Испытание веры

Павел Любецкий, 2018

Главные старты четырехлетия уже не за горами и всё, к чему стремился Дима, совсем скоро может стать реальностью. Но что, если на пути к желанному олимпийскому золоту встанет не только фанатка или семейство Аргадиян? Пути героев в последний раз сойдутся вновь, чтобы навсегда разойтись.

Глава 2. Притяжение

Трафальгарская площадь. Лондон

«И вот я в Лондоне. Это один из самых красивых городов мира. Удивительно проходить по его улицам и наблюдать за людьми, казавшимися ранее с другой планеты, по крайней мере, до того, как я начала путешествовать и менять города и страны, словно дешёвые перчатки, никак не приходящиеся в пору. Сейчас всё кажется повседневным, обыденным, а ведь ещё какое-то время назад я мечтала впервые выехать за границу и насладиться не похожим на Россию колоритом, увидеть других людей и всё, что с ними связано, но путешествовать со Стасом — этим несчастным психом, то ещё удовольствие. Свобода вернулась ко мне, открыла целый мир, и я обязана его повидать, что и произошло после его смерти. Деньги, переведённые Сашей в качестве платы за спасение семьи и тщательно сокрытые мной, позволили осуществить задуманное. Их никто и никогда не найдёт. К счастью, я позаботилась об этом и теперь, кажется, следует расслабиться, ведь, что ещё нужно? Я живу в пятизвёздочном отеле в пяти минутах от площади, сплю на кровати из цельного розового дерева, пользуюсь всеми благами цивилизации. Кажется, этого должно быть достаточно для счастья, но… Почему я чувствую себя неполноценной? Почему переезжаю из страны в страну, не находя места, пристанища, призванного заполнить образовавшуюся пустоту? Удовольствие от новых увиденных мест не может сделать этого, а мимолётные романы лишь притупляют жажду, живущую в сердце и растущую с каждым новым днём, с каждым плакатом, изображающим его лицо, с каждым новым интервью, которое инстинктивно не могу пропустить. Что со мной происходит, когда улыбка Димы оказывается передо мной? Я не в силах оторвать взгляда, но задняя мысль напоминает: она не для меня, а для кого-то другого, того, кем я не стала, хоть и было столько времени попытать удачу. Почему я продолжаю испытывать эти странные, никому не нужные чувства к человеку, которого никогда не видела рядом с собой, не касалась его сильной руки, мягких ни с чем несравнимых губ, мощного спортивного тела, притягательной выпуклой груди, никогда не говорила с ним и не слышала ни слова в свой адрес. Я понимаю — это не любовь, чего раньше не принимала из-за упрямства. Тогда, что это? Одержимость демоном, как сказал святой отец, предсказуемо не сумевший изгнать его, сказав лишь то, что я должна игнорировать грешные мысли, касающиеся Димы. Но как это сделать мне не известно. Частые путешествия, смены обстановки, новые люди и ритмы жизни не справились с задачей, ведь я не в состоянии выбросить его из головы. И, проходя мимо достопримечательностей старинного города, я думаю не о том, насколько они красивы и невероятны, а о том, когда решусь и сделаю шаг на пути к самому желанному, ведь иначе, жизнь не будет мила. А ведь в такие мгновения я готова на всё и это пугает. Я не желаю вредить. Пора прекратить идти на поводу инстинктам и начать действовать. Особенно это актуально после женитьбы Сэма и обретения им счастья, никак не связанного со Стасом и его ненормальной любви к нему. Может, если буду собой, а не кем-то другим, Дима увидит во мне человека, не представляющего без него жизнь и тогда, я тоже обрету своё маленькое, но такое весомое счастье, которого люди могут ждать целую вечность…»

Аквитания. Франция

Саша сидел в кабинете напротив конференц-зала. Спортсмены, все, как один, услышав о предложении, решили, в начале, переговорить наедине и дать общий ответ, поэтому юноше так же ненадолго пришлось уединиться. Перед тем, как расслабиться, он дважды проверил, заперта ли дверь на ключ. Подёргав ручку не один раз и убедившись в изоляции, он подошёл к рабочему столу и из нижнего закрытого на замок ящика достал упаковки с лекарством. Вынув две разные таблетки в капсулах немалых размеров, он положил их в рот и обильно запил водой. Стоя на одном и том же месте какое-то время, Саша обратил внимание на трясущийся стакан воды в ладони. Зажмурившись и немного подождав, он почувствовал лёгкое спокойствие, прилив сил и исчезновение внезапно нахлынувшей тревоги, осложнявшей жизнь, а после, присел на стул, поглядывая на красивейший пейзаж за окном. Он заставлял себя думать лишь о приятном, выгоняя из головы всё то, чего там не должно быть.

Определённо, приезд звёзд биатлона состоялся, что радовало. Подобное событие многого стоит. Ещё до выигрыша в лотерею, когда нынешняя жизнь представлялась лишь в фантазиях и не более того, Саша мечтал стоять среди своих кумиров, общаться с ними, чувствовать себя одним из них. Об осуществлении подобного никто и предположить не мог, включая и самого Сашу, но прошло несколько лет и известные на весь мир спортсмены приехали сюда сами. Иногда мечты сбываются и самое приятное, когда это происходит неожиданно, что вдвойне радостней.

В дверь постучали, и Саша отвлёкся от своих привычных мыслей.

— Саша, это я. Можно войти? — послышался голос Кабано.

Юноша подошёл к двери и открыл замок, встречая на пороге управляющего своего спортивно — развлекательного комплекса.

— Они приняли предложение? — поинтересовался Саша, вновь присев в кресло.

— Пока нет, — быстро ответил Кабано.

— Нет? — переспросил юноша, продолжая, — как же они долго. Кажется, прошла целая вечность.

— Десять минут, — взглянул на часы Цезарь.

— Серьёзно? — не поверил он. — Думал, гораздо больше.

Сам того не замечая, Саша не переставал теребить в ладонях ручку, сжимая её всё сильнее по мере приближения Кабано.

— Ты в порядке? — заметил неладное он.

Юноша слегка покраснел, ускорив движение пальцев, едва не согнув пополам канцелярский предмет.

— Да, — солгал Саша. — Как всегда. Что со мной может случиться?

— Я так не думаю.

— В смысле?

В тот же миг ручка хрустнула, от чего юноша нервно подпрыгнул, быстро взяв новую, когда понял — это необходимо.

— Я так не думаю, — Кабано забрал у него второй, уже почти сломанный канцелярский предмет и отложил в сторону, облокотившись на стол, — ты не в порядке. И врать у тебя не получается. Это не для кого ни секрет.

— Зачем мне врать? — попробовал заставить поверить Саша, но вскоре понял: ничего не выйдет, когда отражение в зеркале напротив показало, насколько он покраснел и вспотел. Тревогу и страх непросто скрыть, если их источник так близко.

