Семнадцать Саламандр. Том первый

Ольга Снежко (2023)

У нас всех разные глаза. У меня синий и зеленый. Говорят, что мы — жертвы. Дань, брошенная на заклание победителям. Расе, что так похожа и в то же время настолько сильно отличается от нас. Луна восходит к вершине неба. А значит, мне пора… Пора встретить свою судьбу или погибнуть в попытках совладать с волнами противостояний двух империй.

Глава третья. Каре или Море.

Мариэрское море казалось таким огромным. Особенно в сравнении с маленьким озером в лесу, в котором я любила купаться летом. А ещё оно было солёным и пахло совсем по-другому. Мне не хватало слов, чтобы описать свой восторг от встречи с этим чудом природы. А где-то там, за краем этого дива раскинулся океан, который был в разы больше. Даже вообразить сложно. А корабли! Я с трудом сдержалась, чтобы не завизжать от восторга, когда увидела свою мечту, да ещё и в таком количестве.

— Ты слишком наивна, — вздохнул Эрик, помогая мне спешиться. — Тебя убьют скоро, а ты радуешься.

— Пускай наслаждается жизнью, — махнул рукой незнакомый стражник. — Когда, как не сейчас? Тем более мы не знаем наверняка, только пугаем. Слухи на то и слухи, чтобы часто быть неправдой.

— Верно, — кивнула чуть грустно, потирая глаза. Этой ночью мне не спалось, я корила себя за то, что не смогла найти способ для побега. И пусть я понимала, что шансов у меня никаких, от самобичевания это не избавляло. Вздохнув, я снова устремила взор на белые паруса одного из кораблей. Какие же они красивые!

— Это флейт «Риганна», торговый корабль.

— А я на каком поплыву?

— На бриге «Алана».

— А где?..

— Вон он, — махнул рукой Эрик, указывая на двухмачтовый корабль. Да, в сравнении с «Риганной», он явно проигрывал.

У мостика стоял толстый мужчина в серой рубахе и тёмно-синих поношенных штанах, заправленных в высокие коричневые сапоги.

— Опаздываете, — промолвил он, почесав живот. — Капитан хотел отплыть ещё час назад.

— Куда бы я отплыл без последней? — на палубе показался высокий плечистый мужчина лет сорока. — Саифы должны получить ровно столько, сколько было указано в отправленном вчера в их посольство списке. Ну, здравствуй. Как зовут?

— Снежанна.

— Я Нигас. Никаких фамилий и отчеств. Добро пожаловать на «Алану», — он шагнул ко мне, доставая из кармана короткую тонкую золотую цепочку. — Позволь-ка, — и вежливо улыбнулся, защёлкивая украшение на моей шее.

— Зачем?

— Чтобы не утонула, если выпрыгнешь за борт. Снять её сама не сможешь, так что теперь прыгай на здоровье. Но учти, у моих моряков может не хватить терпения каждый раз вылавливать тебя. Потребуют ещё наказать, например, лишить на пару дней еды. Моя мысль ясна?

— За борт не прыгать, — кивнула я серьёзно, перебирая цепочку пальцами. Вокруг меня становится всё больше магических вещей.

— Прощай, Жанна, я искренне надеюсь, что слухи лживы, — махнул мне рукой Эрик и спешно покинул причал.

Пока я смотрела ему вслед, Нигас подхватил меня за локоток и провёл на корабль. Я с интересом огляделась. Мужчина, понаблюдав за мной некоторое время, хмыкнул и потащил к штурвалу.

— Постой тут пока, ещё успеешь насидеться в трюме.

В следующие полчаса, пока корабль готовили к отплытию, я успела осмотреть, казалось бы, всё. Иногда я задавала вопросы, на которые капитан охотно отвечал, попутно раздавая приказы морякам. Интересно было узнать, что белый флаг с чёрной точкой в центре имеет право поднимать только тот корабль, который везёт гетерохромных в Саифию. Он предохранял от нападения пиратов. Даже грозные морские волки боялись связываться с разгневанными саифами и обходили такой корабль стороной. А команда «Аланы» за этот рейс получит сумму, сопоставимую с трёхгодичным заработком. Ради этого кораблю пришлось претерпеть временные изменения во внутреннем устройстве.

