НеСказка 2. Во власти грёз

Павел Матисов, 2021

Артур уже немного освоился в новом мире, стал сильнее и частично разобрался в магии. Однако это не значит, что на его пути не осталось трудностей. Ведь пока что среди опытных практиков и духов Твейна его успехи не внушают должного трепета.

Глава 5. Жалостливая

— Надо же. Хоть какой-то толк от вас бывает, бездельники, — привычно пробурчала Сурдхоба в избе, когда я вытащил из хранилища рыбину.

Не дав вставить и слова, бабка сразу забрала добычу в оборот:

— Будет уха вам скоро.

— Тур, мы не будем продавать часть? — поинтересовалась Лаки, внимательно следящая за семейным бюджетом. — Ки осталось мало.

В принципе в этом есть смысл. Всего съедобная часть добычи тянет на пять кило, часть которых можно вполне продать.

— Хм, пожалуй, пока не будем. Нам надо лучше питаться, если мы хотим быстрее освоить следующий ранг. Посмотрим, как дела на охоте пойдут, и тогда решим, что делать с излишками.

Качество рыбы не шло ни в какое сравнение с мясом хищного Когтя, насыщенным акиром под завязку. Однако сразу после ужина я почувствовал, как ускорилась циркуляция и увеличилось количество акира в организме. Как раз хватит на усиление.

— Сестренка, возьми себе, — бросил я голубоватый камушек.

Лаки ловко поймала водное ядро не самого высокого качества.

— Уверен? Его можно продать.

— Что ж ты такая меркантильная у меня выросла? — посетовал я.

— Гуа!

— Деньги — всего лишь инструмент. Лучше используй ядро для культивации.

— Хо-хорошо…

На следующий день рано утром мы снова дисциплинированно ожидали возле дома Бараха. Собравшись, охотник вышел к нам, и мы направились на выход из города.

— Если ты всерьез планируешь промышлять охотой, то тебе придется зарегистрироваться в ратуше. Охотники платят повышенные сборы, — поведал проводник.

— А если не регистрироваться? — спросил я.

— В случае, если вы будете съедать всю добычу сами, то возможно вопросов не возникнет. Но вас могут поймать на продаже, и тогда проблем не оберешься. Охота на зверей не слишком приветствуется в среде духов, как можно догадаться. В основном недовольство стихий падает на самого охотника. Но часть достается и городу. И если охотится бездумно и без меры, то Неверли может постигнуть расплата. Регулярно город проводит жертвоприношения духам, очищая таким образом свое имя. Поэтому изволь делиться, если не хочешь навлечь беду и прослыть изгоем.

— Спасибо за пояснения. Как все запутано.

— Мы же, охотники, в одиночку редко ходим на охоту, обычно с одним или двумя напарниками. Из-за того, что я с вами вожусь, меня самого чуть сторониться не стали.

— Оу, серьезно?

— Все-таки Лаки с Сурдхобой считались проклятыми духами, ну а ты — призванный. Но вроде бы после победы над Когтем люди посчитали, что проклятье с них снято. — протянул мужчина, теребя бороду.

— А что насчет меня? — показал я на себя пальцем.

— К тебе уже не относятся с такой опаской. Народу понравился твой танец. Как же там? Дерг-прыг?

— Блин, только не напоминай!

Мы достигли границы леса и произнесли свои молитвы, попросив лес относиться к нам снисходительно.

— Общие принципы вы, кажется, уже уяснили. Любая охота должна быть максимально честной и открытой. Соревнование силы и вашей шихун. И обязательно дарите подношение стихие, к которой относится ваша добыча. Ну и про место поимки: лес, поле, реку — также не забывайте. Дабы они не чинили вам препон в охотничьем деле.

— Ум, — кивнула Лаки, внимательно слушая.

— Ловушки на зверей ставите?

Барах покачал головой:

— Духи такого не любят, особенно если ты охотишься на цель намного слабее тебя. Да и к тому же в лесу, в отличие от поселения, ловушки долго не прослужат.

— То есть, лук, меч и магия?