— Вот и я себя спрашивал с того самого момента, как приехал сюда, — говорил Кабано, наблюдая за реакцией Саши. Его глаза всегда находились то вверху, то внизу, то двигались по сторонам, но никак не глядели на него. — Знай, я благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня и моей семьи. Ты заставил поверить меня в будущее после смерти матери, её похорон, когда мир, казалось бы, прекратил своё существование. Не знаю, смогли бы спасти меня врачи, не будь со мной твоей поддержки. Но, честно говоря, когда я услышал твой звонок месяц назад, сразу не поверил. Я и Давид пытались начать жить заново на Родине, в Мадриде и тут появился ты.

— Почему это так сильно удивило? Ты раньше об этом не говорил.

— Ты держался от меня в стороне всё лечение. Я предполагал, это связано с тем срывом во время съёмок в больнице и поэтому, когда ты предложил мне и Давиду работу здесь, да ещё такую… Я не понял этого, но согласился. Нужно заботиться о брате и приглядывать за ним, а, если бы он поехал сюда один, это было бы проблематично.

— Не вижу причин для этого разговора…

— Я вижу, — с серьёзным лицом говорил Цезарь, — ты продолжаешь бояться меня и не отрицай этого. Просто, если всё так серьёзно, зачем позвал? Неужели ты мазохист? Я, конечно, знаю, что русские немного с «приветом», но ты… Просто, мне не понять этого и, наверное, сейчас, у нас есть возможность поговорить. Давно пара.

Долго отказываясь глядеть в глаза Кабано, Саша сидел и молчал, не переставая вздрагивать, что не осталось не заметным для абсолютно спокойного, но требовательного собеседника, желавшего получить ответ.

— Я это сделал для нас обоих, — вдруг, успокоившись, выдал Саша, посмотрев в глаза. — Да, ты прав. Я не могу избавиться от страхов, и с каждым днём их становится больше. В то время как проходило лечение, я сторонился тебя, не мог вынести твоего присутствия. Каждый раз я вижу, как меня истязают, бьют, мучают. Это не описать, как страшно. Знаю, ничего подобного не было, но мозг придумывает и воссоздаёт сценарии страшнее и мучительнее прежнего. Они пропадают, только когда я нахожусь в одиночестве, закрывшись на замок и убедившись в безопасности, либо от кучи таблеток, принимаемых уже много месяцев. Но мои страхи не должны мешать изначальной цели: помочь тебе и Давиду перенести смерть близких. Мне не понять, насколько это тяжело, но я должен это сделать, ведь всё произошло только из-за меня. Не будь я настолько глуп и доверчив…

— Это не твоя вина и хватит корить себя, — уверял Цезарь, невольно вспомнив лицо матери и своё состояние на похоронах, — нельзя принимать проблемы всех людей на своё счёт. Можно с ума сойти. Ты ничего мне не должен, в отличие от меня и боюсь, я никогда не смогу расплатиться.

— Я пригласил тебя сюда ещё и потому, что хочу побороть свой страх, — прослушав последние слова, проговорил Саша, — я не могу всю жизнь бояться. Какой из меня тогда специалист, если я буду умирать от страха всякий раз, когда вижу или вспоминаю тебя. Мне нужно бороться. Этим я и занимаюсь.

— Не слишком-то выходит, — не мог не сказать Кабано.

— Знаю, — огорчился Саша. — Но я стараюсь.

— Вижу.

— Не уезжай, — попросил юноша, — оставайся здесь, живи, работай, развлекайся. Давиду здесь хорошо. Он не может вернуться в Россию, где всё напоминает о смерти, не может вернуться в Испанию, в которой сейчас всё сложно не только с работой, но и со многим другим. Это лучшее место для нового начала.

Кабано задумался.

— А как же ты?

— А что я?

— Что, если ты не поборешь эти страхи? Будешь бояться меня до конца жизни?

Не ответив, Саша поднялся и приобнял его.

— Ну, если я уже могу это сделать, значит, дело продвигается, — прошептал он. — Я справлюсь. К тому же, у вас обоих неплохо получается руководить. На кого я оставлю комплекс, когда начнётся сезон?

Дверь открылась без стука. Ворвавшийся в неё Торджер увидел объятия мужчин и тут же широко улыбнулся.

— Ой, не хотел мешать!

Он хотел было уходить, но Саша его остановил.

— Торджер, вы уже приняли решение?

— Да, — кивнул он и следом спросил, — А чем это вы тут занимались в тайне ото всех?

Кабано тут же рассердился, сморщившись.

— Общались, — без раздумий объяснил Саша, заметив, что Цезарь приготовился к возможному удару. Подобные шутки на пустом месте его нервировали и совершенно не веселили, чего нельзя сказать о «лыбе» на лица Торджера. Всё это доставляло ему удовольствие. — Лучше скажи, вы подумали уже над моим предложением? Хочу знать, к чему готовиться.

— Сюрприз, — ничего другого не ответил он и отправился к коллегам.

— Он идиот, — вырвалось у Цезаря.

— Придётся свыкнуться, — хлопнул его по спине Саша и направился обратно в конференц-зал.

Команда биатлонистов ожидала возвращения юноши, шедшего к ним за спиной довольного Тария, чей взор направлялся на Эивиндра, не понимавшего, к чему это. Встав у стола и подождав, пока молодой норвежец усядется, прекратив глупо хихикать и искоса смотреть на Сашу, молодой миллионер задал волнующий его вопрос:

— Что вы решили?

Ни один из них не выдавал себя, не дав понять вердикт. Спортсмены сидели с каменными лицами, и Саша не знал, чего ждать. На какой-то момент он предположил самое худшее. Уже несколько раз успел расстроиться, но после, взял себя в руки и решил вначале выслушать вставшего «Короля биатлона».

— И так, — неспешно начал он, — мы приехали сюда, в такую даль, по крайней мере, многие из нас, — уточнил он, продолжив, — не зная, ради чего, что само по себе странно, ведь обычно никто из нас так не поступает. Одно это говорит об интересе, проявленном к данной поездке, но…

Услышав это, Саша вновь приуныл, взглянув на Диму, постаравшегося не обращать на него никакого внимания, также, как и Даша с Антоном.

— Значит, это нет? — догадался юноша, готовясь вызвать автобус для отправки спортсменов обратно в аэропорт, если они этого пожелают.

— Александр, — сделал паузу Ингвар, — построенное вами место уникально и отклонить предложение провести здесь отпуск, было бы глупо, но…

— Хватит уже мучить его, — вмешался Дима.

— Имеется один вопрос, — всё ещё не торопился Великий норвежец.

— Какой? — приготовился слушать Саша.

— Кто будет решать состав пар для отрядов?

Юноша тут же улыбнулся, поняв, что все они дали своё согласие и теперь комплекс получит незабываемую рекламу. Её мало кто сможет пропустить.

— Жребий, — предложил Арман, поглядывая на Эмму и всё же надеясь наудачу стать в паре с победительницей зачёта Кубка мира. — Так будет честно.