Увлёкшись ответами на мои бесконечные вопросы, Нигас не сразу заметил, что многие моряки устроили себе внеплановый перерыв. Повернув голову в сторону отлынивающих, капитан зло нахмурился, достал из кармана дудку, поднёс к губам и выдал серию резких некрасивых звуков, в которых была слышна неприкрытая ярость. Команда быстро разбежалась и занялась своими делами.

— Во даёт наш капитан! — восхищённо хмыкнул моряк, стоящий рядом со мной. — Он этой дудкой даже матом крыть может!

— Тебе особое приглашение нужно? — рыкнул Нигас, выплёвывая инструмент.

— Нет, капитан! — встал он по стойке смирно. — Уже иду, капитан!

— Так, девочка, — повернулся ко мне капитан, — ты у нас самая старшая, а потому в меру возможностей следи за остальными ребятами. Так уж случилось, что в прошлый раз я был моряком, сопровождающим таких, как вы. И насмотрелся на истерики и попытки суицида. Думаю, ты не из тех, кто попытается наложить на себя руки. Среди моей команды есть охочие до девушек. С ними я уже переговорил, но, если кто начнёт приставать, угрожать или просто рассказывать пугающие слухи о саифах, сразу же ко мне. Поняла?.. Рен! Проводи её.

Подскочивший ко мне лохматый паренёк был не старше меня. Его серые глаза с интересом взглянули на меня, прошлись по фигуре, и в них на мгновение мелькнуло что-то жадное, неприятное. Это вызвало пугающие мурашки по телу. Мы спустились вниз, прошли по пахнущему свежим деревом коридору, где Рен схватил меня за попу и толкнул в одну из кают, а когда я возмущённо обернулась, захлопнул передо мной дверь, погружая в полутьму. Сразу стало тяжело дышать, стены, казалось, наступали со всех сторон. Запаниковав, я заскребла руками в поисках ручки двери, но не нашла её…

— Эй! — окликнул меня голос.

— А-ай! — взвизгнула я, резко оборачиваясь.

Сначала мой взгляд выхватил тусклую лампу… Потом мальчишку, сидящего на узкой койке. Он, забившись в угол и обхватив руками колени, глядел на меня с опаской.

— Привет, — слабо улыбнулась я, делая шаг вперёд.

— Мин, — представился он.

— Снежанна, — ответила я, присаживаясь на свободную койку и осматривая каюту.

Окон нет, потолки низкие, между койками расстояние в шаг. Одна тумбочка, на которой стоит необычная лампа, похожая на масляную. Огня я не заметила, только маленький жёлтый шарик, блуждающий внутри стекла и слабо освещающий пространство.

— Это магический светильник, — понял мой заинтересованный взгляд мальчик. — Масляную лампу нам не доверят, боятся, что спалим корабль.

— Он всегда так светит? — наш домашний магический «подсвечник» был поярче и светил всей поверхностью.

— Можно сделать немного поярче, — Мин протянул руку и дважды легонько стукнул по стеклу. Шарик вспыхнул, и вокруг сразу стало светлее.

Теперь я могла рассмотреть соседа. Короткие чёрные волосы, смуглая кожа, забавный курносый нос и грустная улыбка. И глаза: правый карий, а левый желтовато-коричневый.

— Ты взрослая, — нарушил наше молчание мальчик. — Беглая?

— Наверное, — пожала плечами я. — А остальные?

— Почти все из Имирского интерната, двое такие же беглые, как ты, но они гораздо младше тебя.

— Интернат?

— Нас забирают из семей и держат отдельно. В таком длинном одноэтажном здании, окружённом высоким сплошным забором с частыми кольями сверху. Не перелезть и не сбежать. Тебе повезло, хоть немного пожила, а Коля, Аня и Дарс только сегодня улицу впервые увидели, — Мин растянулся на койке и отвернулся, накрывшись одеялом.

