Любовь с сюрпризами

Пётр Бем (2024)

— Да что с тобой происходит? — Со мной? Ничего. Не считая того, что ты меня выкинула из своей жизни. — Я? Тебя? — Аделинда с трудом сдержала ярость. — Вот это заявление! Ушам своим не верю! Как прикажешь тебя понимать? — она всплеснула руками. — Это что же получается, ты женился на Эльзе, а я виновата? Этими словами она, сама того не подозревая, задела его незажившую рану.

2

С каждым шагом, боль в левой ноге ощущалась острее, Аделинда задыхалась от стремительного бега, но преследователь всё же настиг её. Единственный выход — вырваться и бежать. Но, увы, не получалось…Она вздрогнула и, наверное, вскрикнула бы от испуга, но незнакомец зажал ей рот рукой и прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Ты же знаешь, тебе никуда не спрятаться от меня. Одна мысль, что я найду тебя, доводила меня до безумия. Я каждую минуту мечтал об этом мгновении.

Он напоминал хищника, который клюёт своих врагов до костей, чтобы получить удовольствие. Его слова хлестали, как порывы ветра во время грозы, и очень обидно трогали Аделинду. Под его недружелюбным взглядом гнев заполнял каждую клеточку её тела.

— Вы сумасшедший! — зло проговорила она, пытаясь высвободиться из его крепких рук. — Отпустите меня немедленно!

Тот отрицательно качнул головой.

— Исключено. Ты нужна мне. Тебе, насколько я понимаю, хочется узнать, кто я есть на самом деле? Так и быть, скажу: я маньяк! И хорошо, что ты меня ненавидишь, именно этим чувством я и питаюсь всю свою жизнь. Тебе придётся ответить за всё, что ты сделала. Ты пожалеешь о том, что на свет появилась. Сначала я тобою позабавлюсь, а затем… — он холодно рассмеялся, и…

Аделинда вскрикнула, вскочила и села на край кровати. Это был сон, всего лишь сон. Она обхватила больное колено руками и вслушивалась в тишину, не переставая шарить глазами вокруг. Преследователя рядом нет, не нашёл её — пока.

Сон был настолько ярким, что всколыхнул страх, который ей с трудом удалось подавить. «Мужчина наверняка отыщет меня, — Аделинда тряхнула головой, и чёрные волнистые волосы закрыли мокрое от слёз лицо. — Видно, его власть огромна настолько, что у меня нет шансов скрыться от него. Чёрт бы его побрал… — мысли бегали сумбурно. — Кто же он? Бизнесмен? Чиновник? А может, всё-таки маньяк? — она закрыла глаза, но мысли бежали быстрее и быстрее. — От такого самоуверенного наглеца можно ожидать чего угодно». Аделинда встала с кровати, походила по комнате, затем пошла в кухню и включила кофеварку.

Она бродила из угла в угол, казалось, воспоминания причиняют ей боль не меньше, чем раненая нога.

— Всё! Хватит! — голос её прозвучал так неожиданно и громко, что она вздрогнула. — Надо забыть… Этому негодяю мало самого строгого наказания.

— Аделинда! Девочка! Ты чем-то расстроена? — спросила бабушка Катарина, войдя в дом. — Мы с соседкой стоим, разговариваем, и вдруг, как гром среди ясного неба, твой голос…

— Да нет, я в порядке. Кофеваркой обожглась… — Аделинда виновато улыбнулась, быстро поставила на стол две чашечки, налила в них кофе и пригласила бабушку к столу.

Некоторое время они сидели в молчании, Аделинде показалось, что бабушка Катарина обдумывает какой-то вопрос. И не ошиблась.

— Вот что я тебе скажу, девочка, — наконец заговорила пожилая женщина, отставив в сторонку чашечку с недопитым кофе, — детей у меня нет, и ты имеешь полное право на получение наследства после меня. Так что после моей смерти ты станешь полноправной хозяйкой. Я решилась сказать тебе об этом, потому как не вижу смысл скрывать больше. А у тебя на сей счёт есть предложение?

На мгновение Аделинда, казалось, потеряла дар речи, не в силах вымолвить ни слова. Наконец, придя в себя, она удивлённо присвистнула.