— А, если я хочу быть с сестрой! — не обрадовался такому Антон, приготовив себя к традиционно семейному дуэту, которым они в этом году в Гонке Чемпионов в Москве заняли второе место вслед за Айлой Виртанен и шведом, чему были несказанно рады.

— Боишься, что без неё у тебя нет шансов? — подколол Дима.

— Я посмотрю, как ты выступишь без Даши! — тем же ответил Мипулин.

— А давай проверим! — предложил Малышкин. — Тянем жребий и посмотрим, кто из нас самый удачливый.

— Решено, — согласился Ингвар, поглядывая на Дашу. — Пусть удача будет на нашей стороне.

В следующее мгновение начался розыгрыш. Отпечатали имена всех спортсменов и каждое из них положено в большую кастрюлю, лишь из-за того, что Торджер забрёл на кухню, учуяв запах готовившегося пиршества в честь их приезда. Хотя должен был всего лишь дойти до холла гостиницы и попросить шляпу у одного из охранников, очень любившего разнообразные головные уборы.

— Готовы? — спросил Ингвар, по старшинству тянувший первым. Мужчине уже сорок лет, и он являлся одним из самых возрастных биатлонистов, к тому же, ещё и самым титулованным. — Тогда начнём.

Норвежец стал к кастрюле полу боком, не видя содержимого, и протянул руку. Перебрав несколько бумажек и найдя подходящую, он схватил её и быстро вынул, надеясь увидеть то самое имя.

— Кто станет парой для Великого и ужасного Ингвара Эйнара Ронстадлена? — заголосил Антон.

Не спеша он развернул бумажку и прочёл громко и торжественно:

— Дарья Обручева!

Дима округлил глаза, не поверив своим ушам, в то время как Даша улыбнулась, тот час, встав рядом со своей парой, не имея за спиной лишних мыслей.

— Сам же согласился со жребием, — не смог промолчать Антон, едва сдерживая смех.

— Заткнись, — пробубнил тот, безрадостно следя за продолжением лотереи.

Уже ничто не могло поднять настроение Малышкину, и оставшийся розыгрыш он стоял в стороне, не выказывая никакого интереса к происходившему. Антон, больше всех веселившийся от навалившейся тоски друга, вдруг резко омрачился, когда Ларсен вытянул его сестру, потеряв надежду на семейный тандем, тогда как сам держал в руках имя финской красавицы, чья улыбка тут же направилась в его сторону. Торджер долгое время не вынимал руки из найденной кастрюли. Бесполезно орудуя ей, несколько минут, строя глупые гримасы и всё сильнее раздражая не только своего друга, но и всех остальных, он, наконец, решился с выбором. Всё ещё огорчаясь отсутствию любимицы: российской спортсменки с чарующим именем Света, он хотел найти в железном «омуте» достойную себе кандидатуру и, в конце концов, вытащил имя другой русской девушки, но эта перспектива совсем не обрадовала Ольгу. Увидев своё имя в руке рыжего парня, она неохотно встала рядом. Норвежец тут же заскакал, пытаясь станцевать подобие лезгинки, что совсем не вышло, вызвав лишь бурю смеха остальных. Так он поприветствовал свою прекрасную половину на следующие несколько недель, вогнав в краску девушку, не знавшую, как выдержать посланное испытание.

Пары сформировались, как только осталась лишь одна бумажка. Диме досталась непревзойдённая, молодая и жизнерадостная Эмма. Она подошла к нему и положила руку на сильное мужское плечо, что немного взбудоражило спортсмена.

— Мы их сделаем, — на русском произнесла она, насмешив присутствовавших. Не часто можно услышать подобное от иностранца, не знающего языка. — Что бы это не значило, звучит красиво, — добавила она.

— Ну, если мне говоришь об этом ты, — немного повеселел он, — значит, так оно и будет.

— Ещё посмотрим, — не согласился Арман, стоя в паре с крепкой и нерушимой Тирой Ольсен, чьему упорству и силы воли могли позавидовать абсолютно все присутствовавшие. Она не раз доказывала способность побеждать, особенно, когда шансов нет. К тому же, её ход на лыжне, как и у Даши, очень запоминающийся. Но, если белоруска парит на трассе, то норвежка похожа на трактор, едва не уходящий в землю. Спортсменка имеет множество наград разного достоинства и является очень опасным соперником, чья скорость частенько не уступает Даше и Эмме. — Мы команда чемпионов. Никто не превзойдёт нас.

— Младшенький, знай, кто тут победитель, — улыбался Лазар, дружески приобнимая Жустин Дорен — свою хорошую подругу и прекрасную спортсменку, с которой его брат не раз выступал на Рождественской гонке и Гонке Чемпионов в Москве, занимая самые высокие места. К тому же, француженка так же опасная соперница. Других Саша сюда бы не пригласил. — Твоя лучшая половина сейчас со мной! Не забыл, кто среди вас был в наилучшей форме?

— Это хорошо, что у вас такой настрой, — радовался Саша, наблюдая за словесной перепалкой спортсменов. — Можно и дальше продолжать или, взгляните на свои номера!

— Номера? — переспросил Торджер.

— Ты будешь спать в сарае, — в ту же секунду брякнул Эивиндр. — Нечего тратить на тебя роскошный номер. Всё равно через пару дней от него ничего не останется. Сэкономь человеку деньги. Пользы от тебя не много. С этим согласятся все. Правда?

— А спать будем по парам? — прослушав слова друга, вставил Гьёр, после чего Ольга отошла на несколько шагов к Даше и Свете, стоявших рядом.

— Если хотите, — обратил внимание Саша на Диму, не сводившего глаз с Ронстадлена.

— Нет уж, — наотрез отказалась Ольга. — Я на это не подписывалась. Лучше мне найдите сарай, если номеров не окажется.

— А как же нам стать командой врозь? — продолжал норвежец, откровенно издеваясь, сам не понимая: говорит он серьёзно или как всегда дурачится.

Ольга промолчала, лишь слыша хихиканья вокруг.

— Тоже мне, детский сад развели, — пробурчала она. — Саша, покажи, пожалуйста, мой номер. Хочется немного отдохнуть с дороги.

— Конечно, — тут же отозвался он, наслаждаясь атмосферой лёгкости, необходимой в данный момент. — Они все на одном этаже. Будете соседями.

— Отпад! — не замолкал Торджер, строя глазки Ольге.

— Если обидишь нашу «Зайку», — пригрозил пальцем Антон, — будешь иметь дело с нами. — показал на себя и Диму он.

— Ладно, ладно, — прислонился к стене спортсмен. — С вашей красавицей всё будет хорошо. Верну в таком же виде…

Увидев косые взгляды русских, норвежец замолк и молча побрёл следом за змейкой спортсменов.