Вздохнув, я стянула с головы украшение и положила его рядом с лампой. Языки пламени на ободке тут же пришли в движение. Ахнув, протянула руку. Но огонь был ненастоящим. Рисунок менялся и складывался в новые узоры.

— Красиво, — озвучил мои мысли мальчик, уже успевший перевернуться на другой бок. — Откуда?

— Не поверишь, саиф вчера подарил.

— И правда, не поверю, — хмыкнул он. — Они же твари.

— Люди не лучше. Меня за золото продали. Даже думать боюсь, что с мамой сделают.

— Моим родным за меня заплатили. А они были рады сбыть лишний рот.

— Не говори так…

— Я лучше тебя их знаю! Только мама плакала, а отец и братья были счастливы. Я всё ещё помню их лица, когда они пересчитывали деньги. И слова их помню, о том, как мало за меня дали…

Он снова замолчал. Значит, бывает и так? Это мне повезло с родителями, а ему — нет. Сейчас, наверное, не стоит пытаться завязать с ним разговор, ничего хорошего не выйдет.

Корабль ощутимо качнуло. Наверное, мы вышли в море, а может, только покинули причал. Скосив глаза, я обратила внимание, что у тумбочки есть два ящика и одна открытая полка, где лежали две фляжки и уже вскрытый свёрток с сухарями.

— Твоя нижняя, — буркнул Мин, когда я попыталась открыть верхний ящик. — Там ночное бельё, что-то типа сорочки и смена белья. Под кроватью горшок. Как дела обстоят с питанием и прочим, думаю, вскоре узнаем. Не отдадут же нас грязными и исхудавшими в руки саифов? Хотя, кто знает?

— А ты что-нибудь знаешь про то, что нас ждёт?

— В интернате баяли многое, да и через забор мы многое слышали. Местные дети любили собираться у стены и рассказывать о том, что ждёт разноглазых. И с каждым разом их страшилки становились всё ужаснее. Чуть ли не до потрошения и поедания наших потрохов, пока мы ещё живы. Я какое-то время слушал, потом перестал. Никто не знает точно, но от этого ещё страшнее… — взгляд мальчика стал грустным, в глазах появились слёзы. — Знаешь, они любили перекидывать через забор тухлые фрукты и овощи, когда мы пытались до них докричаться, чтобы пообщаться. Смеялись и говорили, что мы тоже скоро будем гнить в земле и что так нам и надо, раз мы непохожи на других. Они нас даже не видели. А надзиратели лишь следили, чтобы мы не поубивались. У нас не было игрушек, мы их делали из того, что находили во дворе. Помню, как нам кто-то перекинул маленькую деревянную лошадку. В неё играли по очереди и прятали от взрослых под большим деревом.

И его прорвало. За следующий час он рассказал мне о жизни в интернате. О том, что их ничему не учили, что даже считать они умели с трудом. У них было несколько старых книжек, но читать по ним могли лишь те, кого поймали в сознательном возрасте. Что не было там никаких праздников и подарков, и лишь кормили их, как на убой. И относились как к пустому месту. В какой-то момент я пересела к нему на койку и обняла, позволив ребёнку выплакаться. И кто здесь чудовища? Даже представить сложно всё то, о чём говорил мне Мин. А он не врал. Корабль уносил нас всё дальше от материка, и внезапно я поняла, что если бы не мама, я была бы этому рада.

***

Аридий Натэль ард Саламандра:

Не люблю это место. Здесь столько магов, пропахших кровью и смертью. Столько потомков тех, кто принёс боль и утраты нашим семьям. Благо, хоть с малышкой успел повидаться и передать ей подарок. Сестра будет рада, когда узнает… Хотя, она уже знает. Чего это я? Видимо, имперский воздух так влияет на разум.

— Что вы высматриваете там, мой ансар? — обнаженной спины коснулась мягкая рука и осторожно провела пальчиками до плеча.

— Корабль уплывает, — прошептал, накрывая руку Ирит своей и чуть сжимая.

— Всё будет хорошо, вам не о чем беспокоиться.

— Знаю. Обстановка напрягает.

— Давайте переедем в наш торговый дом? Вам нет нужды находиться во дворце императора.

