Магистр ордена Черный орел. Книга первая

Радомир Велесич, 2023

Кто творец человеческой жизни? Судьба? Роковые обстоятельства? Родовые тайны? А может, магия?…Способен ли человек, обладая безграничными возможностями, сам творить свою судьбу, или же, не смотря ни на что, он обречен жить во власти неведомых сил?…Возможно… Если не устанет от вечной жизни и сумеет найти причину для продолжения своего существования в лице хрупкой и безщащитной девушки…Но что это? Привязанность? Любовь? Эгоизм? Или все сразу?Да, и так ли это важно, в мире колдовства, магических заговоров, интриг, предательства и самых простых человеческих эмоций?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

В это утро, как, впрочем, и во все дни минувшей недели, небо заволакивали хмурые серые тучи. Так что солнце, даже если б захотело, никак не смогло бы проникнуть в спальню колдуна Сенджела, последнего из рода Монратов, бывшего вот уже добрых триста лет полноправным хозяином мрачного замка Черный орел и всех прилегавших к нему владений. А во владения эти, не считая лесных и полевых угодий, не много не мало, входило пара десятков деревень, несколько рудников и мануфактур и селение, полукольцом разросшееся у основания холма, на котором возвышался замок.

Сам же замок не представлял собой ничего особенного. Никто уже не помнил, да и зачем было помнить, откуда он взялся. Казалось, он был здесь всегда, сами стены его дышали древностью и… ветхостью.

Правое его крыло обрушилось во время последнего буйства лорда Монрата, и теперь разрушения постепенно разрастались. Никто не следил за сохранностью этого замка, даже Монрат. Хотя правильнее было бы сказать, что за замком мог следить кто угодно, но уж точно не Монрат.

Хозяин этих мест жил отшельником. Его редко можно было встретить в деревне. В отличии от всех своих предков он мало интересовался жизнью крестьян, предоставляя им условно-полную свободу.

Нельзя сказать, что люди любили своего лорда, но и ненависти к нему они не питали. Все относились к Монрату точно также как к Черному орлу. Он был вечным неотъемлемым атрибутом здешних мест. Его не особенно боялись, но сторонились.

Для страха, казалось бы, причин не было. Но… Плодородные земли, зажиточные крестьянские дома, тучные стада — все это, по сути, лишенное должного управления со стороны лорда, не могло не привлекать более бедных, но обладающих внушительными армиями, соседей. Однако, ни одна, даже самая смелая и сильная армия, так и не смогла пересечь границ владений Монрата. Лазутчики пропадали без вести, командиры сбивались с пути, кони сходили с ума и отказывались приближаться к замку, пешие воины впадали в панику и разбегались, еще не завидев противника. А противника, как такового, и не было. Армии Монрат никогда не содержал.

Почему так происходило, никто не знал, но триста лет мира и благополучия научили людей не задавать лишних вопросов.

Сторонились же лорда из-за существовавшего испокон веков в этих землях закона — раз в десять лет в замок по приказу лорда приводили человека, чаще преступника, но случалось, что и вполне себе мирного и верного подданного, который потом не возвращался. Так было всегда, сколько помнил себя народ. Пока однажды, в положенный срок, лорд так и не вышел из своего замка. Как не выходил он еще и шесть последующих лет. И никто не требовал соблюдения заведенного порядка…

Но минувшей ночью колдуну не спалось, и утро застало его ворочавшимся в кровати под пыльным бордовым балдахином.

— Ты помнишь, какой сегодня день, Сэнджел? — в который раз повторил свой вопрос искрящийся фиолетовым туманом призрак Кевила, прежнего хозяина родового гнезда Монратов. — Не заставляй меня повторять! — не выдержав, вспылил призрак.

— Ты меня утомил, — сев в кровати, произнес Сэнджел.

— Я жду ответа, — настаивал призрак.

— Жди сколько хочешь, — устало ответил Сэнджел. — Если ты забыл, я отошел от дел, и больше не состою в ордене.

— Ты всерьез считаешь, что можешь просто уйти? — Кевил удивленно воззрился на своего потомка. — Осталось два дня до боя сильнейших!

— И что?

— А то, что ты еще шесть лет назад должен был потребовать подношение, — нахмурившись, призрак завис в полуметре над полом у самой кровати сына. — Еще немного, и ты потеряешь власть над силой!… Ты уже даже спать нормально не можешь…

— Моя бессонница всецело на твоей совести, — зло кинул Сэнджел. — А сила мне и без подношений вполне подчиняется…

— Оно и видно! — призрак в голос расхохотался.

Сэнджел резко повернулся лицом к призраку и, подняв руку, лишь выругался, когда с руки его слетела пронзительно яркая искра, бывшая, однако, столь слабой, что лишь слегка подпалила висевший за Кевилом гобелен.

— Вот! — торжествующе воскликнул призрак. — О чем я и говорил! Только гобелен зря испортил…

— Сгинь, — резко бросил Сэнджел, вылезая из кровати.

Призрак брезгливо сморщился, и ничего не говоря, исчез. Сэнджел лениво потянулся, накинул широкий халат из нежнейшего черного бархата и вышел из комнаты. Он уже было начал забывать, кем являлся все эти долгие шестнадцать лет одиночества. Даже его орденское имя почти выветрилось из памяти. Так было, пока не появился Кевил. Благополучно скончавшийся три столетия назад, он вдруг решил вернуться незадолго до пятого дня осени — дня схватки.

Теперь, понукаемый призраком отца, лорд Морнрат с грустью вспоминал, что еще совсем недавно был главой ордена, тогда его уважали и боялись. Он был сильнейшим из магов. И с чего, все это могло наскучить ему? Почему его вдруг стала утомлять должность магистра: надоело каждые сто лет отстаивать титул сильнейшего, надоела мышиная возня жалких соперников, захотелось просто тишины и покоя? Все это и для самого Монрата оставалось загадкой. Он отошел от дел, и счастье покоя и отчужденности длилось целых шестнадцать лет.

Сэнджел отогнал от себя грустные мысли и спустился в кухню, окутанную почти звенящей холодной тишиной. Почти триста лет одиночества подарили, пусть весьма хрупкий, но все же покой. И хотя Кевил был прав, и Сэнджел, отказавшись от магической практики, действительно с каждым годом все больше терял связь с силой, ему все еще оставались подвластны ее потоки и он без труда мог одним лишь движением мысли разжечь огонь в камине, а при желании, мог бы даже закончить начатое когда-то разрушение замка. Но колдуну Сэнджелу это было ни к чему, а уж лорду Монрату и подавно.

Выпив чашку чая, он вернулся в покои лорда и, как всегда, погрузился в тягостные раздумья над своим настоящим и будущим. Он как раз рисовал в голове план перестройки и восстановления замка, когда в паре метров от его кровати появился сияющий шар. Растянувшись, шар быстро принял очертания человеческой фигуры, свет погас и перед Сэнджелом появился невысокий бледный мужчина лет тридцати пяти на вид, коротко стриженный с аккуратной черной бородкой.

— Здравствуй, Гирон, — приветствовал Сэнджел. — Что занесло тебя в такую глушь, как мои владения?

— Вы плохо выглядите, магистр, — озабоченно произнес Гирон, пропуская мимо ушей заданный вопрос.

— И с чего всех в последнее время так беспокоит, как я выгляжу? — Сэнджел не пытался скрывать раздражения о своего ученика и преемника.

— Скоро схватка сильнейших, магистр, вам ли не знать этого, — виновато ответил тот.

— Я сложил полномочия, Гирон. Теперь магистр ордена ты.

— Лишь формально, и только исполняющий обязанности, — возразил Гирон. — Я, в отличие от вас, ни разу не доказывал своих прав на эту должность, я лишь ваш преемник. Да и не того я ранга, чтобы…

— Это так важно? — перебил Сэнджел.

— Да! — горячо подтвердил Гирон. — На место магистра метит Грикон, он вызвал меня, но…

— Даже не смей заикаться, что не принял вызов, — хмуро осек его Сенджел.

— Поймите меня, — завопил, оправдываясь, Гирон, — Грикон — маг высшей касты, но даже сдайся я, он ни за что не сохранит жизнь вашему преемнику!..

— Убирайся, — еле сдерживая рвущийся на свободу гнев, грозно произнес Сэнджел.

— Простите, магистр, — Гирона вновь окутало сияние. — Грикон вызывает вас.

— Убирайся! — Сэнджел метнул в исчезающего гостя яркую огненную искру.

На сей раз, искра, подпитываемая гневом своего создателя, с легкостью пробила каменную стену.

— Ты не можешь не принять вызов, — ехидно заметил вновь появившийся Кевил. — Гирон снял с себя полномочия, ты вновь магистр ордена. И ты должен потребовать положенное тебе подношение.

— Знаю, — хмуро, рассматривая еще дымящуюся трещину в стене, ответил Сэнджел.

***

Каждый раз, когда появлялась необходимость спуститься в деревню, Сэнджелу приходилось буквально заставлять себя. Общение с простыми смертными, сколько он себя помнил, никогда не доставляло ему удовольствия. А после смерти Кевила, когда он изгнал людей из замка, всех до единого, и общение это стало ограничиваться лишь ритуальным днем, с каждым новым прошедшим десятилетием, заставлять себя выйти наружу было все сложнее.

Он не любил людей. Они всегда раздражали его своим суетливым присутствием, но, белее всего, страхом, живущим в их сердцах и так отчетливо читающимся Сэнджелом, умевшим видеть людские души насквозь.

Было около десяти утра, когда он, наконец, добрался до таверны, принадлежавшей старейшине и главе сельского совета Нирте. Не смотря на то, что село просыпалось с первыми петухами, таверна все еще была закрыта.

Давя в себе раздражение, Сэнджел несколько раз постучал в дверь.

К счастью, долго ждать не пришлось, уже спустя несколько секунд скрипнул старый железный засов и на пороге показался седовласый сгорбленный старик. Нирта удивленно попятился, пропуская своего хозяина внутрь.

— Лорд Монрат? — в голосе его читалась нескрываемая тревога. — Что вам угодно, господин?

— Мне угодно получить традиционное подношение, — без предисловий заявил Сэнджел, желая как можно быстрее закончить тягостное, не только для старейшины, общение.

Нирта испуганно отстранился, лицо его мгновенно потеряло краску.

— Прошло шесть лет с назначенного срока, — промямлил он, — мы думали…

— Вы не должны думать, — холодно произнес Сэнджел. — Я сам решаю, когда забрать свое подношение.

— Конечно, я понимаю, — заверил старейшина. — Но вы же знаете, мы всегда искали подношение заранее… сейчас в селении мирно… нам нужно время, возможно в деревнях есть какой нарушитель порядка, преступник…

— Нирта, меня не интересует, где вы его найдете, и кем он будет. Пусть хоть праведным землепашцем! — раздраженно сказал Сэнджел.

— Но сейчас сбор урожая, мужчин и так мало, — Нирта упал на колени и, почти рыдая, взмолился, — нам нужно время, мы поищем в деревнях…

— У меня нет времени ждать, — холодно прервал его Монрат. — Подношение должно быть у меня завтра утром. Если не выберете вы, выбор сделаю я. Не найдете мужчину, приводите женщину.

— Женщину?…

— Кого угодно, — еще раз повторил Сэнджел. — Приведи кого угодно завтра утром, и не увидишь меня еще десять лет.

Нирта испуганно вздрогнул, в глазах его мелькнула надежда.

— А если, я приведу вам девицу? — осторожно спросил он, пряча испуганный взгляд.

— Мне все равно, — холодно произнес Сэнджел и, отвернувшись от старейшины, исчез.

***

Сэнджел не спал всю ночь. На этот раз дух отца не мешал ему. Лорду Монрату просто не хотелось спать в эту ночь. Он был взволнован, вот уже шестнадцать лет не проводил он обряда перехода силы и теперь, когда его буквально поставили перед фактом, не дав самолично принять решение, сила вновь забурлила в нем, зная, что совсем скоро ей предстоит возрасти.

На протяжении всей ночи он бродил взад-вперед по спальне, ожидая прихода утра. А с первыми бледными лучами солнца, еле пробивавшимися сквозь нависшие серой громадой облака, Сэнджел приник к окну и впился взглядом в дорогу, ведущую от селения к замку. Спустя пару часов, на дороге показалась телега с людьми. Сэнджел скинул домашний халат, торопливо оделся и, уже не спеша, спустился вниз.

Посреди пыльного зала приемов стоял старейшина Нирта.

— Я привел вам подношение, лорд Монрат. Это дочь моей двоюродной сестры, она жила в соседней деревне, — замямлил старик, не смея поднять взгляд на хозяина замка. — Уж месяц как тому назад, сестра моя со всей своей семьей сгорела в доме, когда в деревне случился пожар. Арамина единственная, кто уцелел… Мне пришлось взять ее в свой дом, но ее и не знает никто толком у нас, да и делать ничего по дому не умеет, — будто пытаясь оправдать себя, объяснял он.

— Мне все равно, кто она. Приведи ее и убирайся, — холодно произнес Монрат.

Нирта тут же, с явным облегчением, замолчал, поклонился и поспешно ушел, а через пару минут в зал вошла она.

И Сэнджелу хватило одного взгляда на это подношение, чтобы понять — он обречен. Перед ним стояла маленькая пятилетняя девочка с нежным личиком, обрамленным пушистыми золотыми кудряшками.

— Идиоты! — воскликнул Сэнджел и в бессмысленной ярости вскинул руку и метнул в парадные двери огненный шар.

Испуганная Арамина завизжала и бросилась назад.

— Ну, уж нет! — крикнул Сэнджел, и, подчиняясь воле колдуна, дверные створки ярко вспыхнули и сомкнулись, а тяжелый засов, протяжно проскрипев, запер вход.

Арамина отшатнулась от горящих дверей, повернулась, но, увидев пред собой грозного колдуна, источавшего проклятия и молнии, закрыла лицо ладошками и разрыдалась.

Сэнджел остановился. То ли слишком искренний ужас ребенка застал его врасплох, то ли то, что она, словно спрятавшись за своими ладошками, замерла, даже не пытаясь бежать.

Он некоторое время стоял, рассматривая девочку, больше похожую на маленького ангела, чем на ребенка, и пытался осознать, чего же на этот раз хочет от него судьба, послав ему такое подношение, да еще и не в самый простой период его отшельнической жизни.

Наконец, осторожно, стараясь не напугать девочку еще больше, он подошел к ней и сел рядом на корточки.

— Прости, я напугал тебя, — уже спокойно произнес он.

— Ты плохой, — все еще плача, сказала девочка.

— Нет, вовсе нет, — он в примирительном жесте показал ей пустые руки. — Не бойся, ни я, никто другой не сделают тебе ничего плохого.

Девочка перестала плакать, но все еще недоверчиво смотрела на Сэнджела.

— Как тебя зовут? — он осторожно приподнял ее голову за подбородок.

— Арамина, — еле слышно прошептала она.

— У тебя есть родные, кроме Нирты?

— Нет, — тихо ответила она.

— Ты еще боишься?

Она замедленно кивнула.

— Меня зовут Сэнджел, я лорд Монрат, теперь ты принадлежишь мне.

Еще не понимая, что собирается делать, он подхватил девочку на руки и понес наверх.

— Ты ела что-нибудь сегодня?

Девочка вздрогнула и, казалось, перестала дышать.

— Я же сказал, бояться не нужно, — спокойно произнес Сэнджел, входя вместе с ней в спальню. — Если хочешь есть, скажи. Так ты голодна?

— Немного, — прошептала она.

— Уже лучше, — он посадил девочку на кровать и критически осмотрел.

Недолго подумав, он укутал ее в теплое пуховое одеяло и, бросив в камин пару небольших искорок, разжег огонь.

— Грейся, я скоро приду, — велел он. — И не уходи отсюда никуда до моего возвращения, замок большой, потеряешься.

Сказав это, он ушел, а когда минут через двадцать вернулся с горячим чаем, булкой свежего хлеба и земляничным джемом, Арамина все так же сидела на кровати, укутанная одеялом. Сэнджел поставил поднос с завтраком рядом с девочкой и налил ей чашку чая.

— Пей, — велел он.

Девочка обеими руками взяла чашку и сделала несколько жадных глотков. Сэнджел отрезал пару ломтей хлеба и, намазав их джемом, положил перед Араминой.

Сам он есть не хотел, и молча просто наблюдал за девочкой, сидя на краю кровати, облокотившись на столбик, поддерживающий балдахин.

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво произнес он. — Ты, конечно, подношение, но на таковую роль никак не годишься.

— Ты меня прогонишь? — тихо спросила девочка.

— Нет, я не могу этого сделать.

Он опять задумался. Выгнать девочку, тем самым отказавшись от подношения, он действительно не мог. Но либо судьба сыграла с ним злую шутку, либо есть в этом ребенке что-то, что привело ее в замок. Но это что-то пока скрыто слишком глубоко.

— А почему у тебя два имени? — голос Арамины вывел Сэнджела из задумчивости.

— А? — он удивленно посмотрел на девочку. — По праву рода я ношу имя Монрат, когда я начал заниматься колдовством, мой дед дал мне имя Сэнджел.

— Зачем? — спросила Арамина с поистине детской наивностью.

— Так принято, — спокойно ответил он. — Может быть, тебе я тоже дам другое имя, посмотрим.

От такого ответа девочка явно удивилась еще больше, но ничего не ответила. Лишь с жадностью запихнула в рот последний кусок хлеба и залпом допила чай.

— Спасибо, — тихо, еще дожевывая хлеб, поблагодарила она.

Сэнджел отставил в сторону чашку и встал с кровати.

— Ну, хорошо, — решив отложить окончательное решение на потом, произнес он. — Раз уж ты задержишься здесь, пойдем.

Он взял ее за руку и вывел из своей спальни. Пройдя через весь коридор, он остановился перед средних размеров дверью с круглой медной ручкой. Немного подумав, он открыл дверь. Эта комната не многим отличалась от его собственной спальни. Пол устилал старый выцветший ковер, стены закрывали гобелены. Посреди комнаты, придвинутая изголовьем к стене, возвышалась широкая дубовая кровать, рядом, подле высокого узкого окна с яркими витражными стеклами, стоял изящный дубовый столик с огромным серебряным зеркалом и резной стул с высокой, обитой бархатом спинкой, а у дальней стены стоял старый сундук, с крышкой, отполированной множеством прикосновений.

Комната была сравнительно небольшая, ее даже можно было бы назвать вполне уютной, если бы не толстый слой пыли на всем, даже на тяжелых портьерах на окнах. Но не успела Арамина еще толком все рассмотреть, как Сэнджел что-то прошептал и вся пыль на секунду поднялась вверх серым облаком и, ярко вспыхнув, бесследно исчезла.

— В замке много таких комнат, но эта ближе всего к моей, — произнес он. — Ты будешь жить здесь, если что-то понадобится, тебе не придется блуждать по замку.

— У меня будет собственная комната? — не веря, прошептала Арамина.

— Уже есть, — подтвердил он. — Теперь идем, я покажу тебе замок.

***

Почти до самого вечера Сэнджел блуждал с Араминой по замку, объясняя девочке, где что расположено. Нет, у него не было желания показать себя радушным хозяином, но это была возможность, как следует разобраться в случившемся и присмотреться к девочке.

К счастью призрак Кевила не появлялся, так что Сэнджел был несказанно рад, что не пришлось вновь успокаивать этого пугливого ребенка. Впрочем, находиться рядом с Араминой было даже приятно, было в ней что-то невероятно близкое, почти родственное.

Вечером, накормив девочку ужином, он проводил ее в отведенную ей комнату и, закрыв за собой дверь, удалился к себе.

В спальне его уже ожидал возмущенный Кевил.

— Неужели, ты действительно решил оставить здесь этого ребенка?! — в бешенстве воскликнул призрак.

— Не ори, — рявкнул в ответ Сэнджел. — Она подношение. Значит, оказалась здесь неспроста.

— Раз так, то и поступай с ней как с подношением. Завтра схватка, ее энергии тебе вполне хватит, чтобы привести силу в баланс и победить Грикона…

— Ее энергии хватит на пару месяцев, если не меньше, — раздраженно перебил Сэнджел. — Ты считаешь, правильным убивать ребенка ради ничтожного глотка силы?!

— Что она тебе? — возмутился призрак. — Ты видишь ее первый раз в жизни!

— Нет, Кевил. Здесь что-то другое. Она слишком мала, но я чувствую в ней силу, думаю, это спящий пока еще дар.

— Ха! — презрительно прыснул призрак. — Если бы у девчонки был дар, это было бы ясно с первого взгляда.

— Не тебе учить меня слышать силу! — раздраженно крикнул Сэнджел. — Да и потом, как иначе ее занесло в Черный орел?!

— Вот, только не надо строить из себя благородного борца за добро и справедливость! — Кевил подлетел почти вплотную к сыну и зло буравил его взглядом. — Не строй иллюзий. Ты не очищаешь землю от зла, ты убийца и всегда им был! Ты ничем не отличаешься от других колдунов!

Сэнджел долго молчал. Твердолобость и упрямство Кевила всегда раздражало, но после смерти он стал вовсе невыносимым. Что-то объяснять ему было попросту бесполезно.

