Скверна. 999 999 999 маны. Шаг второй

Оро Призывающий (2024)

Вчера — наследник могущественного рода, сегодня — потерявший все изгой, которого считают мертвым. Предатели из клана Ротт решили, что Марк — пешка, которой можно легко пожертвовать в жестоких играх за власть. Вот только Марк Ротт не мертв. Он жив, зол и продолжает осваивать свою новую силу. Возвращение в город тянет за собой череду неожиданных событий; на пути возникают то старые враги, то новые друзья. Но ни те, ни другие пока ещё не осознают, во что они ввязались. Потому что маг поддержки с атрибутом Уроборос и неограниченным запасом маны — не тот, кого просто убить раз и навсегда. И уж точно не пешка.

6

Наследник клана Ротт

— И почему-то я не удивлен, — после очередного глотка виски мое лицо с непривычки скривилось.

Разумеется, я уже пробовал алкоголь, однако никогда не был пьян. Виски тоже был для меня в новинку. Жидкость оставляла после себя неприятное послевкусие и очень сильно прожигала грудь. Впрочем, если не это подходящий момент для того, чтобы впервые напиться, то мне страшно даже представить, каким он должен быть.

Старик поглядел на меня с улыбкой. Наверняка ему было забавно наблюдать за тем, как я пытаюсь не подавать виду, что спиртное сжигает меня изнутри. Он наклонился вниз, поднял с пола свой рюкзак и, водрузив его на стойку рядом, открыл один из боковых карманов. Пошарил внутри несколько секунд и достал оттуда какую-то консервную банку. Кинув ее на стойку перед собой, он легким движением извлек из-за пояса охотничий нож с огромным лезвием и деревянной рукояткой, плавно крутанул его между пальцев и вонзил в уголок консервной банки. Скинув рюкзак обратно на пол, схватился второй рукой за банку и в несколько движений ножом вскрыл ее, после чего подвинул ко мне.

— Во-первых, даже мне трудно заливаться этим пойлом на пустой желудок, — он положил нож рядом с консервами, — так что ешь. Во-вторых… Во-вторых, будет после еды.

Я не стал возражать и, схватив нож, принялся есть нечто, напоминающее тунца. Честно скажу, под виски консервированный тунец явно не подходит. От слова совсем. Никому не рекомендую. Но… как же, блин, все равно вкусно!

Прошлые сутки снова прошли без еды, а потому я настолько увлекся поеданием рыбы, что даже не сразу осознал, к чему ведет Родион. Как бы хорошо Скверна ни восстанавливала мое тело, по какой-то причине сделать желудок сытым она не могла.

Пока я пытался насадить на нож больше тунца, старик круговыми движениями взбалтывал содержимое стакана. Он пристально наблюдал за тем, как янтарная жидкость ударяется о стеклянные края, и думал о чем-то своем. Мне стало любопытно, сколько ночей он провел в похожем состоянии после смерти сына.

— Эм, спасибо, — я оторвался от консервной банки.

Он удивленно приподнял брови, словно я сказал что-то на иностранном языке.

— За то, что чуть не убил меня тогда.

— Мне казалось, что я «долбанный маньяк, переломавший тебе ноги».

— И навсегда таким останешься. Но ты прав, я бы оказался в другом дерьме. Из которого бы не смог выползти, как сейчас. Ублюдки не ожидают, что я вернусь, и через что бы мне ни пришлось пройти, бьюсь об заклад — выражение на лицах дядюшек будет стоить того.

— Уже похоже на настрой, Марк, — удивление на его лице сменилось одобрением.

— Это не значит, что я тебя простил.

— Я тебя не из-за угрызений совести из гроба достал, — старик ухмыльнулся.

Я доел консервы и схватил стакан. Вроде бы это простая еда… Но, черт подери, настроение не просто улучшилось, оно резко подскочило вверх до чуть ли не легкой эйфории.

