв?

В лицо подул свежий ветер, над головой мягко зашуршали листья засыпающих деревьев. Изабелла посмотрела наверх: перед глазами засеребрились бесконечные звезды на темно-фиолетовом небе. Она перевела взгляд на пустующий сад гасиенды Родригес, потом посмотрела на дорогу, ведущую в сторону дома и, задумчиво погладив волнистую гриву верного спутника, негромко, но твердо произнесла:

— Торнадо, в Исток.

Глава 4

Исток, Закат и Пять Углов. У Изабеллы было три варианта, которые она когда-то услышала в разговоре Зорро с Катрин. Почему она выбрала первый, она сама не знала. Она вообще смутно представляла, во что ввязала себя и Торнадо.

Где находится это пресловутое место? Это склад? Или дом? Или просто пункт временных встреч и передачи информации где-нибудь посреди поля или леса? А может, его уже не существует? Зорро ведь сам сказал, что переместил все ресурсы на другую сторону полуострова. Сколько туда ехать? Час? Два? Всю ночь? Кого она там встретит? И встретит ли кого-нибудь? Что будет в гасиендах, когда Кери не обнаружит ее утром в спальне?

Даже этого далеко не полного перечня моментально возникших вопросов уже было достаточно, чтобы развернуться обратно и забыть о самой идее, однако Изабелла лишь сильнее натянула поводья и сжала бока без того обгоняющего ветер Торнадо. Жеребец вытянул морду вперед и слился с ночной дымкой.

Он знал, куда держать путь. Стоило Изабелле произнести заветное слово, как он всхрапнул и тут же развернулся в противоположную от пустой гасиенды сторону, чем немало удивил наездницу. Почему-то Изабелла думала, что Исток находится где-то на юге, то есть за Гранитом, и втайне лелеяла надежду, что, проезжая мимо, она сможет проверить обстановку и поискать следы Тито. Однако Торнадо направился на север, и ее замысел таким образом остался неосуществленным. Хотя, может, это было и к лучшему: там, рядом с каменным домом, после столь фееричной встречи пусть и на вторые сутки, но вполне могли дежурить люди Монте.

Следить за дорогой было не нужно: эту задачу полностью взял на себя Торнадо. Поэтому девушка задумалась о том, на что могло повлиять переданная ею информация. Поспособствовать вызову кораблей Армады из доков в Атлантическом океане в Мексике уже было невозможно. Также невозможно было передать информацию о том, что невзрачное рыболовецкое судно является шпионом и на нем прячется дон Эстебан, которого необходимо остановить. А еще невозможно было предупредить о том, что на корабли Лукарда произойдет нападение. Более того, скорее всего, это уже произошло или происходит в настоящий момент и предотвратить это уже нельзя… Значит, единственное, что еще можно было сделать, это помешать осуществлению планов Монте относительно прибытия флота в Калифорнию. В конце концов он же должен понять, что Зорро еще не в Эль Пуэбло.

Что именно имелось в арсенале бывшего губернатора, Изабелла так и не услышала, и это волновало ее в наибольшей степени, так как было непонятно, с какой стороны следовало ждать его выпада. Но, возможно, такими сведениями обладал Бернардо или тот, кого она встретит в Истоке. Если встретит…

Девушка встряхнула головой. Ей нельзя было даже допускать такие мысли.

Она осмотрелась: незнакомые места. В этих краях ей не доводилось бывать, хотя сначала Торнадо и помчался в сторону Ла Пас. Но потом он свернул с известного пути и ушел на запад, то есть снова вернулся к океану, который теперь виднелся по левую руку примерно в одном километре.

Значит, океан. Исток находится где-то у воды? Довольно логичное название. Но сколько туда еще добираться? По ощущениям прошло немного больше часа. Если они преодолели хотя бы половину пути, шансы вернуться домой до всеобщего пробуждения становятся не такими призрачными.

Мысль о выражении лица Керолайн, стоящей в главных воротах в ожидании своей принцессы, а также о Рикардо, бросившемся на поиски мужа для вконец отбившейся от рук сестры, заставила Изабеллу еще сильнее прильнуть к жеребцу и непроизвольно стукнуть его ногой по одному боку. Торнадо оскорбленно фыркнул и ускорил ход.

Монте волновался. Это было слышно, несмотря на размеренность и даже относительную вальяжность в его голосе. Он не мог лично контролировать все события, которые затрагивала его стратегия, поэтому был вынужден опираться на сведения, приносимые его помощником.

Девушка снова восстановила в памяти судьбоносный диалог. Было в нем нечто странное. Складывалось ощущение, что офицер не доверял своему собеседнику. Эти расспросы, судя по всему, повторялись из раза в раз, словно Монте пытался найти несоответствия в словах Хуана… Неудивительно, что черты лица Маркуса Монте с момента последней встречи стали острее, а в глазах появился отпечаток бессонных ночей. Можно было только догадываться, в каком напряжении прошли последние месяцы для бывшего губернатора.

И вдруг такая встреча. Девушка невольно улыбнулась, представив себя на его месте. Надо сказать, он еще быстро пришел в себя.

Интересно, какие меры он предпринял после вчерашнего вечера? И как сильно поменялись его планы?..

Изабелла так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как Торнадо приблизился к высоким скалистым образованиям вдоль линии берега и снизил скорость.

Куда могла уехать Катрин? Конечно, ее передвижения не являлись предметом достояния Эль Пуэбло, но все же ее гасиенда была по совместительству крупнейшим ателье в поселении и закрыть ее на неопределенный срок, не оставив заместителей, было несколько необычно. Впрочем, поразмыслив над ее неоднозначным положением в качестве соратницы Зорро, становилось очевидно, что во время его столь длительного отсутствия оставаться одной ей было не совсем безопасно, пусть даже вокруг ее гасиенды и дежурили бы два кольца охраны.

Девушка невольно задумалась о том, что с момента визита Катрин в гасиенду де ла Вега, когда там находился Зорро после ранения, о сеньоре Родригес ничего не было слышно. Может, на время отъезда молодого человека она переезжала в Мексику? Неспроста же он предлагал Шарлотте укрытие именно в той стороне. Вполне вероятно, что и Катрин могла пережидать там наиболее опасные времена. А когда корабли, путь которых неизменно проходит через Мексику, возвращаются в Калифорнию, Катрин забирают и привезят домой.

Изабелла сосредоточенно буравила взглядом металлические соединения на сбруе Торнадо.

То есть и сеньора Родригес сейчас тоже могла находиться под ударом планов Монте, если она плыла на этих кораблях. А ведь она приняла такое важное участие в судьбе дома губернатора…

Девушка очнулась от размышлений, когда Торнадо начал нетерпеливо топтаться на месте.

Они приехали?! Изабелла даже почувствовала, как у нее широко распахнулись глаза. Неужели они, правда, приехали? До последней секунды где-то в глубине сознания свербела мысль о том, что эта идея носила исключительно утопический характер и добраться до места назначения не получится ни при каких обстоятельствах. И вдруг Торнадо остановился.

Девушка затаила дыхание. Это может означать только одно: они в Истоке.

Она быстро осмотрелась и немного остыла после восторженного всплеска.

Скалы. Насколько хватает глаз — высокие неприступные каменные исполины на берегу, за которыми через несколько десятков, а может, сотню метров — в зависимости от ширины гряды — начинается океан. Сзади осталась прерия с редкой растительностью. Справа и слева — тот же пейзаж.

Девушка снова перевела взгляд на каменную цепь и отпустила удила. Выходит, Исток — просто пункт встречи…

В груди что-то напряженно натянулось. Шанса успеть в другое место сегодня уже не было. А это означало, что завтра ночью нужно будет снова уехать из дома. Сможет ли она? Изабелла сжала кулачки. А если нет? Значит, у нее не получится никого предупредить?

Еще один взгляд на темные хребты. Немного странно, что для встреч выбрано такое открытое пространство. Хотя, возможно, оно удобно с точки зрения расположения всех объектов. Может, это центр? Изабелла немного подтолкнула Торнадо, и они медленно двинулись вдоль скалы.

Трава здесь была редкая, а почва — слишком сухая, поэтому, даже если бы здесь захотели протащить целый дом, он не оставил бы после себя никаких следов, не говоря уже об отпечатках подков лошадей или сапог тех, кто сюда приезжал. Хотя, учитывая столь отдаленное от всех дорог расположение, вряд ли это место могло представлять интерес для случайного путника. Если сюда вообще кто-нибудь заезжал.

Торнадо приблизился к каменной гряде.

А от посторонних глаз, оказывается, можно спрятаться за многочисленными выступами. Так что, может, первое впечатление было обманчиво и это место довольно удобно для общения. Впрочем, могло ли быть по-другому?.. А еще в этих расщелинах вполне можно оставлять письменные сообщения, ведь, если не знать точных координат, понадобится несколько часов непрерывных поисков, чтобы обнаружить желаемую переписку.

Изабелла с досады хлопнула по седлу: если бы она знала, где можно спрятать письмо так, чтобы его нашли, шансы на передачу информации удвоились бы, потому что при благоприятном стечении обстоятельств завтра она посетит или Заход, или Пять Углов.

Она в четвертый раз пристально осмотрела темные контуры. А может, ей повезет? У нее есть еще примерно два часа свободного времени до того, как нужно будет выезжать домой. Вдруг она случайно обнаружит что-то полезное. Девушка оглянулась в пустую прерию и покинула спину Торнадо.

Из-за неприступных стен слышался шум океана. Приглушенный высокой преградой грохот волн, звуки удара камней, свист ветра в выбитых временем пещерах. Судя по всему, на той стороне в разы более опасный берег, чем в Эль Пуэбло.

С каждым шагом, приближавшим Изабеллу к цели, надежда становилась все слабее. Пожалуй, на исследование этой громады понадобятся не часы, а дни… Если подойти к стене вплотную и посмотреть наверх, она будет похожа на заброшенный средневековый замок с зубчатыми башнями и стрельчатыми окнами, а краев этого сооружения будет даже не рассмотреть.

Девушка на всякий случай прошла пару десятков метров в сторону, пристально осматривая каждый выступ, и через несколько минут была вынуждена признать, что ее затея с поездкой в Исток все-таки оказалась неудачной. Не имея в арсенале никакой информации, добиться отклика от каменных стен было невозможно.

Рискнуть и попробовать поехать в одно из двух других оставшихся мест? Изабелла вздохнула. Нет, это слишком легкомысленно. Если ее не обнаружат утром дома, завтра она уже не сможет не то, что осуществить свой замысел, но даже выйти на вечернюю прогулку с Торнадо. А это будет ее последним шансом, потому что корабли придут уже… послезавтра.

Девушка снова почувствовала легкое покалывание на спине и поспешила вернуться к Торнадо. Если Зорро узнает о том, во что успела ввязаться его подопечная в его отсутствие вопреки его словам, ее жизнь вряд ли будет прежней…

Но этого не случится, потому что она все предусмотрела: пока ее потенциальный собеседник не заверит ее самыми страшными клятвами, что не раскроет Зорро источник информации, она не выдаст ее ни под каким предлогом. То, как молодому человеку предоставят потом эти сведения, ее мало волновало, лишь бы в этих рассказах не фигурировало ее имя. А даже если оно вдруг и прозвучит, она будет все отрицать.

Изабелла несколько напряженно усмехнулась. Да и поверит ли кто-нибудь в здравом уме в такую абсурдную ситуацию, при которой некий безымянный свидетель и Монте оказались в одном месте и в одно время, и при этом последний выложил все свои планы, как на блюдечке? Девушка почувствовала, как неестественная улыбка медленно сошла с ее губ. Зорро как раз будет тем, кто поверит…

Может, все-таки вернуться к идее с письмом? Только сделать его анонимным и подкинуть под ноги первому, кого она встретит в Заходе или Пяти Углах? Изабелла запрыгнула в седло и задумчиво взяла в руки поводья. Нет, так делать нельзя. В таком случае оно может расцениться как ход со стороны противника и привести к совершенно противоположным выводам. Ей нужно принести эти сведения лично и при этом свести количество наблюдателей к минимуму. В идеальном варианте представлялось сразу обнаружить Бернардо, но она понимала, что шансы на такую удачу практически равнялись нулю. Значит, нужно было провести беседу с одним, в крайнем случае — с двумя людьми и заручиться их молчанием.

Девушка уже почти было занесла руку, чтобы отдать Торнадо распоряжение выдвигаться в сторону Эль Пуэбло, как остановилась на полпути, не в силах совладать с охватившим ее разочарованием. Ну почему она не произнесла Пять Углов или Закат? Возможно, эти точки были ближе и она уже кого-нибудь бы там встретила.

— Торнадо, едем обратно, — тихо произнесла она. — Выхода нет.

Изабелла сжала бока жеребца и подняла глаза к небу. Темное полотно сразу же встретило ее россыпью знакомых созвездий. Они приветливо замерцали навстречу, освежая в памяти придворные уроки астрономии, как вдруг провернулись вокруг своей оси и поменялись местами. От неожиданности всадница покачнулась в седле и уставилась на вновь возникшую перед ней скалу, к которой Торнадо почему-то повез ее, развернувшись в противоположную сторону от дороги домой. Она так удивилась его действиям, что не смогла даже осадить его и призвать к возвращению в Эль Пуэбло.

Девушка повторила в уме последнюю прозвучавшую фразу, решив, что, возможно, она излишне задумалась и сказала что-то отстраненное, однако в памяти все было свежо и свидетельствовало о том, что оговориться она не могла. И тем не менее, сдвинувшись примерно на пятьдесят метров в сторону, жеребец остановился как вкопанный у каменной стены.

Изабелла вновь непроизвольно скользнула по ней взглядом. Она уже проходила мимо этого места, когда пыталась найти какое-нибудь естественное или искусственное углубление для передачи писем, но ничего не обнаружила. Не увидела она никаких подозрительных изгибов и сейчас.

Да и что в ее команде могло подтолкнуть Торнадо к подобным действиям? Она сказала только"едем обратно"и"выхода нет". Слово"едем"? Тогда почему они сейчас стоят без движения?"Обратно"? Умное животное сразу повернуло бы в сторону поселения."Выход"? Но для того чтобы пройти к выходу, сначала нужно было куда-то войти. Или хотя бы подойти к воротам или двери…

Что-то едва ощутимо защипало плечи и спустилось на спину легким онемением.

К двери? Она же действительно произнесла сейчас про себя это слово?

Неподвижный взгляд в сотый раз за ночь уткнулся в каменную преграду. Острый выступ. И еще один. Небольшая расщелина, в которую сложно поместить даже руку. В нескольких сантиметрах от нее — тонкая ровная трещина. Изабелла проследила всю ее длину. Даже слишком ровная… А от нее вверх под прямым углом еще трещина. Словно вырезанная по линейке.

На спину опустилось холодное одеяло.

А там, где она заканчивается, вновь под таким же углом уходит влево еще одна линия.

Очертив взглядом с мечущимися перед ним серыми точками знакомый до остановки дыхания прямоугольник, Изабелла спустилась с седла на ватные ноги и, инстинктивно обернувшись в пустынную прерию, подошла к стене.

Тонкая рука на мгновение застыла в воздухе, а потом, вздрогнув, легла на каменный блок. Через секунду в недрах неприступной гряды раздался глухой рокот, а через две — в нескольких шагах от застывшей фигурки с характерным железным гулом гигантского механизма медленно сдвинулась в сторону необъятная скалистая глыба.

Вход в Исток был открыт.

***

— Я надену на твою подругу поводок и привяжу ее в главном зале, чтобы она в любую минуту была на виду!

— Моя подруга — твоя сестра!

— Твоей подругой она является последние четырнадцать лет, а моей сестрой была неполных четыре года, когда еще ничего не соображала и только пускала пузыри!

— Никаких пузырей она не пускала!

— Как сейчас помню!

— Рикардо!

— Только успевали слюнявчик подносить!

Раздались приглушенные звуки борьбы и вслед за ними предположительное потирание макушки головы.

— Иногда нужно взглянуть правде в лицо.

Снова воинственная возня в затемненном коридоре гасиенды Линарес.

— Королевская дочь не может в четыре года пускать пузыри!

— Во-первых, тогда она еще не была королевской дочерью и, если на то пошло, никогда ею не была. А во-вторых, — молодой человек опасливо покосился на свою крошечную спутницу, — во всех правилах есть исключения.

Еще один хлопок по затылку ознаменовал окончание его речи.

Две фигуры в темных накидках быстро прошли по выложенной отполированными временем камнями тропинке между ухоженными деревьями и остановились перед входом в конюшню.

— Я уверена, что здесь не обошлось без этой змеи!

— А я уверен, что Шарлотта сейчас видит десятые сны и даже не подозревает о том, что происходит.

Керолайн одарила своего трубадура сверкающим взглядом и, еще яростнее подхватив волочащийся по земле подол нежнейшей шелковой юбки, громоподобно вошла в открывшуюся перед ней дверь.

— Сколько до них ехать? — фыркнула она в сторону молодого человека, взгромождаясь в седло немало удивившейся ночному визиту Бусинки.

— Для умеющих ездить — не больше десяти минут.

— Рикардо! — взвизгнула фрейлина.

— Что? — наивно распахнул бесконечные карие глаза ее собеседник. — Ты же наш лучший наездник.

Кери, начав было свирепо дышать, внезапно закашлялась и взяла в руки поводья.

— И все же я бы отложил визит к Веласкесам до утра, — по всей видимости, не в первый раз попытался образумить ненаглядную музу Линарес.

— Чтобы дать Шарлотте время завершить все ее подлые замыслы и вернуться домой никем не замеченной?!

— Что-то мне подсказывает, что ей намного интереснее находиться в гасиенде Веласкес с вполне определенным человеком, нежели строить не несущие ей никакой выгоды планы и мчаться в ночи со шпагой наголо, чтобы осуществить их.

— Хочешь сказать, что ты не слышал, как она настойчиво — повторяю: настойчиво! — советовала Изабелле почаще гулять перед сном и заниматься верховой ездой, потому что это снимает нервное напряжение?

— Это совет медика.

— Может, он был ей навеян какой-нибудь небезызвестной всем личностью, чтобы выманить Изабеллу из дома?

— Шарлотта не будет общаться с Монте, это слишком опасно для нее.

— А если она решила завершить начатое дело Фионы?

— С ее стороны это было бы крайне неосмотрительно, — вздохнул Рикардо.

К этому времени они миновали ворота владений Линарес и выехали на главную дорогу. Молодой человек сонно потянулся в седле и лениво встряхнул удила своей лошади.

Керолайн ворвалась в его спальню десять минут назад и сообщила, что, закончив работу над карнавальной маской, решила зайти перед сном в спальню Изабеллы, однако никого там не обнаружила, после чего побежала в конюшню де ла Вега и не увидела там также и Торнадо. Выходит, ее принцесса так и не вернулась с вечерней прогулки. А это, в свою очередь, не исключало варианта ее похищения, о котором вполне могла быть в курсе одна не внушающая доверия особа.

Фрейлина умчалась вперед, словно предводитель индейского племени, Рикардо же не спеша ехал далеко позади. Он был более чем уверен, что Изабелла под предлогом вечерней прогулки с Торнадо снова уехала в Гранит и, судя по тому, что уже царила глубокая ночь, давно должна была быть на месте и спать. Конечно, на правах брата потом он предъявит ей все, что думает по этому поводу, но в целом он был спокоен. На Торнадо ее никто и никогда не догнал бы, к тому же их сопровождал Тито, возвращение которого с соответствующей запиской Линарес, изо всех сил оттягивая время отъезда в гасиенду Веласкес, ожидал с минуты на минуту. Но пререкания с Керолайн, заведенной сверх меры из-за предстоящего бала, до которого оставалось два дня и к которому, по ее словам, у них еще совершенно ничего не было готово, грозили сейчас обернуться форменной катастрофой. Позволить же Кери поехать к дону Антонио одной он не мог хотя бы потому, что она плохо помнила дорогу и не преминула бы за время поисков поставить на уши половину поселения. А дом губернатора и так за последние месяцы делал это слишком часто…

До места назначения они действительно добрались за пятнадцать минут и немало озадачили своим визитом открывшего им дверь заспанного слугу. Впрочем, удивлен был не только он, но и дон Рафаэль, которого Керолайн попросила позвать первым, чтобы ввести в курс дела.

Молодой человек немало встревожился, когда узнал, что Изабелла уехала из дома одна, однако Рикардо за то время, пока Кери вышагивала в главном зале в ожидании Шарлотты, успел шепнуть младшему Веласкесу, что Изабелла, должно быть, снова сбежала в укрытие Зорро.

Допрос перепуганной Шарлотты продлился около десяти минут и включил в себя все возможные логические ловушки и увертки, однако, само собой, ни к чему не привел, в связи с чем фрейлина была вынуждена капитулировать и отпустить заикающуюся жертву.

И тем не менее уже перед отъездом внезапных ночных посетителей дон Рафаэль изъявил желание поехать в гасиенду де ла Вега, чтобы дождаться возвращения Тито с запиской и лично убедиться в том, что с Изабеллой все в порядке. Кери, заслышав его просьбу, недовольно скривила губки, потому что это подразумевало также и визит в дом губернатора Шарлотты, но возразить по понятным причинам не могла. Таким образом, в три часа ночи небольшая компания из четырех человек выехала из гасиенды Веласкес во владения де ла Вега.

— Тито, правда, понимает, куда ему нужно передать письмо? — полыхая от любопытства, не удержался дон Рафаэль.

Для него все, что было связано с Зорро, представлялось головокружительным приключением, а возможность взглянуть на Тито в роли почтальона была еще одной причиной, по которой он попросил разрешения на посещение дома губернатора.

— Да, он хорошо ориентируется на местности, — зевая, подтвердил Линарес.

— То есть достаточно произнести ему название, и он сразу туда направится? — чуть не выпрыгнул из седла Веласкес.

Рикардо издал какой-то протяжный звук, по-видимому, означавший положительный ответ.

— И он всегда приходит в правильное место?!

Его собеседник на этот раз только кивнул и так и не поднял обратно голову, уткнувшись невидящим взглядом в гриву своей лошади. Он уже мысленно встретил Тито с запиской и, увидев умиротворенное лицо Керолайн, продолжил прерванный отдых.

— А он может сбегать в воскресенье утром на рынок? — не унимался Веласкес.

Рикардо утвердительно качнул головой в такт шагу лошади.

— И его уже посылали?!

Еще один непроизвольный кивок.

— И много он может поднять?

— Рикардо! — не выдержала Керолайн, чувствуя непомерное возрастание возбужденности молодого дона, ехавшего следом за Линаресом и явно не видящего его закрытые глаза и отрешенно-сладостное выражение лица.

Рикардо вздрогнул и в ответ на угрожающий голос своей музы тут же произнес"да, конечно", что было воспринято доном Рафаэлем на собственный счет и повергло его в совершенный восторг.

Неизвестно, сколь долго продолжился бы еще этот односторонний диалог с периодическим участием Керолайн, если бы Шарлотта, все это время молча следовавшая за фрейлиной, не произнесла еле слышно:

— Приехали.

Кери бросила через плечо поучительно-гневный взгляд, означавший, что она все это время держала свою спутницу под присмотром и продолжит следить за ней дальше, и только после этого проверила, действительно ли они добрались до точки назначения.

В окнах гасиенды де ла Вега было темно, да и в располагавшихся за ней владениях Линарес тоже царили покой и умиротворение. Значит, об их отсутствии никто не подозревал.

— А Тито уже тут? — с придыханием произнес дон Рафаэль, попеременно глядя огромными потемневшими глазами то на Рикардо, то на Керолайн.

— Может быть, — с трудом слезая с лошади и пытаясь удержаться на ватных от непомерной дремоты ногах, отмахнулся Линарес.

— А его надо звать или он сам придет?

— Да можно и позвать…

— А как?! — чуть не захлебнулся Веласкес.

— Ну как там их зовут обычно, — спотыкаясь, дошел до ворот Рикардо, — кис-кис…

— Рикардо!

Молодой человек снова резко очнулся от предупреждающей интонации и несколько удивленно обнаружил себя перед витыми решетками.

— Это такой условный пароль, который понимает только Тито?! — округлил глаза дон Рафаэль.

— Что? — помотав головой, потянул на себя ручки Линарес.

— Ну,"кис-кис".

— Что"кис-кис"?

— Тито откликается на"кис-кис"?

— Он же собака, — кинул на собеседника подозрительный взгяд Рикардо и открыл ворота.

От постоянной охраны гасиенды губернатор за ненадобностью отказался уже два месяца назад, поэтому главный вход был свободен от наблюдения, и молодые люди беспрепятственно вошли в сад де ла Вега.

— Только у Зорро собака может откликаться на"кис-кис", — раздался благоговейный шепот дона Рафаэля.

Чтобы не оставлять гостей в одиночестве, было принято решение не отлучаться в конюшню и всех лошадей временно привязать к деревьям, после чего фрейлина предложила выпить бодрящего чаю и посидеть на качелях в ожидании Тито, к немалому огорчению Веласкеса пока еще не вернувшегося.

Полчаса, которые Керолайн и дон Рафаэль провели за достаточно оживленными разговорами, в отличие от их спутников, один из которых уже спал, прислонившись к ножке арки, а вторая молча перебирала по бесконечному периметру носовой платок, пролетели незаметно.

— Может, Тито понадобилось отдохнуть и он прибежит под утро? — наконец подала робкий голос Шарлотта, глядя на то, как Рикардо начал медленно отклоняться на спинку качели, грозя опрокинуть всех назад своим весом.

Кери перегнулась через дона Рафаэля, чтобы одарить девушку соответствующим взглядом, однако в этот же момент в самом отдаленном углу сада, где в высокой толстой ограде несколько миесяцев назад была специально вытолкнута из кладки пара камней, раздался быстрый шорох, вслед за чем на открытое пространство перед цветником выскочил объемный черный меховой ком.

— Я же говорил! — победоносно заключил Линарес, моментально отреагировавший на столь желанный для него звук, означавший окончание ночных мучений.

Он потянулся и медленно поднялся со своего места, чтобы встретить долгожданного почтальона, однако опоздал.

— Кис-кис! — широко расставив руки, бежал навстречу четырехлапому товарищу Зорро дон Рафаэль. — Тито, кис-кис! — Пес моментально ощетинился и, оглядевшись, начал ревностно принюхиваться к ночному воздуху. — Кис-кис, Тито!

— Когда будет время, понаблюдай за его состоянием, — негромко обратился к Шарлотте Линарес, кивая на Веласкеса, и затем продолжил в полный голос. — Ну что там?

— Вроде бы ничего нет, — донесся голос дона Рафаэля. — А где смотреть?

— На ошейнике.

— А что должно быть?

— Записка.

— В потайном отделении?

— Да нет там никакого потайного отделения! — не выдержала Кери и, покинув мягкие подушки, направилась к цветнику.

Линарес нетерпеливо забарабанил пальцами по ручке качели.

— Странно, здесь, действительно, ничего нет, — раздался голос фрейлины.

— Совсем ничего, — разочарованно протянул следом дон Рафаэль.

Рикардо недоверчиво поднял одну бровь и нехотя присоединился к группе под деревьями, однако через минуту был вынужден констатировать достоверность предыдущих наблюдений.

— Странно, — заключил он. — Скорее всего, Изабелла плохо закрепила записку, и она выпала, пока он бежал.

— Наверное, поэтому он так беспокойно себя ведет, — предположил дон Рафаэль, глядя на то, как Тито вертелся в кругу наблюдателей и внимательно всматривался в их лица. — Хочет сказать, что потерял письмо.

— Он бы подобрал его и принес в зубах, — прищурилась фрейлина.

— Значит, он не заметил, — утвердил Линарес.

Кери собралась было ему возразить, что это выглядело крайне подозрительно, но Рикардо, порядком уставший днем на плантациях, а вечером — на собрании в ратуше вместе с отцом, решил в корне пресечь какие бы то ни было разведывательные операции и двинулся в сторону привязанных лошадей:

— Тито, ищи Торнадо.

В ответ на удивление в направленных на него взглядах он пояснил, что Тито сейчас возьмет след Торнадо и поведет их за собой. Если он пробежит мимо главного перекрестка и через полкилометра направится на юго-восток, это будет означать, что Изабелла поехала в Гранит, потому что именно там, в стороне от главной дороги, пролегал путь в дальнее укрытие Зорро, и других вариантов быть не могло. Керолайн нехотя согласилась с логичностью доводов и проследовала к едва видимой среди разноцветного скопища лент и бантов Бусинке.

— А что такое Гранит? — тут же вцепился в Линареса дон Рафаэль, услышав таинственное название.

— Укрытие, где сейчас находится Изабелла, — попытался уйти от расспросов Рикардо.

— А почему Гранит? — приблизил свою лошадь к лошади спутника Веласкес.

— Не знаю.

— Оно из гранита?

— Вряд ли.

— Цвета гранита?

— Нет.

— Гранитная отделка?

— Не похоже.

— Тогда почему Гранит?!

— Не знаю.

— И Зорро никогда не говорил?

— Я не спрашивал.

— А он ответит, если спросить?

— Может быть.

— А ты спросишь, когда он приедет?! — почти подпрыгнул в седле дон Рафаэль.

— Я думаю, у тебя это получится лучше.

— А если он мне не ответит?

–…

— Тогда ты спросишь?!

— Если не забуду…

Веласкес торжествующе потер руки и пришпорил своего скакуна, чтобы догнать четвероногую тень далеко впереди. Рикардо глубоко вздохнул.

— Тито, кис-кис! — раздалось впереди.

Промелькнул главный перекресток. Линарес устало запрокинул голову: еще пять минут — и они поедут по домам.

— А разве Тито не должен был пробежать дальше? — вытащил молодого человека из фантазий об объятиях Морфея чей-то тихий голос с британским акцентом.

Дон Рафаэль нашел новую жертву и атаковал Керолайн расспросами о Граните, в связи с чем они оба на время отвлеклись и потеряли проводника из вида, а Рикардо в очередной раз задремал в седле, поэтому отклонение от намеченного курса заметила только Шарлотта. Тито добежал до перекрестка и, начав движение на север, вынужденно остановился в ожидании отстающих спутников.

— Ты же говорил, он повернет за перекрестком, — подъехал Веласкес.

Линарес, пристально наблюдая за псом, начавшим бегать взад-вперед, словно призывая следовать за ним, напряженно процедил:

— Я помню, что я говорил.

— Тогда почему он направился в противоположную сторону?

— Рикардо, что это значит? — подоспела Керолайн.

Линарес молча взглянул на безлюдную дорогу и незаметно сжал поводья своей лошади. С его красивых карих глаз слетела сонная пелена, и теперь он судорожно пытался обнаружить отпечатки знакомых подков в общей массе следов под ногами его лошади.

— Рикардо? — с нажимом повторила Кери.

— Изабелла не в Граните, — раздался негромкий, но отчетливый голос молодого человека.

Все трое встретились беспокойными взглядами. Фрейлина сразу же побледнела, дон Рафаэль испуганно посмотрел в ту сторону, где предположительно начинался путь в Гранит, словно надеясь, что Тито что-то перепутал и сейчас возьмет новый след, но ничего не изменилось.

Линарес медленно повернул голову в сторону Шарлотты. Седло ее лошади было пусто.

Глава 5

Торнадо стукнул подковами о каменный пол и вошел в просторный коридор, освещенный с обеих сторон тройными факелами. Изабелла рефлекторно обернулась назад: рычаг справа от входа. Она спрыгнула с седла и бросилась к стене. Дверь в Исток закрылась по легкому движению руки, и лишь тогда она немного перевела дух.

Впереди — насколько хватало глаз — серые стены и высокие потолки. Настолько высокие, что под ними могла вместиться двухэтажная гасиенда. Ширина же коридора позволяла провести по нему упряжку из пяти параллельно впряженных лошадей.

Бывшая пещера, доработанная динамитом до необходимых параметров. Совершенно пустая. Значит, это проход, который куда-то ведет, а дальше должна быть еще одна дверь. Но зачем такие габариты? И неужели эта каменная гряда между равниной и океаном обладала такой глубиной?

Изабелла в очередной раз ощутила холодящее пощипывание на спине. Такие же стены и факелы, как на нижнем этаже Гранита, последствия от вторжения в который до сих пор стояли перед глазами. А если Зорро узнает, что она пробралась еще и в Исток… Нет, она уже сто раз все продумала и больше не будет возвращаться к этим мыслям!

Торнадо тем временем, не дождавшись ее команды, медленно двинулся вперед. Звон его подков отразился от стен многократным эхом и взлетел к потолку. Сразу же стало жутко и неуютно.

Изабелла поспешила отвлечься от неприятных ощущений.

Значит, жеребец отреагировал на слово"выход". Ведь для него между входом и выходом не было разницы как с лексической точки зрения, так и с точки зрения расположения с внешней или внутренней стороны двери, и для него это представлялось одним и тем же местом, к которому он незамедлительно направился.

Если бы только Зорро знал, как абсурдно открылся вход в Исток и кто его показал… — Изабелла снова одернула себя. — Но он об этом никогда не узнает.

В тщетной попытке вытеснить из головы незамедлительно возникнувший в ней высокий широкоплечий облик девушка перевела взгляд со стен, которые и без того напоминали ей о ее похождениях в Граните, на темный каменный пол под ногами Торнадо. Не нужно было тщательно всматриваться в его структуру, чтобы сразу же отметить его неестественную гладкость и блеск. Складывалось ощущение, что его специально полировали. Но зачем? Столько усилий ради пустого коридора? Сапоги имевших сюда доступ людей привели бы к такому эффекту только через несколько десятилетий, и для этого здесь должны были бы круглосуточно ходить нескончаемые толпы. А подковы лошадей, напротив, только разрушали бы каменное плато. И все же оно было настолько гладким, что на нем можно было поскользнуться.

Торнадо снова остановился, и Изабелла, подняв голову, уткнулась в очередную преграду.

Рычаг. Справа от бока жеребца. Как раз на таком уровне, чтобы не покидать седла.

Ноги на несколько секунд перестали ощущать стремена. Других вариантов не было. Это единственный рычаг, кроме того, который остался сзади. Больше из этого коридора идти некуда.

Изабелла протянула руку. Сейчас она сразу же спрячется за первый попавшийся выступ и оценит обстановку. А как только мимо пройдет внушающий доверие человек, она позовет его к себе и передаст всю информацию. Таким образом, ее больше никто не увидит и она беспрепятственно поедет домой. Главное — внимательно присмотреться к тем, кто там находится, и не ошибиться с выбором.

Тонкие пальцы легли на металлический наконечник. Из-за стены уже был отчетливо слышен гул океана и грохот разбивающихся о скалы волн. Девушка набрала полную грудь воздуха и надавила на рычаг…

Яркий свет, гомон голосов, лязг железа, пряный дух дерева и смолы, перемешанный с запахом раскаленного металла и ароматом соленого океана.

