Последняя воля Артемиды. История в античном городе Сидэ

Отто Клидерман

Действие происходит в античной Турции, которая в прошлом была в составе Римской империи. История украшений, по преданию которые принадлежали самой богине Артемиде. Она пренебрегла ними и бросила на землю, проклявши их. Однако красота божественного подарка очаровывала простых смертных, и украшения дарили самым желанным и возлюбленным женщинам.

Глава четвёртая

Как и обещал глава семьи Колонна, он пожаловал в гости с сыном после обеда с чисто дружеским визитом. Они тут же стали обсуждать политическую обстановку со старым Тиберием и Ливией, а детей отправили пройтись по саду, тянущейся длинной аллей сразу за домом.

Октавиан-Флавий был 15 лет от роду и считал себя уже довольно умным и сообразительным. Ему не составляло бы труда очаровать любую девчонку в округе, но только не Юстиниану. С ней он не мог бы хвастаться своими победами и познаниями. С ней он мог бы казаться себе глупее и быть поднят на смех и это его чудовищно раздражало. Он не знал, как мог бы заслужить внимание это дрянной, как он говорил себе, девчонке, но Юстиниана была не из тех, кто готов был упасть в обморок перед красивым юношей и слушать его с широко открытыми глазами. Поэтому он как всегда нервничал. Он мысленно уже был готов к атаке и словесной баталии. Он готов был скорее стукнуть этого дьяволёнка, чем по больнее, чтобы не умничала, но что-то внутри мешало явно ему это сделать. И он всегда себя казнил за своё слабодушие.

В этот день всё было как обычно. Родители отправили их побыть наедине, а это сулило только самим неприятностям для подростка, она опять его высмеет за что-нибудь и он будет готов растерзать её в клочья.

Они шли по галерее, ведущей в сад. Молчание, присутствующее между ними не сулило ничего доброго. Юстиниана нахмурила бровь, насильно отправленная родителями гулять с этим скучным, как она его всегда называла подростком.

Неожиданно парень ткнул её локтем в руку и подал маленькую розочку.

— Это тебе, — Буркнул он под нос скорее себе, чем Юстиниане.

— Небось, сорвал в нашем саду, — Язвительно прокомментировала Юстиниана.

— Ничего я не срывал! Мне няня вырвала из сада матери, потому, что я попросил! — Возмутился обижено парень.

— Так я тебе и поверила! Зачем мне твои цветы? Не хочу я их, и не нравятся они мне вовсе! И скучный ты, не интересно мне с тобой. И зачем ты прицепился ко мне? Уходи, я не звала тебя в гости! — Такая тирада уже была не в новость бедному Октавиану-Флафию. Он уже был с самого утра готов получать упрёки по хлеще тумаков. Однако, есть такая пословица, если тебя ударили раз — это больно, но если это повторятся постоянно, то это ты уже не чувствуешь боли от ударов. Твоя кожа становиться грубее. Парень знал Юстиниану не первый год, но справедливости ради, разве можно привыкнуть к плохому? Вот к хорошему — так это за просто и в первый же раз.

Неожиданно он схватил её за плечи и с глазами полными гнева прошипел: «Слушай сюда, гадкая девчонка! Отец сегодня сказал, что наши семьи согласны поженить нас. Ты будешь моей женой. И я не потерплю больше никаких твоих оскорблений. Ты будешь покорной и только слушать, что я тебе скажу: возиться с детьми, готовить еду и сидеть тихо»

От таких слов Юстиниану, словно, кнутом ударили. Она почувствовала, как в ней пробудилась десятикратная сила и она, ударив парня по ноге, отшвырнула его, как паршивого котёнка. Последний покатился кубарем по галереи, а она тут же прыгнула на него и стала колотить его своими маленькими кулачками.

— Ненавижу, гадкий мальчишка! Не буду я твоей женой! Не буду слушаться тебя! Понял? — Она кричала, не помня себя от злости. — Мне не нужен муж, мне не нужен ты, мне не нужен брак!