— А также твои собственные чувства и сноровка. Не недооценивай усиление практиков высоких рангов. В целом с тремя освоенными меридианами вы можете использовать меч и галад, чтобы победить звериных духов. Но обычно используют лук и копье. Копье к слову стоит дешевле, да и ухаживать за духами металла проще.

Несколько часов мы аккуратно шествовали по лесным закуткам, выискивая добычу. Однако духи были не лыком шиты, и чуяли нас издалека. Барах показал некоторые места, где можно было бы сидеть в засаде, а также несколько приемов и молитв, как скрыть свой запах и свое присутствие в целом.

В общем, в этот день удача нам так и не улыбнулась. Мы с Лаки набрали хвороста и немного ягод. Лишь на обратном пути Барах подстрелил жирную куропатку, которая казалось заснула на ветке. Сделав подношение духам воздуха, мы двинулись к городу. Однако ж я стал намного лучше ориентироваться в лесу. Признаться, раньше синеватые заросли казались мне одинаковыми, но теперь я начал различать разные оттенки и формы. Наверное, это как с лицами: обычно хорошо различаешь нюансы окружающих тебя людей, тогда как чужестранцы все на одно лицо. Недружелюбный лес Твейна не сказать, чтобы стал мне родным. Даже опытный Барах вряд ли считает его таковым. Но по крайней мере я начал немного его понимать.

— Что ж, ребята, — протянул Барах, держа тушку перекинутой через плечо. — Не все я успел вам показать. В разные месяцы можно использовать разные трюки на охоте. Но на этом нам с вами придется закончить. Удачи в самостоятельных походах!

— Спасибо, Барах, — поклонился я уважительно. — Что помогал нам все это время!

— Спасибо, — повторила Лаки.

— Приходите на тренировки. Раз в три-четыре дня, чаще вряд ли получится. Ну и просто заходите поиграть с Альбишей. Она будет вам рада.

— Конечно! Кстати, я еще хотел у тебя спросить. Когда Поц, это мой новый дух молнии, обрел сознание, он уже умел говорить несколько слов. Духи у людей языку учатся?

Барах снова усмехнулся:

— Кажется, я тебе говорил, что когда ты это поймешь, то поймешь суть этого мира.

Охотник собрался уходить, но я так просто не сдавался:

— Слушай, кончай со своими загадками! Они меня бесят! Ты можешь по-человечески сказать, а не ходить вокруг до около?!

Барах ответил со вздохом:

— Наоборот. Это не духи говорят на языке людей. Это мы говорим на языке духов.

Пока я пытался осмыслить сказанной, мужчина махнул рукой и скрылся в доме. В этом была своя логика. Я все еще пытаюсь подходить к Твейну с земной точки зрения, по которой животные не имеют разума и членораздельной речи. Хотя многие виды конечно способны общаться между собой, а некоторые и имитируют человеческую речь. Но здесь все иначе. Не знаю, как много на Твейне разумных духов, но они вполне могли создать свой язык для общения друг с другом. Значит ли это, что люди здесь — это… угнетаемый вид? Раз они вынуждены использовать язык не просто чужой расы, а чуждого биологического вида? Да и местный быт не сказать, чтобы был особо приветлив к людям. Но с другой стороны, и у нас в средние века люди жили совсем не как в сказке, борясь с дикой природой, голодом и мором. Ладно, пусть подобными измышлениями занимаются философы, я на другой специальности учился.

Пару дней мы посвятили огороду, слегка заброшенному за прошлые вылазки. Рачительная Сурдхоба стабильно потчевала нас жидкой ухой, и мне пришлось приложить немало сил, чтобы уговорить ее запечь нам хотя бы разок по куску рыбы целиком. Еда была бесподобно вкусной и питательной! Акира хватало и на бытовые нужды, и на культивирование с усилением. Хотя на культивирование достаточно света никогда не бывает. Всегда можно потратить больше, чем у тебя есть и еще чуть-чуть.