Саша вёл всех за собой. Отель он знал, как свои пять пальцев, несмотря на то, что бывал в нём совсем нечасто, особенно, в связи с частыми переменами в жизни. Рядом шли Кабано и Давид — самые незаменимые люди в комплексе. Пока нет хозяина, эти двое держат всё под контролем, даже не смотря на полную растерянность при первом появлении в комплексе. Они не знали с чего начать. Всё являлось необычным и непривычным, но, благодаря прохождению сокращённого курса менеджмента и помощи специалистов в этой области, братья смогли принять ответственность за имевшиеся объекты. Так же, они окружены специально подобранным персоналом, способным в случае чего оказать посильную помощь, необходимую первое время, но только не сейчас. Саша знал: оставлять ещё не открытый комплекс на молодых, неопытных людей опасно, но в его понимании, у каждого должен быть счастливый шанс. Им можно либо воспользоваться, либо нет. Подобный подарок судьбы юноша мечтал получить, живя в небольшой однокомнатной квартире с вечно пьющим и буянящим отцом, поднимавшим руку и на него, и на мать. Выиграв в лотерею, он, по жизни невезучий человек, смог вырваться из ненавистной всем сердцем жизни и теперь находился там, где должен. Саша воспользовался шансом и теперь хотел дать его ребятам, потрепанным жизнью не меньше его. Они должны увидеть что-то другое. Всё в их руках.

Пройдя к одному из пяти вместительных панорамных лифтов, расположенных в холле, недалеко от стойки регистрации необычной шарообразной формы нежно голубого цвета, спортсмены вошли разом внутрь, на долю секунды засомневавшись.

— А мы не застрянем? — заволновался Ингвар от мысли, что в небольшом по площади помещении будет находиться семнадцать человек. — Может, нам разделиться?

— Эти лифты имеют повышенную грузоподъёмность, — успокоил Саша. — В них помещается до двадцати человек. Это сделано при расчёте, что отель может быть переполнен, либо для нескольких колясок с детьми и инвалидами. Всё для удобства клиентов.

— А их уже тестировали? — безрадостно спросил Торджер, испытывавшего, порой приступы клаустрофобии и ему совсем не хотелось надолго оказаться в лифте.

— Нет, — уверенно заявил Кабано, нажав на самый верхний этаж, где располагались лучшие номера и терраса на крыше. — Сейчас и проверим.

— Может, не стоит? — остерегался спортсмен, наблюдая за медленно закрывавшейся дверью.

— Не волнуйся, — продолжал издеваться Цезарь, — здесь нет ещё трёх человек, поэтому точно не застрянем. А, если укачивает…

— Ничего меня не укачивает, — вспылил Гьёр, постаравшись сохранить спокойствие.

— Просто смотри на прекрасный вид за твоей спиной. Это успокоит.

Пока лифт поднимался, на комплекс можно было взглянуть с высоты птичьего полёта. Пусть отель и не был крышей мира, но даже так гости смогли оценить старания Саши по достоинству, разглядывая их с другого ракурса. Всё выглядело красиво и со вкусом. Девушки не могли оторвать глаз от окружавшего пейзажа, радовавший глаз, тогда как мужчины, в особенности Торджер, обратили внимание на высокие горки аквапарка и, не смотря на плохое состояние, рыжий норвежец мечтал скатиться прямо сейчас.

— Когда можно туда пойти? — спросил он, показывая пальцем.

— Когда захочешь, — тут же ответил Саша. — Здесь всё, что вы видите, для вас.

— Ты классный! Жаль, что я не знал тебя раньше!

— Уверяю Саша, ты от этого только выиграл. Торджер несносный, — подмигнул юноше Антон.

— Согласна, — подхватила Ольга.

— Скажите уже что-нибудь новенькое, — попросил он, продолжая глядеть на ожидавшие его развлечения.

— Скажем, когда ты начнёшь вести себя прилично, — вставил Ларсен.

— И ты туда же! — буркнул рыжий парень.

— Кстати говоря, вас всех ожидает ещё русская баня, — вспомнил Антон, хотя от него это прозвучало, словно угроза. — Она ведь должна здесь быть. Верно?

— Конечно, — улыбнулся Саша, наблюдая за тем, как Мипулин попытался напугать иностранцев.

— Нет, — в один голос отказались братья Вилар. — Хватило в прошлый раз. Эти ваши веники…

— Струсили? — спросил Антон.

— Они же малахольные! — рассмеялся Ларсен. — Им такое не перенести.

Братья переглянулись между собой.

— Это мы ещё посмотрим, — в один голос сказали они.

— Решено, — пожал им руку Антон. — Сегодня вечером…

— Не терпится напиться? — дала подзатыльник брату Света. — Хочешь ещё и их споить?

— Не приставай. Мужчины расслабляются, как им вздумается, — сказал, как отрезал Антон.

Лифт, наконец, прибыл на девятый этаж. Кому-то поездка показалась вечностью. Не смотря на работавшие кондиционеры и чистый свежий воздух, поступавший в кабину, Торджер выбежал в коридор первым, растолкав всех, кто был на пути. Оказавшись на свободе, он не мог не обратить внимания на интерьер. Жара и яркое солнце на улице сменились настоящей зимой, словно прохладным оазисом посреди пустыни. Комфортная температура с частыми дуновениями освежающего ветерка сочеталась с холодным светло — синим цветом потолка и белоснежными стенами, освещавшимися вверху декоративными светильниками, напоминавшими снежинки разных форм. Пол был шоколадного цвета, усыпанным белоснежной пылью, а голограммы в коридоре напоминали падающий снег. Проходя мимо них, можно ощутить лёгкую приятную дрожь, будто внезапно наступила зима, не бывающая в этих краях.

— Выбирайте любой, — сказал Саша, в то время как Кабано достал ключи от номеров в виде пластиковых карточек и протянул гостям. — Из каждой комнаты этого этажа имеется выход на террасу. Там небольшой бассейн и уютный тенистый сад. Всё для вашего удобства. Как только устроитесь, спускайтесь в ресторан. Встретимся внизу.

Сказав это, Саша вошёл в лифт и спустился вниз, оставив Кабано и Давида разбираться с гостями.

— Там же есть номера с большими кроватями? — поинтересовался Дима, пытаясь взять за руку девушку, но та не дала.

— Конечно, — сказал Цезарь, протянув ключ.

— Ты бы ещё на весь отель кричал, что мы спим с тобой, — приближаясь к номеру, негодовала Даша, стараясь выражать эмоции шёпотом.

— Все и так об этом знают, — уверял Малышкин, открывая дверь.

— Всё равно не нужно это делать настолько явно. Можно же оставить какую-нибудь загадку!

— Загадку? — переспросил Дима.

— Да.

— С каких пор тебя это смущает? — не понимал Дима, располагаясь в шикарном просторном номере, с наклонёнными в их сторону окнами, находившимися практически повсюду, позволяя солнечным лучам без проблем создавать уют и не затухающий праздник света внутри. Белоснежные потолки, точно такая же кровать по правой стороне с шоколадными подушками, занимала треть комнаты. По другую сторону, полукругом, стояло три больших кресла непривычной формы, напоминающих изогнутый овал и небольшой журнальный столик. Ковёр на полу орнаментом напоминал каменистый пляж, но был очень мягок и разбавлял белоснежный интерьер.