Я чуть качнул головой, прикрывая глаза.

— Будь это полноценное посольство, так бы и сделал. А так все решат, что я сбежал.

— Как сложно, — недовольно надула губки красавица, вставая сбоку.

— Почему глаза красные? — спросил, проводя рукой по её лицу и поправляя непослушные русые локоны, закрывшие румяные щёчки саифы.

— Кто-то всю ночь не давал мне спать, — напомнила она с лёгкой улыбкой, но, увидев, как я чуть сощурился, признала, — это место слишком сильно вытягивает из меня силы.

— Тут в подвалах есть пара отвратных пентаграмм, некромантская и демоническая, — охотно пояснил я, — а ты — жрица Жизни и Природы. Сегодня же уезжай!

— Прогоняете меня? — продолжила она игру, чуть приподнимая ножку и обнимая меня ею. Короткая кружевная ночная сорочка не оставляла и капли простора для фантазии.

— Присмотришь за всем, Иритлин? — не стал вестись на соблазнение. Скоро переговоры с советниками императора, и у меня совершенно не было времени.

— Не беспокойтесь, к приезду вашего брата мы будем готовы, — легонько кивнула саифа, отступая на шаг назад и кланяясь. — Глава торгового дома сохранит и преумножит все договорённости. А я ему в этом помогу.

— Надеюсь на вас обоих, — благосклонно улыбнулся я и направился к шкафу.

День только начался, и его нужно потратить с пользой.

***

Свежий воздух. Кто бы мог подумать, что можно по нему соскучиться за три дня? Всё это время мы сидели взаперти, лишь изредка к нам заглядывал то один, то другой матрос, чтобы забрать ночные горшки или принести обед. Кормили нас дважды в день. Как и предсказывал Эрик, не слишком вкусно: в основном плохо сваренной кашей, но сегодня утром к ней добавили ложку квашеной капусты. А потом нас по очереди стали выводить на прогулку. Нам с Мином разрешили выйти вдвоём. За эти три дня мальчик привязался ко мне. Его история пробудила во мне странные чувства, мне хотелось о нём заботиться. Вчера мы начали учиться считать. Не знаю, были ли его успехи большими, но с десятками до сотни он разобрался быстро. Эх, нам бы ещё бумаги и перо с чернилами.

Вокруг раскинулось море. И ни клочка земли на горизонте. Первые несколько минут было интересно, потом стало скучно.

— Жанна, — позвал меня Мин, дёргая за рукав.

— Что? — обернулась я.

На палубе, недалеко от нас, прислонившись к мачте, сидел златокудрый ребёнок, прижимая к груди чёрную лютню с золотым узором виноградной лозы. Он с какой-то мечтательностью смотрел в небо, словно пытался наглядеться. Красивый… И глаза почти такие же, как мои: светло-зелёный и голубой. Мирную картину нарушала компания из трёх матросов, стоящих рядом с ним. Сначала их голоса были тихими, но потом стали долетать обрывки фраз. Они о чём-то спорили между собой, пока, наконец, не пришли к единому мнению

— Ты играть на ней умеешь, малёк? — обратился к ребёнку один из матросов.

— Умею, — скорчил оскорблённую рожицу паренёк, которому я бы дала лет двенадцать. Примерно на год-полтора старше Мина.

— Так сыграй.

— А зачем? — нахально спросил он. — Вы не лорды, чтоб перед вами распинаться.

— Прибью! — взревел один из них, замахнулся и…

— Дерек! — послышался голос капитана. Кулак замер в считанных сантиметрах от лица мальчика. Малыш даже не зажмурился, в его глазах царила насмешка. — Чтоб я тебя рядом с детьми больше не видел!

— Понял, — мужик смерил лютниста угрожающим взглядом и ушёл с палубы.

— А ты, Шанс, не задирайся. Теперь ты уже не сын величайшего из бардов.

— Подумаешь, — ребёнок небрежно пожал плечами и снова устремил взор вверх. Кажется, его совершенно не волновало, что ещё недавно ему могли разбить лицо за наглость.