Изабелла на мгновение зажмурилась после коридора, казавшимся теперь мрачнее ночи. Здесь, за каменной дверью, все полыхало в огне. Он горел на стенах и на полу, переливался бесчисленными оттенками, лился золотыми и медными реками, взмывал в воздух разноцветными фонтанами и опадал вниз тысячами сверкающих искр.

В этом жаре можно было сгореть дотла за несколько секунд, если бы он весь не уходил в открытый океан. Девушке показалось, что она попала в самый центр гигантской печи. Вместе со всеми этими людьми, которые сновали внизу между огненных языков…

Изабелла снова закрыла глаза. Ей все это мерещится. Мерещатся люди в огне, котлы, блеск инструментов, деревянные сваи и многочисленные канаты, растянутые, словно паутина, по всему пространству. И тем более ей мерещится этот высокий, стройный и выточенный, как по линейке, остов корабля, вырастающий из бесконечного пламени.

Это была верфь.

***

Группа всадников в полном безмолвии мчалась по окутанной ночью равнине следом за невысокой четвероногой тенью. В голове до сих пор стучал тихий голос с британским акцентом.

"Он ранен. Скользящие удары ножом".

Наметанный глаз Шарлотты не смогла обмануть ни густая шерсть, ни отсутствие освещения. Она воспользовалась короткой остановкой и, покинув седло, осмотрела Тито, поведение которого показалось ей подозрительным еще во дворе де ла Вега.

Тито ранен. Он пришел один и без письма. Изабелла не вернулась с прогулки. Следы Торнадо ведут в противоположную сторону от Гранита.

Рикардо первым сопоставил все события и, стукнув по бокам свою лошадь, свистнул Тито, беспокойно ожидавшему продолжения пути и тут же рванувшему дальше по знакомому следу. Трое спутников молодого человека без лишних слов устремились за ним.

Сложно передать, какие мысли повисли в воздухе грозовой тучей над небольшим конным отрядом, последовательно миновавшим главный перекресток, гасиенду Катрин Родригес и дорогу на Ла Пас и ушедшим затем далеко в сторону от всех возможных путей и поселений; однако, когда четверо всадников оказались перед молчаливыми высокими скалами, простирающимися темной изгородью вдоль линии океана, в головах осталась только всеобъемлющая пустота. Тито больше не чувствовал след.

— Их заманили сюда, — прошептала Кери. — Торнадо загнали в клетку, а Изабеллу увезли в карете. Только Тито сумел сбежать. Это похищение.

***

Если бы Изабелла сейчас могла пошевелить руками, она бы схватилась ими за голову. Верфь… О которой не знает даже правящая верхушка Калифорнии. Они смогли спрятать верфь… Спрятать целую верфь! Скрыть ее за десятками метров толщи скалистых стен. Скрыть не только от глаз, но и от ушей. Ведь девушка была совершенно уверена, что этот приглушенный шум, доносящийся из-за каменной гряды, есть не что иное, как звуки океана. Да и кому бы пришло на ум что-то другое?

Изабелла встряхнула головой — видение не пропало.

Прямо перед ней рвались вверх остроконечные мачты фрегата, еще без парусов и такелажа, но уже узнаваемого облика.

Фрегат Лукарда.

По спине побежали гигантские мурашки. Значит, вот откуда выходили корабли Армады. Вот здесь, в каком-то часе езды от Эль Пуэбло, рождалась непобедимая морская армия, гремящая на весь Старый и Новый Свет…

А она удивлялась спрятанному в скале дому. Хотя теперь можно было говорить: всего лишь дому. Потому что по сравнению с тем, что открылось ее глазам, даже двухэтажный дом в скале уже казался детским лепетом.

Изабелла немного отдышалась и посмотрела на обработанные стволы деревьев, сложенные треугольными пирамидами около стен. Вот зачем нужен был такой широкий коридор и каким образом отполировался пол. Сюда постоянно доставляли строительные материалы. И, видимо, использовали для этого не лошадей с телегами — из-за количества которых пришлось бы держать вход постоянно открытым, что ставило под угрозу само существование верфи в тайне, — а прочные тканевые лоскуты, на которые быстро переваливали весь груз, после чего повозки отпускались, а дверь открывалась и, пропустив материалы, сразу закрывалась. И даже если кто-то посторонний увидел бы столько грузовых экипажей в пустынной прерии, он все равно никогда не смог бы догадаться, что они здесь делали.

Но она за столько времени не встретила на своем пути ни одного всадника, не говоря уже о пустых упряжках. Равно как не столкнулась ни с одним человеком, входящим или выходящим. Впрочем, это как раз объяснялось гораздо легче. Собирающийся войти сам увидел бы ее и сделал вид, что едет мимо. А для тех, кто намеревался выйти, где-то среди скалистых выступов должно было располагаться смотровое окно, и перед тем как открывать дверь, прерию проверяли на предмет случайных путников. Намного более рискованным все еще оставался момент подвоза материалов. Если только…

Девушка перевела взгляд на темные волны с блестящей лунной дорожкой. Если только с некоторых пор это не стали делать со стороны моря. Ведь Зорро говорил, что западная часть полуострова стала слишком людной. Выходит, это место скоро тоже оставят? Вот эту громаду?..

Изабелла снова оценила габариты строения. Почти такое же как в Британии, где спустили на воду корабль на ее день рождения.

Она прищурилась. Если ее не обманывало зрение, то около дальней стены была расположена доменная печь. Но, судя по всему, ею уже не пользовались. Значит, раньше металлические детали отливали прямо здесь. Цепи, якоря, бортовые орудия… Да, пожалуй, такой дым было невозможно замаскировать.

Тем не менее тогда это не доставляло проблем, потому что в то время сюда никто не заезжал. Однако пару лет назад была проложена новая дорога на север, которая проходила значительно ближе к океану, чем старая, а следовательно, возросло число вероятных зевак. Это Зорро и должен был иметь в виду во время их разговора в гасиенде Родригес, ведь он не мог сказать ей про новый путь в Лорето без того, чтобы не обозначить примерное расположение одного из скрытых пунктов. Знала бы она тогда, о чем, в частности, велась речь…

— Сеньорита, — раздался в голове чей-то негромкий голос.

Спрятать верфь… Нет, целое адмиралтейство…

— Сеньорита, — снова услышала она и, вздрогнув, повернула голову в сторону звука.

Прямо перед ней оказались огромные глаза на неестественно бледном лице. Девушка отшатнулась и вдруг поняла, что больше ничего не слышит. Ни ударов инструментов, ни лязга металла, ни шума перетаскиваемых материалов, ни гомона голосов. Стояла такая тишина, что можно было сосчитать количество волн, набегавших за минуту на скальные выступы. И если бы не шипение огня и котлов, можно было бы решить, что явившееся взору зрелище было просто нарисованной картиной.

— Сеньорита, как Вы сюда попали? — почти прошептал незнакомый молодой человек.

Изабелла с трудом повернула предательски онемевшую шею и взглянула вниз. Оттуда на нее смотрели не меньше полусотни таких же ошеломленных лиц. Опущенные инструменты, провисшие веревки, застывшие позы строителей.

— Сеньорита… — снова начал молодой человек, однако так и не смог продолжить.

Изабелла перевела взгляд обратно и снова столкнулась с необъятными глазами своего собеседника, вынужденного забраться на один из каменных выступов, чтобы оказаться на уровне Торнадо, на котором она так и осталась сидеть. Они ошарашенно взирали друг на друга и больше ничего не могли сделать.

Верфь замерла.

— Вы… Вам не следовало сюда приходить…

Изабелла лихорадочно обежала взглядом стену на предмет рычага или ключа-блока, дающего ей возможность к отступлению.

— Мне… — запнулась она, — я хочу кое-что сообщить.

— Если Вам удобно, я в Вашем распоряжении.

Девушка начала собирать разбежавшиеся мысли. Попытку остаться незамеченной она уже с треском провалила. Поэтому ошибиться с доверенным лицом у нее не было права.

— Если это возможно, я бы хотела увидеть Бернардо, — выпалила она.

Глаза молодого человека стали еще больше, хотя секунду назад казалось, что это невозможно.

— Боюсь, я не смогу Вам в этом помочь, — не мигая, произнес он. — Его здесь нет.

Изабелла почувствовала неимоверную тяжесть на плечах.

— А был? — упавшим голосом спросила она.

— Ну… — ее собеседник окончательно замялся и, не зная, что ответить, страдальчески осмотрелся в поисках подмоги.

Тишина внизу стала почти убийственной.

— Да разрази меня гром, если это не принцесса Изабелла! — внезапно разрезал уплотнившийся воздух знакомый хриплый голос.

Девушка от неожиданности дернулась в седле и медленно заглянула за висящего на каменном уступе юношу, глаза которого после этих слов перестали помещаться на лице. На лестнице появилась чья-то тень, отраженная на стену огнем факелов и костров под котлами.

— Ну, что уставились? — продолжил голос. — Кто еще может ездить на Торнадо? Всем за работу, быстро!

По лестнице, шаркая одной ногой и припадая на деревянный протез, поднимался старый моряк.

— Хватит таращиться, черт возьми! Не вашего ума дело! Занимайтесь своими делами!

Изабелла ощутила, как недавно навалившаяся на плечи гора снялась с места и уплыла в неизвестном направлении.

— Ох-хо-хо, сеньорита, — ковыляя, приближалось ее спасение, — Вы сделали нас старше на несколько лет всего за две минуты. В первую мы решили, что сеньор переместился в пространстве и появился на два дня раньше срока, а во вторую мы поняли, что просмотрели появление постороннего человека. — Ее новый собеседник наконец преодолел все ступени и, тяжело дыша, забрался на площадку. — И как вы только ходите по этой суше? — недовольно проворчал он. — То ли дело палуба.

— Извините, — пролепетала Изабелла, внезапно осознав, что с такого расстояния верхом на Торнадо и в костюме Дымки несчастные рабочие решили, что она — это Зорро, который сейчас должен был быть совершенно в другом месте.

— Ничего-ничего, иногда это бывает полезно. Чтобы не расслабляться, — добродушно отреагировал моряк. — Нет, ну вы гляньте на них! — хлопнул он себя по ногам. — Вам требуется особое приглашение?

Внизу начали раздаваться звуки возвращения к прерванному процессу.

— Сеньорита, если Вы здесь, рискну предположить, что что-то случилось.

Девушка оторвалась от невольного созерцания вновь заработавшей, словно запущенный механизм, верфи и, опомнившись, соскочила с седла.

— Да, мне нужно сообщить кое-что важное, — с придыханием заговорила она. — Только не говорите сеньору Зорро, что я была здесь, — воззрилась она на собеседника.

— Сеньорита, Вы не представляете, насколько это в наших же интересах, — вздохнул моряк. — Если сеньор узнает, что из всех жителей Калифорнии сюда попали именно Вы… Не говоря о том, что мы не заметили перед входом постороннего человека.

— Но я смотрел, я ничего не понимаю, — внезапно вступил в разговор до этого совершенно неподвижный юноша, о котором Изабелла уже успела забыть.

— Сеньорита приехала на Торнадо, а он приучен заходить вдоль стены, поэтому они приблизились незамеченными, — махнул рукой моряк. — Вот каким образом открылась дверь — другой вопрос.

— Это получилось совершенно случайно, — смутилась Изабелла.

— Пожалуйста, пройдемте в менее шумное место. Там Вы сможете мне все рассказать.

Изабелла кивнула и передала поводья выставившему вперед прямую, как палка, руку молодому человеку.

— Да, простите мне мою неучтивость, — остановился уже было начавший свой нелегкий путь вниз по лестнице старый морской волк. — Меня зовут Бенджамин.

— Дядя-Бен-Шустрая-Нога, — вдруг услышала Изабелла заговорщический шепот и, обернувшись, увидела сияющую улыбку первого собеседника.

Возмездие за ошибку на посту обошло его стороной, и он, кажется, обрел второе дыхание.

— А эту малявку, которая у меня уже давно прошла бы по доске, — донесся со стороны лестницы хриплый голос, — зовут Морис. Но сеньор слишком великодушен.

Молодой человек немедленно принял серьезный вид и поспешил спрятаться за Торнадо.

— Прошу Вас, идите за мной, — снова услышала Изабелла. — Проклятые ступеньки! Черт бы их побрал! Сеньорита, не бойтесь, я жду Вас внизу!

Девушка бросила последний взгляд на верфь сверху-вниз и сделала шаг вперед. Более запоминающегося появления у нее, кажется, еще не было, но, по крайней мере, она и эти полсотни человек находились в одной лодке: Зорро ничего не должен был узнать.

***

— Здесь такая земля, что не видно никаких следов, — напряженно ходя кругами и внимательно всматриваясь под ноги, подытожил дон Рафаэль.

— Надо срочно возвращаться и ставить отца и дона Алехандро в известность, — поджав губы, произнес Рикардо.

— Это сделал Маркус? — после долгого перерыва тихо спросила Шарлотта.

— Послезавтра бал. Все предыдущие годы Зорро появлялся именно в этот день, — не ответив на ее вопрос, развернул лошадь в обратную сторону Линарес.

— Они будут его шантажировать? — почти прошептал дон Рафаэль.

— Мы не знаем, что он везет. Возможно, что-то очень ценное, — процедил Рикардо.

— Значит, ничего плохого ей не должны сделать? — дрожащими губами пролепетала фрейлина. — Они ведь просто совершат обмен?

— Да, — отрезал Линарес и натянул поводья.

— Может, они где-то недалеко?

— Исключено. Уже должно было пройти не менее трех часов.

— Неужели Тито больше ничего не чует? — не веря в происходящее, сокрушенно обхватил голову руками дон Рафаэль.

— Если их увезли с этого места, то следов больше не должно быть.

— Зорро появится только послезавтра! — воскликнула Керолайн. — Мы что, будем ждать два дня? И Изабелла тоже?! Неизвестно где и в каких условиях!

— Ей не должны причинить вреда, — еще сильнее поджал губы Рикардо. — В случае какого бы то ни было обмена в их же интересах, чтобы с ней все было в порядке.

— А разве не наоборот? Если она действительно будет предметом шантажа Зорро, они для более быстрого достижения своих целей могут… — дон Рафаэль ойкнул, почувствовав прикосновение к спине от Шарлотты, и одновременно споткнулся, поймав испепеляющий взгляд Линареса.

— Ей грозит опасность! — тут же возопила Керолайн.

— Быстро домой и без разговоров, — скомандовал Рикардо, пришпоривая лошадь.

Дон Рафаэль прикусил язык и запрыгнул в седло.

— Возможно, что с нами свяжутся еще до приезда Зорро, — донесся удаляющийся голос Линареса. — Не исключено, что его это не касается. Вероятность, что это адресовано губернатору, также присутствует. Тем не менее…

Договорить он не смог. Сзади раздался какой-то грохочущий звук и визг Керолайн и Шарлотты. Рикардо резко развернул своего скакуна и застыл на месте.

Облик его сестры верхом на Торнадо в сопровождении неизвестного молодого человека, появившийся из ниоткуда на фоне каменной глыбы, надолго врезался ему в память.

— Изабелла! — первой взвыла фрейлина и бросилась в атаку на замершего спутника своей ненаглядной принцессы.

Молодой человек с округлившимися от ужаса глазами отпрыгнул куда-то в сторону и тут же, сопровождаемый механическим гулом, растворился среди скалистых выступов прямо на глазах ошеломленных зрителей. Кери, опоздав на несколько секунд, подлетела к месту его исчезновения и начала неистово царапаться о каменные стены.

— Подлец! — завопила она. — Негодяй! Ничего у вас не получится! Так и передай!

— Керолайн… — пришла в себя от представшего перед ней зрелища Изабелла. — Что вы тут делаете?

О, бедный Морис! Конечно, он осмотрел прерию через окно, вскарабкавшись по уступам рядом с механической дверью. Но высовываться из него и проверять самое подножье не стал, потому что даже в ночном кошмаре не мог предположить, что интересующие его объекты каким-то непостижимым образом находились внизу у входа. А все из-за кого?.. Нет, Зорро никогда не должен узнать об этой ночи. Никогда.

— Мы только что спасли тебя от похищения! Где они? Пусть немедленно выходят! — визжала Кери.

— Похищения? — выдавила Изабелла.

— Вас же похитили! С целью шантажа!

— Шантажа?

— Зорро!

— Зорро?!

— Только Тито смог сбежать!

— Тито?!

— Изабелла! — послышался голос Рикардо, направившегося к месту материализации сестры. — Кто это был?! Куда тебя опять занесло?!

Девушка наконец осознала масштаб надвигающейся опасности и незаметно дернула удила. Жеребец отреагировал незамедлительно и, оставив позади четырех онемевших всадников, рванул прочь от каменных скал.

— Держи ее! — взвизгнула Кери.

— Немедленно рассказывай, что это было! — забасил Линарес, устремившись в погоню.

Трое его спутников сорвались с мест и помчались следом.

— А ну, стой! — верещала фрейлина.

— Я очень хочу домой! — бросила Изабелла через плечо, прижимаясь к шее Торнадо и ускоряя ход.

— Говори, где ты была!

— Ничего не слышу!

— Ты все равно мне все выложишь! — голосил Рикардо, понимая тщетность попыток догнать Торнадо, уже значительно вырвавшегося вперед.

— Я гуляла! — выкрикнула Изабелла.

— Ты меня за идиота держишь?! Быстро рассказывай!

— Мне стало скучно в Эль Пуэбло и я сместила маршрут прогулки!

— На десять километров?!

— Я задумалась!

— Целый час думала?!

— Да, и случайно оказалась здесь!

— И Зорро, конечно, разрешил тебе сюда приезжать!

Изабелла от неожиданности потянула поводья и осадила Торнадо. Позади, в паре десятков метров от нее, тяжело дыша, остановился Линарес. Они встретились сверкающими взглядами, как гладиаторы на древней арене.

— Конечно, — пошла ва-банк Изабелла, откидывая на спину разметавшиеся волосы.

— И если я скажу ему об этом, он совсем не удивится? — ядовито произнес Рикардо, внимательно всматриваясь в лицо сестры.

Изабелла похолодела. О таком развитии событий, направляясь сюда, она даже не думала. Бенджамин заверил ее, что они сделают все возможное, чтобы Зорро ничего не узнал о ее визите. И вдруг такое коварство. И от кого?

Напряженная тишина медленно взошла над мирно спящей прерией.

— Если ты ему об этом скажешь, — прозвенел в застывшем воздухе высокий девичий голос, — я скажу, что ты привел за собой в его укрытие Керолайн, дона Рафаэля и Шарлотту.

Изабелла произнесла последнее слово и впилась взглядом в слегка расширившиеся карие глаза. Керолайн, испуганно вслушиваясь в напряженный диалог, стоя за спиной своего трубадура, пискнула и тут же захлопнула рот.

— Это было укрытие Зорро? — задыхаясь, прошептал дон Рафаэль.

Шарлотта поспешила отвернуться в противоположную сторону и сделать вид, что ничего не слышала. Изабелла мстительно ухмыльнулась. Линарес поджал губы. Ситуация принимала напряженный оборот.

— Значит, Вас никто не похищал? — наконец сопоставил всю имеющуюся информацию Веласкес.

Ему никто не ответил.

— А почему же тогда Тито ранен?

Тито! Изабелла только сейчас поняла, что это имя произносят уже второй раз за последние десять минут, и кинула быстрый взгляд за лошадей Керолайн и Шарлотты. Мохнатый ком воспользовался моментом и разлегся на прохладной земле перед дальней дорогой домой. Значит, вот как вся компания оказалась перед входом с такой ювелирной точностью! И значит, Тито вырвался из той схватки! И, несмотря на ранения, еще и пробежал по следу Торнадо так далеко! О, хвала Небесам, с ним все в порядке! Девушка почувствовала в груди освобождающее умиротворение. Что за великолепное животное! Как же ей отблагодарить его за все, что он для нее делает?.. Как только они вернутся домой, она посвятит ему все свободное время.

— Да, почему ты поехала сюда без него?! — внезапно подхватил Линарес.

— Я его не нашла, — выпалила Изабелла, мысленно сложив себе на голову тысячу проклятий за клевету на верного помощника.

Судя по всему, ее довод оказался убедительным, потому что непонятное ранение Тито вполне объясняло его отсутствие, и Рикардо хоть и подозрительно прищурившись, но оставил этот разговор.

— Значит, просто гуляла? — пристально посмотрел Линарес в глаза сестре.

— Да, а вы никуда не выезжали, — сжав кулачки, твердо ответила Изабелла.

Высокая тень в черной маске, нависшая было над их головами со всеми вытекающими последствиями, стала постепенно растворяться в ночном воздухе.

— Скоро рассвет, — раздался чей-то тихий голос.

Шарлотта… Могла ли Изабелла еще полгода назад подумать, что когда-нибудь будет так радоваться ее присутствию?

Рикардо еще немного помолчал и твердо произнес:

— Все по домам. Никто ничего не видел и не слышал.

Изабелла почти стекла со своего седла и, с трудом удерживая равновесие, первая поспешила выполнить распоряжение брата.

— Всегда бы такое рвение, — донеслось ей в спину.

Девушка пропустила едкое заявление мимо ушей. Пусть лучше последнее слово останется за Рикардо. Более благоприятного исхода и так невозможно было представить. Она не только передала все, что планировала, Бенджамину, несмотря на его суровый вид, ужаснувшемуся ее встрече с Монте, но и договорилась о сохранении ее имени в тайне. Еще она лично посетила Исток, узнала его назначение и воочию увидела строящийся фрегат Лукарда. Кроме этого, вернулся Тито. Целый и живой. И, наконец, она нашла, что противопоставить брату, заручившись таким образом его молчанием.

— Приедет Зорро — будет на тебя управа, — раздалось сзади.

Ничего, это можно перетерпеть.

— Тут же шелковой станешь.

Главное — ничего не отвечать.

— С ним не позволишь себе такого поведения.

Просто не обращать внимания.

— Он быстро бы из тебя все вытащил.

Глубокий вдох.

— Первым же делом расскажу ему о твоем несносном поведении.

Продолжительный выдох.

— Сразу на задних лапках забегаешь.

Еще вдох.

— Уверен, это не единственное твое поползновение в его отсутствие.

Выдох.

— Сдается мне, ты за прошлый раз еще недополучила.

Изабелла сцепила тонкие пальцы на поводьях.

— Надо бы ему напомнить об этом.

Девушка резко обернулась.

— Надо бы напомнить про твои похождения еще полгода назад, — ядовито выплюнула она и устремила взгляд за спину молодого человека.

— Рикардо! — не заставила себя ждать высокая интонация.

— Котеночек, она совсем не это имела в виду! — тут же забубнил Линарес и капитулировал с поля боя.

Изабелла поспешила увеличить дистанцию и сдавила бока Торнадо. По крайней мере, эта тема, кажется, закрыта и можно больше о ней не волноваться. Тем более что голову уже давно осаждала другая мысль.

Там, в Истоке, Изабелле показалось, что она увидела какой-то знакомый жакет. Девушка сразу непроизвольно вспомнила костюм, который она обнаружила в нижней спальне Зорро, а также штаны и сюртук, которые он дал ей после падения с обрыва. Но то, что она заметила краем глаза, не являлось одеждой молодого человека. Да этого и не могло быть, ведь он еще не вернулся. И все же тот оттенок ткани был очень особенный и она однозначно его где-то видела. Более того, сложилось ощущение, что хозяин этого костюма, едва завидев ее на верфи, поспешил скрыться, словно не хотел, чтобы она отметила его присутствие здесь. Впрочем, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что это мог быть один из тех молодых людей, которые полгода назад помогали дому губернатора поднять Зорро из Пещер и затем перевезти его в гасиенду. Возможно, он вспомнил, что был тогда в этой же одежде, поэтому решил не рисковать и уйти из поля зрения неожиданной посетительницы. И такая его предосторожность не была лишней, ведь Изабелла действительно выхватила его знакомый облик среди десятков других людей.

— Говорил же я, что она хочет избавиться от своей соперницы без свидетелей, — неожиданно донеслось сзади.

Изабелла вздрогнула и обернулась. Победоносный вид Рикардо сразу сообщил ей, что он изобрел какой-то новый быстрый способ успокоения своей музы, а это означало, что…

— Иначе зачем бы ей было посещать гасиенду Родригес? — многозначительно пошевелил бровями Линарес.

Фрейлина тут же с готовностью захихикала и бросила ехидный взгляд в сторону своей принцессы.

Ах вот, что за способ! Ее несносный брат просто перевел Кери в русло ее любимых бесед.

— От нюха Тито не спрятать твой визит к Катрин, — продолжил тем временем Рикардо. — Слава Богу, в это время года она обычно уезжает к родственникам в Мексику. Но ты, конечно, об этом не знала и решила разделаться с ней под покровом ночи.

Раздался еще чей-то осторожный смешок.

Не может быть! Шарлотта! Последний оплот сдержанности и воспитания. Неужели и ее втянут в эти дурацкие демагогии?

— Надо подумать: рассказать Зорро все за один раз или растянуть удовольствие? Ай!

Линарес отклонился в седле, однако пара свернутых в тугой узел перчаток, метко брошенных в его сторону, все же чиркнула ему по голове и, упав на землю, оказалась подхваченной Тито. Девушка в сердцах встряхнула поводья и громко отдала Торнадо команду ускорить ход.

— Стой, ты же не знаешь адреса Катрин в Мексике! — крикнул вдогонку Рикардо.

В спину сразу же ударил дружный взрыв смеха. Изабелла прильнула к шее Торнадо и рванула вперед. В конечном счете поездка в Исток все же досталась ей дорогой ценой.

Знал бы он…

Но он об этом ничего не узнает.

Изабелла бросила взгляд в сторону удалявшейся скалистой гряды. Там, над укрытым ею от посторонних глаз океаном и выходящей в него невероятной верфью, уже занималась заря. Наступал новый день. А это означало, что до бала оставалось чуть больше суток. До бала и… до его возвращения.

Девушка сделала глубокий вдох. А еще — до возвращения дона Диего, который вез с собой из Университета не только новые заслуги, но и ее судьбу. Две недели назад дон Алехандро уже получил от него письмо, в котором дон Диего писал, что постарается вернуться к ежегодному балу, и, поскольку новых известий губернатор больше не получал, скорее всего, у его сына все шло по плану.

Странная прихоть судьбы… Тринадцатое ноября. Дата основания Эль Пуэбло. И день рождения дона Диего. Такое удивительное совпадение. Он так много делает для поселения, и вот оба они родились в один день. Как символично.

— Надо найти какой-то способ предупредить Катрин о надвигающейся опасности! — проорал сзади Рикардо своим спутникам так, словно они ехали в километре от него.

— Письмом не успеем? — судя по всему, сделала рупор из рук Керолайн и почему-то направила звук в сторону ненаглядной подруги.

— Боюсь, что нет! — уже почти охрип Линарес. — Смотри, как припустила!

Изабелла сжала без того намертво сцепленные пальцы и устремила взгляд к светлеющему горизонту. Еще сто метров отрыва — и она перестанет их слышать. Главное, что Тито вернулся и она осуществила все, что планировала.

Переговоры и фыркающие смешки за ее спиной стали постепенно стихать. Невероятное творение природы — Торнадо — может унести ее от чего угодно. Изабелла немного отклонилась в сторону и взглянула на вытянутую вперед морду жеребца. Судя по его умиротворенному виду, сегодняшней прогулкой он остался доволен.

Глава 6

Проснувшись, Изабелла первым делом ощутила во всем теле легкое онемение и пощипывающий холодок.

Она видела фрегат Лукарда.

Она была на верфи Армады.

Если бы кто-то сказал ей об этом еще вчера днем, она бы всерьез обеспокоилась его моральным состоянием. Сейчас же она изо всех сил пыталась привести в порядок свое. Поэтому, когда Рикардо предложил всем развеяться и совершить вылазку на природу, она вприпрыжку побежала переодеваться в верховой костюм и была готова к выезду еще до того, как Кери дошла до шкафа в своей спальне.

Единственное, что ее немного отвлекало от шевелящихся на голове волос, это мысль о Морисе, для которого минувшая ночь должна была стать самой выдающейся в его жизни. Как несчастный смотритель смог пошевелиться и броситься закрывать проход при виде несущейся ему навстречу фрейлины, для Изабеллы до сих пор оставалось загадкой, потому что уже к тому моменту он превратился в одни сплошные глаза. А учитывая, что после этого ему еще предстояла встреча с Бенджамином, отдавшего распоряжение проводить принцессу до дома и явно не ждавшего исполнителя обратно через пару минут после ухода…

Кроме двух своих подопечных, Линарес также позвал на прогулку и дона Рафаэля с Шарлоттой, и его решение было вполне обоснованным. Чтобы впечатлительная натура единственного наследника рода Веласкес не вызвала в его окружении подозрений своим сияющим видом, необходимо было на некоторое время увести его от любопытствующих глаз. Хотя нельзя было не отметить: никто не преступил установленную ночью запретную черту, и всю дорогу небольшая компания, многозначительно переглядываясь, вела только отвлеченные темы. Керолайн, в частности, сразу же задала общий тон беседы напоминанием о завтрашнем бале и спустя некоторое время осталась единственным оратором, повествуя о невероятном костюме своей принцессы, затраченных на него средствах, материалах, украшениях и прочих бесчетных мелочах. Последний отрезок пути, таким образом, прошел под ее безостановочное щебетание и оказался чересчур информативным, поэтому сообщение Рикардо о том, что они почти приехали, было воспринято с небывалым энтузиазмом.

Всеми, кроме Изабеллы.

Едва она подняла на место прибытия начавшие было закрываться от бесконечного монолога глаза, как все дорожные перипетии исчезли из головы в мгновение ока. Это было то озеро, где она впервые оказалась на руках у Зорро и где спустя пару дней его слова навсегда изменили ее жизнь.

— Вот хорошее дерево, — донесся до нее сквозь туман голос подруги. — Можно расположиться под ним.

В ответ раздался низкий тембр Линареса, по-видимому, согласившегося с высказанным предложением. Со всех сторон послышались характерные звуки спешивающихся всадников, сразу же занявшихся обустройством привала.

Девушка тоже спустилась со спины Арабики, но, отметив, что Керолайн справится и без посторонней помощи, покинула гостеприимную тень и направилась к озеру.

— Ты куда? — донеслось ей в спину.

— К воде.

— Лягушка!

Изабелла приблизилась к зеркальной глади и, бездумно постояв рядом пару минут, медленно опустилась на землю. В прошлый раз здесь цвели белые кувшинки. И хотя сейчас озеро было не менее живописно, его поверхность была пуста. Без него все было пусто…

Девушка одернула себя и попыталась отвлечь внимание на что-нибудь более материальное. В поле зрения невольно попала Керолайн. Изабелла задумалась. У ее подруги не было родителей. Никто толком не мог сказать, откуда она появилась во дворце. Кери всегда была одна, и ее принцесса являла для нее всю осознанную вселенную. На этом же конце света она обрела новый мир. Рикардо обосновался у нее за спиной непроходимым редутом. Он стал ей и другом, и братом, и отцом, и женихом.

Какая странная земля… Сначала она всех разлучила, а потом вновь собрала вместе. Правда, раньше Изабелла думала, что так нужно было только для встречи Керолайн и Рикардо. Сейчас же становилось ясно, что фрейлина была не единственной причиной. Горящие глаза дона Рафаэля и потупленный взор Шарлотты говорили сами за себя.

Шарлотта… Каково ей было? Изабелла прекрасно понимала, почему девушка так рвалась покинуть Калифорнию. Ведь, несмотря на все расположение, оказываемое ей домом губернатора, события, к которым она была причастна, еще долгое время будут всплывать в памяти участников. Как она несла бремя этого осознания на своих плечах? Не жалела ли она о том, что в момент минутной слабости поддалась взгляду юного дона? Впрочем, юным он был лишь по сравнению с Рикардо. Настоящий его возраст совпадал с возрастом Изабеллы, то есть он был на год старше Шарлотты и Керолайн.

Изабелла незаметно вздохнула. Шарлотта и Керолайн. Их перемирие тем или иным способом пытались устроить все. И если Шарлотта сразу же безропотно признала главенствующую роль фрейлины во всех аспектах своей жизни, то Кери все еще была непреклонна. Конечно, спустя месяцы ее поведение начало носить более демонстративный характер, нежели отражать истинное отношение, но все же она до сих пор не сдавала позиции. Тем не менее, надо было отдать должное: компетентность Шарлотты в некоторых, чуждых для самой фрейлины, вопросах, как, например, медицина или латынь, никогда не подвергались последней сомнению.

Шарлотта…

А ведь они так и остались бы в неведении о том, что Фиона планировала взорвать обе гасиенды. Равно как и о том, кто это предотвратил…

Изабелла встряхнула головой. Это озеро вызывало у нее слишком много мыслей и эмоций. Девушка снова невольно посмотрела в сторону спутников. Керолайн полыхала от взглядов Рикардо, Шарлотта рделась от любого слова дона Рафаэля. Сама же Изабелла, несмотря на шумное соседство, была одна.

Как и дон Алехандро.

Как часто Изабелла думала о его силе духа. Такая тяжелая судьба. Сначала он потерял любимую жену, умершую, чтобы дать жизнь их сыну, а потом потерял и сына. Эта многолетняя разлука во время учебы дона Диего сделала их такими далекими друг от друга, что едва ли они провели после его возвращения хоть один семейный вечер. Дон Диего нашел себе новую семью в книгах и друзьях по Университету, дону Алехандро же осталась лишь его работа. И какая! Требующая постоянного сосредоточения, ответственности за каждое слово, не допускающая ни одного неверного шага. Круглосуточный контроль ситуации, непреходящее напряжение. Сколько внутренних сил нужно было иметь для такой жизни. А особенно после того, как к его единственной опоре и главному соратнику вернулась его семья…

Кто-то из учителей Изабеллы сказал ей однажды, что настоящей силой духа обладает лишь тот, кто сможет порадоваться чужому счастью в собственном горе. И дон Алехандро был первым человеком в ее жизни, который оказался на это способен. Не имея именно того, что вернулось к его другу, он разделил с ним его великую радость. Без зависти, без затаившейся обиды на судьбу. И не просто разделил, а, взвалив на свои плечи заботы дона Ластиньо, отпустил его к семье.

Воистину, на таких людях держится свет.

Да, дон Алехандро с возвращением сеньоры Камелии тоже обрел часть своего старого мира, потому что они приходились друг другу очень дальними родственниками, разделенными не одним и не двумя поколениями, и, согласно их расчетам, являлись шестиюродными братом и сестрой. Но она вернулась и справедливо исчезла за оградой владений Линарес. Как и много лет назад, когда дон Алехандро вел ее под венец к своему лучшему другу. Они оба рано остались без родителей и всю сознательную жизнь старались держаться друг друга, а когда жена дона Алехандро умерла во время родов, сеньора Камелия, насколько могла, заменила дону Диего мать. Однако замужество, а потом и двое детей предсказуемо сократили время встреч и родственных разговоров за вечерним чаем. Так случилось и сейчас, спустя четырнадцать лет разлуки. Как не пыталась сеньора Камелия уделить своему названному брату хоть пару часов в день, семейная жизнь забрала ее с головой. И, несмотря на периодические совместные обеды или ужины, которые сначала казались удачным компромиссом в сложившейся ситуации, все мысли сеньоры Камелии сосредотачивались лишь на ее доме, дочери, сыне, муже и невестке.

