Пути Деоруса

Петр Машьянов (2024)

Жители Деоруса не верят в то, что по их земле некогда ходили боги: они это знают. Оставленные небожителями колоссальные сооружения — тому свидетельство. Правители страны именуют себя Избранниками богов, а древнейшие благородные семьи — Видевшими их деяния. Но даже в этом краю, большинство никогда не увидит чудес: высшие жрецы равнодушны к делам смертных, а их соперники, присягнувшие демонам, вершат свои ритуалы в строжайшей тайне. Однако, существует еще один путь. Умения шпионов, служащих Избранникам, не описаны ни в священных, ни в нечестивых книгах. Один из них — Ганнон — может больше, чем известно его хозяевам, и больше, чем ему следовало бы. Непокорные Видевшие плетут заговор, чьи нити протянулись куда дальше, чем можно было представить. Этот след проведет Ганнона по известным землям невиданными ранее путями до самого края изведанного, до истока его дара. Эта сила опасна, но может помочь окончательно скрыться в тени или, быть может, выйти на свет.

Глава 4. Вопрос Избранницы

С рассветом Ганнон поспешил в сторону башни, в которой его дожидались книги. Иннар по утрам был на своем молковом обходе, и надежды разыскать его вовремя не было. Юноша приготовился стучать, что было сил, но дверь мягко открылась вовнутрь от первого же прикосновения. Книги стояли почти у самого входа, тюки аккуратно завязаны. Ганнон заглянул вглубь комнаты: Боннар спал, уткнувшись лицом в стопку листов, бутылок с выпивкой вокруг не наблюдалось.

Взяв книги, Ганнон быстро зашагал в сторону здания, в котором располагался советник короны по церковным делам. Тревога за Виннара потихоньку вытеснялась неприятным холодком от предстоящей встречи с власть имущим. Служка, стоявший рядом со входом, сообщил, что Прелат еще в покоях, но уже работает. Передать книги он отказался, но согласился провести посетителя внутрь.

Просторная комната с высоким потолком была хорошо освещена благодаря выходившему на восток окну в виде круга Ихариона. За столом из полированного дерева сидел худощавый мужчина чуть моложе сорока, с тонкими чертами лица и голубыми глазами. Несмотря на ранний час, он был одет в громоздкое бело-золотое одеяние, а его щеки были выскоблены до красноты. Светлые волосы собраны в хвост, а те, что еще не доходили до затылка, — тщательно смазаны маслом, чтобы прилегать к голове.

Ганнон поставил книги на пол, чем привлек внимание хозяина покоев. Осмотревшись по сторонам, асессор не нашел фигурки Адиссы и стоял, потирая пальцы. Это не ускользнуло от внимания Прелата, но обратился он к вернувшемуся служке.

— Наконец-то, ты принес недостающие письма? — Речь советника была лишена всякого намека на говор той или иной провинции — чистое произношение Део Арватоса, хотя по слухам Прелат начал свой путь очень далеко от Красного Города. Служка молча рванул в сторону хозяина, склонив лысую голову и чуть не врезавшись в Ганнона. Он встал сбоку от стола и приготовился читать письма. Ганнон прокашлялся, за что был награжден недоумевающим взглядом Прелата, который быстро сменился неодобрением.

— Тебе следует подождать, пока ждут своего завершения дела более важные. А поглаживание фигурки коровы, упомянутой в четвертом, пятнадцатом и двадцать седьмом стихах тома Хождения, — это суть поклонение Старому слову, хоть и не порицаемое. Может, еще и янтарь от нечистой силы носишь? — язвительно спросил советник.

Ганнон закрыл глаза и постарался убедить себя, что очередная ступень на службе Коулу все равно не возвысила бы его достаточно, чтобы расправляться с подобными людьми по желанию.

— Какого совета просят от нас сегодня? — обратился к служке жрец, снова забыв о присутствии Ганнона.

— Начать с Видевших? — робко спросил служка. Он заметно волновался, перебирая листы пергамента и рассматривая печати.

— Безусловно.

— Есть только письмо со Второй Ступени, — произнес служка. — В деревне Посвящение проводили, заменив молоко на эль, пишут, что он был мутный. — Служка прищурился. — Эль селянам продал заезжий жрец, когда узнал, что у них полегла скотина и молока нет. Мальчика стошнило на сапоги Видевшего, который посетил праздник.

Ганнон переводил взгляд с одного серьезного лица на другое, все силы уходили на то, чтобы сохранить самообладание и — боги упаси — не усмехнуться.