— Может, сыграешь? Яблоком поделюсь.

— Не хочу, — ответил Шанс. — Дайте перед смертью надышаться.

— Ну, дыши, — хмыкнул капитан и повернул голову в нашу сторону. — Нагулялись?

— Можно ещё чуть-чуть? — распахнул глаза Мин, придавая своему лицу просящее выражение.

— Пять минут, и чтобы потом я вас здесь не видел.

— За борт прыгайте, — сострил Шанс. — Тогда он вас точно уже не увидит.

— Иди ты! — огрызнулся Мин. Лютнист удивлённо вскинул брови.

— И всё? На большее не способен?

Мой сосед по каюте сжал кулаки и сделал шаг вперёд, собираясь вступить в перепалку. Похоже, пора вмешаться.

— Не стоит тратить на него воздух, — обняв Мина за плечи, я развернула его к морю.

— Мамочка, — болезненно царапнула по спине шпилька Шанса. Теперь чуть сжались уже мои руки, но тут же расслабились, когда я напомнила себе, что старше, а значит — мудрее. Этот ребёнок зол на весь мир, также как и все остальные дети на этом корабле.

Когда наше время вышло, мы спустились вниз и столкнулись в коридоре с очередной парой детей. Высокий для своих тринадцати лет рыжеволосый паренёк держал на руках маленькую девочку с огненно-рыжими волосами, лет пяти. Скорее всего. Всё же у меня были трудности с определением точного возраста. Их глаза также были одинаковы: левый голубой, правый чёрный. Оказавшись в каюте, устремила на Мина вопросительные взгляд.

— Иан и Аня, брат и сестра, — коротко ответил мальчик.

Медленно осела на койку, закрыв лицо руками. Не представляю, каково было семье потерять сразу двоих!

— Их средний брат родился обычным, — продолжал рассказывать Мин, доставая с полки сухарь и отправляя его в рот. Прожевав, он продолжил: — Иан узнал, что это его сестра, когда её привезли в двухлетнем возрасте. С ней была их мама. Видел её, на ней лица не было, седая вся. Ей тогда даже разрешили побыть с детьми до вечера. А потом больше не пускали. Раз в неделю она приходила к забору. Говорила с ними. Много плакала. Надзиратели её постоянно прогоняли. А года два назад она перестала приходить. Ребята стараются верить, что с ней всё хорошо.

— Сколько нас всего? — странно, но до сегодняшнего дня меня совсем не волновал этот вопрос.

— Восемь вместе со мной из интерната, трое беглых, если считать тебя.

— Одиннадцать.

— Шанса поймали месяц назад, когда он в драке с ребятами потерял амулет, скрывающий цвет его правого глаза, а Еву привезли из какой-то глубинки неделю спустя. Знаешь, я не верю в такие совпадения, что сразу троих поймали практически одновременно.

— Ты думаешь, за этим стоят саифы? Но как?

— Может, магия какая? Хотя у нас маги тоже хорошие. Может, они перед очередным отплытием произносят заклинание, чтобы узнать, не скрывается ли кто из разноглазых?

— Я практически ничего не знаю о магии. Встречала лишь упоминания о ней в книгах, да светильником умею пользоваться. Мама говорила, что магов в нашей семье не более более двухсот лет.

— Она так хорошо знала историю своей семьи?

— Да, но мама рассказывала очень мало. Я даже фамилию свою узнала случайно: по подписи собственности в одной из книжек. Снежанна Зарина.

— Зарина? — глаза Мина вспыхнули. — Ты слышала что-нибудь о бароне Исмаре Зарине?

— Нет. Откуда?..

— Слышал несколько раз. Чего только не узнаешь, пока сидишь под забором. У него вроде бы старший брат был, но погиб давно. Люди, упоминавшие его, говорили, что лучше бы был жив он, а не Исмар. Барон больно жаден и жесток.

— А имя? Не Виктор, случайно?

— Не помню, извини.