Изабелла как-то слышала от матери, что у дона Алехандро был еще двоюродный брат. Но их родители плохо общались в молодости и еще до рождения детей разъехались по разным странам. Отец дона Алехандро приехал в Калифорнию, а отец дона Валентина — в Мексику. Дон Алехандро уже в сознательном возрасте пытался связаться с двоюродным братом, даже сумев найти его адрес в далеком городе, но тот не испытывал потребности в родственном общении, и через несколько лет и без того вялая переписка совсем прекратилась. А еще через несколько лет дон Алехандро узнал, что его двоюродный брат умер и у него осталось двое детей: мальчик Андрес и девочка София. Но их мать к тому времени уже вышла замуж за другого мужчину, и они все были достаточно хорошо обеспечены, поэтому от предложения помощи дона Алехандро она отказалась и больше никак не проявилась.

Таким образом, у дона Алехандро не осталось никого, кроме его такой далекой по крови, но близкой по духу сестры. Изабелла часто видела легкую улыбку на губах губернатора. Его сестра была прекрасной женой, матерью и хозяйкой, и все, чем полнилась ее голова, являлось естественным порядком вещей, пытаться изменить который было бессмысленно.

Что же касалось встречи дона Диего и сеньоры Камелии, то она не узнала в молодом человеке своего воспитанника. Правда, у них почти не было времени на разговоры, потому что у дона Диего впереди уже маячила поездка в Мексику, которая, как всегда, требовала серьезной подготовки. И тем не менее Изабелла видела в глазах матери неподдельное ошеломление. Тот мальчик, которого она помнила, и юноша, вышедший ей навстречу четырнадцать лет спустя, не укладывались в ее сознании в единый образ. И хотя они успели немного поговорить о минувших днях и общих воспоминаниях, Изабелла поняла, что ее мама так и не смогла принять происшедших в доне Диего перемен.

Девушка посмотрела на водную гладь и внезапно вздрогнула: Рикардо не преминул захватить на прогулку гитару и сейчас решил усладить слух своей музы очередной серенадой. Кери моментально порозовела от удовольствия и, в лучших традициях сложив на коленях руки, обратилась в слух. Правда, она, кажется, так и не поняла, что внезапный романтический порыв Линареса был призван хоть на пару минут спасти их небольшое общество от очередного витка повествования о бальном платье ее принцессы.

Изабелла откинулась назад на согнутые в локтях руки и посмотрела на голубые кусочки неба, проглядывающие сквозь густую крону избранного ею дерева. Память услужливо подсунула картину первой поездки в Гранит и всех последовавших за тем развлечений, которые казались ей такими глупыми и детскими. Изабелла думала тогда, что Зорро поддерживал их затеи исключительно в силу своего воспитания. Сейчас же она со всей ясностью понимала, что он в тот момент тоже отдыхал…

На шее и плечах вдруг стало горячо, словно загорелись впечатавшиеся в кожу его поцелуи. Так воспламеняются кажущиеся потухнувшими угли костра, от одного легкого дуновения обретающие новую силу. Изабелла пошевелилась и попыталась отвлечься, однако все это время обманчиво витавшие разрозненными образами мысли наконец дождались момента слабости и без предупреждения взяли штурмом сдавшее оборону сознание.

Как же многого они с Керолайн еще не понимали… Изабелла до сих пор не могла найти объяснение тем ощущениям, которые охватили ее в руках Зорро в последнюю ночь перед его отъездом. И хотя она помнила происходившее только короткими урывками, этого объема воспоминаний хватало, чтобы утопить ее в них с головой.

Это то, о чем в исступлении шептала Фиона? И то, о чем девушкам при дворе было запрещено говорить? С ним так бывает всегда? Или только в тот момент? А мог ли он испытать рядом с ней что-то подобное? Если да, то желание Рикардо быстрее заполучить Керолайн в качестве жены приобретало дополнительные мотивы. Изабелла сжала тонкие пальцы. И мотивы эти были очень сильными. Равно как и прятавшиеся за ними ощущения.

По телу пробежала тянущая волна. Его руки способны были свести с ума, его дыхание у нее на коже пронизывало ее насквозь, его губы…

— Тебя сейчас водяной утащит, — раздалось над головой.

— Кери! — подпрыгнула Изабелла.

— Ты что это такая задумчивая? — прищурилась фрейлина.

— Просто, — попыталась принять как можно более раскрепощенный вид Изабелла, неотвратимо ощущая приближение допроса с пристрастием, — на воду смотрю.

— Еще ни разу твое"смотрение"не привело ни к чему хорошему, — начала повышать интонацию Керолайн, за версту учуяв попытку уйти от разговора. — А не далее как несколько месяцев назад эта привычка…

— Тут моя жизнь разделилась на"до"и"после", — поспешила пресечь надвигающийся ураган Изабелла, понимая, что в первую очередь в него неминуемо попадет Шарлотта, а за ней и все оказавшиеся рядом.

— Ты о чем? — насторожилась Кери.

Изабелла собрала волю в кулак: лучше сразу столкнуть фрейлину с воинственной тропы.

— Полгода назад здесь мне сообщили о том, кем я являюсь, — твердо произнесла она.

У Керолайн виновато вытянулось лицо.

— Там еще утренний пирог с папайей остался, — промямлила она.

Изабелла бросила последний взгляд на судьбоносное озеро и поднялась с примятой травы. Девушки в полном молчании дошли до спутников, где сразу же попали в круг оживленной беседы.

— Ее Высочество наконец соизволили почтить нас своим присутствием, — не преминул вставить веское слово Рикардо, прерывая какой-то распаленный разговор с доном Рафаэлем.

— Да, — решила сократить до минимума диалог с братом Изабелла.

— Надеюсь, Вам не будет скучно в нашем нижайшем обществе.

— Нет, — поджала губы девушка.

— Слава Богу, а то вдруг наши темы слишком примитивны для столь высокопоставленного слуха.

— Высокопоставленным он был в Британии, — не удержалась Изабелла.

— Смею заверить, так было всегда, — поддержал ее тон Линарес. — Диего так разбаловал тебя в детстве, что ты уже и без Британии была принцессой.

— Если тебе кажется, что жизнь при дворе — это сплошная свобода действий и самоуправство, то очень сильно…

— Мне все равно, какая жизнь была у тебя при дворе. Сейчас ты здесь.

— Вообще-то она всегда была послушной, — встала на защиту своей принцессы Керолайн.

— Женщина и должна быть послушной, — сверкнул глазами в ее сторону Рикардо, явно заведенный после беседы с доном Рафаэлем. — Иначе на кой черт она сдалась в доме? — Кери сжалась и придвинулась поближе к подруге. Кажется, молодые люди в их отсутствие успели затронуть какую-то крайне неприятную для Линареса тему. — Экспансивные дамочки, конечно, привлекательны, но только на один раз. — Девушки впали в испуганное молчание. Идти Рикардо поперек слова было чревато. В этом они успели убедиться на собственном опыте. Но что его так завело всего за несколько минут? — А Зорро теперь расхлебывает чужие ошибки десятилетней давности, — продолжил молодой человек. — Хвала Небесам, на тебя нашлась управа. И хотя, на мой взгляд, он очень снисходителен, надеюсь, рано или поздно ты получишь по заслугам за все свои похождения. Попробовала бы ты уйти к своей луже в его присутствии.

Так вот что случилось… Дон Рафаэль на свою голову и на головы всех отдыхающих умудрился заговорить про их ночное путешествие.

— Интересно, как пройдет бал в этот раз? — словно невзначай произнесла Шарлотта, разглядывая расстеленную на траве скатерть ручной работы.

— Да, полгода назад он выдался очень запоминающимся, — поспешил поддакнуть дон Рафаэль, осознав, к каким последствиям привела его неосторожно оброненная фраза.

— Надеюсь, никаких вторжений не будет, — притворно заломила руки Керолайн.

Сейчас нужно было как можно скорее посодействовать смене настроения Рикардо. Хотя, зная его более чем терпеливый характер, столь резкая реакция на несколько, пусть и затрагивающих неприятную тему, слов выглядела очень необычным явлением. Может, молодой человек не выспался? Или плохо себя чувствовал?

— Главное, чтобы Монтесеро не проявил такую же бурную деятельность, как в прошлый раз, — попытался развить отвлеченную тему дон Рафаэль.

Нет, Рикардо никогда не показывал усталости, а тем более — повлеченного ею плохого настроения. Значит, произошло нечто, выбившее его из колеи. Ему сообщили утром неприятные новости? А дон Рафаэль своими словами неумышленно надавил на больное место?

— Да, это был крайне нелицеприятный поступок, — бросая осторожные взгляды в сторону своего трубадура, протянула фрейлина.

— Но формально он был прав, — как можно небрежнее повел плечом Веласкес.

— Почему? — неподдельно удивилась Кери.

— Только Монтесеро и его люди вот уже на протяжении последних трех лет имеют разрешение заниматься личностью Зорро, — радостно доложил дон Рафаэль, понимая, что неожиданно вышел на интересный предмет для беседы, которую можно было растянуть хотя бы на пару минут. — Это вопрос их ведения, так что Монтесеро лишь выполнял свое задание.

— Все равно не хотелось бы такого повторения, — попыталась поддержать разговор фрейлина, однако общение под гнетом необъяснимого состояния Рикардо становилось все надуманнее и напряженнее.

— Да, — протянул Веласкес.

Столь усиленно недопускаемая пауза все-таки повисла над головами собравшихся.

— Диего задерживается, — внезапно раздался голос Рикардо.

Пожалел ли он своих заметно приунывших друзей или действительно счел необходимым поделиться с ними неприятной информацией, осталось неизвестным, однако на его лице после этих слов мелькнуло обеспокоенное выражение.

Вся небольшая компания затихла окончательно.

Дон Диего никогда открыто не входил в их узкую коалицию. Он заменял отца, одновременно занимался своей ученой деятельностью и большую часть времени пребывал в разъездах. Он действовал без собственных инициатив, лишь исполняя возложенные на него поручения, и, в отличие от Зорро, всегда идущего первым эшелоном, предпочитал оставаться в тени. Однако он создавал там такой надежный тыл, что у дома губернатора появлялось немыслимое в их положении право на ошибку. Как та, что они допустили с Фионой и доном Эстебаном. Ведь если бы дон Диего не вернулся тогда в Эль Пуэбло согласно общему плану и не оказался в Пещерах, случилось бы непоправимое.

Он был их последним редутом, который врагу так и не удалось переступить. И сейчас, в преддверии возвращения Зорро, а следовательно, обострения активности Монте, отсутствие дона Диего создавало крайне напряженную ситуацию.

О том, что их многолетний противник начал предпринимать определенные шаги, дом губернатора догадывался по невидимым глазу и едва ощутимым импульсам, возникающим то в одной, то в другой стороне полуострова. Вчерашний же визит Изабеллы в непонятное, но, судя по каменной двери, связанное с Зорро место, дал понять Линаресу, что общее движение началось, и на этом фоне сокращение их компании на одного представителя сконцентрировало все мысли молодого человека на возможных последствиях образовавшейся проблемы. Он не стал допрашивать сестру о причинах ее ночного путешествия — ему вполне хватило увиденного. Кроме того, он и так знал, что скоро получит всю необходимую информацию. Он умел ждать и наблюдать.

— А почему? — внезапно прервал поток мыслей голос дон Рафаэля.

— Скончался какой-то важный учитель в Университете, и Диего на полпути развернули обратно, — махнул Рикардо.

— А как об этом стало известно?

— Вместо него приехало письмо, — забарабанил по колену Линарес.

— И когда он теперь вернется?

— Написал, что постарается обернуться в самые короткие сроки.

— А какие?

Рикардо вместо ответа одарил Веласкеса довольно тяжелым взглядом. Дон Рафаэль тут же сник и уставился на изрядно оскудневший запас провизии, чему, надо отметить, в первый раз Линарес практически не поспособствовал.

Изабелла не смогла разобраться в том, какие чувства для нее принесла новость брата. С одной стороны, это означало, что ее уже ставшая притчей во языцех свадьба, за которую она так удачно пряталась все это время, снова откладывалась, что позволяло ей отказывать всем претендентам на свою руку и продолжать вести обычный образ жизни. С другой же — она в полной мере разделяла обеспокоенность брата сложившейся ситуацией. Отъезд Зорро дал время на передышку не только им, но и Монте. И то, что последний не преминул ею воспользоваться, Изабелла уже знала наверняка. А теперь еще неизвестно, когда вернется дон Диего.

— И сегодня вечером приезжает один франт из Мексики, — внезапно добавил Линарес.

Изабелла не поняла, как встретилась со взглядом глубоких карих глаз.

— Не исключено, что про твою душу, — услышала она.

— Что?

— Новое развлечение к тебе едет, говорю. Прямиком из Веракруса.

— Ко мне? — снова переспросила Изабелла.

— Я похож на невесту на выданье?

Девушка от неожиданности ничего не смогла ответить.

— Некий Энрике Монтеррей, — сообщил Рикардо. — И он намерен влить очень большую сумму в строительство порта.

— Если я не ошибаюсь, — осторожно подала голос Изабелла, — мы были против второго порта в Ла Пас.

— Я и не говорю про Ла Пас.

— Но ведь новый порт…

— Он хочет поддержать строительство в Эль Пуэбло.

— У нас будет второй порт?! — одновременно раздалось несколько голосов.

— Мы работаем над этим.

— Первый раз об этом слышу, — протянула Кери.

— Наверное, потому что и не должна была, — не глядя в ее сторону, произнес Рикардо.

Девушка испуганно съежилась и придвинулась к такой же зажатой подруге. Надо признать, в таком расположении духа молодого человека они давно не видели. Если не сказать, что не видели вообще.

— И да, — вдруг снова раздался его голос, — поскольку он приезжает в сопровождении всего двух слуг, не исключено, что в крепости или отеле ему селиться не будет смысла.

— А где же он остановится? — едва слышно спросила Изабелла, уже всем телом ощущая грядущий ответ.

— В гасиенде де ла Вега.

***

— Ваше Высочество, Ваш ужин остыл.

— Можно забирать.

— Но Вы ничего не ели уже три дня.

— Можно забирать.

— Но…

Невысокая и очень худая девичья фигура, резко обернувшись, сверкнула взглядом пронзительных серых глаз, который однако в следующий миг потух и опустел.

— Можно забирать.

Безымянная служанка неслышно взяла в руки поднос с нетронутыми тарелками и быстро удалилась. В дверях раздался тройной оборот ключа, и в комнате вновь воцарилась тишина.

За единственным окном, отделявшим помещение от внешнего мира толстой решеткой, давно стемнело. Теплые сентябрьские дни подходили к концу. Прохладный порыв ветра, несущий с собой напоминание не только о приближающейся ночи, но и о грядущей печальной осени, без труда миновал преграду и коснулся густых тяжелых каштановых волос. Они на мгновение колыхнулись и снова замерли. Как и все, что находилось вокруг.

— Я ждала тебя, — удивительным образом сочетаясь с неподвижной тишиной, прозвучал мелодичный голос. — Только не знала, когда ты придешь. — Один выверенный жест откинул волосы на спину. — Значит, твой маршрут все же прошел через Британию. Ты уже возвращаешься или еще двигаешься вперед? — Девушка усмехнулась и повернулась в сторону двери. — И как у тебя получается оставаться невидимым для других? Глупая служанка, не заметить такого мужчину всего в двух шагах…

Обладательница прекрасных локонов обхватила себя одной рукой за талию, а пальцами другой легко коснулась груди. Неестественный и оттого очень красивый румянец, не покидая лица ни днем, ни ночью, полыхал на мраморной коже, словно нарисованный на холсте. Такие же яркие губы, тонко очерченные алой линией, сейчас чуть приоткрылись в легкой улыбке. Холодные серые глаза, то зажигаясь необъяснимым внутренним блеском, то совершенно угасая, остановились в одной точке рядом с запертой дверью.

— Ну, покажись уже, я так давно тебя не видела.

От стены неслышно отделилась высокая тень.

— Так странно видеть тебя здесь, — задумчиво произнесла девушка. — Словно из другого мира. — Недолгое молчание. — Впрочем, тот конец света — действительно другой мир. Такой далекий, что иногда кажется сном. И если бы не это, — она обрисовала в воздухе незавершенный круг, — я бы всерьез подумала, что те дни привиделись мне в ночных фантазиях. — Тонкая фигура медленно подошла к серой стене и коснулась ее рукой. — Но нет, все реально. Вот мой новый мир. Не дворец, конечно, но, говорят, это здание сложено из тех же камней, что и фундамент дворца. — Она внезапно рассмеялась. — Так что я все еще в дворцовых стенах.

Так же быстро, как зародился, исчез ее смех. Заключенная и ее полуночный гость молчали. За окном слышались негромкие выкрики караула, сдающего пост следующей смене. За дверью, напротив, стояла мертвая тишина.

— Я бы могла сказать тебе"добро пожаловать в мой мир", но правда в том, что это не он. В том смысле, что, — рассказчица приблизилась к письменному столу и, заведя руки за спину, повернулась и оперлась о край столешницы, — в этом мире мне уже нечего делать, поэтому он не мой. Здесь стало совсем скучно. А вот то, что откроется там, за его гранью, в самом деле интересно. Представляешь, сколько нового и неизведанного там сокрыто? Сколько знаний и тайн.

Она замолчала и с мечтательной улыбкой надолго погрузилась в свои мысли. Физически ощутимая пустота снова хлынула откуда-то сверху. С улицы теперь только изредка доносились короткие переговоры охраны и очень далекое пение ночных птиц.

— Что ж, кроме шуток, ты мой первый гость за долгие дни, — наконец произнесла хозяйка серых стен. — И, думаю, последний. Сюда, знаешь ли, не часто захаживают. Слуги, врач, да священник. Скучная компания, надо отметить. С ними и поговорить не о чем. Надеюсь, ты повеселишь меня, — она отошла от стола и приблизилась к темному облику. — Я была уверена, что ты выкарабкаешься. Ты слишком невероятен, чтобы вот так умереть. Не могу выразить, как мне жаль, что так получилось, но, смею заверить, я не хотела тебя ранить. Хотя ты и так должен это понимать. — Она вплотную подошла к молчаливому оппоненту. — Разрешишь? — Ответа не последовало. — В том мире сейчас, наверное, светит солнце и искрятся голубые воды океана. — Раздался едва уловимый щелчок, тонкие пальцы расстегнули дорогую пряжку из черного агата, и поблескивающий в свете нескольких десятков свечей длинный плащ с легким шорохом скользнул вниз. — Там сейчас сезон винограда? Представляю, как льется рекой вино. — Девушка задумчиво провела рукой по ряду темных металлических пуговиц со строгим узором. — А через пару месяцев будет главный праздник поселения, и это молодое вино уже можно будет пробовать. Какое оно будет? Кислое? Терпкое? Сладкое? — Черная рубашка обнажила рельефное тело и повисла на манжетах. — А здесь только книги. И каждая из них имеет свой вкус и цвет. — Почти прозрачные очертания медленно обошли неподвижного гостя. — Когда читаешь учебник по латыни, чувствуешь привкус земли и ветхости. Он фиолетовый с темно-синими пятнами. А вот история Шотландского Королевства соленая и грязно-желтая. Большинство стихов приторные и пестрые, романы же имеют пряный вкус и неизменно цвет загорелой кожи. — Изящная бледная рука легла на широкую спину в том месте, где виднелись три шрама от лезвий ножа. — Вот так раз! — вдруг снова послышался неестественный смех. — Ты теперь заклеймен ее именем! — На левой половине спины под красивыми черными узорами на плече виднелись следы от трех кортиков, с удивительной точностью ударивших практически в одно место и расположившихся там в виде контура латинской буквы"I". — Что же вас связывает? Никак не могу понять. Я провела столько бессонных ночей, размышляя над этим вопросом, но так ни к чему не пришла. И это единственное, что мне еще здесь интересно. — Длинные овальные ногти с легким нажимом заскользили по завиткам причудливого рисунка. — Это была непростая встреча. Очень непростая… Но что за ней крылось? Я перебрала тысячи вариантов, самых невероятных, и ни один из них не приблизил меня к разгадке. Не хватает какого-то одного элемента, одной детали. Кусочка головоломки, который перевернет все вверх дном, но станет ответом на все вопросы. — Исследовательница оторвалась от своего занятия и, сложив перед лицом кончики пальцев, прошла вперед. — Что-то очень важное, но усиленно всеми скрываемое. Кажется, что вот-вот ухватишь суть, однако она каждый раз прячется за дверями дома губернатора и… — длинная юбка темно-зеленого платья ненадолго взметнулась в воздух, следуя за резким оборотом, — за твоей маской. Это второй неразгаданный вопрос. До определенного момента мне казалось, что я знаю твое имя, но потом я увидела невозможное и потерпела крах, хотя была так уверена в своих умозаключениях. Или же я права, а ты все это время используешь какой-то фокус. — Девушка наклонила голову вбок и, внимательно изучая гостя, постучала себе указательным пальцем по губам. — Только твое имя и еще эта ваша странная связь не дают мне покоя. Уже узнать бы все и пойти дальше. Туда, в мир за гранью. Ты же для этого здесь?

Она два раза ступила вперед и, словно примеряясь, ненадолго застыла на месте, но в следующий момент сделала стремительный шаг и подняла руку. Прохладные пальцы очертили красивые скулы и дотронулись до черной полоски ткани. Время остановилось, и все вокруг замерло. Было слышно, как оседает на раскрытых страницах недочитанного романа невидимая глазу книжная пыль и скользят по атласным рукавам шелковые локоны. За окном установилась режущая слух тишина. Такая острая, что, упади сквозь нее на пол швейная игла, ее обычно незаметный звон прозвучал бы сейчас громче сигнального колокола. Едва уловимое, словно дыхание призрачной тени, движение промелькнуло в затаившемся воздухе.

— Черт возьми, да как же тебе это удалось?! — раздалось рассерженное восклицание, и в сторону отлетел бесформенный темный комок. — Я была права: это, действительно, ты! — вновь зашуршала длинная юбка платья, вторя ритму своей хозяйки, шагающей по комнате и до побеления заламывающей руки. — Ничего не понимаю. Может, у меня и не в порядке с головой, но со зрением проблем никогда не было. — Девушка обошла несколько кругов и вновь оказалась перед обнаженной по пояс фигурой. — Я ведь своими глазами видела. Как же так?..

Она поджала губы и, взявшись одной рукой за виски, немного повернула голову в сторону. Из зеркала на нее с легкой усмешкой смотрел дьявольски красивый молодой зеленоглазый аристократ. Его собеседница очень долго изучала отражение в зеркале и вдруг вздрогнула, как будто озаренная неожиданной мыслью. Она перевела взгляд на невероятное видение, потом на зеркало, потом на высокий облик и снова на его отражение.

— Этого быть не может! — вырвалось у нее. — Неужели так просто! — посвященная взяла своего гостя за плечи, как будто проверяя его на подлинность, затем последний раз взглянула в зеркало и захохотала. — Ну и поворот! Мне ведь ни разу в голову не пришло ничего подобного! Хотя что может быть элементарнее?.. Воистину, все гениальное просто. — Она смеялась безостановочно, с трудом выговаривая фразы. — Ты надул весь Эль Пуэбло! И никто этого не видит! Никто! Даже… — она резко и словно заговорщически замолчала. — Да, я не зря ждала тебя. Ты не представляешь, как скрасил мои серые будни. Вот спасибо.

Девушка провела рукой по освобожденным от узла маски густым смолянисто-черным волосам и приблизилась к лицу безымянного визитера.

— Что ж, ты дал мне ответ на первый вопрос. Теперь пролей свет на второй. Что такое необъяснимое вас с ней связывает? Я не обрету покоя ни на этом свете, ни на том, пока не узнаю истину. Сотвори же благое дело и прекрати мои бессмысленные мучения.

Красиво очерченные губы ее гостя чуть дернулись в легкой улыбке и впервые за минувший вечер разомкнулись.

— Это очень долгая история, — заполнил помещение бархатный баритон.

— О, не бойся, у меня впереди вечность.

***

— Что-то он задерживается, — барабанила пальцами по столу Керолайн. — Завтра бал, уже пора ложиться, чтобы как следует выспаться, а этот твой новый ухажер еще даже не появился в поле зрения.

— Не надо называть его моим ухажером. Он приезжает сюда по делам.

— И селится в двух шагах от тебя, конечно, просто так.

— Во-первых, еще неизвестно, где он остановится, а во-вторых, Рикардо уже объяснил, что так будет удобнее.

— Ну-ну, — далеко неоднозначно хмыкнула фрейлина.

Изабелла махнула рукой. В такие моменты исход одиночного выхода против несущегося навстречу табуна мустангов выглядел значительно благополучнее, чем попытка переубедить ненаглядную подругу в ее фантазиях.

— Энрике, — словно смакуя вкус нового имени, протянула Кери. — Как тебе?

— Что — как? — обреченно вздохнула Изабелла.

— Имя его, говорю, как тебе?

— Мне вообще-то все равно.

— Неужели? — хитро прищурилась фрейлина.

— Точно, — процедила сквозь зубы Изабелла, с каждой минутой все больше удивляясь столь боевому настрою подруги.

— Энрике, — снова произнесла фрейлина, совершенно определенным образом подняв правую бровь.

Ну это уже явный перебор! Использовать их самый многозначительный знак применительно к незнакомому мужчине! Что такое взбрело ей на ум?

— Я уже выучила его имя, — выдавила сквозь плотно сжатые губы Изабелла.

— Нравится? — сверкая белоснежной улыбкой, вытянулась в ожидающую позу Кери.

— Я же сказала, мне все равно.

— Тринадцатое ноября, — нараспев произнесла подруга.

— Я в курсе, что это завтра.

— Ежегодный бал-маскарад.

— Спасибо, что напомнила, а то я забыла, — из последних сил сохраняя спокойствие, обвела руками спальню Изабелла, где каждый свободный сантиметр пространства был занят подготовкой к грядущему празднику.

— И кто всегда появляется именно в этот день? — наклонилась вперед из своего кресла Керолайн настолько, что Изабелла всерьез стала опасаться, как бы ее ненаглядной подруге не пришлось отправиться завтра на бал с повязкой на носу.

— Ума не приложу, — возвела глаза к потолку Изабелла.

— Когда-нибудь ведь должен наступить тот самый день.

— Какой? — нетерпение в голосе нарастало с каждой секундой.

— Особенный.

Нет, эта вредная служанка просто издевается!

— Самый особенный, — не преминула добавить Кери.

Изабелла молча четвертовала носовой платок.

— День истины.

— Какой истины? — простонала Изабелла, потрясая руками.

— День, когда будут сняты маски и откроются имена.

Девушке показалось, что гром и молния грянули прямо посреди ее спальни. Неужели?.. Да нет, это все розовые фантазии фрейлины. Его еще ждет впереди встреча с Монте, и он это прекрасно знает. О какой истине в настоящем и столь напряженном положении дел может идти речь?

Но сердце уже билось, как сумасшедшее.

Нет-нет, это просто придумки Керолайн, которая сейчас сидит напротив и самодовольно наблюдает за произведенным эффектом.

Нет, это совершенно не в его духе.

— Девочки! — раздался голос дона Ластиньо из коридора. — Пойдемте быстрее. Наш гость только что въехал во двор де ла Вега.

Изабелла не успела даже вздохнуть, как подруга набросила ей на плечи шелковую накидку и потащила из комнаты на улицу.

— Сеньор сейчас передаст свой экипаж конюхам и подойдет в главный зал, — успел выпалить девушкам последние сведения пробегающий мимо управляющий, когда подруги переступили порог соседней гасиенды.

Там уже были все, кроме губернатора, лично вышедшего встречать важного гостя. Или, может, он поспешил к конюшне, чтобы убедиться, что стоящий в самом дальнем закрытом стойле Торнадо находится вне зоне видимости чужих глаз?

Чужих ли?

Сердце снова ударило так сильно, что, наверное, его движение должно было быть заметно сквозь плотный бархатный корсет.

В попытке отвлечься от оглушающего сердцебиения девушка бросила взгляд на родителей. Понятно, почему они ни словом не обмолвились о грядущем визите. Сеньора Камелия не захотела лишний раз тревожить и без того растрепанные чувства дочери. Дон Ластиньо, по всей видимости, придерживался похожих воззрений. Предупредить же о возможных скрытых мотивах этого приезда решился только Рикардо, хотя и в довольно резкой форме. И все же Изабелла была ему за это благодарна. Предупрежден, значит, вооружен. Теперь она будет знать, что от нового гостя надо держаться подальше и вдвойне контролировать собственное поведение, чтобы ни в коем случае не совершить никакого неоднозначного действия.

Девушка судорожно пыталась выровнять дыхание. Это просто важная персона, которая приехала к губернатору Калифорнии на переговоры о строительстве нового порта. И никем другим этот человек являться не может. Кери слишком ждет завтрашнего бала, поэтому так торопит события.

В коридоре послышались мужские голоса. Ноги задрожали так, что вот-вот должны были подкоситься и утянуть на пол свою обладательницу.

— Друзья мои, — произнес дон Алехандро, появляясь на пороге зала, — пожалуйста, поприветствуйте нашего гостя. Он должен был приехать еще неделю назад, но сильная занятость задержала его.

В дверном проеме появилась высокая широкоплечая фигура.

— Добрый вечер, — прозвучал низкий голос. Молодой человек вошел в помещение и, не поднимая взгляда из под темной дорожной шляпы, наклонил голову. — Честь имею. Энрике Монтеррей.

Глава 7

Нет, этого не может быть.

Перед глазами стало совсем темно, и Изабелла почувствовала, что падает в бездонную пропасть.

— Ей плохо! — раздался визг Керолайн, успевшей подхватить свою бессознательную принцессу и тут же начавшей оседать вместе с ней на пол.

Судя по звукам, одновременно с фрейлиной подоспел еще кто-то. Родители и Рикардо находились за столом в дальнем углу комнаты. Значит, дон Алехандро? Он и его спутник были ближе всех.

— Сеньорита Изабелла, Вы меня слышите?

Нет-нет, это простое совпадение.

— Вам нужно на воздух.

Девушка ощутила себя в трепещущих руках подруги и с трудом открыла глаза — внимательный взгляд из под темных полей шляпы прямо над ее лицом. От обезумевшего сердцебиения вновь стало ничего не видно. Какой же цвет?

— Изабелла, дорогая! Ты плохо себя чувствуешь?

Мама…

— Разрешите, я вынесу ее на улицу.

Сильные руки и привычный чуть сладкий аромат одежды Рикардо.

— Тебе тоже так показалось? — внезапно раздался его шепот.

Девушка дернулась от неожиданности. Ее брат никогда не говорил шепотом. Неужели?.. Иначе почему он так быстро вышел с ней во двор? Чтобы без свидетелей услышать подтверждение собственным мыслям?

— Изабелла! — послышался далеко сзади голос отца.

Рикардо успел так далеко с ней уйти? Зачем?

— Это он? — словно раскаленное железо, проникли в сознание его едва слышные слова.

О, Господи, неужели ей это не привиделось?!

— Ну же, сестренка, это он?

Снова стало темно.

— Я не знаю, — невероятным усилием разомкнула губы Изабелла.

— Рикардо! Куда вы убежали? — прозвучал теперь совсем рядом голос дона Ластиньо.

— Я принесла воды, — подбежала запыхавшаяся фрейлина с расплескавшимся бокалом.

— Прошу прощения, всему виной мой поздний визит. Сеньорите давно следовало идти отдыхать.

Снова этот низкий тембр. Но из-за шума в голове непонятно, тот ли самый. Невозможно сосредоточиться. С первого звука его голоса сердце начинает стучать так сильно, что все остальные слова уже не слышны.

Девушка сделала глубокий вдох и открыла глаза. Рикардо сидит с ней на руках на широкой скамье под деревом. Рядом Керолайн и мама. Трое мужчин стоят в отдалении, чтобы не заслонять свободное пространство и не перекрывать доступ свежего воздуха.

— Родная, как ты? — сеньора Камелия провела рукой по темным волнистым волосам.

— Все в порядке, просто голова закружилась, — прошептала Изабелла.

Ей не кажется. Дон Алехандро и ее отец стоят, как каменные, рядом со своим гостем, и, хотя их взгляды сосредоточены на скамейке, каждый жест невольно направлен к молодому человеку.

Нет, этого просто не может быть… Но ведь она ясно видит одну и ту же мысль на лицах всех присутствующих.

— Еще воды? — шепчет Керолайн, хотя ее глаза задают совсем другой вопрос.

"Это он?" — трепещет листва в кронах деревьев.

"Он?" — заливаются трелями ночные птицы.

"Он?" — мерцают звезды в бесконечном небе.

Весь осязаемый мир сейчас беспощадно набросился на нее с единственным вопросом. Потому что только она одна может дать на него ответ.

Изабелла почти до слез сжала пальцы и, опираясь на плечо брата, спустила ноги на землю. Здесь слишком темно. Она ничего не поймет. Видны только приблизительные очертания. Нужно взять себя в руки и превратиться в стороннего наблюдателя, не зависящего от урагана эмоций, который сейчас безмолвно буйствовал во дворе де ла Вега.

— Вернемся в дом? — произнес Рикардо. — Там можно сесть в кресло или прилечь на диван.

Невинное предложение. Но все поняли, что за ним кроется. В доме есть свет, от которого их гостю уже будет не скрыться. И там ему придется снять шляпу.

— Возможно, сеньорите нужно еще подышать прохладным воздухом?

Словно вспышка молнии. Он не хочет идти в помещение! Почему? Тянет время? Зачем? Бережет их головы или… Он сам не готов?

Надо успокоиться. Совпадения еще никто не отменял.

— Я думаю, девочкам уже нужно идти спать, — слышится голос сеньоры Камелии.

Сеньора Линарес тоже вступила в игру. Ее слова означают, что они сейчас направятся в гасиенду де ла Вега под предлогом сбора теплых накидок, и там же попрощаются перед уходом домой. Этим она вынудит их гостя зайти в освещенный зал.

— Прошу меня простить. Я действительно приехал не вовремя. Чтобы не доставлять вам неудобств, я переночую в отеле, а завтра утром…

— О нет, это исключено! — не дал договорить молодому человеку дон Алехандро, положив ему руку на плечо и таким образом получив возможность оказаться с ним лицом к лицу. — Вы наш гость и не можете остановиться нигде, кроме нашего дома.

— Право, это очень неудобно.

— Об этом не может быть и речи, — ознаменовал окончание разговора губернатор.

Если бы Изабелла могла сейчас смеяться, она бы вдоволь повеселилась над тем, как каждый из присутствовавших во дворе попытался заманить их единственную жертву в невидимую общую ловушку и как дон Алехандро бескомпромиссно захлопнул на ней крышку.