— Пожалуй, если бы ты не умер, я убил бы тебя еще раз… — наконец, выдохнул Сэнджел.

— Ты просто не осознаешь, чего тебе будет стоить завтрашняя схватка… ты проиграешь, и наша династия умрет. У тебя нет кровных потомков, и Гирона ты выгнал, так и не посвятив его в высшее знание. Кому ты передашь свою силу? Ты хоть представляешь, что тебя ждет, если ты погибнешь, не избавившись от нее? — уже тихо и, не скрывая огорчения, произнес призрак, растворяясь в воздухе.

Измученный Сэнджел буквально рухнул на кровать. Сейчас он чувствовал себя дряхлым стариком, неспособным не то что на схватку, даже просто на продолжение своего мирного затворничества в замке. Он закрыл глаза, и буквально силой заставил себя уснуть.

Но посреди ночи его разбудил непривычный шорох. Он открыл глаза, в этот момент дверь в спальню тихонько отворилась и в комнату проскользнула Арамина. Дрожа всем телом, девочка подошла к его кровати.

— Простите, господин, — чуть не плача прошептала она. — Мне очень страшно там одной.

Сэнджел тяжело вздохнул и, чуть подвинулся, разрешая девочке лечь рядом. Все еще дрожа, она влезла на кровать и очень робко прижалась к его груди, зарывшись лицом в его длинных пепельно-серых волосах.

***

Утро следующего дня, как и полагается, пришло до подлости быстро. Наступил день схватки. Сэнджел оделся, приготовил завтрак и поставил поднос с едой рядом с кроватью в своей спальне.

— Кевил, — тихо позвал он.

Не заставляя себя ждать, призрак материализовался в паре шагов от сына.

— Ну, что тебе? — спросил он раздраженно.

— Пока меня не будет, не смей показываться ребенку! — приказал Сэнджел.

— Это еще что за новости?!…

— Если, когда я вернусь, она будет насмерть перепугана, я изгоню тебя из этого дома раз и навсегда.

— Ты не посмеешь, — неуверенно произнес призрак.

— А ты попробуй, — угрожающе предложил Сэнджел.

Призрак привычно фыркнул и исчез.

Сэнджел подошел к кровати и разбудил девочку.

— Я должен уйти, — начал он, когда Арамина открыла глаза. — Скорее всего, я вернусь только к вечеру. В замке ты будешь одна.

— Одна? — девочка испуганно вжалась в подушку. — Не уходи…

— Я уйду, — твердо сказал он. — Пока меня не будет, можешь погулять по замку.

— Нет, мне здесь страшно…

Сэнджел ненадолго задумался. Оставлять эту малышку одну в большом старом замке было действительно верхом жестокости.

— Дай мне свою руку, — наконец, решившись, приказал он.

Девочка осторожно вытащила из-под одеяла правую руку и протянула ее Сэнджелу ладошкой вверх. Сэнджел взял ее ладошку одной рукой и накрыл сверху другой.

— Я дам тебе одну вещь, — произнес он. — Она всюду будет с тобой, если что-то случится, я сразу узнаю об этом. Кроме того, с ней тебе не будет так страшно.

Он убрал одну руку, на ладошке девочки остался лежать небольшой огненный шарик, размером с кулак взрослого мужчины. Арамина испуганно попыталась отдернуть руку, но Сэнджел крепко держал ее.

— Этот огонь не обожжет тебя, не бойся, — он отпустил руку девочки. — Теперь мне пора.

Сэнджел подошел к двери и уже более строго добавил.

— И не пытайся убежать, ты не сможешь выжить вне этого замка.

Он отвернулся от девочки и вышел из комнаты. Пройдя длинный коридор, спустился по главной лестнице и остановился посреди зала. Неожиданно к нему пришло понимание одной до глупости простой вещи. Ведь он может больше не вернуться сюда. Тяжело вздохнув, он окинул печальным взглядом мрачные стены Черного орла и, произнеся короткое заклинание, провалился в черную бездну пространственного портала.

Спустя пару секунд он уже стоял среди развалин старой крепости, где вот уже полторы тысячи лет проводились схватки сильнейших магов ордена Черного орла. К этому часу все маги были в сборе. Как и полагается магистру ордена, Сэнджел прибыл последним. Не пытаясь скрывать свою усталость и легкую раздраженность, он прошел в центр круга, который тут же образовали маги ордена, и поднял руки в приветственном жесте.

— С превеликим удовольствием приветствую вас, почтенные маги ордена Черного орла, — начал Сэнджел. — И с превеликим разочарованием признаю, что все еще являюсь вашим магистром.

По кругу магов прокатился возмущенный ропот.

— Прошу, не понять меня превратно, — извинился Сэнджел. — Но я воистину устал занимать столь ответственный пост, лишь изможденность моей души заставила меня ровно шестнадцать лет назад сложить полномочия, отказавшись от звания магистра, и уйти из ордена, коему предан я всем сердцем. А посему огорчает меня, что преданность эту не разделил мой преемник, — Сэнджел холодным взглядом окинул щуплую фигуру Гирона, как и все остальные, стоявшего в кругу. — Но не будем об этом. Сегодня я вернулся и вновь на плечи мои легла честь носить звание магистра. И сейчас, как магистр ордена Черного орла, — уже более официально произнес Сэнджел, — я объявляю о начале схватки сильнейших и по праву сильнейшего я бросаю вам вызов. Кто же из вас, господа, осмелится принять его?

Сэнджел мрачным безнадежным взглядом обвел круг магов, чьи лица хранили каменное молчание. Наконец, вперед вышел высокий плечистый маг, с пышной рыжей шевелюрой и небольшой козлиной бородкой.

— Я принимаю твой вызов, магистр Сэнджел! — решительно произнес он.

— Я не мог ожидать другого, Грикон, — Сэнджел тяжело вздохнул. — Ну, что ж, начнем?..

— Пожалуй, — маг довольно усмехнулся, глядя в усталое лицо соперника.

Незаметно круг магов разделился, встав в две параллельные друг другу линии. Сэнджел и Грикон стояли друг против друга между ними. Не тратя время на пустые разговоры, Грикон поднял руки, готовясь нанести первый удар. Сэнджел напротив, стоял, ничего не предпринимая, будучи полностью уверенным, что с легкостью отразит первый удар соперника. Наконец, Грикон резко опустил руки и в Сэнджела полетел поток иссиня-черной сгущенной энергии. В то же время Сэнджел поднял руку с пылающей в ней огненной искрой и провел ею окружность перед собой. Пучок энергии, брошенный Гриконом, мгновенно взорвался, лишь соприкоснувшись с плоскостью искрящегося круга.

Начало этой схватки ничем не отличалось от начала всех предыдущих. Грикон с мальчишеским азартом необдуманно бросался силой, прекрасно сознавая, что Сэнджелу подвластно кольцо огня, отражающее любой поток энергии. У этого заклинания было одно необычайно выгодное преимущество: в отличие от своего соперника Сэнджел не потерял и сотой доли от своих и так довольно скудных сил. Однако были и минусы, заклинание это невозможно было использовать несколько раз подряд. Будучи заклятием сугубо огненной стихии, с каждым новым ударом оно нещадно начинало поглощать силы своего творца, будто сжигая его изнутри. Но это не имело значения, так как Сэнджел использовал это заклинание только во время схватки — один раз в сто лет — и лишь для того, чтобы оценить возможности своего соперника. К счастью в ордене этим заклинанием мог управлять только Сэнджел. Так что его собственные возможности оставались для Грикона тайной.

Оценив, таким образом, силы Грикона, Сэнджел с прискорбием был вынужден признать, что в данный момент соперник хоть и незначительно, но сильнее его самого. Отказавшись от положенного подношения шесть лет назад, он за последние годы почти перестал слышать силу. А точнее даже научился игнорировать ее голос. Так что сейчас взывать к ней было бессмысленно и приходилось полагаться лишь на собственный врожденный магический дар, который, к сожалению, всегда напрямую зависит от физического состояния своего обладателя.

Поэтому, Сэнджел слишком хорошо понимал, что обречен. Так что, мысленно попрощавшись с жизнью, он собрал воедино все оставшиеся в нем силы, сотворив большой искрящийся неоновым светом огненный шар и выпустил заклинание.

Искра сотворенная Сэнджелом превзошла даже его собственные ожидания. Что уж говорить о Гриконе, который никак не мог предвидеть такого хода. Озадаченный и испуганный он в панике направил сильный поток энергии в землю под ногами соперника. В глазах сразу же что-то ярко вспыхнуло и земля резко накренилась…

Когда же Сэнджел открыл глаза, вокруг него были уже стены его собственной спальни, он лежал в своей кровати, а над ним склонился взволнованный Гирон.

— Как мы… здесь, — попытался спросить Сэнджел, но сам не узнал своего осипшего слабого голоса.

— Молчите, магистр, — попросил Гирон. — Это я перенес вас сюда. К счастью, никто не заметил в каком вы состоянии, все настолько привыкли видеть проигравшим Грикона, что сразу же побежали к нему. Тогда-то я и перенес вас в замок.

— Так кто…

— Кто победил? — Гирон задумался. — Все считают, что вы, но на самом деле, у вас ничья… Что с вами, магистр? Вы же почти проиграли сегодня.

— Уходи, — прошептал Сэнджел, ощущая на губах неприятный железистый вкус собственной крови. — Я… в порядке.

— Вы уверены? — Гирон с сомнением покосился на наставника.

— Уходи! — как мог, более жестко, повторил Сэнджел.

Гирон почтительно поклонился и исчез. Сэнджел попытался расслабиться, чтобы привести мысли в порядок, но даже это было выше его сил. Все тело ныло, казалось, в нем не осталось ни одной целой косточки.

— Арамина, — от звука собственного голоса, у него дико загудело в ушах, — Арамина… черт тебя возьми, где ты?..

Он чуть повернул голову и огляделся. В самом углу, закутавшись в одеяло, незамеченная Гироном, сидела перепуганная девочка, смотревшая на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Иди сюда, — приказал Сэнджел.

Арамина боязливо приблизилась к кровати своего хозяина. Сэнджел грубо схватил ее за пшеничные локоны и притянул к себе. Девочка завопила от боли и ужаса, но вырваться не могла. Он сжал руками ее маленькую головку.

— Прости, — прошептал он.

Он грубо проник в ее сознание, потом…

…Потом не было ничего! С ужасом Сэнджел осознал, что истратил все свои силы на Грикона, все без остатка. Теперь он никак не смог бы совершить обряд перехода силы. Он умирал.

—

Живи, — еле слышно произнес он, отпуская ребенка.

И Арамина, не переставая плакать, вновь забилась в свой угол.

***

Незаметно ночная мгла окутала Черный орел. Старый ветхий замок хранил молчание. Сэнджел лежал в кровати, жизнь еле теплилась в его изможденном теле. Он не двигался, почти не дышал. Арамина молча наблюдала за ним из своего угла.

Неожиданно болезненным оказалось осознание того, что хозяин хотел убить ее. А он действительно хотел убить, но… он ведь хозяин. Она принадлежит ему, он сам так сказал. Значит, он лучше знает, что нужно делать. Лорд не может ошибаться, ее учили этому с рождения. Если он считает, что она должна умереть, значит, это правильно. Но почему тогда умирает он?

Арамина неторопливо подошла к кровати. У нее никого не было. Если умрет лорд, у нее не будет даже хозяина.

— Ты не должен умирать, — уверенно произнесла девочка, — это неправильно!

Ответом ей было молчание.

— Хочешь, я верну тебе твой огонек? — спросила девочка.

Так и не дождавшись ответа, она вложила шарик в ладонь Сэнджела. Шарик, сперва, вспыхнул ярче, потом постепенно стал уменьшаться, пока совсем не исчез. В тот же миг кровь резко прилила к лицу Сэнджела, сердце его забилось быстрее, но ненадолго. Вскоре лицо вновь побледнело, сердце замедлило свой ход, но дыхание стало более ровным.

Нежно, словно мать, Арамина провела ладошкой по холодной щеке колдуна. Острые выразительные черты лица его дрогнули под этим прикосновением. Девочка забралась на кровать и легла рядом с ним. Ласково поглаживая его прямые пепельно-серые волосы, она забылась тревожным сном.

Проснулась она уже утром, когда солнце медленно, но неотвратимо, поднималось над горизонтом. Но Арамина, не двигаясь, продолжала лежать, сжав руками почти ледяную ладонь Сэнджела.

— Если ты хочешь помочь, я подскажу, что нужно делать, — этот голос прозвучал из ниоткуда.

Арамина подскочила на кровати, вжавшись в подушки, она испуганно оглядывалась по сторонам.

— Кто здесь? — прошептала девочка.

— Я отец твоего хозяина.

— Хозяин живет один…

— Ну… как бы тебе объяснить, — Кевил даже несколько растерялся. — Лорд Монрат действительно живет один, но всего лишь потому, что я некоторое время назад умер.

— Ты призрак! — Арамина спрыгнула с кровати и в панике выбежала из комнаты.

Она торопливо преодолела коридор, спустилась по лестнице и побежала к большим дверям зала приемов, но двери еще пылали огнем, запечатанные магией колдуна Сэнджела. Девочка остановилась, повернувшись, она увидела перед собой парящего в воздухе в полуметре от пола Кевила.

— Сгинь! — воскликнула Арамина.

— Ну, вот! Она уже начала перенимать его дурные привычки, — разочарованно заметил Кевил. — Это не очень учтиво, тебе не кажется?

— Уходи, — плаксиво взмолилась она.

— Я уйду, если ты хочешь, чтобы твой хозяин умер, — спокойно произнес призрак. — Ты все еще хочешь, чтобы я ушел?

— Я не хочу, чтобы хозяин умирал, — прошептала девочка, пытаясь подавить свой врожденный страх пред сверхъестественным.

— Тогда привыкай, — вздохнул Кевил, — в этом замке ты увидишь еще много такого, что испугает тебя намного больше, нежели я.

— Ты точно знаешь, что делать? — неуверенно спросила Арамина, все еще подрагивая и шмыгая носом.

— Да, вообще-то я надеялся, что мой сынок оклемается, когда ты вернула ему кусочек его силы, — признался Кевил. — Но видимо, тут дело серьезней. Необходимо совершить обряд перехода силы.

— Как это? — спросила Арамина.

— Сделать это не сложно… — призрак отвернулся от девочки и принялся в раздумье ходить из стороны в сторону по воздуху. — Проблема в том, что нам нужен взрослый человек, молодой и сильный… не знаешь, часом, такого?..

— В доме, где я жила раньше, много больших людей… Дедушка Нирта, бабушка Лесса, дядя Агар, тетя Енова, ее брат Джей и дядя Фрол, еще дедушка…

— Так, так, так! — прервал, останавливаясь, Кевил. — А в том доме есть кто-нибудь старше тебя, но у кого еще нет своих детей.

Арамина задумалась. Надолго задумалась.

— Ну, если, вот, дядя Фрол, — наконец, предложила она. — Он уже большой, но у него нет детей.

— А жена у него есть?

— Он живет один в своей комнате, — пожала плечами девочка. — Правда, тетя Енова тоже живет одна, но к ней иногда приходит дядя Гай. А к Фролу никто не приходит…

— Ладно-ладно, в сущности, это не имеет значения, — отмахнулся Кевил. — Я сейчас выведу тебя из замка, а ты приведи сюда своего дядю Фрола, но так, чтобы никто кроме него тебя не видел.

— Что мне ему сказать?

— Скажи, что… Лорду Монрату очень понравилось подношение, и он хочет отблагодарить семью Нирты.

— Хорошо, — кивнула Арамина. — А как мы выйдем?

— Очень просто, — улыбнулся Кевил, подплывая к девочке. — Возьми меня за руку.

Арамина послушно взялась за протянутую руку, оказавшуюся почти не осязаемой и очень холодной. Кевил подвел ее к стене рядом с главными дверьми и шагнул сквозь нее. Спустя мгновение, в глаза Арамине ударил яркий солнечный свет, она прикрыла глаза ладошкой и радостно хихикнула, чуть поморщившись.

— Иди, — приказал призрак, растворяясь в воздухе.

Арамина оглянулась по сторонам и побежала вниз напрямки по склону холма в деревню.

Через четверть часа она, стараясь держаться в тени домов, уже подкрадывалась к пристройке старого дома, где жил Нирта со всем своим многочисленным семейством. В самом доме она не опасалась быть замеченной, все кроме старика Нирты и дяди Фрола были в поле. Сам же глава семейства следил за таверной, но открывал ее лишь после полудня, а потому вставал довольно поздно, а Фрол, его младший сын, неизменно караулил неподалеку от комнаты Нирты, чтобы, если старику что-нибудь понадобится, незамедлительно это исполнить.

Когда Арамина подошла к комнате Нирты, Фрол самозабвенно ковырялся в зубах заостренной лучиной.

— Дядя Фрол, — тихонько позвала она.

— Арамина? Что ты здесь делаешь?! — удивленно и даже немного испуганно спросил Фрол.

— Лорд Монрат просил передать, что ему очень понравилось подношение, и он хочет отблагодарить семью дедушки Нирты, — на одном дыхании отбарабанила девочка.

— Отблагодарить? — еще больше удивился Фрол. — А Нирта говорил, будто лорд был недоволен…

— Нет, — уверенно сказала она. — Лорд был очень доволен и хочет отблагодарить семью Нирты. Может, ты сходишь к нему?

— Ну, не знаю, — растерянно начал Фрол. — А если старик проснется, а меня рядом нет?.. Может, когда остальные вернутся?..

— Нет, лорд Монрат приказал идти сейчас! — настаивала Арамина.

— Ну, хорошо, — сдался Фрол, — пойдем, только быстро.

Вместе они вышли из дома и почти бегом добрались до замка. Фрол потянул за дверное кольцо, но дверь не поддалась. Он постучал. Ничего не изменилось.

— Может, он передумал? — раздосадовано пробормотал Фрол.

— Нет, не передумал, — произнес уверенный мужской голос у него за спиной.

Фрол резко повернулся на голос, его встретила улыбка Кевила. Призрак взмахнул рукой и еще довольно крепкий сорокалетний мужчина упал в глубокий обморок.

Арамина даже не пыталась представить, что хочет сделать Кевил и зачем ему понадобился дядя Фрол. Она просто шла вслед за призраком, бесшумно ступающим по воздуху. Так же, уже давно, не пыталась она запомнить дорогу, которой он ее вел, так как, спустившись в подвалы замка, уже через пару минут запуталась в лабиринте тайных и нетайных проходов и коридоров. Наконец, они подошли к тяжелой железной решетке, преграждавшей путь дальше.

— Возьми ключ, — приказал Кевил, указывая рукой на вбитый между камней кладки гвоздь, на котором висело медное кольцо с одним единственным ключом.

Арамина вставила ключ в замочную скважину и с трудом повернула его. Раздался неприятный скрип, но дверь все же открылась. Кевил, не дожидаясь пока дверь откроется достаточно широко, пролетел сквозь прутья решетки. Арамина повесила ключ на место и прошла следом.

Они оказались в неимоверно большом винном погребе, освещенном вечно-горящими факелами, заставленном деревянными бочками. В центре, на небольшом возвышении, громоздился непомерно огромный письменный стол, за которым стояло ужасающе пыльное, как, впрочем, и все, что находилось в этом погребе, кресло. Всю поверхность стола закрывало множество книг, сложенных аккуратными стопками. Однако не только стол хранил на себе книги: везде, всюду, куда ни падал взгляд, высились книжные башни и пирамиды. Впервые в жизни Арамина видела столь феноменальное их количество.

Она неторопливо подошла к столу и взобралась на кресло. В центре стола лежала еще одна книга, раскрытая в конце третьей своей четверти. Раскрытую страницу заполняли странного вида закорючки, значение которых даже для Кевила оставалось загадкой.

— Мой сын до глупости влюблен в мертвые языки, — пояснил Кевил. — Я же, к стыду своему, не знаю ни одного из них.

— Но зачем ему это, разве нельзя писать все на человеческом языке? — удивленно рассматривая незнакомые буквы и символы, спросила Арамина.

— Нет, — резко отрезал Кевил. — Так любой сможет прочитать это и вызнать наши тайны. Так что маги либо зашифровывают свои записи, либо пишут на мертвых языках. А иногда используют и то, и другое. Мой сын зашифровывает свои записи на мертвых языках.

— А-аа… — так ничего и не поняв, произнесла девочка.

— Ладно, — Кевил резко подлетел к столу. — У нас не так много времени, чтоб праздно беседовать. Сэнджел продержится еще пару часов, потом сила полностью поглотит его и уже ничего не получится исправить.

Арамина испуганно вздрогнула и впилась взглядом в лицо сияющего призрака.

— Что мне делать? — почти шепотом спросила она.

— Надо найти самую старую книгу, в ней первые изученные Сэнджелом заклинания. Начинай искать. Она должна быть где-то здесь. Когда шестнадцать лет назад Сэнджел решил забросить магию, он перетащил сюда все до последнего пергаментного листка.

Арамина послушно принялась за поиски. Она плохо представляла, что должна искать, да и читать не умела, но все равно продолжала просматривать стопки книг. Спустя полчаса Кевил неожиданно замер перед одной из стопок.

— Сюда, быстро, — воскликнул он, подзывая Арамину.