— Ого, серьёзная заявка… Даже не знаю, что сказать. Ты очень любезна. Однако это дело мне не по плечу.

Заметив, что Аделинда колеблется, бабушка Катарина взяла её за плечи:

— Хочешь услышать моё мнение? Так я уверена, что тебе под силу домашние дела. Ну же! Разве ты не понимаешь, что судьба даёт тебе шанс? К тому же, вступив в наследство, ты будешь иметь своё гнёздышко.

Всё это звучало заманчиво, и Аделинда подчинилась изъявленной воле пожилой женщины — в первую очередь ради своей будущей семьи.

— Хорошо. Я согласна, но с одним условием… ты была главной в этом доме и ею останешься, несмотря ни на что. И ещё: мне понадобится некоторое время, чтобы всё хорошо обдумать.

— И думать тут нечего, — улыбнулась бабушка Катарина. — Завещание уже готово, и твои думы никак не повлияют. Кроме того, мне больше не на кого оставить наследство. Так что подумай о моих словах, дочка, — только не больше минуты, — и скажи «да».

Помедлив ровно столько, сколько для этого было отведено времени, Аделинда вдруг улыбнулась и произнесла следующее:

— Ах, вот оно что. Ты последнее время в нотариальной конторе пропадала, а я голову напрягала: не появился ли у моей бабушки поклонник?

Прикусив губу, бабушка Катарина несколько мгновений молчала — осознавала сказанное, потом выпалила:

— Боже ты мой! Я уже давно не гожусь для этой роли. Силы небесные… Как ты могла подумать обо мне такое?

— А что тут такого? — начала было оправдываться Аделинда, но, увидев помрачневшее лицо бабушки Катарины, тут же встревожилась. — Прости, бабушка, я вовсе не собиралась тебя обидеть. Я лишь хотела сказать, что люди твоего возраста тоже имеют право любить и быть любимыми.

— Восхитительно! Просто чудесно! У меня нет слов…

— Бабушка, прости… Я готова всю жизнь искупать свою вину. Честное слово.

— Не казни себя, дочка, в этом нет необходимости. Ты ни в чём не виновата, — бабушка Катарина улыбнулась и коснулась её щеки своими тёплыми пальцами — так нежно, что девушка чуть не расплакалась. — Что ты? Что ты? Я на тебя не обижаюсь, можешь мне верить. А теперь ответь: ты согласна стать моей наследницей?

— Да, — произнесла Аделинда.

После чего госпожа Кестер продолжила:

— Конечно, какое-то время ты смогла бы прожить и на мои сбережения, но мне надо лечь на операцию. Доктора сказали, что без хирургического вмешательства не обойтись, сердце в очень плохом состоянии…

До сих пор Аделинду мало что волновало. Теперь же, когда жизнь бабушки Катарины была под угрозой, она стала осознавать серьёзность сложившейся ситуации. Девушка всегда хорошо контролировала себя и способна была справиться с любой, даже самой трудной ситуацией. Но в этот раз ей потребовалось гораздо больше сил, чтобы удержать в узде свои эмоции. Дело в том, что из всей семьи Хольман осталась лишь она — Аделинда.

Они жили на окраине города. Небогато жили, ибо отец её выпивал и частенько пропадал куда-то. Соберётся на работу честь честью, как положено, день его нет дома, два… а потом вот он — явился господин: денег как кот наплакал, и изрядно подвыпивший. Мать плачет. Отец успокаивает: «Не ругайся, жена. Идёшь-идёшь, и тут на тебе — бар. Как не зайти?..»

Однажды он ушёл на работу и больше домой не вернулся. Бесследно исчез, словно испарился. Кто-то из соседей посоветовал обратиться в полицию в связи с его пропажей, но жена не воспользовалась советом. Почему? Наверное, были на то какие-то причины. Вскоре мать Аделинды заболела. С каждым днём ей становилось хуже, и она умерла. Дочери тогда едва исполнилось двенадцать лет.

Настенные часы отстукивали траурное время, а над гробом, склонившись, стояла Аделинда. «Но как же так! Господи! Теперь-то что! О, что теперь!.. — она тихо всхлипывала и кусала пальцы в отчаянии. — Со мной-то что теперь будет?.. Ну как же, как же я без тебя-то, родная?»

