Проблема субъектов российского развития. Материалы Международного форума «Проекты будущего: междисциплинарный подход» 16-19 октября 2006, г. Звенигород

Коллектив авторов, 2006

Сегодня Россия встает на путь выхода из комплексного кризиса, глубоко проникшего в политическую, экономическую, социальную и духовную жизнь страны. В центре внимания всех ветвей власти и общества оказываются «Проекты» и традиционный вопрос «Что делать?» Вместе с тем в тени остается более важный вопрос «Кто будет делать?». Актуальность этого вопроса связана с тем, что в большинстве случаев предлагаемые проекты носят ярко выраженный характер бизнес-проектов. В них практически отсутствует социальная ориентация в интересах граждан России, кому по закону принадлежат основные ресурсы, используемые в этих проектах. Более того, увлеченность прибылью при постановке инфраструктурных проектов может стать источником серьезных угроз национальной безопасности. Без консолидации всех ветвей власти и интеллектуально-духовной элиты общества проектная деятельность по развитию России обречена на провал. Нужны специальные технологии и проекты формирования и соорганизации стратегических субъектов российского развития. Эти сложные проблемы бросают вызов и интеллектуальным силам России. Материалы форума продемонстрировали зарождающиеся интенции научной элиты к мобилизации своего потенциала в интересах проектной деятельности по развитию России, для реализации которых требуется воля и новые высокие гуманитарные технологии. Материалы, подготовленные участниками Круглого стола (ведущий В.Е. Лепский) Международного форума «Проекты будущего: междисциплинарный подход», представляют интерес для читателей, озабоченных будущим России. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Практическое знание креативных практик и наука

В.А. Буров

(Институт философии РАН, Москва)

У каждого человека и у всего общества есть свои миры, в которых они живут и действуют, ставя и решая свои актуальные задачи. В таких мирах, определяемых как субъектные, реализуются современные креативные практики постиндустриальной экономики и производства, социального управления, педагогики и медицины. Виртуальные объекты и события креативных практик наполнены энергией человеческой деятельности и поэтому являются объективной реальностью этой деятельности. Такие объекты и события действительно существуют независимо от их сторонних наблюдателей, но они виртуальны и исчезают, как только прекращается воссоздающая и стабилизирующая их деятельность. Креативные практики в каждое мгновенье имеют дело с реальностью таких виртуальных объектов и событий — онтологиями деятельностных и жизнедеятельностных субъектных миров. И именно в этих онтологиях ставятся и решаются актуальные задачи креативного постиндустриального производства. Здесь и формируется обеспечивающее креативные практики виртуальное практическое знание. Но сборка высоких технологий не может быть получена, когда коммуникация их субъектов в значительной степени заблокирована, не наблюдающим виртуальных онтологий, определяющим стандарты современного образования институциализированным классическим научным знанием. Наблюдаемость действительного мира оказывается ограничена, и его существование во множестве онтологий реальностей его субъектов не только не наблюдается, но и отрицается. Возникает разрыв между практическим и научным знанием, неустранимый из-за недостаточности средств их коммуникации.

Решить актуальные проблемы формирования развитого ресурса креативности глобального постиндустриального общества, его технологий и экономики можно только при значительном расширении наблюдаемой действительности мира. В реальных условиях креативного постиндустриального производства для этого необходимо с использованием достижений философии и науки построить развитую конструкцию используемого креативными практиками практического знания, которое имеет собственную онтологию и не может быть заменено знанием научным или философским. Измениться должно не просто знание, а наше представление о знании, о его современной развитой многосоставной конструкции и его способности к коммуникации.

Здесь необходимо увидеть еще одно фундаментальное изменение в основании общественного развития — переход от ценозного развития (сообщество слабо коммутирующих индивидов) к сообществу активных субъектов и их креативной коммуникации. На рубеже веков при переходе постиндустриального общества от социоценозов к его субъектно-активным реальностям происходит развитие идеала рациональности знания — переход от классического научного идеала бессубъектного знания об объектах к идеалу знания креативных субъектов об их деятельности, способного к широкой коммуникации деятельности. Соответственно этому развитию формируются и новые аналитические средства представления реальности.