Девочка поспешно отложила книгу, которую только что просматривала, и подбежала к Кевилу.

— Достань вон тот том, — призрак указал на третью снизу книгу в одной из стопок.

Она осторожно разобрала стопку и, подняв нужную книгу, положила ее в центр стола.

— Открой, — приказал Кевил.

Арамина открыла книгу на первой странице.

— Это должно быть где-то в начале, — бормотал Кевил просматривая страницу. — Когда Сэнджел заполнял этот том, ему было около семи, так что все заклинания написаны простым, правда, чуть устаревшим, языком.

— Но я не умею читать… — тихо произнесла Арамина.

— О, тебе ничего не придется читать, — заверил Кевил. — Тебе даже не придется ничего делать, ты просто одолжишь мне на время свое тело…

— Что?! — в ужасе перебила девочка.

— Да, и незачем так волноваться, — призрак примирительно улыбнулся. — Сама ты не имеешь ни малейшего представления как проводить обряд перехода силы, в то время как я множество раз видел, как это делал Сэнджел… когда я был живым.

— А вдруг ты не вернешь мне мое тело? — с подозрением спросила она.

— Не глупи, — Кевил разочарованно отвернулся. — Сэнджел ни за что не позволит мне сделать это.

— Почему, ты же его отец?

— Мы с ним плохо ладим сейчас, а когда я был жив, дела обстояли еще хуже…

— Как это?

— Как, как! — неожиданно вспылил Кевил. — Убил он меня, вот как!!!

— Ты же его отец?!

— Ну, и что? В первую очередь я был его соперником и уже потом отцом. А он всегда был, есть и будет только колдуном. Сыновних чувств он никогда не испытывал.

— А разве он не маг? — спросила начинающая путаться во всем происходящем Арамина.

— Нет! Решительно нет, — твердо заявил призрак. — Я — маг, его преемник Гирон тоже маг, в нашем ордене все маги, а он нет. Он использует в своих заклинаниях силу стихий и жизненную энергию, в то время как маги лишь визуализируют заклинания или пользуются ментальной силой, и никогда не прибегают к силам стихийным. Так что Сэнджел — колдун.

— Не понимаю, — честно призналась девочка.

— Неважно, — отмахнулся призрак. — Если Сэнджел прав, и ты действительно обладаешь даром, то, что я задумал, должно получиться. Все остальное сейчас не важно. Так ты согласна одолжить мне свое тело на некоторое время.

— Думаю, да…

— Ну и замечательно! Повторяй за мной.

Кевил принялся неторопливо читать слова заклинания. Арамина, нещадно ломая язык, старалась по возможности без ошибок повторять за ним все те странные издаваемые им гортанные звуки, которые, вопреки словам Кевила, совсем не походили на простой человеческий язык.

Арамина еще повторяла за призраком слова заклинания, когда неожиданно заметила, что начала медленно подниматься в воздух. В какой-то момент она поднялась так высоко, что увидела себя сидящей в пыльном кресле. Она замолчала и огляделась по сторонам: Кевила нигде не было видно, а сама она парила в паре метров над землей, в то время как ее тело продолжало монотонно повторять слова заклинания.

Не сознавая до конца, что все-таки произошло, она вдруг завизжала от охватившего все ее сознание ужаса. И сразу же тело ее вздрогнуло и, встав с кресла, посмотрело вверх.

— Незачем так орать, — спокойно произнесло оно низким голосом Кевила. — Мы всего лишь поменялись местами, на время.

Арамина перестала визжать и попыталась спуститься вниз, но, как не двигала она ногами, как ни пыталась дергать руками и всячески извиваться, ничего не получалось.

— Просто подумай о том месте, где хочешь оказаться, — дружелюбно посоветовал Кевил.

Арамина постаралась успокоиться и представила себя стоящей рядом со столом. В следующий момент ее что-то толкнуло, и она плавно опустилась на землю.

— Я что, стала призраком? — неуверенно спросила она, стараясь преодолеть последствия наступившего от произошедшего шока.

— Ты главное не волнуйся, через час-полтора, я верну тебе твое тело, — заверил Кевил, закрыв книгу с заклинаниями, и, сжав ее под мышкой, направился к выходу из погреба. — Плыви за мной и наблюдай. Только, что бы я ни делал, ни в коем случае не вмешивайся.

Сказав это, Кевил в теле Арамины углубился в лабиринт подземелий. Самой же Арамине ничего другого не оставалось, как только молча следовать за ним.

Все, что происходило дальше, Арамина воспринимала как необычно-реальный сон. Она даже не хотела думать о том, что то, что делал Кевил, происходит на самом деле.

Она молча наблюдала, как Кевил, используя ее живое тело, перетащил находившегося без сознания Фрола в комнату, где лежал умирающий Сэнджел, и положил его рядом с кроватью. Потом он открыл книгу, полистал ее, ища что-то, и начал нараспев читать заклинания.

Очень долго ничего не происходило. Арамина даже начала скучать в своем углу, куда по привычке забилась. Сэнджел продолжал без движения лежать на кровати, рядом с которой точно также лежал Фрол. Но буквально в считанные секунды все изменилось… Комнату неожиданно озарил яркий слепящий свет, Фрол дернулся и из груди его вырвался большой огненный, брызжущий искрами, шар и полетел к Кевилу. Но тот выставил вперед руку и выкрикнул что-то пронзительно-непонятное. Шар, повинуясь заклинанию, рванулся к Сэнджелу и, страшно шипя, стал погружаться в его грудь. И сразу же все мускулы Сэнджела резко напряглись, мостами вздулись синие вены, а рот беспомощно открылся, силясь проглотить хоть немного живительного воздуха.

Наконец, шар полностью вошел в Сэнджела и тот, постепенно расслабившись, застыл на кровати. Фрол не двигался. Не дышал.

Кевил отложил книгу, подошел к мертвому телу Фрола и, схватив его за ноги, потащил из комнаты. Когда он вернулся спустя пару часов, Сэнджел спокойно спал, а Арамина молча сидела в углу, уставившись стеклянным взглядом в никуда. Не обратив на нее особого внимания, Кевил подошел к кровати Сэнджела и пару раз толкнул сына. Тот охнул от грубого толчка, открыл глаза и удивленно воззрился на то, что собственно видел перед собой, маленькую хрупкую Арамину.

— Это я, Кевил! — раздраженно воскликнул неожиданно живой голос призрака.

Некоторое время Сэнджел все еще удивленно смотрел на живого Кевила, в теле пятилетней девочки, потом медленно огляделся, задержав взгляд на сияющем призрачным светом силуэте Арамины, сидевшей в углу комнаты.

— Верни ребенку тело, — так же медленно, но с явной угрозой велел он.

— Неужели ты думал, что я захочу остаться в этом теле!.. — начал возмущаться Кевил, но Сэнджел резко его перебил.

— Ты плохо меня расслышал? — спросил он, сверля Кевила недовольным взглядом.

— Вот, что я получаю вместо благодарности!.. — недовольно проворчал тот, но послушно подошел к Арамине и принялся читать заклинание.

Через пару минут все было на своих местах: насупившийся от недовольства Кевил парил рядом с кроватью, а Арамина молча стояла в своем углу.

— Арамина, — позвал Сэнджел, но девочка даже не шелохнулась. — Арамина… Кевил, что ты сделал с ребенком?

— С ней? Ровным счетом ничего, — спокойно ответил призрак. — Я просто убил у нее на глазах ее же дядю, а так, ничего!

— У нее шок, — сделал логичный вывод Сэнджел.

— Возможно, — согласился призрак. — Но, это уже твоя проблема! — злорадно заметил он, растворяясь в воздухе.

Сэнджел сел в кровати и потянулся. Он приятно ощущал в себе огромные силы, чего давно уже не случалось. Поразмыслив над этим несколько минут, он в упор посмотрел на замершего ребенка, и девочка, повинуясь воле колдуна, подошла к кровати, сев на ее край. И… неожиданно заплакала.

— Я не хочу быть здесь! — сквозь слезы, всхлипывала она.

— Почему? — спокойно спросил Сэнджел.

— Ты убил дядю Фрола!

— Это не я его убил.

— Все равно…

— Я многих убил в своей жизни, — не обращая внимания на слова девочки, начал Сэнджел. — Но его я не убивал, как не убил тебя. В то время как твои родные, в том числе и твой дядя Фрол, отправили тебя на смерть.

— Это неправда!

— Каждые десять лет, люди из деревни приводят в замок человека, у которого я забираю всю жизненную силу, чтобы продолжать жить самому, — плачь девочки начинал раздражать, так что Сэнджел беспощадно открывал Арамине глаза на жестокую реальность. — Обреченного таким образом на смерть называют традиционным подношением. Так вот, ты и есть мое подношение.

— Что?…

— Ты была не нужна им, поэтому они решили избавиться от тебя.

— Неправда…

— Сожалею, но это именно так и ничего с этим не поделаешь.

Арамина закрыла лицо ладошками и тихо всхлипывала. Сэнджел не мешал ей. Он прекрасно сознавал, что поступил сейчас очень жестоко, но счел, что будет лучше, если она переживет все неприятные новости именно сейчас. Зачем растягивать страдания ребенка?

— Я хочу, чтобы ты поняла, — вновь заговорил он. — Ты можешь вернуться в дом Нирты, но они все равно рано или поздно найдут способ избавиться от тебя. Но, если хочешь, можешь остаться в замке, обещаю, что здесь с тобой ничего не случится. Если я не убил тебя сразу, я не убью тебя никогда. У тебя есть ночь на размышления: если решишь вернуться в дом Нирты, просто уходи; решишь остаться, оставайся.

Сэнджел махнул ей рукой, предлагая удалиться. Девочка стерла рукавом остатки слез и, выйдя в коридор, направилась в отведенную ей комнату. Здесь она забралась на кровать, укуталась в одеяло и начала думать.

***

Этой ночью, Сэнджел спал на редкость хорошо. Его не тревожил надоедливый призрак Кевила, так что заснул он довольно быстро. Спал без снов, но на удивление крепко и сладко. Такого наслаждения от сна он не получал очень давно.

Однако, проснулся он, когда солнце лишь встало над горизонтом. Он редко просыпался так рано, а после минувшего дня, столь раннее пробуждение было еще более странным. Приподнявшись на локтях, он прислушался. Вокруг была привычная тишина, но дверь в его спальню, издав тонкий протяжный стон, медленно приоткрылась, и на пороге появилась осторожно ступающая босыми ножками по холодному полу маленькая Арамина.

— Мне там намного страшнее, чем с тобой, — прошептала она так тихо, что Сэнджел еле-еле расслышал ее слова.

На ее лице все еще читались неуверенность и страх, но она все же подошла к его кровати. Он мягко ей улыбнулся и чуть подвинулся, разрешая лечь рядом. Арамина забралась под одеяло и, прижавшись к своему хозяину, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Сэнджел заботливо обнял ее рукой и тоже закрыл глаза. В душе у него все ликовало. Он не знал и не хотел знать причин этого. Ему просто почему-то очень понравилось то чувство, которое появлялось, когда она была рядом.

ГЛАВА 2

Постепенно жизнь в Черном орле вернулась в свое привычное русло. Правда, ненадолго…

Лишь прожив с Араминой пару недель, Сэнджел, наконец-то, решил поразмыслить над правильностью своего решения. И размышления эти привели к одному единственному выводу: ребенок в доме — это страшно!.. И страшно не столько тем, что в замке появился еще один человек, сколько тем, что этим человеком был именно ребенок. Нормальный живой и, главное, подвижный ребенок.

Впервые за последние триста лет, кто-то постоянно сопровождал Сэнджела всюду, куда бы он ни шел. Арамина вечно путалась под ногами, мешалась, изматывала вопросами, постоянно что-то роняла, разбивала, ломала. К концу первой недели ее пребывания в замке под ее маленькую, но горячую ручку попали: пара старинных ваз, любимые песочные часы Кевила, большое столовое блюдо и десяток другой чашек, блюдец и тарелок, рухнувших вместе с полкой, когда она полезла в шкаф за земляничным джемом. Конечно, Сэнджела это не особо расстраивало, ну, разве что потеря часов, так как за ней последовало многочасовое нытье Кевила, не имевшего сил снести такую утрату. Подсознательно Сэнджел понимал, что девочке просто скучно одной, ей некуда деть энергию. Поэтому было принято решение чем-то занять ребенка. Но чем?

Вместе с Кевилом он обдумал десятки вариантов, начиная с мысли, нанять гувернантку, и заканчивая идеей, обучать девочку магии. Ни то, ни другое не вызывало особого одобрения, а промежуточные идеи казались мелочными, способными занять ее лишь на пару-тройку дней… хотя, прожив с Араминой под одной крышей еще неделю, Сэнджел разумно решил организовать себе хоть пару дней покоя.

Так, сначала, у Арамины появилась фарфоровая кукла в пышном розовом платье и кружевном чепчике, потом Сэнджел устроил девочке небольшой сад для прогулок у южной крепостной стены замка, а уж за этим последовали черный котенок, клетка с четырьмя канарейками и наконец ключ от кладовой комнаты, где Арамина иногда часами просиживала примеряя на себя, куклу и кошку всевозможные драгоценные украшения, имевшиеся здесь в избытке.

Это занимало ее, по крайней мере, на две трети дня. Лишь к вечеру девочка подходила к Сэнджелу и, устраиваясь у него под боком, начинала спрашивать…

Так пролетела пара лет. Ей исполнилось семь, и Сэнджел решил все-таки немного позаниматься с ней. Каждое утро два часа он тратил на ее обучение, а обучал он ее в основном грамоте и науке о силах — элементарной магии. Первое Арамине нравилось, но вот от второго она приходила в истинный восторг. Особое наслаждение ей доставляло, когда Сэнджел показывал различные простенькие заклинания: зажигание свечи мыслью, левитация небольших предметов, вызывание безвредных духов и другие мелочи, того же рода. К двенадцати годам она уже могла проделывать все это сама. А на ее тринадцатый день рожденья Сэнджел подарил девочке еще незаполненную текстом книгу заклинаний. Арамина с радостью приняла подарок и углубилась в учебу, забыв про все остальное. Но хватило ее ненадолго. И дело вовсе не в том, что ей наскучила магия, вовсе нет. Арамина начинала меняться. И менялась она стремительно, вводя тем самым Сэнджела с Кевилом в глубочайшее замешательство.

Сначала изменился ее характер. Бывшая всегда приветливой и веселой, она вдруг стала чрезмерно раздражительной. Случалось даже, она устраивала истерики, если что-то вдруг у нее не получалось. Порой, напротив, впадала в апатию и ничего не хотела. В тот день, когда Сэнджел пытался преподать Арамине основы управления силами огня, настроение у девочки было даже излишне задумчивым.

— На первых порах, твое сознание ни на секунду не должно покидать шара, — объяснял Сэнджел, держа на своей правой ладони небольшой огненный шарик, в то время, как Арамина, почти не обращая внимания на своего учителя, рассматривала в лежавшей перед ней книге гравюру с изображением статной чародейки, буквально жонглирующей огненными шарами. — Арамина! Ты слушаешь?!

Девочка все еще в глубочайшей задумчивости посмотрела на Сэнджела.

— А я ведь тоже женщина? — неожиданно спросила она.

— Что?

— Ну, я же тоже, когда-нибудь стану такой? — она ткнула пальцем в гравюру.

Сэнджел подошел ближе, развернул к себе книгу и некоторое время рассматривал гравюру.

— Да, — наконец, подтвердил он, — когда ты вырастишь, ты будешь такой же.

— И у меня тоже будет такая грудь, — она почти любовно провела пальчиком по глубокому декольте изображенной женщины.

Резко сжав ладонь со все еще полыхающим огненным шаром, Сэнджел согласно кивнул.

— Да, все у тебя будет, но потом, — поспешил он пресечь дальнейшие расспросы, но Арамина не унималась.

— А для чего вообще есть мужчины и женщины? Ведь ты мужчина? И Кевил… а я женщина?

— Еще нет, ты ребенок…

— А в чем отличие?…

— Стоп! — резко прервал Сэнджел. — У нас не урок анатомии…

— А что такое анатомия?

Колдун почти взвыл и резко отвернувшись от девочки, шагнул к книжному шкафу, уютно примостившемуся в нише между двух стрельчатых окон кабинета. Быстро проштудировав содержимое полок, он остановил свой выбор на увесистом фолианте в грубом кожаном переплете и, открыв на первой странице, положил его перед девочкой.

— Вот, прочти все, до пятой главы, и не донимай меня подобными расспросами!

Сказав это, Сэнджел отвернулся от девочки и вышел из кабинета, резко хлопнув за собой дверью. Арамина вздрогнула и опустила взгляд на лежавшую перед ней книгу. «Анатомия тела человеческого: системы внутренних органов и покровов» — гласило название. Она, не спеша, пролистала первые пять глав. Страницы пестрели разноцветными гравюрами, схемами и таблицами, а между всем этим убористый витиеватый почерк писца, видимо, отвечал на все ее заданные и не заданные еще вопросы.

Так, более чем на месяц, Арамина почти исчезла из поля зрения своего наставника. А если и заходила к Сэнджелу, то неизменно в сопровождении учебника по анатомии и только для того, чтобы узнать, что означает то или иное определение.

— Теперь я поняла, — возвращая книгу, сказала Арамна, когда первые пять глав, как впрочем и остальные разделы, касающиеся простейшей хирургии, были, наконец, тщательно ею изучены.

— Тогда вернемся к обучению, — с облегчением вздохнул Сэнджел.

— Мы остановились на основах управления стихией огня, — учтиво напомнила девочка, усаживаясь за большой письменный стол.

— Радует, что ты не забыла.

Арамина довольно улыбнулась и принялась внимательно слушать.

Однако, по окончании урока она не спешила уйти, как бывало обычно, но немного смущенно и заинтересованно посмотрела на книжный шкаф в нише между окон.

— Он в твоем распоряжении, — проследив за ее взглядом, произнес Сэнджел. — Читай, если есть желание.

Глаза Арамины сначала удивленно расширились, ведь раньше ей строго-настрого запрещалось самой брать какие-либо книги, потом губы растянулись в счастливую улыбку, а в следующий миг девочка уже бросилась к Сэнджелу и, обняв и прижавшись к нему, зашептала:

— Я буду читать очень осторожно, очень-очень!…

Сэнджел, не ожидавший подобной реакции, взял девочку за подбородок и, повернув к себе ее лицо, посмотрел в сияющие неподдельным счастьем совсем еще детские глаза.

***

Знакомство Арамины с книгами по естественным наукам изрядно упростило жизнь Сэнджела. Теперь, задавая очередной вопрос, она интересовалась не ответом колдуна, а тем, как называется книга, где этот ответ можно найти. Сэнджела это крайне радовало, пока девочке не исполнилось пятнадцать лет.

И все началось вновь. Все чаще стали возвращаться капризы, появляться непонятные обиды, апатии. А несколько дней подряд в каждом месяце Арамина неизменно запиралась у себя в комнате, не желая никого видеть. Это начинало пугать. Но Сэнджел не желал, хотя, на деле, скорее всего, просто боялся, вмешиваться.

На дворе стоял, как всегда в этой местности, дождливый сентябрь. Небо заволакивали серые грозовые облака. Но самая большая гроза разыгрывалась не на улице, а в замке. И имя ей было — Арамина.

— Она опять заперлась у себя в комнате, — произнес Кевил, наблюдая, как его сын завтракает в гордом одиночестве. — Не хочешь спросить, почему?

— Мы, по-моему, уже обсуждали этот вопрос, — устало ответил Сэнджел, ковыряясь в тарелке с гречневой кашей, сваренной на молоке. — Она не желает объяснять, что происходит.

— Да, но я же не предлагаю спрашивать у нее, почему она заперлась в своей комнате, — лукаво прищурился призрак.

Сэнджел удивленно приподнял правую бровь, оторвавшись от тарелки, всем своим видом требуя объяснений.

— Я заглянул к ней сегодня утром…

— Ты, кажется, еще в прошлом месяце говорил мне, что воспитание не позволяет тебе подглядывать за девушками в их собственных спальнях, — напомнил Сэнджел.

— Но должны же мы были разобраться, что происходит с нашей девочкой?! — притворно удивляясь, воскликнул Кевил.

— Ладно, и что ты увидел?

— Кровь, — восторженно произнес Кевил. — Девочка стала девушкой!

Ложка, которую Сэнджел только что поднес ко рту, громко хлюпнув кашей, шлепнулась обратно в тарелку.

— Ну, конечно! — вскакивая с места, выкрикнул Сэнджел. — Мы с самого начала должны были все понять!.. Но почему она сама ничего не объяснила?..

— А кто отправил ее читать книжки, когда она спросила тебя о различиях между мужчинами и женщинами?

Сэнджел в упор посмотрел на призрака, но с прискорбием вынужден был согласиться.

— И что же, нам эти истерики каждый месяц терпеть? — спросил он.

— Может ей надо поговорить с другими женщинами…

— Невозможно! В селении ее считают мертвой, а у меня нет ни малейшего желания показывать своим подданным, что их хозяин не смог убить ребенка!..