Уже с новыми силами я произнес:

— Мне кажется, тебе пора начинать рассказывать, кто ты такой. И почему мне не следует встать и уйти. В этот раз, — я вспомнил состояние, в котором он нашел меня в мертвом городе, — мне не составит проблем это сделать.

— Да? — старик издал смешок. — Ну так уходи. Я тебя не держу.

Я уставился на огненную жидкость в стакане. Увы, на словах это, может, и так, но проблема в том, что сейчас мне попросту некуда уходить. И чертов дед это понимает.

Ответить мне было нечего, повисла затянувшаяся пауза, которую прервал вопрос от Родиона:

— Во время нашей первой встречи, зачем ты ехал в столицу?

Я поднял взгляд на старика. События того дня казались далеким сном, даже вспоминать о котором было странно.

— Хотел совершить свой первый «взрослый поступок», разорвать помолвку с Элизой Белецкой, — почему-то мысль об этом меня рассмешила, — что теперь мне кажется довольно тупым. Даже если бы я успешно добрался до Белецкого, что-то мне подсказывает: дела сложились бы совсем не так, как я задумывал.

Увидев реальное положение дел, я не могу воспринимать ту поездку иначе, чем наивным порывом хоть как-то проявить себя. Чудо, что меня вообще не остановили до того, как удалось сесть на поезд.

Или… совсем не чудо. Проклятый Фридрих. Он умышленно позволил мне уехать?

— Неужто внимание захотел привлечь к своей скромной персоне наследника клана? — саркастично произнес Родион.

Ухватившись за стакан, я выдохнул и немного отпил из него.

— Нет, не в этом дело. Я ехал, чтобы доказать себе… или отцу, что способен контролировать свою жизнь. Ну, а теперь, — я схватил бутылку и плеснул еще виски в стакан, меня начинало развозить, — понятно, что я не контролирую вообще ничего. Даже свою смерть, — я нервно рассмеялся, глядя на жидкость у себя в руке. — А Элиза… Я ее даже не знаю.

— А хотел бы узнать?

— Понятия не имею. Сначала я относился к браку с ней просто как к исполнению воли отца, но затем… — от воспоминания об отце в горле встал ком, да и с самой Элизой я общался только под действием Сдвига, что не позволяет мне ответить на этот вопрос не то что Родиону, но и самому себе.

Сделав глоток, я продолжил:

— Плевать. Давай напрямую — наверняка за эту неделю ты узнал обо мне все, что хотел. Я же знаю только то, что, по твоему мнению, избиение буквально пять минут назад вылезшего из гроба человека палкой — отличная терапия.

Он отпил виски и хмыкнул.

— Моя фамилия Долгов. Сойдет для начала? — старик хитро улыбнулся.

До меня далеко не сразу дошло понимание того, что я уже слышал эту фамилию. Клан Долговых, некогда один из сильнейших. Восемь лет назад его фактически уничтожили, а владения поделили между прочими кланами. Ротты заняли его место в совете. В подробности меня никто не посвящал. Это произошло примерно в то же время, что и моя помолвка и Пробуждение.

Я так и замер, не донеся стакан до губ. Забавное совпадение, но ладно — это потом.

— Мне казалось, что вас не осталось. Чем Долговы не угодили совету?

— Для этой истории нам понадобится куда больше свободного времени и алкоголя. И к сожалению, — он обернулся и глянул на полки, забитые различными бутылками, — в нашем распоряжении только второе.

Я кивнул. В любом случае, меня куда сильнее волновал другой вопрос.

— Тогда что тебе от меня нужно?

Старик притих, уткнувшись взглядом в барную стойку. Он еще какое-то время подбирал слова, а затем посмотрел мне в глаза. Ухмылка сошла с морщинистого лица:

— Кланы заигрались, Марк. Ради краткосрочной выгоды они готовы поставить под удар всех и каждого. Я долгие годы, откровенно говоря, жил в своем маленьком мирке и ничего не хотел видеть. Но теперь этот вопрос стал личным. Сначала в угоду их планам был разрушен мой клан, затем… — он запнулся, — ты все видел в том доме.

