Нулевые. Таинство клетки бухучёта

Разалия Таймас (2024)

Встречайте! Вторая книжка из серии Приключения главбухов в России. Нулевые. Таинство клетки бухучёта. Настрой такой, чтобы легко читалось, чтобы улыбнуло. А так как было — тот и так всё помнит. События и имена вымышленные, любые совпадения — случайность, и я могла быть любой из героинь.

Амалия.

Изредка, возвращая в безрассудную юность, мысли о любимом и таком далёком теперь мужчине, ночами прокрадывались в сны, из заветного прошлого холодным прибалтийским ливнем Арне врывался в жизнь.

Вот и сегодня приснился счастливый возлюбленный, рядом, почти рукой подать, но жестокое пробуждение в одинокой постели отрезвило.

В такие мучительные утра, проснувшись, Амалия долго лежала, уткнувшись в подушку, сердце, птицей, заключённой в клетку, отчаянно билось в груди, лёгкие отказывались дышать.

Сны, которые приходили к ней, были прекрасны, но обрывались сновидения пучиной, тяжёлой и полной невыразимой тоски, которая тянула в глубины чего-то неизведанного и пугающего, Амалия не могла понять, откуда брались эти образы, но её всё чаще преследовали тени прошлого, и было невозможно убежать.

Сердце продолжало трепетать, пока она пыталась вернуть себе контроль, собирая силы, чтобы встать с постели. Этот холод, этот непроходящий страх, поселившийся внутри, стал частью её самой, проникал в каждую клетку, оставляя после себя только пустоту и бесконечное ожидание чего-то, чего она не могла понять.

Амалия знала, что надо жить дальше, что нужно как-то существовать в этом мире, где сны стали реальностью, а реальность — всего лишь тусклым отражением, но каждое такое утро казалось бесконечной борьбой, где она оставалась один на один со своими страхами и воспоминаниями.

Она глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь, впереди был ещё один день, полный неизбежных дел и встреч, и ей нужно собрать все силы, чтобы встретить его, как и каждый предыдущий. Где-то в глубине души женщина понимала, что наступает время и она уже не сможет игнорировать зов прошлого, который становился все громче и настойчивее.

Усилием воли заставила себя подняться, прошагала в ванную, контрастный душ привёл в чувство тело, сердце застучало ровнее, последние капли, смывая ночные страхи побулькали в сливное отверстие, Амалия включила кран на полную мощность напора, решив принять ванну, заполнила водой до краёв, бросила шипучки зелёного яблока, поплыли ароматы деревенского сада.

Когда-нибудь, если София захочет, мама ей расскажет историю безумной страсти и рождения Любви.

Женщина присмотрелась к отражению в хромированной детали душа. Глаза. Серые, с поволокой, грустные глаза, едва наметившиеся мелкие морщинки выдавали возраст.

Задержала взгляд на руках, любуясь крохотным камушком в золотой оправе, обручальное кольцо с Арне, женщина носила не снимая.

Амалия вспомнила сияющий зал «Ленкома» на Малой Дмитровке, когда-то в далёких перестроечных молодожёны чудом приобрели билеты на постановку «Юноны и Авось», выступление уникального Караченцова слушали на одном дыхании.

Ты меня на рассвете разбудишь,

Проводить необутая выйдешь,

Ты меня никогда не увидишь,

Ты меня никогда не забудешь…

В последний раз, судорожно вздохнув, Амалия закрыла глаза, нырнула под тёплые струи воды.

Ванна вернула утраченную гармонию, чашка горячего чая по-татарски, и вот уже сероглазая шатенка придирчиво разглядывала себя в зеркало: стройная фигура, довольно привлекательная внешность, ещё влажные длинные каштановые волосы собраны в небрежный «хвостик» серебряной заколкой, тёмно-серое платье-балахон дорогой ткани скрывает роскошное итальянское бельё, на ногах неожиданно ярко-красные туфли на шпильках.

На туалетном столике в продолжение истории жизни ожидал подарок Андрея — колечко, маленький шедевр Бронницкого ювелирного завода — платиновая змейка с изумрудом.

С возрастом Амалия редко пользовалась косметикой, выделяя всего одну деталь преображения — улыбка, лёгкий штрих на губах, — и помада летит в раскрытый серый ридикюль.