— На втором этаже для Вас уже давно готова комната, — расставил точки над i дон Ластиньо, в свою очередь поворачиваясь к молодому человеку и отрезая ему вдвоем с другом любую возможность к отступлению.

— Тогда пойдемте, — даже более чем поспешно поднялся Рикардо, снова закидывая Изабеллу на руки.

Девушка приросла взглядом к неподвижному гостю. Найдет ли он какой-нибудь повод, чтобы отказаться, или сдастся общему натиску?

— Идем, — скомандовал дон Алехандро и первым направился к гасиенде.

Следом пошел дон Ластиньо, а за ним…

— Сейчас как следует рассмотришь его, — раздался шепот Рикардо. — Хотя он уже совершил очень серьезный промах. Кем бы он ни был.

Промах? Он? Изабелла почувствовала, как, вопреки мутной голове, обострились все ее мысли.

— Какой? — тут же возникла Керолайн, вросшая в правое плечо Рикардо.

Линарес немного замедлил ход, поэтому молодые люди оказались позади всех втроем.

— Кери все это время была в платке, — почти неслышно произнес Рикардо.

Фрейлина медленно подняла руки к голове и, обнаружив там упомянутый аксессуар, замерла с округлившимися глазами. Изабелла же недоуменно посмотрела на брата. Она помнила, что ее подруга перед выходом из гасиенды Линарес набросила на плечи накидку, потому что ей показалось, что за окном подул сильный ветер. Волосы ее принцессы были убраны в высокую прическу и непогода была им не страшна, а вот с собственными белокурыми локонами Керолайн от волнения ничего не успела сделать, в связи с чем платок пришел к ней на выручку очень вовремя. Девушка благополучно прошла в непривычном для себя аксессуаре по улице, потом провела в нем все время короткой встречи с сеньором Энрике, далее снова выскочила в платке во двор следом за Рикардо и таким образом пребывала в нем до настоящего момента.

— И что? — нетерпеливо спросила Изабелла, переводя взгляд то на брата, то на подругу.

— Ты этого не слышала, потому что потеряла сознание, но сеньор Монтеррей…

— Боюсь показаться назойливым, — вдруг послышалась будоражащая разум интонация их ночного гостя, перебившего Линареса на середине фразы, — но, мне кажется, моя персона не стоит того, чтобы сеньорита ради прощания возвращалась в душное помещение. Я пробыл здесь меньше десяти минут и успел доставить столько неприятностей. Разрешите откланяться прямо сейчас и более вас не задерживать.

Изабелла с замершим сердцем увидела, как трое мужчин остановились около главного входа и обернулись в ее сторону. По крайней мере, так поступила высокая фигура в темном дорожном костюме, двое же спутников были вынуждены повторить его движение.

— Сеньор Энрике прав, — спустя несколько напряженных секунд раздался голос губернатора. — В данной ситуации заходить в дом в самом деле нет смысла. Изабелла, тебе нужно как можно быстрее идти отдыхать. Да и, откровенно говоря, нам с нашим гостем еще есть, о чем пообщаться. В связи с рядом недавно возникших условий мы ограничены определенными временными рамками, а завтрашний бал и подготовка к нему отнимает у нас целый день. Терять столько времени — непозволительная роскошь, поэтому сегодня необходимо хотя бы в общих чертах обсудить наш вопрос.

У девушки перехватило дыхание. Если она сейчас уйдет, впереди ее ожидает самая мучительная ночь в ее жизни.

— Добрых снов, сеньорита, — зазвучал в голове низкий голос.

Нет, не может быть.

— Спокойной ночи, — размеренный ответ Рикардо откуда-то сверху.

Кажется, все повторили друг другу эту фразу и теперь устремили взгляды в сторону Изабеллы.

— Спокойной ночи, — прошептали ее губы, и перед глазами снова возникли густые кроны садовых деревьев.

Нет, только не сейчас…

— Зачем он тянет до завтра?! — воскликнула Кери, едва они втроем переступили порог спальни Изабеллы. — После платка все и так все поняли.

"Платок, — промелькнуло в голове знакомое слово. — Рикардо что-то говорил про платок".

Девушка медленно подняла глаза на брата, успевшего посадить ее на кровать и расположиться в кресле напротив.

— Пока Изабелла не даст окончательного ответа, мы не можем ничего утверждать. Но если это действительно он, тогда это крайне странно, потому что еще никогда он не был так неосмотрителен, — протянул молодой человек, задумчиво изучая покачивающуюся от ночного ветра гардину, однако в следующую минуту встретился взглядом с бездонными синими глазами и подался вперед. — Ну-ка, подумай, какое отличие между тобой и Керолайн бросается в глаза в первую очередь?

— Не знаю, — отрешенно произнесла Изабелла.

— Волосы, — отчеканил молодой человек.

— Волосы? — бездумно повторила девушка.

Линарес вздохнул:

— Ты брюнетка, а Кери блондинка, понятно?

Ответом послужил пустой взгляд в его сторону.

— Даже те, кто никогда вас не видел, сразу поймут кто из вас кто. У тебя южный тип внешности, а у Керолайн — северный, это очевидно по цвету волос. Согласна?

Изабелла медленно кивнула.

— Но я же была в платке! — не выдержав, взвыла Кери.

— А что это значит? — спросил Рикардо.

Тишина.

— А это значит, — с расстановкой начал молодой человек, — что девушка, стоявшая рядом с тобой, могла быть кем угодно: от прислуги до твоей матери, потому что успеть рассмотреть всех присутствовавших в тот момент в зале и сделать хоть какие-то умозаключения было невозможно. Ты грохнулась в обморок в первую же секунду. Улавливаешь?

–…

Линарес воздел руки кверху и встал с кресла.

— Девушкой в платке мог быть кто угодно. Даже ты.

Изабелла почувствовала глубоко внутри подозрительные шевеления.

— Или же эти две особы вообще могли оказаться не вами. Это могли быть наши поздние гостьи, собиравшиеся уходить и потому стоявшие рядом с дверью. Кроме того, если уж мы заговорили о волосах, то твои волосы были убраны в прическу, из-за которой невозможно было определить ни их точный цвет, ни длину, а я уверен, что эти их характеристики известны далеко за пределами Эль Пуэбло. Короче говоря, невозможно было сказать, кто вы с Керолайн такие. Однако, — Рикардо приблизился к сестре и наклонился к ее лицу, — что делает сеньор Энрике, когда ты теряешь сознание? — Изабелла почувствовала, как напряглась каждая клетка ее тела. — Правильно, бросается к тебе со словами…

— К этому времени она уже упала в обморок, — встряла фрейлина.

— Сеньорита Изабелла, Вы меня слышите? — повторил Рикардо фразу их ночного гостя.

Бросающий в дрожь озноб на спине и в ногах.

— Никто не успел представить вас до этого момента, и даже Керолайн не произнесла твоего имени.

Изабелла подняла на брата огромные глаза.

— Для того, чтобы безошибочно распознать в тебе бывшую британскую принцессу, он должен был знать тебя в лицо.

***

— Если бы мне все это рассказал кто-то другой, я почла бы его за очередного пациента моего лечащего врача, — обмахиваясь веером в и без того прохладной комнате, пробормотала Фиона.

За окном уже начинал брезжить рассвет. Это был третий час, который принцесса провела практически без движения. До этого она безостановочно ходила из угла в угол, слушая бархатистый голос своего посетителя.

Примерно через полтора часа от начала повествования, то и дело перебиваемого нетерпеливыми вопросами, девушка, подняв руку, остановила рассказчика, подбежала к двери и потребовала у подоспевшего на ее неистовый стук охранника приготовить двойную порцию ужина. Ее запрос был выполнен незамедлительно, и таким образом через двадцать минут заокеанский гость получил на подносе весомое подкрепление для своих сил, после чего вернулся к рассказу и с тех пор уже не останавливался.

— Нет, этого просто не может быть, — развела руками девушка, когда молодой человек наконец замолчал и откинулся на спинку кресла с бокалом вина в правой руке. — Так не бывает. Ты уверен, что тебе самому это все не привиделось?

Ее собеседник усмехнулся и, словно в доказательство своих слов, помахал в воздухе снятой еще несколько часов назад черной маской.

— Вот это поворот, — прыснула Фиона. — Моя младшая сестренка-то, оказывается, не принцесса, а… — Она внезапно замолчала.

Наступила продолжительная тишина. Молодой человек отставил бокал и, покинув свое место, подошел к окну. Под высокими стенами здания снова менялся караул.

— Да и не сестра она мне вовсе… А в тот день, чуть больше года назад, это был ты за изгородью, выходит. Это был ты… — Фиона медленно повернула голову в сторону и, сосредоточив взгляд в известной ей одной точке звенящего воздуха, долго смотрела в пустоту, не говоря ни слова. — Значит, она вернулась на родину, — через некоторое время произнесла принцесса. — Что ж, так и должно было быть. — Она еще немного помолчала. — Керолайн уже вышла замуж за Линареса? — Ответом ей послужил отрицательный жест. — Тьфу ты, цаца! Допрыгается ведь! Такой партии ей больше никогда не представится. Чего она ждет? — Фиона хмыкнула и перевела взгляд на своего визитера. — Хотя, зная ее собачью преданность, могу предположить, с чем связаны подобные ожидания. Бедный дон Рикардо. Какая-то мелкая пигалица загнала его под каблук и еще ставит условия. На его месте провела бы такие разъяснительные работы, что та и пикнуть бы не посмела. Ждет она, видите ли. У моря погоды. — Принцесса тоже встала с кресла и медленно двинулась по периметру комнаты. — Ладно, с этими вроде все ясно. Одна вернулась на свое место, другая нашла новый дом. Пропащая судьба Линареса уже тоже определена. А жаль. Вот уж завидный жених. Как ваши дамы перенесут такую потерю? — Она с усмешкой обернулась и посмотрела на обнаженную спину с удивительным орнаментом. — Или две? — ее серые, похожие на состаренное серебро, глаза внимательно изучили каждый завиток и остановились на темном рисунке на плече. — Много же сюрпризов еще ожидает Эль Пуэбло, — задумчиво протянула Фиона, подходя к окну и сближаясь со своим посетителем. — Какая горячая кровь, — провела она острым ногтем по загорелой коже. — Тебе хоть известно, что такое холод? Или ты его не чувствуешь? Так же как не чувствуешь боль и страх, — кончики пальцев на мгновение обхватили часть сильного плеча и попытались сдавить литые мускулы. — Камень, кажется, не так крепок, как это тело, — поглотили глухие стены едва уловимое дыхание. — Сколько женщин уже отдали тебе свои души? Десятки? Сотни? Сгорели дотла в твоем зеленом пламени. — Тонкая рука скользнула с рельефного плеча на широкую грудь. — Ты что-нибудь чувствовал при этом? Или чувства уже не властны над тобой? — Девушка сделала шаг назад и, постучав пальцем по красиво закругленному подбородку, окинула предмет изучения глубоким взглядом. — Впрочем, с той жизнью, в которую ты влез, чувства принесли бы слишком много проблем. Или же… — снова крадущееся движение вперед, — ты чего-то не договариваешь? — Тишина. — Хотя сейчас это не имеет значения. Очень многое в моей жизни уже не имеет значения… — Принцесса облокотилась на грудь своего гостя и, покусывая нижнюю губу, повернула голову к зеркалу. — Торжества, балы, наряды. И еще этот Нордфолк оббивает порог. Отец и мать уже сто раз ему все сказали, а он никак не поймет… Говорит, что увезет меня в Европу, что у него там уйма знакомых светил медицины, что им ничего не стоит меня вылечить. Как будто это имеет значение. — Она презрительно хмыкнула. — Вот как объяснить человеку, что"нет"значит"нет"? Существует ли какой-то действенный способ? — Фиона подняла голову и сразу же встретилась с бездонным зеленым омутом. — Тебе ведь не раз приходилось говорить"нет"?

За окном уже давно кипела утренняя жизнь: суетливая беготня, звяканье посуды, звуки передвигаемых предметов, перебранка слуг. Но в самой высокой комнате под крышей из красной черепицы царила тишина.

— Ты и сейчас скажешь мне"нет"? — раздался едва слышный шепот. — Как в тот вечер на балу и в ту ночь в Пещерах. Откажешь мне в третий раз? — Молчание. Только две пары глаз, внимательно следящих за движением воздуха в узком пространстве между губами. — О, жестокий… Тебе не нужно слов. Ты убиваешь взглядом. Один твой жест мог решить тогда мою судьбу. Я пошла бы за тобой на край света, забыла бы обо всех обидах и несправедливости. Вся моя жизнь была в твоем ответе… Но, — Фиона резко провернулась на каблуках и, заложив руки за спину, зашагала по комнате, — у всех свои вкусы и предпочтения, и пытаться изменить это бессмысленно. — Она посмотрела в окно. — Уже совсем светло. Как ты собираешься выбираться отсюда? Или, — девушка рассмеялась и откинула за спину беспорядочно рассыпавшиеся за долгую ночь блестящие волосы, — ты проведешь со мной весь этот день? — Она пристально вгляделась в строгие и правильные черты лица. — Нет, твои глаза говорят, что ты скоро уйдешь. Что ж, тогда у меня последний вопрос.

Принцесса вновь оказалась около высокого облика, освещаемого первыми утренними лучами, и, поднявшись на кончики пальцев, прошептала, почти касаясь маняще приоткрытых губ:

— Она в безопасности?

— Да.

— Где ты ее спрятал? В Мексике?

— В Эль Пуэбло.

Красивый разрез глаз внезапно увеличился, и заключенная отпрянула назад:

— Где?!

— Она в Эль Пуэбло.

— Ты что, не помог ей бежать?!

— Она отказалась.

— И ты послушал ее?! Ты был ее единственным спасением! Кроме тебя, ей никто…

— У нее теперь есть собственный спаситель.

–… не мог… Что?

— Дон Рафаэль.

Фиона слегка наклонила голову вбок:

— Веласкес?

— Со всем его состоянием.

Принцесса ненадолго замолчала.

— Ты меня разыгрываешь, — прищурилась она, уткнув в талию одну руку и укоризненно покачав указательным пальцем другой. Однако молчание оппонента заставило ее сменить позу и податься вперед. — Дон Рафаэль Веласкес?

— Она живет в его гасиенде.

Девушка провела бледной рукой по высокому лбу.

— Да я смотрю, наши там неплохо устраиваются, — Фиона надавила пальцем на висок и несколько отрешенно подошла к письменному столу. — Надо было выводить ее из игры, — голос принцессы зазвучал тихо и размеренно. — Она не на шутку увлеклась этим стариком. Каждая новая минута, проведенная рядом с ним, все больше приближала к неотвратимой катастрофе. Эти встречи нужно было прекращать. — Принцесса вскинула голову и легко обернулась к своему гостю. — И что, он сделал ей предложение?

— Пока нет.

— Какого черта он тянет? — слегка притопнула ногой Фиона. — Постой, ты не был в Калифорнии уже несколько месяцев. Откуда ты знаешь, что там сейчас происходит? Может, и Эль Пуэбло уже не на месте.

— На месте, — с легкой улыбкой произнес молодой человек.

— С чего бы такая… — начала девушка, но не договорила и возвела глаза к потолку. — О, тысяча извинений! Какой глупый вопрос после всего, что я сегодня услышала! — Она медленно опустила взгляд и посмотрела на свои руки. — Передашь ей, — коротко произнесла Фиона, снимая со среднего пальца широкий золотой перстень с кроваво-красным рубином. — На Рождество. Он ей всегда нравился.

— С каким текстом? — молниеносным движением поймал Зорро небрежно брошенное в его сторону сокровище и, оценив опытным глазом его стоимость, убрал в карман.

— Белый день на дворе уже, — проигнорировав вопрос, несколько нетерпеливо постучала по столу его собеседница и отвернулась к противоположной стене. — Мне в общем-то все равно, но выбираться отсюда с каждой минутой становится все сложнее. Не говоря о том, что у тебя тут еще до сих пор незавершенное дело.

— Да, откровенно, мне пора.

— Что ж, спасибо за визит. Это была незабываемая ночь. Ни один мужчина еще не доставлял мне столько удовольствия. Чем мне тебя отблагодарить?

Молодой человек едва уловимо улыбнулся.

— Прыгнуть из окна самой? — стоя к нему спиной, перехватила тонкую улыбку принцесса. — Всегда хотела почувствовать, каково быть птицей. Правда, полета тут едва ли хватит на пару секунд. Это угнетает. Впрочем, — повернулась она, — тем быстрее все закончится. Здесь чертовски скучно, очень хочется взглянуть на тот свет. Пусть даже мне предстоит гореть в аду. Я не против. В адском костре намного веселее, чем среди этих чопорных святош, которые меня окружают, — начала она неспешное движение в сторону своего визитера. — Хотя я намного охотнее предпочла бы сгореть в твоем огне. Что? Нет? Ты приготовил что-то поинтереснее окна? Мне рассказывали, что люди, видевшие твое лицо, пропадали бесследно. Ты хочешь и меня забрать туда? Извини, но я не умею ходить сквозь стены, поэтому вряд ли составлю тебе компанию. А выбираться вдвоем из окна слишком заметно. Что ж, обидно… Очень обидно, но в данных условиях этот вариант неосуществим. — Фиона запрокинула голову и, задумчиво изучая потолок, намотала длинную прядь на указательный палец. — Что же можно придумать в этом помещении? Честно говоря, выбор здесь невелик, да и все это тебе не подходит.

Молодой человек покинул свое место у окна и направился к столу. Девушка с неподдельным интересом проследила за его перемещением.

— Стол? — неуверенно предположила она. — О, сколько прекрасных фантазий сразу возникает в голове! Жаль, что они не соответствуют предмету беседы, — Фиона взглянула в глаза ночного гостя. — Нет, не стол, да?

Ее немногословный оппонент вместо ответа взял в руку лист бумаги.

— Бумага? — удивленно уточнила принцесса.

Молодой человек кивнул.

— Серьезно?

Еще одно подтверждающее движение и тишина вслед за ним.

— Я много слышала про твою изобретательность и даже имела возможность убедиться в ней лично, но сейчас она загоняет меня в тупик. Ты ничего не путаешь? — Молчание. — Что можно сделать с помощью бумаги?.. А, нет-нет, не говори! Дай я угадаю! — Фиона захлопала в ладоши от удовольствия. — Обожаю шарады! Да и из уважения к этому свету стоит попрощаться с ним в приподнятом настроении. Может, листы можно использовать в качестве ножа? Впрочем, нет… Тебе придется провести не один час с кипой бумаги надо мной, чтобы сделать хоть один приемлемый порез, а ты торопишься. — Девушка взглянула в бесконечные зеленые глаза. — Это не бумажный нож, нет? — Отрицательное движение головой подтвердило ее умозаключение. — Тогда яд? Из большого количества бумаги возможно изготовить какое-то отравляющее вещество? — Снова отрицательный жест. — Да, на это тоже требуется немало времени и хоть какое-то оборудование. А это помещение совсем не похоже на лабораторию… Что же еще? — Она нетерпеливо застучала ногой по каменному полу. — Дай одну подсказку.

Ее посетитель неспешно поднял руку и одним щелчком пальцев отправил чернильницу на другой конец стола. Принцесса проследила за тем, как несколько перьев в декоративной амфоре скользнули по отполированной деревянной поверхности и остановились точно рядом с ней.

— Перья? — уточнила она. Молодой человек кивнул. — Это что-то, что можно сделать с помощью пера и бумаги? — Еще одно подтверждение. — Перо и бумага… — забормотала Фиона. — А! — хлопнула она себя по лбу. — Черт побери, какая же я недогадливая! Ты хочешь, чтобы я написала завещание! На какое из твоих имен? — Молчание в ответ. — Хотя постой, это же будет прямой уликой твоей причастности… Да и что-то мне подсказывает, что состояние королевской дочери по сравнению с твоим — жалкие гроши. — Принцесса рассмеялась. — Бывает же… Так, что еще? Я должна написать, что ухожу из жизни по собственной воле и прошу в этом никого не винить? — Отрицательный жест. — Хм… Ты хочешь, чтобы я написала что-то определенное, и отвезешь это в Калифорнию? Что, снова нет? Признаться, мои идеи подходят к концу. Но я правильно понимаю, что должна что-то написать?

— Да.

— Ты знаешь, как я не люблю проигрывать, — наклонила голову набок Фиона, — однако ты единственный, кому я сдамся с удовольствием. Так что мне нужно сделать?

Молодой человек оттолкнулся бедром от стола и медленно приблизился к хозяйке серых стен. Девушка, не отрывая глаз, сосчитала все его шаги и вынужденно подняла в конце голову.

— Последний раз мы были так близки на балу. Когда я предлагала тебе уехать со мной в Европу… — прошептала принцесса. — Как глупо! — рассмеялась она. — К тому времени Европа уже покорилась тебе! — Фиона прищурилась и пристально всмотрелась в глаза молодого человека. — Какой невероятный цвет. Словно зеленое пламя. И чем ближе, тем сильнее оно обжигает. Такой глубокий завораживающий изумруд. Но ты подпускаешь к себе очень ограниченный круг людей… Преимущественно женского пола, — принцесса снова хохотнула. — Значит, не завещание, не записка и не письмо. Так что же ты тогда хочешь? Ах нет, подожди! Позволь мне задать тебе последний отвлеченный вопрос. Обещаю, он действительно будет последним. Понимаю, что утомила тебя разговорами, но, надеюсь, для меня ты сделаешь скидку.

Фиона махнула длинной темно-зеленой юбкой с дорогой серебряной вышивкой в цвет своих глаз, поднялась на кончики пальцев и, заложив за спину обе руки, приблизилась к лицу своего гостя. Его волосы чуть шелохнулись от ее вопроса, заданного неслышным шепотом. Он вскинул длинную черную бровь в своей неповторимой манере, затем усмехнулся и что-то тихо произнес в ответ.

— Понятно, — протянула принцесса. — На балу, когда она общалась с… ты сам знаешь кем, это было особенно заметно. — Она немного отдалилась и задумчиво посмотрела на стену за спиной собеседника. — Что ж, сейчас вроде бы мое любопытство полностью удовлетворено. Я внимательно слушаю. Что мне следует написать напоследок?

Молодой человек поднял руку и коснулся прекрасных каштановых локонов:

— Все, что я тебе рассказал.

В воздухе повисло секундное ошеломление.

— Что?! — отпрянула принцесса. — Все, что ты мне рассказал?! Ты хоть понимаешь, сколько времени на это уйдет?!

— Да. Поэтому еще добавь все то, чему ты была свидетелем.

— На это нужны недели! А может, и месяцы кропотливого труда! Это… — высокий голос вдруг оборвался и растворился в ярком солнечном свете, пронизывающим насквозь всю комнату.

За дверью и за каменными стенами давно вступила в права повседневная жизнь и теперь она неудержимо рвалась в небольшое помещение под высокой черепичной крышей. Огромные серебристые глаза, в которых впервые за долгое время не было видно ни болезненного блеска, ни сменяющего его выражения полного безразличия, неподвижно сосредоточились на красивом строгом лице. Высокий облик, заливаясь слепящими лучами, постепенно отходил к окну.

За порогом послышались чьи-то голоса с одновременным предупредительным стуком. В скважине лязгнул тяжелый железный ключ и, сопровождаемый характерным скрипом ручки, сделал три грохочущих оборота. Девушка медленно повернулась: у входа в помещение стояла ее улыбающаяся служанка с подносом и полотенцами для умывания.

— Ваше Высочество, доброе утро! Мне сказали, ночью у Вас проснулся аппетит! Значит, Вам лучше? Я принесла Ваш любимый пудинг. Может, у Вас есть еще какие-нибудь пожелания?

Принцесса перевела взгляд на зеркало, отражавшее окно за ее спиной, и долго молча рассматривала яркие лучи, освещавшие пустое пространство комнаты.

— Да, Беатриса, есть одно, — наконец раздался тихий голос. — Принеси мне бумагу и запасные перья.

— Но, Ваше Высочество, у Вас же все есть.

Принцесса неслышно и, словно по воздуху, подошла к столу.

— Мне понадобится значительно больше, — прошептала она.

— Хорошо, — пожала плечами служанка, — как пожелаете. Куда поставить поднос?

— Куда хочешь…

Фиона подвинула стул и плавно опустилась на мягкую обивку. Глаза ее были удивительно спокойны и задумчивы. Прислуга занялась обычными утренними делами. В комнате сразу послышалась суетливая возня.

— Ваше Высочество… — начала Беатриса, внимательно рассматривая поднятую с пола черную полоску ткани, но вдруг оглушительно взвизгнула и отпрыгнула в сторону.

Через все помещение с коротким свистом пролетел кинжал с черной рукоятью. Он легко качнул потоком воздуха длинный блестящий локон и вонзился в деревянную раму картины, висевшей над столом. Служанка, выронив находку, с криком бросилась прочь из комнаты, зовя на помощь охрану. Фиона подняла взгляд и медленно протянула руку к небольшой записке, проткнутой насквозь острым лезвием.

"Привет Нордфолку".

Она посмотрела в окно, затем придвинула чернильницу и достала перо. Тонкие пальцы легли на бумагу. Под темными длинными ресницами вдруг зажегся неукротимый взор, наполненный смыслом и жаждой новой жизни.

"Изабелла! Изабелла! Вставай! — не задумываясь, вывела каллиграфическим почерком рука цвета слоновой кости. — Итак, сегодня, 7 марта 1804 года, Изабелле исполнилось семнадцать лет…"

***

— Ты уверена, что не успела его рассмотреть, или опять что-то задумала и не хочешь рассказывать? — взвыла Кери, набросившись на подругу, не успела за Линаресом закрыться дверь.

— Рикардо велел нам немедленно ложиться спать и не издавать звуки ни по какому поводу, если ты не забыла, — упала лицом в подушку Изабелла. — Сейчас он услышит наш разговор, придет и выгонит тебя в твою комнату, — донесся ее глухой голос.

— Скажем, что ему показалось, — махнула ручкой фрейлина.

— Вот сама и будешь говорить.

— Не уходи от темы! Ты единственная видела его так близко и при хорошем освещении.

— Кери, говорю же, у меня перед глазами было так темно, что я ничего не поняла, — развернулась Изабелла. — К тому же все произошло за считанные секунды. У отца и дона Алехандро сейчас намного более реальные шансы установить его личность. Завтра с утра сразу же их спросим.

— Что толку в том, что они рассмотрят его по миллиметрам? Ты единственная, кто может дать однозначный ответ.

— Кери… — воздела руки к потолку Изабелла.

— Что? Ты была к нему ближе всех. Ты знаешь черты его лица намного четче и…

— Глаза, Кери. Их невозможно спутать ни с кем другим. И для того, чтобы их рассмотреть, не нужно быть мной.

— Ты серьезно думаешь, что он единственный зеленоглазый мужчина на всем континенте?

— Такой оттенок я за всю свою жизнь встречала только у него.

— Послушай, мы всегда видели его в маске, которая, хотим мы этого или нет, подчеркивает его глаза, делая их такими яркими и заметными. Мне кажется, если он ее снимет, его взгляд будет вполне обычным и совершенно невыделяющимся в толпе.

— А мне кажется, его глаза горят даже в темноте, и маска тут не при чем, — поежилась Изабелла.

— Ах, ну да, ну да, — многозначительно хмыкнула фрейлина.

— Кери, я серьезно.

— Да, конечно, я полностью с тобой согласна. Он на всем белом свете единственный и неповторимый.

Изабелла издала вздох безысходности и забралась под одеяло.

— Знаешь, что? — через довольно продолжительный промежуток тишины произнесла Керолайн. В ответ донеслась глухая вопросительная интонация. — Если это все же не он, то у меня есть предположение, кто такой сеньор Монтеррей…

— Так, стоп! — предупредительно вскочила над подушкой Изабелла. — Твое первое предположение уже перевернуло все с ног на голову!

— А я тут причем?! — возмутилась подруга. — Все заметили невероятное сходство!

— Если бы я по твоей милости не потеряла сознание, это сходство не начали бы искать с таким рвением. Все решили, что я его узнала.

— По моей милости?!

— Когда-то же должен наступить этот особенный день, — нараспев произнесла Изабелла, прижимая руки к груди и нарочито быстро хлопая ресницами, — когда будут сняты маски и откроются имена.

— Откуда тогда он тебя знает?!

— Да мало ли, где видел. Если он намерен влить капитал в строительство порта именно в Эль Пуэбло, значит, он должен был здесь бывать.

— Мы здесь всего полгода, — гнула свою линию Кери.

— Отстань от него. Бедный сеньор Энрике до сих пор расхлебывает твое предположение. Напугали человека так, что он собирался сбежать в отель. А нам еще подписывать с ним соглашение.

— Он тебя знает, — цедила сквозь зубы фрейлина.

— Я уже все сказала этому поводу.

— Тогда почему Рикардо не пришло в голову такое объяснение?

— Потому что я грохнулась в обморок, — начала загибать пальцы Изабелла. — Потому что у него похожий облик. Потому что у него низкий голос. Потому что никто не успел его рассмотреть. Потому что завтра бал, в конце концов, и все ждут сама-знаешь-чьего появления.

— Хочешь сказать, это простое совпадение?

— А ты хочешь сказать, сама-знаешь-кто — единственный высокий мужчина с низким голосом на всем континенте? И, кстати, голос, мне кажется, все же не его.

— Голос можно изменить.

— Кери, отстань. Дай отдохнуть. И так голова кругом.

— Значит, тебе неинтересно, кем еще может являться сеньор Энрике и почему он тебя знает? — задрав носик, хмыкнула Керолайн.

— Совершенно.

— Это, между прочим, все ставит на свои места.

— Ничего не слышу.

— Другого варианта быть просто не может.

— Это Рикардо, или мама, или отец, или дон Алехандро навели тебя на эту мысль?

— Да нет, я просто сейчас сидела, смотрела в окно и взвешивала все"за"и…

— Спокойной ночи.

Керолайн на мгновение застыла с открытым ртом, но тут же нахохлилась и сложила руки на груди:

— Ну и не скажу! Мучайся теперь всю ночь!

— Делать больше нечего.

Кери яростно водрузила себя на подушки дивана и поучительно замолчала, однако минута безразличной тишины со стороны кровати ее принцессы, а следом и вторая заставили ее сменить гнев на милость и возобновить попытки вернуться к животрепещущей теме.

— И все же похож, правда? — небрежно бросила фрейлина.

Молчание.

— Да и бал завтра.

Снова никакой реакции.

— Столько совпадений.

— Вот именно, что совпадений! — не выдержала Изабелла. — Разве не бывает похожих людей?

— Настолько похожих, прошу заметить.

— Мы не знаем, как он выглядит без костюма. Многие ведь думали сначала, что это Рикардо, потому что у него похожая фигура. И что, это оказался Рикардо? Нет. Просто у них много общих черт. С сеньором Энрике то же самое.

— Это все очень подозрительно, — прищурилась Кери.

— Хорошо, еще пример, — сжала Изабелла кулачки от навязчивой идеи подруги. — Катрин и я. Помнишь, как удачно тогда послужило нам наше сходство в телосложении и цвете волос, чтобы разрешить историю с Дымкой?

— Ну помню, — недовольно проворчала фрейлина.

— Тебе мало этих двух примеров?

— В таком случае вступает в силу мое второе предположение, — упрямо поджала губки Керолайн.

Изабелла воздела руки к потолку: Кери была абсолютно непробиваема. Если ей втемяшилось в голову, что сеньор Монтеррей являлся самим Зорро или кем то с ним связанным, — а девушка была уверена, что это фрейлина и имела в виду под ее вторым предположением, — то сбить ее с этого настроя было уже невозможно. Единственным способом обеспечить себе хоть пару часов отдыха было обращение к альтернативной теме, которая была бы в похожей степени щекотливой, но имела конечное число вопросов и ответов.

И Изабелла уже ее придумала.

— Кстати, все хотела тебя спросить, — как можно более небрежно произнесла она. — Мы с Катрин в самом деле похожи?

Керолайн направила на подругу испытующий взгляд, однако, не увидев в небесно-голубых глазах ничего, кроме всамделишного интереса, потеряла бдительность:

— Ну, в общем, да.

— Очень? — решила идти до конца Изабелла.

— Да, достаточно. У вас похожее сложение. Правда, она немного выше тебя и, пожалуй, плечи у нее немного шире. Но если вы не стоите рядом, это невозможно понять. Волосы, я бы сказала, идентичные, только у нее короче сантиметров на двадцать. Лица, правда, не очень похожи, хотя общие черты прослеживаются. Но, я думаю, когда вы обе уберете волосы назад и наденете маску и шляпу… И если еще будет темно…

Дальше Изабелла уже ничего не могла расслышать из-за шороха шевелящихся на собственной голове волос.

— Я все поняла, — прошептала она, выставив вперед дрожащую руку. — Все.

Кажется, Кери подскочила над диваном и потребовала немедленных разъяснений, но Изабелла уже провалилась глубоко в себя и осталась наедине с осенившим ее ответом на все вопросы.

Сегодня ненормальный вечер, вот и все. Если Кери по какой-то невероятной причине дословно произнесла свою речь из сна полугодичной давности, то удивляться появлению сеньора Монтеррея, показавшегося всем так похожим на Зорро, тем более не стоило.

И как она сразу об этом не подумала? Может, сегодня луна не в той фазе или земля на секунду замедлила ход… В любом случае завтра все встанет на места. Тем более что ответ на главный вопрос пришел сейчас сам собой, без мучительных раздумий и предположений.

Все, что нужно будет сделать при встрече с сеньором Энрике, это… — Изабелла закрыла глаза и глубоко вздохнула, — коснуться его. Если это Зорро, его пламя сразу же сожжет ее дотла.

Глава 8

— Ничего не понимаю, — вышагивала Керолайн по спальне своей принцессы. — Как такое могло случиться? Почему?

Изабелла медленно и отрешенно вытаскивала шпильки из великолепной карнавальной прически, воздвигнутой титаническим трудом ее подруги.

— Это же неправильно! Так не должно было быть! — продолжала наматывать круги фрейлина. — Все ведь начиналось так хорошо!

И она была права. Бал прошел великолепно. Умопомрачительные костюмы, семейные представления, веселые соревнования, — все было на высочайшем уровне. Организаторы в этом году постарались на славу, и не осталось такого участника, который к концу мероприятия хоть раз не произнес бы слов благодарности и восхищения.

Изабелла Линарес блистала как никогда. Ее наряд произвел совершенный фурор и уже в самом начале празднества обеспечил ей титул королевы бала, что заслуженно снискало Керолайн звание самого выдающегося и прогрессивного модельера Эль Пуэбло, обогнав даже дом Катрин. При этом фрейлина неожиданно для всех вдруг проявила нешуточную деловую хватку и за пару часов обзавелась очередью из страждущих ее работ заказчиков, после чего Рикардо обреченно предположил, что теперь ему придется открывать для Керолайн собственное ателье.

