С любовью ко всему живому. Рассказы о животных

Ольга Черниенко, 2016

Рассказы, наполненные щемящей любовью ко всему живому. Доброта сплетается с уникальным запасом информации, и чтение становится не просто интересным, но увлекательным и поучительным. Каждый персонаж существовал в реальной жизни. Читатель получает неповторимый шанс соприкоснуться с фактами, о который знают единицы. А для подрастающего поколения подобное чтение – настоящая школа благородства, пример самоотдачи и великодушия. Тот, подлинный Георгий Вицин, школа собак-ищеек в дореволюционной России, настоящие детективы, основанные на реальных событиях с историческими фактами. Будни волонтеров, отдающих свои сердца для собак, котов и всего живущего. «Безграничное сострадание, милосердие ко всем живущим существам есть полнейшее ручательство за нравственное поведение». «Говорят, бог смотрит на людей глазами собак»… «Они посланы нам богом». Собаки и кошки, наши меньшие братья, но на самом деле лучшие родственники и друзья, чистые сердцем и исполненные самоотверженности. Истории трагические и имеющие счастливый конец. Все они учат нас быть людьми. Людьми с большой буквы. Хочется верить, что книги, подобные этой, сделают мир чище и лучше, научат любить наших близких, в каком бы обличии они не существовали рядом. «Есть только один язык – язык сердца, Есть только одна религия – религия любви».

№ 4

Верность

«Я хочу продолжать жить в мире, где еще существует верность, а клятвы в любви даются навечно»

Пауло Коэльо

Часть 1

10 апреля 1912 года.

Смеркалось, первые огни зажигались в окнах домов, густо облепивших побережье, солнце садилось за горизонтом, дул слабый весенний ветерок, но было довольно прохладно.

Пассажиры небольшого парохода «Номадик», принадлежащего английской компании «Уайт Стар Лайн», столпились на палубе, нетерпеливо ожидая прибытия легендарного трансатлантического лайнера, который доставит их на берег американского континента.

В полдень, 10 апреля 1912 года корабль вышел из английского порта Саутгемптон. Вечером того же дня, преодолев Ла-Манш, прибывал в бухту французского порта Шербур, где должен был взять на борт 172 пассажира и почту. Появление лайнера ждали журналисты, репортеры, духовой оркестр.

К ногам немолодой женщины, в теплом, английском костюме и шляпе с вуалью, жался большой датский дог мраморного окраса. Собаке передалось волнение пассажиров — она часто и беспокойно зевала, по телу пробегала дрожь, особую тревогу вызывала слегка покачивающаяся палуба и темная, маслянистая вода за бортом.

Четвероногих пассажиров на пароходе было немало — маленькие капризные собачки: карликовый пудель, пекинесы, шпицы, важно восседавшие на руках великосветских дам, фокстерьер, пара эрделей, французский бульдог…

Собаки уже обнюхались, познакомились, а некоторые даже успели подружиться. Приветливо помахивая хвостиками, животные, похоже, как и люди, обсуждали между собой все события, происходящие вокруг.

— Ужасно! Нашим собакам придется плыть отдельно от нас, в конурах, — переживала владелица маленького померанского шпица, молодая элегантная женщина по имени Маргарет Хейс, — Мы никогда не расстаемся, моя Леди — поистине «ручная» собачка!

— Ничего страшного, — ответил высокий элегантный мужчина с усиками, — мой эрдельтерьер Китти всегда и везде со мной. Где только мы не побывали! Приходилось собачке во время плавания жить в трюмах, клетках. В этот рейс я взял ещё и дочь Китти!

— В компании меня заверили: условия у наших четвероногих друзей будут великолепными, как великолепен весь корабль!

— Вот он! Прибыл! Смотрите!

В бухту входил самый большой, на тот момент в мире, пароход. «Титаник» — «восьмое чудо света», сияя огнями, словно великолепный дворец на воде, стал на якорь. «Новое слово в кораблестроении», от которого ждали небывалых рекордов, быстроходности при большой грузоподъемности, способности перевезти в кратчайший срок через океан две с половиной тысячи человек! От всего его вида исходило ощущение необыкновенной мощи, горделивого величия.

Таких огромных судов, хозяйка датского дога леди Энн Элизабет Айшем, ранее никогда не видала. Впрочем, она и совершила то в своей жизни лишь одно путешествие по морю, когда девять лет назад перебралась из Чикаго во Францию.

Богатая наследница владельца чикагской юридической фирмы «Айшем, Линкольн и Билл», тонкий ценитель художественного искусства, коллекционер, устремилась в Париж — центр европейской культуры начала XX века. Но тогда у Энн не было собаки и переживаний из-за временной разлуки с ней на борту корабля.

— Красавец!!! — в восторге шептали пассажиры, по мере приближения «Номадика» к «Титанику».

— Город на воде!

— Ещё бы! По размерам, «Титаник», как пять городских кварталов, — поспешили показать свою техническую осведомленность мужчины.

— И он непотопляем!

— Непотопляем? Уверять, что корабль непотопляем, значит бросать вызов Богу! Все, только в его руках! После таких заявлений, мне кажется, с этим кораблем обязательно что-то случится! — вдруг заявила одна из дам.

— Ох, не надо так! Сглазите! Тьфу, на вас! — возмутились пассажирки, одаривая «пророчицу» неодобрительными взглядами.

— Титаник непотопляем! — ещё раз повторил хозяин Китти. Это был известный изобретатель, писатель, мультимиллионер, полковник Джон Джейкоб Астер IV — владелец знаменитого нью-йоркского отеля «Уолдорф Астория». Вместе с молодой супругой он возвращался в США из свадебного путешествия по Европе и Африке.

— Всего семь дней пути и мы будем в Нью-Йорке! Не почувствуем никакой качки — морская болезнь не страшна! В Нью-Йорк прибудем 17 апреля, в крайнем случае, 18-го! А 20 апреля, в субботу, у нас в «Астории» состоится выставка собак! Приглашаю всех! Судьи — мои французские друзья, мистер и миссис Гольденберг — учредители клуба «Французский бульдог» в Париже, плывут с нами на «Титанике.» Прошу любить и жаловать!