И девочка не сдержалась.

— Мамочка! — вырвался ужасный вопль из груди её. Громко рыдая, она выбежала из комнаты; но быстро вернулась, бросилась на грудь матери, обняла крепко-крепко сжав её руками, и заплакала навзрыд, как в истерике. И, казалось, не было несчастнее её никого в целом свете. Её худенькие плечи содрогались от рыданий.

К ней подошла госпожа Кестер и, взяв её за руку, отвела в сторонку.

— Ну… ну, выплакалась… ну, и довольно! Маму уже не вернуть, а тебе жить надо…

Девочка долго ещё не могла успокоиться, но рыдания становились всё тише и тише. Её слёзы постепенно иссякали под ласковыми словами доброй женщины…

Тем временем голоса присутствующих звучали глухо и невнятно. Казалось, в памяти только и останется их бормотание, оказалось, что Аделинда запомнила не только это. Она вспомнила, как её родственники, горюя, сидели в сторонке и о чём-то шептались, поглядывая то на покойную мать, то на неё.

Потом прошлись по квартире и объединились для дискуссии.

— Мебель и вещи, конечно, не новые, но всё ж таки… — заметила тётя.

— Они ей ни к чему, да и мать не заменят, — заявил её муж и призвал перейти к сути дела. — Надо с ней что-нибудь решать, — и пальцем ткнул в сторону девочки. — Может, её в приют отправить?

А соседка, госпожа Кестер, как бы между прочим, говорит:

— Что вы, сами не справитесь с ней? Не чужие ведь…

— Со своими детьми забот хватает. Не до неё нам! — презрительно сказала тётя, сдувая пыль с висевшего на стене портрета семьи Хольман.

Соседка развернулась и, не сказав больше ни слова, ушла домой.

На следующий день мать хоронили. К дому подъехал катафалк, погрузили гроб и двинулись…

На кладбище прибыли тётя с мужем, госпожа Кестер и несколько незнакомых людей. Катарина Кестер вытирала слёзы, тётя тоже нет-нет проведёт платочком по лицу, её муж беспокойно расхаживал вокруг могилы; будто торопился куда-то. От такого зрелища Аделинде было жалко и себя и мать, но слёзы раз за разом застилали ей глаза, и она уже ничего не видела вокруг.

Когда отходили от могилы, к ней подошёл тётин муж и, крепко сжав её руку, сказал с ехидцей:

— Теперь, девочка, у тебя начинается новая жизнь. Привыкай!

Эти слова, словно нож, ударили девочке в самое сердце. Она и без него ясно понимала, что стоит на пороге новой жизни. Внутри неё всё закипело от ненависти к нему.

— Отпустите руку! — потребовала Аделинда, слабым и испуганным голосом. — Мне больно! — вырвав руку, она отбежала от него, смахнула слёзы с грязных щёк и пошла дальше.

А сзади слышалось зловещее дыхание тётиного мужа и угрозы в её адрес.

— Стой. Иди сюда! — грозил он. — Учти, если ты окажешься в моём доме, то за нечто подобное я буду наказывать тебя. Понятно?

Ответа не последовало. Девочка не хотела лишних проблем и поэтому предусмотрительно держалась в стороне от своего обидчика — она шла по одну сторону тропинки, а он — по другую. Так она чувствовала себя в безопасности. Относительной, конечно.

Новая жизнь Аделинды началась с того, что родственники лишили её жилплощади. Но главное было не это! А то, что хозяйка проданной ими квартиры стала для них обузой. В связи с этим они решили отправить её в благотворительное учреждение для сирот.

Спасибо госпоже Кестер. Она, посторонний человек, не раздумывая, взяла девочку за руку и повела к себе.

Катарина Кестер жила в большом уютном доме. Кроме кухни и гостевой комнаты, имелись две спальни, в каждой из них стояла деревянная кровать, а рядом — комод для вещей. На полу лежали самодельные коврики, которые несколько оживляли обстановку. Возле окон с двух сторон стояли глиняные сосуды с комнатными цветами. Пожилая женщина держала вещи в порядке и тщательно следила за чистотой в доме; полы были отполированы до зеркального блеска.