— Но ты же действительно не смог, — по-доброму улыбнулся Кевил. — Так какая разница…

— Нет! — отрезал Сэнджел. — Я не поведу ее в селение, меня и так уже боятся меньше, чем хотелось бы.

— Тогда приведи женщину сюда, — предложил призрак. — Прошло десять лет с момента появления в замке Арамины, пора требовать подношение.

— Думаю, ты прав, — согласился Сэнджел, невероятно, тем самым, удивив Кевила.

***

Когда Сэнджел спустился в селение и подошел к таверне, начинало смеркаться, кое где на улицах уже зажигали на ночь тусклые масляные фонари, но окошки домов в большинстве своем еще чернели темнотой.

Сэнджел, не спеша, шел по улице, встречные крестьяне почтительно кланялись, и тут же старались как можно быстрее исчезнуть из поля зрения лорда. Когда же он открыл дверь таверны и вошел внутрь, шумевшая разрозненная масса людей стихла, а к столу у окна, укрытому богатой расшитой золотом скатертью, предназначенному только для лорда, тут же подскочил Агар, старший сын Нирты.

— Лорд Монрат, — испуганно дрогнувшим голосом приветствовал он, согнувшись в поклоне. — Чем могу услужить, господин?

— Принеси вина и позови Нирту, — приказал Сэнджел, садясь за стол и окинув взглядом замерших и боящихся пошевелиться посетителей таверны.

Агар кивнул и скрылся за стойкой. Через пару минут он вернулся с серебряным кубком, наполненным терпким пряным красным вином.

— Отец скоро подойдет к вам, — сказал Агар.

Сэнджел кивнул, позволяя ему удалиться, и чуть пригубил пьянящий напиток. Когда же кубок опустел наполовину, к столу подошел Нирта. За последние годы он значительно постарел, еще больше ссутулился, он с нескрываемой завистью смотрел на своего вечно молодого и сильного лорда.

— Прошу простить, что заставил вас ждать, мой господин, — свистящим старческим голосом извинился Нирта, — ноги совсем не ходят… — объяснил он. — Так чем же могу послужить, моему лорду?

— Прошло десять лет, — спокойно произнес Сэнджел и взгляд Нирты тут же остекленел от ужаса, — я хочу получить свое подношение.

Старик долго молчал, потом, опустив взгляд, произнес.

— Это ваше право, господин.

— Разумеется, — подтвердил Сэнджел, — но это право не всегда достойно соблюдалось. У вас могут появиться большие проблемы, если вы еще раз решите привести ко мне кого-то, вроде Арамины.

Нирта предательски вздрогнул, расслышав в голосе хозяина угрозу.

— Мы больше не повторим такого, — заверил он. — Я лично поплатился за Арамину…

— Да?

— Мой сын, Фрол, пропал вскоре после этого… — тихо произнес Нирта. — Судьба отняла у меня младшего сына, за ту девочку.

— Судьба, — Сэнджел развел руками. — Но вернемся к подношению. Мне нужна женщина, не моложе двадцати, но не старше сорока. Не сможете найти такую в селении, езжайте по деревням. Мне все равно как, но завтра утром она должна быть у меня!

Он натянуто улыбнулся и, поднявшись, вышел из таверны.

***

Утром следующего дня в дверь замка постучали. Сэнджел, стоя на лестнице, легким движением мысли открыл дверь, на пороге стояли сыновья Нирты, Агар и Джей, между ними бледная, как смерть, будто в пьяном дурмане стояла женщина лет тридцати.

— Эту женщину зовут Тэрра, — заговорил Джей. — Ее нашли в соседней деревне, она гулящая, продавала свою любовь за деньги.

Они отпустили женщину и вышли, закрыв за собой дверь.

Сэнджел подошел к ней и некоторое время, оценивая, разглядывал. Но женщина, немного покачиваясь, абсолютно стеклянными глазами смотрела в пустоту перед собой, не реагируя на его присутствие. Идти по доброй воле к колдуну она, видимо, не пожелала, и ее чем-то опоили. Сэнджел положил правую руку на лоб женины и быстро прошептал слова заклинания. Отзываясь на волю колдуна, взгляд женщины прояснился, но тут же зрачки расширились от объявшего все ее сознание ужаса.

— Нет! Не надо, прошу! — завопила она, отворачиваясь, чтобы бежать, но лишь упала на холодный мрамор пола, не чувствуя ног. — Прошу, пощади меня, господин! Я не сделала ничего плохого! — она посмотрела на Сэнджела глазами полными бессмысленной надежды. — Пожалуйста…

— Правда ли, что ты продавала себя за деньги?

— Господин, я правда дарила мужчинам любовь, но у меня не было другого выбора… у нас в деревне совсем нет работы…

— Работа есть всегда, — наставительно заметил Сэнджел.

— Нет, господин, — голос ее, захлебываясь слезами, сорвался на пронзительный писк, — я не хотела этого… пощади меня…

— Сделаешь то, что я тебе велю и, возможно, останешься жить.

— Все что угодно, господин! — Тэрра подползла к Сэнджелу и вцепилась в полу его сюртука. — Только сохраните жизнь, умоляю!…

— Хорошо, следуй за мной, — Сэнджел отвернулся от нее и направился к лестнице, все еще дрожа всем телом от ужаса, Тэрра встала и пошла следом, толкаемая вперед непреодолимой неведомой силой. — Со мной живет девочка, — говорил тем временем Сэнджел уже подходя к комнате Арамины, — она взрослеет и, я считаю, ей необходимо поговорить с женщиной. Ты расскажешь ей все, что она пожелает узнать.

— Конечно, господин…

Сэнджел удовлетворенно кивнул и, остановившись рядом с комнатой Арамины, постучал.

— Арамина, открой дверь, — попросил он.

— Уходи! — что-то глухо ударилось в дверь изнутри.

— Ты знаешь, я могу войти сам, — напомнил Сэнджел, — но нам не к чему ссориться. Открой дверь, с тобой кто-то хочет поговорить.

— Если это Кевил, пусть убирается!

— Это не Кевил, — начиная раздражаться, прошипел Сэнджел.

— Тогда, кто? — в ее голосе засквозила нотка удивления.

— Это женщина из деревни, ее зовут Тэрра.

— Я не хочу ни с кем говорить!

На этот раз то, что ударилось в дверь, явно разбилось.

— Ты прочла много книг, — всеми силами пытаясь сохранить спокойствие, произнес Сэнджел, — но подумай сама, все станет значительно проще, если ты поговоришь со взрослой женщиной. Есть вещи, которые нельзя прочесть в книгах, а мне сложно тебе объяснить.

Некоторое время никто ничего не говорил, потом дверь неторопливо открылась. Арамина сидела на кровати, напротив двери, прижав к животу мягкую подушку. Взгляд ее покрасневших от слез глаз жестко впился в Тэрру.

— Заходи, — коротко приказала она.

Женщина посмотрела на Сэнджела, тот согласно кивнул. Тэрра вошла в комнату. Арамина протянула вперед руку, потом, сжав кисть в кулак, будто что-то притянула к себе. Повинуясь девушке, дверь с легким скрипом закрылась. Тэрра вздрогнула и в испуге отшатнулась вглубь комнаты.

— Ты ведьма! — воскликнула она.

— Еще нет, — поправила Арамина, — я только учусь.

Арамина отложила подушку, спрыгнула с кровати и подошла к Тэрре.

— Я хочу, чтобы ты знала, я не имею ни малейшего желания разговаривать с тобой.

— Почему? — Тэрра со страхом смотрела на девушку, от разговора с которой зависела ее жизнь.

— Потому что ты не сможешь рассказать мне ничего нового, — отворачиваясь, кинула Арамина.

— С чего ты взяла, я вдвое взрослее тебя, о жизни я знаю куда больше…

— Да?.. — зло улыбнувшись, спросила девушка. — А ты знаешь, что ждет тебя в этом замке?

— Лорд Монрат обещал сохранить мне жизнь…

— Тебе? — Арамина удивленно вскинула брови, но тут же ехидно спросила, — с чего ты решила, что он сказал правду?

— Я… он обещал… просто…

— Ты скоро умрешь, — зло прервала ее лепетания Арамина, — как умирали многие до тебя.

— Откуда в тебе столько злости?… — прошептала Тэрра, не глядя на Арамину.

— У меня был очень хороший учитель, — Арамина подошла к Тэрре и, взяв ее за волосы и заставив посмотреть себе в глаза, прошептала, — и я не намерена делить его с кем-то еще.

Она брезгливо оттолкнула от себя Тэрру.

— Но я не собираюсь никого у тебя отнимать, — Тэрра молящим взором впилась в глаза девушки. — Я просто хочу жить, пожалуйста… помоги мне…

Арамина долго, очень долго, смотрела в немигающие красные от слез глаза женщины, потом, не выдержав, все же отвернулась.

— Даже если я попрошу отпустить тебя, он не сделает этого.

— Но он же обещал…

— И что?… ты — подношение!

— Прошу тебя… — она закрыла лицо руками, — я не хочу умирать…

— Он не послушает меня… — Арамина старалась не смотреть на женщину.

— Пожалуйста, — в последней попытке застонала Тэрра, — меня привели, потому что он хотел, чтобы я поговорила с тобой… если за меня попросишь ты, он сжалится…

Арамина некоторое время еще сомневалась, но потом все же подошла к двери.

— Ладно, жди здесь, — велела она, выходя в коридор.

Уже спустя мгновение, она словно фурия влетела в спальню Сэнджела, застав его лежащим на кровати.

— Она ничего не знает, — дрожащим от волнения голосом заговорила Арамина, забравшись на кровать и нависнув над Сэнджелом. — Я не хочу разговаривать с ней, я не хочу, чтобы она находилась здесь, отпусти ее.

Сэнджел некоторое время смотрел в ясно голубые, почти ангельские, глаза девушки, полные непонятной боли. Потом провел рукой по ее растрепанным пшеничным волосам и, притянув к себе, по отечески обнял.

— Если ты не хочешь с ней говорить, она умрет, — спокойно заметил он.

— Нет, пожалуйста, ты сам обещал ей, — Арамина спрятала лицо в его волосах.

— Обещал, — Сэнджел аккуратно поглаживал ее по волосам, — но она же ничего тебе не рассказала?

Арамина чуть отстранилась и заглянула в глаза Сэнджела.

— Я уже знаю, из книг, все, что происходит со мной, нормально, — щеки ее неожиданно залил румянец и она вновь прижалась к Сэнджелу. — Просто, когда у меня… ну, когда мое тело… ну, ты же знаешь…

— Я понимаю, о чем ты, — слегка улыбнулся он.

— Да… — Арамина облегченно вздохнула, — мне в эти дни как-то не по себе, и в начале болит очень…

— Это тоже нормально.

— Знаю, — она посмотрела на Сэнджела и, взяв его правую руку, прижала к своей груди. — Прости меня, что я так веду себя. Со временем, я во всем разберусь, сама, только пока позволь мне иногда быть одной.

Сэнджел в ответ согласно кивнул.

— Хорошо, но Тэрра все равно не может вернуться обратно, — тут же заметил он.

— Почему?…

— У нее такая судьба, не я это придумал…

Договорить он не успел, его прервал пронзительный женский визг. Сэнджел вместе с Араминой спешно вышли в коридор. У самой лестницы висел в воздухе задумчивый призрак Кевила.

— Откуда я мог знать, что она решится сбежать, — невинно пожал плечами призрак, — я вовсе не хотел ее пугать.

Сэнджел посмотрел на лестницу, в самом низу, не двигаясь, на ступеньках лежала Тэрра. Ее глаза испуганно смотрели перед собой, лицо искажала гримаса невыносимой боли, веки нервно дергались, но тело женщину явно не слушалось. Сэнджел спустился вниз и присел рядом с ней на корточки.

— Людей, попадающих в этот замок, приводит судьба, — он поднял взгляд на все еще стоявшую на верху Арамину. — Никто не попадает сюда незаслуженно…

— А как же я? — Арамина не могла отвести взор от все еще живой, но парализованной женщины.

— На тебе не было вины, но у тебя был дар, поэтому я не убил тебя, — он провел рукой по лбу Тэрры, снимая заклинанием боль. — Тебя тоже привела сюда судьба…

— Почему?… — она заплакала, не в силах сдержать нахлынувших эмоция.

— Тебе пока трудно понять и принять все это, но рано или поздно, тебе придется это сделать, — Сэнджел осторожно поднял на руки Тэрру и понес наверх.

***

Следующим утром Арамина, одевшись и умывшись, спустилась в каминный зал к завтраку, но здесь никого не было. На столе стояла чашка с горячим чаем, тарелка со свежим хлебом, ягодный джем в горшочке и плошка с чуть подтаявшим маслом. Любимый завтрак Сэнджела. Для Арамины всегда оставалось загадкой откуда все это появляется, но Сэнджел так завтракал каждое утро. Все это бралось у него в руках, казалось, из ниоткуда. Но всегда это происходило у нее на глазах. Сегодня же завтракать девушке, видимо, предстояло одной.

Арамина с ногами забралась на большой стул и, устроившись поудобнее, отломила от еще теплой хлебной булки горбушку, намазала ее маслом и пододвинула ближе горшочек с джемом.

— Доброе утро, — раздался за ее спиной немного хриплый голос призрака.

— Доброе утро, Кевил, — не оглядываясь, ответила Арамина, приступая к завтраку. — Сэнджел сегодня завтракал раньше? — поинтересовалась она, слизывая с ложки джем.

— Хм… он, как бы это сказать, — призрак подлетел к столу и уселся на соседний стул, — в общем, у него сегодня был другой завтрак…

Девушка сначала удивленно посмотрела на Кевила, но почти сразу по лицу ее пробежала печальная тень.

— Значит, Тэрра умерла, — заключила она.

— А чего ты еще ожидала?

— Не знаю, — притворно непринужденно призналась она, допив чай и взяв в руки горшочек с джемом. — Наверное, так и должно быть…

Кевил какое-то время молча рассматривал девушку, без особого аппетита евшую джем прям из горшочка, потом, не спеша, поднялся с кресла и, подлетев к Арамине, склонил свое призрачное лицо к ее уху.

— Будь осторожна, девочка, — прошептал он, — не списывай на судьбу все, иначе, рано или поздно, но это погубит тебя.

Арамина подняла на призрака удивленный непонимающий взгляд, но Кевил уже растворился, оставив ее наедине с самой собой. Отодвинув от себя горшочек с недоеденным джемом, Арамина встала из-за стола и направилась к лестнице, ведущей из каминного зала на второй этаж, где располагались спальни и кабинет Сэнджела.

Проходя мимо чуть приоткрытой двери кабинета, она осторожно заглянула внутрь. Посреди комнаты полу боком к двери в кресле сидел Сэнджел, прикрыв глаза, он перекатывал по пальцам правой руки небольшой огненный шарик, а у его ног, бездыханная, лежала Тэрра. Женщина была болезненно бледной, будто иссохшей, но лицо ее хранило безмятежный покой. Не было на нем ни испуга, ни гримасы боли, она как будто просто уснула и жизнь покинула ее.

Арамина в волнении отпрянула и побежала от двери кабинета, не разбирая дороги. Пробежав через несколько коридоров, преодолев пару лестниц, она, наконец, остановилась перед большой дубовой дверью, преграждавшей путь в правое полуразрушенное крыло замка. Она толкнула дверь, но та не поддалась. Она налегла на дверь всем своим телом, но заросший пылью и грязью порог не давал ей открыться. Арамина с обидой пнула дверь ногой и отвернулась, чтобы уйти. Она уже сделала несколько шагов, но неожиданно остановилась. Вновь повернувшись к двери, она подняла правую руку, выставив вперед ладонь и прошептала слова одного из самых простых изученных ею заклинаний. Отзываясь на волю юной колдуньи дверь скрипнула, зашуршала вековой пылью и отворилась, от чего в коридор тут же хлынул поток прохладного воздуха.

Губы девушки сами собой растянулись в торжествующей улыбке. Она вошла в дверь, оказавшись в большом помещении с провалившейся крышей, местами заваленном камнями из кладки полуразрушенных стен. Приподняв подол своего бархатного платья, Арамина прошла через все помещение и остановилась у провала в стене. Отсюда открывался прекрасный вид на деревню. Люди монотонно занимались рутинными делами: какая-то женщина возле небольшого покрытого соломой домишка стирала белье, чуть поодаль мужчина рубил дрова, еще дальше по улице молодой парень вывешивал товар у суконной лавки, молодая девушка в сером переднике гнала через площадь гусей, а на самой площади несколько мужчин собирали какой-то помост, рядом с ними несколько торговцев расставляли лотки со всякой снедью и напитками, а по периметру площади женщины развешивали пучки трав, увязанные цветными лентами.

Почти час Арамина разглядывала площадь, изо всех сил напрягая зрение, силясь рассмотреть, что же затеяли люди в деревне. Наконец, очередной порыв холодного ветра заставил девушку зябко вздрогнуть, и, будто очнувшись, она отвернулась и ушла из разрушенного крыла замка. Сметенные мысли, о колдовстве, судьбах, жизни и смерти, сменило по-детски невинное любопытство: что-то затевалось там внизу, и она очень хотела узнать, что именно…

Арамина не думала даже заикаться Сэнджелу о том, что хочет спуститься в деревню. Она слишком хорошо понимала, что колдун ей этого ни за что не разрешит. Но и отказываться от своего желания она вовсе не собиралась. Однако ей не пришлось ничего придумывать, не пришлось избегать общения с Сэнджелом. Тот, казалось, явно не желал сегодня общаться со своей подопечной. Так что, найдя вечером в трапезной зале одиноко стоявшее блюдо с овощным рагу, жареным мясом и запотевший хрустальный кувшин холодного ягодного морса, девушка быстро отужинала в одиночестве, после чего укутавшись большим шерстяным платком, незаметно выскользнула через черный ход.

На улице уже совсем стемнело, но, не желая привлекать лишнего внимания, Арамина не стала создавать огненных шаров, чтоб осветить дорогу, лишь заставила себя идти быстрее. Спустя несколько минут, она вошла в необычно ярко освещенную факелами деревню. Улицы были пусты, но с площади раздавались отчетливые звуки музыки и песен. Деревня и в детстве не была родным местом для нее, сейчас же окружающая обстановка и вовсе пугала Арамину, заставляя ее ноги предательски дрожать. Но и любопытство никак не желало уступать здравому смыслу.

Она незамеченной добралась до площади и выглянула из-за угла таверны на непонятно что празднующий люд. Музыканты на помосте живо играли; молодые парни и девушки самозабвенно плясали, пели, веселились; люди постарше расположились возле украшенных яркими лентами и пучками трав лотков.

Арамина уже почти решилась ступить на площадь, когда кто-то или что-то резко ударило ее в спину, от чего она, не удержавшись, упала на булыжную улицу.

— Ох! Прошу прощения, — чья-то довольно грубая рука поставила Арамину на ноги, а в лицо девушки ударил неприятный запах пива и чеснока, заставив ее поморщиться. — Ты не ушиблась?

Девушка откинула с лица растрепавшиеся при падении волосы и, отряхнув пыль с красного бархата платья, подняла взгляд на причину своего падения. Перед ней стоял немолодой бородатый крестьянин: в одной руке он держал охапку каких-то бумажных кульков, другой все еще поддерживал ее под локоть, будто боясь, что девушка снова упадет.

— Нет, все в порядке, — осторожно отстранив от себя руку мужчины, пробормотала она.

— Тогда еще раз прости, — мужчина расплылся в улыбке, — возьми, — попросил он, сунув ей в руки один из кульков, — сегодня такой день, возьми в качестве извинения.

Арамина согласно кивнула, проводила уходящего мужчину растерянным взглядом и развернула необычно теплый кулек. Под бумагой оказались жаренные с солью каштаны. Арамина с подозрением надкусила один каштан, тщательно разжевала и недовольно поморщилась, это блюдо ей явно пришлось не по вкусу.

Однако, эта неожиданная встреча и еще более неожиданная беседа прибавили ей смелости. Выйдя на площадь, она мимоходом положила кулек с неоцененными каштанами на один из лотков, и окунулась в толпу празднующих людей. И тут же кто-то схватил ее за руку, потянул в гущу танцующих. Не успела она опомниться, как другая рука втянула ее в хоровод и потянула по кругу. Не имея ни возможности, ни желания сопротивляться, Арамина подпрыгивала в такт музыке, кружилась и вертелась. Ее никто никогда танцевать не учил, но, казалось, здесь в толпе танцующих молодых людей этого никто и не требовал. Подпрыгивай повыше, кружись посильнее, смейся и вокруг все довольны, и прыгают, и кружатся, и смеются вместе с тобой.

Неожиданно музыка оборвалась пронзительным струнным писком и на помост забрался слегка пошатывающийся мужчина в залихватской черной шляпе с ярко желтым пером.

— Сегодня праздник жизни! — возвестил он, широко расставив в стороны руки, будто желая обнять всех присутствующих. — Смерть и колдовство остались во вчерашнем дне! Пейте, гуляйте, любите друг друга! Да зародится семя жизни и света сегодня ночью в молодых чревах, дабы жизнь возобладала над смертью!

На этих словах вся площадь буквально взорвалась радостными криками, девушки и парни смешались в непонятной толчее, а музыканты вновь грянули что-то радостное и подвижное.