— Что я видел, нежить? — произнес я, нахмурившись. — Решил припугнуть меня мертвецами?

По лицу Родиона было заметно, как ему не понравилось это слово.

— Я оставил тебя там, чтоб напугать жизнью, Марк. Они живые, не мертвые.

— Живые себя так не ведут, — то, что я увидел в доме, можно было назвать жизнью только в качестве злой шутки.

Старик продолжил.

— Сам знаешь: мертвых Скверна воскрешает, а некоторых живых Пробуждает. Но что с остальными?

Я нахмурился.

— Ты либо пробуждаешься, либо нет, разве не так? — честно говоря, этот вопрос мне в голову не приходил.

Старик покачал головой.

— К сожалению, не так, — он громко ударил стаканом о стойку. — Если, попав под влияние Скверны, ты Пробудился, то тебе повезло. Если нет, то сожалею, ты беззащитен пред ее ликом. Пройдет день, два, быть может, месяц — и разум будет утрачен, осквернен. Что конкретно с тобой после этого произойдет, точно предсказать трудно, зачастую нечто подобное тому, что ты увидел.

Я вспомнил ребенка на велосипеде. Интересно, как долго он живет в таком состоянии… И как долго ему еще суждено прожить?

— Но почему в них остались зачатки сознания? — в некоторой мере их даже можно назвать мыслящими.

— Разум постепенно деградирует, мозг атрофируется, — Родион засмотрелся на стену за моей спиной, вытаскивая из памяти воспоминания. — Если вскрыть одному из них черепушку, то вместо мозга ты увидишь нечто, напоминающее сухарь без извилин. Но это если говорить о физическом воздействии. А если проще, ты оказываешься проклят. Обречен без конца повторять цикл привычных тебе действий. Думаешь, кто-нибудь из этих людей заслуживал такой участи?

Я промолчал.

— Мертвые города не оружие и не инструмент. Это чума. А когда никто вокруг не собирается примерять на себя роль чумного доктора, ничего не остается, кроме как стать им самому.

Очередной глоток виски обжег мое горло.

— А я здесь причем? Не знаю, заметил ли ты, когда доставал мой гроб по соседству с мертвым отцом, но сейчас меня заботят другие проблемы. В которые твоя «революция» не вписывается.

— Революционеры, как правило, сами не знают, чего хотят. У меня же взгляд на вещи куда проще — есть проблема, ее нужно решить. Последствия, Марк. Ни Империя, ни Республика не смогут сделать нашей стране ничего страшнее того, что планирует кучка оторванных от земли «аристократов», в том случае, если они добьются успеха.

Содержимое папки, которую мне показывали УБИ, только подтверждало слова Родиона.

— Очень печально, конечно. Но я уже сказал, что меня это не волнует.

— Ты думаешь, я бы возился с тобой, надеясь, что ты просто проникнешься идеей? — старик посмотрел на меня как на дурака и закачал головой. — Понимаешь ли, наши интересы пересекаются напрямую, Марк. По многим пунктам.

Я глянул через плечо на заклеенные окна.

— Да разве?

— На прошлом Совете… — лицо старика скривилось, — Вульфрик Белецкий хотел ускорить процесс набора Пробужденных. Самым варварским способом из возможных. Предложение не прошло. Все решил один голос.

Кажется, только по одному моему взгляду можно было понять, что я все понял, однако он все равно продолжил.

— Твой отец проголосовал против. За что и поплатился.

Сердце в очередной раз защемило от мысли о мертвом отце. В этом замешаны Белецкие? Хотелось что-то ответить старику, однако, пару раз нелепо открыв рот, я просто схватил стакан с виски и осушил его в один глоток. Родион поджал губы и вздохнул.

— Долго ждать созыва второго Совета не придется. В этот раз Ротты проголосуют «за».

— Они не Ротты, — прошипел я.

— Учитывая обстоятельства, если кто сейчас не Ротт, так это ты, «Рэджинальд», — он окинул мою испачканную одежду взглядом.