Именитых пассажиров прославленного корабля, словно дорогих гостей в собственном доме, встречал сам легендарный капитан — Эдвард Джон Смит.

— Добро пожаловать на борт, господа! Надеюсь, вам понравится корабль и наше путешествие. Будем рады удовлетворить все ваши требования!

— Капитан, мы понимаем: больших собак нельзя держать в наших каютах, но вот этих, ручных, карманных, быть может, всё же позволите взять с собой? — воспользовалась случаем жена медиа-магната Майра Харпер — хозяйка пекинеса по кличке Сун-Ятсен, названного в честь первого китайского президента.

— А у меня собачка крохотная, в карман помещается! Свадебный подарок мужа, Фру-фру — живая, плюшевая игрушка! И её в конуру? — подхватила девятнадцатилетняя красавица Хелен Бишоп, вместе с мужем она возвращалась из свадебного путешествия по Африке.

— Если вы гарантируете, что собачки не будут лаять и кусаться, пожалуйста! Пусть будут с вами в каютах.

— Капитан! Вы прелесть! — заверещали дамы.

— Жаль, что наших псов нельзя хотя бы временно уменьшить в размерах и тоже забрать с собой, не так ли, леди Айшем? — пошутил Джон Астер.

— Господа! Наш персонал проводит вас в каюты, а в 9 часов вечера жду на праздничном ужине — первом на борту «Титаника»!

Стюарты подхватили багаж, пассажиры направились в каюты, а Энн вместе с Джоном Астером, Китти, датским догом Долли и другими, отправилась осматривать временное местожительство домашних животных на корабле.

Для собак было предусмотрено помещение на шестой палубе «Титаника» (палуба F), где каждая имела отдельную «конуру». И размещалось в четвертой трубе лайнера!

Три первые трубы отводили дым из топок котлов, четвёртая, расположенная над отсеком турбины, выполняла функции вытяжного вентилятора, к ней был подведён дымоход для судовых кухонь, там хранился спортивный инвентарь, там же и было помещение для четвероногих пассажиров!

— Не волнуйтесь, — успокаивал владельцев животных старший офицер, — мы гарантируем самый лучший уход. Собаки будут накормлены, с ними буду гулять стюарды, по вечерам — мыть.

— У моей собаки слабый желудок, ей нужна специальная диета. Я сама буду спускаться к кормлению — ответила Энн, — не хочу доверять столь важный момент чужому человеку.

Поместив любимицу в конуру, Энн ещё долго стояла у клетки, не решаясь расстаться с собакой, нежно гладила по голове, ласкала ушки. Долли жалобно скулила, лизала руки.

— Будь умницей! Завтра приду пораньше и весь день мы проведем вместе. Не волнуйся, дорогая!

Закрылась дверь «собачьей конуры» и завыла, зарыдала её любимица. Тоскливо стало на душе, сжалось сердце и даже веселая музыка, звучащая из ресторана, не подняла настроение.

В 21 час удар колокола возвестил об ужине.

Ресторан первого класса был оформлен в стиле Людовика XVI. Все вокруг сверкало: лакированное дерево, инкрустированные стекла стеклянных дверей, мраморные камины, мягкая, удобная мебель.

Нарядные дамы в сопровождении элегантных мужчин поглощали изысканные блюда.

Рядом с Энн за столом сидели две четы молодоженов (миссис и мистер Бишоп, мистер и миссис Харпер), возвращавшиеся в США после свадебных путешествий по Африке, а также пожилые супруги Ида и Исидор Штраус (владельцы универмага Macy's — самого большого в Нью-Йорке)

Хелен Бишоп щебетала без умолку, смакуя подробности личной жизни известных в высшем обществе пассажиров:

— Представляете! Полковник Астер развелся и женился на девице моложе его на 28 лет! Его сын Винсент старше новой жены! Она уже в интересном положении! Мы с ними пересекались в Каире! — тараторила миссис Бишоп.

— А Бен Гугенхайм — богатейший человек, металлургический магнат, путешествует с актрисой-любовницей! И это при живой супруге и детях, которых, конечно же, оставил дома!

Хелен жужжала, словно назойливая муха, у Энн уже начиналась мигрень…

Наконец, миссис Штраус не выдержала:

— Дорогая Хелен! Мне кажется, вы ещё слишком молоды, чтобы обсуждать личную жизнь уже состоявшихся людей. Кстати, хочу Вам напомнить, развод с бывшей супругой полковника Джона Астера состоялся четыре года назад и никак не связан с нынешней женитьбой. Данный факт не предмет обсуждения за праздничным ужином. Надеюсь, ваш брак будет образцовым! Любите друг друга, живите долго и счастливо!

Хелен Бишоп вспыхнула, покраснела, собиралась что-то ответить, но мистер Штраус её опередил:

— Предлагаю тост! За всех молодоженов на этом корабле!

И, после выпитого бокала шампанского, пригласил супругу на вальс.

Энн огляделась. Пассажиры первого класса танцевали, смеялись, шутили. Праздничному настроению способствовал великолепный оркестр. Музыканты владели обширным репертуаром — от популярных вальсов Штрауса до новомодного регтайма, мастерски чередовали быстрые, весёлые, зажигательные мелодии и медленные, плавные, лирические, чтобы танцующие могли отдохнуть.

После блестящего кан-кана Оффенбаха, увлекшего танцевать почти весь зал, зазвучали печальные звуки вступления к вальсу Арчибальда Джойса «Осенний сон», и сразу отозвались болью незажившей раны в душе Энн, и нахлынули воспоминания…

Осень, музыка в парке, желтые и красные листья деревьев в такт звукам вальса ложатся на землю.

В конце аллеи, в длинном пальто, широкополой шляпе, с тросточкой, появился ОН. Рядом трусила пятнистая собака.