С изменением автопоэзиса глобального мира, знание креативных практик и институциализированное знание науки из средства детерминации человека и мира превращаются в средство широкой поликультурной коммуникации и репрезентации человеком самого себя и творимого им мира. Практическое знание и наука становятся средством поддержки автопоэзиса субъектов глобального поликультурного общества. Такое изменение актуальности функций практического знания и науки выражается в структуре знания и соответствует актуализации ресурса креативности и возрастанию ценности человеческой индивидуальности в современном нам мире. Знание XXI века, в том числе и научное, более, чем это было до того, обращено к своему субъекту.

Важнейшим для становящейся коммуникативной рациональности является представление об автопоэзисе — постоянном самосоздании субъектов. Это напрямую связано с постиндустриальным развитием производства. Задействование современным производством общего ресурса креативности и потенциала креативной индивидуальности требует рассмотрения ее деятельностных и жизнедеятельностных реальностей и создания средств управления деятельностью и жизнедеятельностью именно в этих реальностях. Такой подход выделяет проблему осознанного автопоэзиса — постоянного самосоздания субъектом как самого себя, так и уникальных миров своей деятельности.

Реальность субъекта и его деятельности — это реальность, в которой есть порядок. Порядком определяется состояние такой реальности, и этими состояниями человек может управлять. Реальность как бы кристаллизуется субъектом, в ней формируются структурированные каналы активности и деятельности со своим пространством, временем и законами — собственные каналы реальности субъекта. Необходимо видеть и осознавать такую кристаллизацию-структурирование реальности мира человека и осознанно управлять этими процессами.

Для работы с собственными каналами реальности субъекта необходимы «технические» средства и их развитое производство.

И первым выделяемым нами таким операциональным средством являются собираемые в науке и культуре рефлексивные площадки (термин В.Е.Лепского). Рефлексивная площадка — это позиция индивидуального и группового субъекта, оснащенная необходимым внутренним психическим опытом и языковыми средствами для осознания и структурирования субъектом реальности самого себя и своей деятельности. Будем включать такие структурированные позиции в систему практического и научного знания, обращая его к реальности субъекта этого знания. Такие позиции являются пунктами входа субъекта в структурируемые им виртуальные каналы деятельностной реальности. В каждом таком канале детерминируется онтология и принимаемая субъектом рациональность и, соответственно так определенной онтологии и рациональности, развивается и ограничивается его деятельность. Рефлексивные площадки используются субъектом для соответствующей выбранным целям сборки самого себя, структурирования и переструктурирования своей деятельности и для коммуникации с другими субъектами. Задачи актуализируются, ставятся и решаются субъектом в структурированной им собственной онтологии его деятельностных и жизнедеятельностных каналов реальности.

Такое практическое и научное знание является сферой обеспечения субъекта необходимыми ему для решения его задач рефлексивными площадками. Производство и передача рефлексивных площадок включаются в общую систему производства и передачи современного знания, определяя постнеклассическое образование, науку и производство как работу с рефлексивными площадками и каналами реальности субъектов. Для развития общества его научное знание и экономика оказываются новой коммуникативной реальностью — наукой и экономикой рефлексивных площадок и каналов реальности постиндустриального общественного производства. Вложение средств и получение доходов оказывается отнесенным к каналам реальности и к их рефлексивным площадкам.

Коммуникация социальных субъектов несет на себе функцию передачи партнеру и согласование с ним средств структурирования реальности для построения совместной деятельности. Каждый из нас либо пытается перевести партнера в свой канал реальности, передавая ему свою рефлексивную площадку этого канала, либо пытается открыть для себя реальность, как ее видит и понимает его партнер, переходя на его рефлексивную площадку, либо происходит креативная коммуникация, в которой партнерами создается новая рефлексивная площадка и новый канал реальности совместной деятельности.

