Чертово

Павел Николаевич Алексеев, 2023

Мирон Ушаков – черный копатель. Однажды Мирон отправляется в таинственное место под названием Чертово городище, чтобы раздобыть клад Кудеяра-разбойника. Однако все очень скоро начинает идти не по плану, и Мирон становится заложником страшного сказочного места, где у времени свои правила.

Стук топора

Две колеи от автомобильных колес пролегали вдоль просеки. Грунтовая лента дороги виляла: то дыбилась хмурой горкой, то резко уходила вниз. Полные дождевой воды ямы выглядели как зеркала. В них отражалось глубокое небо и быстро плывущие облака. От ночного ливня в городе не осталось и следа, зато лес благоухал ароматом земли и сосновой свежести. Местами путь был едва проходим из-за подтопленной дороги, ухабы, один за другим, встречали путника, и так продолжалось на протяжении нескольких сотен метров.

От грустного завывания ветра Мирон оборачивался. Шорох доносился со всех сторон. Иной раз над головой звучали до боли пугающие скрипы склонившихся берез. Мирон застывал, не шевелился, чтобы убедиться, не идет ли кто за ним.

Дорога менялась: из хвойной рощи тропа выходила на песчаную делянку, а за ней снова пряталась в тени деревьев. Мягкая почва не давала ногам покоя, а топи со смолянистого цвета водой вдоль обочин и вовсе заставляли смотреть в оба. Провалиться в этих местах можно было в два счета.

Птичья разноголосица с каждым метром слышалась громче. Глухая перекличка всезнающих кукушек сменялась снотворным свистом соловья, а за ним удавалось расслышать трель рябчика. Лес не утихал ни на минуту.

Мирону казалось, что старик своим костлявым пальцем нарочно направил его по неверному пути. Слишком мало по дороге указателей, а заблудиться, зевнув лишний раз на неприметном повороте, проще простого. Так и думалось Мирону, пока он не встретил резное дерево с надписью «Чертово городище». Тут все сомнения рассыпались, и лицо Мирона налилось кровью. Поднявшись по деревянным ступеням, он очутился в зарослях, а позже уперся в холм, усыпанный множеством валунов огромных размеров. «Прибыл!» — промелькнула мысль в его голове. Он потратил почти сутки, чтобы добраться сюда.

Мирон скинул рюкзак и принялся изучать камни. Необъятные, истерзанные временем, они беспорядочно валялись по земле. Их будто черт оставил в злобе! Поросшие жизнью, как пышным слоем нефритовой пыли. От них веяло прохладой и сырью кладези тайн. Поражали ум затейливые формы, ступени и обнаженные грани. Капли воды катились по ним в неглубокие, будто вдавленные пальцами отверстия. Ни одно природное явление не способно было сотворить столь выразительные лунки шириной с наперсток. Одни громады пестрили мрачными норками, другие изумляли углублениями, точно сделанными под чаши и сосуды. Дождевая вода обтекала их стороной, оставляя широкие раковины пустыми и до удивления сухими. Наполнен был «чертов колодец» — выемка, обруганная так людьми за свою форму в виде копытца. В ней, вне зависимости от погоды, всегда сохранялась вода, и это порождало массу вопросов. Истрескавшиеся, местами расколотые под собственной тяжестью, валуны стали домом для редкого папоротника, чьи раскидистые, словно оперенные, листья свисали от них к земле, покачивались на струйках текущего из каменных щелей воздуха. Урочище жило, дышало, и в непробиваемой тиши это было заметно. Оно спало, как черепаха в панцире.

Мирон кинулся фотографировать все, что попадало под объектив его камеры. Щелчок за щелчком раздавался в хмурой тишине. Как ни странно, это место птицы будто облетали стороной.

Мирон уселся на один из валунов и начал просматривать фотографии. Внезапно женский голос погасил огонек в его глазах и украл всю увлеченность:

— В нашем полку прибыло?