Всю жизнь Энн обладала каким-то загадочным свойством притягивать к себе внимание животных. Встречные собаки, здороваясь, заглядывали в глаза, иногда ей казалось, приветливо улыбались.

Вот, и в этот раз, пятнистая собака, издали заметив Энн, побежала навстречу, радостно виляя хвостом, словно доброй знакомой.

— Долли! Вернись! Ты ошиблась! — крикнул хозяин, но Долли была уже рядом, крутилась вокруг и готова была встать на задние лапы, чтобы поцеловать женщину в нос.

— Тебя Долли зовут, красавица? — Энн погладила собаку по голове.

— Не волнуйтесь, она вас не тронет, моя собака совсем щенок! — подоспел мужчина и пристегнул к ошейнику поводок.

— Какой большой, ваш маленький щенок! — пошутила женщина.

— Вы ей понравились, — смущенно добавил он.

Энн подняла глаз, и… это был миг божественного озарения, когда внезапно понимаешь — перед тобой ОН! Самый родной на свете человек! И о нем уже все известно, и не нужно слов, и достаточно одного взгляда, чтобы понять мысли, чувства, желания…

Мягкая улыбка, ласковые глаза! Все черты лица казались ей до боли знакомыми. Знала его в другой жизни? ином мире? измерении?

Потом были длительные совместные прогулки, беседы об искусстве. Ему нравились Моне, Ренуар, Писсарро, и произведения Доде, Мопассана, Золя и Рембо — были предметами их страстных обсуждений.

А ещё с ним приятно было просто молчать. И знать все его мысли — общение на уровне телепатии. Энн впервые была по-настоящему счастлива. Встреча с ним озарила её размеренную и скучноватую жизнь богатой, незамужней, великосветской леди. Он познала любовь на высочайшем духовном уровне, когда дорог каждый взгляд, жест, вздох, каждое слово.

С ними всегда была собака! Весёлая, ласковая, непосредственная. Она любила играть в мяч. А когда хозяин уставал, обиженно поджав хвост, подносила мячик Энн, гипнотизируя умоляющим взором:

— Ну, пожалуйста, поиграй со мной…

Долли в ту пору было всего шесть месяцев. Несмотря на большие габариты, выглядела она неуклюжим щенком, постоянно запутывалась в своих собственных, длинных лапах. Однажды заблудилась в складках длинного платья Энн, оторвала оборку. А потом встала на задние лапы, передние положила на плечи женщине, мокрым языком облизала лицо:

— Извини, пожалуйста!

Виноватый вид собаки Энн рассмешил.

— Я прощаю тебя, маленькая большая собачка! — рассмеялась леди.

— Как же вы подходите к друг другу, мои дорогие! — воскликнул мужчина.

— Я, пожалуй, тоже заведу себе собаку, — решила Энн, — наши совместные прогулки должны быть оправданными!

— Не спешите, — тихо попросил он и впервые, удивленно заглянув в глаза, прочла в них жалобную мольбу. Только сейчас, она вдруг осознала, что значит его худоба, впалость глаз, румянец, кашель…

— Да, Энн, у меня чахотка.

Холодный ветер кружил над аллеями парка сухие осенние листья. И оркестр играл тот же вальс. Он полулежал в открытом ландо, исхудавший и очень бледный. Теплый шарф, укрытые пологом ноги, голова дога на коленях. Нежно поглаживая собаку рукой в кожаной перчатке, говорил тихим голосом:

— Энн, мне недолго осталось. Я хочу, чтобы Долли осталась с Вами, живой памятью обо мне. Только Вам я могу доверить собаку. Вы ведь её действительно любите и, уверен, никогда не оставите!

— Как не хочется умирать, дорогие мои! Особенно теперь…

На похороны Энн не пошла. Он должен был остаться в её памяти живым, с привычной для неё, доброй улыбкой, ласковыми глазами. А Долли стала самым дорогим, бесценным подарком, несравнимым ни с какими бриллиантами, картинами или статуэтками. Казалось, собака связывает её незримыми нитями с любимым человеком.

Прошло полтора года. Долли превратилась в статную красавицу, и встречные оглядывались, любуясь высоким, сильным, мраморным догом. Жизнь в Париже была уже не в радость. Хотелось сменить обстановку, отдохнуть, забыться… Весной Энн решила навестить брата в Чикаго, провести с ним лето и, возможно, остаться в Штатах навсегда. Кроме того, ей выпала счастливая возможность совершить историческое путешествие через океан на новеньком «Титанике».

И теперь, она здесь, на корабле, с любимой Долли.

Нахлынувшие воспоминания не давали уснуть. Лишь под утро Энн забылась беспокойным сном. Ей пригрезился парк в снегу, пруд, затянутый льдом, Долли с мячиком, и мужчина в широкополой шляпе, с тросточкой на противоположном берегу. Собака вздрагивает, вглядывается и, сорвавшись с места, вихрем несется через пруд, навстречу ЕМУ! Но с треском ломается лед, и падает Долли в темную полынью, барахтается, бьет в отчаянии лапами по воде…

— Долли! Долли! — беззвучно зовет Энн, но не может вздохнуть — обручем сдавило грудь…

Женщина в ужасе проснулась. Бешено колотилось сердце. Машинально протянула руку, чтобы погладить собаку, спящую рядом с постелью, но нащупала лишь пустоту.

Мгновенно исчезли остатки сна. Взглянула в иллюминатор.

Светало. Пора навестить Долли.

Часть 2

Энн спустилась на палубу, и сразу раздался радостный лай собак. Нетерпеливо поскуливая, мощной лапой ударила Долли решетчатую дверцу, закачались стенки «собачьей конуры»:

— Открой скорее, я соскучилась!

— Как дела твои, милая?

— Собаки почти не спали, — пожаловался стюард, разносящий корм, — беспокоились, плакали!

— Вы уже выгуливали животных? Нет? Тогда почему же корм разносите? — удивилась Энн.

— Сначала прогулка, потом кормежка! И обязательно: догам нужна рыба, творог — продукты, богатые кальцием!

