Игра теней

Петр Катериничев, 1997

Россия проигрывает, Россия сдает позиции, но по-прежнему Россия – крепкий орешек для всех разведок мира. Действуя по принципу – войну надо объявлять, когда она проиграна противником, западные спецслужбы нацелились очень высоко. Их задача – посадить на пост президента марионетку. Предотвратить этот тайный заговор предстоит аналитику Олегу Дронову. А на чаше весов с одной стороны – долг, честь, совесть и будущее страны, с другой – собственная жизнь и счастье близких.

Глава 7

ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ

Старик неподвижно сидит в кресле. Звучит сигнал таймера, комната медленно наполняется светом. Веки старика вздрагивают.

В комнате появляются три женщины. На них — белые халаты. Они легко приподнимают сухонькое тело, переносят в соседнюю комнату.

Старика раздевают и погружают в широкий подсвеченный бассейн. Бассейн неглубок, старик сидит в нем, и вода едва доходит ему до груди. Тем не менее одна из женщин придерживает ему голову, словно это недельный ребенок. Ванна наполняется ароматной голубоватой пеной.

Старика извлекают, оборачивают в халат. Тело его трясет дрожь, на мгновение он приоткрывает глаза, но они ничего не выражают, свет словно тонет в их непроницаемой мути. Старика укладывают на кушетку, слегка массируют тело, но он продолжает дрожать.

Одна из женщин извлекает наполненный шприц и делает укол. Судороги исчезают.

Старика облачают в смокинг, усаживают на каталку. В комнате появляется женщина в черном. Щелчок — и яркий, белый, люминесцентный свет заливает комнату.

Женщина накладывает грим умело и равнодушно. Лицо старика приобретает выражение аскетичной решимости. Занчив работу, женщина в черном исчезает.

Снова появляется медсестра. В руке ее шприц. Она приподнимает рукав, аккуратно вводит иглу в вену, медленно впрыскивает содержимое. Исчезает так же бесшумно, как появилась.

Старик остается один. Какое-то время он сидит неподвижно, потом открывает глаза. Свет играет и переливается в пурпурной глубине бриллианта. Искристые блики пляшут в расширенных черных зрачках и исчезают в их непроницаемой бездне.

КАРС, ТУРЦИЯ

Мужчина потягивается на жестком лежаке и встает рывком. Выходит в душевую, появляется оттуда в махровом халате, вытирая голову полотенцем. Темный загар, иссиня-черные жесткие волосы, короткая черная бородка… И все же он не совсем похож на азиата. Вернее — совсем не похож.

Глаза, светло-голубые, холодные, выдают в нем уроженца севера.

Мужчина скрывается в другой комнате, появляется через четверть часа полностью одетым: на нем пятнистая полевая форма без знаков различия. Он останавливается у небольшого столика, выдвигает ящик, аккуратно вынимает контактные линзы и прилаживает под веки. Глаза его стали темно-карими, как у всех здешних уроженцев.

Мужчина приподнимает салфетку с подноса, стоящего на сервировочном столике.

На подносе — скромный европейский завтрак: обжаренный тост, кусочек масла и некрепкий кофе в пластмассовом стаканчике. Человек отламывает кусочек тоста, равнодушно пережевывает, выпивает кофе. Не спеша вынимает из металлического футляра сигару, подносит спичку, пыхает, на миг скрывшись за голубоватым облачком, словно эсминец за дымовой завесой.

Только очень близкий человек мог бы узнать в этом сухом стремительном чернобородом человеке адмирала ВМС США Джорджа Макбейна. Но таких людей в этом турецком городишке просто не было.

Макбейн выходит во дворик. Трое вооруженных людей вскакивают при его появлении. К дверям подъезжает пятнистый джип. Адмирал исчезает внутри салона.

Через пять минут машина выезжает из городка, поднимается в горы по узкой серпантинной дороге.