Он не обернулся. Его лицо погрубело, брови сошлись к переносице, а скулы напряглись. Мирон знал этот голос и ожидал его услышать. Неторопливо положил фотоаппарат на камень. Среди ветвей стояла женская фигура.

— Я думал, что опередил тебя, — произнес Мирон и поднялся.

— И не надейся, — сказала девушка и легкой походкой вышла из липовых зарослей. — С утра уже здесь! — самовлюбленно добавила она.

Она разгладила на груди вязаный свитер и спрятала тоненькие ручки в задних карманах голубых джинсов. Улыбчиво посмотрела на Мирона, стоявшего в нескольких шагах сбоку от нее, и спросила:

— Даже не обнимешь?

— За пять лет наобнимался, — устало выдавил тот.

— До сих пор обижаешься, — отвернулась она. — Сколько можно?! — трепетал ее голос.

— Лесь, мы здесь не затем собрались, чтобы снова выяснять отношения. Прекрати строить из себя жертву.

— Хорошо! — отчеканила она. — Маме своей скажи спасибо! Из-за нее все случилось!

— Обязательно! — с издевкой сказал Мирон. — Как вернусь, так и передам ей твой пламенный привет!

— Знал бы ты, как я билась в истерике…

— А я не бился, по-твоему?!

Из глуби леса с шумом и треском вышли двое мужчин и одна девушка. В них сходу можно было признать туристов. Полноватый мужчина в неприметной черной ветровке боязливо посмотрел на Мирона, стоявшего поодаль от Леси. Хворост, лежавший в его руках, через секунду рассыпался у ног. Пухлячок поправил на голове кепку, из-под которой торчали русые кудри, перешагнул ветки и спросил:

— Лесь, все в порядке?

— Познакомьтесь, — отвлеченно сказала Леся. — Это Мирон, — она указала на него, а после перекинула взгляд на пришедших: — Это Толик, за ним Кирилл и Юля.

Кирилл выглядел самым старшим. Острые черты лица, волчий взгляд и аккуратно выбритая борода намекали на то, что он владелец небольшого предприятия или сын его директора, однако по высокому росту и олимпийке, подчеркивающей гибкое телосложение, можно было предположить, что он спортсмен.

Юля смущенно прижимала к груди несколько сухих веточек и не торопилась выпускать их. Она махнула головой, спрятав за плечом светловолосый хвостик, и задергала носом, словно пыталась поправить сползшие очки. Полноватый Толик подшагнул к ней, заботливо подтолкнул их пальцем к переносице, а затем поцеловал Юлю в щечку. Она странно захихикала и вывалила на землю свои немногочисленные ветки в кучу к остальному хворосту.

После пары крепких рукопожатий и одной неловкой улыбки между Юлей и Мироном компания принялась разводить костер. Близился вечер, солнце стремительно скрывалось за деревьями, окрашивая своим уходом небо в огненный цвет.

— Значит, тоже черный копатель? — заговорил Кирилл, изучая Мирона, ковыряющегося в своем рюкзаке. Мирон достал пакет, расправил и вынул бутерброд. Обдув еду, он откусил и посмотрел на Кирилла.

— Коллекционер, — ответил с набитым ртом. — Так благороднее звучит.

— Леся говорила, вы раньше работали вместе.

— Что еще она рассказывала про меня?

— Ничего особенного. Дальше этого разговор не заходил.

— Ты тоже из наших? — с прищуром спросил Мирон.

— Коллекционер? — усмехнулся тот. — Нет, какой из меня коллекционер. Я краевед, увлекаюсь фольклором…

— Ушаков, хватит приставать! — грубо оборвала Леся и присела рядом с Кириллом. Она нежно прижалась к нему и добавила: — Ты вечно такой приставучий, все тебе знать надо.

Мирон нахмурился и отвернулся, чтобы не наблюдать ее кислую физиономию.