— С тех самых, — неопределённо ответила Даша, упав на кровать, утопая в её мягком и нежном покрывале, в центре которого, посреди белизны, изображались небольшие голубые пятна, напоминающие отточенные стёклышки, лежащие на морском побережье.

— Я что-то не понял, — уселся рядом Дима.

— Не понимай и дальше.

— Как ты себя ведёшь?

— Кто бы говорил, — не унималась Даша. — Это ты как вёл себя во время этого дурацкого розыгрыша?

— Обычно, — односложно буркнул он, разбирая вещи.

— Видел бы своё лицо, когда Инги выбрал меня.

— Инги? — взбесился Дима. — Вот, как ты теперь будешь его называть?

— Ревность не идёт тебе, — отметила она.

— Ты видела, как он смотрел на тебя? Как на добычу. И ты считаешь, я должен нормально реагировать, когда моя любимая женщина будет проводить немало времени с этим человеком? Если это для тебя нормально, то я…

— Ладно тебе, — приобняла его Даша, после чего Малышкин тут же притих. — Я была не права, но и ты не должен вести себя, как безумный ревнивец, — объяснила она. — Конечно, когда ты злишься — это выглядит красиво, но всё же, ты не такой. Мой малыш спокойный, милый, красивый и да, я твоя девушка и ничья больше. Запомни это, Инги просто друг и кроме тебя мне никто не нужен.

— Значит, мне не о чем беспокоиться? — спросил Дима.

— Скорее, я должна беспокоиться, ведь тебе досталась красивейшая биатлонистка современности и моя конкурентка, — поглаживала его Даша, от чего спортсмен расслаблялся, от наслаждения закрывая глаза и прикусывая губу. — А Инги… Он не в моём вкусе.

— Правда?

— Да, но, если ты и дальше будешь продолжать играть ревнивца, он мне резко понравится. Понял?

Дима тут же открыл глаза и жадно взглянул на Дашу.

— Я вдруг вспомнил, что у нас до ресторана есть ещё полчаса, — игриво заговорил он, целуя живот девушки и улыбаясь, словно мартовский кот.

— Уже меньше двадцати, — посмотрела на часы она.

— Тогда, не нужно терять его впустую, — не мог устоять Дима и набросился на любимую с нежными поцелуями и крепкими объятиями, чему Даша была очень рада.

Ей казалось, подобного счастья она ждала годами. Не смотря на статус белорусской примы биатлона и немалую известность в СНГ и за рубежом, она была обделена мужским вниманием, как бы странно это не звучало. Дарья Обручева — всеобщая любимица, кумир миллионов людей, знающих толк в биатлоне, всё время оставалась без второй половинки. Из-за постоянных тренировок и невозможности находиться дома с семьёй, она обрекла себя на одиночество. Строить личную жизнь приходилось в немыслимо короткие сроки. Не каждый парень готов ждать любимую, разъезжающую по белому свету большую часть года. Даже несмотря на то, что тренеры позволяют брать с собой на сборы и кубки Мира любимых, чтобы спортсмены окончательно волком не завыли от отсутствия любви и внимания близкого человека, это не выход, ведь у всех есть своя жизнь на том месте, на котором тот или иной человек привык жить. Порой, выехать куда-то, даже один — два раза в год бывает проблематично, не говоря уже о постоянных поездках, а найти понимающего человека, да ещё и такого, встречи с которым хочется ждать сколько угодно, лишь бы она скорее наступила, совсем непросто. Встретив Диму в парке несколько лет назад, Даша и надеяться не могла на такой подарок. Она без перерыва вспоминала о милом парне и не могла выбросить его из головы. Девушка чувствовала себя подростком, встретившим первую настоящую любовь. Лишь о нём были все мысли, и избавиться от них оказалось непростой задачей, даже после известия о наличии девушки у Димы, с кем он хотел связать свою жизнь.

Шло время и ничего не менялось, Даша терпеливо ждала. Конечно, она не желала зла Наде и никому другому на свадьбе, но тот случай позволил приблизиться к любимому человеку и, пускай путь оказался чересчур тернистым и нескорым, всё же, она получила своё. Дима рядом. Редкие ссоры между ними больше напоминали демонстрацию чувств, рвавшихся наружу, но никак не злость или тем более ненависть друг к другу. Малышкин и Обручева учились быть всегда рядом, привыкали к обоюдности чувств, к тому, что больше не нужно пытаться что-либо скрыть, ведь преград нет. Только любовь и два человека, чью жизнь свели вместе, несмотря ни на что.

Давид стоял рядом с братом. Пока тот раздавал ключи, он продолжал, не отрываясь, глядеть на одного из спортсменов, выглядывая из-за плеча Цезаря. Прошёл не один месяц со смерти Сергея. Всё это время он сохранял дистанцию практически со всеми окружающими, особенно с парнями. Давид чтил память возлюбленного, ему и в голову не приходило, что однажды, встретит человека, рядом с которым сердце снова ёкнет, открывшись для кого-то ещё. Он никогда не забудет Сергея, этот человек не прекратит мелькать перед глазами так, словно всё ещё жив и здоров, но он бы не хотел заставлять Давида страдать всю оставшуюся жизнь, посвятив всего себя сохранению алтаря в собственной голове, не позволяющего построить новые отношения на всё ещё тлеющих останках старых. Несмотря на это, молодому человеку сложно принять: жизнь продолжается, но уже без Сергея и тех грандиозных планов, построенных вместе. В итоге, он решил попробовать найти человека, с которым вернётся комфорт и уверенность в будущем. Но так сложилось, им оказался тот, кто никак не сможет ответить взаимностью.

— Не смотри ты так на него, — заметил Кабано пристальный взгляд брата, повернувшись к нему.

— Хорошо, — заморгал Давид и отвёл взгляд в сторону. — Просто…

— Нет, — резко сказал он. — Даже не пытайся. Он явно не подходит тебе, — корректно попытался объяснить Цезарь.

— А кто тогда? — огорчился Давид тому, что и так знал. — Он первый за долгое время, в сторону которого я смотрю именно так, как должен.

— Не думаю, что, узнав о твоих… чувствах, он обрадуется. К тому же, ты же сам всё понимаешь. Не стоит самого себя мучить и уж тем более предпринимать какие-либо попытки понравиться. Ещё спугнёшь. Саша не обрадуется.

— Саша и запрещать не станет, — заметил Давид. — Он с пониманием отнесётся и, может даже, поможет.

— Не в этом случае, — уверял Кабано, заметив, как брат всё сильнее погружался в себя. — Давид, посмотри на меня! — он подождал, пока тот поднимет голову. — Ты самое лучшее, что у меня есть. Единственная семья и самый дорогой мне человек. Я желаю только счастья, знай это. И видеть, как ты страдаешь… Поверь, твоё счастье ещё придёт и уж точно, этот спортсмен им не является. Просто, нужно немного подождать.

