Скверна. 999 999 999 маны. Шаг второй

Оро Призывающий (2024)

Вчера — наследник могущественного рода, сегодня — потерявший все изгой, которого считают мертвым. Предатели из клана Ротт решили, что Марк — пешка, которой можно легко пожертвовать в жестоких играх за власть. Вот только Марк Ротт не мертв. Он жив, зол и продолжает осваивать свою новую силу. Возвращение в город тянет за собой череду неожиданных событий; на пути возникают то старые враги, то новые друзья. Но ни те, ни другие пока ещё не осознают, во что они ввязались. Потому что маг поддержки с атрибутом Уроборос и неограниченным запасом маны — не тот, кого просто убить раз и навсегда. И уж точно не пешка.

7

Прощание

— Мой дорогой племянник, Марк… всегда был проблемой нашего клана. Несмотря на это, мы все равно его любили и окружали заботой. Мне непередаваемо трудно об этом говорить, но, видимо, этого было недостаточно. Когда я узнал, что мой старший брат Алекс погиб… я был опустошен! Да еще и от рук собственного сына и группки предателей, что подло отравили его, — Говард выдержал паузу. — Алекс… даже ослабленного и умирающего, его хватило на то, чтобы убить этих подлецов. Он всегда был таким. Сильным. Храбрым. Я не представляю, что он ощущал, когда пришлось собственными руками задушить своего обезумевшего сына. Не представляю.

Первые осенние листья, гонимые утренним ветром, пронеслись над высокими стенами с колючей проволокой. Удаленность от населенных пунктов, вооруженная охрана и городские легенды, что ходили о подобных местах, держали простых людей подальше от кланового некрополя.

Внутри, тем не менее, он не сильно отличался от обычных кладбищ. Памятники и надгробия, могилы — как старые, так и новые, растительность. Мало что было способно расти в таком месте, а что не умирало, то видоизменялось. Потому вместо привычной зелени трава на кладбище была скорее синеватой, а из цветов осталась лишь лаванда, сменившая свой цвет с привычного сиреневого на почти черный.

Гнетущая тишина здесь была ровно такой же, что и на любом другом кладбище. Она сохранялась даже при том, что церемония привлекла к себе приличное количество людей. В меньшей мере охрана, в большей — важные шишки клана Ротт (его верхушка, входящая в клановый совет) и их приближенные, основной «костяк» бойцов. Никто не сказал ни слова против, никто не возражал сказанному.

Время прощания с одними людьми и вместе с тем… принятия «наследия» от ушедших.

— Как бы там ни было, с тяжелым сердцем я принимаю на себя бразды правления нашим кланом. И ради его памяти обязуюсь не допустить ошибок, которые допускал он. Приумножить все, за что он стоял, и быть достойным главой клана. Также решением совета принято, что вслед за мной полноправным наследником станет Рэмингтон Вальзак-Ротт. Мы объявляем об этом сейчас, чтобы уверить всех сомневающихся в том, что клан Ротт остается на прежних позициях. Все ради памяти Алекса, что положил свою жизнь на служение клану; он бы этого хотел сам. Да не вернется ушедший, — Говард Ротт закончил похоронную речь традиционными словами и передал слово Рональду Вальзак-Ротту, брату почившей жены Алекса.

Две могилы, вокруг которых сегодня стояла толпа народу, были пусты. Гробы, которые вот-вот должны были в них опустить, стояли чуть в отдалении, закрытые, а точнее — запаянные; люди совершенно не спешили подходить к ним.

Возле гробов уверенно возились четыре мастера печати — мортусы. Помимо функций, связанных с запечатыванием Скверны внутри гробов, они также выполняли работу простых могильщиков. Неблагодарная и жутковая профессия среди обычных людей, она считалась довольно престижной в клановской среде. Отправлять в последний путь воинов и Пробужденных героев доверяли только знатокам своего дела. Раньше таких воспитывал клан Долговых, сейчас же количество мортусов заметно сократилось, отчего мастер печати стал считаться еще более престижной профессией.

Нога в черной туфельке наступила на пожухлую листву.

Элиза Белецкая подошла поближе к основной массе людей, собравшейся около двух могил. Поправив серую прядь волос, падающих на черное платье, она наблюдала за работой могильщиков, чертящих узоры над гробами, не слушая, о чем говорил чернокнижник Рональд. Светящиеся линии ненадолго зависали над гробом и впечатывались в него похоронным узором. Несмотря на то, что похороны редким событием в жизни наследницы клана назвать было нельзя, она так и не научилась спокойно наблюдать за ритуалом погребения.

Каждый раз, стоя среди этих могил, она словно вновь возвращалась в тот день, когда, будучи маленькой девочкой, она наблюдала за запечатыванием гроба с ее матерью. Несмотря на холодный взгляд и невозмутимое лицо, к горлу то и дело норовил подлезть ком, с которым девушка была не в силах справиться.