Язычки пламени на ободке продолжали плясать, отвлекая от дум. Интересно, это история моей семьи или всего лишь совпадение фамилий? Закрыв глаза, я представила себе лицо предполагаемого дяди. Наверное, он похож на моего отца. Возможно, у него зелёные глаза, волосы цвета каштана, высокие скулы, такой же нос и брови. Что бы я сказала, если бы мы встретились? А он? Был бы рад или в ярости, что появилась дочь старшей ветви, а значит, наследница? Как жаль, что узнать об этом мне уже не суждено.

***

Вот уже вторую неделю во время каждой прогулки я ловила на себе взгляды команды. С каждым днём они становились всё неприятнее. Казалось, что Дерек, по моему мнению, самый опасный из них, следит за мной пристальнее, чем за другими. И каждый раз он не забывал отпускать в мою спину шуточки и ругательства, которые я не понимала. Сегодня же я увидела, как он общался с несколькими матросами, после чего они синхронно посмотрели на меня.

Впервые в жизни я ощутила столь сильное чувство опасности, поэтому поход к капитану решила больше не откладывать. Выстучав ритмичный пароль в дверь, я села на койку, не сводя взгляда с видневшегося сквозь щель засова. Через пару минут засов сдвинулся в сторону и в комнатку заглянул Рен.

— Чего надо?

— К капитану нужно.

— Хах, думаешь, у него есть на тебя время? — рассмеялся он.

— Он сам сказал, что я могу подойти, если что-то понадобится.

— А что нужно-то?

— Так ты проводишь или нет? — не стала отвечать я.

— Сейчас спрошу, — и резко захлопнул дверь.

Зачем столько лишней беготни? Только время тратит. Не проще ли отвести меня и на месте спросить? Минута, пять, десять… Под пристальным взглядом Мина я стала нетерпеливо заламывать пальцы. Мальчик молчал. О моих подозрениях он уже знал и тоже волновался. Засов щёлкнул. Мы синхронно повернули головы и оба шарахнулись в углы своих коек. На пороге стоял Дерек, в глазах которого пылала ярость. За ним стояли ещё двое матросов и Рен.

— Закрой за нами, — бросил ему мужчина, входя в комнату вместе с напарниками. Один моряк сел на кровать Мина, другой на мою. — Ябедничать значит собралась?

— Обеспечение своей безопасности — не ябедничество, — спокойно ответила я, подгибая одну ногу под себя и стараясь незаметно подготовиться к броску.

— Ого, умная значит? — тот, что сидел на моей кровати, начал сжимать и разжимать кулаки. — Но ничего, сейчас мы твой язычок укоротим.

— Сдвинетесь к ней хоть на палец, и я закричу! — предупредил Мин и заслужил три бешенных взгляда. Не стоило, они сейчас похожи на зверей. И вряд ли остановятся. Вот только странно, неужели они не понимают, что о нападении сразу станет известно? Или гнев настолько затмил им разум? От них несло чем-то неприятным и вызывающим тошноту. Неужели это алкоголь? Они перепили?

— Если хочешь, чтобы мы ушли, отдай кольца и цепочку. Тебе они всё равно не понадобятся.

— Нет, — мотнула я головой, внимательно следя за противниками.

Их трое, но одного отвлечёт Мин. Убивать нас они не станут, постараются запугать до чёртиков. Главное — поднять наибольший шум и как можно дольше не давать им заткнуть нас. Время растянулось, все ждали, кто первым сорвётся.

Не выдержал матрос, сидящий рядом с моим соседом. Рванув вперёд, он дёрнул ребёнка на себя. В тот же миг, когда другой моряк попытался повторить такой же манёвр со мной, я бросилась вперёд, переваливаясь через его плечо и начиная кричать вместе с Мином. Моя правая нога звучно впечаталась в стену. Воспользовавшись импульсом и удерживая себя одной рукой на плече противника, другой я оттолкнулась от стены и, заваливаясь вместе с мужчиной в сторону, не глядя пнула Дерека. Судя по ощущениям, попала. Однако порадоваться не успела. Приземлившись спиной на голову упавшего на бок матроса, я не удержалась и полетела дальше — в узкий проход между кроватями. Удар об пол почти оглушил…

На пару секунд стало тихо. Неужели Мина уже скрутили?