Цезарь приобнял его, стараясь показать свою любовь и поддержку, ведь только он способен на это в ситуации, когда во всём мире есть только они вдвоём. Поглаживая рукой по голове, как это всегда делал в детстве, пытаясь успокоить младшего, часто попадающего в неприятности, он вспомнил, как делал Сергей, дабы расслабить возлюбленного. Недолго думая, Кабано почесал за левым ухом брата. Почувствовав знакомый жест, сердце Давида забилось вдвое быстрее, и он сильнее обнял брата, пытаясь хоть на минуту погрузиться в прежние времена, где всё было непросто, но всё же хорошо.

— Подождать, — поникшим голосом и налившимися слезами протянул Давид.

— Да.

— Я постараюсь, — пообещал он, не зная, выполнит ли обещание.

— Вот и отлично, а теперь пойдём. Нужно удостовериться о готовности к обеду, — сказал Кабано и, положив руку на плечо брата, вместе направился к лифту.

Богатый стол накрыли в ресторане на первом этаже, откуда исходили всевозможные вкусные запахи, так сильно манившие изголодавшегося по изысканным блюдам Торджера. Принявшие душ и переодевшиеся гости спустились вниз. Дима и Даша, держась за руку, вышли со свежими лицами. Улыбаясь, они, приветствуя любого попавшегося на глаза работника отеля, сияли, как новые пени. Их настроение никто не в состоянии испортить, ведь они, как никогда счастливы, и это бросалось в глаза.

— Что с вами произошло? — тут же спросил Антон, сидевший рядом.

— Ничего, — как ни в чём не бывало, ответила Даша, разглядывая стоявшие блюда.

— Просто, выглядите по — другому, — обратил внимание он.

— По — другому — это как? — заинтересовался Дима.

— Счастливо, — пришло в голову Мипулина.

— Такое чувство, будто это редкое явление, — продолжала Даша, держа руку на колене Малышкина, чего не мог не заметить настырный друг.

— Всё ясно, — догадался он, подозрительно поглядев на пару. — Примирительный секс?

Дима чуть не подавился глотком красного вина. Даша тут же убрала руку, икнув, поглазев по сторонам в надежде, что никто не услышал.

— Кажется, я тебя сейчас убью, — прошипел Малышкин.

— Ладно тебе, — почувствовав крепкую хватку руки Димы у себя на плече, сказал Антон. — С кем не бывает.

— Ты договоришься, — прошептала Даша.

— Я просто хотел сказать, как рад за вас, — оправдался он с глупой ухмылкой.

— Спасибо за заботу, — переглянулись возлюбленные. — Мы тоже рады.

Как только все гости присели за стол, увидев золотистую карточку со своими именами, на горизонте появился Саша, идя рядом со стройным мужчиной, лет тридцати с короткими чёрными волосами. Встав во главе стола, юноша оглядел присутствовавших.

— Надеюсь, номера отеля вам пришли по вкусу, — начал он.

— Они невероятны, — без преувеличения оценила по достоинству Тира, сидевшая между братьями Вилар.

— Рад слышать, — обрадовался он. — Моя главная задача доставить комфорт гостям. Если нравится вам, значит, та же реакция может быть и у других. Но в мои обязанности входит ещё и обеспечение защиты вашего здоровья. Оно важнее всех остальных благ. Поэтому, хочу представить вам Илью Анатольевича Соколова, — показал на мужчину Саша, смиренно стоявшего рядом, — он приехал сюда из Москвы по моей просьбе, чтобы возглавить медицинскую составляющую комплекса, безусловно имеющую важность в спорте, где, к сожалению, бывают обидные травмы. Он очень талантливый хирург, в своё время, согласился обучить меня некоторым азам, за что я очень благодарен, получив немаловажный опыт, уже не раз, сыгравший мне на руку.

— Не надо уже так возвышать меня, — вмешался Илья, едва не покраснев, — я просто немного с тобой позанимался. Способный ученик, — не мог не добавить он.

— Знаю, — улыбнулся Дима, поддержав. — Здесь вы правы.

— А можно сразу договориться называть меня на «ты»? — попросил он. — Так проще.

— Хорошо, — согласился спортсмен, встав с места и подойдя к нему. — Я Дима.

— Знаю, — пожал руку Илья. — Саша о тебе много рассказывал.

— Верю, — посмотрел на юношу он. — Не знаю человека, не слышавшего обо мне из его уст.

— Моей бабушке, — вставил Саша.

— Это почему?

— Потому что она умерла.

Ничего не сказав, Дима сел на место. Илья познакомился со всеми спортсменами, а также с Давидом и Кабано, сидевшими с остальными за столом и позже присел рядом с Сашей, где пустовало место.

— А в комплексе есть ещё врачи? — принявшись обедать, спросила Эмма.

— Конечно, — ответил Саша, наблюдая за тем, как Торджер ухватил крупную утиную ножку и, поглядев на неё, словно лев на зебру, активно приступил к поеданию, издавая смешные звуки и лишь напрочь лишённый чувства юмора, мог не отреагировать на процесс, придававший обеду более дружественную и непосредственную атмосферу. — У Ильи в подчинении целая команда. Они хороши, но каждого нужно направить в нужное русло для высокой продуктивности, что он и сделает, имея много полезного опыта.

— Да, это так. Опыта у меня достаточно, но человек всегда учится. Всего я знать просто не могу.

— Я до сих пор вспоминаю, как ты смог собрать человека, буквально по кускам, — вспомнил Саша события многолетней давности, оставившие неизгладимый след в его жизни, — тогда почти все отказались оперировать, опасаясь смерти и ухудшения статистики отделения, а Илья не испугался.

— Скажешь тоже, — не согласился Илья, — я тоже боялся, даже, ещё как. Просто, пациентке было всего десять. Она ещё жить не начала, а тут такое несчастье. Зато сейчас с ней всё хорошо.

— Благодаря тебе.

— Я, конечно, постарался, но жизнь была спасена всей командой.

— Кажется, отличный тост, — поднял бокал Арман. — За команду!

— За команду! — в один голос поддержали гости, осушив содержимое.

Дима наблюдал, как Саша восторженно рассказывал об Илье и вспоминал, как раньше, то же самое, было с ним, ведь юноша с таким блеском в глазах относился ко всему, что он делал, чего не скажешь сейчас, словно приоритеты сменились.

— Ты загрустил, — обратила внимание Даша.

— Он выглядит счастливым, — прошептал спортсмен, продолжая наблюдать.

— Ты же не думаешь, что он должен был сломаться?

— Нет, конечно, нет. Просто…

— Ты ревнуешь, — поняла Даша.

— Чего?

— Ты лишился своего самого главного и преданного фаната. Вот уж не ожидала, что тебя это огорчит.