СЬЕРРА-БЛАНКА, ШТАТ ТЕХАС, БАЗА ВМС США

Хэлен Джонсон работает за компьютером. На экране появляются колебания курсов акций за последние несколько месяцев на всех фондовых биржах мира. Потом — сводка колебаний курсов валют. Следом банк данных на все экстраординарные события последних месяцев, зафиксированные как сенсации: террористические акты, локальные войны и динамика изменения соотношений сил в них, сенсации, касающиеся жизни и состояния здоровья ведущих политических деятелей.

Затем она вызывает на экран и тщательно изучает статистику налогового управления США.

После этого приступает к изучению агентурно-аналитических отчетов по странам.

Время от времени Хэлен Джонсон отрывается от экрана и делает только ей понятные пометки в блокноте.

Она погружена в работу. Поэтому не замечает, как сзади открывается дверь. В проеме — грузный мужчина лет пятидесяти, лысоватый, с тяжелыми набрякшими мешками под глазами. Какое-то время он смотрит на девушку, потом так же тихо прикрывает дверь.

На экране компьютера — сводки колебаний акций предприятий американского ВПК. Высокие технологии, аэрокосмос, самолеты, системы ПВО…

Хэлен Джонсон задумчиво грызет карандаш. Глупая детская привычка, но ей кажется, что так легче сосредоточиться.

ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ

Старик сидит, прикрыв веки. Со стороны может показаться, что он спит. Это не так. Он просто размышляет.

Он ознакомился с проектом Герцеля и передал генералу свое одобрение. Что ж, идея хороша… Но она слишком хороша для генерала Герцеля. В чем, в чем, а в людях Председатель разбирался. Людьми движут всего два чувства — жажда власти и всего, что к ней прилагается, и страх смерти. Всего два. Все остальное — производные.

Жажда власти в этом израильском генерале сильна настолько, что он не умеет ее скрывать. За такие ошибки платят очень дорого. Жизнью.

Вообще, евреи — любопытный народец. Несколько тысячелетий они держались только на идеологии — иудаизме. Не мудрено и сбрендить. Впрочем, ничего другого им и не оставалось, кроме как мудрствовать. Если им нравится считать, что на природу, Бога или людей можно влиять определенными ритуалами… Хотя они создали очень важную вещь — систему раввината, объединившего мировое еврейство жесткой дисциплиной. И умело играя на противоречиях между великими нациями, добились исполнения того, что выдали за предначертанное: создания еврейского государства.

Да еще в Палестине. К этому и Председатель приложил руку: уж очень глупо было упускать такой шанс… Богатые нефтяные районы, а среди них — крохотное чужеродное образование, к которому потянулись финансовые ручейки из всех частей света… Оставалось немного: спровоцировать военный конфликт и питать, питать его оружием… Превращать золото в железо, которое, в свою очередь, превращается в кровь… И эта живая человеческая кровь снова вливается в финансовую систему, превращаясь в золото…

Старик полюбовался алмазом. Камень переливался алым, и Командор ощущал свое родство с ним…

Нет, среди евреев был один гений. Карл Маркс. Именно он совершил великое открытие, именно он сформулировал, что деньги — живые!

«Капитал — это самовозрастающая стоимость, или стоимость, приносящая прибавочную стоимость». И этот человек справедливо называл себя материалистом.

Правда, его дружок, Энгельс, внес изрядную путаницу: и что такое жизнь, как способ существования белковых тел, не понял ни он сам, ни остальные… А вот определение капитала, как живого существа, питающегося трудом людей…

Быстрее всего Капитал растет на человеческой крови…

Карфагеняне, приносившие жертвы Молоху, были провидцами; и хотя иудеи назвали жертвоприношения «мерзостью аммонитскою», и хотя римляне разрушили Карфаген до основания — природу человечью не переделать. Люди по-прежнему стремятся к власти и сеют смерть… и Капитал растет… «Капитал есть самовозрастающая стоимость». Маркс дурак, как и всякий гений. Он заболтал собственное открытие — нельзя контролировать Капитал, как нельзя контролировать людские пороки и страсти… Природу человечества не переделать… А значит…

Земля будет безвидна и пуста, и тьма над бездною…

Над этим стоит потрудиться.