Арамина не успела и опомниться, а поток юных жителей деревни уже выплеснул ее в один из проулков. Девушка непонимающе огляделась, вокруг юноши и девушки разбивались на пары и расходились кто в переулки, кто в открытые двери домов, кто просто садился на скамейки вдоль улицы.

Она все еще непонимающе озиралась, когда чья-то теплая рука взяла ее за локоть и куда-то потянула. Арамина испуганно вывернулась и встретилась взглядом с еще более удивленным взором молодого рыжеволосого парня с лицом, усыпанным такими же рыжими, как и прическа, веснушками.

— Ты чего? — парень вновь попытался взять Арамину за руку. — Пойдем…

— Не собираюсь я никуда идти! — резко оттолкнув от себя руку парня, воскликнула Арамина.

— Но ты же не выбрала себе парня, значит ты свободная, — возмутился тот.

— С чего ты взял, что я собиралась кого-то выбирать?!

Парень опешил от неожиданности и, хлопая большими круглыми глазами, долго смотрел на Арамину.

— Если ты еще не готова, зачем вышла на улицу в ночь любви?…

— Я… я… я тут в гостях, я не знаю ваших порядков… — Арамина попятилась.

Парень еще более удивленно разглядывал Арамину. Девушка действительно не выглядела местной: слишком дорогое для обычной крестьянки бархатное платье с золотой оторочкой, дорогой шерстяной платок на плечах, искусно выделанные кожаные туфли.

— Откуда ты? — голос парня стал подозрительным. — У нас здесь все свои, ты из какой деревни…

Дослушивать Арамина не стала, резко отвернувшись, она бросилась бежать по ярко освещенной улице. Лишь выбежав за пределы деревни, она остановилась и позволила себе отдышаться. Парень явно не стал преследовать незнакомку, решив поискать удачи у других девушек.

Вокруг было темно, но где-то рядом отчетливо слышался чей-то нетерпеливый шепот и девичий смех. Арамина оглянулась, прислушиваясь. Звуки раздавались из ближайших зарослей. Стараясь не шуметь, девушка подошла ближе и осторожно выглянула из-за куста. Перед ней оказался небольшой пруд, а на его берегу молодая парочка. Парень обнимал, гладил руками, целовал обнаженное тело девушки, та то и дело хихикала, иногда игриво отстранялась, и изгибалась под нежными прикосновениями. Потом парень развязал штаны и лег на девушку сверху. Арамина смущенно отвернулась. Она прекрасно знала, что собирается делать парень. Не раз она читала о том, что сейчас происходило, в книге по анатомии из библиотеки в замке, но раньше у нее не было возможности увидеть все это своими глазами.

Возобладав над собой, она вновь выглянула на полянку у пруда. Девушка блаженно стонала в такт ритмичным движениям парня, раскидывала руки в стороны, вырывая в порывах страсти пучки травы из земли. Парень, напротив, казалось сильно устал, он пыхтел и напрягал все силы, чтобы не сбиться с ритма. Наконец, он напряженно замер, исказив лицо в непонятной гримасе. А спустя несколько секунд устало повалился на землю рядом с девушкой. Все это заняло лишь пару минут, но девушка села и, будто благодаря, огладила лицо парня, улеглась рядом и, прижавшись к нему всем телом, положила голову ему на плечо.

Арамина отвернулась и бесшумно ушла. Обойдя деревню по самому краю, она вернулась на дорогу, ведущую к замку, и поспешила домой, пока ее отсутствие не заметили.

***

Проведя обряд перехода силы, Сэнджел еще долго сидел в одиночестве. Поведение Арамины не удивило его. Он ожидал, что девушка попросит отпустить Тэрру. Конечно, он в любом случае не поступил бы так, но подобная просьба была на его взгляд вполне логичной. Но кто мог ожидать, что Тэрра решится сбежать и столкнется на лестнице с призраком? Во многом это упростило задачу. Но все же Сэнджел прекрасно понимал, что обсудить данную ситуацию рано или поздно придется.

Он решил как следует поговорить с Араминой после ужина, но девушка к нему в комнату так и не поднялась. Не оказалось ее и в собственной спальне. Определить тот факт, что в замке девушки нет, для колдуна не составило труда. Но горящая огнями деревня заставляла его серьезно нервничать.

Сэнджел знал, что именно празднуют люди в селении, знал он и чем заканчивается каждый такой праздник, разыгрывающийся в деревне раз в десять лет. Подобное поведение людей, на взгляд колдуна, было весьма глупым, но на взгляд лорда Монрата — вполне невинным. Ну, устраивают себе люди праздник, чтобы забыть про принесенных в жертву колдуну людей, что плохого? Ничего. Лорд даже выделял каждый раз по такому случаю пару-тройку бочек лучшего своего вина на эти гуляния. Только вот Арамина, которая несомненно пошла именно туда, к происходящему в деревне скорее всего была не готова.

Когда ночь давно уже перевалила за полночь, Сэнджел ощутимо начал переживать. Нервно мерея шагами свою спальню, он то и дело останавливался у окна и вглядывался в темноту ночи. Еще через пару часов он уже был готов идти искать девушку, но что-то подсказывало, что появляться именно этой ночью в деревне ему вовсе не стоит. Поэтому он устало лег на кровать и закрыл глаза. Он знал точно, что заснуть не сможет, но так ждать было, как минимум, удобнее.

Всего за час до восхода солнца чуткий слух колдуна уловил, как внизу скрипнула дверь черного хода. Девушка спешно взбежала по лестнице, простучала подкованными каблучками по коридору, ненароком хлопнув дверью своей спальни.

Сэнджел некоторое время выждал, потом неторопливо поднялся, вышел в коридор и, подойдя к спальне Арамины, без стука открыл дверь. Девушка, одетая в длинную белую ночную сорочку, стояла у комода, освещенная тусклым мерцанием свечи, и расчесывала волосы.

— Не спится? — спросил Сэнджел, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.

Она обернулась на его голос и встретилась с ним взглядом. Опустив руку с костяным гребнем, она смотрела на Сэнджела, но во взгляде ее не было ни страха, ни смущения, только легкая растерянность.

Так и не получив ответа, Сэнджел отвернулся, намереваясь уйти. Но девушка неожиданно подбежала к нему и обняла, все ее тело от чего-то дрожало.

— Не уходи, — тихо попросила она, — останься со мной.

Сэнджел вновь повернулся к девушке, она подняла на него взгляд своих ясно голубых глаз, из которых текли беззвучные слезы.

Он аккуратно вытер влагу с ее щек и, обняв лицо девушки ладонями, продолжал смотреть ей в глаза.

— Кто я для тебя? — неожиданно для самого себя, спросил Сэнджел.

— Ты — весь мой мир, — прошептала она.

ГЛАВА 3

Солнце уже давно встало, но Сэнджел, все еще лежал в постели. Он не особенно любил вставать рано, да, и зачем ему вставать с первыми лучами солнца? Пользуясь положением лорда, он преспокойно мог вообще не вставать, наслаждаясь жизнью счастливого бездельника. Тем более что денек выдался отменный — дождливый и пасмурный, как раз такой, какой не располагал к активной деятельности.

Так что Сэнджел, лежа под теплым одеялом, упивался пассивным образом жизни. Именно за этим удивительно интересным занятием и застал его появившийся, как всегда без приглашения, Гирон.

— Я не разбудил вас, магистр? — заботливо поинтересовался он, появляясь в спальне своего бывшего наставника.

— Что тебе нужно? — опустив все возможные прелюдии, спросил Сэнджел.

— Простите, магистр…

— Кто там еще? — перебил его недовольный женский голос.

Гирон впился взглядом в вылезшую из под одеяла заспанную девушку лет двадцати, ее немного растрепанные волосы легкими волнами расплавленного золота лишь слегка прикрывали упругую высокую грудь, атлас юной молочно-белой кожи буквально манил прикоснуться к себе. Девушка же окинула гостя непонимающим взглядом и повернулась к Сэнджелу.

— Кто это? — одновременно с Гироном спросила она.

— Арамина, это мой бывший ученик и преемник Гирон, Гирон, это моя новая преемница Арамина, — представил Сэнджел.

— Преемница, — будто в трансе повторил Гирон.

— Что тебе нужно? — вновь задал свой вопрос Сэнджел.

— А? Что… — Гирон переключил свое внимание с Арамины на магистра. — Ваши права, на звание сильнейшего, вновь оспаривает Грикон. Он считает, что в прошлый раз была ничья и совет ордена с ним согласен, так как на следующий день вы не явились в орден, как не присутствовали и на ежегодных отчетных собраниях совета. Я как и прежде все эти годы выполнял роль вашего заместителя, но теперь, рассмотрев притязания Грикона, совет вынес решение о повторной"схватке"…

— Когда? — перебил Сэнджел.

— Завтра в полдень.

— Мы будем, — Сэнджел отмахнулся от Гирона, как от назойливой мухи и повернулся к Арамине.

Гирон неизвестно кому поклонился и поспешил удалиться.

— Кажется, я ему не очень понравилась, — вынесла свой вердикт девушка.

— Это не то, о чем стоило бы беспокоиться, — ответил Сэнджел. — Гирон на протяжении многих лет был моим учеником, и уступать место преемника ему не очень легко.

Девушка безразлично пожала плечами, сладко зевнула, потянулась, изогнувшись кошкой, и снова прижалась к Сэнджелу.

— Так значит, завтра ты уедешь и оставишь меня одну на целый день? — Разочарованно спросила она.

— Нет, — он обнял ее и крепче прижал к себе. — Я не оставлю тебя.

— Что?.. а как же? — Арамина приподнялась на локтях и заглянула в глаза Сэнджела. — Ты не поедешь?

— Я не могу не поехать, — он немного грустно улыбнулся. — Но, боюсь, тебе придется вступить в орден.

— Мне, в орден? Но я же…

— Конечно, как моя ученица и преемница, — добавил Сэнджел.

Арамина долго в изумлении смотрела на своего наставника. Такое предложение было полнейшей неожиданностью. Она никогда даже и не задумывалась, с чего и для чего Сэнджел вдруг решил обучать ее магии. И вот, оказывается, он готовил из нее свою преемницу. Осознание этого факта ошарашило девушку. Это не пугало, как и пообещал когда-то Кевил, в Черном орле было много всего более необычного и пугающего, но это почему-то и не радовало Арамину.

За все время ее обучения, Сэнджел ни разу не говорил с ней об ордене, никогда не рассказывал, как стал магистром… он ничего не рассказывал. Поэтому, при упоминании об ордене магов, Арамина сразу же вспомнила первые дни своего пребывания в замке. И воспоминания эти были не самыми приятными. Особенно те, что касались возвращения Сэнджела в Черный орел после схватки сильнейших.

— Может, мне лучше остаться в замке? — неуверенно спросила она.

— Почему? — Сэнджел непонимающе воззрился на Арамину.

— Не думаю, что я готова вступать в орден, — неловко отводя взгляд, сказала она.

— Почему? — настаивал Сэнджел.

— Я не хочу ехать туда… меня это пугает.

— Почему?

— Я ничего не знаю об ордене! — срываясь, воскликнула Арамина. — Ты никогда не говорил о нем.

— А нужно было? — Сэнджел даже несколько растерялся. — Ты же не спрашивала.

Арамина хотела его опровергнуть, но в последний момент слова застыли у нее на языке. Она действительно никогда не спрашивала. Ей всегда было интересно, но она никогда не могла набраться смелости, чтобы спросить.

— Расскажи, — тихо попросила она.

— Об ордене? — Сэнджел отвернулся от Арамины и, устремив взгляд на купол пыльного балдахина, задумался. — Орден — это своего рода союз магов, — спокойно начал он. — Орден, в основном, осуществляет контроль над магами всех областей творения. Следит, чтобы обладающие даром люди не злоупотребляли своими возможностями. Так же мы контролируем появление и распределение нового дара, тем самым, гарантируя таковому развитие и защиту. Например, если дар проявляется у ребенка в неспособной выявить его семье, мы либо забираем ребенка из семьи, либо лишаем его дара.

— Зачем? — Арамина села в кровати и с интересом слушала.

— Если никто не будет направленно развивать дар такого ребенка, дар либо убьет его, либо угаснет со временем, — пояснил Сэнджел. — Это невыгодно, так как потерянный дар не возвращается, в то время как дар развитый в знания и умения, способствует процветанию и развитию ордена. Кроме того, дар всегда передается детям магов.

Сэнджел замолчал и выжидающе смотрел на Арамину. Девушка не спрашивала, пытаясь разобраться в уже полученных сведениях. Наконец, она вновь посмотрела на Сэнджела.

— Как ты попал в орден? — преодолевая непонятный страх, спросила она.

— У меня был дар, — пожал плечами он.

— Ты получил дар от Кевила? — Сэнджел утвердительно кивнул. — Тогда почему ты стал колдуном, ведь Кевил — маг?

— Простые люди часто называют магов колдунами, — уклончиво ответил Сэнджел, но встретил лишь упрямый взгляд девушки.

— Я знаю, что между магами и колдунами есть разница, — заявила она, — Кевил говорил об этом.

— И что именно он тебе говорил?

— Только то, что колдуны — не маги, — Арамина чуть подалась вперед. — Почему ты стал колдуном, если твой отец был магом?

— Меня обучал колдун Майред, мой дед, — ответил Сэнджел.

— А почему тебя не обучал Кевил? — она смотрела на наставника удивленно, требуя подробного объяснения.

Сэнджел тяжело вздохнул, но все же начал объяснять.

— Орден Черного орла основал два тысячелетия назад один из моих предков, — издалека начал он, — основал с единственной целью — объединить разрозненные магические знания воедино. Но то, что открыли сильнейшие маги того времени, оказалось непомерно огромным природным знанием. Они открыли суть первородного колдовства и составили"Книгу Природы Магии", состоящую из четырех томов по названию стихий: воздух, земля, вода и огонь. Книга эта содержала в себе ряд заклинаний высшего уровня, способных подчинять силы природы. Когда же об этом стало известно низшим сословиям магов, сильнейшие сочли за благо рассеять колдовской дар среди своих и уничтожить книгу. Они поступили так, решив, что знание это слишком опасно для человечества, а посему должно оставаться среди сильнейших, тех, кто никогда не использует это знание во вред. Как ты, наверное, догадываешься, логика этого поступка осталась большинству непонятной. Что и послужило причиной ненависти к колдунам.

Сэнджел чуть потянулся, уселся удобнее и продолжил:

— Колдуны же, те самые сильнейшие, разошлись по всему свету. Многие из них основали свои ордены магов. Но дар первородного колдовства сильнейшие не умножали, а передавали одному единственному своему ученику, приемнику, либо равному по крови, непосредственно перед собственной смертью. У Майреда не было учеников, но была дочь, мужем которой стал маг Кевил. И будучи магом, Кевил не питал особо нежных чувств к своему тестю. Потом, родился я, но моя мать умерла при родах, и у Кевила было уже две причины не любить меня: во-первых, из-за меня, погибла его жена, во вторых, я был кровным потомком колдуна. Спустя семнадцать лет, Кевил вызвал Майреда на схватку, в наивной надежде забрать его колдовской дар. Но Майред, мог передать дар только равному по крови, и потому, проиграв в схватке и вернувшись в замок полуживым, передал свой дар мне. Через пару недель, Кевил привел меня в орден, скрыв ото всех, каким именно даром я обладаю. Не смотря на юный возраст, я поступил в университет при ордене, потом служил в магистрате, а по прошествии ста лет, вызвал Кевила, ставшего магистром после смерти Майреда, на схватку и победил.

— Но он же был твоим отцом! — искренне возмутилась Арамина.

— Я тогда был слишком зол на него из-за смерти Майреда, — безразлично бросил Сэнджел. — Кроме того, я не помню, чтобы он хоть когда-нибудь испытывал по отношению ко мне отцовские чувства.

Сэнджел поднялся, набросил на плечи халат и, ничего не говоря, вышел из комнаты. Арамина осталась в спальне одна.

Неосознанно она ловила себя на мысли, что живет в Черном орле уже пятнадцатый год, но почти ничего не знает о его хозяине. На самом-то деле, она даже не знала, в качестве кого продолжает жить в этом старом замке. Сначала, все было просто. Она была подношением, а Сэнджел был ее хозяином. Потом все усложнилось: она стала его ученицей, Сэнджел стал ее наставником. Около пяти лет назад Сэнджел стал всем. Действительно всем! Но кем он считал ее?

Вернулся Сэнджел. Держа в руке большую чашку с горячим чаем, он сел на кровать и протянул чашку Арамине.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Сэнджел улыбнулся в ответ и вновь улегся. Арамина, не торопясь, выпила чай, поставила чашку на прикроватный столик и тоже легла, тесно прижавшись к его спине.

— Сэнджел, — позвала она, заглядывая в его лицо. — Почему ты хочешь, чтобы я поехала с тобой на схватку?

— Потому что Гирон видел тебя, а значит, у меня нет выбора, я должен представить тебя, как свою преемницу, — спокойно ответил он.

— Что значит, быть преемницей?

Он долго молчал, потом повернулся к ней лицом.

— Все то время, что я занимался с тобой, ты изучала не просто магию, а основы колдовства. Когда-нибудь я передам тебе свой колдовской дар…

— Я не хочу этого дара! — испуганно перебила Арамина.

— Почему? — удивился Сэнджел.

— Потому что я не хочу, чтобы ты умирал.

— Неужели ты хочешь всю жизнь терпеть меня? — с притворным удивлением спросил он.

— Нет, я не хочу терпеть тебя, — произнесла она, прижимаясь к его груди. — Я хочу вечно быть твоей ученицей… во всем.

***

Как и полагается магистру, Сэнджел появился среди развалин старой крепости одним из последних. Но к удивлению магов ордена появился он в сопровождении невысокой стройной девушки, кроме того, на этот раз он выглядел таким же сильным, как несколько столетий назад, когда впервые стал магистром. Кто-то довольно покачал головой, кто-то удивленно вздернул брови, а некоторые, просто приняли это как должное.

Сэнджел не обращал внимания ни на одного из них. Он спокойно вышагивал по поросшей невысокой травой площади старой крепости, за ним, чуть позади, нервно оглядываясь по сторонам, шла Арамина. Сэнджел приблизился к центру площади, вокруг, быстро, но на удивление незаметно, образовался ровный круг магов. Он остановился, остановилась Арамина. Чувствуя, как предательски дрожат колени, она встала рядом с наставником, для уверенности положив руку на его плечо.

— Как и прежде, с превеликим удовольствием приветствую вас, маги ордена Черного орла, — спокойно произнес Сэнджел. — Сразу же прошу простить мне мое неблестящее выступление на прошлой схватке, — он обвел круг магов выжидающим взглядом. Круг хранил молчание. Сэнджел удовлетворенно кивнул. — Не хочу задерживать всех нас дольше, чем требуется, — продолжал он, — но перед началом главного действа хочу известить вас, что с сегодняшнего дня в ордене Черного орла появился новый дар и имя ему Фий-Этт.

Сэнджел взял Арамину за руку и провел девушку по всему периметру круга.

— Пусть не приводит вас в смятение ни молодость, ни внешность, — вновь заговорил он, вернувшись в центр круга. — С сегодняшнего дня, как ваш магистр, повелеваю считать Фий-Этт полноправным магом ордена и моей преемницей. А теперь, — он глубоко вздохнул и жестом велел Арамине отойти в сторону, — как магистр ордена, я объявляю о начале схватки сильнейших и по праву сильнейшего я бросаю вам вызов. Кто же из вас, господа, осмелится его принять?

Сэнджел неторопливо огляделся, высматривая Грикона, краем глаза заметил бредущую к стройному кругу магов Арамину. С каждым шагом приближаясь к своей цели, она все явственнее замедляла шаг. Но, наконец, наступил тот момент, когда до магов оставалась пара-тройка шагов, и маги уважительно разомкнули свою цепь, впуская новое звено. В это же время, с противоположной стороны круга раздался хрипловатый мужской голос:

— Я принимаю твой вызов, магистр Сэнджел, — сказал Грикон, выходя вперед.

— Логично, — одними губами улыбнулся Сэнджел, — было бы странно, если бы тот, кто все это затеял, в последний момент отказался от своих планов.

— Не надейся, — почти выплюнул ответ маг.

— Начнем? — предложил колдун.

Грикон кивнул, и круг магов разделился, встав в две параллельные друг другу линии.

Некоторое время противники выжидающе смотрели друг на друга, но схватку не начинали. Сэнджел никогда не начинал первым, Грикон, памятуя о традиционном начале своего противника, мешкал, не желая тратить силы впустую. Тем более что сейчас магистр не выглядел таким утомленным, как в прошлый раз.

Все еще не решаясь начать, маг перевел взгляд с колдуна на стоящую в стороне с остальными Фий-Этт. Появление этой девицы на удивление неудачно совпало c возвращением Сэнджела в мир живых.

Арамина вздрогнула под этим взглядом и отшатнулась назад. Грикон шагнул вперед, намереваясь не терять девушку из вида. Второй шаг ему сделать не удалось: что-то невыносимо горячее неожиданно ударилось в грудь, а на темно синей рубашке появилась небольшая дыра с опаленными краями. Грикон дотронулся до неровного края дыры и, подталкиваемый невероятным удивлением, посмотрел на Сэнджела. Колдун, как и прежде, стоял на своем месте, но правая рука его была угрожающе поднята вверх с полыхающим в ладони огненным шаром.

