Война и мир солдата Панкрата. Сказка-фарс

Пётр Лаврентьев

В Тридевятом царстве-государстве, во времена мудрого царя Гороха Гороховича, жил-поживал да славы и орденов наживал неунывающий солдат Панкрат. И так вдруг случилось, что именно он стал причиной многих событий, потрясших мир: неожиданная смена чернокожего короля в Заморском королевстве, борьба с Липовым халифатом в Южной стране и даже непонятная ситуация с цветущим полуостровом Грым – ниточки от всего этого тянутся непосредственно к Панкрату Акакьевичу Бармалееву.

Глава 10

Тут ко мне на перекур Иван Дурак вышел, и я, в сентиментальности чрезмерной пребывая, поделился с ним своими мыслями. Иван Дурак на это сказал авторитетно:

— Каждый, кто о материальных благах мечтает и, в конце концов, получает их, тот становится ужасно несчастным — смысл жизни для него теряется. Не живёт он дальше, а просто ваньку валяет и дурью мается бессмысленно. Вот и ты, Панкрат, нынче стал дополнительным научным подтверждением этой давней прописной истины, хотя и без тебя у меня перед глазами полным-полно примеров — я ведь как-никак во дворце живу, среди финансовых тузов и богемы всякой вращаюсь. Ох, и жалкая же это публика, скажу тебе, эти субпассионарии чёртовы! Им кажется, что они знатны да величавы, а на деле ничем не отличаются от обычного деревенского коробейника, только масштабы побольше. Коробейник мечтает скопить денег на новую избу, скапливает, строит — и некоторое время счастливым ходит. Мои же не об избе, а о новых яхтах, отелях, часах с бриллиантами вожделеют, но после их приобретения счастливы ровно столько же, сколько и их деревенский собрат. Их счастье недолговечно, и от того они волнуются сильно и новые цели себе ставят. Но ума хватает лишь на повтор того, что уже сделали: купили машину дорогую — три дня счастья обеспечено, а потом пустота. Чтобы её заполнить, покупают яхту — неделю веселятся, а потом опять в душе тоска и неустроенность. И так до бесконечности. И не могут понять они, что счастье не в вещах и не в деньгах, не заполнишь пустоту в душе деньгами и дорогими шмотками, нельзя их целью жизни делать — потратишь на них жизнь, соберёшься подыхать, а счастья-то и не видал! Так что, Панкрат, я тебя понимаю и состояние твоё мне до мелочей известно. Не гонись за материальным — всё материальное недолговечно и не даст того, что ты на самом деле ищешь.

Подивился я словам Дурака.

— Ишь ты, умный какой, — говорю ему. — Даром, что Дурак. Побольше бы таких дураков в Тридевятье — глядишь, и зажили бы лучше.

— Ты надо мной не насмехайся, — отвечает. — Я кандидатскую диссертацию по подобному вопросу защитил, так что знаю, о чём говорю. Мой папка в ядерной физике навоз изобрёл, а я по гуманитарным путям науку двигаю — доктор я в философии.

— А, — говорю. — Ясно. Спиваешься, значит, потихоньку?

— Алкоголизм — это побочное явление, — важно говорит Иван-философ. — Волей-неволей, ковыряясь в высокодуховных вопросах, приходится прикладываться к бутылке и заливать за воротник, а иначе с ума сойти можно. Так что алкоголь для философа всё равно что молоко для сварщика — вредность производственную снижает. Если желаешь, то я тебя глубже в мою теорию посвящу — свожу в места злачные и познакомлю с местным олигархатом. Своими глазами всё увидишь и сам поймешь, прав я или нет.

Конец ознакомительного фрагмента.