А с евреями произошел любопытный казус. Спаянные когда-то жестокой дисциплиной раввината, объединившись в конце прошлого века в Сионистский конгресс, евреи своей активностью помогли Совету заработать огромные деньги… А вот теперь многие в Израиле вовсе не хотят никакого мирового господства — хотят просто жить… Но тогда нарушится мировая гармония в поступательном движении человечества к смерти. И вся банковско-промышленная система понесет невосполнимые потери… Капитал — это самовозрастающая стоимость, и он требует не просто труда, но крови…

Ненависть — хорошая приправа…

Разделяй и властвуй!

Вот только Россия… Эта страна беспокоит. Особенно ее неуемный коварный лидер. Если этот человек и задумывает что, то держит свои мысли при себе. О том, что он хочет сделать, узнают, как правило, уже после того, как игра сыграна.

Но…

Военно-промышленный комплекс России слишком важен, чтобы оставить его русским. Стабильное противостояние этой страны и США дает лишь медленные деньги.

План Акции по России продуман хорошо. Осталось выполнить. Вот только поручать это Герцелю… Председатель слишком хорошо знал людей, чтобы поступить так опрометчиво.

Председатель берет трубку:

— Командор.

— Гриффитс слушает Командора.

— Утверждаю план по проекту «Акция». Позаботьтесь о поддержке силового варианта Акции со стороны ЦРУ и АНБ и заблаговременной ликвидации всех источников возможной утечки информации по Акции, даже предположительных.

— Есть.

— Второе. Вы персонально отвечаете за режим по Акции в Соединенных Штатах.

— Есть.

— Третье. Проведите необходимые переговоры и иные действия, необходимые для поддержания всей операции по уровням «Альянс» и «Янус».

— Есть.

— Вы и подчиненные вам структуры с начала операции поступаете в полное распоряжение уровня «Советник».

— Есть.

— Я имею в виду не просто тактическое подчинение, но полное беспрекословное повиновение. В стратегических вопросах включительно.

— Да, Командор.

— Гриффитс… Совет учел ваши разработки по выборам в Штатах. Можете рассчитывать на поддержку Совета.

— Благодарю, Командор.

Лампочка на индикаторной доске погасла. Командор прервал связь.

Гриффитс… Так называли человека-невидимку из романа Герберта Уэллса, который старик читал еще в детстве. Гриффитс — это тень президента США, ее все видят, но никто не подозревает об ее истинном могуществе. Впрочем, сам этот человек считает, что работает во имя некоего блага… Хм… Как жили бы люди без заблуждений? Без заблуждений они только умирают. Каждый — в одиночку.

Гриффитс должен быть уверен, что проект «Акция», включающий силовую Акцию, и подразделения «Альянс» и «Янус» — единственные.

Но он, Председатель, должен думать глубже. Много глубже. И помнить давнее изречение: «Короли царствуют, но не правят».

— Командор.

— Шейх слушает Командора.

— Предпримите усилия для активизации мероприятий на Ближнем Востоке.

— Есть.

— Любыми средствами.

— Да, Командор. Мы готовы.

— Мир вам.

Председатель сидит в кресле. Перед ним — фотография мужчины. Корреспондент Малого Совета в России. Средний возраст, средняя внешность. Но вот возможность влияния на события — почти неограниченная… Если добавить к вариантам «Акция» и «Янус» тот, что старик так тщательно обдумал в тиши кабинета… Изложение этого, третьего, варианта было передано Советнику — так называли корреспондента. А это человек из самого ближнего окружения русского «царя».

Председатель взял листок бумаги, перечитал текст!

«Командор — Советнику. Для успешного решения русской проблемы приказываю:

1. Провести все необходимые мероприятия по проекту «Акция».

2. Провести всю необходимую работу по проекту «Альянс». Активизировать все структуры для поддержания проекта «Альянс». Считать проект «Альянс» отвлекающим вариантом.

3. Основным вариантом считать разработку проекта «Янус». Запасным основным вариантом считать разработку проекта «Джокер». Проект «Джокер» известен только вам, вы несете персональную ответственность за его проведение. В случае форс-мажорных обстоятельств с проектом «Янус» проект «Джокер» считать основным.