— И дня не прошло, как ты убил этого бедолагу, а уже шутишь об этом? Речи о том, чтобы спасти всех, как-то не коррелируют с тем, что ты делаешь.

— Я делаю то, что нужно делать, — старик на секунду задумался. — Мне казалось, что ты такой же. Сужу по тому, как просто и эффективно ты решил проблему с Локком. Для нашего дела подобный подход приветствуется.

Этот его выпад я оставил без внимания. По какой-то странной причине совесть меня за этот поступок мучила далеко не так сильно, как можно было бы подумать. Впрочем, то событие несколько затерялось на фоне других.

— Нашего дела? — я выбросил воспоминания об Августе из головы. — Не помню, чтобы я соглашался на что-то.

— Если и правда хочешь отомстить, то, — он засмеялся, — выбора у тебя и нет.

Я приподнял бровь, глядя на ехидную улыбку старика.

— Марк, ты ничего не умеешь! Думаешь, раз бессмертный, то можно просто зайти в клановский особняк и всех там вырезать? — он начал смеяться еще сильнее. — Да стоит им раскусить твою особенность, а если ты попрешь напрямую — будь уверен, с таким уровнем подготовки тебя убьют не один раз, как ты окажешься в полной жопе!

Наверняка старик представлял, как я пафосно вламываюсь к клановским, и моим телом в тот же миг начинают играть в баскетбол Пробужденные бойцы. Уже не говоря о прямой конфронтации с одним из дядюшек или Фридрихом. И нет, тут он меня недооценил — даже в мыслях такого не было. Я решил промолчать.

— Понравилось просыпаться в гробу? А теперь представь, что этот гроб выбросили на дно какого-нибудь озера в глуши. Я хреновый ныряльщик, Марк. Ты останешься там навсегда. И это если из тебя не сделают подобие живой батарейки, что тоже весьма незавидно.

— Какой еще, на хер, батарейки? — меня задели его слова, хоть он и был прав. Сама мысль об этом пугала.

Старик фыркнул.

— Белецкие экспериментируют со Скверной. Представь силовой кристалл, как тот, что был на протезе нашего друга Рэджинальда… только заряженный Скверной. Мне даже думать не хочется о том, что с этим можно натворить. Оружие массового поражения, источник энергии, реактор, питающийся от Скверны — вариантов бесчисленное количество. Все, что пока спасает этот мир, так это сложности при работе со Скверной как таковой. Но даже несмотря на это, некоторых успехов беспринципные уроды во власти уже достигли.

Странный шестой этаж в больнице. Лифты с ключ-картами. Это место не давало мне покоя с тех самых пор, как я его увидел. Если работа со Скверной где-то и проводится, то именно там.

Я постучал пальцами по столу.

— Даже если предположить, что я согласился. Что конкретно тебе от меня нужно?

— Все просто. Ты должен стать главой клана Ротт.

— У тебя забавное понимание простого и сложного. Если, и это очень жирное «если», у меня получится стать главой. Думаешь, если я проголосую против, то остальные кланы сразу свернут все свои планы? — я скептично посмотрел на старика.

— Нет, конечно. Но это даст нам время.

— Ротты не устоят одни против всех.

— А кто сказал, что вы будете одни? — он загадочно улыбнулся. — Скоро ты поймешь, о чем я.

Мне было трудно представить, кто мог бы стать моим союзником в этой… войне? Пока что я даже не понимал, насколько масштабным будет противостояние и в каком виде оно будет происходить. Каждый аргумент Родиона мало-помалу заставлял меня задуматься о планах на будущее. Я хотел мести, желательно здесь и сейчас, однако грустная правда заключалась в том, что я понятия не имел, как ее осуществить. Возможно, Сдвиг бы мне в этом помог, но… я убедился, что навык был далеко не панацеей. До того момента, пока я не научусь контролировать себя под его влиянием, пока не смогу активировать Сдвиг только тогда, когда это уместно, и деактивировать, когда нужды нет — полагаться на него нельзя.