В один из вечеров я работал над своей Периодической Системой Элементалей, вяло размышляя о местной магии. Как мне еще во дворце объяснили, шихун основана на трех китах: отношении, настрое и вере. С настроем более-менее разобрался. Оно означает определенное состояние твоих мыслей в момент произнесения молитвы. От Школы к школе отличается подчас разительно. Предполагаю, что настроение практика коррелирует с настроением стихии и духов, ее олицетворяющих, поэтому на твой зов откликаются охотнее и не требуют большой платы. Духи в этот момент считают тебя одним из своих, эдаким непутевым родственником, попавшим в беду. Ну а если ты для них чужой, то зачем выполнять поручения? Просто сожрать свет, а возможно и даже атаковать самого призвавшего.

Вера же означала, насколько я понял, степень твоей искренности. Как сильно ты верил в свои слова и свой настрой. Просто притворится или подумать о нужных чувствах было недостаточно. Нужно действительно быть мастером перевоплощения, чтобы духи не почуяли фальши в твоем послании. Наверное, Мирин бы действительно выступал в этой роли намного лучше меня с его-то актерскими талантами, но я этого уже никогда не узнаю.

Ну и третий компонент — это отношение. В принципе наиболее простой в понимании, но при этом в котором от тебя мало что зависит. Отношение, как ни удивительно, означало то, как к тебе относится та или иная стихия или школа.

Я вяло копался с Поцем, пытаясь обучить его чему-то большему, что простым арифметическим операциям или хотя бы расширить словарный запас. И в этот момент я наконец понял, что же мне напоминает отношение в шихун. Репутацию, как в некоторых компьютерных играх. Я тут же отбросил Поца в сторону.

— Пять два раз! — донеслось от молниевого кубика.

Я с подозрением покосился в сторону духа-калькулятора. Не помню, чтобы учил чему-то подобному.

— Ладно… Ляпка!

— Еда, фью?

Грибок с зеленой шляпкой, изрядно подросший в размерах, материализовался из кольца передо мной.

— Я же только что кормил тебя светом.

— Маловато.

— Обжора. Будет тебе свет, если ответишь на мои вопросы. Я хочу узнать свою репутацию, то есть отношение ко мне стихий, скажем… по шкале от 0 до 100. Сможешь?

— Фью-ю-ю. — просвистел грибок натужно. — Каких стихий?

Пришлось расплатиться солидным количеством света, но в итоге я получил свою статистику. Репутация со стихиями по приблизительной оценке Ляпки у меня была следующей:

Воздух — 13

Вода — 9

Огонь — 21

Земля — 37

Молния — 19

Время — 16

На удивление со сложными стихиями вроде молнии и времени результат оказался неплохой. Возможно этому способствуют дружественные отношения с Ляпкой, Поцем и бродяжником в часах. А вот с водой что-то совсем хреново, недаром в колодце воду сложнее набрать стало. Вероятно, это мне все еще рыбалка аукается?

Я спустился вниз и обратился к кашеварящим дамам:

— Я свою репутацию с помощью Ляпки узнал. Кто-то еще хочет попробовать?

— Обойдусь ужо, — заметила Сурдхоба.

— Ум… — неуверенно кивнула Лаки.

Как и ожидалось, у сестренки было почти сорок пунктов с водой, остальные стихии страдали. Особенно молния. Тут же я сразу обратился к своей расширенной таблице и подтвердил возникшую догадку. У земли и воды, как и у любой стихии, что в старой, что в новой тройке царств, имелись свои антагонисты. Воды была уязвима к воздуху, но плохо ладила с молнией. Землю побеждало время, и у нее были плохие отношения с воздухом. Конечно, все эти правила достаточно условны, поскольку духи бывают весьма разными, но похоже повысить отношение с противоборствующей стихией будет сложно.

— Значит, мне не наладить отношения с воздухом. Придется как-то охотится без лука…

— Справимся, — лаконично заметила Лаки, от которой не так часто можно было услышать оптимистичные высказывания.

— Конечно. Ну так что, каким образом качают репу со стихиями?

— Репу? — переспросила девочка.

— Репутацию, то есть. Отношение. Кроме прямой помощи духам и приношения даров.

— Земле аскеза по нраву, — заметила бабушка.

— Хм, не по мне это.