Командор».

Председатель нажимает кнопку на пульте. В комнате появляется женщина в черном. — Зашифруйте и передайте.

— Да, господин Председатель.

КАРС, ТУРЦИЯ

Адмирал Макбейн чувствовал себя усталым. Крайне. Если бы кто знал, как надоели ему эти чужие горы, эти люди, больные войной…

Война была профессией адмирала. Но здесь… Ему казалось, что он готовит не войну, а убийство…

Нет. Это просто возраст. И еще — ночами ему снилась стройная светловолосая американка… Хэлен Джонсон. Здешние красавицы были слишком покорны. Или — слишком понятны… Или… Нет, он не умел формулировать… Просто знал, что ему нужна Хэлен Джонсон. И еще адмирал знал, что сделает все, чтобы эта порывистая, непредсказуемая, искренняя и загадочная девушка была с ним рядом. Всегда.

Обучение боевиков закончено. Но Макбейн не ощущал удовлетворения от сделанного… Хотя… Высокий чин из Белого дома, беседуя с Макбейном, выразился примерно так: все, что вы будете делать, — на благо Соединенным Штатам…

Ну что ж… Трудиться на свою страну и получить за это несколько десятков миллионов…

Просто он устал. И еще — ночами ему снилась стройная светловолосая американка…

Здесь работа закончена. Теперь предстоял утомительный перелет на маленьком маневренном самолетике в Афганистан, оттуда — тяжелый переход в Горный Бадахшан… Скоро у русских будут проблемы.

Адмирал допил виски, встал под душ, пустил воду…

Странно, все шло хорошо, даже очень хорошо, но его не оставляло ощущение досады — словно от чего-то несделанного или упущенного.

Стоп. Долой эмоции. Это спутник старости. Его группа уже в Хороге, и адмирал намерен к ней присоединиться.

Через полчаса адмирал выходит из домика. Строг, подтянут, стылые голубые глаза — как два кубика льда. От этого мужчины исходит холодная властная сила.

Охранники вскакивают при его появлении. Подкатывает джип. Охранники переводят дух, только когда машина отъезжает. Они даже не заметили перемены цвета глаз.

Никто не любит встречаться взглядом с этим чужаком. Между собой горцы называют его просто: Мастер Смерть.

Макбейн смотрит из окошка легонького двухместного самолета на горы внизу.

Да, эти люди больны войной. Как и эта земля. А он, адмирал Макбейн? Нет. Он профессионал. Это просто его работа.

Хм… Адмирал не хотел лгать себе. Война — не просто работа. Война — это его жизнь.

СЬЕРРА-БЛАНКА, ШТАТ ТЕХАС, БАЗА ВМС США

Грузный мужчина лет пятидесяти, лысоватый, с набрякшими мешками под глазами, сидит, откинувшись в кресле, положив ноги на край стола. Третий мартини еще до полудня… Его, Дэвида Брэга, засунули в эту гнусную дыру… А эта сучка, его жена Грей, сейчас развлекается… Эта жирная шлюха совсем свихнулась после сорока — просто выезжает на автостраду и подбирает всяких бродяг… Дэвид Брэг был уверен, что из министерства его задвинули в этот, паршивый городишко именно из-за нее… Реноме берегут… После скандала с Эймсами стали бояться прессы, как черт ладана… И его, ведущего сотрудника отдела внутренней безопасности, заставляют торчать на этой вылизанной базе, где морские пехотинцы ухмыляются ему вслед и считают алкашом и педиком…

Дэвид Брэг ненавидел. Он ненавидел эту базу, этих поджарых молодых парней, которых интересовали только шлюхи, эту стерву Джонсон, брезгливого взгляда которой он просто не переносил…

Брэг наполнил бокал до краев, напихал льда. Отхлебнул, поморщился — напиток был отвратительно теплым.

Он отомстит. Отомстит всем им. Нужно… Нужно просто покопать…

— Сэр, рабочий день закончен. Я могу идти? — звучит по селектору.