Октавиан-Флафий кое как выбрался из под неё и схватив Юстиниану за волосы ударил что есть силы по лицу, да так, что она упала и ударилась локтем о что-то твёрдое. Боль была ужасной, который вызвала не так слёзы — как ярость в её маленькой душе и она забыв, что её рука страшно ноет, кинулась на него и ударив ногой в живот сбила его с ног и опять набросилась на него. В конечном итоге они покатились кубарем, кусая и царапая друг друга, и остановились лишь тогда, когда оба сильно ударились о стоявшую статую Геры.

Они сидели друг возле друга, поглаживая синяки на руках и ногах, а потом принялись дружно плакать. Они уже не стыдились собственных слёз, а просто таки захлёбывались ими. Как оказалось Октафиан-Флавий разбил бровь, и ему было больно ступить на ногу. Плечо Юстинианы тут же приобрело сразу же тёмно-фиолетовый оттенок. На щеке были видны следы от ногтей, и она заливалась горькими слезами, забыв, что она сильная и не такая как все девчонка на свете.

— Больно? — Ласково спросил парень и подал ей руку, чтобы она смогла подняться.

— А тебе? — Спросила она уже без тени ехидства.

— Ну, я же мужчина, — Сказал он детским голосом, где от мужчины и следа не было.

— Я тоже, — Пропищала Юстиниана, не переставая плакать.

— Ты женщина, а я должен быть сильнее тебя.

— Вот научусь ездить верхом и владеть мечом, тогда посмотрим, кто из нас будет сильнее.

— Зачем это тебе? — Уже без тени упрёка и навязывания своего я поинтересовался Октавиан-Флавий.

— А ещё и языки изучать буду, — Добавила гордо она, — Хочешь со мной учиться?

— Я изучаю уже арабский. У меня даже книги есть! — Радостно пролепетал парень. — Хочешь, тебе принесу? Честное слово. Мне не жалко. И из лука умею стрелять. Я научу тебя. Это не сложно! — На лице подростка появилась улыбка.

Юстиниана завороженно смотрела на него, а потом согласно закивала головой.

— А на лошади пробовал уже ездить? Я уже ездила, и хорошо держусь в седле. Честное слово.

— Я тоже, — Радостно заявил парень.

— Давай на перегонки, — В глазах Юстинианы загорелся огонь предстоящей победы.

— Давай, — Радостно согласился парень. — А если ты не хочешь учиться готовить, то не надо. Я люблю, когда наша кухарка готовит. И кто сказал, что женщина должна сидеть дома? Глупые предрассудки, — Махнул он рукой.

Они пошли к Тине, зализывать раны. Опираясь друг на друга, так как раны ушибы и синяки оставались болеть, вопреки наладившимся отношениям.

— Я сейчас перевяжу твою руку и позабочусь о твоём лице, — Заботливо начала Юстиниана, с голоса которой тут же исчезла вся желчь и уступила место теплоте и заботе.

— Да не стоит, всего лишь жалкая царапина, — Отмахнулся радостно Октавиан-Флавий, — Ты-то как сама?

— Разве мужчин не украшают шрамы?

— Ну, ты же чуточку другая, чем они, — Стал убеждать её ласково парень, — Но всё равно ты одна из нас.

— Знаешь, а я соврала тебе. Мне нравиться та роза, даже если мужчины и не любят цветов. Кто сказал, что они не могут быть чуточку сентиментальными? — Радостно пролепетала Юстиниана, поднимая брошенный цветок в галерее.

— Тогда я завтра принесу тебе тысячи таких роз, — Захлёбываясь от радости заявил Октавиан-Флафий. — Мужчины никогда не смогут устоять, чтобы не казаться себе немножечко романтичными. По себе знаю!

Они обняли друг друга, чтобы дотащиться до места, где им окажут нужную заботу, зато это были действительно уже жалкие царапины против настоящей дружбы, которая зарождалась в их сердцах вот так внезапно после долгого времени ненужной вражды друг с другом. Что ж, такое вполне случается в жизни и довольно часто и их пример был тому доказательством.