Проснись, Михель!

Пётр Бем (2024)

Ей рисовалась странная картина: люди в масках клоунов; Кристоф в их окружении; надвигающийся туман — в котором один за другим исчезли все, кроме доброго клоуна. Он подсказывал Эрике, что нужно искать Кристофа. Но с клоуном вступил в спор только что сошедший со стены немецкий Михель: «Не нужно искать его, — возражал он. — Зачем? Рано ли, поздно его верность писательству разлучит их. Так зачем же пытаться привязать его к себе ласками и иными женскими штучками?» Эрика вздрогнула. «Нет, это невыносимо», — шевельнулась мысль где-то в глубине её сознания. Она поворочалась с боку на бок… И опять: туман… добрый клоун… сошедший со стены Михель…

3

Когда Кристоф проснулся, было уже светло. Стояла тишина, и сначала он не мог вспомнить, где находится. Затем всё встало на свои места. Он у себя дома. Кристоф выпил таблетку аспирина, надеясь, что это поможет ему от головной боли. Спустя некоторое время боль и в самом деле как рукой сняло. В голове Кристофа сразу прояснилось, и перед его внутренним взором возник укоризненный взгляд любимой девушки — Эрики. Всю ночь под постукивающий по окну дождик ему снился какой-то сон. Уж не она ли ему снилась? Он напряг память. Однако ничего не вспоминалось.

Кристоф прошёл на кухню и включил электрочайник. Пока тот делал свою работу, он, привалившись локтями к подоконнику, глядел в окно — дождь уже прекратился, и день обещал быть солнечным. Вдруг… раздался пронзительный свист чайника, Кристоф, как подброшенный, отпрянул от подоконника и сел — да ведь он вчера был в ресторане! И не один, а с Генрихом Шнайдером! В ту же секунду он вспомнил некоторые детали из хмельного застолья; по крайней мере, до того момента, когда Генрих Шнайдер решил пригласить девушку на танец. А что было потом, бог знает. Вроде какой-то скандал… Некоторое оживление вызвало то, что в полицейский участок не угодили.

Выпив чашку горячего чаю, Кристоф вышел из кухни, бурча себе под нос: «Господи, пошли хотя бы один выходной! Бывают же у других людей такие дни, когда делать ничего не нужно, часами можно проваляться на диване перед телевизором, закинув ногу на ногу. У писателя, конечно, редко такая благодать, работа куда вероятней. И выпадет ли вообще шанс отдохнуть? Разве что ночью…» Кристоф перешагнул порог гостиной, устроился на диване перед компьютером и принялся дорабатывать роман. Не прошло и получасу, как он снова почувствовал головную боль. Приняв таблетку, он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Когда боль отступила, продолжил работать.

В шесть часов вечера позвонила Эрика и на вчерашнее предложение Кристофа сходить сегодня с ним в ресторан ответила отказом. Так и сказала: «Прошу прощения, но я сегодня не смогу пойти с тобой в ресторан. Мне необходимо быть дома…» Кристоф, конечно, не стал уговаривать её; судя по всему, он был даже очень рад. Только что перестала болеть голова, а тут опять в ресторан… Однако, чтобы не выдать себя и сохранить хотя бы видимость разочарования, он спросил:

— Что же всё-таки случилось? Почему ты сказала, что не сможешь пойти со мной в ресторан?

— Потому что приехала моя тётя.

— А как её звать?

— Анна…

— Госпожа Шмидт?! — не дав ей договорить, воскликнул Кристоф. — Надо же! Тётенька некогда маленькой девочки по имени Эрика…

— Да, чуть не забыла, тётя просила передать, что ждёт тебя. Она так ждёт тебя, что, по-видимому, не успокоится, пока вы не увидитесь. Ну что, приедешь?

Кристоф не мог придумать подходящего ответа. Он не имел понятия, что именно тётя Эрики хочет от него, но, очевидно, зачем-то он понадобился ей. Как ни хотелось отказаться, он чувствовал, что не может этого сделать.