Брэг вздрогнул — как эта паршивая сучонка произносит слово «сэр»…

Кажется, он видит даже высокомерно опущенные уголки рта на ее смазливой физиономии…

Брэг разлепил влажные губы:

— Да. Вы свободны.

Хм… А кто освободит его, Дэвида Брэга… В этом паршивом местечке нет даже путевого бара, где могли бы собраться мальчики…

Ничего, он отомстит им всем… И особенно этой высокомерной шлюхе Джонсон.

Он прочел ее личное дело. Оказывается, она еще и богата. Чертовски богата. Будь у него, Дэвида Брэга, столько зелененьких, он бы нашел им применение. А не сидел бы в этой вонючей дыре.

Так что вопрос номер раз. Почему? Почему двадцатидвухлетняя красотка торчит на закрытой базе ВМС вместо того, чтобы облизывать кобелей на Гавайях или во Флориде? Хотя кобелей и здесь ей хватает, но за свои деньги она может купить дюжину таких тупоголовых вояк в беретах. И еще — ее прошлое. Что-то не нравилось в нм Дэвиду Брэгу.

Говорят, она была подружкой адмирала Макбейна. С этим волком Брэг связываться не хотел. Но… Адмирала нет. И неизвестно, где он. И когда объявится.

Ничего… Он докажет этой суке, что он, Дэвид Брэг, не мебель. Нужно…

Нужно просто покопать… Там, где не копал до него никто.

Брэг выпил бокал до дна. Сел перед компьютером. Набрал личный код сержанта ВМС США Хэлен Джонсон. Ну а теперь — ставить запрос… Вот только… Вот только как его сформулировать и мотивировать… Хотя… Нет, не это беспокоило майора Дэвида Брэга. Он не хотел подписывать запрос своим аттестационным номером.

Оставалось… Да, оставалось взять аттестационный номер какого-нибудь солдафона, имеющийся в Центральном опознавательном компьютере, добавить свой шифр допуска, вот так… Теперь… Теперь сформулируем… Хм… Бред, но пусть поищут… среди фотомоделей… Причины: неуплата налогов?.. Пусть и это будет… Но главное… Да… Несанкционированный доступ — это заставит ребят покрутиться у мониторов по-серьезному. А пока они разберутся, что им запустили «дурочку», глядишь, что-нибудь и накопают…

Дэвид Брэг постоянно прихлебывал из бокала, доливал снова прихлебывал… Им овладело какое-то азартноебезумие: один за другим он набирал коды адресатов запроса: Агентство по Национальной безопасности, студии Голливуда, газеты и журналы, архивыбиблиотек и видеотек, Интерпол, частные клубы Нью-Йорка, Филадельфии, Атланты…

Он работал уже третий час, строчки и цифры на экране компьютера прыгали, мелькали, дробились, но Брэг продолжал стучать по клавишам наборной панели с упорством мертвецки пьяного человека… Последнее, что он сделал перед тем, как отключиться, — зашифровал адрес получателя именем своего черного дружка:

«Толстый Том».

Как он вышел из кабинета, как добрался до домика, Брэг не помнил. Он только чувствовал взгляды подтянутых морских пехотинцев, взгляды, полные брезгливости… Это наполняло его горечью и ненавистью, но в пьяном отупении эти чувства утратили остроту — просто саднило, словно от застарелой занозы…

Брэг рухнул на кровать, и тут… Приступ дикого, животного страха скрутил судорогой его мягкое рыхлое тело, изо рта потекло, он вскочил, заметался по комнате, его вывернуло наизнанку прямо на пол, сознание померкло, он упал — почти без чувств и без сил… Только где-то в подсознании брезжило ощущение, что он сделал что-то чрезвычайно опасное. Смертельно.

ЦЮРИХ, ШВЕЙЦАРИЯ

Председатель сидит перед огромным экраном. Тело неподвижно, лицо лишено грима, тонкие бесцветные губы, заострившийся нос с горбинкой и втянутые щеки…

Блеклые блики пляшут в расширенных черных зрачках. Цифры, цифры, цифры… Биение пульса человечества. Пора.