Мысль унеслась дальше. Оправившийся Дерек уже поднимал ногу для недвусмысленного действия. Пнули мы одновременно. Боль заглушила звенящий в ушах вой мужчины и заставила меня сморщиться. Это было ужасно! Я падала в детстве, разбивала коленки, даже резалась по неопытности ножом, но такой боли мне ещё не доводилось испытывать. С трудом открыв глаза, я тут же их закрыла, ожидая столкновения с падающим на меня очухавшимся вторым противником. Я уже ничего не успевала сделать. Эта боль была ещё сильнее. Грудную клетку сдавило тяжёлое тело, мешая дышать. Я даже не успела понять, как мои руки оказались в захвате.

— Мелкая сучка, — склонился к моему лицу матрос. — Сейчас тебе будет не сладко, — и дёрнул свободной рукой ворот моей рубахи. В стороны брызнули пуговицы…

Помогите! Кто-нибудь…!

Дверь распахнулась одновременно со вспышкой пламени, осветившей стену напротив. Огонь охватил всех троих, заставляя негодяев броситься к выходу и, сбивая с ног прибежавших к нам на помощь, умчаться наверх к спасительной воде.

— Жанна, — склонился надо мной капитан. Его губы дрожали, на лбу выступила испарина. — Они ничего не успели сделать?

— Только синяков наставили, — прохрипела я, проводя ладонями по рёбрам и выясняя степень повреждений. Только бы сломанных не было. Папа рассказывал, как ломал ребро в юношестве и как долго он его лечил.

— Мин?

— Я в порядке, — не менее тихо отозвался мальчик, жадно вдыхая воздух. На его шее всё ярче проявлялись синяки от пальцев. Его что, душили?!

— Карл, останься с ними, помоги. А я пойду вылавливать этих ублюдков.

Молчаливый моряк помог мне подняться, усадил на койку и вручил свою флягу, заставляя выпить. Незнакомый горько-сладкий напиток обжёг горло. Закашлявшись, я согнулась пополам, вытирая выступившие слёзы. Попутно узнала, что перелом рёбер обошёл меня стороной. Иначе бы было явно больнее. Когда я выпрямилась, первое, что бросилось в глаза, был ободок. Он словно погас, став полностью чёрным. Неужели тот саиф знал, что может случиться? И защитил меня? Но почему?

К нам заглянул молоденький черноволосый юнга с небольшой сумкой для первой помощи. Он ловко смазал синяки Мина пахучей мазью и осторожно наложил бинт. Потом пересел ко мне и, краснея с каждой секундой всё сильнее, спросил:

— Где у тебя травмы?

— Живот, рёбра и запястья, — перечислила я и с улыбкой добавила: — Не волнуйся, всё ниже груди, — учитывая, что она и так почти видна сквозь разорванный ворот, я заставила парня окончательно сбиться с дыхания. Я тоже чувствовала себя неловко, но старалась выглядеть хоть немного достойно. Ради Мина, который уже шмыгал носом и еле сдерживал слёзы.

— Кхм, — кашлянул юноша, принимаясь за мои руки. Когда я по его просьбе закатала рубаху, юнга, отвернувшись, наугад намазал мазью всё, до чего дотянулся. Потом быстро, почти не глядя, обмотал меня бинтами и выскочил из каюты.

Карл, пока нас лечили, успел сходить к капитану и узнать, что нас требуют наверх. Так что мы, подпирая друг друга, побрели на палубу. Там собралась вся команда, в том числе и напавшие на нас, в данный момент связанные по рукам и ногам. Ожоги с волдырями на их почти обнажённых телах немного успокоили моё желание подойти и попинать эту троицу. При виде неудавшихся убийц, Мина затрясло. Мне пришлось обнять его и силой довести до Нигаса.