— Мы обязательно учтем ваши пожелания, леди!

— Я сама буду с ней гулять. Стоит прохладная погода, короткошерстая собака на сквозняке может быстро простудиться.

— Леди Энн, вы уже здесь? Порядок наводите? Рад вас видеть! — раздался за спиной голос Джона Астера. Веселый, подтянутый, спортивный, этот джентльмен легко становился «душой» любого общества. Энн импонировали его дружелюбие, оптимизм, тонкое чувство юмора.

— Знакомьтесь! Мистер Роберт Дэниел, сел на «Титаник» в Саутгемптоне, везет на выставку собак недавно приобретенного французского бульдога.

— Я слышал, Гамин де Пикомб обошелся вам в 750 долларов? Это стоимость новенького «Рено» или квартиры в Нью-Йорке!

27-летний банкир, Роберт Уильяме Дэниел, внук первого генерального прокурора Соединенных штатов, был сказочно богат.

— Да, бульдог обошелся в кругленькую сумму. Хотя, есть собаки, которых продают и за 5000 долларов! Французский бульдог сейчас самая популярная порода в Европе. Я не смог устоять перед его очарованием! Купил и на всякий случай, застраховал на ту же сумму.

Гамин — небольшой черный пёсик с приплюснутым носом, большими ушами и любопытными глазками, оказался очень общительным. Освобождённый из плена «собачьей» конуры, сразу, не испугавшись огромной разницы в габаритах, смело потрусил к догу. Забавно виляя обрубком хвостика, церемонно поинтересовался:

— Надеюсь, Долли, вы хорошо провели ночь?

— Благодарю, мой друг, — поклонилась Долли — прогуляемся?

Большой датский дог и малыш бульдог, впоследствии, близкие друзья, выглядели комичной парой. Особенно, когда сидя рядышком на палубе, сосредоточенно наблюдали за волнами.

Четвероногие путешественники привлекли внимание высокого худого человека в одежде католического священника с фотоаппаратом в руках.

— Рад вас видеть, пастор Браун! — воскликнул Джон Астер.

— Вам выпала великая миссия — сделать поистине исторические снимки! Первое путешествие «Титаника»! Признайтесь, много уже сняли?

— Доброе утро, Джон! — ответил Фрэнк Браун. — Сделал уже несколько сотен, не теряю времени. Такой случай выпадает один раз в жизни.

— Устроим выставку фотографий в зале моего отеля, в Нью-Йорке? Сразу по прибытии!

— Простите, я очень сожалею, но мне придется сойти на берег в Квинстауне. — печально ответил пастор.

— Своему присутствию на корабле я обязан моему дяде Роберту, епископу Клойна. Он подарил мне волшебное путешествие на Титанике — из Саутгемптона в Квинстаун.

— Так попросите его разрешения продолжить путешествие с нами в Нью-Йорк! Мы оплатим вашу дорогу! — воскликнул Астер.

— Я уже телеграфировал ему. Однако, утром получил приказ: «Немедленно сойти с корабля!»

В полдень корабль прибудет в Ирландию, у меня осталось всего два часа. Спешу сделать больше снимков.

— Пастор! Быть может, для истории и собачек наших снимите? — спросила Энн.

— С превеликим удовольствием! Пожалуйста, привяжите к поручням поводки, станьте за моей спиной, чтобы животные не отвлекаясь, смотрели на вас и в объектив!

— Внимание… Готово! Отличная фотография получится! Однако, собачка с бородкой, все равно за борт, на воду смотрела.

— Мой фокстерьер Дог реагирует только на кошек! За неимением их, всё время следит за волнами, боюсь, как бы не выпрыгнул за борт — ловить! — рассмеялся владелец фокстерьера, Вильям Даллс — адвокат из Филадельфии.

— Не беспокойтесь! кошек на судне нет. — заметил стюард.

— Корабль без кошки? А крысы? Кто же будет на них охотиться? — удивился Джон Астер.

— Была на судне кошка, звали Джейн. Недавно котят родила. Видел, как малышей своих на берег в Саутгемптоне таскала. И не вернулась, хотели её покормить, искали, звали, но на зов, Джейн так и не пришла. Наверное, встретила в порту кота! — рассмеялся стюард.

Пастор тем временем продолжил съемку. Его фотоаппарат, за сутки плавания, запечатлел почти тысячу снимков корабля, членов команды, убранство кают, гостиных и ресторанов, счастливых пассажиров, отдыхающих на палубах.

В 11.30 «Титаник» бросил якорь в ирландском порту Куинстаун, в двух милях от берега. Как и в Шербуре, мешки с почтой и новых пассажиров (в основном, третьего класса — эмигрантов из Ирландии), доставили пароходами компании «УайтЛайн Стар», которой принадлежал и «Титаник».

Исполнительный директор компании Брюс Исмей находился на борту лайнера, чтобы во время первого рейса проконтролировать работы всех служб. Он взял в плавание своего четвероного друга — ирландского сеттера по кличке Уайт Стар (Белая звезда)

В 13.30 якорь Титаника был поднят последний раз и корабль отбыл в свой первый и последний трансатлантический рейс в Нью-Йорк. На борту находилось 2207 пассажиров и членов команды.

Пастор попрощался с друзьями, сошел на берег, но продолжил снимать, как огромный лайнер с черным корпусом и белой надстройкой, освященный яркими лучами солнца, величаво исчезает за горизонтом…

Погода стояла ясная, на море полный штиль, но температура воздуха была низкой. Энн, укрывшись пледом, отдыхала на палубе в шезлонге. Рядом с ней, Долли и Гамин, как всегда, заинтересованно, наблюдали за бегущей по борту волной.

Уже скрылся из виду зелёный берег Ирландии, когда французское рыболовное судно прошло в опасной близости от «Титаника». Волна от его носовой части обрызгала рыболовов.

— Попутного ветра! — кричали французы. Лайнер ответил на приветствие мощным паровым свистком. Четвероногие пассажиры дружно облаяли шхуну.