Мы все время оперируем с рефлексивными площадками для управления входами в каналы реальности.

Первоначальная проекция собираемой рефлексивной площадки на реальность нашей деятельности дает лишь самые общие наметки возможной структуры — интенции. Структурирование в интенциях представляется субъекту «малополезным» и уступающим ясности и конструктивности уже имеющихся у него структурирований. Но дальнейшее развитие деятельности, опирающееся на структурировавшиеся интенции начинает формировать новую онтологию собственного канала реальности субъекта, в которой уже выстраивается креативная практика. Структурирование в интенциях — необходимая фаза креативных практик.

Рефлексивные площадки оказываются «площадками» мира деятельности, на которых деятельность субъектов согласуется. Распространяясь как культурный феномен, основные рефлексивные площадки наблюдаются в проявлении порождаемых ими форм коллективного поведения. С позиций синергетики они являются организующими мир параметрами порядка.

Так, во многих случаях, конфликты субъектов деятельности определяются конфликтом действующих синергетических параметров порядка, определяющих входы в разные каналы деятельностной реальности. И тогда одни группы субъектов без всякой координации начинают действовать одинаково, согласно одному синергетическому параметру порядка, а другие — другому. Поведение индивидуального субъекта странно трансформируется при его попадании в зоны действия то одного, то другого параметра порядка. События становятся подобными бурям, их вихри закручивают виртуальные каналы деятельностной реальности и втягивают в них множество индивидуальных субъектов. Люди оказываются сорванными с обычных для них рефлексивных площадок, вырваны из своих привычных каналов реальности и заброшены в эти виртуальные потоки реальности.

Успех того или иного проекта креативной практики определяется тем, как открываемый им канал реальности расположен по отношению к зонам действия основных синергетических параметров порядка общества и производства и, в том числе, по отношению к зонам действия основных общих рефлексивных площадок. Соответствие этим параметрам позволяет опереться на определяемые ими мощные кооперативные эффекты согласованного действия многих социальных субъектов без каких-либо развитых специальных организационных форм. Стабильную эффективность каналов деятельностной реальности можно обеспечить, простраивая рефлексивные площадки их субъектов на основе знания этих параметров порядка.

В постсоветский период в России стали быстро развиваться креативные практики, использующие субъективные представления для организации деятельности и решения стоящих перед субъектом задач. Высокую эффективность показали практики креативной экономики, в значительной степени вытеснив провозглашенное в СССР научное управление экономикой. Развивалась креативная политология. Решая неразрешимые для научной медицины задачи без опоры на научные модели, креативная медицина стала завоевывать уже заметное место на рынке медицинских услуг. Были созданы альтернативные государственной системе квалификации научных кадров самодеятельные структуры, фиксирующие открытия и присваивающие ученые степени и звания. Было создано множество альтернативных академий со своими академиками и президентами. Практическая эффективность креативной экономики делает невозможным существование науки без признания реальности этих практик.

Мы уже отметили, что формирование практического знания креативных практик приводит к выделению деятельностных каналов реальности, в которых и осуществляется познание и деятельность этих практик. Одним из результатов такого канализированного познания и деятельности является выделение объектов и событий, определяющих актуальную онтологию канала реальности. Субъект ставит и решает свои задачи как операции со структурированными им объектами и событиями такой актуальной онтологии его собственного канала реальности. Такими действиями он стабилизирует свой канал реальности и структурирующиеся в нем актуальные объекты и события.

Каждый человек в мире собственных объектов и событий его собственного канала реальности реагирует на них. Другим его поведение может показаться странным, иррациональным, но для него это вполне разумное реагирование на видимые им объективные ситуации (хотя и не видимые для других, не включенных в деятельность). Возникает кажущийся парадокс: ситуации объективно реальны, но имеют размерность деятельности и не могут наблюдаться субъектом меньшей размерности — без размерности деятельности. Такой моломерный наблюдатель отрицает действительность собственной онтологии субъекта креативной деятельности, так как в его собственной маломерной реальности этих объектов и событий действительно нет.