— Слышала, строителей земля почитает, — поведала Лаки, вдохнув духов звука. — Каменщиков, деревщиков…

— Интересно… Надо будет попробовать.

В следующий раз мы вышли в лес снова вдвоем с Лаки. Каких-то особых успехов на ниве охоты не наблюдалось. Лишь один раз я заметил кого-то наподобие барсука, но он моментально усвистал, скрывшись зарослях. Да еще на грутня большого набрел. Существо, состоящее из корней и спрессованного грунта, было медлительным, но мы не стали его атаковать. Во-первых, из добычи с него только ядро земли среднего качества можно получить. Во-вторых, мне не хотелось портить отношения с землей.

Мы наткнулись на большую белую поганку, прозванную также в народе королевской. Как ни удивительно, но гриб не собирался прятаться от нас, словно был уверен, что мы не причиним ему вреда. Так и оказалось в принципе. Лаки сказала, что королевскую поганку трогать нельзя. Согласно поверью, это может навлечь несчастья и немилость духов. Поэтому мы прошли мимо.

Я смог поймать несколько желтоушек с помощью шихун, не дав грибкам убежать. Ну и хвороста по пути насобирали. Не сами попользуем, так соседям продадим.

— Ксы, смотрите кого привел! — раздался гордый голос рядом.

Вот зараза, снова подкрался незаметно! Я вытащил щит со спины и принял защитную стойку.

— Кла-кла! — донеслось от Анта.

— Дух земли 57 уровня. И дух времени 38 уровня! — поведала Ляпка.

Вскоре послышался топот от несущегося на нас существа. Из зарослей на нас вырулило натуральное чудище. Какой-то горбатый огромный таракан размером с жеребца. При этом перед ним вился фиолетовый дымок, похожий на аналогичный у бродяжника. Черт, надеюсь он в настоящем времени обитает?

— Духи земли, задержите! — крикнул я, не успевая как следует настроиться на молитву.

Судя по всему, весу в насекомом было немало, и инерция у существа была соответствующей. Жучару заносило на поворотах. Я выставил щит и приготовился отскочить в сторону, поскольку враг приближался. При этом в тех местах, где у него должны были быть глаза, горело зеленоватое пламя. Неужели Хобт снова притащил к нам порченного, только на сей раз не человека?

Однако удар произошел, когда еще до духа оставалось несколько метров. Меня с силой отбросило в сторону, а в правой ноге разлилась боль. Таракан пролетел дальше, затормозив не сразу. Земля у него под ногами напоминала болото. Стебли и комья земли пытались его задержать, но слишком слабым вышло заклинание для такого мощного соперника.

Пока тварь разворачивалась, Лаки полоснула его по конечности, отрубив одну, после чего отступила в сторону, уворачиваясь от клацающих жвал.

— Он живет в будущем! — крикнул я, поднимаясь.

— Поняла.

Нога кровоточила и ныла, но сейчас мне было не до того. Жук сменил свою цель и попытался достать Лаки, но сестренка была слишком быстрой и ловкой, легко избегая атак. К счастью дух не мог все время обитать далеко в будущем. Тем не менее предсказывать его движения также хорошо, как у Лаки, вряд ли бы у меня получилось.

Я постарался сосредоточиться на нужном настрое, обратившись к духам Глины, с которыми у меня были наилучшие отношения. Но и жучара в это же время атаковал Лаки непонятной магией, которая походила на полупрозрачную фиолетовую спираль. На первый взгляд с сестренкой ничего не случилось, но затем я с ужасом заметил, что она стала двигаться медленнее. Не устала или чего-то подобное. Просто все ее движения стали раза в два медленней.

–…закуйте врага, лишите всех ног! — быстро закончил я слова молитвы, бросив чуть ли не весь оставшийся акир.

Заклинание сработало. Жадные до света духи земли облепили духа времени за его многочисленные лапы. При этом жвала таракана находились в опасной близости от сестренки. Послышался хруст, словно сломали сухую ветку, затем второй, третий… Ноги монстра лопались под гнетом земли.

