Убийцы Мидаса

Питер Аспе, 1996

Морозным утром на одной из центральных улиц Брюгге обнаружен смертельно раненный мужчина. А ночью кто-то взорвал памятник известному фламандскому поэту. Руководство города в панике: главный источник дохода Брюгге – туризм под угрозой. Люди не захотят посещать город, в котором убивают иностранцев и взрывают памятники. Расследование ведет комиссар полиции Ван-Ин. Комиссар разрабатывает несколько версий, но его знаменитая интуиция подсказывает ему, что между убийством и взрывом памятника есть связь. И что хуже всего, будут новые преступления…

Глава 7

Некогда величественный памятник Гвидо Гезелле теперь пребывал в плачевном состоянии. Большой кусок бронзы, отколовшийся от него, упал на припаркованную неподалеку «мазду», придав японской машине вид сплющенной консервной банки. Должно быть, ее владелец пожалел, что припарковал машину не в том месте и не в то время. Что касается, самой «мазды», то она явно испытала культурный шок.

— Бедный Гвидо!

— Прости? — удивленно уставился на комиссара Версавел.

— Я имел в виду не тебя, Версавел. Посмотри на этого бедного искореженного классика. От нашего величайшего поэта остались одни рожки да ножки.

— Не нужно говорить о нем в таком тоне, он этого не заслуживает, — возмутился Версавел. — Перестань бунтовать против всего и вся. Это напрасная потеря времени и сил. Поэзия Гвидо бессмертна.

— Быть может, это и так, сержант, — неуверенно согласился Ван-Ин. — Но его стихи, на мой взгляд, немного дилетантские.

— А я все равно очень уважаю Гезелле. И всегда буду уважать, — обиженно заявил Версавел. — Я люблю его стихи всем сердцем.

— Охотно верю.

— Ни один из современных поэтов даже мизинца его не стоит, — с жаром заявил Версавел и глубоко вдохнул холодный зимний воздух. Насмешливые замечания Ван-Ина о его любимом поэте явно возмутили Гвидо.

Я столько лет с тобою счастлив был,

Но миг безумья наше счастье погубил.

Теперь, чтоб вымолить твое прощенье,

Я посвящаю все цветы, все вдохновенье

Тебе одной. Прости, и мы опять

Нектар, как пчелы, будем собирать, —

с чувством процитировал Версавел.

Как ни странно, стихи Гезелле в исполнении Версавела тронули Ван-Ина. Быть может, эти простые, незамысловатые строки как нельзя лучше подходили к сегодняшнему настроению комиссара. А может быть, дело было в певучем мягком баритоне Гвидо.

— А я и не знал, что ты такой поклонник Гвидо Гезелле, — с искренним восхищением произнес Ван-Ин.

Версавел бросил задумчивый взгляд на свинцовое небо. «Как странно иногда действует на людей снег», — подумал он.

— Как бы там ни было, это был прекрасный памятник Гвидо Гезелле, — заметил Версавел. — А теперь он развалился на куски.

Полицейские огородили лентой место преступления. Несмотря на то что стоял февраль и было очень холодно, на площади Гвидо Гезелле собралась целая толпа туристов. Они расталкивали друг друга локтями, стараясь подобраться как можно ближе к ленте. Эти праздные зеваки боялись упустить малейшую деталь. «Прямо как зрители в театре», — с неприязнью подумал Ван-Ин.

— Слава богу, что сейчас зима и хотя бы нет москитов, — съязвил Ван-Ин, с трудом продираясь сквозь толпу.

Завидев Версавела и Ван-Ина, офицер помахал им и опустил ленту, чтобы они беспрепятственно прошли к месту преступления. Прибывший незадолго до них Лео Ванмаэль бросился Ван-Ину и Версавелу навстречу. Его короткие ножки увязали в снегу.

— Зло никогда не дремлет, не так ли? — весело проговорил Лео. Он, по своему обыкновению, пребывал в прекрасном расположении духа.

— В баре при гостинице «Гезелле» подают прекрасный кофе с коньяком, — сообщил Лео, подмигнув комиссару.

Ван-Ин осмотрелся. Все были заняты делом. И у него не было никаких причин отказываться от предложения Лео.

— Заодно вы обо всем мне расскажете, — весело отозвался Ван-Ин. — Лучше это сделать в тепле. День сегодня на удивление холодный.

Конец ознакомительного фрагмента.