В целом для дома губернатора все прошло прекрасно. Особенно же интригующим было отсутствие на балу их ночного гостя. Вопреки ожиданиям девушек, которые утром первым делом вцепились в Рикардо с требованиями подробного отчета о переговорах с сеньором Монтерреем и впечатлениях дона Алехандро и дона Ластиньо, выяснилось, что сеньор Энрике был внезапно вынужден покинуть гасиенду де ла Вега из-за подоспевшего извещения от его друга по старой службе на другом конце поселения о том, что вся семья ждет его приезда уже несколько дней и незамедлительно требует его к себе. В связи с этим неуловимый визитер, тысячекратно извиняясь, пообещал вернуться к переговорам завтра после праздника и, так и не зайдя больше в помещение, исчез.

Само собой, никто не стал его задерживать. Более того, этот момент для всех, кроме Изабеллы, стал последней каплей на чаше весов сомнения в пользу отождествления личностей Зорро и сеньора Энрике.

Был ли этот его скорый отъезд запланированным или ему действительно срочно потребовалось покинуть гасиенду де ла Вега, что он и сделал с помощью записки, принесенной ему никому неизвестным молодым человеком, однозначно сказать было сложно, равно как и определить цель его визита. Собирался ли он в самом деле вложить свои средства в новый порт, хотел ли изучить обстановку в доме губернатора в качестве постороннего лица или спешил убедиться, что с Изабеллой все в порядке — а именно на этом варианте больше всего настаивала Керолайн, — также определить было невозможно. Тем не менее настроение всей компании уже с раннего утра было чрезвычайно приподнятым, и над общим столом за завтраком, который сегодня было решено провести в гасиенде Линарес, беспрестанно витали неоднозначные шуточки и вызывающего характера перемигивания.

Изабелла на протяжении всей трапезы, как на зло растянувшейся на полтора часа, готова была провалиться сквозь землю, поэтому по ее окончании девушка стрелой вылетела из-за стола и забаррикадировалась в спальне, впустив туда только Керолайн после ее двадцатиминутного штурма. Фрейлина клятвенно заверила, что не будет касаться в разговорах персоны Зорро и деловито зашуршала вокруг наряда своей принцессы, однако ее сжатые губки, напряженное выражение лица и громогласное сопение в конце концов разжалобили Изабеллу, скрепя сердце, самолично поднявшую запретную тему.

— Ну и какое второе предположение у тебя вчера было? — как бы невзначай обронила она.

— Да это уже неважно, — почти в прыжке обернулась сияющая фрейлина, не дав подруге больше произнести ни слова. — Как он всех обвел вокруг пальца, а?! Ни в дом не зашел, ни себя не дал рассмотреть, ни до утра не остался. И при этом побывал в саду, всех увидел и, главное, — подняла вверх пальчик Керолайн, — убедился, что с тобой все в порядке.

— Это совсем не главное, — тихо возразила Изабелла.

— А я считаю, это основная цель его визита!

Изабелла незаметно вздохнула и возвела глаза к потолку.

— И можешь пробуравить взглядом крышу и передышать весь воздух, но он все это затеял из-за тебя, — огрызнулась подруга.

— У нас нет никаких доказательств, что это он.

Кери нетерпеливо цокнула и собиралась добавить что-то еще, но в этот момент раздался стук в дверь и голос Рикардо.

— Сеньор Энрике, наверное, приехал! — взвизгнула фрейлина и бросилась отпирать замок.

— Там Рафаэль с Шарлоттой, — доложил Линарес, появившись на пороге и заняв собой весь дверной проем. — Привезли на консультацию к Керолайн наряды Шарлотты для бала.

Фрейлина оглушительно фыркнула и, задрав головку, проследовала из одного угла спальни в другой.

— Я сейчас занята платьем Изабеллы, — проконстатировала она.

— И как раз доделала с ним все, что хотела, — добавила подруга.

Кери метнула грозный взгляд в сторону своей принцессы, но, встретив многозначительное выражение лица, тут же сникла и занялась внимательным изучением узора на гардинах.

— Я спущусь через пятнадцать минут, пусть подождет, — попыталась она удержать позиции, однако Изабелла сказала Рикардо, чтобы Шарлотта поднималась со всем багажом немедленно, поэтому не успел Линарес передать слова сестры адресату, как на лестнице послышался грохот дорожных сундуков, и спальня Изабеллы потонула в нарядах Шарлотты, скупаемых доном Рафаэлем целыми обозами.

Признаться, девушки совсем не ожидали у своей гостьи такого объема гардероба, однако этот факт внезапно сослужил всем добрую службу, потому что Кери, позабыв о холодности речи и суровости во взгляде, сразу же закопалась в разноцветные ткани и начала подбирать праздничный образ для потупившей взор клиентки.

В этом неизменившемся составе они провели пару плодотворных часов, по окончании которых все три недавние представительницы Туманного Альбиона оказались готовы к предстоящему празднеству как, пожалуй, никто другой в поселении.

Под стать их образам и настрою прошел и сам бал. С попеременным ощущением непринужденной легкости и потаенного ожидания. А все, что произошло вчера, включая затянувшееся отсутствие сеньора Монтеррея, уже трубило дому губернатора о скором появлении того, кого в толпе карнавальных масок ждала не одна пара глаз.

Однако время шло, большие напольные часы в главном зале отбивали одну четверть часа за другой, а сеньора Энрике так и не было видно. Ни его, ни того, кто, согласно трепетно лелеемой мысли Керолайн, должен был скрываться под его именем. Девушки решили было, что их гость появится в самый эмоционально наполненный момент, то есть во время объявления королевы и короля бала, которыми стали Изабелла и сын главного казначея соответственно, но и здесь их ожидания не оправдались. Подруги до последней минуты всматривались в лица и в карнавальные маски, слушали голоса и интонации и так усердно наблюдали за жестами и движениями всех участников праздника, что даже не поняли, как все закончилось и они оказались в карете. Лишь только прохладный ветер и стук колес по дороге привел их к осознанию действительности. Зорро не пришел.

— Этого просто не может быть, — продолжала заламывать руки Кери. — Не случилось же что-то, в самом деле?

Изабелла почувствовала, как сердце камнем упало вниз. Эта мысль терзала ее изнутри подобно хищному зверю. Неужели план Монте оказался настолько безупречным? Неужели Бенджамин ничего не смог предпринять? Неужели…

Девушка резко встала со своего места.

— Ты куда? — обернулась на громкий шум фрейлина.

— На улицу, — прошептала Изабелла, чувствуя, что в груди совершенно не осталось воздуха. — Здесь очень душно.

— Я с тобой, — тут же с нажимом произнесла Кери.

— Это необязательно, я ненадолго, — из последних сил выдохнула Изабелла и почти бегом покинула комнату, не дав Керолайн возможности вставить ни слова.

За спиной быстро остался ряд притихших спален, лестница, коридор, а за ними и входная дверь.

Стояла теплая осенняя ночь. На небе дрожал тонкий месяц в окружении мерцающих звезд, пронизывающих далеким светом густую листву уходящего на покой сада. Девушка быстро миновала владения Линарес и едва слышно щелкнула калиткой, ведущей на территорию де ла Вега. По крайней мере, здесь фрейлина, которая не продержится одна в спальне и десяти минут, обнаружит свою подругу не сразу, и этот ход подарит еще несколько наполненных тишиной мгновений.

Изабелла прошла мимо хозяйственных построек, оставила позади небольшую садовую беседку, затем, не оборачиваясь, пробежала мимо конюшни и только тогда сбавила шаг. Встреча с Торнадо или Тито сейчас могла окончательно поставить крест на попытке заснуть этой ночью.

Девушка медленно обошла увитую плющом качель и неслышно присела на самый ее край, обхватив сцепленными пальцами рук плотно сжатые колени.

Тито… У его новой хозяйки, вопреки обещаниям самой себе, не выдалось ни единой свободной минуты с момента последней встречи, — после которой Рикардо собственноручно притащил ее в спальню и запер там до утра, — чтобы побыть с Тито наедине без свидетелей и попытаться прочитать в глубине внимательных карих глаз, что же произошло тогда у Гранита и как ему удалось уйти с поля боя. Кажется, даже перед людьми она за всю жизнь не испытывала таких сильных угрызений совести, как перед своим четвероногим мохнатым защитником.

Хотя нет. Есть один человек…

Изабелла уронила голову на руки. А если бы Тито не справился, что бы она сказала его настоящему хозяину после его возвращения?

Девушка на мгновение перестала ощущать кончики пальцев. Она только сейчас в полной мере поняла и со всей глубиной прочувствовала случившееся. Зорро же должен был вернуться сегодня! Сегодня! И его нет… Неужели победа осталась за его противником? Не может быть! Неужели расчеты коалиции Монте, дона Эстебана и Вальдемара оказались более точными, а действия — более согласованными?

Изабелла не могла поверить, что Зорро не хватило минувших суток, чтобы проанализировать полученные сведения и выработать соответствующую стратегию. Если только… Снова эта мысль, пронзающая сознание подобно раскаленному железу. Если только Бенджамин не нашел способа передать Зорро новую информацию и молодой человек оказался застигнутым врасплох.

Девушка поднялась с мягкой подушки, сделала быстрый шаг в сторону, но тут же забыла об этом и остановилась, уткнувшись взглядом в темно-зеленую траву под ногами.

Надо найти Бернардо. Или еще раз попробовать увидеться с Бенджамином. Ведь другой возможности узнать о том, что случилось, у нее нет. Никто не придет в дом губернатора и не расскажет их компании текущее положение дел. А узнавать об этом в косвенном виде через поведение Монте было из ряда вон выходящим способом.

Изабелла отпустила намертво сжатую до этого арку качели и механически села обратно на скамью. Если она сейчас поедет в Исток, Кери обнаружит пропажу в течение получаса, а этого времени ей не хватит даже для того, чтобы добраться в одну сторону. Что же тогда можно предпринять? Девушка наклонила голову и вцепилась в деревянные перекладины сиденья. Должен же быть какой-то выход.

Где-то вдалеке за стенами владений де ла Вега послышался звук скачущего в ночи одинокого всадника. Изабелла вздохнула. Если бы решение ее вопроса появилось так же внезапно…

Ее учитель философии очень часто говорил о том, что из любого затруднительного положения есть выход. Нужно только отдалиться и попробовать посмотреть на происходящее с другой стороны. Но парадокс заключался в том, что людям настолько свойственно отождествлять себя со своими неприятностями, что они не могут освободиться от них даже мысленно, чтобы взглянуть на ситуацию глазами независимого наблюдателя.

Вот и сейчас как ни пыталась Изабелла представить, что она не знакома с Зорро и Монте и располагает лишь сухими фактами, в голове все равно набатом стучала единственная мысль о том, что с молодым человеком могло что-то случиться.

Звук ритмично ударяющих о землю подков становился все ближе. Девушка задумалась. Стук копыт навел ее на образ Торнадо. Может, написать записку и передать ее с жеребцом, в очередной раз назвав ему слово"Исток"? Тогда куда ее прикрепить, чтобы Бенджамин сразу смог ее увидеть и, не теряя времени, передать ответ?

За стеной внезапно стало тихо. Девушка прислушалась и на мгновение потеряла нить рассуждений, но вдруг подскочила на месте и хлопнула себя по голове.

Тито! Ну как ей сразу не пришло на ум столь очевидное решение?! Тито ведь специально воспитан и обучен для быстрой и незаметной передачи писем!

Девушка даже потерла виски от изумления. Вот это да… Иногда забываешь о совершенно логичных вещах, которые находятся у тебя под носом, и начинаешь городить невероятные предположения, а стоит на секунду отвлечься от ситуации — и вот решение падает на голову, как яблоко с ветки.

Изабелла повернулась в сторону конюшни. Похоже, этой встречи ей сегодня не избежать… И хотя она была ей очень рада, омрачали ситуацию обстоятельства. Потому что не успела она еще извиниться перед Тито за поездку в Гранит со всеми вытекающими последствиями, как уже снова бежала к нему за помощью. Девушка поджала губы. Совсем как с его хозяином…

— Изабелла! — раздался в соседних владениях трубный клич фрейлины.

Ох, как рано! Она же рассчитывала, что у нее будет больше времени.

— Изабелла! Только попробуй куда-нибудь слинять! — неожиданно послышался с той же стороны голос Рикардо.

Нет, только не это! Похоже, Керолайн решила ликвидировать любые лазейки для своей принцессы и пустила в бой тяжелую артиллерию. Сейчас брат утащит ее домой и не даст высунуть носа за порог. Действовать надо незамедлительно.

— Говорю же, она в соседнем саду! — снова голос подруги, наполненный ябедными нотками.

— Я только на минутку в конюшню, загляну к Торнадо! — крикнула Изабелла в сторону изгороди и быстро направилась за гасиенду де ла Вега.

— Я тебе сейчас загляну! — уже почти показался из-за цветущих кустов облик Линареса. — А ну, марш домой!

— Говорила же, она снова что-то задумала! — победоносно заявила Кери.

Изабелла сжала кулачки. Вот ведь вредная девчонка!

— Я только туда и обратно, очень быстро, — попыталась она договориться с братом, пока расстояние все еще позволяло ей осуществить ее планы.

— Стой! — неожиданно громко и резко крикнул Рикардо.

— Не двигайся! — взвизгнула следом за ним Керолайн.

— Да я же на минутку всего! — не понимая столь яростной атаки, заломила руки Изабелла, оборачиваясь в их сторону.

В следующий миг она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и перехватывает дыхание. С высокой каменной ограды, отделяющей владения де ла Вега от внешнего мира, бесшумно спрыгнула какая-то темная фигура, облаченная в плащ с капюшоном. Ветер во время прыжка распахнул длинные полы, и под ними мелькнули черные штаны и светлая рубашка с воротом из многоярусных шелковых воланов на груди.

"Люди Монте", — мелькнуло в моментально обострившемся сознании.

Изабелла стремительно бросилась в сторону Рикардо, все еще находящегося слишком далеко, чтобы преградить человеку в плаще дорогу, но последний был так быстр, что она едва успела сделать несколько шагов. Подобно гонимой добыче, она отпрыгнула в сторону, однако тут же почувствовала на талии руку незнакомца, ждущего ее именно в этом месте.

— Всегда вправо, — послышался сзади наполненный сарказмом низкий голос.

Девушка резко обернулась и застыла, пытаясь сквозь мельтешащие звездочки вглядеться в лицо оппонента, но в этот же момент он прижал ее к себе и жарко припал губами к ее шее. Изабелла завизжала и попыталась вырваться.

— Немедленно отойди! — раздалось сбоку угрожающее предупреждение брата, за неимением какого-либо оружия уже скинувшего на бегу сюртук и закатавшего рукава рубашки.

Однако, едва расстояние между ними сократилось до двух метров, как в воздухе стальной молнией сверкнула шпага с дорогим резным эфесом и уткнулась острием в грудь Рикардо, что ожидаемо сопроводилось пронзительным воплем фрейлины.

— Притормози коней, Линарес, — снова послышалась низкая и внезапно чуть хриплая интонация, приглушенная волосами и плечом Изабеллы.

Рикардо по инерции раскинул руки и вынужденно остановился. Одновременно с этим порыв ветра сорвал капюшон с головы ночного вторженца. Изабелла от неожиданности отшатнулась назад, но сильная рука удержала ее на месте. Черные, словно воронье перо, волосы до плеч и такая же черная борода, явно носимая не первую неделю. Судя по всему, этот мужчина провел в пути длительное время. Девушка быстро обежала глазами незнакомое лицо и встретилась с насмешливым взглядом под черной маской, совершенно слившейся с длинными волосами. Зеленое пламя вмиг обожгло ее с ног до головы.

— Моя малышка…

***

— А я что говорила? — бегая по кухне, словно ужаленная, размахивала руками фрейлина.

— Вообще-то ты говорила, что сеньор Монтеррей — это Зорро, — рискнула напомнить Изабелла, больше занятая тщетными попытками справиться с расползающейся последние полчаса до ушей улыбкой, чем постараться переубедить подругу.

— Я говорила в том числе и о том, что он кто-то, связанный с Зорро.

— Но ты же сама только что услышала, что они никак не связаны.

— С появлением сеньора Монтеррея появился и Зорро. Чем тебя такая связь не устраивает?! — с воинственным грохотом отодвинула в сторону миску с соусом Кери и повернулась к своей принцессе.

Поздний ужин, столь внезапно образовавшийся, было решено, как всегда, провести в главном зале гасиенды де ла Вега. А, учитывая его значимость, всю организацию тут же взвалила на себя Керолайн. При этом она не только не дала позвать главного повара, который сегодня уехал ночевать к племяннику на другой конец поселения, но и отказалась от помощи всех слуг, кроме Давида, замершего в немом восторге после сообщения о ночной смене. В связи с этим полуобморочный от счастья юноша и покорно принявшая судьбу Изабелла сейчас метались по кухне, выполняя одно за другим повеление крохотного командира. Впрочем, эти двое были единственными исполнителями, которые могли работать в темпе, задаваемом фрейлиной. Изабелла — вследствие природной скорости восприятия и действия, сопряженной с доскональными знаниями требований подруги, Давид же — благодаря неведомо откуда образовавшейся у него способности читать мысли его гастрономического кумира.

— Да нет, меня все устраивает, — поспешила откреститься Изабелла и начала неистово нарезать зелень.

Фрейлина победоносно хмыкнула и вернулась к покинутому соусу. На ближайшем к выходу столе уже сформировался внушительный объем самых разномастных блюд, но Керолайн еще не разрешала их забирать, так как в ее голове созрел творческий план по выносу и оформлению торжественного ужина.

— Нет, ну как он бросился к тебе прямо через ограду! — заломила она руки с такой внезапностью, что Изабелла и Давид одновременно звякнули тарелками и нарушили порядок в сервируемых овощах. — Прямо с корабля! Только прибыл и, оставив все дела, помчался сюда!

— Может, он уже все дела сделал, — тихо возразила Изабелла, понимая по внешнему виду молодого человека, что Кери должна была быть права.

— Да ты что! — снова громыхнула посудой фрейлина. — Понятно же, что они задержались. Иначе он появился бы на балу. Выходит, корабль приплыл буквально только что. Зорро даже переодеться не успел. Как был, так и прилетел. Все бросил — и сразу к тебе!

— Может, он спешил увидеть Торнадо и Тито, — спрятала Изабелла невыносимо поджатые губы в собственные волосы.

— Нет, ну какая зануда! Говорю, к тебе мчался! Убедился, что с тобой все хорошо, и только после этого поехал дальше.

Молодой человек, действительно, уехал, но пообещал дону Алехандро вернуться через час. А встреча их по прошествии столь долгого времени должна была стать для губернатора чрезвычайно запоминающейся…

"Кто бы ты ни был, не двигайся! — донесся голос дона Алехандро со стороны гасиенды, когда Рикардо и Керолайн уже стояли рядом с мужчиной, схватившим Изабеллу. — Это место окружено охраной, тебе не уйти!"

Как он узнал, что на его территорию пробрался кто-то посторонний, так и осталось неизвестным, однако все точно помнили, что он ушел в спальню около часа назад, сразу после того, как все традиционно попрощались друг с другом на ночь и разошлись по домам. Его бдительность и чутье иногда поражали воображение, и Изабелла и Керолайн уже не единожды убеждались в том, что занимать подобное место в жизни полуострова мог только он.

"Что ж, видимо, придется поменять планы на вечер", — улыбнулся загадочный посетитель, поворачивая голову в сторону губернатора.

Дон Алехандро остановился и провел в полном молчании несколько секунд, внимательно изучая странного собеседника.

"Зорро, черт возьми! — распознав молодого человека лишь по маске, воздел руки дон Алехандро. — Почему ты не предупредил, что опоздаешь?"

"Непредвиденные обстоятельства".

Впоследствии вспоминая этот короткий диалог, Изабелла вынесла для себя три важных момента. Во-первых, Зорро и губернатор в определенных пределах все же поддерживали связь, то есть дон Алехандро должен был узнать о прибытии молодого человека раньше всех. Однако, вопреки договоренности, информацию о местонахождении Зорро губернатор не получил. Скорее всего, это было связано с тем, что в просчитанный ход событий вмешались планы Монте и, судя по тому, что вместо гонца с письмом или любого другого оговоренного вида связи молодой человек приехал сам, вмешательства оказались довольно серьезными. Это был второй вывод. И он оправдывал логику Керолайн. Вероятно, Зорро посчитал, что последствия действий Монте могут затронуть и дом губернатора, поэтому предпочел в первую очередь собственными глазами убедиться, что в обеих гасиендах все было в порядке. А о том, что появление молодого человека было для дона Алехандро более чем внезапным, свидетельствовала весьма экспрессивная реплика последнего. И это был третий вывод. Губернатора все же еще можно было чем-то удивить, потому что подобных слов от него девушки еще не слышали.

Тем не менее его реакцию можно было простить. Незнакомый мужчина, схвативший Изабеллу и при этом державший шпагу у груди Рикардо… К тому же в столь напряженное время, когда Зорро не появился на балу и не передал никаких известий. Более того, этот мужчина с бородой и длинными волосами еще и целовал плечи крестницы губернатора…

Изабелла вспомнила необычные ощущения у себя на коже и тут же поспешила сделать вид, что убирает волосы с лица, потому что улыбка снова начала щекотать ей губы.

— Успеешь еще глазки построить! — раздалось под ухом. — Режь фрукты! Зорро вернется уже через двадцать минут, а у нас ничего не готово!

Изабелла быстро схватила блюдо с персиками и заработала ножом.

Персики…

"Подойдет?"

"Вполне."

"Извините, с косточками".

"Это компенсируется видом прелестной фигурки Вашего Высо…"

— Ты прекратишь улыбаться сама с собой или нет?!

Изабелла вздрогнула и сделала еще одну попытку заняться вмененными ей обязанностями.

— Ишь, не дождаться ей, — заворчала себе под нос Кери, пытаясь скрыть такие же разъезжающиеся в разные стороны уголки рта. — Вся уже цветет и пахнет, — нравоучительно брякнула она ковшиком по столу и, не в силах больше себя сдерживать, отвернулась к Давиду.

Несчастный юноша, с первых же слов уловивший, что разговор касается отношений легенды Калифорнии и дочери заместителя губернатора, постарался слиться с обстановкой и забился со всем поварским арсеналом в самый дальний угол кухни, откуда и был выужен зорким глазом фрейлины. Безропотно приняв все экспрессивные замечания в свой адрес, Давид еще больше склонился над столиком и заработал инструментами со скоростью, недоступной человеческому пониманию.

Завершив все необходимые внушения, Кери осмотрела свои владения, ломящиеся от угощений, и наконец согласилась, что для легкого ужина в целом все было готово.

До возвращения Зорро оставалось около пятнадцати минут, поэтому фрейлина, отдав распоряжение Давиду нести бдительную вахту в ее отсутствие, утащила вяло сопротивляющуюся подругу в соседнюю гасиенду для создания соответствующего случаю неотразимого образа.

Минуя сад владений де ла Вега, девушки не могли не пройти мимо притихших конюшен, где Изабелла с очередной улыбкой вспомнила, как после короткого диалога между губернатором и молодым человеком со стороны хозяйственных построек послышался заливистый лай и из зарослей ухоженного ряда кустов с громким треском ломающихся веток вырвался Тито. Он так стремительно преодолел расстояние, разделяющее его и молодого человека, что последний едва успел откинуть шпагу от груди Рикардо, отпустить Изабеллу и отскочить в сторону от небольшой компании, потому что в следующий миг несколько десятков килограмм живого веса, сопровождаемые оглушительным воем, с разгона бросились ему на грудь. Верное животное, учуяв хозяина из конюшни, не сдержало чувств и, вопреки обычной осторожности, примчалось на долгожданную встречу со всем мыслимым шумом. От сильнейшего толчка Зорро был вынужден отступить на несколько шагов назад и провернуться вместе с Тито на руках, что привело четвероногого помощника в неописуемый восторг. Он визжал и брыкался и пытался забраться еще выше, чем он и без того находился, поэтому через несколько секунд у молодого человека не стало видно ни плеч, ни головы, а на их месте возникла улыбающаяся до ушей собачья морда с обезумевшими от счастья глазами и свешенным на бок языком. Это было такое комичное зрелище, что даже после недавней весьма напряженной сцены удержаться от смеха было невозможно. И это было таким невыразимым облегчением после давления последних событий, что Изабелле казалось, будто она ощущает себя практически так же, как ее недавний четырехлапый защитник. Разница была только в том, что Тито не смутили ни длинные волосы, ни борода, ни отсутствие обычного безукоризненного вида. Он повис на своем хозяине и, кажется, собирался остаться там надолго. По крайней мере, об этом можно было судить по его неистово вращающемуся во все стороны хвосту.

Пожалуй, этого одного уже было достаточно для того, чтобы с полной наглядностью отобразить всеобщее настроение, воцарившееся в саду де ла Вега, но почти сразу же после появления Тито из конюшни начало доноситься громкое ржание, сопровождаемое грохотом ударов подков о деревянные перекрытия. Похоже, Торнадо тоже догадался о возвращении хозяина, но в отличие от его друга, имевшего полную свободу передвижения, жеребец не мог прискакать на встречу, потому что из-за своей невероятной силы был прикован к стене стойла железной цепью.

Тито отреагировал на страдания товарища самым первым и, спрыгнув с груди молодого человека, помчался в сторону томящегося узника, и, судя по всему, это был единственный способ, который мог заставить его покинуть драгоценную позицию. Следом сорвался с места и Зорро, побежав наперегонки с Тито к их общей цели. Четвероногий друг воспринял игру с восхищением близким к эйфории и продолжил путь, прыгая хозяину поперек дороги на всем ее протяжении. Они скрылись из вида за считанные секунды, но об их прибытии в пункт назначения возвестило ликующее ржание, способное заглушить любые фанфары. Еще через пару мгновений под ногами задрожала земля и из ворот конюшни вырвалось черное пламя. Оно промчалось по открытому пространству и нырнуло в глубину сада, обозначая там свое присутствие срывающимися с насиженных мест испуганными птицами.

Обогнув половину периметра владений де ла Вега, занятой деревьями и искусно подстриженным кустарником, всадник и его конь вновь выскочили на поляну, где были встречены припавшим на передние лапы и готовящимся к прыжку мохнатым соратником. Жеребец взвился на дыбы и, мотнув головой, сделал гигантский прыжок в сторону. Его преследователь бросился следом, и они оба помчались на другой конец территории.

Такого шума двор де ла Вега не слышал уже давно: непрекращающийся вой собаки, грохот подков, ржание лошади, свист всадника и улюлюканье зрителей, болеющих каждый за своего фаворита. Изабелла только и думала о том, как им повезло с отсутствием соседей, которые сейчас целыми группами начали бы высыпать на улицу и узнавать о причинах армагеддона, а также об их совершенно одинаковых и по-дурацки счастливых улыбках на лицах.

Торнадо сделал несколько кругов вокруг гасиенды и на последнем промчался совсем близко к губернатору, которому Зорро и крикнул о том, что вернется через час, после чего почему-то направил жеребца в сторону конюшни. Однако там он развернул верного помощника и вдруг подстегнул его так, что Торнадо помчался прямо на стоящих перед ним наблюдателей. Все четверо сначала решили было, что это шутка, однако вид несущейся во весь опор лошади заставил их изменить свое мнение и броситься врассыпную.

Больше всех не повезло Рикардо, которого Зорро обманным наклоном корпуса Торнадо заставил изменить направление движения и отскочить к забору. Линарес встал в выжидающую позу, справедливо рассчитывая, что Зорро блефует, но Торнадо не только не уменьшил скорость, а, напротив, подстегиваемый всадником, увеличил ее до такой степени, что остановиться уже не представлялось возможным. Рикардо от неожиданности замер на месте, прижавшись спиной к ограде, Кери завизжала во весь голос, а Изабелла лишь успела сделать пару шагов и схватиться за голову. Но в следующий момент Торнадо с оглушительным храпом вскочил на дыбы и, оттолкнувшись от земли в полуметре от Рикардо, перелетел через него и через ограждение.

Изабелла протерла глаза и посмотрела на каменную кладку. Больше двух метров в высоту. Потому что забор был выше Рикардо на целую голову…

"Позер! — заорал Линарес, подтянувшись к верхнему краю ограды на одной руке и сотрясая воздух кулаком другой. — Выпендрежник!"

Больше двух метров…

"Молодежь, — вздохнул сбоку дон Алехандро. — Столько шума…"

Изабелла до сих пор вспоминала этот гигантский прыжок Торнадо. Она знала, что он на многое был способен, но чтобы брать такую высоту… Конечно, она уже поняла, что Зорро задумал этот трюк с самого начала, именно поэтому он дал жеребцу как следует размяться, прогнав его вокруг всей территории де ла Вега несколько раз. Но все равно, учитывая, что до этого момента Торнадо полгода не выполнял подобных упражнений… Где же Зорро его достал?

— Пора! — вытащил ее из омута воспоминаний голос Кери. — Держи корсет крепче, сейчас затяну — и надо бежать.

Изабелла бросила быстрый взгляд на отражение в зеркале. Полураспущенные волосы, нарочито небрежно перекинутые на одну сторону, очередной комплект украшений, новый легкий золотисто-бежевый наряд, а под ним…

— Керолайн, это что?! — опешила Изабелла, успев ухватить краем глаза красные кружевные узоры под корсетом платья, которое подруга очень резво накинула ей на плечи.

— Что? — наивно поинтересовалась фрейлина, поспешно затягивая шелковые шнурки.

— Вот это! — судорожно начала стаскивать с себя рукава Изабелла.

— Ты сейчас все испортишь! Стой и не шевелись! — взвилась Кери.

— Немедленно сними с меня этот красный ужас!

— Еще чего, — хмыкнула подруга. — Вот упадет с тебя случайно платье, а под ним что? Обычная сорочка?

— Что значит — упадет платье?!

— Ой, все! Тебе бы лишь бы поспорить!

— Керолайн! — почти задохнулась Изабелла. — Я не сдвинусь с места…

Стук в дверь остановил ее и без того обрывающуюся фразу.

— Копуши! Зорро приехал! — раздался голос Линареса. — Есть хочу! Давайте быстрее!

— Изабелла меряет уже десятое платье и говорит, что ей нечего надеть, — тут же подлетела к двери Кери.

— Сейчас пойдет в том, в чем я ее застану! — быстро переступил порог Рикардо.

Изабелла, до этого совершенно недвижимая, внезапно осознала зловещий план подруги и, так и не обретя потерянный еще минуту назад дар речи, метнулась в другой угол спальни. Брат настиг ее в два шага и закинул на плечо.

— Я предупреждал, — произнес он.

— Я не одета! — заверещала Изабелла.

— Керолайн, на ней полная амуниция? — для очистки совести осведомился Линарес.

— Более чем, — ехидно подтвердила фрейлина.

— Нет! Я не пойду! Отпусти! — извивалась на сильном плече Изабелла.

— Покомандуй мне тут!

От осознания полной беспомощности и неоспоримой победы коалиции Керолайн и Рикардо девушка снова почувствовала, что не может говорить, но зато от праведного гнева у нее значительно прибавилось сил и она начала что есть мочи колотить брата по спине.

— Вот сейчас Зорро увидит, как ты ведешь себя в его отсутствии, — ощутимо встряхнул неистовый кулек на своем плече Линарес.

— Да-да, пусть посмотрит и примет меры, — противным тоненьким голоском поддакнула фрейлина, семеня вслед за семимильными шагами своего трубадура.

— Я вам обоим покажу! — выдохнула Изабелла, пытаясь сквозь копну упавших на лицо волос определить точное местоположение их шумной группы, которая, судя по исчезнувшей ночной прохладе, уже прошла по улице и переступила порог соседней гасиенды.

— Покажешь-покажешь, — фыркнул Линарес. — Только не нам.

Девушка приподнялась на одной руке и разъяренно замахнулась другой, чтобы как можно ощутимее стукнуть несносного родственника, но в этот же момент провернулась в воздухе и с визгом полетела куда-то вниз.

— Доставка товара, — раздался над головой голос Рикардо.

Изабелла почувствовала, что ее перехватили другие руки и начала неистово убирать с глаз разметавшиеся бесчисленные локоны. Сердце забилось, как сумасшедшее, но воочию убедиться в своих мыслях ей все еще не удавалось.

— Скажи-ка, — явно обратился Линарес к тому, у кого на коленях сейчас барахталась его сестра, — как вы обычно перемещаете подобные объекты?

— Это зависит от расстояния, — раздался сверху глубокий баритон. — Если склад близко, можно просто перевязать веревкой и прикрепить к стенке экипажа, чтобы не вывалился по пути. А если далеко, тогда лучше, конечно, упаковать в деревянный…

Изабелла почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и на секунду перестала слышать.

Упаковать?! Ее!

— Вы! — взвизгнула она и накинулась на обидчика.

Да что он о себе возомнил?!

— Немедленно отпустите меня! — забилась она в крепких объятиях, понимая, что ее руки надежно схватили и завели за спину.

— И так полгода, — вздохнул Линарес.

Нет, они все издеваются! Она наконец удачно встряхнула головой и вынырнула из капкана собственной"неотразимой"прически. Зеленое пламя вмиг заставило ее забыть весь словарный запас.

Девушка воззрилась на своего покровителя и на мгновение замерла. Молодой человек за минувший час практически полностью вернул себе привычный внешний вид. Черная рубашка с дорогими запонками, плащ без капюшона, чистая загорелая кожа на слегка обветренном лице. Исключение составили лишь длинные волосы, на которые, по-видимому, у него уже не хватало времени и которые он был вынужден собрать во внушительной толщины хвост. И это было так необычно и интригующе, что Изабелла никак не могла оторвать от него взгляд.

— Угомонилась, — развязно подытожил Рикардо и комфортно расположился в ближнем кресле. — Наверное, вспомнила, что за прошлый свой раз еще не получила.

Изабелла насторожилась.

— А ты, конечно, уже решила, что твои исследовательские похождения так и сойдут тебе с рук? — многозначительно поднял бровь Линарес.

Из головы сразу же исчезли и длинные волосы, и опасно скользящая по ним маска, и чуть подернутые улыбкой губы, и бездонный омут глаз. Рикардо же не собирается рассказать Зорро о поездке в Исток?! Они ведь договорились! Ему и самому не нужны такие проблемы. А если не это, тогда что? Неужели он имеет в виду ту вылазку в дом Катрин, а потом и обследование нижнего этажа Гранита? Откуда он знает? Не рассказал же Зорро ему об этом?

— Смотри-ка, как притихла сразу, — удовлетворенно хмыкнул брат.

Изабелла сидела ни жива ни мертва, вцепившись в единственную мысль о том, как при первой же возможности ускользнет из обжигающего плена.

— Изабелла, все готово, давай накрывать на стол! — раздался из кухни голос Кери, которая, едва переступив порог гасиенды де ла Вега, забыла обо всех коварных замыслах и бросилась проверять выполнение Давидом своего наказа.