— Итак, мои дорогие и не очень. Думаю, объяснять ничего не нужно. Дерек, Хекар и Дэвид напали на детей. Последствия вы можете видеть своими глазами. Я вас предупреждал, что дети неприкосновенны на период плаванья. Саифы всегда требуют наказания для насильников и воров, рискнувших обидеть их дань. Если вы думали, что никто ничего не узнает, то ошиблись. Они всегда узнают об этом, даже если дети молчат. Теперь у вас троих два выхода. Или я выкидываю вас за борт, или вы возвращаетесь на Имирот, где вас ожидает не менее приятная казнь, потому что подобное не прощается. Ни я, ни остальные не выскажемся в вашу защиту, потому что иначе пострадаем мы все.

— Да зачем этим тварям их девственность? — закричал тот, кого назвали Хекаром. — Неужто их боги предпочитают чистеньких? Или сами пробуют перед тем, как кинуть их на алтарь?

— Заткнись! — сморщился капитан, с силой пиная мужика по коленке. Судя по последовавшему вою, что-то он ему всё-таки сломал. — В пасть морскому дьяволу пойдёшь, скотина, провиант ещё на тебя тратить!

— Капитан Нигас, — подал голос Мин.

— Что?

— Их было четверо.

— Кто?! — резко обернулся к команде Нигас. — Признайся сам и я обещаю, что ты не умрёшь. По прибытию в столицу, я просто отпущу тебя на все четыре стороны.

— Они сказали, что бросят меня ночью за борт! — вышел из-за спин моряков Рен.

— Не ври, каракатица! — зарычал Дерек. — Сам в долю просился!

— Ничего я не просился! Любой испугается, когда на него наседают трое с ножами.

— Запереть его. До самого возврата не выпускать, — отдал приказ капитан. — А вы двое, выбирайте. У вас есть время до утра. Хекара прямо сейчас за борт.

Двое моряков подхватили брыкающегося мужчину под мышки, и как какой-то мешок скинули в море. Я вздрогнула вместе с Мином. Пусть он и плохой, но такая судьба? Заслужил он это или нет? Люди такие жестокие. За бортом сначала раздавались крики о помощи, которые очень скоро сменились ругательствами и проклятиями. В основном в мой адрес. Неприятно. И противно. Как только нам позволили уйти, мы сразу же вернулись в свою каюту.

Эта ночь выдалась неспокойной… Даже выделенные нам яблоки не радовали. Я постепенно осознавала, что была на волоске от смерти, так же, как и Мин, причём его гибель пугала меня даже больше, чем своя. Ведь ответственность легла бы на меня. Это я отказалась отдавать кольца и цепочку с медальоном. А не он. Мучимая совестью, я заснула лишь несколько часов спустя.

Меня разбудил стон. Открыв глаза, резко села и повернула голову, пытаясь в темноте рассмотреть своего соседа. Судя по шуму, он метался на простынях и выл. Не плакал. Дурной сон? После такого дня — это вполне естественно. Встав, я подошла к нему и растолкала за плечо.

— Мин? Ты в порядке?

— Ааа! — подскочил он и часто задышал. Его руки заметались по койке, словно разыскивая что-то.

— Мин, это я, — сев рядом, я притянула мальчика и крепко обняла. — Всё хорошо.

— Мне страшно, мама, — зашептал он, вцепившись в мою рубашку. — Они гонятся за мной. Их много, они как звери… а я добыча. Мамочкааа! — завыл он, глотая слёзы.

— Тише-тише, — я гладила его по голове и спине, укачивая в своих объятьях. — Всё уже закончилось. Спи, Мин, я посторожу твой сон.

Не отпуская ребёнка, я разместила за спиной подушку и откинулась назад, приняв полулежачее положение. Руки постепенно затекали, всё-таки Мин весил порядочно, несмотря на худобу. Но его покой был важнее. А потому, сказав себе, что это моё наказание, я стоически терпела всё усиливающееся покалывание в конечностях. И сама не заметила, как уснула. Как проснувшийся Мин перебрался на мою койку, чтобы не мешать мне. Как прошла ночь и утро, и наступил день. Как в погасшем подарке, спасшем наши жизни, начало вновь разгораться пламя…

Я спала, и в моём сне царила совершенно противоположная огню стихия. Лёд. И с каждой секундой, проведённой рядом с людьми, моё сердце замерзало всё сильнее.