— Когда начнем поиски? — внезапно спросил Толик.

— Да! — подхватила Юля. — Мы так и не решили.

Мирон вскочил, подошел к Лесе, но глаз на нее не опустил, смотрел в темноту леса.

— Можно тебя на минутку? — сухо спросил он.

Леся нервно улыбнулась, поднялась и пошла за Мироном, скрывшимся за могучей сосной.

— Зачем звал? — сложив на груди руки, спросила она.

— Объясни, что это за черти?!

— Это так важно?

— Да!

— Хорошо, — Леся недовольно закатила глаза, — Толик бывал здесь раньше и знает эти места.

— Что с того? Мало ли кто здесь бывал?!

Леся раздраженно сняла с шеи цепочку, на которой висел перстень, и показала ее Мирону. Тот непонимающе посмотрел на нее.

— Что это? — спросил он.

— Толик нашел его здесь. Помнишь, я тебе писала про то, что драгоценности в Чертовом городище покрываются льдом?

— Я не читал твои сообщения, — безвкусным голосом ответил Мирон.

— Ага, ну конечно! Только за дуру меня не держи. Все ты читал! — негодовала она.

— И что там с твоим ледяным золотом?

— Думаю, если мы будем на верном пути, я почувствую это!

— А с чего это Толик тебе перстни всякие дарит? — с прищуром спросил Мирон.

— Успокойся, они с Юлей помолвлены!

— Я не заметил на его пальце кольца, — с подозрением произнес Мирон.

— Толик сказал, оно жмет, поэтому и не носит!

— Хорошо, а каким тогда боком с нами этот нарцисс Кирилл?

— Ну… — замялась Леся. — Они с Толиком, типа, лучшие друзья.

Мирон схватился за голову и прижался к смолянистому стволу сосны. Он натужно выдохнул и сказал:

— В общем, с ними я делиться не намерен!

— Брось! — взвыла Леся. — Толик нам работу облегчил. До чего же ты жадный!

— Тебе надо, ты и делись. Я ни одному из этих ни рубля не отдам.

— Хорошо, — всплеснула Леся руками. — Великолепно! Наступит утро, и проваливай к чертовой матери! Я сама буду искать. Благо не одна. А ты… — Она захлюпала. — Какая же ты мразь! — отвернулась, спрятав лицо за ладонью.

— Сколько они просят? — размяк Мирон.

— Какая разница?!

— Скажи, сколько?

— Тебе тридцать, остальное нам!

— Ну уж нет! — возмутился Мирон.

— Как хочешь! — выпалила Леся и собралась уходить, но Мирон схватил ее за руку.

— Тридцать пять… — сказал он.

— Тридцать, и точка!

Мирон отпустил ее руку, не желая идти у нее на поводу. Одолевало желание бросить затею и уехать из этого места. Мирон достал из кармана куртки телефон и, взглянув на яркий экран, еще больше разочаровался в жизни.

«Связи нет, — подумал он. — Чертово… городище! Даже такси не вызвать!»

Ночь укрыла лес. Ледяные нити луны просачивались меж ветвей, но их отвергало жаркое свечение костра, вокруг которого расположилась компания во главе с Лесей. Мирон присоединился к ним, но уселся немного отстраненно, будто был не ее частью, а скорее наблюдателем.

— Утром начнем, — прозвучал голос Леси. — Я распечатала карту возможного местонахождения клада. Пойдем в ту сторону, — указала пальцем на лес и посмотрела на Толика. — Там ты нашел перстень?

— Да, но я не уверен, что это…

— Плевать! — обрубила Леся. — Пустыми мы отсюда не уйдем!

Раздался щелчок, и пенистое шипение наполнило воздух. Кирилл открыл банку с пивом. Он проплыл взглядом по всем и остановился на Мироне, чье лицо в мерцающем свете костра выглядывало из темноты.