О, вот он, благословенный повод! Стальные объятия раскрылись, и Изабелла опрометью бросилась в спасительную дверь.

— И попроворнее там! — долетело ей в спину.

Девушка юркнула в соседнее помещение и, припав к стене, перевела дух.

— Ты что это такая растрепанная? — послышалась язвительная интонация. — Уже пеньюар пригодился?

— Керолайн! — зашипела подруга.

— Взрослых нет, так сразу во все тяжкие? Хоть бы дождались, пока Рикардо выйдет в другую комнату.

Изабелла взвыла и схватила первые два попавшихся блюда.

— Стой! — закричала вслед Кери. — Это общая закуска! А по сценарию первое угощение ты должна поставить перед Зорро! Вернись немедленно! Прибери волосы! Приспусти платье! Ты куда поперек плана?!

Изабелла стремглав вылетела в зал и, не доходя до стола, метнула на него обе тарелки. Они четко проскользнули по отполированной поверхности до самого конца, где были остановлены верной рукой.

— Это так ты подаешь еду мужчине, которого не видела полгода? — возник Линарес. — А ну, вернись, и сервируй стол как полагается!

Изабелла, запустив пальцы в перепутавшиеся волосы, бросилась к выходу и уже переступила было порог, как встретила в коридоре преграду в виде отца и матери.

— Дорогая, ты так торопишься нас собрать, чтобы побыстрее сесть за стол с сеньором Зорро? — зазвенел голос сеньоры Камелии. — Мы с отцом задержались. Надеюсь, сеньор Зорро нас простит, — продолжила она, обнимая дочь за талию и мягко разворачивая ее в сторону зала. — И почему ты сама пошла за нами? Послала бы Давида, — ввела она Изабеллу обратно в помещение. — Вы же с сеньором Зорро целых полгода не виделись.

— Надеюсь, вы нашли о чем поговорить? — присоединился дон Ластиньо.

— Ты же пригласила Зорро сесть за стол? — добавил дон Алехандро, появляясь в дверном проеме.

Изабелла в бессилии уронила руки. Это будет длинная ночь, и ее нужно пережить.

Глава 9

Практически все время, проведенное в воссоединившемся составе, было занято расспросами Зорро о последних новостях из Европы, поскольку он единственный во всей Калифорнии сейчас располагал самой полной и достоверной информацией. В связи с этим общий разговор постепенно свелся к диалогу между молодым человеком и губернатором, вопросы которого периодически дополняли дон Ластиньо и Рикардо. И поскольку Зорро был в курсе политической и экономической обстановки абсолютно всех ведущих мировых держав и к тому же обладал беспристрастным взглядом на ситуацию, что позволяло ему формировать объективную и независимую картину действительности, ночное бдение, подкрепленное щедрым застольем, рисковало растянуться до утра.

Первые намеки на необходимость разойтись на заслуженный после столь насыщенного дня отдых начали исходить со стороны Керолайн. Ее остановившийся в одной точке взгляд и пугающе застывшая на губах улыбка, которая согласно начальному замыслу должна была демонстрировать полное участие и заинтересованность в беседе, заставили Рикардо пошевелиться и подумать над перемещением его музы в сторону спальни. Однако в этот момент дон Ластиньо задал такой щекотливый вопрос, что Рикардо с открытым ртом обратился в сторону Зорро в ожидании его ответа и тут же забыл о недавнем намерении. Кери, лишившись физической поддержки для левого плеча, которым она до этого надежно опиралась на руку Линареса, слегка покачнулась за его спиной и неслышно упала боком на диван, поджав ноги к животу и опустив голову на грудь.

Изабелла вздохнула. Движение фрейлины прошло незаметно для всех остальных, поглощенных животрепещущей темой. Сама же Изабелла сидела в соседнем кресле. Но все, что она могла сделать в данном случае, это сочувственно погладить подругу по ноге. Керолайн брыкнулась и снова затихла.

Ситуация, казалось, зашла в тупик.

Девушка посмотрела на большие напольные часы. Три часа ночи. Уже наступил следующий день. И легендарное тринадцатое ноября вместе со всеми его свершившимися традиционными событиями наконец прошло.

Нет, Изабелла совершенно не хотела спать. Да и вряд ли у нее получилось бы сегодня уснуть. Просто…

Она прислушалась. Ей и до этого показалось, что Зорро начал отвечать более коротко. Сейчас же это стало очевидным. Неужели забрезжил отблеск спасения? Хоть и с очень неожиданной стороны.

Впрочем, почему с неожиданной? Молодому человеку требовался отдых, как никому другому, поэтому было вполне справедливо, что он хотел завершить ночное собрание.

Девушка осмелела и взглянула в сторону Зорро, последние несколько минут дававшего лишь односложные ответы. Теперь же, судя по всему, он отвечал только"да"или"нет", не распространяясь в объяснениях.

— И ты лично с ним говорил? — спросил дон Алехандро.

— Да.

— И, кроме вас двоих, там больше никого не было?

— Нет.

— И он после этого не пытался с тобой связаться еще раз?

— Нет, — послышался в голосе молодого человека легкий нажим.

— Ты оставил для него какой-то способ связи?

Зорро негромко, но с акцентом поставил чашку на стол:

— Да.

— И ты уверен, что он не дал сбой?

— Да.

— А мог ли кто-то его перехватить?

— Нет.

— То есть граф сознательно им не воспользовался?

Молодой человек положил локти на колени и выдвинулся вперед:

— Да.

— Могли ли ему угрожать?

— Нет.

— Значит, это его решение?

Зорро выдержал короткую, но емкую паузу, за которую сцепил между собой пальцы рук и чуть опустил за них лицо, оставив в поле зрения глаза и поблескивающие в свете хрустальных люстр убранные назад волосы:

— Да.

— Ты планируешь еще с ним встретиться?

Молодой человек пристально посмотрел на собеседника и сделал вторую паузу.

— Нет, — раздалась его необъяснимая интонация, сопровожденная поднятой под маской бровью.

— Я имею ввиду не в ближайшем будущем, а вообще.

— Нет, — в низком голосе очень явно обозначилось весомое давление.

Дон Алехандро внимательно изучил взгляд оппонента и, словно опомнившись, откинулся на спинку кресла:

— Прости, мы заговорились. Но ты чрезвычайно интересный собеседник.

— Рад быть полезным.

— Полагаю, у тебя есть планы на эту ночь. Не смеем тебя больше задерживать.

Губернатор поднялся с места. За ним начали собираться остальные.

Дальше все происходило так стремительно, что Изабелла даже не успела дать себе в этом отчет. Сеньора Камелия взяла под руку мужа, и они вдвоем быстро покинули помещение. Дон Алехандро в таком же темпе направился за ними, свернув затем на лестницу второго этажа. Последним вышел Рикардо, неся на руках недвижное тело своей музы.

— Разберись тут со всем, — бросил он сестре через плечо и исчез в дверном проеме.

Недавняя внушительная компания испарилась в мгновение ока. Изабелла, неожиданно оставшись в одиночестве, обвела взглядом стол. Хорошо, что они с Кери успели убрать и отнести на кухню основной объем посуды, когда первая часть трапезы была завершена и когда фрейлина еще была в состоянии передвигаться самостоятельно, поэтому сейчас на долю ее принцессы выпала только вторая половина — десертная. Но, несмотря на то, что она была несравненно меньше предыдущей, все же в нее входил полный комплект чайного сервиза. А также: тарелки под пирог номер один, тарелки под пирог номер два, необъятные блюда из под самих пирогов, большой заварочный чайник, маленький чайничек с отдельной мятной заваркой для дона Ластиньо, россыпь десертных ложечек и вилок, тарелочки для фруктов, фруктовую корзину с ворохом опустошенных шпажек, вазочки для конфитюра, большая ваза для конфитюра, запасная кастрюлька с конфитюром… Боже, Керолайн… Как они все не лопнули? Вообще удивительно, что они все до сих пор еще держались в своих формах, потому что Кери кормила их так, словно планировала отдать на убой. Если когда-нибудь они с Рикардо поженятся — а рано или поздно это произойдет, — необходимо будет раз в неделю вывозить брата из дома на подножный корм, иначе в один прекрасный день он попросту застрянет в дверях. А еще лучше будет иногда отправлять в другое поселение Керолайн.

— Скоро нужно будет вывозить Рикардо на подножный корм, иначе однажды он застрянет в дверях, — вдруг прозвучала вслух последняя мысль Изабеллы, произнесенная низким, вызывающим вибрацию в груди голосом.

Девушка вздрогнула и резко обернулась за спину. Зорро сидел в привычном кресле, допивая полуночный чай. Этого Изабелла совсем не ожидала. Она была уверена, что он уйдет вместе с остальными. Возможно, не через дверь, а через окно, или сквозь стену, или еще каким-нибудь из своих способов. Однако молодой человек остался на месте.

— Или иногда отправлять Керолайн в другое поселение, — завершил он.

Изабелла почувствовала, что у нее онемела шея и она совершенно не может шевелить головой, поэтому она кивнула практически всем телом, словно поклонившись, и одновременно с этим схватила заранее заготовленный большой поднос. Сейчас главное — переставить на него все, что поместится, и исчезнуть на кухне. Может, она мешает Зорро уйти тем, что он находится в ее поле зрения? А как только она перестанет на него смотреть, он сразу исчезнет. В конце концов дон Алехандро же сказал, что у молодого человека должны быть планы на эту ночь, а уже и так половина четвертого утра.

Девушка в полной тишине переместила на поднос ближайшие к ней чашки и тарелки и, едва сдерживаясь от того, чтобы не побежать, скрылась на кухне. Там она перевела дух и отставила свою ношу. На спине все еще горел взгляд зеленых глаз, заставляя передергивать плечами и проверять шнуровку корсета на предмет ее возгорания.

Сколько времени надо здесь провести? Минуту? Две? Зорро обычно исчезал за считанные секунды, но нужно делать скидку на то, что он устал и только что прибыл после очень долгого и, вероятно, трудного пути.

Изабелла механически расслабила тугой узел на спине, чтобы было легче дышать. Как хорошо, что в этом платье, в отличие от многих других, она способна осуществить это самостоятельно. Воздух сразу наполнил скованную до этого грудь, и девушка смогла сделать глубокий вдох. Голова тут же стала яснее, а сердце — спокойнее. Сейчас она выйдет, и его там уже не будет. Она совершит еще два или три похода на кухню и пойдет спать. Откровенно говоря, этим должен был бы заняться Давид, но фрейлина снисходительно отпустила его на покой, когда поняла, что собрание растянется надолго, и в результате этого широкого жеста Изабелла осталась наедине с горой посуды и приступом потери дыхания.

Она прислушалась: вроде бы в зале было тихо. Хотя понятие"громко"и Зорро вообще были несовместимы. За исключением разве что сегодняшнего вечернего представления.

Наверное, уже можно идти. Девушка быстро освободила поднос и храбро направилась в зал.

Первый же быстрый взгляд на кресло Зорро разбил вдребезги все попытки привести себя в состояние равновесия. Молодой человек был на том же месте.

В чем она ошиблась? Неужели поторопилась? Или он планировал уйти через кухню, а она отрезала ему путь? Изабелла сделала еще один полный вдох, чувствуя, как ее ноги начали неприятно подкашиваться, а в руках появилась предательская дрожь. Надо быстро завершить здесь все дела и уйти домой. Очень быстро. Миновав его зеленые глаза…

Она подошла к противоположному краю стола и присела на колени. Слава Богу, что Кери из чувства прекрасного настояла после смены блюд и на смене обеденного стола на кофейный, потому что обеденный стол был в два раза больше, а следовательно, фрейлина и его заполнила бы до отказа, в результате чего ее принцессе сейчас пришлось бы делать не три рейда на кухню, а шесть или семь.

Девушка незаметно сжала тонкие пальцы.

Ни в коем случае не смотреть ему в глаза. Ни под каким предлогом.

Она наклонилась над фруктовой корзиной и протянула руку дальше, за тремя вазочками из разноцветного стекла.

Ни за что не смотреть. Даже если он что-то скажет. Просто дать ему короткий ответ, не отрываясь от занятия.

Три розетки встали друг на друга невысокой горкой.

И стараться не поддерживать разговор.

Рядом с горкой появилась гроздь разномастных столовых приборов.

А главное: не думать о том, как до сих пор горели плечи от его поцелуев.

Поблескивающая трехъярусная пирамидка уже было направилась к своему месту на подносе, как в этот момент ослабленный на спине узел шнуровки платья напомнил о недавней халатности и, потревоженный неоднородным натяжением рукавов, разошелся на две отдельные ленты. Глубокий декольтированный корсет сразу же опал вниз, обнажив красное кружево и обвитую им высокую грудь.

Изабелла взвизгнула и обхватила себя руками. Гравированный поднос, по счастью, остался на столе, не огласив гасиенду де ла Вега громоподобным падением в ночной тишине, но все три десертных вазочки, сверкнув разноцветными узорами в свете угасающих свечей, взметнулись в воздух и разлетелись в разные стороны.

Нет, только не это! Любимые вазочки Керолайн! Она две недели стояла на очереди у стеклодува в соседнем поселении и ждала, пока он в своем плотном графике найдет время для ее заказа. И если бы к этому процессу не подключился ее трубадур, возможно, что фрейлина прождала бы еще дольше. Она же завтра первым делом проверит их сохранность! А сразу после этого Рикардо узнает, что ему снова придется ехать к мастеру и договариваться с ним о внеплановом выпуске изделий…

Изабелла не знала, отразились ли на ее лице эмоции от возможных последствий потери злосчастных вазочек или просто Зорро не хотел допускать звука бьющегося стекла, но он покинул кресло с такой молниеносной скоростью, что она даже не успела отследить его движение. Зафиксировала она его в поле зрения только в тот момент, когда в его правой руке уже оказалась первая розетка, полетевшая в его сторону. Одновременно с этим он припал на одно колено и, дотянувшись левой рукой до дивана, схватил плоскую прямоугольную подушку. Девушка с замирающим сердцем увидела вторую вазочку, падающую за его плечом, но он вдруг резко развернулся и, упав на спину, за неимением свободных рук подкинул ее ногой. Объект восторженного любования Керолайн взлетел обратно под затемненный потолок и на мгновение исчез из видимости. В это же время Зорро, повернувшись на бок, метнул подушку в угол рядом с окном и переворотом назад через голову оказался спиной перед Изабеллой. Он сделал выпад в сторону стола и подтолкнул обратно начавший было сползать на пол поднос, после чего, скользнув на одном колене, очутился с онемевшей девичьей фигурой лицом к лицу. Быстро протянув за ее талию свободную левую руку, Зорро вернулся обратно с подкинутой ранее розеткой. Девушка перевела взгляд от его руки к окну: на подушке лежал завершающий объект коллекции фрейлины…

Изабелла долго неотрывно смотрела в зеленые глаза.

Он невозможный. Таких не бывает. Все, что с ним связано, и все, что он делает, не поддается обычной человеческой оценке. Он совершенно невероятный. Нереальный. Неземной. Кто же он?

Она все глубже и глубже утопала в его зеленом омуте, понимая, что, несмотря на всю предосторожность, допустила ту самую роковую ошибку. Из плена его взгляда самостоятельно выбраться она не могла.

Послышался тонкий мелодичный звон: скорее всего, молодой человек поставил одну вазочку в другую. В подтверждение этих мыслей Изабелла почувствовала, как он вложил прохладное стекло ей в ладонь. Она взяла сокровища подруги обеими руками и тут же поняла, что корсет платья с легким шорохом упал ей на юбку.

Нет, ну как у него это получается?! Она же прекрасно знала, что корсет держится только за счет того, что она прижимает его руками! И вот она взяла и убрала их! Как ему всегда удается усыпить ее бдительность?!

Девушка хотела отставить вазочки в сторону и попытаться подхватить рукава, но молодой человек мягким нажимом на ее предплечья не позволил ей этого сделать.

— Тебе чертовски идет, — прозвучал его будоражащий баритон.

Изабелла вспыхнула и в очередной раз поблагодарила природу и родителей за то, что они даровали ей смуглую кожу, скрывающую разлившийся по всему лицу румянец.

— Признаться, так меня давно не встречали, — продолжил он.

"Это не я, это Керолайн", — запрыгало на дрожащих губах, но вслух не получилось произнести ни слова.

Снова его обжигающее дыхание на плечах, снова с ума сводящие прикосновения… Девушка сделала невразумительную попытку отодвинуться назад, чтобы сохранить остатки самообладания, но он притянул ее к себе и прошептал ее волосам:

— Хотя ничьей другой встречи мне и не надо было.

Сердце стукнуло так оглушительно, что перед глазами стало совершенно темно.

Кажется, он забрал из ее неподвижных пальцев многострадальные розетки и переставил их на стол. Потом подхватил ее на руки и понес на диван.

Раздался легкий свист. Кого он может сейчас звать?

— Давид, закончи здесь, — произнес молодой человек куда-то в сторону.

Изабелла повернула голову и сквозь туман увидела невысокую юношескую фигуру в проеме входной двери. Откуда он взялся? Керолайн же отпустила его отдыхать.

Девушка почувствовала, что оказалась на диване. Но Давид еще здесь! Она явственно различает хоть и тихий, но звон посуды. Зорро тоже лег рядом? Ей это не кажется? Он ведь не мог забыть про слугу, которого все еще видно и слышно? Он всегда так осторожен и предусмотрителен. Не может же его небрежность оправдываться только тем, что Давид чрезвычайно предан дому губернатора и сохранит все в тайне?

Если только… Сердце снова ударило так сильно, что, кажется, вздрогнули кончики пальцев. Если только Зорро не собирался ничего скрывать.

Эта мысль окончательно свела на нет и без того обреченные на провал попытки сопротивления.

Надо срочно что-нибудь предпринять, иначе звук его дыхания вытянет из нее душу. Она попробовала осмотреться. Давид ушел? Они одни? Ее покровитель так близко к ней. На расстоянии глубокого вдоха… Надо придумать хоть одну фразу. Хоть что-то.

— Простите за вазочки, — выпалила она единственное, что еще брезжило в сознании. — На Вашу голову вечно сваливаются мои проблемы.

— Мне этого не хватало, — усмехнулся молодой человек.

Изабелла поджала губы и закрыла глаза. Какой кошмар! Она вцепилась в длинную волнистую прядь и натянула ее до предела. Надо извиниться. Еще раз. За все.

Девушка уже собирала в памяти все оставшиеся слова, чтобы излить Зорро свое отчаяние, но он поднял ее лицо и не дал сказать ни слова.

— И тебя, — проник в самую глубокую точку ее тела его тихий шепот. — Я так скучал.

Словно разряд молнии ударил ей в грудь. Весь мир в тот момент разделился на то, что было до этих слов, и то, что будет после. Стало невозможно дышать. Если сейчас не произойдет чудо, она умрет.

— Что-нибудь еще, сеньор?

Давид! О, он все еще здесь! Хвала Небесам, у нее появилось мгновение на вдох.

— Нет, ты свободен.

— Благодарю, сеньор.

Послышались удаляющиеся шаги.

Да какая разница, как Давид здесь оказался! Главное, что он только что спас ей жизнь, иначе она бы провалилась в Преисподнюю, испепеленная до основания зеленым пламенем. Изабелла начала судорожно выбираться из сладостной ловушки между спинкой дивана и молодым человеком, куда он, по всей видимости, намеренно ее поместил.

— Я… извините, мне пора, — путаясь в словах, начала лепетать она. — Вам нужно отдохнуть, Вы только прибыли. Или, может, у Вас еще дела, — карабкалась Изабелла по дивану, чтобы случайно не коснуться сильного тела, — а я Вам мешаю.

— У меня сейчас только одно дело, и оно здесь.

Ну зачем он так говорит? Он же плавит ее без огня. Каждое его слово впивается в ее кожу подобно раскаленному клейму. Клейму с его именем…

— Тогда я тем более не могу Вас больше задерживать, — в беспамятстве шепчет она, все еще малодушно надеясь избежать его очевидных слов.

— Я здесь из-за тебя.

Пронзала ли когда-нибудь его шпага чье-нибудь сердце? Падала ли его жертва замертво? Или билась еще в предсмертной агонии у его ног? Что он делал? Уходил? Наблюдал? Заставлял смотреть себе в глаза, сжигая последний воздух в и без того недвижимой груди? Если нет, то сейчас ему для этого даже не понадобился его клинок.

Он забрал все ее силы и ее свободу. Ее гордость, ее самообладание. От нее ничего не осталось…

Зорро вернул ее обратно и, не дав больше пошевелиться, припал к ее губам. Она растворилась в его объятиях и случайно положила руку ему на плечо.

Удивительно, какой он напряженный. Как сжатая до предела пружина. Кто бы мог подумать. А со стороны этого совершенно не видно.

У Изабеллы на мгновение даже прояснилось в голове.

Надо же. Он весь натянут, словно струна.

Ей стало не по себе. Она скользнула рукой с его плеча на грудь. Нет, ей не кажется. Его рельефные мышцы будто скованы неведомой силой. Каменные, непробиваемые. А его дыхание? Она только сейчас додумалась вслушаться в его ритм… Такое тяжелое и прерывистое.

— Вы устали, — прошептала она, прослушивая ладонью неровные удары его сердца. — Вы так напряжены. Вам нужно расслабиться и отдохнуть.

В хрустальной люстре зашипела и потухла последняя из двух десятков горящих свечей. Стало совершенно темно. Только свет бело-желтой луны и звезд на безоблачном небе за просторным окном.

Вроде бы Зорро улыбнулся ее словам и, осторожно сжав ее тонкие пальцы, поцеловал их вместо ответа.

— Я могу что-то сделать для Вас? — снова прошептала она.

— Ты уже делаешь.

— Я просто лежу рядом.

— За этим я шел сюда.

— У Вас не получится заснуть в таком состоянии.

— Это не обязательно.

— Обязательно, — вдруг, сама не ожидая от себя, с нажимом произнесла Изабелла. — Вам это необходимо. Когда Вы последний раз отдыхали?

Зорро немного отстранился от нее и, потянувшись всем телом, произнес с характерными хриплыми нотками:

— Пожалуй, полгода назад в Граните.

Перед глазами сразу же возникла та ночь, когда он вернулся в их общий дом и точно так же забрал ее на диван в гостиной. Изабелла быстро перебрала в памяти все свои действия и собралась.

Насколько она помнит — а ту ночь она вряд ли когда-нибудь забудет, — молодой человек очень быстро заснул от того, что она гладила и перебирала его волосы. Возможно ли, что сейчас это тоже подействует? Или… Она перевела взгляд на полуобнаженную распахнутой рубашкой загорелую грудь. Или, может, сначала попробовать снять напряжение с его тела? Она помнила, как сильно тогда боялась совершить лишние прикосновения. Сейчас это ощущение тоже начало было сковывать ей руки, но мысль о том, что это может принести облегчение темному гостю гасиенды де ла Вега, заставила ее отбросить сомнения и переступить через собственный страх.

Девушка осторожно приблизилась и провела кончиками пальцев от его шеи к груди. Зорро, все еще державший руки за головой в глубоком кошачьем прогибе и, следовательно, не видевший ее действий, сильно вздрогнул и резко вернулся в исходное положение. Однако в результате этого движения он снова очутился так близко к Изабелле, что ее губы практически коснулись его плеча.

Она моментально вспомнила, при каких обстоятельствах в первый и последний раз целовала его тело, и вдруг озарилась догадкой. Сразу две сцены в ее голове предстали в виде общей картины: конюшня в Граните, хозяин которой сотрясал ее стены одним своим присутствием после похождений своей подопечной на нижний этаж его дома, и их последняя ночь в его укрытии в Эль Пуэбло, после которой Зорро уехал на полгода. Девушка помнила, как он остановился тогда, едва она коснулась губами его кожи. Точно так же, как замерла она, когда впервые почувствовала его руку на своем обнаженном бедре. Только в первом случае она не знала, что делать и чем все закончится, не останови он ее сам, а во втором… Она вся задрожала, вспомнив волну наслаждения, которая захлестнула ее тогда с головой. А вдруг он почувствовал бы то же самое, не прерви он ее действия? Может, она в состоянии доставить ему такое же удовольствие, если сейчас им ничто не помешает?

Изабелла до сих пор не могла понять, как тот неукротимый взрыв ощущений избавил ее как от физической, так и от моральной загнанности, но то, что после него она обрела второе рождение — настолько ясным стал ее разум и раскованным тело, — было неоспоримым фактом, проверенным ею на собственном опыте. Так, может, это сейчас могло помочь ему? Если бы только она знала, как это правильно делается…

Она прикоснулась рукой к его шее и поцеловала широкие плечи.

— Не надо, — произнес Зорро так хрипло, что Изабелла не узнала его голос.

— Почему? — прошептала она, чувствуя, как он снимает ее ладонь со своего плеча.

— Тебе не нужно этого делать.

— Я этого хочу, — попыталась объяснить она.

— Ты не можешь этого хотеть.

Он перехватил ее руку, которой она вновь собиралась прикоснуться к нему, однако девушка быстро провернула ее и скрестила свои пальцы с его. Она уже понимала, как сильно он жаждал ее ласк, но его воспитание не позволяло ему их принять. Он боролся сам с собой, и борьба эта давалась ему очень тяжело. Изабелла чувствовала это по сопротивлению, которое он ей оказывал. Вернее, по тому, как ей удавалось миллиметр за миллиметром выигрывать расстояние, разделявшее их. Его война забирала столько сил, что у него практически ничего не оставалось на противопоставление.

Девушка на мгновение даже улыбнулась. Кто бы мог подумать, что однажды она окажется физически сильнее его? Ведь она действительно смогла сейчас одержать победу и дотронуться до его плеча.

Изабелла посмотрела на его напряженную до предела фигуру. Неужели мужчинами так легко управлять? Она думала, что нет такого способа, который заставил бы его не просто проиграть заведомо более слабому противнику и признать это, а… дрожать, потому что попытка сдержать себя сейчас била его сильное тело, словно лихорадка.

Она осторожно надавила на его предплечье: оно было тверже камня. Надо немедленно настоять на своем и помочь ему избавиться от этой тяжести. Его напряжение становилось совершенно нешуточным. А учитывая тот факт, что он полгода провел до этого в неизвестных для нее, но явно нелегких условиях, можно было только представить, какая усталость накопилась в его теле.

Девушка еще раз окинула его взглядом.

Надо срочно действовать.

Очень срочно.

Без промедления.

Действовать…

Но какое же это удивительное чувство: наблюдать за ним сейчас. Словно за огромным диким зверем, наводящим на всю округу страх своей мощью и неудержимостью и попавшим наконец в более сильный капкан, чем он сам. Видеть его бешеное сопротивление и понимать, что и он с каждой минутой все больше и больше осознает свое поражение. Ощущать это в каждом последующем его движении, в его мечущихся бросках из стороны в сторону, в его угасающих рывках. Быть может, он оставляет еще силы на самый последний выпад, чтобы достать им опьяненного успехом охотника, когда тот потеряет бдительность, но… железная цепь останавливает его полет и бросает к ногам победителя, слишком точно знающего длину каждого звена.

Изабелла ничего не могла с собой поделать. Вопреки обычной осторожности, рассудительности, спокойствию и здравому смыслу, сейчас она готова была рискнуть всем, лишь бы увидеть его поражение. Лишь бы увидеть этого неукротимого льва выбившимся из сил в ее оковах. Понять, что она единственная, кому удалось его сломить. Неважно, в чем. В принципах ли, в мыслях, в поступках. Просто увидеть, что он сдался ей. Столь слабому и хрупкому по сравнению с ним созданию. Ради этого, пожалуй, можно было пуститься в самую опасную игру.

Девушка медленно освободилась от его руки и запустила пальцы на его спину под рубашку.

— Я говорю серьезно, тебе не нужно этого делать, — сдавленным голосом произнес Зорро, все же найдя в себе силы приподняться на локте и таким образом снова прекратить ее прикосновение.

О нет, она слишком рано решила, что он сдался. Она же прекрасно знает его выдержку и волю. Он будет стоять до тех пор, пока не упадет. И к тому же его завершающий выпад еще не сделан.

— Поверьте, это мое собственное желание, — тихо сказала Изабелла, уже зная, что будет дальше.

Железная цепь обманчиво ослабла и, размотавшись на пару оборотов, увеличила длину. Вот сейчас он попытается сделать последний рывок. Молодой человек резко поднялся над диваном и, взмахнув рубашкой, застегнул ее на самую верхнюю пуговицу. Он отрывисто дышал, но все же сумел выбраться из крепких пут. Вот он поставил ноги на пол, взял за тяжелую застежку блестящий плащ и уже практически встал со своего места, как ловушка щелкнула потайным замком и цепь натянулась до предела. Изабелла неслышно скользнула по бархатной обивке дивана, прижалась всем телом к спине Зорро и прошептала, касаясь губами его виска:

— Пожалуйста, разрешите мне доставить Вам удовольствие…

Она услышала, как вскипела в венах его кровь. Как ошпарила его изнутри кипятком и, забурлив, устремилась во все уголки его и без того горячего тела. Он дернулся, словно пронзенный сотнями раскаленных стрел, и, молниеносно развернувшись, повалил своего загонщика на диван.

Кажется, он никогда еще так жадно не целовал ее. Так собственнически, так ненасытно, так глубоко. Изабелла даже успела испугаться и уловить оттенок сожаления от содеянного, но в следующий миг молодой человек опомнился и одернул себя.

— Моя малышка, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — прерывисто зашептал он, осыпая ее плечи поцелуями. — Не пугайся, ничего страшного не произойдет.

Он прижал ее к спинке дивана так сильно, что она прочувствовала весь его стальной рельеф. Каждый мускул, каждый изгиб, каждый элемент его тела, самый твердый из которых оказался внизу у ее живота. Там он был словно камень. И там же он был невыносимо горяч. Будто горел изнутри.

Зорро взял ее руку, поцеловал ладонь и опустил вниз к своему бедру. Девушка на мгновение остановилась. Она совсем не представляла, что делать, потому что рассчитывала, что начнет движение с его плеч, и, постепенно спустившись к его ногам, придумает, как действовать дальше. Но он не дал ей этого времени.

Изабелла уже понимала, что все, что сейчас происходило, было именно тем запретным плодом — или, в крайнем случае, его частью, — о котором предупреждали ее при дворе и о котором они с Керолайн так тщетно пытались добыть хоть какую-нибудь информацию. Также она понимала, что она и молодой человек совершенно разные, и если о себе она уже вполне все знала с его помощью, то он для нее все еще оставался закрытой книгой. Конечно, она уже давно успела догадаться, что точка удовольствия находится у них обоих в одной и той же области, но разница в строении их тел сбивала ее с толку, и она не знала, как к нему можно было прикасаться. Если бы они были одинаковыми, то у нее сейчас не возникло бы проблем, потому что она хоть и смутно, но помнила то, что он делал с ней в каменном доме в Эль Пуэбло. Однако они были разными, и вполне возможно, что и действия по отношению к его телу должны были быть другими. Вдруг она сделает ему больно или, напротив, он ничего не почувствует. Если бы у нее было время, она смогла бы это установить сама, но он не дал ей ни минуты. И это было то, в чем она просчиталась.

Она ощутила волнение и в нерешительности задержала руку на полпути. Она же совсем не знала, как правильно к нему прикоснуться. А вдруг она сделает хуже? Вдруг первым же движением она только вызовет еще большее напряжение? Вдруг ему не понравится и она все испортит? О, если бы у нее было хоть несколько свободных минут в запасе!

Девушка подняла голову и тут же встретилась с его горящими глазами.

— Я все сделаю, — жарко прошептал он в ответ на ее потерянный взгляд.

Она еще не успела до конца расслышать его фразу, как почувствовала в ладони ткань его штанов. Если бы одежду шили из металла, сейчас она, наверное, бы уже расплавилась и стекла с дивана на пол подобно раскаленной лаве вулкана — такой пульсирующий жар встретили ее пальцы. Но все же это был обычный материал, и он все еще оставался на месте.

Изабелла услышала, как щелкнула пряжка его ремня. Стало не по себе. Все происходило так быстро, что она не успевала вернуть себя в необходимое состояние равновесия. Он, конечно, сказал, что ничего страшного не произойдет, но так было для него, ведь он знал, о чем идет речь. Она же не имела даже приблизительного представления о том, что ее ждет.

Расстегнутый ремень ослабил натяжение ткани, и девушке показалось, что молодой человек испытал физическое облегчение, хотя отчетливо разобрать она этого не смогла, потому что Зорро вдруг сильно прижал ее руку поверх штанов. Она вздрогнула от неожиданности и начала судорожно придумывать варианты дальнейших действий, но они почти сразу поблекли и растворились в окружающем пространстве. Потому что в ту секунду, когда она сквозь плотную ткань одежды ощутила его в своей ладони, она уже не могла думать ни о чем другом…

Его хриплый усталый стон сразу же заполнил все ее сознание. Он глубоко и рвано дышал у нее на плече, управляя движением ее руки, меняя ее направление и силу прикосновения. Изабелла вспомнила, как в ту ночь она вся помещалась у него между пальцев, которыми он ласкал ее тело. Сейчас же в ее руках находился он. Он весь: со всей его невероятной силой, умом, расчетливостью, влиянием, средствами, — весь вздрагивал от каждого ее нового нажима, стонал от легкого прикосновения ее губ к своей шее. Он весь был ее.

Он обнимал ее до исступления, почти сделав частью своего тела. Он целовал ее лицо так страстно и так нежно, что она почти было разделила с ним его ощущения. А звук его голоса был так непривычно сладок, что вызывал головокружение и слабость в ногах.

Неужели сейчас он закричит так же, как она тогда, не имея возможности справиться со своими ощущениями? Неужели его наслаждение будет так же сильно? Неужели он тоже забьется в экстазе в ее руках?..

В это было сложно поверить, но дрожь его тела говорила ей"да".

Никогда еще Изабелла не ощущала такого всепоглощающего торжества. Он принял ее помощь. Сдался ее настоянию. Впервые. Потому что та ночь в Граните теперь меркла в своей значимости с этой. Он признал, что нуждался в ней сейчас до такой степени, что пошел вразрез со всеми воззрениями. Не говоря уже о том, что… Изабелла почувствовала, как шаловливая улыбка запрыгала в уголках ее рта. Он не смог устоять перед ней.

Да, конечно, она признавала, что Керолайн своей бесшабашной идеей с пеньюаром внесла в поражение легенды Калифорнии весомый вклад. Но в остальном…

О, как же сводит с ума его стон…

В остальном она все просчитала и не только смогла это осуществить, но и впервые самостоятельно выбралась из плена его зеленых глаз. И с каким триумфом! Безоговорочно повергнув на землю этого непобедимого дикого зверя.

Какое же у него невероятно сильное тело…

Но и это не было главной причиной ее ликования. То, что невыносимо остро билось у нее в висках все время с самой первой минуты его появления, это осознание того, что ее встреча с Монте и поездка в Исток остались для Зорро полной неизвестностью. И, более того, все сведения, которые она добыла и передала Бенджамину, по всей видимости, помогли молодому человеку и его людям найти противопоставление планам бывшего губернатора. В противном же случае… — Девушка глубоко вздохнула. — Зорро мог сегодня не прийти.