С тех пор, когда Аделинда заняла одну из комнат гостеприимной госпожи Кестер, прошло десять лет. И до сих пор она не до конца понимала, как много сделала бабушка Катарина для неё, когда надо было пережить несчастье: смерть матери, боязнь оказаться в сиротском приюте…

Почти до полуночи девушка ворочалась в постели, предаваясь своим мыслям, прежде чем уснуть тяжёлым тревожным сном.

Утром Аделинда открыла глаза, и её тут же окутал сладкий аромат выпечки. «Наверное, и вкус райский», — подумала она и, выйдя из спальной комнаты, направилась в кухню. Войдя, девушка сильно удивилась: в кухне было чисто убрано. На столе стояла ваза с цветами. Очевидно, бабушка Катарина не хотела будить её и навела порядок сама.

Сидя за столом и потягивая кофе, Аделинда едва успела мысленно поздравить себя с тем, что сегодня она пойдёт на поиски работы, как вдруг раздался телефонный звонок.

— Вы внучка бабушки Катарины?

— Да. А с кем я разговариваю?

Звонивший человек представился доктором.

— Час назад у вашей бабушки произошёл сердечный приступ. На машине «Скорой помощи» её доставили в нашу больницу.

— Как она себя чувствует? — волнуясь, произнесла она, но на другом конце провода уже положили трубку.

Аделинда не знала, что и думать. Ей было грустно, и тревожило смутное предчувствие беды. Она не могла понять, откуда взялось это ощущение. Несколько лет назад она уже ощущала нечто похожее, после чего произошло страшное событие в её жизни — умерла мать. А теперь…

Аделинда отправилась в медицинское учреждение для стационарного лечения. Ей нужно убедиться, что бабушка хорошо устроена, а главное — как её самочувствие. Ожидание становилось невыносимым.

Она толкнула тяжёлую входную дверь и вошла в помещение больничного здания. В холле было прохладно и пусто, лишь рыжеволосая девушка за стойкой регистратора разговаривала по телефону. Заметив посетительницу, она положила трубку и с милой улыбкой посмотрела на неё. — Приветствую вас в нашей больнице. Чем могу быть полезна?

— Скажите, пожилая женщина, которая была госпитализирована сегодня утром… Как она?

Лицо девушки выразило недоумение.

— Женщина, которую госпитализировали сегодня?.. — переспросила она. — Как её фамилия?

— Катарина Кестер.

Девушка открыла журнал, нашла нужную страницу и указательным пальцем провела сверху донизу.

— Есть такая… Её привезли чуть больше часа назад…

— Как она?

— Об этом вам лучше поговорить с её лечащим доктором, он расскажет вам все подробности. А пока подождите, пожалуйста, немного, — попросила она вежливо и показала рукой на низенький диванчик у стены. — Я позвоню ему, и он к вам спустится.

Аделинда, как могла, скрывала своё настроение, была сдержанной и думала только о здоровье бабушки. Опустившись на диванчик, она стиснула голову руками и погрузилась в размышления. Тянувшиеся минуты выматывали нервы…

— Добрый день. Я Алекс Берг — лечащий врач вашей бабушки.

Аделинда подняла голову. Над ней возвышался молодой симпатичный мужчина в зелёном халате.

— Здравствуйте. Как её самочувствие? — вскакивая с диванчика, спросила она и насторожилась.

— Уже хорошо, — спокойно проговорил доктор. — И так как состояние пациентки не вызывает опасения, я разрешаю вам навестить её.

— Спасибо.

Госпожа Кестер лежала в отдельной палате в самом конце коридора. Войдя в комнату, Аделинда с трудом нашла в себе силы, чтобы заговорить.

— Здравствуй, бабушка, — улыбнулась она.

— Привет. Хорошо выглядишь, дочка!

Негромкий, но уверенный голос бабушки вызвал у неё чувство успокоения, и она облегчённо вздохнула, однако слёзы всё-таки покатились из глаз. Аделинда не хотела этого, но не в силах была сдержать их.

— Что обо мне?.. Ты как себя чувствуешь?

Об этом бабушка Катарина предпочла бы не говорить, но Аделинда требовательно смотрела на неё.