По случаю солнечной погоды собаки гуляли на палубе.

Гамин был очарователен — любопытен, ласков. Бульдог быстро превратился во всеобщего любимца. Дети видели в нем живую игрушку, когда став на задние лапы, столбиком, пёс позволял гладить себя по животику, при этом удовлетворенно ворчал и даже слегка похрюкивал. Семилетняя Эва Харт, влюбилась в бульдога:

— Когда вырасту, обязательно заведу себе такую собаку! — твердила она.

— Эва, о чем ты говоришь? Французский бульдог очень дорогая порода, нам не по карману! — одергивала девочку мать. — Пойдем, не мешай людям!

— Мама! позволь ещё поиграть с собачкой. Ведь господин Дэниел не возражает?

— Конечно, милая.

Миссис Харт подошла к борту, подозрительно посмотрела вниз.

— Моя мама, считает, что корабль обязательно утонет! — шепотом рассказывала Эва,

— Она никогда не раздевается и нам с папой не разрешает! А по ночам не спит!

— Ничего страшного с нами не случится! Этот корабль не утонет — не может утонуть!

— Мой папа также говорит…

— Мы направляемся в Канаду, — к девочке подошел отец — мистер Харт.

— Должны были плыть на «Филадельфии», но команда забастовала и рейс не состоялся. В пароходстве предложили поменять билеты на «Титаник». Моя жена очень впечатлительна. Я стараюсь не придавать этому значения.

— Какие красивые! Погляди, папа!

По палубе прогуливались пассажирки первого класса с маленькими собачками на руках, Ни на секунду не расставаясь со своими любимцами, дамы посещали парикмахерскую, массажную комнату и даже спортивный зал, с разнообразием тренажеров.

Здесь можно было совершить «прогулку» на механической лошади, на велосипеде, «грести» веслами в «лодке». Желающие могли поплавать в бассейне, посетить турецкую баню, сыграть в гольф или покататься на роликах по специальному полю.

Но леди Энн старалась проводить все время с собакой. Чувствовала, ночные часы в одиночестве Долли переносит очень плохо.

Утром вместе прогуливались перед завтраком, днем любовались океаном, кормили хлебными крошками чаек. Прекрасными были вечера, когда солнце садилось за горизонтом, оставляя оранжевую дорожку на голубой поверхности океана.

Уютно устроившись в шезлонге, читала судовую прессу (на «Титанике» издавалась газета — пассажиры должны были находиться в курсе всех мировых новостей и курсах валют на биржах). Делилась событиями с Долли. Собачка слушала внимательно и, пытаясь понять слова хозяйки, потешно наклоняла голову на бок. Как же не хватало Энн ЕГО! Прекрасного собеседника и слушателя! Однажды, Энн увлекшись долгой тирадой по отношению к новомодному «натурализму» Золя, вдруг, заметила: необычность её поведения привлекла внимание.

— Ну, вот, Долли, теперь нас в «синие чулки» запишут! — рассмеялась она, поглаживая собаку.

В субботу, ранним утром 13 апреля, накормив дога, Энн уселась, уже по традиции в шезлонг, укрылась одеялом. Корабль двигался в тумане. На фоне предрассветных сумерек облака казались легкой дымкой. Долли подняла голову с колен хозяйки, настороженно заворчала.

— Что там? Почудилось, дорогая?

Собака продолжала рычать. Туман рассеялся и, на расстоянии ста метров, Энн неожиданно увидела старинное судно — высокие мачты, грязные, рваные паруса. Спустя мгновение, парусник исчез в туманной дымке.

— Видела, дорогая? — в ответ Долли заскулила, теснее прижалась к ногам.

— Мираж? Почудилось?

— Леди! Не почудилось! Я тоже видела парусник! — раздался женский голос.

За спиной стояла миссис Харт, та самая, которая «по ночам не спит».

— Я думаю, это «Летучий Голландец»! Его капитан продал душу дьяволу! Парусник всегда появляется перед крушением!

Её фанатичный взгляд и глуховатый голос заставили Энн поежиться.

Часть 3

Лишь воскресным утром, во время завтрака, Энн представилась возможность спросить у капитана Смита:

— Правда ли, что старинные парусные судна до сих пор можно встретить в Атлантическом океане?

— Старинные парусники? — капитан задумался.

— Да, вчера рано утром видела такой, будто только что в буре побывал, паруса рваные, мачты надломаны. В тумане не разобрала название.

— А скелеты на мачтах висели, леди Энн? — рассмеялся Джон Астер.

— Может быть, это был «Летучий Голландец»? Его команда торопилась домой, и не пришла на помощь тонущим, за что и проклята навеки. Теперь, корабль обречён скитаться по морям до самого Страшного суда! Всем встречным предвещает бурю, заманивает на рифы…

— Скелетов не видела — смутилась Энн, пожалев, что завела разговор.

— Энн, дорогая, наверное, заснули в шезлонге, и видели сон. Из-за собаки слишком рано встаете! — подхватила Хелен Бишоп.

— Значит, и я спал, и я видел тот же сон, и я видел тот же парусник! — воскликнул Уильям Томас Стэд, седовласый журналист, широко известный своими печатными расследованиями и фантастическими романами.

— Уильям, горазды же вы на сказки! Все читали ваши романы — увлекательно! Особенно, про кораблекрушение, которое вы пережили! — смеялся Астер.

— Джон! И кто это меня упрекает фантастикой? Тот, кто написал повесть «Путешествие в иные миры»? Разве не Джон Астер, собственноручно? Человек будет летать на ракете!!! — в тон ему, саркастически ответил журналист.

— Капитан! Признайтесь! Я слышал, рядом с капитанской рубкой кто-то везет египетскую мумию! — потребовал Бен Гугенхайм.

— Ему признаваться не надо! Мумию везу я! — заявил Стэд. — Купил в Британском музее, спрятал в багажник авто и вот, древняя египетская прорицательница составила нам компанию — движемся вместе, в Нью-Йорк!