Она улыбнулась. Но он здесь. Хоть и уставший, но живой и здоровый. И кроме того, полностью в ее руках.

Она была вынуждена прервать свою мысль, потому что молодой человек прижал ее к себе так сильно, что у нее на мгновение перехватило дыхание. Он приподнялся на одном колене и оказался над ней, обняв обеими руками и почти обездвижив тяжестью своего тела. Его волосы освободились из тяжелого узла и упали им обоим на лицо.

— Не пугайся, — прошептал он с таким трудом, что Изабелла даже удивилась тому, как он вообще смог что-то произнести.

Но она знала, почему он ее предупредил. Если бы она сама не прошла в ту ночь через то же самое, сейчас она действительно бы испугалась. Теперь же она была готова.

Из его горячих разомкнутых губ вырвался такой сильный продолжительный крик, что, не прими он то положение, в котором находился, и не спрячь лицо в подушку, все обитатели гасиенды де ла Вега оказались бы в главном зале меньше, чем через минуту. Но он знал это, и поэтому рядом с плечом Изабеллы раздался лишь долгий приглушенный стон, своими волнами соответствующий движению его тела.

Кто бы мог подумать, что все так просто?.. Корабли, люди, деньги, стратегии, изощренные планы, годы противостояния с главным врагом, мечтающим сорвать с него маску и увидеть поверженным у своих ног. А она всего лишь сказала пару слов и прикоснулась к его телу. И вот он без остатка сдался ее рукам.

Молодой человек, тяжело дыша, упал на диван, последним усилием заставив себя повернуться на бок и не придавить крохотное ликующее создание. Изабелла осторожно и как можно более незаметно подняла голову, чтобы попробовать определить, в каком состоянии он находился, но…

Он спал! Это было понятно даже в темноте. Он заснул за долю секунды! Просто невероятно… Его голова еще не успела коснуться подушки!

Девушка не могла в это поверить. Она думала, что сейчас ей предстоит еще как минимум час гладить его по волосам или по спине, чтобы он окончательно успокоился и смог хоть немного отдохнуть. Но он уже спал. Без притворства.

Его тело все еще горело и пульсировало, длинные волосы, словно черная львиная грива, все еще скользили по плечам. А сознание уже покинуло его.

Изабелла осмелела и подняла лицо на один уровень с его. Он, правда, спал. Она протянула к нему руку и откинула назад несколько прядей. О, Небо, он весь мокрый! Горячая испарина тонкой цепочкой стекала с его лба на волосы и на подушку.

Девушка слегка приподнялась над диваном. Встать у нее бы не получилось. Он обнимал ее так сильно, что об отступлении можно было даже не думать, потому что его руки были одинаково крепкими вне зависимости от того, спал он или бодрствовал.

Луна высветила на кофейном столике несколько салфеток, однако до них ей было не добраться, равно как и до накидки на соседнем кресле. Изабелла вернулась обратно. Может, в кармане его штанов есть платок? Она потянулась вниз, но в процессе движения решила проверить, много ли места оставалось на диване, если вдруг молодой человек решит повернуться. Попытавшись, насколько это было возможно, перегнуться через его плечо, она случайно коснулась его спины. Рубашка была мокрая насквозь. Девушка даже замерла, проверяя не плод ли это ее разгулявшейся фантазии.

Нет, ткань была полностью влажная и почти по всей своей длине прилипла к его коже.

Изабелла закусила губки. Может, она перестаралась? С ним же все в порядке? Она попыталась еще раз всмотреться в его лицо. Вроде бы его длинные черные ресницы спокойно прикрыты. Если бы с ним что-то было не так, она бы уже заметила их дрожь. Но нет, с ним ничего не происходит. Он просто спит.

И тем не менее надо было что-то делать с его одеждой. Скоро она остынет и будет неприятно холодить спину, в результате чего он может проснуться. Допустить этого Изабелла не могла. Пусть лучше сейчас она его еще немного потревожит, но зато потом он проспит до утра.

Девушка осторожно расстегнула все пуговицы и вытянула оба края рубашки из штанов. Но для того, чтобы снять с него хотя бы один рукав, надо, чтобы он отпустил ее. Только как этого добиться?

Она легко постучала ему по плечу. Он никак не отреагировал. Она дотронулась до его груди. И вновь безответно. Изабелла попеременно потрогала все доступные ей части тела, однако Зорро был совершенно неподвижен. Но как-то же надо было его раздеть… Девушка снова коснулась его плеча и тихо позвала его. Тишина. Она повторила погромче. Он неожиданно пошевелился, но тут же затих. Изабелла вцепилась в единственный шанс.

— Сеньор, — позвала она в третий раз.

Зорро недовольно зарычал и попытался уткнуться в подушку, но она уже поймала его за рукав и потянула на себя.

— Я только сниму с Вас рубашку, — быстро заговорила девушка, понимая, что молодой человек может в любой момент перестать выходить на контакт. — Она вся мокрая. Вам будет неудобно спать. Это займет меньше минуты, — настойчиво затрясла она его и через пару мгновений с радостью почувствовала, что он начинает доставать руку из-за ее спины. — Я расстегну рукав, — быстро сняла запонку с манжеты Изабелла и попыталась стащить налипшую ткань с сильного плеча. — Ну же, — прошептала она, пытаясь поймать его руку, которой он нетерпеливо замахал вверх-вниз, чтобы освободиться как от одежды, так и от назойливого раздражителя. — Еще секундочку. — Зорро снова зарычал и попытался занять исходную позицию. — Нет-нет, — закусила губы Изабелла, — подождите еще немного. — Кажется, он начинал сердиться. — Уже почти все, — заверила она, понимая, что если он сам не отведет плечо назад, то самой ей никогда этого не сделать, — только…

Она не договорила, потому что он наконец выполнил то, что она от него хотела. Хоть и несколько неестественно, но, по крайней мере, теперь она могла его раздеть. С невыразимым облегчением Изабелла взялась за кисть его руки, чтобы снять манжету, как вдруг почувствовала, что молодого человека держит кто-то еще. Она едва удержалась от того, чтобы не завизжать, и резко привстала над плечом молодого человека.

Дон Алехандро!

У нее пересохло во рту.

Это он держал Зорро за руку так, чтобы с него можно было снять рубашку. Сам же молодой человек уже, судя по всему, снова спал.

— Добрый вечер, — совершенно не соображая, что говорит, выпалила Изабелла.

— У вас жарко, я пришел открыть окно, — раздался спокойный тихий голос.

Они вместе быстро сняли рукав и отстали от общей жертвы, после чего Зорро, даже сквозь сон почувствовав свободу, сгреб Изабеллу в охапку и забрался вместе с ней еще глубже, к спинке дивана.

Девушка с замирающим сердцем услышала, как губернатор подошел к окну, распахнул ставни и снова подошел к ним. Сверху опустилась плотная теплая ткань покрывала.

— Здесь будет сквозняк, — произнес дон Алехандро.

— Спасибо, — еле шевеля губами, прошептала Изабелла.

Высокий облик покинул помещение. Девушка перевела дух и, с трудом придя в себя, вернулась к прерванному занятию. Рубашка теперь висела только на одной руке, однако она располагалась под молодым человеком, поэтому снять ее полностью не представлялось возможным. Но это уже были мелочи. Главное, что Изабелла могла спокойно просушить его спину. Она хотела было сделать это покрывалом, но потом решила, что оно слишком тяжелое и неудобное для подобных целей, поэтому использовала часть рукава. Он все равно был уже весь мокрый.

Зорро все так же крепко обнимал ее, практически лишив возможности двигаться, поэтому осуществление ее плана заняло больше времени и сил, чем она рассчитывала, и по его завершении девушка, довольно часто дыша, свалилась рядом с молодым человеком. Осталось только убрать назад его волосы, чтобы они больше не падали ему на лицо.

Из-за двери донесся негромкий шорох и в комнату вплыло облако белесого сигарного дыма.

— Доведет твоя дочь бедного парня.

— Моя дочь — твоя крестница.

— Сути дела это не меняет. Надолго его так не хватит.

— На сколько ставишь?

— Месяц, пожалуй.

— Я — на пару недель.

— Рискуешь, он все же крепкий.

Послышались тихие удаляющиеся шаги, сопровождаемые негромкой речью.

— Риск — дело благородное.

— Посмотрим.

— На что спор?

— Ты откажешься от своего мятного чая перед сном на десять дней.

— Ну нет, это слишком высокая цена…

Голоса затихли.

Изабелла приложила дрожащую руку ко лбу.

— Ну как? Рассказывай! — вдруг раздался прямо над ее головой знакомый голос.

Девушка испуганно подпрыгнула и судорожно обернулась.

— Кери! Ты что тут делаешь? — сбивчиво дыша, прошептала она.

— Дурацкий вопрос, — фыркнула фрейлина. — Жду, конечно.

— Чего? — все еще не веря в то, что видит, ошеломленно спросила Изабелла.

— Как чего?! Подробного рассказа! Из первых уст.

— Какого рассказа? Ночь на дворе!

— Э нет, так просто ты от меня не отделаешься. Или ты хочешь, чтобы я его разбудила? — лукаво сверкнув глазами, приблизилась к спящему молодому человеку Керолайн.

— Стой! — выкинула руку вперед Изабелла. — Ты как тут вообще оказалась?

— Как-как. За диваном сидела, ждала, пока вы закончите.

— Что?!

— Да ладно, шучу. Сквозь стену прошла, — хохотнула Кери. — Или ты думаешь, он один так может?

— Керолайн, — медленно произнесла Изабелла. — С тобой все в порядке?

— Еще бы. А с тобой?

— Я очень хочу спать…

— Какое"спать"? Утро на дворе.

— Кери, какое утро?! За окном темень непроглядная.

— Фу-ты, ну-ты. Сама-то посмотри за окно.

Изабелла повернула онемевшую шею и остолбенела. Солнце стояло так высоко, что слепило глаза и заставило ее прищуриться.

— Я что-то ничего не понимаю, — прошептала девушка, поворачиваясь обратно.

— Конечно. Потому что спать надо меньше, — услышала она в ответ.

Но значение слов уже не осознала. Рядом с ней никого не было. Она лежала одна.

— Кери, где он?

— Кто он?

— Зорро.

— Какой Зорро?

— Ну, обычный..

— Ты проснешься уже или нет? Зорро ей подавай с утра!

Изабелла зажмурилась и протерла руками лицо.

— Подъем, говорю! — жужжало у нее над ухом.

Она снова открыла глаза и увидела фрейлину с покачивающимся в ее руках графином.

— Я делаю тебе последнее предупреждение.

Это ее спальня. Когда Зорро успел ее перенести? Неужели она так крепко заснула?.. Нет, постойте, она же секунду назад была в соседнем доме. И Керолайн там была. И Зорро. Словно растворившийся во внезапно озаривших зал солнечных лучах… Что происходит?

— Ну, сама напросилась! — раздался воинственный визг.

Изабелла только успела инстинктивно отскочить вправо, как подушка оказалась насквозь пропитана водой.

— Нет, вы посмотрите на нее! — разошлась Керолайн. — Делает вид, что спит, а сама в облаках витает. До вечера дождись уж! Полгода ждала — еще полдня потерпишь.

— Чего ждала? — прошептала Изабелла, чувствуя, что ее огромные глаза не помещаются на лице.

— О, Господи! Ну, бала!

— Какого бала?

— С тобой все в порядке?

— Я не знаю…

— Ежегодный бал-маскарад. Знаешь, мероприятие такое, на которое все надевают маски и костюмы? — возвела руки к потолку подруга.

— Он же… был вчера.

Керолайн замолчала и уставилась на неподвижную фигуру в постели.

— Что было вчера? — уточнила она.

— Бал… — донеслось едва слышное придыхание.

Фрейлина приложила руку ко лбу подруги.

— Ты, главное, успокойся. Все будет хорошо. Он обязательно придет, — с показной озабоченностью начала она. — Он же каждый год приходит в этот день.

— Какой день? — чувствуя, что сердце перестало биться в груди, прошептала Изабелла.

Керолайн вздохнула и, разведя руками, с расстановкой произнесла:

— В день бала-маскарада. Сегодня. Тринадцатого ноября.

Глава 10

— Стой! Ты еще не умылась! Ты что тут бегаешь в одной сорочке?! Немедленно остановись и приведи себя в приличное состояние! Ты в таком виде за порог собралась?!

Но Изабелла ничего не слышала. Она вскочила с кровати сразу же, как только осознала слова фрейлины, и, ничего не разбирая на пути, бросилась прочь из спальни. Керолайн же, явно не ожидавшая, что ее принцесса выбежит из помещения в совершенно неподобающем виде, так и осталась стоять около окна с пустым кувшином.

— Вернись сию же секунду, бесстыдница! — продолжало доноситься уже сверху. — Не вздумай выходить на улицу! Оденься немедленно!

Изабелла перескочила через последнюю ступеньку лестницы, ведущей на первый этаж, и вихрем миновала общий коридор, где за поворотом чуть не столкнулась с высокой широкоплечей фигурой, судя по насвистываемой ею бодрой мелодии направлявшейся в сторону кухни.

— Эй, малявка! Ты что тут носишься с утра в одних панталонах?

Девушка отпрыгнула в сторону и, распахнув дверь, вылетела на улицу.

— Керолайн, почему твоя подруга бегает по дому в панталонах?! — загудел сзади низкий голос брата.

— Если бы в панталонах! Твоя сестра предпочитает бегать в одной сорочке! — завопила со второго этажа фрейлина.

— Что?! Ты почему за ней не проследила? — забасил Рикардо.

— Ах, я, значит, виновата?! — раздался уже еле слышный, но явно негодующий писк.

— Не я же ее из комнаты в таком виде выпустил!

— Можно подумать, я ее выпускала!

Голоса постепенно стихли и сменились умиротворяющими звуками проснувшейся природы.

Изабелла очень любила выходить в сад по утрам на недолгую прогулку в тени деревьев, пока ее подруга штудировала погреб и полки с продуктами, составляя в голове план будущего завтрака. За это время она успевала пройтись по обеим территориям, проверить замаскированный в изгороди проход для Тито и нанести обязательный визит в конюшню де ла Вега.

Сейчас же она не заметила ни многоголосного пения птиц, ни ласковых солнечных лучей, ни приятно обдувавшего тело легкого ветерка…

О, как же она скучала по нему! Как сильно ей его не хватало! Как она жаждала быстрее увидеть его, услышать его бархатный голос, утонуть в его взгляде. Пусть она погибнет в этом омуте, но она сможет почувствовать его руки на своей коже, его дыхание на своих губах, его шепот в своей груди… Сколько ей еще себя обманывать? Сколько скрываться? Ведь у нее совсем не осталось сил на эту ложь. На фальшивое безразличие и независимость. Она могла сколь угодно долго врать и убегать от окружающих, но от себя ей было не уйти.

Он нужен ей. До сумасшествия. До исступления. Его сильные объятия, его надежное плечо, его спокойная улыбка, его защита, его тепло и нежность. Она не могла без него. Совсем не могла…

За спиной закрылись тяжелые деревянные двери.

К этому времени служащие конюшни уже обычно заканчивали все дела и расходились до обеда, поэтому Изабелла всегда виделась с Торнадо, Тито и Арабикой наедине. Она быстро прошла к самому дальнему стойлу, приоткрыла окно и, тяжело дыша, опустилась на небольшую скамеечку, которую Керолайн каждый месяц ревностно разбирала на составные части и перетягивала очередной"умопомрачительной"тканью. На этой неделе по темно-синему бархатному озеру в разноцветных камышах плыли два белых лебедя с тонкими шелковыми шеями и похожими на облака кучерявыми крыльями из какого-то неведомого, но"баснословно дорогого"материала.

Изабелла обессиленно опустила голову и закрыла глаза. Рядом сразу же что-то едва уловимо зашуршало и уткнулось в плечо прохладной влажной точкой. Тито… Изабелла наощупь обняла мощную шею под холеной и причесанной волосок к волоску шерстью и затихла.

Сколько она не видела своего четвероногого друга? Пару часов? День или два? Месяц? Где заканчивался ее сон и начиналась реальность? Что из того, что произошло за последнее время, было настоящим? Сейчас ей кажется, что она бодрствует, но вдруг это тоже сон? Вдруг она проснется, а там все совсем по-другому? А вдруг сейчас идет бал, а она спит прямо на своем месте? Из ее груди вырвался напряженный смешок. Или вдруг она до сих в обмороке после прихода сеньора Энрике? Может, она лежит в зале на диване и никак не может очнуться? А там все волнуются… А может, сеньора Монтеррея и не было? Внутри все похолодело. И поездки в Исток. И встречи с Монте. А вдруг эти полгода, на которые Зорро уехал, только начались? И сейчас идет лишь первая ночь без него? И значит, несколько месяцев ее мучений еще впереди…

Где-то на периферии слуха раздалось легкое поскуливание. Изабелла дернулась и открыла глаза. Сбоку от нее возвышалась неподвижная голова Тито, скосившего взгляд в ее сторону и виновато переминавшегося с одной лапы на другую. Девушка посмотрела на руки и, неожиданно ойкнув, раскинула их в разные стороны. Она так сильно погрузилась в тяжелые и волнующие мысли, что схватила своего помощника за шерсть на загривке и со всей силы сжала ее между пальцев.

— Прости-прости, я не специально, — поспешно зашептала она, гладя верное животное по голове, которую он наконец смог к ней повернуть. — Я не хотела.

Тито внимательно посмотрел ей в глаза. Он простил ее. Он всегда ее прощал…

Стало совсем невыносимо, но привести в порядок собственный разум нужно было незамедлительно, потому что с каждой минутой Изабелла все больше теряла ощущение устойчивости и ориентации в пространстве. Она откинула голову на стену и забегала взглядом по идеально ровным доскам потолочного перекрытия. Не за что зацепиться, не за что… Дыхание стало частым и прерывистым. Она не представляла, где найти точку отсчета. В какой момент времени все стало ненастоящим? Что ей делать? Идти в обратном направлении от сегодняшнего пробуждения и искать подсказки? Да о каких подсказках может быть речь, если все события сейчас были совершенно нематериальны и находились исключительно в ее памяти?

Девушка впилась ногтями в сжатые ладони. Не может же она потеряться во времени? Это ведь смешно. Не быть в состоянии отличить явь ото сна. Просто нужно хорошо подумать. Очень хорошо подумать. В глазах что-то неприятно защипало… И не о том, что с его отъездом ушла и земля из под ног, а о том, что можно взять за основу правильного хода мыслей. Не о том, что, лишившись его плеча, она лишилась и опоры своей жизни, а о том, как выложить канву последних событий. Не о нем. О чем угодно, только не о нем.

Изабелла так сильно сжала пальцы, что в какой-то момент чуть не вскрикнула от боли, поэтому, встряхнув головой и оторвав взгляд от небольшого темного пятна на самой дальней доске, вероятно, являвшегося спиленным и заполированным сучком, она медленно опустила глаза.

Первым делом она сразу же увидела Тито, улегшегося у ее ног, чтобы ей в любой момент было удобно дотянуться до него рукой и удостовериться, что он рядом. Девушка горько улыбнулась и запустила пальцы в густую шерсть своего охранника, взъерошив ее неравномерными блестящими волнами.

Где найти эту подсказку? Такую же очевидную, как тот спил ветки на потолке…

Тито от удовольствия замахал хвостом и, подняв морду с деревянных досок, положил ее на колени к хозяйке. Изабелла ненадолго оторвалась от водоворота мыслей и наклонилась к мохнатой голове, но в этот же момент увидела странную белую полоску на передней левой лапе. Что бы это могла быть?.. Она нагнулась к самому полу и провела рукой по обмотанному чуть ниже локтя лоскуту белой ткани. Бинт? Откуда он здесь?

И вдруг ей в голову, словно вспышка молнии, ударила картина ее встречи с Монте. Тито остался у Гранита один на один с Хуаном, бросившись на ее защиту и дав тем самым Торнадо возможность увезти ее в безопасное место. Она почувствовала, как округлились ее глаза. Вот же ее абсолютное начало! Прямо в руках!

Изабелла начала судорожно подгонять недавние события друг под друга. Если она сейчас видит материальную подсказку в виде повязки на лапе Тито, то это значит, что встреча с Монте действительно состоялась. Кроме того, реальным был и ее визит в дом к Катрин, которой там не оказалась, и последовавшая за этим поездка в Исток вместе со всем, что она там обнаружила. При этом надо отметить, что, кроме нее, это место увидели Рикардо с Керолайн, а также дон Рафаэль и Шарлотта, пусть даже только снаружи. О том же, что это был не сон, а вполне свершившийся факт, снова свидетельствовало присутствие около Истока Тито, который не только сумел выйти из битвы живым, но и привел за собой всю внушительную компанию.

На следующий день они в том же составе, за исключением четвероногого охранника, отправились на озеро, и в данном случае подтверждением тому, что этот выезд на природу не стал очередным плодом воображения, служил хоть и усердно умалчиваемый, но в итоге состоявшийся разговор о вчерашних на тот момент похождениях Изабеллы во владения Зорро, по окончании которого Линарес сообщил всем о приезде сеньора Монтеррея. А тем же вечером — в кончиках пальцев сразу же проснулось легкое холодящее покалывание, — в гасиенде де ла Вега появился сеньор Энрике. Она упала в обморок от одного его вида, в результате чего все посчитали, что ей и Керолайн необходимо отправиться на покой, и после этого дон Алехандро, отец и их гость должны были уйти в кабинет губернатора для переговоров относительно финансирования строительства порта. И на этом, похоже, можно было ставить точку. Потому что, если сегодня, как сказала Керолайн, в самом деле тринадцатое ноября, то и бал-маскарад, и приезд Зорро, и его встреча с Торнадо и Тито, и все, что произошло дальше в гасиенде де ла Вега, было ненастоящим. А это означало, что личность сеньора Монтеррея так и осталась неразгаданной.

Что-то встрепенулось в груди, однако Изабелла быстро осадила собственные чувства. Если сеньор Энрике, как и планировал, провел эту ночь или хотя бы ее часть в компании дона Алехандро и дона Ластиньо, то они оба по окончании разговора уже бы точно знали, Зорро был с ними или нет, и это, само собой, уже с самого раннего утра должна была разведать Керолайн. Но если фрейлина всего лишь стояла у кровати своей принцессы в обычной выжидающей стойке, то это свидетельствовало о том, что ничего сверхъестественного за ночь не произошло. В противном случае — а именно, если бы сеньор Монтеррей оказался героем в маске или действительно покинул гасиенду де ла Вега, как это было во сне, что многократно увеличило бы его шансы быть Зорро, — Керолайн стащила бы подругу с кровати уже через минуту после того, как узнала ошеломляющие известия, и вылила бы ей их на голову вместо кувшина воды.

Мысль о том, что Кери еще не успела узнать эти сведения от губернатора или отца, Изабелла отмела сразу за их несостоятельностью, ибо фрейлина, скорее, несла бы вахту всю ночь под дверью гасиенды де ла Вега, чем упустила возможность первой получить информацию от ее непосредственных носителей, а слабо маячащая надежда на то, что дон Алехандро и дон Ластиньо не смогли распознать Зорро без маски, с каждой секундой становилась все менее вероятной, так как, во-первых, они провели слишком много времени вместе, пусть и полгода назад, но в непосредственном контакте, а во-вторых, если бы Зорро не хотел, чтобы его личность становилась известной, он не стал бы даже затевать это представление с сеньором Монтерреем.

Все эти доводы, несмотря на то, что Изабелла еще не осуществила заключительную проверку, говорили ей о том, что сеньор Энрике в самом деле являлся тем, кем представил его губернатор.

Тяжелый железный груз вновь медленно опустился на плечи, потому что это умозаключение означало не что иное, как очередное осознание полного неведения относительно судьбы Зорро и его людей. Девушка закрыла глаза и прислонилась спиной к стене.

Она уже было думала, что все закончилось. Но, оказывается, все еще было впереди. Конечно, ждать оставалось не полгода, а всего полдня, однако она уже чувствовала, что каждая его минута будет длиною в вечность.

Нет, об этом нельзя думать. Лучше все-таки до конца удостоверится, что она уяснила, что являлось фантазией, а что — реальностью, и таким образом вернуть себе землю под ноги.

Что было невозможного в этом сне?

Изабелла загнула большой палец.

Как минимум то, что никто в ее окружении не курил. А она точно видела облако густого белого дыма, который остался после разговора дона Алехандро и ее отца. Только это одно уже должно было навести ее на подозрения относительно действительности происходящего.

Что еще?

Девушка надавила пальцами другой рукой на виски.

Нет, думать о содержании разговора отца и крестного тоже нельзя. Это всего лишь сон. Мало ли, о чем его персонажи могли говорить. Это не более, чем игра воображения.

Итак, второе. Керолайн никогда в жизни себя бы так не повела. Слишком вызывающе, слишком невоспитанно, слишком вульгарно. Сидеть за диваном во время того, как те, кто на нем лежали…

Изабелла сжала голову еще сильнее. Это не важно, что там происходило! Она сделала долгий выдох. Это всего лишь сон. Просто сон. Такого не могло быть. Хоть Керолайн толком и не объяснила, как оказалась в главном зале, само ее присутствие там уже говорило о том, что это все не по-настоящему.

Что третье? Пожалуй, необъяснимая смена времени суток. Девушка точно помнила, что, когда уходил дон Алехандро, ярко светила луна. А как только появилась подруга, сразу взошло солнце. Да, между двумя этими ключевыми точками еще произошел диалог губернатора и его помощника, а сама Изабелла занималась приведением молодого человека в порядок, но все же эти события были слишком недолгими, чтобы небесные светила успели так быстро поменяться местами. Конечно, можно было бы списать потерю во времени на силу впечатлений после всего, что произошло: на ощущение дрожи его тела, на его хриплый стон и его крик у нее на плече…

Нет, все. Исключено. Это третий довод, и вдаваться в его подробности совершенно необязательно.

Четвертым пунктом, пожалуй, можно было считать ее перемещение между комнатами, потому что в один миг она находилась на диване в гасиенде де ла Вега, а во второй — оказалась в кровати в доме Линарес. Диалог с Кери, начатый во сне и продолжившийся в реальности, смог осуществиться из-за того, что зудение подруги над ухом она хоть и сквозь сон, но все же слышала, и поэтому ей казалось, что она говорит с Керолайн, находясь в главном зале дома губернатора; а когда она наконец вырвалась из объятий Морфея и открыла глаза, то, естественно, обнаружила себя в собственной спальне, где фрейлина все еще продолжала свою речь.

Девушка пошевелила рукой. Остался один свободный палец.

Что можно было взять в качестве завершающего звена? Наверное, исчезновение Зорро из ее рук. Это произошло еще когда она находилась в гасиенде де ла Вега, но уже говорила с Керолайн. Молодой человек просто растворился в воздухе за ту секунду, на которую она отвернулась к окну.

Ах да… Еще пара нюансов. Волосы Зорро не могли отрасти всего за полгода до самых плеч. А Давид не мог появиться на кухне после того, как Кери отправила его отдыхать.

Изабелла вздохнула. Как же тяжело во сне понять, что это сон. Ведь любое из обнаруженных ею противоречий должно было сказать ей о том, что все это лишь плод ее воображения. И все же она приняла их все.

Быть может, потому что она отказывалась осознавать нереальность этой ночи? Потому что так сильно хотела, чтобы он вернулся? Потому что хотела узнать, что с ним все в порядке и что он цел и невредим? Она отбрасывала одно за другим все доказательства невозможности происходящего, только лишь чтобы быть с ним рядом…

Изабелла встряхнула головой и открыла глаза, сразу же встретившись с тремя внимательными взглядами. Верные друзья… Они ни разу не шелохнулись за все это время, словно боясь своим движением нарушить ход ее размышлений. Зато она начала чувствовать подобие стабильности в окружавшем ее пространстве.

Надо же, этот способ подробного рассмотрения всех составных элементов какого бы то ни было события, которому научил ее при дворе учитель арифметики, уже столько лет действовал безотказно. Сосредоточение на мелочах и их пристальное изучение забирало на себя львиную долю внимания, что помогало отвлечь растревоженный разум от выбивающих из колеи мыслей.

Девушка расправила плечи и потянулась сжатым последние полчаса в тугую пружину телом.

Это просто сон, вызванный ожиданием сегодняшнего дня и впечатлением от приезда сеньора Монтеррея. Надо приводить себя в приличный вид и выходить к завтраку, потому что их ночной гость, по-видимому, остался в гасиенде де ла Вега и, значит, составит им этим утром компанию за общим столом. Интересно будет посмотреть на него при дневном свете.

Тито пошевелился у нее в ногах. Девушка снова запустила пальцы в его густой мех и продолжила занятие по выведению быстро исчезающих узоров в черной лоснящейся шерсти, которое она прервала во время тяжелых раздумий и которое явно доставляло ее охраннику большое удовольствие. Хотя бы это она могла сделать сейчас для него после того, как он спас ее жизнь…

Ее надежные спутники тоже ждали возвращения хозяина. Чувствуют ли они его приближение? Ведь им неведомы числа и дни недели. Так же ли долго тянулись для них эти месяцы? Или они пролетели, как один миг, растворившись в общем потоке времени. Так же, как растворился в воздухе он. Бесследно. В одно мгновение. Хотя до этого был так реален, что она чувствовала даже его дыхание на своих губах.

По загорелой бархатной коже медленно разливался невидимый глазу румянец.

Его длинные волосы так невероятно шли ему. Он действительно стал похож на дикого зверя. Такого горячего и… — Изабелла чуть не задохнулась от нахлынувших на нее воспоминаний, — такого страстного…

Она испуганно осмотрелась, словно боясь, что кто-то смог прочитать в ее мыслях последнее слово. Три молчаливых взгляда были все так же прикованы к ее глазам. Девушка подняла одну руку к бесконечным локонам и смущенно закрыла ими часть лица.

Неужели ей все это, в самом деле, приснилось? В том смысле, что это ведь должно было прийти ей в голову, чтобы найти отражение во сне. И ее состояние, и ее действия, и ее поведение. По спине побежали неприятные мурашки. Неужели это она так себя вела? Так развязно и бесцеремонно. Причем в этот раз она не могла оправдать себя действием вина и располагающей обстановкой в виде музыкантов, свечей и удивительной шелковой комнаты. И неважно, что это было во сне. Она же сказала ему такие слова! Да как у нее только рот открылся, чтобы их пропустить?!

Облегчение после проведенной работы по укреплению почвы под ногами сейчас показало оборотную сторону и вывело на первый план всю откровенность родившихся в сознании событий.

Под ногами вновь раздалось виноватое поскуливание. Изабелла вздрогнула и обнаружила в своих пальцах зажатый клок шерсти.

— Прости-прости, — во второй раз судорожно зашептала она, понимая, что, если бы все то, что она пережила во сне, произошло по-настоящему, она бы больше никогда не посмела выйти за порог собственной спальни и так и провела бы в ней остаток жизни. — Я случайно, не сердись.

Слава Богу, что это только сон! И, слава Богу, Керолайн вытащила ее из него! Потому что, проспи она еще пару часов с таким же настроем, то сразу по окончании ночного отдыха ей впору было бы собирать вещи в монастырь…

— Значит, ты предпочитаешь мне общение с животными? — вдруг раздался сдавленный голос со стороны двери. Девушка резко подскочила и от неожиданности отпрыгнула к стене. — Сбежать через окно хочешь от меня, да? Я не такой интересный собеседник, как они?

— Кери… — простонала Изабелла.

— Что, я тут лишняя? — дрожащими губами пролепетала фрейлина.

Ну что ей ответить? Если сказать"нет", то за этим сразу последует логичный вопрос, зачем же тогда она каждый раз уходит в конюшню. А сказать правду она не может. Ведь если она признается, что здесь, вместе с Торнадо, Тито и Арабикой, она чувствует себя ближе к их хозяину, потому что они являются неотъемлемой частью его жизни, тогда подруга сживет ее со света многозначительными вздохами за семейным столом и"только им двоим понятными"движениями бровей, которые уже безошибочно научились различать все обитатели двух гасиенд.

— Им ты, выходит, больше доверяешь, — безостановочно шмыгала носом Керолайн. — Рассказываешь все.

— Кери, мы сидим тут молча, — попыталась успокоить подругу Изабелла. — Я ничего им не рассказываю.

— Зачем тогда убегать сюда каждую свободную минуту?

— Ну… просто здесь тихо и спокойно.

— А со мной, значит, шумно и волнительно?! — взвизгнула фрейлина и, резко развернувшись, решительно направилась к выходу.

Ох, ну почему именно на сегодня выпала та фаза луны, которая делала Керолайн такой взвинченной и чувствительной?

— Просто я очень скучаю! — в безысходности крикнула Изабелла в сторону закрывающейся двери.

Отчаянные стенания и упреки всему сущему на земле с той стороны стены на мгновение стихли, и в щели между двух деревянных створов появился маленький нос и часть глаза:

— Тебе веселья не хватает, хочешь сказать?

— Я не в этом смысле.

— А в каком?

Изабелла даже сквозь дверь увидела, как Кери приподнялась на кончики пальцев и вцепилась руками в юбку платья.

— Ты прекрасно знаешь, в каком.

— Вообще не представляю.

— Ну, подумай, — процедила сквозь зубы Изабелла.

— Ни единого предположения.

Вот же вредная девчонка! Устроила светопреставление, вынудила сказать эти слова и теперь еще делает вид, что ничего не понимает. Да она же спит и видит, когда ее подруга сдастся и признается в своих переживаниях!

— Скучаю не от того, что мне скучно, — вздохнув, пояснила Изабелла, ибо другого выхода у нее не было.

— А почему? — приоткрыла левую половину двери Керолайн и полностью показалась на пороге.

— Это связано не с весельем, а с человеком.

— С каким? — затаила дыхание фрейлина, распахнув огромные блестящие глаза.

— С совершенно определенным.

— А как он выглядит?

Изабелла сжала кулачки:

— Высокий такой, хорошо сложенный, в темной одежде и с черными волосами.

— А, ты про него, — махнула ручкой Кери и нарочито скучающе посмотрела на потолок. — Так он сегодня на завтраке будет.

Изабелле показалось, что ее со всей силы ударили сзади по голове.

— Кто будет? — прошептала она.

— Высокий, хорошо сложенный, в темной одежде и с черными волосами.

— А когда он приехал?

— Вчера вообще-то. Ты еще в обморок грохнулась от восторга.

Нет, ну это уже переходит все границы!

— Да не по сеньору Энрике я скучаю, а по Зорро! — выкрикнула Изабелла и тут же, услышав собственные слова, захлопнула рот.

Однако опоздала. Со стороны дверей раздался громоподобный топот: Керолайн, словно боевая лошадь, ринулась к своей закрывшей лицо руками и повалившейся на бок в стог сена принцессе.