— Ты никогда не начинал первым… — растерянно выкрикнул Грикон.

— А ты никогда не позволял себе отвлекаться, — парировал Сэнджел, внимательно следя за каждым движением соперника.

Грикон не нашел, что ответить. Чуть помешкав, он так же поднял руки вверх и зашептал слова заклинания. Но сегодня Сэнджел не хотел ждать, все, что собирался делать Грикон, было давно ему известным и изученным. Так что, закрыв глаза, он всецело погрузился в потоки силы, решив воспользоваться редкой возможностью, не жалеть энергии. А через несколько секунд, когда шар в его руке стал значительно ощутимее, колдун резко направил руку в сторону противника, выпуская заклинание. Перепуганный столь неожиданным поведением Сэнджела Грикон, так и не закончив заклинания, остановился и со все нарастающим ужасом, в непонятном нервном оцепенении, наблюдал за действиями магистра. Очнулся он только тогда, когда оказался на земле с обгоревшей грудной клеткой, не имея возможности полностью открыть обожженные глаза.

Сэнджел стоял над ним, готовый, если понадобится, нанести следующий удар.

— Вы сильнее, магистр, — выдавил из последних сил Грикон.

Сэнджел удовлетворенно кивнул и, сжав правую руку, в которой еще мерцал огненный шар, в кулак, направился на встречу идущей к нему Арамине.

Девушка, подойдя к нему, натянуто улыбнулась.

— Скоро можно будет уйти? — с мольбой в голосе спросила она, беря его за руку.

— Да, — кивнул Сэнджел, обняв Арамину за вздрагивающие от волнения плечи, — еще пара слов и мы вернемся домой, — он повернулся к столпившимся вокруг Грикона магам. — Господа, — произнес он, привлекая всеобщее внимание, — прошу простить нас, но неотложные дела требуют нашего присутствия в другом месте. Сейчас мы удалимся, а совет ордена соберем завтра в полдень.

Сказав это, Сэнджел крепче прижал к себе Арамину, закрыл глаза и вместе с девушкой провалился в черноту пространственного портала.

***

Грикон был расстроен, озадачен и напуган, когда, лишь спустя неделю, с трудом заставил себя раскрыть обожженные покрасневшие глаза. Повреждения, вначале показавшиеся магу смертельными, на деле оказались довольно поверхностными. Сэнджел явно не намеривался прервать жизнь своего соперника. Это было необычно, но имело место всегда. В схватке всегда побеждал Сэнджел, Грикон каждый раз проигрывал, но никогда, за исключением предыдущего раза не стоял на пороге смерти.

Однажды, у Грикона даже появилась мысль, спросить магистра о его необычной снисходительности к побежденному сопернику, но после недолгих размышлений решил все-таки не испытывать судьбу.

На этот раз маг отделался довольно легко: крови было много, но под ней ничего критичного. Ну, еще несколько ссадин от падения, но их даже как-то неловко упоминать, настолько они были незначительными. Правда, на этот раз пострадали еще и глаза, но Грикон был твердо уверен, что жжение и покраснение само собой пройдет еще через пару дней. Так что на здоровье маг даже и не думал жаловаться.

Расстраивало его необычное поведение Сэнджела. Да, еще появление Фий-Этт… Симпатичная девица с соблазнительными формами, но такая юная… не старше двадцати."Пусть не приводит вас в смятение ни молодость, ни внешность", — эхом пронеслось в голове Грикона. Пусть не приводит в смятение? Нет! Ему не показалось! Девица действительно была молода, слишком молода для ордена. И взгляд ее не был взглядом зрелой женщины, умудренной жизненным опытом чародейки. Это был взгляд загнанного в логово льва ягненка."Новый дар", — вспомнил Грикон. Да, быть может, у нее есть дар, но в таком юном возрасте ее дар — детская игрушка. Что он против зрелого мага? Нет! Сэнджел просто хотел обезопасить ее. Разве посмеет кто-нибудь тронуть преемницу самого магистра?..

На самом деле, у нее, может, и дара-то нет… хотя, какая разница? Фий-Этт в любом случае не помеха. Напротив, возможно, ее появление окажется вполне на руку.

Грикон потер обожженные глаза и огляделся. Как и в начале своих рассуждений, он сидел в своем кабинете, в окружении кучи бесполезного для него сейчас хлама: ни книги давно изученных заклинаний, ни магические амулеты, ни множественные склянки с зельями не могли помочь магу избавиться от вечного соперника. Сэнджел сильнее! Эта мысль, всегда и всюду подспудно преследовавшая Грикона, теперь вылезла на свет божий во всей своей отвратительной красе. И, как и должно быть, она не радовала, но вводила в замешательство.

Надо избавиться от Сэнджела! И если с помощью магии этого сделать не получалось, пора было прибегнуть и к другим способам. Да, Сэнджел сильнее, никто и не спорит, но и у него должны быть слабости. Эти слабости точно помогут Грикону победить в следующей схватке. Победить и прилюдно унизить этого выскочку. Ведь до его появления в ордене именно Грикон был главным фаворитом, именно Грикон с нетерпением ждал дня схватки, чтобы кинуть вызов Кевилу. Но кто бы тогда мог предположить, что маг, которому отроду чуть больше ста, легко справится с обоими сильнейшими магами ордена. И если Кевил тогда еще сумел нанести хоть пару ударов, Грикон не успел дочитать и первого заклинания. С тех пор победить Сенджела в схватке было делом чести.

Поэтому маг не искал оправданий тому, что собирался сделать. Но мысль, что иначе никак, утешала его самолюбие.

Неспешно поднявшись, он подошел к зеркалу и зашептал слова заклинания. Поддаваясь его воле, отражение в зеркале незаметно менялось: сначала вместо аккуратно постриженной рыжей бородки появилась грубо обструганная черная борода, лицо из ухоженного превратилось в обветренную физиономию привыкшего к работе на свежем воздухе крестьянина, затем изменились руки, став грубыми и мозолистыми, а под конец, и без того широкие плечи стали массивнее, а тело все обросло ощутимой мускулатурой, несвойственной магам. Грикон придирчиво изучил произведенные им изменения и удовлетворенно кивнув, добавил последний штрих, превратив свою дорогую одежду в свойственные любому простому мужику лохмотья.

На лице его заиграла довольная улыбка, маг закрыл глаза, и тело его обволокло невыносимо-яркое сияние. Когда же он открыл глаза, перед ним возвышались стены Черного орла, а внизу, в долине, лежала деревня.

Спустя полчаса, Грикон подошел к единственной в деревне таверне. В заведении было довольно людно, но пустых мест за столами хватало. Выпятив вперед широкую грудь, маг прошел в помещение и уселся на одно из свободных мест. Вскоре к нему подлетел щуплый паренек лет шестнадцати.

— Пива, и побольше, — хриплым голосом велел Грикон, бросая на стол несколько небольших медных монет.

— Сию минуту, — улыбнулся паренек, ловким движением смахнув все монеты в ладонь.

Грикон кивнул и принялся ленивым взглядом блуждать по лицам посетителей таверны. В какой-то момент, взгляд его остановился на дородном детине, явно нетрезвом и широко улыбающемся. Детина, сжав в руке глиняную кружку, покачивающейся походкой направлялся к Грикону.

— Недавно здесь? — поинтересовался он, плюхаясь на скамью рядом с магом.

Грикон согласно кивнул. Детина почему-то удовлетворенно закивал, но поднеся к губам кружку и с сожалением не обнаружив там ничего, досадливо ударил ею по крышке стола.

В этот момент появился парнишка и, поставив перед Гриконом пустую кружку и вместительный пузатый кувшин с пивом, удалился. Грикон наполнил свою кружку и кружку соседа. Детина радостно заулыбался и, сладостно причмокивая, осушил свою кружку, чтобы Грикон имел возможность вновь ее наполнить.

— Чо в наши края? — спросил детина.

— Ищу, где б подработать, — растягивая слова, ответил маг. — Вот, думал в замок к вашему лорду наняться.

— Напрасно, — поморщился детина. — Лорд у нас странный, затворник. Никто кроме старика Нирты, хозяина таверны, и словом-то с ним не обмолвился.

— Что так? — деланно удивился Грикон.

— Да, неужто не слышал… — детина отхлебнув пива, приблизился к самому лицу Грикона и зашептал, — да испокон веков в Черном орле нечисть одна живет. Вот и Монрат у нас дьявола отродье!

— Брешешь, — отмахнулся Грикон, но слушать стал внимательнее.

— Да, чтоб мне провалиться! — распалялся детина. — Каждые десять лет жертву себе требует, да еще, чтоб молодого парня, здорового, сильного… а как придет требовать, так весь какой-то бледный, осунувшийся. Ну, прям три дня до смерти! А уж, как примет жертву, в селении не раньше, чем чрез год появляется, да такой крепкий, здоровенький, — он осушил чашку до конца, Грикон сразу же вновь ее наполнил. Детина продолжил, — А уж, что про него старики говорят… будто, сколько помнят себя, все лорд молодой. Ну, точно нечистый!

— И не страшно вам жить-то с нечестью в лордах?

— Так ведь, смирный он… — несколько смущенно улыбнулся детина. — В деревнях никого не трогает… а что раз в десять лет убьет кого, так ведь другие лорды на его месте в десятки раз больше за год замаривают… Да и нам с ним спокойнее, почитай уже лет триста в наших краях ни войн ни раздоров не было. Врагов вокруг пруд пруди, однако ж на нас никто и лезть не смеет, боятся…

Детина замолчал, вновь приложившись к кружке. Грикон также молчал. Неспешно анализируя слова своего собеседника, маг приходил к логичным выводам. Ни один маг не требует жертв, так как магический дар и без этого позволяет творить ему всякого рода заклинания. Также маг, если желает того, остается в том возрасте, который более всего ему нравится. Маг, набравшись опыта и развив свой дар, столетиями не теряет формы и не может ни с того, ни с сего начать умирать.

Сэнджел, напротив, принимает жертвы, хотя и обладает развитым магическим даром. Но, вот, магическим ли? Он живет за счет жизненных сил своих жертв… значит, он действительно нечистый! Но вовсе не дьявол из детских страшилок безмозглых крестьян, он колдун! Вот почему победить его в схватке невозможно. Он обладает легендарным знанием о первородном колдовстве!

Грикон торопливо поднялся и, не обращая внимания на удивленный взгляд совсем уже пьяного детины, вышел на улицу. В голове его зрел на удивление простой, но многообещающий, план.

Выждав пока последний из посетителей покинет таверну, уже в вечерних сумерках, он вновь пришел к дверям питейного заведения и уверенно постучал в запертую на ночь дверь.

— Лорд Монрат? — удивился уже знакомый ему мальчишка-работник.

— Позовите Нирту, — без предисловий приказал Грикон и, пройдя в зал, остановился возле большого общего стола.

Оглядевшись вокруг, он увидел свое отражение в старом начищенном до блеска медном чане, висевшем на стене. Иллюзия вышла отличная. С поверхности холодного металла своими колкими серо-зелеными глазами на него смотрел Сэнджел.

Вскоре появился Нирта, поддерживаемый под-руку своим сыном Агаром.

— Лорд Монрат, что привело вас? — по-старчески хрипловатым голосом спросил Нирта.

— Мне нужна новая жертва, — ответил лорд, сверля старика недовольным взглядом. — И пусть это будет молодой юноша, здоровый и сильный.

Сказав это, лорд отвернулся и вышел из трактира, даже не посмотрев на ошарашенного Нирту.

Старейшина покачнулся и на грани потери сознания нащупал рукой подставленную табуретку. Агар, усадив отца, рванулся к барной стойке и, схватив кувшин с водой, бросился обратно.

— Да, что ты суешь мне! — лишь разозлился Нирта. — Не засуха чай!

— Я подумал…

— Меньше думай! — рявкнул старик. — Чего встал столбом?! Старейшин созывай!

— Так ведь ночь на дворе… — Агар растеряно продолжал стоять возле отца.

— Ночь полночь, а утром вести кого-то надо! Сам что ли хочешь?! Живо! — почти срываясь на визг, завопил Нирта и Агар тут же бросился на улицу.

Нирта тяжело поднялся и, суетливо шаря по сторонам взглядом, доковылял до стойки.

— Мир твоему дому, хозяин.

Нирта резко обернулся на голос, в дверях стоял рослый, довольно крепкого сложения мужчина. Его непривычная одежда, длинное, будто монашеское, платье, подвязанное искусно выделанным кожаным ремнем выдавало в нем человека непростого и явно наделенного либо силой, либо властью.

Мужчина приветственно кивнул и прошел к ближайшему столу.

— Не хотел нарушать ваш покой, но путь мой еще долог, а силы на исходе.

— Прошу простить, господин, но не самое доброе времечко вы выбрали для визита в Черный орел, — недовольно прокряхтел Нирта, наполнив, однако, чистую кружку пивом. — Вижу, человек вы праведный, но вору и убийце я б обрадовался сегодня куда как больше, — Нирта, не спеша, доковылял до стола и поставил кружку перед гостем.

— Странные слова слышу я от столь благодетельного на вид мужа, — мужчина вытащил из-за пазухи золотую монету и положил перед Ниртой. — Что за беда постигла твой дом, добрый старец?

— Не беда постигла мой дом, — явно став радушнее от вида монеты, учтиво ответил Нирта, садясь за стол напротив гостя. — Но дьявол владеет и домом моим и деревней всей и имя ему Монрат.

Мужчина еле заметно улыбнулся и поднял вверх правую руку.

— Нет дьявола на свете страшнее колдуна, — в его руке разгорелась яркая огненная искра. — И жизнь моя — борьба с нечистым этим злом! — он резко опустил руку вниз и вместе с тонким пронзительным звоном в кулаке его появился сверкающий металлом посох. — Скажи мне, добрый старец, кто истязает дом твой и землю твою?

— Так сказано ведь, — оживленно воскликнул Нирта, восхищенный увиденным. — Лорд наш, Монрат, как есть дьявол во плоти! Колдун! Он истязает, он тиранит! Мы люди мирные, справно платим налоги и чтим законы, а он произвол чинит! Вот, пришел на кануне того, как вы явились, и жертву требует. А кто ж его знает? Почитай, и десяти лет не прошло, а он снова пришел. А тому пятнадцать лет как назад сын мой пропал и ведь чувствую… знаю, его рук это дело!

Нирта почти театрально взвыл и закрыл лицо руками.

— Не печалься, старец, — теплая рука легла на его плечо. — Ни одно зло не должно безнаказанно жить на свете. Доверься мне, и я научу тебя, как поступить…

***

Сэнджел начинал действительно уставать от так далеко затянувшегося заседания совета ордена. Вот уже четвертый день кряду ему приходилось наведываться в развалины старой крепости и часами высиживать за огромным каменным столом, дабы исполнить почетные обязанности магистра. А маги все говорили и говорили, подолгу спорили и перебранивались, вносили множество ненужных и совсем уж бесполезных предложений, лишь изредка, для разнообразия, перемежая их мало-мальски приемлемыми. Сэнджел скучал.

Развитие и сохранение магического дара никогда особо не увлекало его. Он и магистром-то захотел стать больше из принципа и злости на Кевила.

— Коло, ведь это в твоем районе наблюдается спад! — не уставая, кричал один из магов.

— Ничего подобного, Брут! — восклицал Коло, широко размахивая руками, призывая на свою сторону свидетелей. — Все знают, что мои дела идут полным ходом. Только за последние полгода я нашел троих!…

— Изъять, не значит приумножить!…

И спор продолжался, угрожая в скором времени перерасти в настоящее боевое сражение. Сэнджел устал.

— Хватит, — поднимаясь со своего места, грубо прервал спорщиков магистр. — От вашей ругани только трава вянет! Коло, как я понял, за последнее время ты нашел три дара. Кто еще может похвастаться таким?

Вдоль стола пронесся нестройный шумок, наконец, еще двое магов закивали.

— Я только на прошлой неделе нашел в своем районе довольно талантливого паренька, — признался один из них.

— Пару месяцев назад я изъял дар у столетнего старика, — промямлил другой. — Ума не приложу, как мог пропустить его раньше.

— Хорошо, — Сэнджел облегченно вздохнул. — Мы имеем четырех обладающих даром молодых людей и незарегистрированный ранее дар. Думаю, будет честным, если свободный дар останется тому, кто его нашел. Остается вопрос, что делать с четырьмя живыми дарами.

— Если нет возражений, — прокашлявшись, сказал Коло, — я хотел бы оставить себе одного в качестве ученика.

— Твое право, — согласился Сэнджел. — Кому еще нужны ученики?

— Ну, мне бы не помешал, — неуверенно начал Брут.

— Замечательно, можешь считать, что он у тебя уже есть! — злорадно заверил Коло.

— Остается двое, — Сэнджел обвел сидящих за столом изучающим взглядом. — Тор, может, ты возьмешь одного? — спросил Магистр у полноватого мага на вид лет сорока.

— Вообще-то, не думаю, что мне нужен… — начал, было, маг, но заметив как предостерегающее напрягся магистр, спешно исправился, — ну, почему бы и нет? Думаю, самое время завести себе ученика.

— Что делать с еще одним? — задумчиво спросил Магистр.

— Хочу напомнить, что я не могу содержать второго ученика! — воскликнул маг, признавшийся в обнаружении талантливого паренька.

— Если твой паренек действительно талантлив, думаю я смогу осилить обучение двоих, — благородно предложил Коло. — Посмотрим, что из него выйдет.

— С одним делом, наконец-то, закончили, — выдохнул Сэнджел. — Какие еще есть вопросы?

— Мы так и не назначили дату заседания по делу Малого Северного ордена, — копаясь в своих записях, сказал Брут. — Они хотят вступить в орден Черного орла.

— Каких успехов они добились, работая самостоятельно? — спросил Сэнджел.

— Боюсь, никаких, магистр, — иронично улыбнулся Брут. — МСО основали молодые начинающие маги, не имеющие ни малейшего представления о работе ордена.

— Думаю, будет проще просто уничтожить их, — предложил Коло.

— Нет, — возразил Сэнджел. — Мы не можем позволить себе разбрасываться молодежью. Гирон, — Сэнджел посмотрел на сидящего напротив него мага, который до этого момента старался оставаться незамеченным, — ты, хоть и разочаровал меня в недавнем прошлом, все же остаешься талантливым руководителем.

Гирон немного неуютно поежился и с опаской посмотрел на магистра.

— Разберись с этим Северным орденом, — приказал Сэнджел. — Если они что-то могут, станешь их наставником.

— А если нет? — несмело спросил Гирон.

— На нет и суда нет, — устало улыбнулся Сэнджел. — В крайнем случае, сделаешь Северный орден частью Черного орла, лишние земли нам не помешают.

— Конечно, магистр, — чуть осмелев, согласился Гирон.

— Остальными вопросами займетесь самостоятельно, — решил Сэнджел. — Меня беспокоить только по крайней необходимости.

Сказав это, магистр обвел магов вопрошающим взглядом, стараясь удостовериться, что все без исключения поняли, что крайней необходимости быть не должно. Маги понимающе молчали.

— В таком случае, я удаляюсь, господа, — улыбнулся Сэнджел, растворяясь в воздухе.

Через пару секунд он уже стоял посреди своей спальни и с наслаждением наблюдал, как Арамина, сидя на кровати, сосредоточенно что-то записывала в свою книгу заклинаний. Появления Сэнджела она явно не заметила, так что ему ничего другого не оставалось, как только негромко покашлять в целях привлечения внимания.

— Ну, наконец-то! — воскликнула девушка и, отложив в сторону книгу, спрыгнула с кровати и подскочила к Сэнджелу. — Как же ты долго, я так соскучилась… ты что-то бледный, пойду заварю тебе травяного чая…

Арамина чмокнула его в щеку, подарила одну из своих самых очаровательных улыбок и, радостно подпрыгивая, вылетела из комнаты.

Гудевшая от усталости голова, вмиг успокоилась, тело, наконец, расслабилось, предвкушая вполне заслуженный отдых и Сэнджел буквально упал на кровать. Лежа на спине и разглядывая покрытый многовековой пылью купол балдахина, он улыбнулся, вспомнив, как пару лет назад чуть не переругался с девушкой, когда та решила вдруг заняться восстановлением замка. Вспомнил, как долго тогда пытался объяснить ей, чем может обернуться это мероприятие, не говоря уже о том, на какой срок оно затянется. А также вспомнил, как она же уговаривала его не сердиться, обещая никогда не возвращаться к этому разговору.

Последнее и одно из самых приятных воспоминаний прервал раздавшийся где-то на лестнице жуткий грохот и испуганный крик Арамины. Сэнджел мгновенно вскочил на ноги, не разбирая дороги, кинулся из комнаты. Когда он добежал до лестницы, ведущей в главный зал замка, на встречу ему неизвестно откуда выскочил человек. Сэнджел остановился, глядя на незваного гостя. Тот, заметив перед собой лорда, угрожающе замахнулся увесистой дубиной. Раздался еще один крик Арамины, переполненный отчаянием.