— Командор вызывает Шейха.

— Шейх слушает Командора.

— Приказываю начать Акцию по Израилю. Евреям нельзя верить. Они должны занимать то место, которое им назначено.

— Да, Командор.

— Мир вам.

— Командор вызывает Кремера.

— Кремер слушает Командора…

Председатель представил, с каким чувством сжимает трубку Йоахим Герцель…

Его волнует власть. И — война. С него пока хватит той власти, что он имеет.

— Приказываю начать Акцию по Израилю. Арабам нельзя верить. Они должны занимать то место, которое им назначено.

— Да, Командор.

— Мир вам.

«Уровень „Командор“. Советнику. Приказываю начать Акцию по России».

Вот и все. Русские любят праздновать. Пьянка начинается задолго до католического Рождества и заканчивается старым Новым годом. Потом — похмелье.

Похмелье у них будет тяжким… Русские должны занимать то место, которое им назначено. Пока не придет время… И земля станет безвидна и пуста…

Старик сидит недвижно. Он любуется камнем. Затухающий свет играет, переливается в пурпурной глубине бриллианта. Искристые блики пляшут в расширенных зрачках и исчезают в их непроницаемой бездне.

Старик опускает веки.

Он знает то, что дано постичь каждому, но выполнить предначертано именно ему…

ТОТ, КТО ПРАВИТ ВОЙНОЙ, — ПРАВИТ МИРОМ.

БЛИЖНЕЕ ПОДМОСКОВЬЕ, РОССИЯ

Пламя совершенно прозрачно. Лишь иногда язычки окрашиваются алым и голубовато-сиреневым.

В комнате сумрак зимнего утра. Огромное окно полуприкрыто жалюзи, за ним угадываются силуэты высоких сосен. Небо светлеет на востоке — день будет ясным.

Мужчина аккуратно снимает широкую бронзовую джезву со спиртовки, вливает глинтвейн в массивный стеклянный кубок с вензелем и гербом. Смотрит сквозь напиток на пламя — цвет темного рубина.

Мужчина высок, плотен и, должно быть, очень силен. На нем свитер свободной вязки, широкие брюки, на вид ему за пятьдесят.

Он подносит напиток к губам, осторожно пробует, подходит к низкому креслу перед камином, ставит кубок на столик, удобно усаживается, вынимает из коробки тонкую сигару, раскуривает, пыхая невесомым голубоватым дымом. Поджигает специально наколотую тонкую лучину, смотрит на огонек, подносит к скрученной бересте под золотистыми поленьями. Береста занимается с легким потрескиванием, пламя охватывает поленья. Камин начинает слегка гудеть. Огонь ровный и мощный.

Мужчина берет кубок, делает маленький глоток и любуется огнем сквозь напиток: цвет пурпура с золотом.

Встает, подходит к небольшому столику с отдельно стоящим аппаратом без наборного диска. Поднимает трубку.

— Уровень «Стратег» вызывает уровень «Цезарь».

— Цезарь слушает Стратега.

— У нас все готово. Сейчас — самое время.

— Я просмотрел приготовленные вами бумаги. Согласен.

— Начинаем?

— Да. Немедленно.

— Есть.

— Уровень «Стратег». Вызываю все уровни.

— Уровень «Центурион» на связи.

— Есть.

— Уровень «Трибун» на связи.

— Есть.

— Уровень…

— Приказ всем уровням: операция «Рубикон».

— Есть.

— Начало — немедленно.

— Есть.

Мужчина садится в кресло перед камином. Делает глоток из кубка. От камина идет тепло. Поленья прогорели, но новых он не подкладывает. Чуть припорошенные пеплом угли светятся густо-малиновым.

Он спокоен. Он знает, как побеждать. Всегда.

ВОЙНУ НУЖНО ОБЪЯВЛЯТЬ ТОГДА, КОГДА ОНА УЖЕ ПРОИГРАНА ПРОТИВНИКОМ.