— Ну, положим, мой главный фанат это ты, — поцеловал в щёчку её Дима. — Я его не узнаю.

— У Саши много интересов. К тому же, медицина его всегда интересовала. Просто сейчас она вышла на первый план. Но это продлится до того, как вновь начнутся соревнования. Их он не пропустит, и твой преданный фанат вернётся, даже глазам моргнуть не успеешь. А теперь ешь и перестань думать о глупостях. У нас отдых, и мы должны думать о том, как лучше всего провести его.

— Выиграть в командном зачёте, — вспомнил Дима.

— Мы же в разных командах!

— Верно. Тебе придётся несладко, — уверил Дима в ожидании соответствующей реакции, не заставившей себя долго ждать.

— Это мы ещё посмотрим, — поцеловала его Даша.

— Эй, голубки, — вмешался Антон, сидевший рядом. — У нас здесь приличный обед, а не дом бракосочетания. Успокойтесь уже и потерпите. Ночь не за горами.

Всеобщий смешок смутил пару и сердито, Дима тут же показал другу крепко сжатый кулак. Увидев это, Антон прекратил, но окружающие ещё некоторое время не отводили от них глаз и, словно малые дети, бросали смешки и разного рода шуточки, совсем не радовавшие влюблённую парочку.

— Саша, а что тебя сподвигло построить этот комплекс? — задала вопрос Айла, глаза которой продолжали разбегаться от вкусностей, предстоявших ещё продегустировать.

— Биатлон — вся моя жизнь, — начал он, вспомнив, как впервые сел у экрана телевизора вместе с мамой и увидел мужскую эстафету, просто от нечего делать, — и пусть я никогда не занимался им, это так. Я, даже, кататься толком не умею…

— Сколько я не пытался научить его, — перебил Дима, — ничего не вышло. Этот парень необучаем.

— Ну, это не мешает относиться к биатлону как-то иначе, — продолжил Саша. — Сначала исполнилась моя мечта посетить этап Кубка мира и увидеть спортсменов из разных стран живьём, а теперь я обедаю со всеми вами. Я хочу сказать этим, что комплекс — возможность многим людям исполнить эту мечту. Я же смог и у других получится.

— Но сюда не сможет приехать так много людей, — подумала Ольга. — Франция не так близка и уж тем более не дешёвая для среднестатистического жителя, особенно стран СНГ.

— Вы правильно подметили, — продолжил говорить Саша, — и для этого у меня найдутся решения. Самое главное — с вашей помощью привлечь людей, а уже после, станет проще. Я обдумывал о множестве специальных скидок и акций для разного рода граждан. К тому же, надеюсь, если вам понравится здесь, вы будете приезжать и дальше, тем самым, привлекая людей, желающих познакомиться с вами либо прокатиться бок о бок. Поверьте, самая лучшая реклама для такого типа людей, как я — это видеть вас живьём, общаться на равных и не считать себя хуже других. По всему миру на протяжении нескольких месяцев пускают рекламные ролики комплекса, привлекают первых гостей со слоганом: «Осуществи свою мечту». Я надеюсь, люди потянутся. И дело, даже, не в деньгах, — заверил Саша, — просто, мне хочется дать им то же, что получил я, хотя бы на короткое мгновение.

— Но деньги тоже важны, — подумал Ингвар.

— Когда они не приносят радости — от них нет прока.

— А ты получил то, чего хотел? — поинтересовалась Тира.

Саша пробежал глазами всех гостей.

— Да, получил, — нисколько не сомневался он.

— Тогда, у меня есть ещё один тост, — вновь включился Арман, подняв новую порцию красного вина, — за исполнение мечты. Пускай они у всех разные и нам не узнать, какие именно, но нельзя оставлять их невыполненными. Жизнь коротка, не следует отказывать себе в чём-либо.

— За исполнение мечты! — в один голос прозвучало следом вместе с громким звоном хрустальных бокалов.

— За мою мечту, — прошептал Давид, не сводя глаз с Армана, и залпом выпил содержимое, в попытке немного залить хорошим алкоголем испытываемую тоску.

— Не знал, что ты такой сентиментальный, братец, — присвистнул Лазар, приступив к дегустации стейка из мраморной говядины с тушёными овощами.

— Я могу дать волю чувствам, — младший Вилар потянулся за любимыми креветками. Увидев это, Давид тут же отреагировал и помог ему, передав тарелку. — «Merci», — поблагодарил спортсмен, присев обратно, не обратив внимания на взгляд парня в свою сторону. Давид каждую секунду думал лишь о том, как скажет ему о чувствах, как когда-то Сергею, но никак не решался. Всё повторялось заново. Безответность и страх быть отвергнутым пугали его, и оставалось лишь молча смотреть взглядом полным надежды на то, что Арман либо не заметит этого, либо ответит симпатией, но она мало вероятна.

— Давид, о чём мы с тобой говорили! — вернул брата в реальность Кабано.

— Я ничего не сделал, — невесело ответил он, наливая ещё вина.

— Но хотел, — не отставал он. — Слушай, я не буду тебе мешать губить жизнь. Может, если обожжёшься, сможешь понять, чего делать не следует. Но послушай меня. Я не посоветую плохого. В мире, я уверен, много парней, которые бы хотели с тобой встречаться. Почему ты выбрал того, кто не заинтересован в близком общении со своим полом?

— Я просто смотрю на него, — объяснил парень, наблюдая, как Арман смеялся, разговаривал с братом, интеллигентно отрезал бифштекс и клал его в рот. Давид понимал: его ещё сильнее тянуло к нему, каждое повседневное движение вызывало странное умиление, желание глядеть на это не переставая, наслаждаясь каждым мгновением. Всё это призрак прошлого, вернувшегося для мук сильнее прежних, нежели просто потеря любимого человека. Теперь он мог лишь наблюдать, но никак не сделать желанного, а это ещё хуже, чем просто обжечься. — Ничего противозаконного.

— Ты кого пытаешься убедить в этом? — саркастично спросил брат. — Себя или меня?

Давид ничего не ответил, лишь выпил порцию вина и тут же налил следующую. Цезарю не нравилось это, и он в тот же момент отобрал бутылку, отставив в сторону.

— Запрещаешь? — обиделся он.

— Как твой старший брат…

— Не надо указывать мне, — огрызнулся он и покинул обеденный стол.

— Брату нездоровится, — постарался объяснить Кабано выходку, привлёкшую к себе ненужное внимание. — Саша, я, наверное, тоже пойду. Нужно…

— Да, конечно, — всё понял юноша, наблюдая, как слегка смуглый парень с опущенными глазами покинул зал ресторана. В дверях Кабано столкнулся с девушкой администратором, направлявшейся к Саше. Подойдя к нему, она нагнулась и тихо сказала:

— Вам звонят.

— Скажите, что я перезвоню, — поспешил с ответом он, не собираясь столь быстро уходить с обеда, где ему пришлась по душе образовавшаяся обстановка.

— Но это срочно, — настояла девушка.