Не дожидаясь окончания действия молитвы, я кое-как припрыгал на одной ноге и опустил свой клинок ему на голову. В разные стороны полетели брызги фиолетово — зеленой субстанции и осколки хитина. Или из чего у него был сделан панцирь. Действие замедляющей атаки прошло, и Лаки присоединилась ко мне, добив противника.

— Ксы, хорошо! — раздались жидкие хлопки с верхушки дерева.

— Ублюдок! Я тебя сам щас прибью! — рыкнул я, двинувшись было вперед. Однако нога стрельнула дикой болью, и мне пришлось усесться на землю.

— Порченный тебя ранил. Нужно избавиться от яда, — быстро приблизилась девушка. — Лежи смирно.

Я повиновался и лег на спину. Похоже, что моей ноге досталось от жвал порченного духа времени. Осмотрев рану, сестренка достала нож и принялась соскребать зеленый налет, либо натуральным образом вырезать у меня куски кожи с мясом по краям рваной раны. Думаю, все обитатели леса слышали мои крики, а возможно эхо моей боли и до Неверли докатилось.

— Милостивые духи жизни, придите на зов. Порчу и распад прогоните, и рану излечите!

Откуда-то начали слетаться маленькие бабочки фиолетовых оттенков. Они кружили вокруг меня, поглощая дармовой свет, некоторые садились на рану. Я почувствовал небольшое онемение в ноге, боль слегка отступила.

— По-поделись светом с духами жизни внутри тебя. Пусть прогонят порчу.

— У меня в животе тоже бабочки живут? — простонал я, однако выполнил указ.

Лаки помазала рану предусмотрительно захваченной лечебной мазью. Затем быстро разрезала мою пострадавшую штанину и соорудила из ткани повязку. Бабочки к сожалению лишь слегка затянули рану, но хотя бы кровотечение остановилось.

— Идем. Нельзя здесь оставаться, — поджав губы, произнесла моя милая мучительница.

— Брось меня тут, спасайся сама! — воскликнул я с пафосом.

— Не время для шуток, Тур.

Я кое-как поднялся и оперся о подставленное плечо. Азарт боя сошел на нет, и каждая царапинка и синяк стали словно болеть в тысячу раз сильнее.

— Пока ты не на похоронах, своих или чужих — всегда есть время для шуток, — буркнул я, морщась при ходьбе.

Лес словно чувствовал нашу слабость. Либо возможно его влекла моя кровь, от которой фонило акиром за километр. Обратный путь показался мне вечностью. Хотя бы стражники на воротах, завидев раненого, охотно помогли мне добраться до дома и вызвали лекаря.

Пришел седой вечно бурчащий старик, который был словно копией Сурдхобы, только в мужском исполнении. За умеренную плату он произнес молитву духам жизни, и меня снова посетили бабочки. Пришлось открывать окно и дверь, чтобы впустить их. Среди прочих прилетела и массивная стрекоза. Было немного стремно подпускать ее к своей ране, но я доверился целителю.

Плясать после ритуала я еще не мог, однако рана затянулась, словно прошло несколько дней с момента ее получения, а не пара часов.

— Слушай, Лаки, как думаешь, мы сможем как-то договориться с духом 57 уровня? Или надавать ему по ушам? — спросил я, когда старик ушел.

— Гуа… — с сомнением протянула сестренка.

— Я конечно за мир во всем мире, все дела. Но этот засранец реально достал.

— Дух земли. Как мы его поймаем?

Н-да, ловушку как с Когтем, подозреваю, делать на него бесполезно.

— Значит, и духов может захватить порча… — вспомнил я о напавшем на нас существе. — Кстати, ты ядро жучары забрала?

— Ум.

— Молодчина! Хозяйственная ты у нас. Что б я без тебя делал?

— Умер?

Я чуть не поперхнулся рыбным бульоном.

— Ха! Вот видишь, я же говорю, для шуток всегда есть время.

— А кто сказал, что я шучу? — произнесла Лаки на полном серьезе.

Я хотел уже было возмутиться, но все же заметил, что она улыбается краешком губ. Тоже мне, тролль в юбке.