— Уильям! Но ведь мумии приносят несчастья! — вытаращив глаза, шутливо «ужаснулся» Бен Гугенхайм.

— Это предрассудки! — затараторила Хелен Бишоп. — Недавно мы побывали в Египте. И я встретила гадалку. Знаете, что она поведала? Со мной произойдут три несчастья: кораблекрушение, землетрясение и автоавария! И что? Мне надо поверить во всю эту чушь?

— Господа! Прогноз погоды замечательный. Полный штиль, похолодает, но бури и кораблекрушений я вам не обещаю, как бы вы не просили, — пошутил Смит.

— Сегодня проведем тренировку пассажиров по посадке в спасательные шлюпки!

К капитану подошел матрос с радиограммой.

— Господин капитан! Сегодня воскресенье! Какая может быть тренировка? Тем более, после завтрака нам обещали воскресную службу. Негоже трудиться в воскресный день, грех!

— Господин Исмей, прочтите радиограмму! — капитан протянул записку директору компании «Уайт стар лайн»

— Случилось что, капитан? — поинтересовался Бен Гугенхайм.

— Ничего страшного. Обычные для этого времени года льды. Господа, вы меня уговорили! Тренировку переносим на завтра!

— Но ведь завтра у нас выставка собак «Титаника»! — хором воскликнули дамы. Мы проводим её на парадной лестнице. Приз «зрительских симпатий» будем вручать у камина, в парадном холле под статуей Артемиды — покровительницы животных!

— Господин капитан, а ваша собачка будет участвовать? — поинтересовалась миссис Элизабет Ротшильд, супруга Мартина Ротшильда — «кожаного» магната.

— Я слышала, у вас русская борзая?

— Борзую подарил мне накануне отплытия мой друг — Бен Гугенхайм, — капитан поклонился Бенджамину. — Его именем и назвал собаку — Бен. Пёс переночевал на корабле одну ночь, накануне отплытия. Утром я отправил Бена к дочери. Собственно, этот подарок и был приготовлен для дочери.

— Приглашаю всех на воскресную службу, господа!

— Всех владельцев животных, участвующих в завтрашней выставке, попрошу записаться к грумеру! — объявила миссис Гольденберг. — Собак помыть, причесать, когти подстричь, ушки почистить!

Часть 4

День был прохладным, к вечеру стало ещё холоднее, температура падала, и к ночи уже была близка к минусовой отметке. Энн рано попрощалась с собакой. После купания, перед завтрашней выставкой, не хотелось выводить Долли на холод. Вечером зашла в конуру, приласкала:

— Извини, гулять не будем. Очень холодно. Я замерзла, и ты можешь простудиться. Сразу после ужина, пойду спать, включу электрическую печку в каюте, почитаю.

Энн наклонилась, чтобы поцеловать любимицу в голову. От шкуры собаки исходил тонкий аромат душистого мыла. Долли лизнула хозяйку в ухо.

В ресторане первого класса ещё долго продолжалось веселье. Играл оркестр. В холле третьего класса не умолкал рояль — пассажиры лайнера танцевали, флиртовали, мечтали, любили.

Энн проснулась внезапно. И не поняла сразу, что не так. Стояла непривычная тишина. Двигатели корабля не работали. Взглянула на каминные часы — 23.45. Вероятно, корабль остановился на ночь. «Вокруг льды», — Энн вспомнила, как Смит передал за обедом Брюсу Исмею радиограмму. Тишина напрягала. Женщина оделась, выглянула в коридор. Мимо спешила чья-то горничная.

— Простите, мисс! Не знаете, почему корабль остановился?

— Говорят, лайнер тонет! Надоели мне эти шуточки! Спать иду, устала!

Энн вернулась в каюту, не раздеваясь, прилегла на кровать — было очень холодно. Едва задремала, как раздался стук в дверь и голос капитана Смита:

— Пожалуйста, господа, оденьтесь теплее, выходите на палубу.

— Что случилось, капитан?

— Небольшая авария. Придется всем сесть в спасательные шлюпки. Не волнуйтесь, ничего страшного.

На палубе уже был Джон Астер с супругой и горничной. Пассажиры первого класса, одетые по-зимнему, в спасательных жилетах, собирались на корме.

— Неужели капитан решил устроить тренировку по посадке в спасательные шлюпки среди ночи? — поинтересовалась Энн.

— Нет, Энн, это не тренировка. Необходимая мера предосторожности. Небольшая авария, корабль задел айсберг, но, я считаю, сейчас безопаснее находиться здесь, чем лезть в шлюпку и спускаться на поверхность океана, — ответил Джон.

— Думаю, пробоину скоро заделают. Хотите взять на сувенир кусочек айсберга? Смотрите, сколько льдин на палубе валяется!

Небо было безоблачным, звездным, каким всегда бывает в морозную ночь. Огромный корабль сиял огнями посреди океана, на палубе оркестр играл весёлые вальсы, сигнальные выстрелы из ракетниц рассыпались по небу белым фейерверком, озаряя тёмную бездну за бортом лайнера. Обстановка праздничная и спокойная.

— Жаль. Если мы задержимся здесь из-за аварии, на выставку в Нью-Йорк точно не успеем. Не будем стоять на холоде, спрячемся в спортзале? — предложил друзьям Джон.

— Если корабль непотопляем, в шлюпки садиться зачем? Да и не хватит места всем пассажирам. Я, пожалуй, пойду в каюту, спать! — зевнула одна из дам.

— Женщины и дети! Приглашаю в шлюпку! — громко, в рупор объявил второй помощник капитана Чарльз Лайтоллер.

— А мужчины? Что с ними? — забеспокоились женщины.

— Мужчины подождут спасательный корабль. Он уже спешит к нам.

— Неужели все настолько серьезно, что придется мерзнуть посреди океана? — возроптали пассажиры.

Дамы неохотно начали занимать места в лодке.

— Быстрее, пожалуйста! В шлюпки садятся только женщины и дети!

— А молодожёнам можно сесть вместе с супругами? У нас медовый месяц! — кокетливо улыбнулась Хелен Бишоп.