Почти машинально Сэнджел прошептал короткое заклинание, а через секунду уже перепрыгивал через замертво рухнувшего на пол чужака, но то, что увидел он перед собой, заставило его резко остановиться. Весь зал заполняли люди и хмурые, полные решимости лица их не внушали доверия. Впереди всех стоял Агар, сжимая в своих огромных лапищах хрупкую Арамину.

— Стой, где стоишь, Монрат, — выкрикнул он, подставляя к горлу девушки грубый охотничий нож.

Сэнджел, и без того, не двигаясь, оценивал ситуацию.

— Мы пришли, чтобы вершить над тобой суд, — возвестил Агар. — Действия твои перешли все границы, колдун! Мы устали жить в страхе…

— Если я действительно колдун, с чего вы решили, что сможете учинить надо мной суд? — произнес Сэнджел спокойно, но в голосе его было столько стали, что в зале мгновенно воцарилась тишина.

— Мы поймали твою женщину, — Агар грубо тряхнул притихшую Арамину. — Если ты вздумаешь сопротивляться, я убью ее.

Сэнджел молчал. То, что происходило сейчас у него на глазах, казалось совершенно бессмысленным и нелогичным. Но это происходило на самом деле.

— Спускайся вниз, и держи руки так, чтобы мы их видели, — велел Агар, крепче стискивая Арамину.

— Отпусти ее, и я позволю вам уйти, — произнес Сэнджел, не спуская глаз с ножа в руке Агара.

— Спускайся, если не хочешь, чтобы она умерла, — решительно предостерег Агар.

Сэнджел пережил несколько секунд сомнения, прежде чем медленно развел руки в стороны и начал спускаться по лестнице. Все то время, пока он не оказался внизу, в зале продолжала висеть настороженная тишина.

— Отпусти ее, — произнес Сэнджел.

— Не так быстро, — довольно улыбнулся Агар. — Свяжите его, — велел он стоявшим рядом мужчинам.

Те, опасливо озираясь, подошли к лорду, сжимая в руках подготовленную заранее веревку. Быстро переглянувшись с Агаром, они связали руки Сэнджела за спиной и встали с двух сторон от пленника. Агар удовлетворенно улыбнулся и оттолкнул от себя Арамину. Девушка, спотыкаясь, бросилась к Сэнджелу. Колдун прочел слова заклинания… Но… ничего не произошло! Он попытался еще раз, но веревки на его руках, сделавшись вдруг невыносимо горячими, обжигали запястья, лишая возможности колдовать.

— Сэнджел!… — воскликнула Арамина, прижимаясь к его груди. — Прогони их!…

— Не могу, — преодолевая злость в голосе и давя в себе бессмысленную ярость, выдавил он. — На веревке заклинание противодействия, чтобы я ни сделал, заклинание будет направлено на меня.

— Как?!… — она в ужасе замерла.

— Не мешай им, — велел он, отведя от Арамины взгляд. — Но будь рядом…

— Нет… — прошептала она, отстраняясь.

— Уйди, женщина, — оттолкнул ее Агар, заливаясь безудержным торжествующим смехом. — Тебе же сказали, не мешай!

Арамина, упавшая на пол, неожиданно резко поднялась и, вскинув правую руку вверх, закрыла глаза.

— Нет, Фий-Этт! — попытался остановить ее Сэнджел, но было слишком поздно.

Юная колдунья открыла глаза и с руки ее слетела небольшая искра, а в следующий миг, заламывая ей руки, вырывающуюся девушку сдерживали сразу трое мужчин.

— Свяжите ее! — выкрикнул Агар, в самый последний момент успевший увернуться от смертоносной искры. — Она — ведьма! Нирта был прав, она тоже должна умереть.

***

Во всем том, что происходило дальше, Сэнджел даже не пытался разобраться. В большинстве обвинений он готов был признать свою вину, но, что касается подношений, не он это начал и не им это заканчивать…

Ему не хотелось думать обо этом. Гораздо больше его интересовала судьба Фий-Этт, а именно так она и велела себя называть.

— Арамину вы убили пятнадцать лет назад, — заявила она.

По мнению Сэнджела, это был неверный шаг. Теперь у девушки не оставалось никакого шанса на спасение.

— Сжечь на костре!…

Последняя фраза донеслась до его ушей лишь тогда, когда ее подхватила беснующаяся вокруг судейского помоста толпа. Сэнджел повернулся к стоявшей невдалеке от него Фий-Этт. Девушка была бледна, как сама смерть, ресницы ее дрожали под напором рвущихся из испуганных глаз слез. Она повернула голову в его сторону и с надеждой впилась в него взглядом. В следующий момент кто-то грубо толкнул ее в спину. Двое мужчин, втащили Фий-Этт на заранее построенный эшафот и привязали к высокому столбу. Несколько женщин обложили эшафот вязанками хвороста.

— Люди! — выкрикнул Агар, поднимая над головой зажженный факел. — Сейчас, на ваших глазах, свершится суд божий над этой ведьмой.

— Сэнджел, сделай что-нибудь! — взмолилась Фий-Этт, безнадежно пытаясь освободиться.

— Агар! — закричал Сэнджел. — Не делай этого…

— Молчи, колдун!

— Зачем тебе она? Ты же хотел убить меня?!

— Твоя очередь придет, — зло кинул Агар, поднося факел к костру.

Сухой хворост предостерегающе затрещал и вспыхнул, неспешно разгораясь все ярче. Сэнджел молча смотрел, как огонь все ближе и ближе подбирается к ее ногам. Он чувствовал на себе ее молящий взгляд…

— Фий-Этт, — неожиданно выкрикнул Сэнджел. — Фий-Этт, прошу тебя, не своди с меня взгляда! — велел Сэнджел.

Девушка вскрикнула, когда первый подобравшийся к ней язычок пламени беспощадно лизнул ее пятку, но согласно кивнула.

Уже зная, что его ждет, Сэнджел принялся торопливо выкрикивать неизвестные юной колдунье слова заклинания, и она с ужасом видела, как он вздрагивал от каждого слова, когда зачарованные веревки словно хищные звери врезались в его плоть. Двое рослых крестьян подскочили к нему, пытаясь заставить замолчать, но Сэнджел упрямо выкрикивал слова заклинания. В какой-то момент он буквально взревел от боли и упал на колени. А она… она не чувствовала ничего: тело ее горело, но боли не было. Огонь, казалось, перестал быть палачом, он нежно ласкал, согревал, усыплял…

Она в последний раз посмотрела на Сэнджела, колдун бился в сильных руках двух мужчин, он кричал и стонал от боли… ее боли…

Казалось, это будет длиться вечность, но в какой-то момент все прекратилось. Сэнджел поднял залитое липким потом лицо и посмотрел на объятый пламенем эшафот. Фий-Этт умерла, тело ее полностью поглотил огонь, он не мог видеть ее. Но она стояла пред ним: прекрасная, юная, с развивающимися пшеничными локонами, она улыбалась.

— Я верну Фий-Этт… но тот, кто повинен в ее смерти, не будет ходить по земле, — не узнавая собственного голоса, произнес Сэнджел.

***

— Мы не можем убить его! — кричал один из старейшин, уже полностью поседевший худощавый мужчина.

— С чего бы это? — спросил Нирта.

— Он колдун, с его смертью в селение придет мор!..

— Это все чушь, — неуверенно начал Агар, — нет доказательств…

— Легенды хранят в себе множество доказательств, — не унимался старик. — За смертью колдуна всегда следует проклятие…

— Нет никакого проклятия, — неожиданно произнес Сэнджел, уставший от бесконечных препирательств Агара и Нирты со старейшинами. — Но без лорда вам не выжить, — продолжал он, не обращая внимания на протестующие возгласы народа. — Если ни я, так кто-то другой. Черному орлу необходим правитель, который может защитить такой сброд, как вы. Выстроенная мною еще столетия назад защита рухнет с моей смертью. А потом, стоит пойти слуху, что эти земли остались без хозяина, и сюда стекутся бесчисленные отряды завоевателей, но у вас уже не будет лорда-колдуна, способного обратить в бегство любую армию.

— Мы покоримся, и у нас будет новый правитель, — предположил Агар. — Что ты на это скажешь?

— Скажу, что новый лорд сначала сожжет деревни, потом потребует выкуп за ваши жизни, — парировал Сэнджел. — Да и кто сможет с уверенностью сказать, что новый лорд так же, как и я, не будет вмешиваться в ваши дела?

— Он прав, — шепнул старик.

— Знаю! — злобно кинул Агар. — Но не оставлять же его просто так?.. после всего того, что… он сделал!

Повисла долгая пауза. Сэнджел не обращал на своих судей никакого внимания. Они его просто не стоили. Все мысли блуждали в беспорядке, тело ныло от веревок, которых никак не могло оказаться у обычных крестьян. Нет! Кто-то их надоумил, кто-то помог им, кто-то, явно наделенный силой и кому Сэнджел чем-то мешает.

— Надо спросить совета у господина мага… — долетел до слуха Сэнджела чей-то приглушенный голос.

Сэнджел прислушался.

Нирта приблизился к самому уху сидевшего рядом старейшины, но, будучи глуховатым, довольно громко произнес.

— Не нам решать судьбу Монрата, пусть господин маг решает, он завтра прибудет, к полудню…

— А что нам сейчас с Монратом делать? — недовольно проворчал старец.

— А что с него? — слишком самоуверенно усмехнулся Нирта. — Поди веревки-то хорошо его держат, так и до завтра удержат. А мы еще и охрану поставим.

Старейшина недовольно, с сомнением покачал головой, но Нирта уже поднялся с места.

— Мы решили отложить решение о твоей дальнейшей судьбе до завтра, — распираемый чувством мнимого превосходства, возвестил Нирта. — Сегодня ты останешься здесь, тебя будут охранять наши сильнейшие люди, так что и не думай освободиться.

Он кивнул Агару и тот вышел вперед, а вместе с ним из толпы вышли еще шестеро рослых мужчин и кольцом окружили столб, к которому был привязан Сэнджел.

***

Спустя полчаса на землю спустились сумерки, и небольшая площадь посреди деревни опустела. Началась ночь, к середине которой сильнейшие люди мирно храпели у ног Сэнджела. Так что при особом желании, если не обращать внимания на храп, он мог считать, что наконец-то остался один. Настал тот момент, когда ничто не мешало, как следует, поразмыслить над происшествиями прошедшего дня.

А происшедшее было немыслимым. Разумеется, Сэнджел допускал, что далеко не все люди в деревне довольны заведенными в Черном орле порядками. Но порядки эти придумал не он и уж точно не им их менять. Нет, за решениями Нирты и совета старейшин стоит кто-то из ордена. Кто-то амбициозный. Кто-то, кто отлично понимает, что не сможет справиться с соперником в рамках схватки. Кто-то, кто не раз проигрывал своему сопернику. Но из раза в раз бросает вызов удаче и каждый раз падает на брусчатку орденской площади. Грикон?

Маг не молодой, но в самом расцвете сил, рьяно мечтающий занять пост магистра. Но в планы его точно не входит быстрая смерть соперника, иначе Агар уже давно перерезал бы своему плененному хозяину горло.

Сэнджел против воли усмехнулся. Всему виной стала его беспечность. Слишком уж хорошо знал он свои возможности, слишком хорошо понимал, что среди магов у него нет достойных соперников. Именно сознание своей непобедимости и погубило его. Но… Он был твердо уверен в одном — он не умрет ни сегодня, ни завтра. Он явно был нужен Грикону живым. А значит, только высшие силы знают, сколько ему придется пробыть в заточении.

***

К утру Сэнджел, казалось бы, даже немного задремал. Но счастье длилось недолго. Лишь взошло солнце, проснулись сильнейшие люди деревни и завели разговор. Говорили они о всякой ерунде: об осеннем сенокосе, о довольно приличном урожае, который планировали собрать, о возросших ценах на свежее мясо и о многом другом, совершенно не волновавшем ум колдуна. Но, тем не менее, разговоры эти раздражали хуже назойливой мухи. Сэнджел открыл глаза и обвел своих стражников взглядом, люди тут же притихли и в полном молчании принялись нести охрану своего пленника.

К счастью для Сэнджела, ему не пришлось полдня терпеть на себе изучающие, ленивые или просто любопытные взгляды уличных зевак. Как ни удивительно, но их попросту не было! Улицы оставались пусты большую часть дня. Лишь, когда солнце давно уже перевалило за полдень, на площади стал появляться народ.

Наконец, ближе к вечеру появилась делегация старейшин. Нирта, поддерживаемый Агаром, вышел вперед.

— Мы приняли решение, Монрат, — торжественно возвестил он, — мы не убьем тебя, но и не отпустим. Тебя ожидает вечное заточение в подземельях собственного замка. Мы в деревне и прилегающих владениях будем поддерживать иллюзию твоего правления: будем всюду говорить о своем здравствующем правителе, как и прежде, будем платить налоги — ничего не изменится в нашей жизни. Ну, а, в крайнем случае, нам всегда поможет наш новый покровитель. Таким образом, пропадет всякая угроза нападения или проклятия, но тем не менее преступник будет наказан!…

ГЛАВА 4

Кара никак не могла унять нервную дрожь в коленях, впервые спускаясь в подземелье замка. Принимая из рук своей старой матери ключ, она считала себя готовой. Тогда переходящая ей по наследству роль казалась Каре простой. Да и действительно, что могло быть сложного в том, что выполняли до нее три поколения женщин в ее семье. Сначала прабабушка, потом бабка, потом мать, теперь вот она. Кара не знала, почему именно ее семья вдруг поселилась в этом мрачном замке и, уж подавно, для нее оставалась тайной причина того, что в подземелье разрешалось спускаться только женщинам, причем женщинам ее рода. Как-то она спросила об этом свою мать."Нашему роду выпала честь нести эту важную службу, но не стоит гневить его мужским присутствием.", — загадочно ответила та.

И больше ничего! На этом заканчивались все знания Кары об этом замке. Никто ничего не хотел ей рассказывать. Казалось, никто ничего и не знал. И бегая в детстве с подружками подглядывать в смотровые окошки подземелья, она могла лишь фантазировать о том, кто и что на самом деле находилось там внизу, в темноте.

Но сегодня настал тот день, когда захворавшая старая женщина подозвала к себе дочь и, усадив ее перед собой, передала ключ.

— Я передаю тебе этот ключ так же, как когда-то мне передала его твоя бабка и, как когда-нибудь ты передашь его своей дочери, — заговорила она, заставляя Кару слушать внимательнее. — С сегодняшнего дня только ты сможешь спускаться к нему, на твои плечи ложится большая ответственность. Запомни, чтобы ни увидели твои глаза и ни услышали твои уши, не верь! Он будет молить тебя, искушать, соблазнять — не верь! Как ни было б тебе жаль его — не верь! Не смотри, не слушай, не верь!!! — с фанатично горящими глазами предостерегала она. — Если ты выдержишь первые несколько дней, все будет в порядке. Только не верь.

И Кара запомнила это. Но коленки предательски тряслись. Все тело дрожало от страха, а вдруг она не удержится и поверит? Вдруг она услышит или увидит что-то такое, что… Кара встряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Крепче сжав в руках поднос с миской супа и кувшином воды, она пошла быстрее. Но чем быстрее она шла по коридору, ярко освещенному редкими никогда негаснущими факелами, тем больше мыслей лезло в голову.

"Он злой, страшный и невероятно жестокий. Он — колдун!" — Не переставая, вертелось в голове.

Не верь! Не верь. Не верь…

Кара подошла к окованной железом двери, и сердце ее бешено заколотилось, угрожая проломить грудную клетку и выскочить наружу. Она поставила поднос на пол и, достав трясущимися руками из кармана ключ, отперла замок. Потянув за ручку, она распахнула дверь и, подняв поднос, вошла в короткий коридорчик, приведший ее в просторную камеру, с узким сточным желобом вдоль стены, с беспрестанно текущей по нему водой, и с несколькими небольшими смотровыми окошками под самым потолком, через которые должен был проходить свежий воздух.

Сквозь эти окошки в камеру проникал неровный солнечный свет, яркими полосками падавший на серый камень пола. Освещенный этим неровным светом у противоположной стены сидел прикованный к ней человек. Он! Тот самый страшный колдун… он?

Кара удивленно склонила голову на бок. Человек этот не был таким уж страшным, как говорила о нем мать. Он был худощавым, довольно грязным, не чесанным и, на вид, совершенно безвредным. Кара решилась подойти ближе, сделала один шаг и уронила с подноса серебряную ложку, которая с громким звоном упала на каменный пол, страшно испугав девушку. Человек вздрогнул и поднял на Кару глаза.

Глаза эти смотрели удивленно, но вовсе не жестоко."Чтобы ни увидели твои глаза… не верь!"Эхом раздалось в голове. Кара чуть отшатнулась от человека, потом спешно поставила поднос на пол, выбежала из камеры и заперла дверь на замок.

Через мгновение она уже мчалась по коридору наверх, подальше от этой камеры, от того человека, с таким искренне удивленным взглядом.

Весь остаток дня, будучи не в силах успокоиться, Кара гуляла в предместьях замка. Когда же пришла ночь, девушка вернулась домой и, придя в свою комнату, расположенную, как и комнаты всех остальных ее родичей, на первом этаже, улеглась спать. Пережитый страх и усталость взяли свое, Кара заснула быстро. Спала она без снов, но очень крепко.

Но утром ее, как и всегда, разбудил отец, уходивший с другими членами семьи в поле. Кара неторопливо поднялась, умылась и пошла на кухню; позавтракала и принялась готовить обед. Пока девушка занималась обедом, еще получалось ни о чем не думать. Но когда наваристая похлебка последний раз закипела, возвещая о своей готовности, мысли гнать было уже бесполезно. Ключ в кармане передника ощутимо натягивал ткань, напоминая об обязанностях живущей в замке женщины. Кара наполнила большую глиняную миску похлебкой, отломила большой хлебный ломоть от свежей буханки, налила холодной колодезной воды в пузатый серебряный кувшин и, поставив его рядом с миской и хлебом на поднос, смело спустилась в подземелье.

Где-то с середины пути ее колени вновь задрожали, и Каре опять стало страшно. Но девушка упрямо шла вперед. То, что делала сейчас она, делали до нее три поколения женщин ее семьи. Она ничем не хуже.

Кара подошла к двери, поставила поднос на пол, отперла дверь и, подняв поднос, зашла в камеру.

Человек, как и прежде, сидел у стены, но на этот раз он, казалось, ждал ее появления. Войдя в камеру, Кара сразу же почувствовала на себе его изучающий взгляд. Стараясь держаться спокойнее, она подошла к старому подносу и с удивлением обнаружила, что к тарелке с супом никто не притрагивался. Кара подняла на человека ничего непонимающий взгляд.

Он мягко улыбнулся, молча встал и сделал шаг в ее сторону. Кара отпрянула. Он успокаивающе поднял руку, с которой свисала крепкая железная цепь, тянувшаяся к стене. Такие же цепи свисали с его щиколоток и второй руки. Кара замерла. Человек сделал еще пару шагов и остановился, натянутые до предела цепи не пускали его дальше. В этом месте его и миску давно остывшего супа разделяли непреодолимые полтора-два метра.

— Ты хочешь заморить меня голодом, — спросил он, стоя в одной из полосок света, падающего из смотровых окон.

Кара молчала, широко раскрытыми глазами разглядывая колдуна. Встав перед ней в полный рост, он оказался в меру высоким и худощавым. Его пепельно-серые волосы грязными спутанными прядями спускались далеко ниже пояса, а грязное, покрытое грубо обрезанной светлой щетиной лицо вовсе не было страшным. Глаза же светились неподдельным интересом; он смотрел на нее и еле заметно улыбался.

— Ну, так как? — спросил человек.

— Отойди, — попросила Кара.

Человек склонил голову на бок, подозрительно прищурился, но все же отошел к самой стене и сел на пол. Кара сделала несколько неторопливых шагов, выходя на свет. Человек не двигался, лишь с еще большим интересом наблюдал за ее действиями. Чуть осмелев, Кара подошла совсем близко и, поставив поднос на пол, вернулась на середину комнаты. Человек протянул вперед руку, пододвинул к себе поднос и принялся спокойно есть.

Кара смотрела на него, преодолевая дикое желание убежать. Но она должна была дождаться, когда он закончит есть, и забрать пустую посуду. Так учила ее мать. Человек же явно не спешил, ел неторопливо, иногда поднимая на Кару взгляд.

Наконец, он в последний раз ударил ложкой по дну опустевшей миски, переставил к стене недоеденный хлеб и кувшин с водой и с силой оттолкнул от себя поднос, который легко скользнул по гладкому камню пола и остановился в метре от середины камеры. Кара подняла его, поставила поверх него вчерашний поднос и спешно вышла из камеры.

Человек снова остался один.

***

Сэнджел уже ни о чем давно не мечтал, даже не думал. Его затянувшееся заточение в подземелье, грозило превратиться в вечность. Но и об этом он тоже старался не думать. Все свое свободное время, а его, к несчастью, было больше чем достаточно, он занимался самосовершенствованием. Цепи, как и та злосчастная веревка, хранили на себе отпечаток заклинания противодействия, но отнюдь не мешали такому занятию. В каком-то смысле они даже помогали, не позволяя растрачивать впустую жизненную энергию.