Здесь креативные субъекты рассматриваются не как замкнутые динамические системы, а как открытые в культуру автопоэтические системы, постоянно воссоздающие себя и создающие собственные онтологии и собственные пространство и время. Поэтому и каналы реальности автопоэтических субъектов не могут быть рассмотрены как динамические системы, развивающиеся в одной заданной для всех онтологии и пространственно-временной структуре. Их необходимо рассматривать как автопоэтические реальности, порождающие собственную онтологию и пространственно-временную структуру. И именно при актуализации этой структуры может быть осуществлена идентификация их собственных онтологий.

Структурирующиеся в деятельности объекты и события, как и канал реальности, в котором они находятся, виртуальны. При изменениях автопоэзиса могут прекращать существование как каналы реальности, так и структурировавшиеся в них актуальные объекты и события. С этих позиций любая социальная реальность может быть рассмотрена как результат коммуникации множества собственных виртуальных каналов реальности социальных субъектов. В.И.Аршинов выделяет то, что они стягиваются в некие «фигуры» — гештальты, которые стремятся к самодостраиванию.

Культура, экономика и наука, современной России являются такими, склонными самодостраиваться каналами коммуникации множества ее автопоэтических субъектов, в которых можно выделить гештальты отдельных автопоэзисов. В этом случае важнейшим качеством этих каналов коммуникации должна быть поддержка ими автопоэзиса участников коммуникации.

Однако во многих случаях в коммуникации автопоэтических субъектов одним из партнеров выдвигается неосознанное требование прекращения другим партнером по коммуникации его автопоэзиса и перехода в русло автопоэзиса первого субъекта или даже в некое никем не осуществляемое идеализированное русло.

Такие требования часто предъявляются со стороны субъектов рынка науке, культуре и другим субъектам общества, как не умеющим жить по правилам рынка, а со стороны науки — реальным креативным практикам экономики, политологии, управления, права, педагогики, психологии, медицины как требование научности их деятельности. Здесь то и оказывается нарушенной коммуникация и возникают конфликты. Предъявляемые науке требования рыночной эффективности и предъявляемые практикам требования научности во многих случаях являются требованием перехода в сконструированный на бумаге канал реальности и прекращения субъектом своего реального автопоэзиса.

С позиции точных определений, это означает, что наблюдаемость действительности для используемых моделей возможна только в детерминированном этими моделями канале деятельности социальных субъектов, тогда как актуальная действительность оказалась вне этого канала и стала ненаблюдаемой.

Однако требование к партнеру по социальной коммуникации перенести его автопоэзис в наблюдаемое модельное русло в данном случае эквивалентно требованию прекращения им своего автопоэзиса — самоуничтожения.

Ненаблюдаемость автопоэтических субъектов и их каналов реальности практическим знанием и системой научного знания приводит к полной непредсказуемости формирования, развития и действий таких субъектов, непрогнозируемости социального развития.

Необходимо понять, что онтологии каналов реальности субъекта не должны быть разрушены в коммуникации, если они обеспечивают его жизнедеятельность, являются важной реальностью автопоэзиса этого субъекта.

Это относится и к коммуникации науки с креативными практиками и традиционной культурой и к коммуникации в правовом поле.

Здесь мы приходим к концепции рефлексивной науки и, в том числе, рефлексивной социологии и рефлексивного права, имеющих доступ к внутреннему опыту своего субъекта и соотнесенных с его автопоэзисом. Средством такого доступа для субъекта автопоэзиса являются определяемые нами его рефлексивные площадки — собираемые для структурирования реальности трансдисциплинарные комплексы моделей.

Сегодня трансдисциплинарные рефлексивные площадки для управления деятельностью автопоэтических субъектов строятся в самых различных отраслях социальной практики.