Лайтоллер на минуту замялся: — Хорошо! Пусть садятся.

Энн машинально шагнула в лодку, села.

— Мистер Штраус! Садитесь в шлюпку вместе с супругой! — пригласил Лайтоллер.

— Но, Вы же сказали: «в шлюпки садятся только женщины и дети»! — удивился шестидесятисемилетний бизнесмен.

— Ваш возраст разрешает вам занять место рядом с супругой!

— То есть, вы меня не считаете мужчиной? Не сяду! Не могу занять место, по праву принадлежащее женщине!

— Если мой муж остается на корабле, то и я вместе с ним! — Миссис Штраус решительно вылезла из шлюпки, обняла мужа:

— Мы с тобой так много пережили, негоже расставаться в трудную минуту. Куда ты, туда и я. В шлюпку сядет наша горничная! Возьмите мою шубу, милая, на море холодно.

— Я тоже остаюсь на корабле! — воскликнул Джон Астер. — Супруга моя сядет вместе с горничной!

— Джон, — обратилась Энн к Астеру, — вы думаете, опасность действительно велика? Корабль утонет? Что будет с нашими собаками? Их посадят на спасательное судно?

— Милая Энн, сейчас не до собак! — тараторила Элен Бишоп, — Было сказано: «в шлюпки садятся женщины и дети»! Фру-фру я только что в каюте заперла, Она так цеплялась, что даже платье моё порвала! Пришлось отбиваться!

— Хелен, как? Вы бросили маленькую собачку? Заперли в каюте? Вы же смертный приговор подписали, спасатели не найдут собаку в каюте без вас. Фру-Фру в карман можно было посадить! — ужаснулась Энн.

— Было сказано: женщины и дети! — жестким голосом, капризно поджав губы, повторяла Хелен Бишоп.

— Но я вижу вас в шлюпке вместе с мужем и муфтой! В муфту можно было спрятать несколько таких Фру — Фру!

— Энн, вы правы! Свою Леди я в одеяло завернула, как ребёнка! — поддержала Энн Маргарет Хейс.

— Папа, как же наши собачки? — заплакал одиннадцатилетний Билли Картер. В собачьих конурах остались запертыми эрдельтерьер и кинг чарльз спаниель, принадлежащий его сестре Люсиль.

— Не беспокойтесь, дети, с животными все будет хорошо! Спасут всех. И людей, и собак, и даже нашу машину! Не надо плакать! — твердил Вильям Картер.

— Да, да, Билли. Не плачь! Я прослежу, чтобы собачек посадили на спасательный корабль! Веришь мне, малыш? — старался успокоить рыдающего мальчика Джон Астер.

— А я не успела забрать свои украшения в камере хранения! Там ТАКАЯ очередь! — огорченно вздохнула Хелен Бишоп.

— Не волнуйтесь, сейф с драгоценностями тоже погрузят на спасательное судно. Я прослежу — успокоил даму Джон Астер.

— Джон, — прошептал Бен Гугенхайм. — Носовая часть судна уже погружается в воду. Поверьте! Мы действительно тонем! Спасательный корабль не успеет к нам, будем реалистами!

Раздался рев пара. На палубу высыпали пассажиры первого и второго класса, одетые, кто во что: купальные халаты, пижамы, меховые пальто. Когда из раскаленных котлов стравили пар — шум стих, и сразу зазвучал леденящий душу вой, заставивший оцепенеть всех. Оркестр прекратил игру. Корабль выл, словно раненое, живое существо от боли, ужаса, безнадежности и предчувствия неминуемой гибели. Вой исходил из четвертой дымовой трубы «Титаника». Энн почудился голос Долли.

— Что это???

— Думаю, воют собаки, запертые в конурах — ответил Лайтоллер.

— Над ними четвертая труба парохода, многократно усилившая звук!

«Господи! Как могла я сесть в шлюпку, бросив собаку! Как поверила в байку, что собак спасут! Моя нежная, ласковая Долли! Я предала тебя, его и нашу любовь! Разве после такого, можно жить?» — пронеслось в голове Энн.

— Шлюпку на воду! — приказал помощник капитана матросам, — Трави!

— Как на воду? Я не брошу свою собаку! — Энн перемахнула борт лодки, бросилась бежать.

— Энн, куда вы? — крикнул вслед Джон.

— Надо освободить собак!

Но Роберт Дэниел её опередил. Он уже был в «конурах», открывал клетки. Энн схватила за поводки Долли и Китти, остальные гурьбой побежали за ней. Сопровождаемая десятком собак, Энн поднялись на шлюпочную палубу.

— Джон, я привела собак!

— Леди! Садитесь в лодку! — с правой стороны палубы командовал посадкой первый помощник капитана Уильям Мэрдок.

— Только с Долли!

— Мадам! Бросьте собаку — другую купите! — крикнул кто-то из очереди на посадку.

— Я не брошу Долли!

— Уходите, не мешайте садиться другим! — волновалась очередь. Её грубо толкнули в спину, отдавили лапу Долли. Собака жалобно взвизгнула, её лихорадило от страха. Роберт Дэниел, держа на руках бульдога, метался вместе с Энн от борта к борту шлюпочной палубы.

— Леди Энн! Мистер Роберт! Идите к нам! — позвала миссис Штраус. Пожилая чета устроилась в шезлонгах поодаль толпы, — Спокойно встретим судьбу!

— Роберт! Энн! Не пристало нам выпрашивать милость! — Бен Гугенхайм, в шикарном смокинге, цилиндре, гордо размахивая тросточкой, вместе с камердинером направлялся в ресторан.

— Присоединяйтесь! Выпьем шампанского! Побеседуем с Вильямом Стэдом о нашем будущем, возможно, он расскажет что-нибудь интересное, он сейчас читает книгу в зале.

— Благодарю! Я все же попытаюсь хотя бы спасательный жилет найти, — озаботилась Энн.

— Энн! Держите! Вам и Долли! — Джон Астер появился со стопкой жилетов. — Роберт! Гамин! Бен! Возьмите жилеты!