— Раз уж тётя твоя просит, то я просто обязан приехать. Жди. Скоро буду.

Кристоф вышел на улицу, огляделся и, увидев такси, направился в его сторону. Вечер был тихий и тёплый, с играющими на газонах весёлыми лучами. Вечерняя свежесть приятно смешивалась с ароматным запахом цветов. Сев в такси, Кристоф задумался над тем, как оправдаться перед Эрикой, и надеялся, что она не рассердится слишком сильно, когда узнает, где он был вчера. Хотя зачем ей знать? Они же не муж и жена! И понял — стало легче. Твёрдо решив больше не думать об этом, Кристоф обратил своё внимание на достопримечательности города. Берлин с его чистыми улочками, современными и средневековыми постройками, безусловно, был интересен, но он недолго радовал взор Кристофа, потому что раздался скрип тормозов и такси остановилось. Расплатившись с водителем, он вышел из машины и зашагал к дому — возле двери его поджидала Эрика.

— Ой, Кристоф, как хорошо, что ты приехал! — проговорила она, в знак благодарности чмокнув его. — А почему ты приехал на такси?

— Чёрт, я так торопился, что забыл о твоей машине! Я сейчас… — и, остановив проезжавшее мимо такси, отправился в обратный путь.

«О, Господи, — вздохнула Эрика. — Ну, забыл про машину, и что?! Конец света, что ли, случится из-за этого? Нашёл причину для волнений. Разве я просила…»

Она никак не могла успокоиться и ходила туда-сюда по краю дороги, ругая себя за свой язык и Кристофа — за излишнюю заботу.

Раздалось кваканье автомобильного клаксона: отражая лобовым стеклом солнечный свет, по направлению к Эрике быстро двигался тёмно-серый «мерседес». Затормозив возле неё, водитель просунул голову в боковое окошко и обратился с вопросом:

— Прошу прощения, вы не скажете, как мне проехать к дому Эрики Гиль?

— Кристоф, ты сумасшедший!

— Читаешь мои мысли, — с улыбкой бросил он, выбираясь из машины.

— У тебя это на лбу написано. Пойдём, нас уже заждались…

Кристоф толкнул дверь и, пропустив Эрику, последовал за ней. Когда они вошли в гостиную, он увидел там трёх человек: родителей Эрики и её тётю из Шпандау — Анну Шмидт. Кристоф почувствовал себя несколько неуютно. Он был обеспокоен тем, что кто-нибудь их присутствующих уловит исходящий от него винный аромат, который невозможно спутать ни с каким другим. Тогда они наверняка будут разочарованы в нём, очень! Кристоф начал было придумывать разные оправдания, как вдруг от этой необходимости его избавила Анна Шмидт.

— Между прочим, я помню тебя, — проговорила она.

Кристоф изумлённо посмотрел на неё. Лицо её сияло от удовольствия — похоже, она была искренне рада встрече.

— Надо же, какая память, — выразил своё восхищение он. — Ведь столько лет прошло. Удивительно, что вы ещё меня помните.

— В этом нет ничего удивительного. Видишь ли, те дни, когда мы с Эрикой заходили к вам — а было это лет пятнадцать тому назад, не меньше, — отложились в моей памяти. Я и сейчас частенько навещаю твою маму. Мы с ней давние подруги. По-моему, женский разговор за чашкой кофе — неплохое времяпрепровождение.

— Да, — согласно кивнул Кристоф. — Очень даже… Я время от времени тоже общаюсь с моими родителями. По телефону, — добавил он.

— Я знаю — мне твоя мама говорила. Они с отцом очень скучают по тебе. Жил бы рядом с ними… Да чего уж теперь! Эх, чёрт её раздери, эту жизнь с её правилами! Но мы должны принять её такой, какая она есть. Человек ко всему привыкает. Вот и я легко привыкла к тому, что дома меня никто не ждёт. Боюсь одного: когда глубокая старость и болезни придут ко мне, рядом не окажется человека, который мог бы подержать меня за руку, сказать ласковое слово…

Конец ознакомительного фрагмента.