Для науки пока еще не принято фиксировать внимание на глубине различий научной истины для разных людей, в зависимости от их внутренней организации, от их духовного становления. Такие различия научной истины проистекают из вполне естественного различия объективных деятельностных и жизнедеятельностных реальностей, в которых строится и осуществляется деятельность. Наука все еще тяготеет к представлению о том, что научное знание должно носить универсальный — одинаковый для всех людей характер. Этот предрассудок (действующий раньше рассудка) толкает к неприятию теоретических конструкций, противоречащих привычному для каждого конкретного субъекта (но совершенно непривычному для многих других) видению мира. Как выйти из тупика классического научного редукционизма?

Выходом является соответствующий новой актуальной ценности нашего общества — ценности индивидуальности отказ от попыток сведения реального практического знания к одной универсальной «научной» позиции и использование «стратегий навигации» (термин предложен В.Е.Лепским) в мире знания.

Расширить возможности науки можно, если убрать претензии на монополию «своей братии» в мире реальностей знания, на что уже указал Е.А.Климов в своем фундаментальном исследовании субъектных миров профессионалов. Отношение «навигации» и позволяет науке изменить позицию монополиста на позицию навигатора.

С древнейших времен человек в обществе живет опытом других. Люди всегда создают свои «пространства доверия» (понятие предложено В.И.Аршиновым), где они просто присоединяются к действиям других. Поэтому для каждого очень важно разместить необходимый для ориентации опыт в своем пространстве доверия. Каждому важно знать, что в пространстве доверия кто-то вполне реальный уже смог преодолеть встающие перед ним проблемы, и теперь лишь надо повторить то, что делал тот.

Пространство доверия является средством нашей коммуникации с миром и с собой. Те реальности, которые в него не попадают, оказываются ненаблюдаемыми. Мы не можем их увидеть и использовать при построении своих действий.

Наиболее значимое для всех общецивилизационное пространство доверия создает образование. Однако, любые определяемые им редукции, в том числе существующие научные, неизбежно теряют часть полезного опыта.

Отказ от собирания феноменологии нередуцированного синергийного субъекта и размещения ее в пространстве доверия образованного человека блокирует пути эволюции человека как антропологического типа к все большим возможностям. Нужно помочь каждому конкретному человеку выйти из тупиков редукции его способности к действию, и открыть его сущностную нередуцированную возможность быть субъектом реальности — успешным, здоровым, счастливым, справляться с трагедиями, и катастрофами, еще вчера казавшимися ему несуществующими и далекими, и вдруг теперь каждодневно открывающими бездну под его ногами.

Иногда для этого необходимо лишь слегка помочь человеку изменить свое самоощущение.

Сегодня знание переживает период качественного развития идеала научной рациональности — происходящей глобальной постнеклассической научной революции. И, хотя научные революции не так драматичны как социальные, они ломают сложившееся разделение на направления и порождают свои драмы в судьбах как их первопроходцев, так и сложившихся старых научных школ и институтов. Нам надо очень бережно относиться к ученым и преподавателям, затрагиваемым этим изменением оснований знания, но мы должны и открывать путь реализации основных целей и ценностей общества, вызвавших к жизни этот новый идеал научной рациональности — новую глобальную научную революцию.

Основой характеристикой формирующегося сегодня постнеклассического научного знания является работа с актуальным для постиндустриального развития цивилизации ресурсом креативности и его носителем — творящей свои миры креативной индивидуальностью. Именно актуализации ресурса креативности соответствует происходящее в науке качественное развитие идеала научной рациональности, вызвавшее либерализацию науки и создание новых сообществ исследователей и новых структур науки. Формирующиеся предметные области как креативных практик, так и научного знания невозможно рассматривать без человека — их активного творящего начала, формирующего, означивающего и осмысливающего в них собственные каналы реальности и их собственные онтологии.

Понятие постнеклассической науки созвучно современным цивилизационным ценностям. Наука не может быть подчинена классическому идеалу бессубъектного знания как зеркального отражения мира. Наука — это средство нашей автокоммуникации и коммуникации — понимания себя и других в контексте достигнутого цивилизацией культурного уровня. И эта ее способность к широкой коммуникации знания является ее новым идеалом рациональности — разумности исследования человеческой природы.