На следующий день я уже мог сносно передвигаться самостоятельно. Хотя конечно в очередную вылазку отправляться пока не стоит. Понемногу занимался огородом, а также сооружал из глины и грязи красивые пирамидки и замки. Лаки смотрела как на умалишенного, однако за пару дней репутация с землей повысилась на один пункт. Пускай и не полноценное строительство, но тоже работало. Стихиям явно нравилось, когда кто-то с ними возится.

Тем временем на центральной площади стали прибывать люди. Поскольку других способов получения информации тут не было, мы периодически ходили узнавать новости. Жители судачили в основном о Порче. Элбрингест пал, и орды порченных тварей стали скапливаться у границ Занитара. Большинство все еще были уверены, что Занитар минует сия участь, ведь есть и более близкие цели-государства на севере или юге. Однако некоторые уже собирались уезжать подальше. Хотя были и такие практики, которые готовы были отстаивать свой родной дом и дать отпор налетчикам.

В Неверли начали прибывать беженцы из Элбрингеста. Сэмни, арджи, гуолиты, хуманы — все спасались от зеленой чумы. В основном они отправлялись дальше на восток, намереваясь убраться как можно дальше. Под временные жилища для беженцев оборудовали палатки на площади. Это была нерадостная картина. Мрачные, измученные лица, плачущие дети, горюющие об утрате близких матери.

Если бы только разрозненные королевства Тристемиса могли объединиться, наверняка они бы смогли дать отпор врагу. Но каждый сражался сам за себя, в результате чего армия Порчи поглощала одно государство за другим.

Слушая разговоры и задавая уточняющие вопросы, мне удалось узнать, что среди прибывших есть адепт школы Грядущего, которая принадлежала стихии Времени. Путешествовал ясновидец с небольшой компанией и не с пустыми руками. Видно, что довольно зажиточный практик, который, впрочем, вместе с остальными вынужден покидать родные места.

— Ты желал видеть ясновидца, хуман? — спросил у меня сэмни. — Меня зовут Таркис.

Перед нами предстал сэмни средних лет с гладкой серой кожей и их типичным сплюснутым лицом без носа и ушей. Носит он кафтан темно-фиолетового цвета, по-видимому в знак признательности своей рабочей стихии.

— Артур, а это Лаки. Я хотел бы задать вам несколько вопросов касательно стихии Времени. Я собираю недостающую информацию.

— Понятно. Такие вещи изучаются в школах, а не у прохожего на улице. Чтобы правильно истолковать информацию — требуются грамотные учителя. Но вам повезло, что я в таком неказистом положении, — обвел беженец грязный шатер рукой. — Я готов поведать вам все тонкости обращения с такой капризной стихией как Время за скромную плату в пять тысяч ки.

— Простите, но у нас нет таких денег, — заметил я. — Возможно мы могли бы расплатиться с вами ответной услугой?

Таркис задумался.

— Вряд ли вы чем-то можете мне помочь, — безо всяких эмоций произнес сэмни. — Хотя… мы отправляемся завтра, и сегодня мой день свободен. В работе с духами, как вам наверняка известно, необходимо тонко владеть своими эмоциями. Я давно пытаюсь вызвать в себе некоторые из них, которые доступны хуманам в большей степени, чем нам, сэмни. Возможно, вы могли бы мне помочь понять, что из себя представляют некоторые эмоции.

— Конечно! Можем попробовать, — обрадовался я. — Какие именно эмоции?

— Жалость. Что она означает?

— Хм… это когда вам… ну, жалко кого-либо. Вы переживаете из-за чьих-то неудач или горестей.

— Поверьте, я знаю определение, — притормозил сэмни. — Вы должны научить меня жалости, показать мне все оттенки этого славного чувства.

— Идите за мной, — влезла в беседу молчавшая до этого Лаки.

Таркис невозмутимо последовал за одноглазой девушкой, я также не отставал. Сестренка привела нас к противоположной части площади, где собрались не столь зажиточные беженцы.

— Этот мужчина потерял свою жену от порченных. Она была хорошим практиком, — указала Лаки.

— З-зачем вы мне об этом напомнили?! — воскликнул несчастный.