Все те долгие минувшие годы своего заточения Сэнджел тратил на то, чтобы соблюсти закон изменчивости силы, по крупицам собирая энергию из самой природы. Благо колдовской дар, в отличии от магического, позволял делать это, не прибегая к заклинаниям. Конечно, при жизни на свободе, Сэнджел ни за что не стал бы заниматься таким: забрать все жизненные силы из другого человека было гораздо проще, да и в сотни раз быстрее. Но сейчас, колдуну не приходилось выбирать, тем более, что времени было с избытком.

Но с появлением той новой девушки, все изменилось. Она смотрела на него совсем как Арамина, при их первой встрече. Она так же сильно боялась его. В ней также как в Арамине билась энергия. Редкая энергия. Настоящий дар.

Сэнджел улыбнулся, впервые за несколько десятков лет, поддаваясь нахлынувшим воспоминаниям. Он думал о своей милой Фий-Этт и с нетерпением ждал нового визита испуганной девушки.

И он дождался. Но сперва день сменила ночь, а ночь бежала, гонимая новым днем.

Заскрипел дверной замок, и в камеру вошла девушка с подносом в руках. Сэнджел не двигался. Девушка поставила перед ним поднос и отошла в центр камеры.

— Ты очень смелая девушка, — иронично улыбнувшись, произнес Сэнджел, заставив ее вздрогнуть. — Нет, действительно, — он пододвинул к себе поднос и принялся за еду. — Как тебя зовут, смелая девушка?

Она смотрела на него с нескрываемым ужасом, губы ее дрожали.

— Тебе запретили говорить со мной? — спросил он.

— Нет… — сама не зная от чего, соврала она.

— Тогда скажи, кого я должен благодарить за обед.

— Меня зовут Кара, — чуть отступив к двери, ответила девушка.

— Красивое имя, — улыбнулся колдун. — Меня зовут Сэнджел.

Кара отступила еще немного.

— Слушай, Кара, — давя в себе раздражение, произнес Сэнджел, — тебе, что, не объяснили: я ничего тебе не сделаю, не смогу сделать.

— Ты колдун! — неожиданно воскликнула девушка. — Ты можешь меня обмануть, соблазнить…

— А я еще способен кого-то соблазнить? — искренне удивившись, перебил Сэнджел. — Неужели ты думаешь, что я просто сидел бы сейчас перед тобой, если б мог кого-то соблазнить? Я давным-давно бы воспользовался наивностью твоей первой предшественницы, чтобы вырваться отсюда.

— Я не верю тебе, — упрямо ответила Кара, тайно признавая слова колдуна логичными.

— Ну, не хочешь, не верь, — пожал плечами Сэнджел. — Я же тебя не заставляю верить. Просто не молчи, как другие.

— Я не должна говорить с тобой, — почти виновато сказала Кара. — Ты колдун, ты сделал много зла…

— Я чем-то обидел тебя лично? — вновь перебил Сэнджел.

— Нет, но…

— Тогда почему ты не хочешь говорить со мной?

— Ты колдун, я боюсь тебя…

— Она тоже сперва боялась, — слегка усмехнулся Сэнджел. — Но это было давно…

— Кто — она? — на этот раз перебила Кара.

— Обещай, что будешь каждый день говорить со мной, и я расскажу тебе много такого, что тебя удивит, — сказав это, он подтолкнул к ней поднос с опустевшей миской.

— Зачем?…

— Тишина, — пожал плечами Сэнджел. — Иногда, она самый жестокий палач.

Кара некоторое время с сомнением смотрела в глаза колдуна, потом быстро подняла поднос и ушла.

Сэнджел остался один, будучи абсолютно уверенным, что завтра она придет вновь.

И новый день настал, и вместе с ним пришла Кара.

Девушка поставила поднос рядом с Сэнджелом и отошла на середину камеры, нервно заламывая руки. Любопытство победило страх, это было ясно с первого взгляда.

— Я обещаю, — тихо сказала она.

— Спасибо, — поблагодарил он, принимаясь за еду.

— Так, кто она? — спросила Кара, присев на корточки.

— Родители назвали ее Араминой, — начал Сэнджел, — я дал ей имя Фий-Этт, она стала моей ученицей.

— Почему она боялась тебя?

— А почему ты боишься меня? — вопросом на вопрос ответил Сэнджел.

— Ты колдун…

— Фий-Этт тоже знала об этом, — улыбнулся он. — Но она научилась преодолевать свой страх, как ты. Ей тоже стало интересно.

— А что с ней стало?

— Ее сожгли на костре твои предки, — довольно жестоко ответил Сэнджел.

— За что? Она кого-то убила? — удивленно спросила Кара.

— Нет, просто я обучал ее.

— И это все?! — Кара даже вскочила на ноги от возмущения.

— Народу этого достаточно, — пожал плечами он.

— Но тогда почему ты все еще жив?

— Пока я живу, никто не сможет напасть на Черный орел. Замок и все мои земли до сих пор под моей защитой.

Кара молчала, то, что говорил колдун, казалось невероятным. Но главное, она так и не поняла, что заставило людей заточить этого человека в подземелье.

— Если ты защищаешь замок и наши земли… почему ты здесь? — напрямую спросила Кара.

— Ты же сама знаешь, я колдун.

— Да, — согласилась Кара, — но что ты сделал такого уж жуткого?

— Я убил очень много людей, — спокойно признался Сэнджел, прекрасно сознавая, что это признание начисто разрушит то малое доверие к нему, что начинало зарождаться в Каре.

Кара посмотрела на него с искренним сожалением. Сэнджел подтолкнул к ней поднос, она подняла его и ушла.

Но на следующий день она пришла вновь. И они разговаривали. Девушка сдержала свое обещание.

Так неслись своей чередой дни, незаметно сменяли друг друга месяцы. Кара приходила каждый день, говорила с ним. Сначала понемногу, потом подолгу, часами. Колдун действительно не был страшным и, уж точно, не был опасным. Со временем Кара незаметно для себя начала ему доверять. Теперь, поставив перед Сэнджелом поднос с едой, она не отходила в центр камеры, а оставалась рядом.

Однажды он даже дотронулся до нее: взяв руку Кары, он объяснял ей, как читать будущее по руке человека. Ей не было тогда страшно. Его прикосновение было мягким, приятным…

А как-то Сэнджел попросил Кару принести ножницы, и она принесла. Под его чутким руководством, Кара расчесала волосы колдуна, заплела в косу и отрезала на ладонь ниже плеч. Теми же ножницами Сэнджел как мог короче подстриг свою бороду. И Кара смеялась, наблюдая за этой отнюдь не ювелирной работой.

Наконец, сжалившись, она спешно удалилась, даже забыв в порыве вдохновения закрыть дверь, а когда вернулась, в руках у нее было большое ведро с теплой водой, чистое полотенце, кусок мыла и острый нож. Поставив все это перед удивленным Сэнджелом, она улыбнулась и ушла, скрипнув на прощанье замком.

На следующий день, она как обычно взяла поднос и спустилась в подземелье. Но тот, кого она увидела в камере, совсем не был похож на колдуна.

— Не может быть, — оторопело прошептала Кара, ставя перед ним поднос.

— Чего именно не может быть? — улыбаясь, спросил он.

— Тебе не дашь больше сорока!

— Мне значительно больше, — заверил Сэнджел.

— Сколько?

— Да, уже за пятьсот перевалило, — задумался он, — точно не помню.

— Неужели так много?! — недоверчиво спросила Кара.

— Можешь считать, что мне сорок, — благосклонно разрешил Сэнджел, принимаясь за еду.

Кара смотрела, как он ест, и не могла оторвать восхищенного взгляда.

— Ты, наверное, очень много знаешь, — почти прошептала она.

— Достаточно, — согласился Сэнджел. — Но чтобы узнать тоже самое, не обязательно жить так долго.

— А сколько?

— Хватит и простой человеческой жизни, — равнодушно произнес он, бросая ложку в быстро опустевшую миску.

Кара разочарованно отвела взгляд.

— Тебе легко говорить, — протянула она. — Ты за свою жизнь столько всего видел.

— И одну четвертую часть этой жизни я испытываю ни с чем не сравнимое счастье, наблюдая за движением плесени на окружающих нас в данный момент стенах! — театрально закатив глаза, торжественно заявил Сэнджел. — Если хочешь, присоединяйся, может, тоже чего-нибудь узнаешь.

— Издеваешься?..

— Да нет, от чего же! Могу даже уступить свое место, — зло бросил он, и Каре вдруг стало неуютно рядом с ним.

Быстро вскочив на ноги, она выбежала из камеры и заперла дверь. Какое-то время было тихо, потом колдун неожиданно взвыл, и сразу же что-то с металлическим грохотом ударилось в каменную стену.

Кара безмолвно поднялась из подземелья, направляясь на кухню. Проходя мимо широкой мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, она остановилась.

Подниматься наверх было запрещено. Но все же, не отдавая себе отчета в том, что собирается сделать, Кара ступила на первую ступеньку, за тем на вторую, третью, четвертую…

Тридцать три. Она насчитала тридцать три ступени. Теперь перед ней лежал широкий темный коридор, прорезающий своими ответвлениями весь замок. Кара несмело пошла вперед. Спустя несколько шагов, она заметила видневшуюся в конце коридора распахнутую настежь дверь. Кара свернула с прямого пути, направилась к двери.

За дверью оказалась сравнительно небольшая комната, стены заслоняли старые выцветшие гобелены, возле большого камина стояло кресло, чуть поодаль бельевой шкаф, а у стены, напротив большого витражного окна, дубовая кровать, под пыльным бордовым балдахином. Кровать была разобрана: бывшие, видимо, когда-то снежно-белыми простыни посерели от пыли и времени, такие же серые подушки измяты, а большое пуховое одеяло слежалось и большей своей частью покоилось на полу. Кара подошла ближе к кровати, из-под одеяла торчал уголок книги, которую девушка незамедлительно взяла в руки. Усевшись на край кровати, Кара открыла ее. Листы покрывал чей-то ровный почерк, но слова казались совершенно не знакомыми, а в некоторых местах прерывались, уступая место странного вида рисункам и непонятным символам. Кара просмотрела несколько страниц, но ничего не менялось: все те же незнакомые слова, знаки, символы. Не желая терять зря время, она нашла последнюю исписанную страницу.

Вверху страницы чернели незнакомые слова, но ближе к середине они неожиданно прерывались, им на смену пришли понятные, знакомые с детства, человеческие буквы.

Запись гласила следующее:

"Все! Больше не могу, надоело… а его все нет…

Почему он так долго? Четвертый же день заседают!.. а говорил, что управится быстро. Ну, что можно так долго обсуждать?!

Не хочу! Не хочу больше ждать!..

Сколько можно?

Может, Кевила поискать?.. Нет, бесполезно! Этот не появлялся с самого дня схватки. Он даже на его голос не откликается. Наверно, вернулся в мир мертвых… жаль, он был неплохим собеседником…

Ну, когда же вернется Сэндж…"

Запись прервалась. Кара потрясенно еще раз все перечитала.

Сомнений не оставалось, все это написала та девушка, которую сожгли на костре. Эта запись — последнее, что она написала в своей жизни. Она писала это, ожидая возвращения Сэнджела.

Кара поджала под себя ноги и одну за другой принялась внимательно просматривать каждую страницу. Все было так, как она и думала: в некоторых местах странные тексты неожиданно прерывались размышлениями хозяйки книги. Среди этих размышлений было много пространных описаний, но попадались и довольно занятные.

"Сегодня утром, когда я принесла ему чай, он почему-то назвал меня Фий-Этт, а я, сперва, даже и не обратила внимания. В комнате кроме нас никого не было, так что, думаю, он мог назвать меня как угодно, но я все равно бы откликнулась…

Это что-то значит… быть может, я даже делаю какие-то успехи…

Не знаю, а может, ему просто надоело мое старое имя?

Арамина — звучит как-то длинно и посредственно…"

А чуть раньше была еще более странная запись:

"Нет! Вы только подумайте, сидит, вот, и смотрит. Недовольный, даже фыркает от злости! Ну, подумаешь, убраться мне захотелось, что тут такого? Захлебнуться же можно в этакой пылище! Но нет, насупился, глядит исподлобья… Хотя сам мог бы просто пальцами щелкнуть и бац, ни пылинки!… Но, мы же не тратим энергию по пустякам!…

Может чернильницу в него кинуть?.. Нет, увернется. Да и зачем добавлять к этой грязи еще и чернильные пятна?..

Какой он смешной, когда сердится…

Ух, ты, какой подозрительный! Уж и посмеяться мне нельзя…

Зря смеялась, совсем обиделся. Ушел, даже не сказал ничего. Сердится…

Надо идти мириться, иначе спать мне сегодня одной!…"

Дальше Кара читать не стала. Щеки ее неожиданно залила краска, будто она подглядывала за кем-то в замочную скважину. Аккуратно закрыв книгу, она положила ее на прежнее место, встала и спешно ушла.

***

Через пару часов, когда, закончив убираться на кухне, она наконец-то улеглась спать, прочитанное вспомнилось."Надо идти мириться, иначе спать мне сегодня одной…" — эхом прозвучали в голове слова из книги. Эта Фий-Этт спала с ним в той самой кровати, там же они, наверно, любили друг друга. И он прикасался к ней так же, как однажды прикоснулся к руке Кары. Хотя, нет… не так… иначе…

Кара только приносит ему еду, а она… ее он, быть может, даже любил. Кара закрыла глаза, повернулась на бок и с удивлением ощутила губами соленую влагу на своей подушке. Она отерла глаза рукой, она плакала. Почему? Из-за того ли, что ее никто никогда не любил? Из-за того ли, что она никогда не любила?..

Нет, нет, нет!.. Не верь! Он обманет тебя, соблазнит… не верь!

А разве он обманывает? Разве соблазняет? Он даже ни разу не просил Кару помочь ему. А может, он не хочет, чтобы ему помогали?.. Глупо. Никому не захочется провести всю свою жизнь в подземелье, тем более жизнь колдуна.

"Нет! Я должна поговорить с ним. Я должна понять…" — пронеслось в голове Кары, заставив вскочить с постели.

Через десять минут, она стояла перед дверью камеры. Достав из кармана ключ, Кара осторожно отперла дверь и вошла. Внутри было тихо. Она чуть постояла, привыкая к полутьме камеры, заполненной серебрящимся лунным светом, и огляделась. Справа, у ее ног, лежал помявшийся от удара о стену серебряный кувшин, а у дальней стены, сжавшись от холода, спал человек.

Кара медленно подошла к Сэнджелу и, опустившись рядом с ним на колени, чуть тронула его за плечо. Сэнджел вздрогнул и открыл глаза. Проскользнувший было по его лицу испуг, быстро перерос в удивление. Ничего не говоря, он сел и протер рукой все еще сонные глаза.

— Не спится? — спросил он, поняв, что видение слишком реальное, чтобы исчезнуть.

Кара кивнула.

— Я хотела спросить, — робко начала она, — почему ты не просишь у меня помощи?

— Что? — Сэнджел растерянно моргнул.

— Мне говорили, что ты будешь просить меня, освободить тебя, — смущенно призналась Кара, отводя взгляд. — Но ты не просишь…

— А ты хочешь меня освободить? — спокойно, спросил он.

— Это не имеет значения…

— Тогда, зачем ты спрашиваешь? — устало перебил Сэнджел.

— Я хочу знать, почему, — Кара посмотрела прямо ему в глаза. — Почему ты просил всех, кроме меня?

— Я? Просил?.. — Сэнджел даже усмехнулся. — Нет, — покачал он головой, — я никогда, никого не просил. Никто из твоих предшественниц, даже если б захотел, не смог мне помочь…

Сэнджел задумался. Он никак не мог ожидать, что Кара придет к нему ночью и начнет задавать такие вопросы. Это было странным. Но Кара во многом вела себя странно, именно этим она напоминала ему Арамину. Такие же интонации сквозили в ее голосе, тот же взгляд, те же жесты… Он вспомнил, как Фий-Этт посмотрела на него в последний раз: ей было также непонятно и страшно…

Чья-то мягкая рука тронула его за плечо.

— Не надо, Фий-Этт, — отстранил Сэнджел руку Кары.

Девушка изумленно смотрела на Сэнджела, но взгляд его будто остекленел, он смотрел не на Кару, сквозь нее, на какую-то совсем другую давно умершую девушку.

— Меня зовут Кара, — неожиданно громко произнесла она, заставив Сэнджела вздрогнуть.

— Прости, — совсем тихо сказал он, не сводя с нее взгляда.

— Я похожа на нее? — несмело спросила Кара.

— Немного, — признал он. — Только глаза ее были не карими, а ясно-голубыми, как весеннее небо, а волосы золотисто-пшеничными локонами струились по плечам… — он мягко улыбнулся Каре. — Фий-Этт так же боялась, как ты.

— Я не боюсь…

— Боишься, — убежденно сказал Сэнджел. — Запомни, Кара. Никогда никого ни о чем не проси. Просто живи. Судьба никогда не спросит твоего желания. Все в любом случае будет по ее воле, не по твоей. Поэтому, не терзай себя напрасно мыслями, которые пока и сама не готова принять. Иди спать, ты устала.

Он провел холодной рукой по ее теплой влажной щеке и, облокотившись спиной о стену, закрыл глаза. Кара безмолвно поднялась и вышла из камеры. Сдерживая рвущиеся из глаз непонятные слезы, она вернулась к себе в комнату и упала на кровать.

Почему-то ей была невыносимо противна даже мысль о том, что все это временно, и когда-нибудь какая-то другая девушка спустится вниз, в подземелье, будет разговаривать с ним, а он станет ей улыбаться, так же как когда-то Каре.

***

Этой ночью она так и не смогла заснуть, так что зашедший к ней утром отец застал Кару спокойно сидящей в постели.

А спустя час, замок опустел. Все ушли в поле, а Кара направилась в подземелье. В голове ее безраздельно царствовала одна единственная мысль: что бы он ни сделал когда-то, это было давно, и за свои злодеяния он провел в заточении достаточно долго.

Кара подошла к двери, отперла замок и смело вошла в камеру.

Но Сэнджел, казалось, ждал ее.

— Я не знаю, как освободить тебя, — дрожащим голосом начала она, — но я уверена, что должна… хочу это сделать. Но я не знаю как…

Она стояла перед ним, нервно заламывая руки, взгляд ее не отрывался от лица Сэнджела.

— Ты сказал, что никто до меня не смог бы помочь тебе, — голос ее задрожал, но она продолжала говорить. — Может, у меня получится, только скажи как…

Он медленно поднялся на ноги, и сверху вниз посмотрел на Кару. Девушка еще больше задрожала, Сэнджел слышал, как бешено стучит ее сердце. Он пристально посмотрел ей в глаза. Да. Он не ошибся при их первой встрече. В девушке действительно жила скрытая ото всех сила, настоящий дар. Дар, который заключал в себе единственную возможность на его спасение.

— Я научу тебя одному заклинанию, очень простому, — заговорил Сэнджел строгим голосом наставника. — Ты должна повторить его за мной слово в слово.

— Хорошо, — прошептала она.

Он начал очень медленно говорить на непонятном языке, Кара послушно повторяла за ним каждое слово. В какой-то момент, она заметила, что некоторые слова повторяются, а спустя пять минут Сэнджел неожиданно замолчал. Кара слово в слово повторила все заклинание, но ничего видимого не произошло.

— Не получилось? — разочарованно спросила она.

Сэнджел не отвечал, закрыв глаза, он что-то шептал. Кара взволнованно наблюдала за ним. Наконец, колдун развел руки в стороны, и цепи с лязгом упали на каменный пол.

Сэнджел открыл глаза и впервые, после столь долгого заточения, он наконец-то с наслаждением ощущал бьющуюся, пульсирующую в нем силу.

— Не жалеешь, что освободила меня? — спросил он онемевшую то ли от ужаса, то ли от восторга Кару.

— Нет…

— Вот и умница, — сказав это, он положил правую ладонь на ее затылок и почему-то немного грустно улыбнулся. — Я благодарен тебе за то, что ты не стала спорить с судьбой.

Кара вздрогнула и в ужасе зажмурилась, дыхание ее замерло и сердце перестало биться в груди. Но лишь на миг. Сэнджел отпустил ее и провел рукой по прямым рыжим волосам, и под прикосновением этим волосы стали светлеть, пока не стали золотисто-пшеничными.

— С днем рождения, Фий-Этт, — тихо произнес он.

Девушка открыла ясно-голубые глаза.

— Спасибо, — тихо прошептала она.

— Прости, что так долго, — Сэнджел нежно обнял ее, приник лицом к ее волосам и с наслаждением вдохнул их запах.

Она чуть отстранилась, заглянула ему в глаза, взяла его руки в свои и прижала к губам.

— Я знаю, — тихо прошептала она, — знаю, ты не мог раньше.

Фий-Этт посмотрела на руки Сэнджела в своих руках, на ободки обожженной кожи на его запястьях и из глаз ее потекли слезы.

— Это ты прости, прости, что тебе пришлось все это пережить из-за меня…

Конец ознакомительного фрагмента.