— Напиши — назначить штраф жрецу в стоимость сапог в пользу землевладельца и обычную епитимью в казну церкви за отклонение от канона. Дальше, — повелел советник.

— В деревне выше по Ступени мужчина после поимки грабителей пытался отравить их всех.

— А какой совет нужен от нас? — Прелат приподнял светлую бровь.

— Пишут, что он считал это милосердием и что хотел взять все грехи на одну, свою, душу. — Служка медленно водил пальцем по неровным строкам. — Грабителей должны были казнить в разных местах… — Он замешкался и медленно закончил словами: — Более одного палача. Все, больше ничего не написано.

— Ложные мученики… — Прелат побарабанил пальцами по столу. — Пусть отошлют к Видевшему и судят за ересь по прецеденту. И допросят односельчан. Еще что-то?

— Священник, то есть бывший священник Вортана, — поправился служка, — призывал к аскезе и служению трудом для всех.

Прелат встал и прошел к окну, с минуту он стоял молча, пока не вернулся обратно на свое место. Его пальцы потянулись к вискам, но он отдернул руки, будто из огня, и вместо этого помассировал ими лоб.

— Тяжело приговаривать брата, — Прелат вздохнул, — пусть даже бывшего. Это следует осудить как покушение на основы мироздания, прецедент — оскорбление Черного духовенства.

— Но, — служка сглотнул, — о них ведь он ничего не говорил.

— Ты будешь перечить, не понимая моих слов? — Под взглядом хозяина несчастный съежился. — Тот же прецедент по тяжести не означает той же сути обвинения! Иди и повтори молитву двадцать раз, закончим позже.

— К-которую, Ваше… — заблеял прислужник.

— Любопытство и дерзость составляют ересь. — Прелат ответил церковной максимой, полагая, что ответ исчерпывающий.

Служка пронесся мимо Ганнона, аж одеяние хлопало. Прелат выдержал паузу, записывая что-то на пергаменте прежде, чем заговорил:

— Что это? — Он кивнул на тюки.

— Книги… — начал говорить юноша.

— Я не могу понять, — перебил его Прелат, разминая пальцы, — почему то, что я прошу, не выполняется? Книги должен был принести другой слуга, и не сегодня, а вчера.

— Вчера вас и ваших слуг не было на месте…

— Я не слышу ответа. — Церковник громко дышал, зажмурив глаза. — Кто решил, что может отменять мои распоряжения и менять исполнителя?

Ганнон сжал челюсти, стараясь не выдать гнев. Хорошо подумав, он ответил:

— Иннар приносил книги вечером, но побоялся оставить их без присмотра. Сейчас же он, по приказу госпожи кастеляна, совершает обход, как и всегда. Он попросил меня принести книги, чтобы не ждать полудня.

— И это вы называете бояться за книги? — не моргнув, продолжил Прелат. — Таскаете их в каком-то тряпье. Они стоят дороже ваших жизней. — Ганнон стоял молча, пока вновь не услышал голос советника. — Что ты стоишь? Подними их на стол.

Помедлив секунду, юноша повиновался и, пронеся тюки через комнату, взгромоздил тяжесть наверх. Он развязал аккуратные узлы и уставился на столешницу, украшенную гравировкой в виде ветвей и листьев. Решив, что с Ганнона хватит, Прелат молча махнул ладонью, веля ему удалиться. Его внимание целиком поглотил один из принесенных томов.

По пути Ганнон заметил группу гвардейцев в зеленых цветах дома королевы. Обходя их по широкой дуге, он все же прислушался к разговору. Лидер группы раздавал указания раздраженным тоном: «Найти… Прибывает… Прелат… Боннар». Последние слова заставили Ганнона остановиться: похоже, воины собирали совет по приказу Избранницы. Вздохнув, юноша проводил взглядом гвардейца, уходившего в сторону покоев духовенства. «Придется будить беднягу, негоже ему опаздывать к самой Избраннице», — подумал Ганнон и направился к башне, в которой заночевал монах.

***

Королева, одетая в серую накидку, стояла возле входа в покои своей доверенной служанки, ожидая второго жреца. Рядом уже стоял Прелат, ярко выделяясь своим одеянием. Он говорил что-то о судах и потребности светского судейства в наставлениях. Из-за угла показался капитан гвардии — высокий седой мужчина со шрамом возле левого уха. Он и отвечал за поиски.