— Кто это? — попросил уточнить он.

— Женщина.

— Хорошо. Она себя назвала? Что она хочет? — постарался понять Саша.

— Её зовут Светлана Викторовна Аргадиян, и она…

— Как вы сказали? — насторожился он, не слышав ненавистное имя несколько лет.

— Светлана Викторовна Аргадиян, — повторила девушка в строгой, но приятной глазу, униформе светло — голубого цвета.

Саша не знал, с чего бы этой женщине звонить сюда, ведь в последний раз, когда они виделись, всё прошло не столь хорошо, как того хотелось, но интерес всё же скрыть не получилось. Стремительно поднявшись, он захотел уйти, но Дима остановил.

— Аргадиян? Я правильно расслышал? — негромко спросил он.

— Да, — не стал отнекиваться он.

— Что она хочет?

— Пока не знаю, — признался Саша.

— Будь другом, пошли её куда-нибудь, — не скрывал неприязни Дима, ведь, даже после нескольких лет, прошедших после автомобильной аварии, смерти Жени, суда и прочего, он не смягчил ненависть к семейству Аргадиян. Даже смерть дочерей в собственном доме во время пожара не заставили сопереживать Светлане Викторовне. Малышкин считал, она сама виновата и заслуживала наказания.

— Я, хотя бы, выслушаю, — сказал Саша и пошёл в холл. По дороге к телефону он проверил мобильный и увидел несколько непринятых звонков от неизвестного абонента. Звук выключен, и слышать их он не мог. Подойдя к столу регистрации, он взял трубку. — Я вас слушаю.

— Здравствуй, Саша, — быстро последовал ответ. — Рада слышать.

Голос Светланы Викторовны совсем не был властным и надменным, каким он помнил его. Что-то определённо изменилось.

— У меня не так много времени. Что вы хотели?

— Нужно встретиться.

— Честно говоря, нам не о чем говорить. К тому же, у меня совсем нет времени.

— Не могу говорить по телефону, но кое-кто всё ещё жив и ему совсем не по нраву, что из-за нас вся его жизнь пошла под откос, — немного дрожавшим голосом говорила она. Саша отчётливо почувствовал плохо сокрытый женщиной страх. — Помнишь пожар в моём доме?

— Его сложно забыть, — сказал Саша, вспомнив ужас огненного плена.

— Что-то подобное может повториться, — заверила она.

— Но, почему?

— Мой муж мстительный и теперь он вернулся.

— Я здесь причём? — не понял Саша, обратив внимание, как смотрели на него работники ресепшн. — Его и так вели полицейские. Я лишь открыл глаза на истинную сущность вашего мужа, но не раскрывал его. Это сделали до меня.

— Когда я приняла твоё предложение, я автоматически предала его. Мне было больно узнать, что он бросил семью и сбежал, но этим я оберегала детей. Они не должны страдать из-за наших ошибок.

— Я всё равно не понимаю!

— Твои поиски истины доказали фальсификацию аварии. Если бы не ты, Михаил спокойно мог остаться в стране и продолжать заниматься своими делами, используя другое имя, изменив внешность, но из-за тебя, его продолжают искать не только у нас, но и в других странах, а постоянное бегство не делает человека благоразумней.

— Хотите сказать, из-за того расследования он попытается убить меня? — кое-что понял Саша.

— Не только тебя. Твоего биатлониста, адвоката, мать и всех, кто может быть дорог. Он не остановится, пока не причинит тебе боль, и кто знает, в какой форме она будет. Я лишь предупреждаю об опасности.

— Но фальсификация смерти… Полиция и сама бы догадалась, — продолжил рассуждать юноша.

— У него везде свои люди. Ты наткнулся на тех, кто так просто не оставил это дело. Знаю, ты не обращался ни к кому. Они сделали всё сами. Так все материалы оказались не в тех руках, у кого Михаил хотел их видеть. Поэтому, ты и я — главные цели, а остальные — сопутствующий ущерб, как это произошло во время аварии. Для него нет ничего важнее, нежели добраться до цели. Так он поступил с собственными детьми, пытаясь избавиться ото всех сразу.

— Хорошо. Я приеду! — быстро решил Саша. — Так мы поймём, что делать дальше.

— Правильное решение, — оценила женщина. — Поторопись.

На том конце послышались частые гудки, и Саша положил трубку, побледнев. Он испугался за Диму и за всех, кому могла угрожать опасность. Михаил страшный человек, пожертвовавший самым дорогим — детьми. Тогда, что говорить о посторонних людях, таких как он и его близкие. Недолго думая, он попросил заказать билет до Москвы с пересадкой в Париже и направился в ресторан, где в самом разгаре продолжался обед. Увидев состояние юноши, Дима тут же подошёл к нему, отведя того в сторонку.

— Что стряслось?

— Дима… Нужно быть…

Саша не смог сосредоточиться, что не вызвало радости Малышкина.

— Можешь нормально сказать? — настоял он.

— Мне нужно срочно уехать. Скоро вернусь, — выговорил он, подойдя к своему месту во главе стола. — Дамы и господа, — начал он, попытавшись улыбнуться. — Я должен ненадолго уехать в Москву и решить некоторые вопросы. Наслаждайтесь отдыхом. Персонал комплекса обо всём позаботится.

Сказав это, он как мог, быстро удалился из зала, направившись к себе в кабинет, но Дима просто так не оставил это и направился следом.

— Что она сказала? — требовательно задал вопрос Малышкин.

— Ничего такого. Нужно ехать и кое с чем разобраться, — повторил ранее сказанное он.

— Ты мне врёшь, — не отставал спортсмен.

— Дима, прости, но это личное. Всё хорошо, правда. Просто оставайся здесь со всеми. Я вернусь через пару дней и, если всё подтвердиться, расскажу.

— Что подтвердится?

— Мне пора, — сказав это, Саша ушёл, оставив Диму без ответов.

Отель 41. Лондон

Долгая прогулка по достопримечательностям города завершилась. Заказав ужин, Саша приняла душ и присела на диван, включив первую попавшуюся программу на плазменном телевизоре. Не найдя ничего подходящего, девушка щёлкала по клавишам пульта, перелистывая каналы один за другим и в какой-то момент, глазу бросилась занимательная реклама. В ней говорилось о скором открытии спортивно — развлекательного комплекса во Франции, где будет всё, чего только душе угодно. Его сравнивали со своеобразным Диснейлендом. Саша уже хотела выключить телевизор и послушать музыку, но, услышав о пребывании там известных биатлонистов, сделала громче, не пропустив ни единого слова. Просмотрев рекламу до конца, девушка нашла всю необходимую информацию в интернете. Одно имя биатлониста не смогло оставить равнодушным. Узнав дату открытия, она, не медля, заказала билет до Бордо, пребывая в отличном настроении, ведь это тот самый долгожданный шанс.

— Я еду к тебе, малыш!

«Но что реальности до моих желаний? Пустые мечты.»