Но сейчас к нему, правда, добавилось кое-что еще, и это не давало ей покоя.

Все случилось очень быстро и неожиданно. Как смена слайдов. Раз — она стоит у больницы и удивляется тому, как уверенно Марк, которого она считала безвольным тюфяком, говорит с ее отцом. Два — она на крыше с Августом, опасается, что они зашли слишком далеко. Три — Август лежит с простреленной головой, а она понимает, что на самом деле ничего не знала о Марке Ротте. Четыре — послевкусие холодного поцелуя и целая гамма незнакомых эмоций. Пять — ей сообщают, что он мертв. Решил убить своего отца. В подробности девушку никто посвящать не стал. Даже отец. Еще и это прощание от брата Алекса Ротта. Странно, подозрительно… неправдоподобно.

Во время пути сюда она перечитывала переписки с Марком, со своего второго аккаунта просматривала его профиль в Постере (ее основной он так и не разбанил). Она тщетно пыталась понять, что из себя представляет Марк Ротт. В какой-то мере ее даже мучило, что она так и не узнает правды.

Но со стороны было тяжело разглядеть сомнения, что ее мучили. Этому она научилась у отца. Покажешь слабину, дашь понять о своих намерениях раньше времени — и, неровен час, толпа в черных одеждах придет попрощаться уже с тобой.

Вульфрик, что стоял рядом, даже не смотрел в ее сторону; его взгляд намеренно был направлен так, чтобы смотреть на всех сразу и ни на кого по отдельности. Наступил его черед выйти к толпе и произнести прощальную речь. Никто другой бы этого не увидел, однако Элиза чувствовала, что отец ведет себя несколько необычно, нервно. Можно было по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда она наблюдала его в таком состоянии.

Глава клана Белецких прошел мимо ряда людей в черном и начал свою речь:

— Огромное горе постигло нас и собрало сегодня всех вместе. С чувством глубокой скорби и невосполнимой потери мы провожаем в последний путь одного из нас…

Его речь была стандартной, даже банальной. Зная, насколько они были близки с Алексом Роттом, Элиза ожидала, что отец найдет более оригинальные слова для проводов своего друга в последний путь. Но нет, это все она слышала уже неоднократно. Девушка осталась стоять одна в стороне, гадая, почему отец ведет себя столь странно…

— Позволите? — к Элизе аккуратно подошел высокий блондин с до нелепого искусственной улыбкой.

Парень обошел ее и встал рядом.

— Рэмингтон, — прошептал он, склонившись.

Элиза быстро окинула его взглядом и отвернулась, ничего не ответив. Все-таки человек, который пытается познакомиться с тобой на похоронах твоего же жениха, должен быть как минимум непередаваемо глуп, а как максимум — цинично жесток.

Девушка уставилась на отца, показывая, что все ее внимание сосредоточено на нем.

–…Алекс много для кого был опорой, наставником, отцом. Его род не успел стать частью нашей семьи по крови, но стал им по делу. Род Белецких всячески поддержит род Ротт в эту тяжелую минуту скорби и утраты. Алекс не бросил меня в беде десять лет назад, и я не забыл об этом…

Рэма поведение Элизы несколько раздражало, однако уходить он не спешил.

— Дядя Алекс всегда был такой, — он сделал шаг вперед и поравнялся с девушкой, — слеп к страху.

Он улыбнулся.

Девушка скривилась, уже даже не пытаясь скрывать, что намеренно игнорирует Рэма. Последнего это злило и забавляло одновременно.

Вульфрик в то время продолжал читать речь.

–…но беда не приходит одна, — он нахмурился. — В этот день нас покинул еще один близкий человек, Марк Ротт. Перспективный молодой юноша, который сбился с пути — и это наша ошибка, что мы вовремя не оказали ему должной поддержки. Я помню его еще в юном возрасте, озорного и веселого мальчишку, и могу с уверенностью сказать, что сегодня угасла очередная звезда, что могла осветить наш путь в яркое и светлое будущее…

— Хм, братец… — Рэм склонил голову в сторону, — он был мягким. Так любил все живое. Я обожал наблюдать за тем, как он вечно привязывался к моим зверушкам. Такая потеря.

Элиза громко вздохнула.

— Вам что-то от меня нужно? — она посмотрела ему прямо в глаза и натянуто улыбнулась.

— Ну, — Рэм сложил руки в карманы брюк и оценивающе посмотрел на Элизу, — вообще-то…

Его глаза блеснули, парень словно перебирал в голове варианты того, что ему могло быть «нужно» от девушки.

— Дети, вижу, уже знакомитесь! — к ним стремительно приблизился Говард, брат Алекса.

— Не самое подходящее место для знакомства, — девушка медленно перевела взгляд на старшего Ротта.