— Пива? — спросил Кирилл. Тот помотал головой, изобразив недовольство.

— Так что за клад мы ищем? — спросила Юля, прижимаясь к Толику.

— В стародавние времена неподалеку отсюда пролегала дорога Козельск — Лихвин, — рассказывала Леся. — По ней ездили купцы. Возможно, это и породило массу легенд, одна из которых связана с этим местом. — Все заинтересованно смотрели на Лесю. — Здесь жил разбойник Кудеяр. Он многим известен как младший брат Ивана Грозного, но я считаю, что это уже выдумки, хоть Кудеяр и жил в ту эпоху. Он со своей шайкой грабил купцов и караваны, что ездили мимо этого места. В его подчинении была дюжина разбойников, среди них Болдарь и Аннушка, самые преданные товарищи. Смотровая вышка находилась у них здесь. А вот где прятали награбленное, нам и предстоит выяснить.

— А почему Чертово, а не Кудеярово городище? — спросила Юля.

— Сейчас расскажу, — подхватила Леся. — Другая легенда более распространена среди жителей Сосенского. У Кудеяра была дочь Любаша, — задумчиво продолжила Леся. — Красавица до одурения. Заморские цари хотели видеть ее своей женой, но Кудеяр всем отказывал, запрещал им и на метр к ней приближаться. Грозился отрубить голову каждому, кто Любаши пальцем коснется. Цари предлагали несметные богатства, а он отвечал, что у него столько золота, что лошадей кормить можно. Однажды сам черт явился к нему и приказал отдать ему Любашу, не то он наложит на него проклятье вечных мучений. Кудеяр долго думал, не хотел отдавать черту самое дорогое, что у него есть. Черт наведывался снова и снова, пока не добился согласия от разбойника. Но согласие было непростое, Кудеяр выставил условие: черт должен построить огромный замок со стенами, каких ни в одном королевстве не сыщешь, с высокими колоннами, длинными коридорами и глубокими сокровищницами, но стройку нужно завершить до первого крика петуха. А если черт не успеет, то оставит Любашу в покое. Тот собрал все бесье братство, и начали они возводить стены будущего замка. Летали над лесом, приносили огромные глыбы со всех краев света. Любаша в смятении наблюдала за происходящим. Ее душу разрывала печаль, она не желала становиться женой страшного существа.

И вот замок почти готов, а рассвет еще далек. Любаша в слезах убежала в свою хижину. Она упала на колени перед иконой Богоматери, что стояла в углу, освещенном одинокой свечой. Рыдала Любаша до той поры, пока в голову ей не пришла мысль. Она посмотрела на икону, схватила свечку и помчалась в курятник. Подойдя к петухам, спавшим на насесте, она убрала ладонь от свечи, и свет озарил небольшое мрачное помещение. Из-за этого петухи проснулись, и один из них звонко прокукарекал. Черти закружились в вихре, закричали, зашипели и пороняли камни на землю, разрушив тем самым замок. Тот бес, что хотел Любашу охомутать, разъярился, не потерпел обмана людского и наложил на всех жителей леса проклятье вечных мучений. Так образовались руины, которые теперь называются Чертовым городищем, а страшные голоса в нем и плач Любаши местные жители до сих пор слышат.

— Больше похоже на сказку, — сказал Толик, прижимая к себе Юлю.

— И нам это на руку, — раздался голос Мирона. Леся посмотрела на него с огоньком в глазах. По его реплике она поняла, что Мирон согласился с ее условиями.

— Эти сказки отпугивают людей, — продолжил он. — Потому и место не так посещаемо.

— Оно любимо сатанистами, — вставила Леся.

— Российский Стоунхендж, — заявил Мирон. — Еще во времена балтов это место являлось чем-то вроде святилища. Примерно с первого по седьмой века они жили здесь. После балтов эту землю занимали вятичи. Я думаю, здесь проходили ритуалы.

— Что за ритуалы? — спросила Юля.