— Простите, мы не хотели бередить ваши раны, — извинилась Лаки.

— Разве вам не жаль бедного вдовца? — обратился я к Таркису.

— Хм, нет. Я пытаюсь ухватить это чувство, но ничего особенного не ощущаю, — произнес сэмни, нахмурившись.

— Посмотрите на вон ту женщину, — указал я, стараясь говорить тише. — По слухам она потеряла троих детей и мужа в битве за Элбрингест.

В горле у меня самого стоял ком, когда я думал о несчастьях, которые выпали на их долю. Возможно, если бы король Бернванг призвал кого-то более способного, то жертв было бы меньше.

— Как прискорбно, — сказал Таркис нейтральным тоном.

— Вы почувствовали жалость?

— Нет. Я говорю просто те слова, которые принято произносить в таких случаях.

Похоже, процесс затянется. Недаром сэмни слыли бесчувственными чурбанами. Хотя с их точки зрения наверняка это мы излишне эмоциональны.

Мы ходили по лагерю беженцев в центре, общались с прибывающими людьми, общались с ними и узнавали, через что им пришлось пройти. Одна история была страшнее другой, однако бревнолицего ничего не могло пронять.

Я прибег к крайнему средству, схватив Лаки за плечи и выставив перед собой:

— Посмотри на эту милую девочку. Она потеряла родителей в раннем возрасте, получила столь чудовищные травмы от разъяренного духа огня. Разве ваше сердце не может дрогнуть, глядя в ее огромный глаз?

— Тур!

— Прости… я тебе потом сладостей куплю, — шепнул я ей на ушко, приблизившись.

Лаки застыла в нервной позе.

— Кажется, что-то такое витает… — неопределенно покрутил рукой сэмни. — Но мало.

Вот бессердечный гад! Ведь это первое чувство, которое я испытал при нашей первой встрече с сестренкой.

Мы продолжили обходить город, встречаясь и разговаривая с разными людьми: как знакомыми, так и не очень. Многие рассказывали ужасные истории, но ничего не могло пронять Таркиса. Мы даже пообедали в харчевне, и ясновидец заплатил за обед.

В конце концов я полностью выдохся. Да и только поджившая нога от долгих прогулок стала ныть, хоть я и старался укреплять светом внутренних духов жизни. В общем, я готов был признать свое поражение. Конечно, если сэмни просто не насмехается над нами. Хотя Таркис выглядел довольно искренним в своем желании постигнуть неведомое ему до этого чувство. Он поведал нам пару истории из своей жизни, и я даже проникся к нему некоторой симпатией. Мне показалось, что они с Унт’вари составили бы отличную пару, если бы не принадлежали к разным расам. Видимо все адепты Грядущего немного не в себе.

— Сегодня у нас день тренировки, — напомнил я, когда дело уже двигалось к вечеру. — Нам лучше не пропускать занятия, других бесплатных учителей галад и шихун найти сложно.

— Ум, — кивнула Лаки.

— Вы с нами, господин Таркис? Возможно Барах сможет вас как-то научить испытывать жалость.

Сэмни неопределенно пожал плечами.

— Наш караван отправляется завтра, особых дел на вечер у меня не запланировано.

Охотник выслушал нашу просьбу с некоторым удивлением, но не стал прогонять. Барах поведал ему несколько историй про охотников, чья судьба сложилась не самым радужным образом. От сбивчивого, но эмоционального рассказа Альбиши про то, что ее любимый паукот погиб при нападении Багрового Когтя на ферму мне самому захотелось зарыдать. Однако сэмни с фальшивым сочувствием лишь покивал на ее слова, но так и не проникся.

— Ладно, похоже здесь мы бессильны, — развел я руками, окончательно потеряв терпение. — Стоит размяться, пока совсем не стемнело.

— Повторяйте прошлые упражнения. Артур, по мере сил. Не перенапрягай ногу.

— Да, учитель!

