Непредвиденное путешествие

Петр Стрелков, 2015

Рассказы об экспедиционных происшествиях и эпизодах жизненного пути известного зоолога Петра Петровича Стрелкова (1931–2012). Вырисовывается портрет российского интеллигента второй половины прошедшего века, человека с глубокими петербургскими корнями, трудным детством военного и послевоенного времени, счастливой жизнью ученого, всю жизнь работавшего по призванию, а не карьеры ради, человека с признанными за рубежом научными заслугами и весьма скромной зарплатой научного сотрудника Академии наук, горожанина, страстно любившего природу и неплохо знавшего и любившего деревню, наконец, писателя-лирика. Книга может быть интересна широкому кругу читателей.

Белое солнце Бадхыза

На кордон Кызылджар нас привезла красная пожарная машина, куда мы были втиснуты втроем на одно законное место. Почему столь необычный транспорт использовался тогда в Бадхызском заповеднике, сказать не могу. Но мы были счастливы, так как ждать оказии пришлось несколько дней.

Была середина мая. Уже больше недели, как мы приехали в южную Туркмению из прохладного весеннего Ленинграда, и все не могли нарадоваться горячему солнцу. Настоящее тепло, по здешним понятиям, еще не наступило.

Утром я встал с восходом солнца, чтобы совершить маршрут вдоль длинного сухого оврага, давшего название кордону. Кончался он знаменитой впадиной Ой-Ерландуз, высохшим дном соленого озера. Увидеть эту достопримечательность и познакомиться с природой окрестностей Кызылджара и было моей главной целью.

Хорошо идти по утренней безросной прохладе Бадхыза. То же думал и молодой пес с кордона, который решил меня сопровождать. Ростом эта туркменская овчарка была с молочного теленка, но доверчивость и ласковость выдавали ее щенячий возраст — около полугода. Я не был уверен, что овчаркам разрешается свободно гулять по заповеднику, но прогнать ее не смог. Собака жизнерадостно трусила впереди, не обращая внимание на мои проклятия и демонстративное метание камней.

Первым интересным животным, которое я увидел, оказался стервятник. Птица сидела на краю пещеры, уходившей в крутую стену оврага. Ее странный облик — желто-оранжевая голая голова с пышным париком светлых перьев на затылке — не вызывает в зоопарке симпатий. Здесь же, на свободе, стервятник выглядел внушительно и почти красиво. Когда я подошел совсем близко, он поднялся в воздух и стал закладывать широкие круги над оврагом.

Я полез искать гнездо стервятника. Пещера была явно сделана рукой человека, на стенах остались следы орудий, высекавших подземелье в плотном слое лесса. Кто соорудил это жилище в таком негостеприимном ныне месте? Наверное, люди ушли, когда высохла питавшая их жизнь вода, некогда бежавшая по оврагу. Позже я узнал, что возраст пещеры в Кызылджаре около семи тысяч лет и она старше египетских пирамид.

Гнездо стервятника действительно обнаружилось в пещере: в центре беспорядочной кучи сухих стеблей и веток лежало единственное, но очень крупное яйцо. Вокруг валялись куски панцирей черепах и высохшая голова варана — остатки падали, которой питалась птица.

После осмотра пещеры я неторопливо пошел вдоль верхней кромки оврага. Вправо и влево расстилалась слегка покатая равнина, покрытая зарослями ферулы. Это зонтичное травянистое растение считается достопримечательностью Туркмении: высотой оно достигает роста человека, а толщина узловатого стебля руки взрослого мужчины. Сухие стебли ферулы издавали специфический, как будто «звериный» запах. А может быть, так казалось из-за обилия вокруг крупных животных, которыми славится Бадхызский заповедник.

В пределах видимости то в одиночку, то небольшими табунками появлялись куланы — главная гордость Бадхыза. Несколько раз я вспугивал на склоне оврага муфлонов. Особенно запомнилось их бегущее лавиной стадо. Оно быстро скрылось за поворотом, но долго еще был слышен топот сотен копыт и шум катившихся по склону камней.

Больше всего мне нравились джейраны. Необычайно грациозны и изящны эти антилопы, еще недавно многочисленные во всех пустынях Средней Азии. Так было до начала массового автомобилизма, потом браконьерская охота с машин почти истребила этого прекрасного зверя. А в окрестностях Кызылджара его было много. Одна самочка джейрана поднялась с лежки совсем близко от меня, отбежала недалеко, остановилась, и мы долго рассматривали друг друга.

Рядом я нашел останки ягненка, недавно растерзанного хищником: будто игрушечную голову, обрывки шкуры и чуть толще карандаша ножки с блестящими черными копытцами.

Прошло несколько часов, когда я обратил внимание на странное поведение собаки. Давно уже она не бежала впереди меня, а плелась далеко позади. Передвигалась собака короткими перебежками: преодолев метров пятьдесят, она залегала в жиденькую тень кустарничков и делала новый рывок только после того, как я уходил далеко вперед. Затем перед очередной пробежкой пес стал жалобно выть и явно отказывался идти дальше. Устать до такой степени собака не могла. Я шел медленно, подолгу задерживался для фотографирования и разглядывания интересных животных и растений. С трудом до меня дошло, что щенку стало слишком жарко, а подушечки его лап начала обжигать разогревшаяся на солнце почва.

Конец ознакомительного фрагмента.