Красная помада — талисман, маленький ритуал стал символом уверенности и внутренней силы, каждое утро, глядя на отражение в зеркале, Амалия напоминала себе, что независимо от обстоятельств, она в состоянии создавать атмосферу красоты и гармонии.

Амалия была хороша собой, неброские, стильные наряды привлекали внимание, вызывали восхищение, на неё часто оборачивались вслед мужчины, да и женщины бросали оценивающе — завистливые взгляды, Амалия помнила слова любимой эбекей: жизнь женщины настолько лёгкая, насколько и чем она заполнит свою сумку.

Но женщина не искала чужого одобрения, её уверенность исходила изнутри, и именно это притягивало людей.

Запоминающаяся, утончённая смесь загадочного Востока и расчётливого Запада, Амалия выделялась из общей массы ровесниц, но за холодной маской скрывалась женщина с глубокой душой и страстным сердцем, но не всем было дано это увидеть.

Когда эбекей покинула бренный мир, мама Сылу ещё больше отдалилась от дочерей, уничтожая малейшую возможность рассчитывать на близость и на откровенность.

Роковое одиночество женщин преследовало род.

Амалия без внутренних конфликтов принимала правила игры, находила радость в мелочах, и выстраивала кокон, годами окружая себя тёплыми людьми, увлечениями и мечтами, и вскоре одиночество перестало казаться проклятием, превратившись в время для размышлений и роста, давая ей возможность быть счастливой на своих условиях.

Небольшая съёмная квартира, выкупленная на деньги от продажи деревенского дома по завещанию эбекей, стала настоящим семейным очагом, где каждый уголок дышал уютом.

Здесь по утрам пахло свежей булкой, стены хранили звуки детского смеха и тихих вечеров с Сонечкой, любовь, царящая в доме, делала его безопасным и желанным оазисом, каждая вещь, каждая мелочь в квартире имела свою историю.

Комната Амалии была лаконично поделена на зоны, и на рабочем столе аккуратно расположились деловые папки, отдельной стопкой лежали разработанные методички и планы.

Амалия успешно преподавала уже в нескольких учебных центрах, претворяя в жизнь мечты, стала востребованным узнаваемым лектором, её курсы привлекали студентов не только глубиной знаний, но и необычайной харизмой, с которой она делилась своим опытом, сухая наука бухучёта становилась искусством аллегорий, Амалия умела вдохновлять, заставлять задуматься и стремиться к большему.

Каждый новый курс приносил ей не только профессиональное удовлетворение, но и радость от осознания, что она помогает другим людям находить свой путь, её имя стало символом качества и успеха.

Осенний ребёнок, пятиклассница Сонечка, неслышно ступая подошла к маме:

— Мамуль, нужно сдать денежку на декорации! — дочь, хрупкая, изящная, с роскошной копной густых светлых кудряшек, внешне удивительно походила на отца, только серые «мамины» глаза напоминали о маленьком «творобушке».

Девочка всерьёз увлекалась танцами, характер у малютки не по-детски упрямый и непреклонный, как у бабушки, София, обязательно добивалась задуманного, но в отличие от Сылу, непробиваемая с виду Сонечка была мягкой и нежной девочкой, частенько прибегала к маме на обнимашки.

Амалия задумалась, возможно в малышке бурлили гены холодных глубин Балтийского моря, Амалия совсем не знала Арне, пронеслась юная пьянящая любовь, раскалённая, опалила крылья, а жестокое время, не дав возможности разглядеть друг друга, раскидало влюблённых по разные стороны и размыло берега миров.

–Ветер ли старое имя развеет.

–Нет мне дороги в мой брошенный край.

–Если увидеть пытаешься издали.

–Не разглядишь меня, не разглядишь меня…

–Друг мой! Прощай…

вновь заломила боль виски, эхом застучали строчки последней поэмы из любимого фильма, Амалия отвернулась к окну, чтобы дочь не увидела случайные слёзы, яркое утреннее солнце подарило прилив спокойствия и надежды, улыбнувшись, повернулась к дочери и крепко обняла её, девочки Хийре знали, что любовь исцеляет даже самые глубокие душевные раны.

За пять лет без практики Амалия набралась сил для следующего рывка в клетку бухучёта, навстречу монстрам дебета и кредита, да и небольшая поправка бюджета не повредит, задумавшись о средствах на кружки и секции, раскрыла ладони и, как в детстве, воображаемым воздушным шариком отправила в открытое окно послание миру.