— Капитан, — приветливо улыбнулась Избранница, — вам удалось найти… ах да, вот и он, — закончила королева, оборвав только открывшего рот солдата, глянув ему за спину. Там, пыхтя, поспешал толстый служитель Вортана с неаккуратно собранными в пучок кудрявыми волосами. Вид у него был такой, словно его только разбудили. Приблизившись, монах поклонился и проговорил, тяжело дыша:

— Ваше Величество, прошу прощения…

— Не стоит. И говорите тише: я бы не хотела привлекать внимание к нашей встрече. — Избранница с грустью оглядела Прелата и капитана своей гвардии в их ярких одеждах. — Прошу за мной.

Королева распахнула дверь и вошла внутрь убранной драпировками комнаты, нежно погладив золотую фигурку Адиссы, которую сама когда-то подарила жившей здесь девушке. Прелат проскользнул следом, едва не столкнувшись с монахом. Советник провел пальцами по спине коровы и встал по правую руку от госпожи. Боннар же зашел последним, слегка потрепав фигурку за ухом. Капитан стражи остался за дверью.

— Господа! — Избранница отступила на шаг, чтобы видеть обоих собеседников. — Мне нужна ваша помощь. И прошу оставить этот разговор между нами. — Церковники кивнули в знак согласия, и она продолжила: — В замок недавно привезли пленника, доставил его человек из Второго Круга Ихариона. — Мужчины удивленно переглянулись. — Я прошу вас рассказать все, что вы знаете о них обоих.

— Дела этого ордена закрыты даже от остальных слуг Ихариона, — первым слово взял слово Прелат, стараясь остаться невозмутимым. — Их судебные процессы не описаны в доступных мне источниках, но их пленник, безусловно, связан с поклонением демонам. — Жрец все же сглотнул.

— Вы желаете что-нибудь добавить? — спросила королева, обратившись к Боннару.

— Ахм… — Он откашлялся. — Насколько мне известно, в основном они следят за… порядком в землях западнее и южнее Тихих холмов.

— Это те земли, что разорил соседний дом? Как же он назывался? — Избранница прикрыла глаза, шевеля губами.

— Соседний дом зовется Виссарин, Ваше Величество. Имя же дома, что был уничтожен, стерто из всех записей, — сказал Боннар.

— Да, конечно же. Вы согласны с Прелатом касательно пленника?

— Безусловно, — монах кивнул. — Серые весьма преданны своему делу.

— Серые? — удивленно спросила королева, а Прелат недовольно вдохнул.

— Прошу прощения, Ваше Величество. — Боннар приложил рукав к вспотевшему лбу. — Так иногда называют братьев Второго Круга.

— Это совершенно не относится… — начал говорить Прелат, но Избранница остановила его взмахом руки.

— И почему же? — она вновь обратилась к Боннару.

— Они обладают некоторыми, хм, силами, которые Ихарион в милости своей дает им для борьбы с врагом. Но их не сравнить с тем, что могут жрецы, именуемые Черными.

— Ахах! — Королева улыбнулась. — Слабее Черных жрецов, но, все же, не Белые, так что ли? — Женщина кивнула в сторону Прелата, чье покрасневшее лицо контрастировало с белизной его одеяния. — Каковы их права и привилегии?

— Я полагаю, здесь почтенный Прелат услужит вам лучше меня, — ответил Боннар.

Избранница перевела взгляд на второго жреца. Тот откашлялся и начал объяснять:

— Со времен хартии о Разделении, благодаря которой лорды вновь стали сами судить на своих владениях, хотя и не без нашей помощи, примат церкви в судебных делах остался только у Второго Круга и только в тех землях, что упомянул брат Боннар.

— То есть у него нет здесь власти?

— Пленник остается его собственностью, но, думаю, вы можете участвовать в разбирательстве. Я подыщу прецедент, но это очень редкий случай.

— Вы сможете участвовать от нашего имени?

— К сожалению, нет, Ваше Величество. Брат Круга сам решает, кто представляет духовенство, и это он сам.

— Нам нужен кто-то компетентный, но при этом мирянин, я правильно вас поняла?

Прелат кивнул и пожал плечами, насколько позволяло одеяние.

— Есть один талантливый юноша, он сейчас в замке, — вновь вступил в разговор служитель Вортана. — Его имя Ганнон.

— Кто он такой? — спросила королева, резко повернув голову и устремив взгляд на Боннара.

— Асессор Вашего Величества, — ответил монах, немного напуганный тоном вопроса.

— Асессор, по-вашему, сгодится для такой работы? — Прелат сложил руки на груди и покачал головой.