Я сделал три сотни повторений прямого укола, суть которого заключалась в резком выпаде на всю длину клинка вперед. При этом начинать надо было из довольно неудобной позиции, при которой потенциальный противник не ожидает от тебя резкого выпада. Назывался прием Облачное лезвие. В боевом варианте необходимо было беззвучно воззвать к стихии воздуха и попросить ее удлинить свой меч. К сожалению, у меня прием полностью не получался из-за плохих отношений со стихией, да и настрой нужный подобрать было непросто.

Сэмни вышел к нам во двор понаблюдать за бесплатным представлением.

— Лаки, как у тебя со светом?

— Достаточно.

— Хорошо, тогда начинаем?

— Ум.

Я принял защитную стойку, выставив щит сбоку. Лаки же стала хаотично двигаться из стороны в сторону, дабы не дать себя сковать моим любимым приемом земляных оков.

Но на сей раз я не собирался атаковать, а намеревался попробовать одну фишку, о которой рассказывал Барах. При хорошей репутации с землей можно провернуть один интересный трюк.

Вокруг шепчущей короткую молитву Лаки начали собираться водные духи.

— Духи земли, по команде укройте меня среди своих! — негромко произнес я, распространяя акир.

Почва под ногами стала мягкой и податливой, готовой повиноваться моим приказам.

Лаки испустила мощную водяную струю, и в этот момент я произнес:

— Сейчас!

Земные пласты послушно разошлись, и я провалился вниз, предусмотрительно задержав дыхание. По моей задумке, мне необходимо было переждать на короткий миг атаку под землей, после чего вынырнуть на поверхность. Но что-то пошло не так. По-видимому, репутации с землей у меня было недостаточно, поскольку я погрузился всего лишь по шею.

Несущийся бурный поток при этом немного сменил траекторию, и со всей мощи врезался мне прямо в лицо.

— Бурлю-бла-глу-юлбь! — испустил я нечленораздельные звуки, пока моя несчастная голова болталась из стороны в стороны.

Хорошо хоть мы не вызываем действительно разрушительных заклинаний на тренировке. Такое ощущение, что мою голову опустили в стиральную машину и как следует прополоскали.

— Кха-кха-кха, — закашлялся я и выплюнул попавшие в рот сгустки воды, когда водная струя наконец иссякла.

— Артур! — подбежала обеспокоенная сестренка и склонилась над моей головой, торчащей из земли. — Ты в порядке?

— Кха, вроде того, — откашлялся я. — Мда, немного не получилось… Духи земли, пустите меня из хватки своей, поднимите наружу!

Однако то ли я не достиг нужного настроя, то ли света подал маловато, то ли земля не хотела расставаться с ценным адептом, но меня вытолкнуло все лишь по пояс. Нижняя половина все еще оставалась скрытой в земле.

Кое-как, с помощью Лаки, лопаты и такой-то матери мне наконец удалось освободиться от сковавшей стихии.

— Похоже, 38 пунктов репы все еще недостаточно, — вздохнул я, с хлюпающим звуком вытаскивая из пропитавшейся водой земли ногу.

Затем еще пришлось тратить свет на то, чтобы привести свою одежду в порядок. Таркис, молча наблюдавший до этого за нашей тренировкой, вдруг подошел ко мне и заявил нейтральным тоном:

— О чем ты хотел узнать насчет стихии Времени?

Мы с Лаки удивленно переглянулись. Неужели наконец у нас получилось выдавить из него хоть каплю жалости? Или просто сэмни надоело с нами возиться, и он решил из добрых побуждений просто поделиться информацией? Почему-то уточнять у Таркиса я так и не решился. Достав из схрона схолку с угольной палочкой, я принялся задавать вопросы и записывать информацию.

Спустя полчаса Таркис откланялся и отправился восвояси. Мы также двинулись домой. Быстро поужинав, я принялся доделывать Периодическую Систему Элементалей на чистом листе пергаментной бумаги. Цвета стихий закрашивал разноцветными палочками, которые удалось достать ранее. Получилось вполне недурно. Хотя конечно вряд ли удастся запечатлеть на одном листе бумаги и сотой доли того хаоса, что творится на Твейне. Тем не менее своей работой я гордился, и даже весьма скупая на похвалу Лаки высоко оценила мои старания.