"Негодная девчонка!" — мысленно застонала Изабелла.

Как же хитро она заманила опешившую жертву в ловушку и вытянула из нее столь желанное признание!

— Скучаешь по нему, да? — задыхаясь, затараторила Кери, приближаясь к облаченной в одну ночную сорочку стройной фигурке, тщетно пытающейся закопаться в копну высушенной травы. — Он же тебе снился сегодня? Да? Ты еще не проснулась, а уже начала говорить про него. Что тебе приснилось? Вы были одни? Он тебя целовал? Где вы были? Он привез тебе подарки? Сказал, что тоже скучал? Ну же! — выудила свою принцессу из сена фрейлина и затрясла за плечи. — Что вы делали?! Тебе приснилось, что бал уже состоялся? Сколько дней прошло? Вы все их провели вместе? Рассказывай немедленно!

— Это всего лишь сон, — попыталась вырваться из цепких объятий Изабелла.

— После которого ты еще час искала своего Зорро.

— Какой час?! Я просто уточнила.

— Ой, да ладно! Все утро его звала.

— Что?!

— Зорро звала своего, говорю.

Изабелла хотела было указать не на шутку разошедшейся своднице, что Зорро никогда ей не принадлежал, но слова Керолайн о том, что она говорила во сне, быстро изменили ее настрой.

Неужели она под силой впечатлений действительно говорила вслух? А что если… Да нет же, она не могла произнести ту фразу в полный голос. В противном случае, фрейлина до сих пор валялась бы без сознания, сраженная наповал столь чувственными и откровенными снами своей принцессы. Значит, эта несносная девчонка опять расставляет сети. Нет уж, второй раз подряд этот номер у нее не пройдет!

— Нельзя заставлять нашего гостя ждать, — твердо произнесла Изабелла, поднимаясь с пола и умышленно игнорируя огорченно вытянувшееся лицо подруги.

— Он вчера тоже опоздал, поэтому сегодня мы имеем право задержаться, — попыталась еще немного потянуть время Керолайн.

— Он задержался из-за дел, а мы — из-за болтовни, — сухо парировала Изабелла.

Она сняла прилипшие к телу и сорочке травинки, быстро перебрала волосы и перекинула их через одно плечо, после чего уделила несколько минут своим подопечным и, завершив таким образом запланированный перечень дел в конюшне, направилась к выходу.

— Кстати, кто забинтовал Тито? — как можно более строго спросила Изабелла, чтобы Кери не смогла услышать в ее голосе ни одной слабой ноты и воспользоваться этим в личных интересах.

— Одна очень заносчивая особа, — фыркнула фрейлина, недовольно плетясь сзади.

— Шарлотта и заносчивость — несовместимые понятия, — с нажимом произнесла Изабелла.

Кери что-то неразборчиво проворчала в ответ.

— Сколько еще есть времени до завтрака?

— Двадцать минут, — буркнула подруга.

— Значит, надо поторопиться.

Изабелла уверенным шагом вышла из конюшни. Бал впереди, и еще пока ничего не произошло, поэтому строить какие-либо мифические предположения в ущерб собственному спокойствию было бессмысленно. Все, что ей приснилось сегодня, останется только в ее памяти, и никто и никогда об этом не узнает. Все ее мысли относительно чувств к Зорро — не более, чем сила влияния столь эмоционального сна. Сюда же относится и взрыв ее признаний самой себе о том, как сильно она по нему скучает и жаждет увидеть. Следовательно, думать обо все этом — пустая трата времени. Сейчас же впереди маячила другая задача и, к тому же, совершенно реальная. Если сеньор Монтеррей сегодня присоединится к завтраку, это будет означать, что он ночевал в гасиенде де ла Вега. А из этого напрашивался вывод о том, что ночные переговоры, может, и недолгие, но должны были состояться. Поэтому вполне вероятно, что об их результатах будет объявлено в ближайшее время, которое наилучшим образом подходило к собранию за утренней трапезой. Кроме того, необходимо было успокоить важного гостя после вчерашнего представления с потерей сознания. Не исключено, что сеньор Энрике до сих пор чувствует себя виноватым. Ведь он даже не имеет представления о том, что послужило поводом для обморока бывшей британской принцессы. В конце концов и так уже понятно, что Зорро он являться не может.

— Я вообще-то так и не рассказала тебе второе предположение о том, кем может быть сеньор Монтеррей, — раздался негромкий голос со стороны правого плеча.

— Вот мы сейчас это и выясним.

— Если он тот, кто я думаю, он не будет об этом распространяться.

— Давай сначала хотя бы посмотрим на него свежим взглядом, — возвела руки к небу Изабелла.

— Может быть, с этой мыслью ты сразу будешь смотреть на него под другим углом.

— Кери, можно я сначала хотя бы просто на него взгляну? Безо всяких углов.

— И не говори потом, что я не пыталась тебя предупредить.

— Хорошо.

— И не жалуйся, что никто не подсказал тебе эту мысль.

— Хорошо.

— И не обвиняй меня в том, что я тебе об этом не сказала.

— Хорошо!

Керолайн замолчала и обиженно засопела. Изабелла перевела дух. Свое состояние она вроде бы привела в порядок. Бурную фантазию и неиссякаемое любопытство подруги утихомирила. Все лишние и безосновательные мысли изъяты и больше не будут ей докучать. Разные глупости относительно собственных чувств в свою голову она больше не допустит. А значит, ко встрече со вчерашним гостем она теперь готова.

Кем бы он ни являлся.

Глава 11

Все старания Изабеллы по утверждению собственного равновесия рассыпались прахом, едва она увидела вчерашнего ночного гостя.

Это было просто невероятное сходство. Сложение, волосы, линии лица, взгляд, улыбка, ритм речи, поведение, даже манеры были до такой степени похожи на Зорро, что у Изабеллы подкашивались ноги от не поддающейся контролю дрожи. И при этом она с полной ясностью отдавала себе отчет в том, что это не он. Она понимала это, исходя из собственных недавних умозаключений, из карего цвета его глаз, а также из-за его голоса, который хоть и был до озноба похож своими интонациями на оригинал, все же оказался недостаточно глубок. Кроме того, при более пристальном рассмотрении становилось ясно, что сеньор Энрике был несколько уже в плечах и ниже ростом, потому что его голова была точно на уровне Рикардо, который не доставал до высоты Зорро около десяти сантиметров. И еще у него была иная форма рук и пальцев. Но в остальном его облик был настолько схож с героем в маске, что Изабелла едва удержала себя от того, чтобы не начать утреннюю встречу так же, как она сделала это вчера вечером.

Возможно, она нашла бы еще какие-то отличия, если бы занялась дотошным изучением внешности сеньора Монтеррея, но огромные мурашки на спине, возникавшие при каждом новом взгляде в его сторону, вынудили ее запретить самой себе смотреть на него чаще, чем раз в несколько минут. В качестве же единственного доступного ей метода успокоения в сложившейся ситуации она использовала мысль о том, что слишком давно не видела Зорро, поэтому вполне могла не заметить еще какие-нибудь очевидные различия. Это утверждение стало для нее путеводной звездой, к свету которого она вынужденно прибегала через каждый сдавленный вдох.

Девушка столкнулась с сеньором Энрике на пороге предваряющего главный зал помещения гасиенды Линарес в прямом смысле, потому что они одновременно вошли в коридор с двух разных входов и направились в одну и ту же дверь, каждый погруженный в собственные мысли. По крайней мере, в таком пограничном состоянии пребывала Изабелла. Был ли сеньор Монтеррей так же озабочен своими размышлениями, девушка не могла сказать с полной уверенностью, потому что до момента непосредственного контакта она не видела не только лица важного гостя, но и его самого. А после столкновения, подняв голову и увидев его при дневном свете, она уже вообще не могла думать.

Изабелла скользнула ошарашенным взглядом по густым смолянисто-черным волосам, приподнятым в легкой улыбке уголкам рта, правильным контурам лица и красиво изогнутым темным бровям, одна из которых в совершенно уникальной манере взлетела вверх, едва девушка оторвала взгляд от пола, и отшатнулась от внезапно ударившего ей в голову приветствия.

— Доброе утро, сеньорита.

— Доброе утро, — с трудом выдавила она.

— Надеюсь, эта ночь прошла для Вас более спокойно, чем вчерашний вечер, за который я еще так и не принес глубочайшие извинения, — продолжил молодой человек. — Разрешите мне сделать это сейчас?

Девушка попыталась что-то произнести, но у нее не хватило сил даже на тихий шепот, поэтому она лишь молча продолжила созерцать собеседника, судорожно перебегая глазами от одной черты его лица к другой.

— Если я могу каким-либо образом загладить свою вину, прошу, скажите мне об этом, — продолжал стучать в висках бархатный баритон.

Изабелла оторвалась от внимательного взгляда напротив и перевела глаза к губам молодого человека. Около них была ее рука, кожа которой только что ощутила сначала горячее дыхание, а затем и продолжительный поцелуй. Возможно, даже более долгий, чем было необходимо в данной ситуации.

— Все в порядке, — поднесла она вторую руку ко лбу. — Право, Вам не следовало так беспокоиться.

Изабелла совершенно перестала понимать, что происходит. Конечно, она почувствовала его прикосновение. Но не острее, чем если бы на его месте оказался дон Антонио, или дон Рафаэль, или Давид, или любой другой знакомый или незнакомый мужчина. Однако же при этом сеньор Монтеррей сделал все именно так, как сделал бы Зорро. Жесты, движения, взгляды, интонация, — совершенно все было его точными манерами. И тем не менее это был не он…

— Изабелла, тебе снова плохо?!

Девушка вздрогнула и открыла глаза. Странно, когда она успела их закрыть? И почему сеньор Энрике ее обнимает?

Изабелла резко дернулась и отпрянула к стене, часто дыша и оглядываясь по сторонам.

— Сеньорита, Вы только что пошатнулись, держась за голову, — последовало сверху расплывающееся в шуме воздуха объяснение.

Девушка с непередаваемым ужасом воззрилась на источник звука. Она совершенно точно слышала, как он назвал ее по имени и обратился на"ты". Ей не могло это показаться. Но сейчас он вновь говорит"Вы". Что происходит?!

— Нет-нет, все в порядке, — вжавшись спиной в стену, начала медленно отходить в сторону Изабелла.

— Вам необходимо присесть. Разрешите, я помогу дойти Вам до места? — произнес ее оппонент и, не дожидаясь ответа, сразу же взял ее под руку.

Девушка, не имея никаких сил на сопротивление, была вынуждена принять его помощь.

"Он сделал бы точно так же," — как сумасшедшие, прыгали по голове неподдающиеся контролю мысли.

Зорро сделал бы точно так же. Задал бы вопрос не для получения разрешения на последующие действия, а для констатации факта, хоть и с вопросительной интонацией. А после этого, вне зависимости от ответа, тут же проявил бы запланированную инициативу. Изабелла повисла на крепкой руке и, с трудом переставляя подкашивающиеся ноги, проследовала в обеденный зал вместе со спутником.

— Сеньор Энрике! Изабелла! — заполнил помещение мелодичный голос, едва они появились в дверной проеме.

Мама…

В груди сразу появился столь необходимый для жизни воздух.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? Тебе удалось отдохнуть ночью? Мне кажется или ты несколько бледна? Сеньор Энрике, Вы не заметили ничего странного?

Все, что успела сделать Изабелла, это поспешно натянуть искусственную улыбку и незаметно сдавить плечо сеньора Монтеррея в слабой надежде, что он успеет понять ее посыл хотя бы на половине ответа и не произнесет фразу об очередной потере сознания, заменив ее чем-нибудь менее пугающим.

— Мы с сеньоритой только что встретились в холле, — не моргнув глазом, произнес он. — Я принес свои извинения за причиненное вчера волнение и, вероятно, этим напомнил ей о случившемся. Поэтому, — он повернул голову в сторону Изабеллы и слегка склонил ее набок, — кажется, я обязан сделать все заново. — Молодой человек улыбнулся лишь уголками рта и поднес руку Изабеллы к губам, не отрывая взгляда от ее глаз. — Прошу простить меня за столь беспокойные сутки.

Девушка чувствовала, как ее колотит крупная дрожь, из-за которой она даже не услышала легкий смех сеньоры Камелии и последовавшее за ним приглашение к столу. Все тело сковал болезненный озноб, не позволяя отдалиться от гипнотизирующего ее объекта хоть на миллиметр. Он все делал как Зорро. Абсолютно все. Каждый вдох, каждый шаг, каждый едва уловимый жест. Он даже успел понять ее предупреждение и исключить из своего предложения именно те слова, которыми она не хотела волновать свою мать. Но это не он. Совершенно точно. Тогда как такое может быть возможным? Совпадение? Но почему именно сейчас — в то время, когда Зорро действительно должен появиться в Калифорнии?

— Можно садиться! — пробился сквозь кружащийся вихрь заранее обреченных на провал предположений голос Керолайн.

Фрейлина, еще в конюшне почувствовав смену настроя подруги, дошла с ней до дома и испарилась в стороне кухни. Платье Изабеллы для выхода к столу она уже успела подготовить, к тому же оно было такого фасона, что ее принцесса могла облачиться в него самостоятельно, поэтому Кери с довольно чистой совестью осталась на первом этаже и занялась текущими кулинарными обязанностями. И, судя по всему, она, как всегда, все успела.

— Пирожки остывают, — послышался легкий нажим в ее голосе.

Опаздывать к столу в такие моменты было чревато надутыми губками и сложенными на груди тонкими руками с нетерпеливо постукивающими друг по другу изящными пальчиками. И Зорро об этом знал. Интересно, а сеньор Энрике…

— О, кажется, нам следует поторопиться, — тут же раздалась его заговорщическая интонация.

Глубокий вдох.

Это лишь совпадение. Не более. Любой на его месте сказал бы что-нибудь похожее. Простое совпадение.

Изабелла не поняла, как оказалась на своем стуле за столом, который традиционно находился справа от сеньоры Линарес. Рядом села Керолайн, за ней Рикардо. Сеньор Монтеррей же оказался ровно напротив. Это девушка обнаружила случайно, подняв голову и посмотрев перед собой. После чего она в два раза быстрее наклонила ее обратно и попыталась сосредоточить взгляд на узорах серебряной вилки.

Нужно успокоиться и взять себя в руки.

Еще один глубокий вдох.

Всему можно найти объяснение. Всему…

Рост, сложение тела, волосы, черты лица и прочие физиологические атрибуты вполне могут быть сходными у двух разных людей. Они с Керолайн не раз слышали истории от дипломатов со стажем о том, как те встречали на другом конце света человека, словно две капли воды похожего на какого-нибудь служащего дворца.

Поведение и реакция на окружающии мир тоже могут быть одинаковыми. Основой для этого служит сходное мировоззрение, формирующееся на основании семейных традиций, воспитания, жизненном опыте и кругозоре. К тому же молодые люди были примерно одного возраста и, судя по масштабам деятельности, имели схожие интересы.

Девушка слегка пошевелила скованными ногами, на мгновение подняла глаза и, увидев приподнятый кончик брови и характерный наклон головы, сжала губы.

Но была еще одна группа фактов, которая не поддавалась простому объяснению. Ее тоже можно было бы назвать поведением, если бы не главное отличие. Это было поведение с анатомической точки зрения. Или даже не поведение, а… замашки. Повадки. Манеры, присущие только одному человеку или, как в случае с Рикардо и доном Ластиньо, родственным лицам. Например, их неосознанная и одинаковая привычка застегивать манжету на колене с идентичным перекосом плеч и свойственной только им двоим жестикуляцией, сопровождавшей данный процесс.

Изабелла снова почувствовала онемение ниже колен.

Это было тем набором фактов, которому невозможно было приписать простое совпадение. Уникальные отличительные черты, которыми обладали лишь два человека: Зорро и сеньор Энрике. И больше никто.

Девушка впилась ногтями в ладони.

Никто.

Она нашла объяснение практически всему, что делало их похожими, вплоть до тембра голоса, зависящего от физиологического строения отвечающих за это элементов, которое у обоих молодых людей могло каким-то непостижимым образом оказаться одинаковым. Но эти жесты… Эти движения… Их схожесть ничем невозможно было объяснить.

Голову словно сжали железные тиски.

Но сеньор Энрике не Зорро. В этом не могло быть сомнений. И однако они были похожи по такому же принципу, как Рикардо и дон Ластиньо. Или как она со своей мамой. С тем лишь отличием, что у молодых людей практически не было разницы в возрасте.

Изабелла совсем перестала дышать.

Она никогда не заводила с Зорро разговоров на эту тему, равно как и он сам никогда ее не касался… Девушка медленно подняла глаза и тут же обожглась о пристальный взгляд карих глаз, сопровожденный характерным изгибом бровей и поднятыми уголками губ.

Неужели у Зорро есть брат?..

***

Весь день был похож на беспощадный ураган, бросавший не успевшую найти укрытие жертву из одного конца земного шара в другой. Изабелла напрочь потерялась в пространстве. Она перестала понимать не только, что происходило с ней, но и что происходило с людьми, сидевшими с ней за одним столом.

Из накрывшего ее с головой вихря эмоций после мелькнувшей мысли о возможном родстве Зорро и сеньора Энрике ее вытащил голос дона Алехандро. Его нарочито размеренная речь и чуть повышенная интонация дали понять, что сейчас последует какое-то важное сообщение. И, судя по тому, что, вопреки традиционному обсуждению дел в конце трапезы, это объявление делалось в начале, оно должно было иметь двойную важность.

Не углубляясь в детали повествования губернатора, которые Изабелла была даже не в состоянии запомнить, в главном доме поселения складывалась следующая ситуация. Дон Алехандро и дон Ластиньо получили весьма приятное впечатление от ночных переговоров со своим гостем. И не только потому, что в нем отчетливо угадывалась деловая хватка и прослеживались серьезные намерения, но и потому, что обсуждаемая тема была для Эль Пуэбло более чем животрепещущей.

Строительство второго порта, разговоры о котором велись в руководящих кругах Ла Пас уже на протяжении полугода, могло очень сильно подорвать позиции Эль Пуэбло в качестве головного пункта Калифорнии. И он был невыгоден последним не только из политических, но и из экономических соображений, поскольку этот морской проект подразумевал весомые финансовые отчисления в городской бюджет Ла Пас из бюджета Эль Пуэбло. Вливание же средств семьи Монтеррей обеспечивало возможность построить порт первыми, потому что в Эль Пуэбло были как более благоприятные условия для строительства, так и более независимая финансовая обстановка.

Говоря же простыми словами, в которые Изабелла все-таки смогла перевести официальную речь дона Алехандро, сеньор Монтеррей вкладывал в строительство недостающую сумму, которую Эль Пуэбло в ближайшее время не смог бы собрать, не нанеся ущерб другим сферам жизни.

Положа руку на сердце, дон Алехандро и дон Ластиньо давно задумывались об этой масштабной задаче, но по вышеупомянутой причине не смогли бы ее воплотить еще ближайшие несколько лет. И именно в этот момент губернатор Ла Пас объявил о всеобщем сборе средств на строительство порта в их поселении, поскольку стартовый капитал, а также подходящие строители и проект у них уже были в наличии. И хотя многие крупные населенные пункты открыто высказались против такой внезапной инициативы, идея губернатора Ла Пас набирала обороты ежедневно. Причиной тому оказалось большое количество мелких поселений, сконцентрированных в непосредственной близости от Ла Пас, для которых второй порт открывал еще больше финансовых возможностей.

В этом вопросе нельзя было не отметить дальновидность губернатора Ла Пас, который выбрал место в некотором отдалении от собственного поселения, но при этом в удобной близости от тех самых мелких, но очень многочисленных населенных пунктов, которые своим количеством и задали тон правящему совету Калифорнии. Однако территория предполагаемого порта все равно находилась в ведении Ла Пас, что означало, что основная прибыль будет оседать именно в его бюджете.

Для Эль Пуэбло же, как для столицы Калифорнии, принятие положительного решения означало обязательство передачи на новый объект внушительной суммы денег. Конечно, не такой, которая понадобилась бы для строительства собственного порта, но достаточной для того, чтобы в ближайшем будущем забыть о расширении своих морских возможностей.

И это была только одна половина беды.

Вторая заключалась в том, что после цунами, обрушившегося на поселение полгода назад, собственный порт Эль Пуэбло пострадал до такой степени, что губернатору и правящему совету едва хватило времени и средств для принятия в свои воды британских кораблей с Ла Пас, которые были отправлены туда на стоянку и которые следовало проводить на родину с подобающим почетом. В тот момент почти половина гарнизона крепости была переведена на восстановительные работы. И это, учитывая, что сэр Генри тогда на правах старшего советника Британской короны лично определил на охрану дома губернатора почти три десятка солдат, а сам Эль Пуэбло напоминал бурлящий вулкан.

Рабочих рук катастрофически не хватало. Времени было отмерено так мало, что ввели даже ночные смены. Общий настрой населения после минувших и озвученных событий постоянно выбивал всех из состояния равновесия, необходимого для бесперебойной и качественной работы. И поэтому в тех условиях, кажется, только чудо помогло осуществить отправку британского двора домой…

В конечном счете полгода назад совет Эль Пуэбло одновременно получил на руки собственный полуразрушенный порт и — в случае положительного решения совета Калифорнии — обязательство перед Ла Пас в передаче им весомой суммы денег.

Доводы дона Алехандро, дона Ластиньо и дона Антонио, поочередно ездивших на переговоры в конкурирующее поселение, о том, что им самим необходимо было заняться строительством или нового порта, или капитальной перестройкой старого, отвергались сразу же. Управляющие многочисленных маленьких населенных пунктов, традиционно рассматривающих столицу в качестве денежного экспроприатора, единолично тянущего на себя финансовое одеяло, были непреклонны. Если не сказать, агрессивны. Они апеллировали тем фактом, что Эль Пуэбло оказался в состоянии принять, а затем торжественно отправить британский флот домой, что, по их мнению, означало полное и непререкаемое восстановление порта. При этом они предупредили, что любые попытки со стороны правительства Эль Пуэбло направить потенциальные средства для строительства порта в Ла Пас на восстановление порта в Эль Пуэбло будут расценены как"неудачно завуалированное желание набить собственные карманы, так как определение финансов на ремонт и без того прекрасно действующего порта иначе назвать невозможно".

Таким образом, большинство голосов совета Калифорнии вынуждало Эль Пуэбло остаться с опасным для жизнедеятельности портом и вместе с тем передать столь необходимые им самим деньги в Ла Пас. А это, в свою очередь, означало постепенную тенденцию перехода власти из Эль Пуэбло в Ла Пас. Потому что головное поселение страны не могло существовать без порта и морского дела.

Все было очень зыбко и практически рассыпалось под ногами. Ситуация переросла в крайне тяжелую. Совет Эль Пуэбло оказался одновременно между нескольких огней. Собрания в ратуше стали проводить каждый день, иногда до самого вечера и без перерывов, но никакого выхода пока найдено не было. Вокруг дома губернатора постепенно расставлялись невидимые сети. И его обитатели очень хорошо знали, кто за этим стоял.

Все эти месяцы о Монте не было слышно ни единой вести. Он ушел на дно, и никто его даже не видел. Он словно бы тоже уехал из Калифорнии. Как и его главный противник. Однако царящее затишье означало лишь то, что он готовит почву для следующего выпада. И сложившаяся за полгода ситуация дала понять, что времени даром он не терял.

Еще никогда представители правящего совета Эль Пуэбло не подвергались таким нападкам со стороны совета Калифорнии. Никогда их слова так открыто не ставились под сомнение. И никогда раньше между строк не читались намеки на то, чтобы перенести столицу в другое поселение. За последние полгода все перевернулось с ног на голову, и дом губернатора понимал, какая грандиозная работа была проделана за их спинами. Рост недоверия, обострение неприятия столицы, интриги маленьких, но таких кусающихся соседей, сплочение вокруг нового крупного поселения и эта неожиданная для всех, но столь сильная потребность во втором порте, — абсолютно все, с чем столкнулась сейчас коалиция родов де ла Вега, Линарес и Веласкес, отсылало их к деятельности одной-единственной личности.

Но самым тяжелым в данной ситуации было то, что они совершенно ничего не могли с этим сделать. Одержать победу в один день над последствиями плана, который методично реализовывался месяцами, было невозможно. Равно как и предотвратить его в свое время, поскольку они не представляли, где назначать точки перехвата. Поэтому все, что им оставалось, это ждать, с чем они в конечном итоге столкнутся. И результат превзошел все ожидания.

Единственным выходом, который мог позволить разом решить все проблемы, было строительство собственного порта. И именно нового. Потому что восстановление старого, несмотря на то, что он держался на одном лишь честном слове, грозило обернуться народным бунтом в других поселениях, на что их представители неоднократно намекали на общих собраниях. Новый же порт предполагал, что все средства действительно будут пущены на строительство, а не на"набивание карманов под прикрытием мнимой деятельности". Кроме того, второй порт сразу же возводил Эль Пуэбло в ранг неоспоримой столицы на долгие годы и при этом со временем окупился бы до такой степени, что дал бы возможность отремонтировать и запустить в непрерывную эксплуатацию своего предшественника.

Этот вариант был очевиден сразу же, как только со стороны Ла Пас начали поступать первые вести об их грандиозном замысле. Однако даже тогда для Эль Пуэбло это было неподъемной задачей. Сейчас же такой исход был и вовсе сродни нездоровым фантазиям…

И в этот тяжелейший для дома губернатора момент на горизонте появился сеньор Энрике и его капитал. Безусловно, данное предприятие, в которое он вкладывал личные средства, подразумевало отчисление в его пользу определенных процентов, и их должно было бы хватить не только на его жизнь, но и на жизнь его детей, внуков и правнуков и всех их многочисленных семей, однако в общефинансовом масштабе для Эль Пуэбло более выгодного варианта в сложившейся ситуации найти было невозможно. Поэтому дон Алехандро и дон Ластиньо согласились на предложение сеньора Монтеррея, практически не раздумывая.

Эти сведения и Изабелла восприняла с неподдельным энтузиазмом, прекрасно понимая, что Эль Пуэбло наконец нашел ответы на все вопросы. Но вот то, что последовало далее, выбило и без того нетвердую землю из-под ее ног.

Чтобы не терять времени на переписку с губернатором Ла Пас относительно дня встречи для переговоров, дон Алехандро планировал поехать к нему сам. Кроме того, его собирался сопровождать дон Лестиньо и… — это было первое, что ударило Изабеллу невидимым обухом по затылку, — сеньора Камелия. Таким образом, обе гасиенды и все зависимые территории оставались на попечении одного Рикардо, поскольку дон Диего все еще отсутствовал и достоверных сведений о его возвращении так и не было.

Второй удар принесла с собой новость о том, что на время ожидания результатов этих переговоров сеньор Монтеррей останется в Эль Пуэбло. А если точнее — в гасиенде де ла Вега.

Последней же соломинкой стало известие о дате отъезда дона Алехандро, дона Ластиньо и сеньоры Камелии. Он планировался в самое ближайшее время. То есть… — Изабелла даже переспросила несколько раз, — через три часа.

С непомещающимися на лице глазами она услышала о том, что все необходимые вещи родителей были собраны уже с раннего утра и им оставались только последние приготовления, в частности, переговоры с управляющими гасиенд и введение в курс дела дона Антонио и его семьи, которые единственные могли бы помогать Рикардо с грузом обязанностей, свалившимся на его плечи.

Что касалось бала и его традиционного открытия речью губернатора, то в этот раз его должен был заменить дон Антонио. И как раз сейчас управляющий гасиенды де ла Вега поехал во владения Веласкес с этим известием и заранее заготовленным текстом.

Изабелла совершенно не понимала, что происходит. Вернее, она все прекрасно понимала, но эта головокружительная спешка выбивала ее из колеи. Неужели нельзя было подождать до завтра? Ведь сегодня такой важный день. Мало ли что могло произойти во время праздника. Все знали о приезде Зорро, все знали о действиях Монте, все знали о том, что Эль Пуэбло сейчас стоит на затаившемся жерле вулкана, и о том, что именно сегодня он может взорваться. И в этот самый момент три важнейших человека поселения покидают его…

— А когда вы вернетесь? — прозвучал негромкий голос Керолайн.

Судя по интонации подруги, она пребывала в не меньшем ошеломлении, чем ее принцесса.

— Как только убедимся в том, что нас поняли так, как нам это нужно, — отозвался дон Алехандро.

— Совет Ла Пас готов приступать к строительству буквально в течение этого месяца, поэтому остановить их настрой с первого раза будет непросто, — присоединился к обсуждению дон Ластиньо. — Боюсь, даже трех собраний нам будет мало для того.

— Для них это слишком важный проект, они будут сражаться за него до последнего. И если бы нас не поддерживали губернаторы Сан Лукас, Эль Сальто и Санта Доминго, наш визит изначально был бы бессмысленен. Однако сейчас в наших руках есть все инструменты противодействия их планам, — подытожил дон Алехандро.

Изабелла бросила короткий взгляд в сторону сеньора Монтеррея.

— И главным из них является наш гость, — прочитал ее мысли ее отец.

За столом промелькнула легкая волна последовательных улыбок. Девушка тоже попыталась улыбнуться, но так и не поняла, получилось у нее это или нет.

Сеньор Энрике останется в гасиенде де ла Вега до тех пор, пока губернатор не вернется с переговоров. В целом в этом не было ничего необычного, потому что он был не первым и не последним гостем дона Алехандро, который останавливался в его доме, а, учитывая значимость его приезда и предложения, это было даже мерой необходимости. Однако за неполную половину суток он уже успел необратимо перевернуть сознание своей недавней собеседницы. Последствия же его дальнейшего столь близкого присутствия Изабелла вообще боялась представить…

Оставшееся время завтрака прошло более спокойно и в основном было наполнено разговорами о долгожданном празднике. Сеньор Монтеррей на вопрос о присутствии на балу ответил, что он, безусловно, будет, но, возможно, немного опоздает, потому что ему необходимо было нанести еще пару визитов в разных концах Эль Пуэбло.

Изабелла не поняла, какие ощущения принесла ей эта новость. С одной стороны, это было предсказуемо, а с другой… Впрочем, какой смысл был устраивать бурю в стакане и терзать без того истрепанное спокойствие? Она просто постоянно будет находиться рядом с Керолайн. А еще лучше — с Керолайн и Шарлоттой. Если они все время будут заняты беседами, вряд ли сеньор Энрике решится их прервать.

Что касалось танцевальной части праздника, то… — Изабелла украдкой посмотрела на Рикардо, — кроме ее брата, у нее еще есть прикрытие в виде дона Рафаэля и дона Антонио, и с их помощью она переживет это мероприятие без каких-либо инцидентов. По крайней мере, шансы у нее были.

Очередной короткий взгляд в сторону сеньора Монтеррея — и из-за стука сердца опять ничего не слышно. Снова эти пристальные карие глаза.

Надо подумать о празднике. О нарядах, об украшениях. Это очень успокаивает.

Два глубоких вдоха.

Сейчас завтрак закончится, и они с Кери смогут уйти в соседнюю гасиенду. Там она завершит работы по приведению в порядок своего состояния, начатые в конюшне, и окончательно будет готова к любым поворотам судьбы.

Даже если в этих поворотах окажется задействован сеньор Монтеррей.

***

— Готова?

— Готова.

Две пары прелестных ножек в бальных туфельках одновременно появились на пороге кареты. В лицо сразу же ударил гомон бесчисленных голосов, звуки передвижения непрерывно прибывающих экипажей и нескончаемый стук подков привозивших их лошадей.

Как громко, пестро и людно! Последний раз главная крепость Калифорнии принимала в своих стенах праздничную толпу полгода назад, когда десятки семей собрались под ее крышей, чтобы поблагодарить Зорро за спасение собственных жизней.

В животе вдруг промелькнуло ощущение полета тысячи невесомых мотыльков. Изабелла непроизвольно выдохнула и поспешила сжать тонкие пальцы. Праздник еще даже не начался, а она уже теряет почву под ногами! Минуту назад, сидя в карете, она была уверена, что завершила работы по установлению тотального самоконтроля, но одна лишь секундная мысль о герое в маске тут же образовала огромную пробоину в ее неприступной стене. Господи, что же будет, когда он придет?!

Несколько оглушительных ударов сердца.

А если не придет?!

— Сколько народа… — донесся восторженный голос фрейлины с правого бока. — Ты посмотри, какие наряды! Какие ткани! Какие маски! — паря на седьмом небе от восхищения, пищала Кери уже с другой стороны, успев оббежать подругу по полукругу и оценить таким образом зорким глазом весь видимый горизонт.

Ее принцесса, судорожно зализывая раны, согласно закивала и уставилась в пустоту.

Все должно быть хорошо. Корабли должны были прийти вовремя и избежать нападения. Бенджамин должен был придумать, как применить полученную информацию. А даже если у него это не получилось, то планы и подготовка Монте все равно не должны были помочь ему одержать верх в этом противостоянии.

Просто потому что не могли…

Девушка незаметно для себя отворила главные ворота внутренней цитадели и тут же оказалась на краю бездны, даже не успев этого понять.

Она прекрасно знала, на что был способен бывший губернатор, и в полной мере прочувствовала его выдержку, хитрость и находчивость. И не только она, но и все ее окружение. Не было среди них человека, который не оценил бы его выдающиеся способности и не держал бы их в голове во время каждого своего шага. Даже Фиона, столь редко признававшая чье-либо превосходство, по словам Шарлотты, в свое время дала его умственным возможностям весьма лестную оценку.

И однако же он все равно уступал тому, кто считался его главным врагом.

Когда Изабелла думала о том, на что способен интеллект Зорро, у нее моментально обмякали все конечности, и она с трудом могла передвигаться даже в пределах собственной спальни.

На протяжении всей ее жизни при дворе в ее окружении хватало светил науки и признанных гениев всех возможных дисциплин. Более того, многие из них являлись ее наставниками и многочасовыми собеседниками, и вполне возможно, что именно этот факт повлиял на ее определение умственных способностей человека в качестве важнейшей его личностной характеристики, потому что ни внешность, ни происхождение, ни капиталы, ни положение в обществе, ни умение держать марку, ни способность располагать к себе людей, ни щедрость, ни доброта, ни таланты, — ничто не могло сравниться с ее отношением к уму. Ни хорошее, ни плохое. Едва она нащупывала благодатную почву в своем визави, как все остальное уже не играло роли. И этот признак был для нее настолько важен, что становился почти физически осязаемым, как для кого-то волосы, руки, плечи, ноги, спина или любая другая видимая часть тела. Именно умственное наполнение выступало для нее самой привлекательной человеческой чертой, за которой стирались все существующие недостатки. А применительно к мужчинам это был еще и единственный показатель, определявший саму возможность появления симпатии. Сколько бы мужской красоты, атлетизма, галантности и манер не было заложено в ее собеседнике, он все равно уступил бы тому, в ком Изабелла увидела бы столь необходимую для ее интереса составляющую.

Конец ознакомительного фрагмента.