— Не трудитесь, Джон! Вы же понимаете, выжить в ледяной воде, шансов, практически, нет. Я исполнил свой долг. Моя любимая в шлюпке! Мы же с другом одели все самое лучшее, и собираемся встречать неизбежность, как джентльмены! С бокалом и сигарой!

— Бен! Я оптимист! Я буду бороться за свою жизнь и жизнь моих друзей до последнего! Роберт! Отдайте бульдога Энн, помогите мне одеть спасательные жилеты на собак мистера Картера. Он уже в шлюпке и плывет подальше от корабля. Я обещал маленьким Картерам спасти их питомцев!

— Шлюпок больше нет! Остались только разборные лодки!

Носовая часть лайнера уходила под воду. Толпа людей, расталкивая матросов, в панике бросилась к борту. Полторы тысячи человек, движимые животным ужасом, давили друг друга, в надежде попасть в разборную лодку, рассчитанную на шестьдесят пассажиров. Двое обезумевших, пытались сбросить в воду, уже сидевших в шлюпке, женщин.

Мэрдок выстрелил в воздух. Этого оказалось достаточно, чтобы привести людей в чувство. Лодка спустилась на воду, и оркестр продолжил прерванный вальс — «Осенний сон».

Палуба резко накренилась, Энн уже не могла стоять, ноги скользили. Долли в отчаянии царапала когтями пол. Но ничто уже не могло помочь. И они прыгнули в ледяную воду.

Перехватило дыхание, холодом обожгло кожу. Благодаря жилету, Энн удержалась на поверхности, и даже не выпустила из рук поводок. Рядом била лапами по воде Долли, барахтался французский бульдог.

— Энн, дальше от корабля! Плывите! — услышала голос Джона. Он плыл ей навстречу вместе с Китти.

Между ними было несколько десятков метров, когда корабль накренился ещё больше. С жутким грохотом, рухнула в океан труба и увлекла в темную бездну Джона, Китти, всех, кто был рядом…

Огромная волна накрыла Энн с головой. Легкие наполнились водой. В глазах потемнело. Но она ещё слышала звуки любимого вальса…

Вскоре стало тепло и радостно. Она вновь гуляла с Долли по парку. По зелёной аллее, в широкополой шляпе, с тросточкой, навстречу шел ОН…

«Мы снова вместе, мои дорогие!» Радовалась собака, виляла хвостом, лизала в лицо…

Энн не довелось увидеть окончание трагедии: как гигантский корабль разломился надвое и, когда его носовая часть ушла под воду, корма, словно огромная башня, еще стояла в океане несколько мгновений, пока не заполнилась водой, а потом стремительно ушла под воду, унося с собой сотни человеческих жизней. Огромный мир, который только что жил, смеялся, мечтал и любил, исчез в океане навечно.

15 апреля 1912 года в 2. 20 минут жертвами катастрофы стали 1517 человек.

В 4.10 минут подошел пароход «Карпатия», первым откликнувшийся на сигналы бедствия, поднял на борт 700 пассажиров спасательных шлюпок.

К сожалению, он прибыл на место трагедии поздно, спустя четыре часа.

Через два дня экипаж пассажирского судна, вылавливающий мертвые тела, недалеко от места гибели «Титаника», видел замерзшую женщину в нарядной одежде, прижимающую к себя большую собаку.

Позже, матросы спущенной на воду шлюпки, так и не смогли найти её в океане. Очевидно, Энн и Долли унесло течением…

Тело Джона Астера было найдено спустя 22 дня после гибели. Писателя и миллионера, способного приобрести в собственность не один корабль размером с «Титаник», идентифицировали по печатке с инициалами J.J.A.

Но богатство человеческой души не зависит от его счета в банке или положения в обществе, и раскрывается порой лишь в чрезвычайной ситуации.

P.S.

Из 13 собак, находившихся на борту «Титаника», спаслось трое:

Ручные, маленькие собачки, постоянно находившиеся при хозяйках: померанский шпиц Леди, померанский шпиц, кличка которого осталось неизвестной, и пекинес Сунь — Ятсен.

Погибли: три собаки породы эрдельтерьер, кинг чарльз спаниель, чау-чау, фокстерьер Дог, карликовый пудель Фру-Фру, французский бульдог Гамин де Пикомб, датский дог Долли.

По неподтвержденным данным, ирландский сеттер Уайт Стар, принадлежавший Брюсу Исмею был выловлен из воды пассажирами одной из шлюпок. Исполнительный директор компании «Уайт Стар Лайн» выжил, но был заклеймен позором. Покинув вскоре свой пост, остаток жизни Брюс провел как отшельник, не находя оправдания себе самому в том, что сел в одну из последних лодок.

Роберта Дэниэла подобрала одна из спасательных шлюпок «Титаника». Там он познакомился со своей будущей женой.

Эва Харт, благодаря бдительности матери, села в спасательную шлюпку одной из первых. Отец утонул. Эва прожила девяносто один год. Всю жизнь её сопровождали собаки породы французский бульдог.

Супруги Хелен и Дикенсон Бишоп благополучно прибыли на борту «Карпатии» в Нью-Йорк. Во время последующего, после кораблекрушения, отдыха в Калифорнии, им пришлось пережить землетрясение. В декабре 1912 года Хелен родила сына, но малыш умер спустя два дня. В ноябре 1913 года автомобиль, в котором ехали супруги, врезался в дерево. Хелен сильно пострадала. Ей пришлось пережить тяжелую операции по вживлению стальной пластины в основание черепа. Это сохранило жизнь, но изменило психическое состояние — Хелен преследовали видения погибшей на «Титанике» Фру-Фру. В январе 1916 года супруги развелись. Спустя два месяца, будучи в гостях у подруги, Хелен упала и вскоре умерла. Ей было 24 года.

По иронии судьбы, некролог по случаю её смерти был опубликован в газете на той же странице, где и объявление о предстоящем браке её бывшего мужа Дикенсона Бишопа.