Рассказы о людях необычайных

Пу Сунлин (1707)

В «Рассказах о людях необычайных» Ляо Чжай говорит о простых вещах, а читатель становится зрителем на своеобразном стилизованном театральном представлении, черпающем сюжеты из житейского, обывательского, и преображающем их в нечто сказочное, завораживающее, в яркие и запоминающиеся картинки из жизни судей, студентов, мещан и знати китайского Средневековья.

Лисенок Лю Лянцай

Мне передавали, со слов цзинаньского Хуай Лижэня, что господин Лю Лянцай^[60] — потомок лисицы.

Дело было так. Его почтенный отец жил в Южных горах. Как-то раз его посетил в домике старик, назвавшийся Ху. Лю спросил, где он проживает.

— Да вот в этих самых горах… Живущих свободной жизнью людей — маловато. Только нам с вами вдвоем можно, как говорит поэт, «часто коротать утро и вечер»^[61]. Ввиду этого я и явился к вам познакомиться и отдать вам честь.

Лю начал вести с ним беседу. Старичок говорил бойко, остро. Лю это понравилось. Он велел подать вина и пришел в веселое расположение духа, как, впрочем, и старик, который ушел от Лю сильно под парами. Через несколько дней он появился вновь. Лю принял его еще радушнее.

— Послушайте, — сказал он, — раз вы удостаиваете меня такой дружбой, то ей, значит, суждено стать очень глубокою. А между тем я не знаю, в каком селе ваш дом… Как же справиться, например, о вашем здоровье и самочувствии?

— Не смею, знаете ли, от вас скрыть, — отвечал старичок, — по-настоящему я — старый лис из этих гор. С вами у меня давняя, предопределенная связь. Вот почему я и решился внести свою дружбу в ваш дом. Уверяю вас — я не могу навлечь беду. И очень буду рад, если вы мне доверитесь: не будете чураться.

Лю и не стал относиться к нему недоверчиво. Наоборот: даже укрепил и углубил свое к нему дружеское чувство. Сосчитались годами. Вышло, что Ху стал старшим братом, и с этой поры они стали относиться друг к другу как братья. Сообщали друг другу даже о самомалейшем, что у кого случалось хорошего или плохого. К этому времени у Лю не было наследника. Вдруг старик как-то говорит ему:

— Не печалься, я буду твоим продолжателем рода.

Лю от таких странных слов остолбенел.

— Да, да, — продолжал Ху, — счет моим годам уже кончился, и наступает срок перерождения наново… Вместо того чтобы уходить к чужим, не лучше ли будет родиться в семье близкого друга?

— Как так, — недоумевал Лю, — ведь долговечность бессмертно-блаженного идет на десятки тысяч лет. Почему же тебе вдруг на этих годах кончить?

Старик помотал головой.

— Ну, этого ты не понимаешь.

И ушел.

Действительно, ночью Лю увидел старика во сне.

— Я сегодня к тебе пришел, — сказал он, появляясь возле Лю.

Лю проснулся. Жена, оказывается, родила мальчика, именно — господина Лю.

Придя в возраст, он отличался быстротой, остроумной речью и необыкновенно напоминал Ху. С ранних лет у него уже установилась репутация талантливого юноши. В год жэньчэнь^[62] он стал цзиньши^[63].

Это был человек с рыцарским подъемом, принимающий к сердцу чужие страдания. Неудивительно, что у его ворот все время толклись гости: из Чу, Цинь, Янь, Чжао^[64]. А у ворот был целый базар — продавали вино, торговали хлебом.

Примечания

60

Лю Лянцай — почти современник Ляо Чжая, считался даровитым администратором, исполнял обязанности прокурора и строителя речных плотин, играющих весьма важную роль в Китае при орошении полей. Кроме того, он известен как поэт, художник и каллиграф.

61

... как говорит поэт, «часто коротать утро и вечер». — Имеется в виду Тао Цянь (IV–V вв.), певец опрощения и винных чар:

Давно уж я хотел поселиться в Южной деревне,

И не потому, что там нагадал себе жилье, —

Я слышал: много там простых сердцем людей,

И рад с ними часто коротать утро и вечер.

^Поэма Тао необыкновенно популярна в Китае, особенно среди вдумчивых пожилых людей.

62

... год жэньчэнь — соответствует 1592 году.

63

... стал цзиньши — прошел на последнем экзамене и стал «выдвигаемым на службу».

64

... из Чу, Цинь, Янь, Чжао — то есть из разных местностей Китая, называемых здесь именами древних удельных княжеств, находившихся когда-то на этих территориях.