— Он был воспитанником приюта, Ваше Величество, — продолжил Боннар, не глядя на Прелата. — Один из самых талантливых ребят.

— Что еще вы о нем знаете? — вопрос Избранницы прозвучал неожиданно резко.

— Он начитан и любознателен. — Монах немного помедлил. — Юноша хорошо справляется с тем, за что берется… если уж решился. Право же, больше ничего не могу прибавить, простите.

Прелат смотрел на толстого монаха с легким презрением. Королева же в два быстрых шага приблизилась к Боннару и тепло улыбнулась. Она взяла пухлые пальцы жреца в свои, отчего тот вздрогнул, и проговорила:

— Вы хорошо разбираетесь в людях, брат Боннар. Теперь я его вспомнила, и у меня сложилось такое же впечатление об этом молодом человеке. Решено.

Глаза Боннара удивленно округлились, но через пару мгновений он успокоился и кивнул. Глядя на него, Избранница позволила себе короткий смешок. Быстро повернувшись, она обратилась к Прелату:

— А как продвигается то дело, о котором мы говорили в последний раз?

— Я… Ваше Величество, — Прелат был застигнут врасплох, — я все еще ищу соответствующий стих или прецедент. Как раз вчера мне принесли новые книги, с тех пор я без устали трудился. — Королева слушала его и кивала с легкой улыбкой. — Богохульства и оскорбления знати — это частые грехи, но, учитывая высочайший уровень запроса, — он поклонился, — я хочу исключить любые сомнения…

Речь советника прервал Боннар, не сдержавший смешка. Прелат вспыхнул и уставился на монаха, взгляд Избранницы также осуждал непочтительность, но было в нем и любопытство.

— Вы желаете что-то добавить? — строго спросила она Боннара.

— Как можно добавить что-то, не зная сути дела? Высочайшие запросы рассматривают только… — попытался было вмешаться советник.

— Помилуйте, Прелат, вам нужно тщательнее подбирать слуг или решать такие запросы быстрее, — осмелился заметить Боннар. — Весь замок знает об этом деле, и, должно быть, ваши покои уже доверху набиты книгами.

— Прошу ученых мужей простить меня, — прервала мужчин королева — в ее мягком голосе стальной струной засквозила угроза, — но могу ли я получить ответ на свой вопрос?

— Мои извинения, Ваше Величество. — Боннар низко, насколько позволял живот, поклонился и стал объяснять:

— Молхар — это не демон, а старо-Арватосское имя Молка — духа из Старого Слова, которого до сих пор поминают всуе простолюдины.

— Его именем иногда называют Небесную Вуаль? — спросила королева. Ее лик просветлел, она с любопытством слушала монаха. Красное же лицо Прелата постепенно становилось белым.

— Да, да, истинно так! — радостно закивал Боннар. — Именно поэтому такого демона и нет в книгах. Это герой сказок, который наказывает нечестных и негостеприимных людей, обычно обращая их в камень. — Монах развеселился, его страх отступил.

Королева заливисто рассмеялась и, смахнув слезинку, обратилась к уже совсем бледному Прелату:

— Так вот в чем дело — другое имя? — Голос ее был веселым, но в нем были и нотки разочарования.

— Я, безусловно, знал, что Молхар это одно из имен Молка, — выдавил из себя советник, слишком поздно осознав, что только ухудшил свое положение.

— Так почему же вы искали его среди демонов? — воскликнула Избранница. Ее большие, все еще поблескивающие от слез глаза как будто прижали Прелата к стене — он не мог дышать.

— Ну а что? — Громкий голос монаха, в котором прорезались насмешливые нотки, заставил Избранницу отвернуться, и Прелат снова смог вздохнуть. — Чернь бранится именем демонов? Бранится. Чернь бранится именем Молка, ну или Молхара? Да. Значит он — демон, — закончил Боннар и хлопнул себя по животу.

Королева улыбнулась и снова взглянула на Прелата — в выражении его лица она безошибочно прочла, что старый монах попал в точку.

— Что ж, — Избранница всплеснула руками, — я благодарю вас, достопочтенные мужи. — Женщина вежливо кивнула Прелату и протянула руку с перстнями Боннару. Тот на мгновение растерялся, но все же сообразил приложиться к огромному сапфиру на среднем пальце. — Я могу рассчитывать, что вы известите этого юношу, брат Боннар?

— Да, безусловно, Ваше Величество, — ответил он, с кряхтением разогнувшись.