— Глава клана, — Рэм развел руками, — у дамы погиб жених, что вы такое говорите? — Элиза могла поклясться, что даже если бы она попыталась нарочно, не смогла бы произнести эту фразу так омерзительно наигранно, как этот блондин.

— Ну, Рэмингтон, пока к одним приходит смерть, у других продолжается жизнь. Если что-то и умирает, — он через плечо глянул на Вульфрика, заканчивающего речь, — то только затем, что уступить место чему-нибудь новому.

— Всегда любил ваши пословицы, — парень склонил голову, Элиза вежливо улыбнулась и отвела взгляд. К счастью, Вульфрик закончил речь.

Мортусы, судя по всему, уже закончили все необходимые процедуры — накладывание печатей, для верности проверка надежности, оборачивание гроба тканью с фамильным гербом. Осталось только само погребение.

Вульфрик подошел к своей дочери, окруженной Роттами.

— Здравствуй, Говард, — он поздоровался с братом Алекса и посмотрел на блондина, что стоял рядом с Элизой. — Рэмингтон.

— Здравствуйте, господин Белецкий.

— Приветствую, Вульфрик, — сухо произнес Говард. Знаю, как вы с Алексом были близки, наверняка по тебе это тоже сильно ударило.

— Разумеется, — Белецкий сцепил зубы, — примите мои соболезнования.

Отец Элизы окинул взглядом собравшихся. Если не считать немногочисленных представителей кланов, входящих в состав Совета, и их охраны, по большей части все здесь принадлежали к клану Ротт. Бойцы, охрана, верхушка. Казалось, что здесь был почти весь костяк их клана.

Говард заметил скользящий по своим людям взгляд Вульфрика, прочистил горло и заговорил:

— Вы подумали над нашим вчерашним предложением?

— А вы не позволяете горю залезть в голову, я посмотрю.

— На нас лежит слишком большая ответственность, чтобы позволить себе роскошь скорби. Все старые договоренности и дружба между нашими кланами остаются без изменений, — Говард сделал акцент на последней части предложения, — я правильно понимаю?

Вульфрик кивнул.

— Разумеется, Белецкие обязаны поддержать тех, кто наследует дело Алекса, — он произнес это сухо и холодно, словно робот повторяющий заученный текст.

— Отлично, в таком случае у меня для вас отличная новость. Так как наследник клана погиб, ваша прекрасная дочь остается без жениха. Мы знаем, как для вас был важен брак с наследником клана Ротт, как вы зависите от этого, — он словно специально не упоминал имя Марка, обезличивая место наследника, — но так как теперь это положение занимает Рэмингтон… — Говард показал рукой на выпрямившего спину блондина.

Вульфрика позабавило, что наследником выбран именно Рэм. Разумеется, ему было понятно, что к чему. Судя по всему, таково условие, на котором они сошлись с Рональдом, в противном случае главенство после Говарда занял бы один из его сыновей.

— В качестве знака продолжения нашего плодотворного сотрудничества, мы хотим перезаключить помолвку. Ваша дочь и наш наследник. Могу уверить, что, в отличие от предыдущего, этот будет доставлять куда меньше проблем. И принесет куда больше перспектив. Думаю, это можно понять по одному взгляду на Рэма, — Говард хмыкнул. — Не сочтите за кощунство, но я пытаюсь смотреть на вещи трезво. Ваша дочь, в некотором роде, даже выиграла от произошедшей трагедии.

Элиза от услышанного на секунду потеряла самообладание и широко раскрыла глаза, но тут же снова спряталась за ширму безразличия. Правда, взгляд, с которым она смотрела на Вульфрика, все же немного выдавал ее чувства по этому поводу.

Ее отец же продолжал удивляться такой наглости. Он хмыкнул.

— Я понимаю, что лучшего варианта быть не может. Но это слишком сложный вопрос, чтобы решать его в спешке, когда еще не остыли тела. Моя дочь — очень чувствительная и восприимчивая натура. Боюсь, она очень тяжело переносит смерть жениха. Не лучше ли нам будет обсудить это попозже — верно, Элиза?

— Да, отец, — Элиза сглотнула ком в горле.

Девушка не понимала, что происходит. Чувствительная и восприимчивая? Он точно сейчас говорит о своей дочери?

Рэм хотел было сказать, что знает подход к ранимым натурам, однако Вульфрик решил перевести внимание с дочки снова на себя.

— Господа, мы вынуждены покинуть похороны. Не знаю, насколько уместным будет продолжить обсуждение деловых вопросов в машине. Наверняка у вас сегодня очень много неотложных дел.

— Что вы, господин Белецкий, — Говард ответил мягкой улыбкой, — мы с радостью проедемся с вами. Рональд позаботится о том, чтобы церемония прошла как следует. Брат бы одобрил это решение. К тому же, — он глянул на Элизу, — будущим, как я надеюсь, молодоженам будет полезно познакомиться поближе.

Конец ознакомительного фрагмента.