— Понятия не имею, — ответил Мирон. — Всего знать невозможно. Точно лишь то, что они здесь совершались. Найденные орудия и предметы быта тому доказательство. Монахи считают это место проклятым. Сколько крестов ни вкапывали, ни один не устоял, проваливались под землю, как утверждают сами священники.

— Кстати, да, — оживился Кирилл. — Вот вам еще одна история.

— О сатанистах? — с ропотом в голосе спросила Юля.

— Почти, — произнес Кирилл. — Но она реальна.

Все затаили дыхание, готовясь слушать Кирилла — убедительный и проникновенный голос был его изюминкой благодаря твердому произношению и нотке хрипотцы. Кирилл закурил сигарету. Мятный аромат на миг затмил запах костра.

— Это случилось недалеко отсюда, в монастыре Оптина пустынь, в пасхальную ночь 18 апреля 1993 года. После торжественного богослужения двое иноков, Трофим и Ферапонт, отправились в звонницу, чтобы начать колокольную песнь. Едва языки обоих колоколов дернулись и прозвучал божественный звон, к монахам поднялся странный мужчина. При медном свете зари он ударом кинжала убил сначала одного инока, а после хладнокровно расправился со вторым. В угасающем звоне никто и не услышал криков мучеников. Убийца на этом не остановился. Он догнал еще одного священника, иеромонаха Василия, и напал на него со спины. Несколько глубоких ран не дали тому шансов на жизнь. Убийца бросил длинный самодельный кинжал с вырезанным на деревянной рукояти числом зверя и сбежал в лес…

В это мгновение раздались щелчки пальцами, накалявшие обстановку вокруг костра.

— Тебе страшно? — спросила Юля, смотря Толику в глаза.

— С чего бы? — его голос трепетал.

— Ты всегда щелкаешь пальцами, когда тебе страшно.

— Неправда, — отнекивался Толик.

— Убийцу поймали? — спросила Леся.

— Я слышал, что его долго искали, — подхватил Мирон. — Псих скрывался в лесах… Вроде бы в этой местности.

Снова щелчки, и на этот раз более громкие.

— Поймали, — обнадежил Кирилл. — Не сразу, но точно поймали.

— Ну, не знаю, все источники пишут по-разному, — заметил Мирон. — В одном говорится так, в другой статье писали, что он сбежал из психушки.

Над головами нависла неловкая пауза, изредка разбавляемая щелчками пальцев и треском костра. Леся посмотрела на всех и развеяла смуту:

— На сегодня историй хватит. Ложимся спать, а с утра за дело.

Мирон расправил спальный мешок и залез в него. Повернувшись спиной к костру, он попытался уснуть, но мешали голоса Толика и Юли, бесконечно желающие друг другу спокойных снов.

Вскоре, когда наступила полная тишина и даже сверчки перестали пиликать, Мирон все же смог успокоиться. Он почувствовал себя одиноким среди деревьев и таинственных камней, укрытых звездным небом. Молчание. Ни единого шороха. Даже сопения спящих неподалеку компаньонов не слышно. Мирон перевернулся на бок.

Громкий удар топора заставил его замереть. Ужас окутал тело влагой, обдал морозом, от которого все волоски на теле зашевелились, запрыгало сердце. Пронзительный грохот в ночи раздался вновь. Он доносился из леса, казался не близким, но и не далеким. Мирон приподнялся. Чувство беззащитности щекотало в груди.

— Вы слышите? — спросил он.

— Что? — недовольно отозвалась Леся.

— Кто-то деревья рубит.

— Я ничего не слышу, — ответила она и закопошилась. — Кирилл, ты слышишь?

— Нет, — произнес он. — Мирон, ложись спать. Тебе послышалось.

Мирон лег. Он широко открытыми глазами смотрел на шевелящиеся от легкого ветра деревья. Стук топора продолжал беспокоить его сознание.