С другой стороны, будет ошибкой полностью доверять Родиону. Даже если он мне не соврал, не факт, что рассказал обо всех мотивах. Старик готов пожертвовать чем угодно, чтобы добиться цели. Глупо считать, что я стану исключением из правил.

Как бы там ни было, Родион мне кое-что задолжал, и все это обсуждение не имеет смысла, пока этот долг не будет уплачен.

— Я соглашусь, — уголки рта Родиона Долгова потянулись вверх от этих слов, — но только если ты поможешь сделать то, что обещал.

— Твой отец, — улыбка резко пропала с его лица, — мертв.

Безусловно, но как мне донести до старого хрыча, что это не имеет значения? Я не смог помочь папе при жизни, а значит, обязан хотя бы упокоить его после смерти.

— Точно так же можно было сказать и про твоего сына, пока он еще лежал в саркофаге. Но почему-то ты считал иначе и все равно отправился его «спасать», — я растянул губы в кривой ухмылке. — Кстати, у тебя прикольно получилось. Одним выстрелом убил сразу двух зайцев.

Старик смог сдержать лицо. Он громко ударил пустым стаканом по дереву и устало посмотрел на меня.

— Черт с тобой. Хорошо. Но у нас мало времени и ты пожалеешь об этом. Это я тебе гарантирую.

Хотя бы это я себе обеспечил. Осталось уточнить еще кое-что сразу, один интересный «краеугольный камень»:

— Только, как ты сам сказал, у нас проблема. Я и правда не смогу в одиночку перебить изменщиков. Ну а если ты хотел сделать из меня машину для убийств с помощью волшебных тренировок, то я тебя разочарую. Не просто так меня не учили ничему после Пробуждения. Традиционные пути обучения на мне просто не работают, — я развел руками.

Классический способ обучения молодого Пробужденного требовал прямого магического контакта с наставником. Он передает технику путем прямого контроля энергии ученика и активации его энергией навыка, который известен учителю. После чего ученик пытается повторить этот процесс сам. А затем снова и снова цикл повторяется, пока молодой Пробужденный не добьется успехов.

Уроборос же не дает этого сделать. Не позволит наставнику взять под контроль мою энергию и показать то, что по-другому не узнать и не понять.

Родион кивнул.

— Понимаю, но ты ж откуда-то научился своим навыкам?

Я посмотрел на руки, вспоминая узоры зеленых лоз от регенерации. Да. Мне пришлось самому изобретать велосипед.

За восемь лет я смог создать четыре навыка, хотя серьезные попытки я начал делать всего три года назад.

С помощью наблюдений за бойцами, советов от Фридриха и чтения той немногой литературы, что имелась по этому вопросу, мне худо-бедно удалось вслепую освоить слабые навыки лично. И процесс этот не очень приятен. Я не просто так всем надоел своим частым пребыванием в больнице.

— Посмотрел гайд от индуса с плохим микрофоном, — я ехидно сощурился.

— Значит, все сам? — Родион поджал губы. — С этим можно работать.

Я пожал плечами. Единственное, чем я мог похвастаться, так это физической подготовкой. Конечно, даже до непробужденного спортсмена мне далеко. Но, по крайней мере, на то, чтобы заниматься бегом и выполнять упражнения, меня хватало. Вполне вероятно, что во время инцидента с Коротышкой это меня и спасло.

Вздох.

— Тогда давай по конкретике. Первые наши шаги после того, как я похороню отца. Какие они будут? Мне нужно понимать картину.

Родион молча посмотрел на меня и полез к рюкзаку. Спустя несколько секунд он достал из небольшого кармана спутниковый телефон.

— Первый шаг, — он с предвкушением посмотрел на меня и пару раз клацнул что-то на мобильнике, — обеспечить себе союзников.

Старик произнес это и, улыбаясь, повернул телефон экраном ко мне.

Я прочитал надпись и медленно поднял голову с широко открытыми глазами вверх.

Вызов…

Абонент:

«Внучка. Элиза».