— Хорошо… — отозвалась она. — Для моего возраста даже очень… Доктор сказал, когда будут готовы все необходимые анализы, назначат день операции. После её окончания он порекомендовал мне поехать в санаторий… Я бы с удовольствием, но слишком уж дороговато.

Аделинда вспыхнула.

— Да что ты такое говоришь? Деньги, бабушка, не самое главное в жизни. Их можно заработать. Впрочем, сегодня я и хочу заняться поиском работы.

Бабушка Катарина смущённо потупила глаза, но улыбка на её губах доказывала, что она согласна.

— Извини, дочка, я глупая и привередливая старуха. Но мне так жаль, что ты устроишься на работу лишь для того, чтобы тратить деньги на меня.

— Мне их не на кого тратить. Кроме тебя, у меня никого нет, — терпеливо пояснила Аделинда. — Я до конца жизни не расплачусь с тобой за то, что ты делаешь для меня. Ещё вопросы будут?..

Бабушка Катарина отступила.

— Уже нет.

— Ты самая хорошая бабушка на свете, — сказала Аделинда, крепко обнимая её.

— Ох, дочка, тебе бы замуж… Я не хочу, чтобы ты была одинока. Вся жизнь пройдёт впустую, если не с кем будет разделить её. Человек нуждается в том, чтобы любить и быть любимым.

Аделинда улыбнулась. Раз уж бабушка Катарина сама заговорила об этом, нет смысла скрывать, что она полностью с ней согласна.

— Ты права, — помолчав, сказала Аделинда. — Но где тот человек, которого я смогу полюбить? — и сама же ответила: — Пока его нет.

— Как же нет? А Мартин Боймер?

— Мартин Боймер на моей однокласснице Эльзе Дюнкерк женился.

— Боже мой, а ты?..

— А я вот она… — досадно покачала головой Аделинда. — Нельзя быть на сто процентов счастливым человеком, обязательно что-нибудь случится.

— Ничего не случится, — поспешила успокоить её бабушка Катарина. — Всё будет хорошо.

С минуту девушка обдумывала эти слова, она пока плохо представляла себе дальнейшую жизнь. Прежде чем что-то планировать, ей нужно привыкнуть к мысли, что у неё никогда не будет ни мамы по имени Лидия, ни отца — Оскара…

Даже сейчас, в больнице, во время непринуждённой беседы с бабушкой Катариной, вспомнив события десятилетней давности, Аделинда чуть не пустила слезу.

Осознать случившееся… Привыкнуть к мысли…

События того времени приняли такой неожиданный оборот и развивались так стремительно, что только держись…

Слава Богу, у неё есть бабушка Катарина. Если бы не она, Аделинду после смерти матери отдали бы в приют. Она до сих пор содрогалась от ужаса, вспоминая слова мужа своей родной тётушки: «Теперь, девочка, у тебя начинается новая жизнь. Привыкай!»

Однако пора взять себя в руки. Она не в доме приюта, не у тёти, а живёт у госпожи Кестер, и надо заботиться о ней, о её здоровье. Аделинда вновь повернула разговор в прежнее русло.

— Бабушка, тебе предстоит перенести сложнейшую операцию, и поэтому не стоит отвергать советы докторов.

Но всё же бабушку Катарину волновали предстоящие расходы.

— Такие затраты! — вздохнула она. — С ума сойти…

— Тебе нельзя волноваться. Думай только о своём здоровье. Об остальном позабочусь я, — Аделинда взглянула на часы. — Мне пора…

— Ну, счастливо тебе, — сказала бабушка Катарина и тут же перешла на тихую речь: — И всё же мне не хочется, чтобы ты тратилась на меня.

— Она не хочет! Зато я хочу! И давай больше не затрагивать эту тему.

Пожилая женщина сдалась.

— Ладно. Я согласна! Делай как знаешь. Это я так… Неудобно мне.

— Неудобно ей! А мне удобно?! — Аделинда поднялась. — Ну, я пошла. Выздоравливай. Улыбайся, вспоминая меня. До завтра… — и, поцеловав в щёку, добавила: — Смотри, не пренебрегай советами докторов.

— Удачи, дочка! Пожалуй, она тебе не помешает.

Девушка ушла. А пожилая женщина погрузилась в воспоминания, не зная, что принесёт завтрашний день…