В паутине

Ольга Рублевская, 2023

Одно-единственное событие способно разрушить твою жизнь до основания и преследовать тебя бесконечно. 23 года назад в семье Кати произошла трагедия, которая наложила отпечаток на всю её жизнь. По прошествии стольких лет Катя смогла «похоронить» воспоминания об этом и научилась жить дальше. Но одна случайная встреча в баре снова заставила её окунуться в ужас своего прошлого, и на этот раз ей придется найти силы и выбраться из сковавшей её паутины событий, чтобы восстановить свой привычный образ жизни.

Глава 1.

Ноябрь 2018 г., Нижний Новгород

Он начал было что-то говорить, но она оборвала его на полуслове.

− Ты лишил меня всего! — крикнула девушка, не в силах больше сдерживать свои эмоции. — Ты лишил меня мужа, моего ребёнка! — на последнем слове голос её сорвался.

− Ребенка?! Ты что, шутишь? — ответил мужчина и рассмеялся во весь голос. — Да, какая из тебя мать?! Скажи мне спасибо, что я избавил твоего не рожденного отпрыска от такой ничтожной матери, как ты!

«Ничтожной матери, как ты!». Эти слова всё громче и громче вторили эхом в её голове. А мужчина все продолжал смеяться, смотря на неё. Он сложил руки перед грудью и начал качаться из стороны в сторону, будто убаюкивал новорожденное дитя. Смех его нарастал, движения становились хаотичнее, а его голос в её голове все громче.

− Замолчи! — крикнула она что есть мочи и нажала на спусковой крючок. Комнату оглушил звук выстрела, а смех мужчины превратился в дикий вопль.

Декабрь 2012 г., Нижний Новгород

− Привет, Маринка, слышала новости? — воскликнула Оксана с порога, забегая в кабинет.

− Привет, какие? — на автомате спросила Марина, не отрываясь от монитора.

− Ну, ты как будто из леса. Новости не смотришь? Президент вчера подписал закон о запрете на усыновление российских сирот американцами, — воодушевленно ответила Оксана. — А люди главное, как с ума посходили. Пикеты какие-то устраивают, протесты. Чем недовольны, не понимаю, — недоуменно произнесла она. — Я вот думаю, давно пора уже запретить наших деток за границу отдавать, где это видано?! А как же наша культура, наша история, наши традиции? Куда все это денется, если всех детей по заграницам распихать? А патриотизм как же? Совсем народ не думает, — не унималась Оксана. — А сколько их там умирает? То изобьют ребёночка до смерти, то в машине на сонцепеке оставят, что он там задыхается бедненький. Просто сердце кровью обливается. Ну что ты молчишь?

− А что тут скажешь? Прикрывают политику заботой о детях, вот и все, — нехотя ответила Марина.

− Что? А ты в курсе, что за последние десять лет в Америке погибли 19 детей, усыновленных в России?! По-твоему это нормально?

− А ты в курсе, сколько усыновленных детей ежегодно погибает в российских семьях? Поверь, в десятки, ещё раз повторюсь, ДЕСЯТКИ раз больше, — не выдержала Марина. — А сколько несчастных детей, от которых отказались родители не могут найти себе семью, потому что они не такие как все? Что-то я сомневаюсь, что у нас возле детдомов собираются очереди за детьми–инвалидами. Твои пресловутые патриоты не очень хотят усыновлять детей с патологиями. Взять хотя бы детей с синдромом Дауна. В России эти дети обречены на короткую и несчастную жизнь сначала в психоневрологическом доме ребенка, потом в таком же интернате для детей, затем для взрослых, где они едва ли доживают до 30 лет. У них нет ни надлежащего ухода, ни социальной поддержки, ни медицинского обеспечения. Они никому не нужны! А те же самые американские семьи готовы усыновлять таких детей и поднимать их на ноги. У них есть для этого и желание, и возможности. И тут ещё можно поспорить, что важнее. На Западе такие дети прекрасно социализированы, учатся в школах, потом многие из них без особых проблем находят себе работу. Они могут там жить, а у нас…, — замолчала Марина, — у нас только выживать. Может, стоило об этом подумать? — резюмировала она.

От возмущения Оксана не нашлась, что ответить и выбежала из кабинета.

Марина отвернулась к монитору, сделала пару глубоких вдохов, затем закрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Она уже слышала новости о принятии «Закона Димы Яковлева». И Марину эти новости совсем не обрадовали.

Последние несколько дней она провела, изучая новости на эту тему. Обсуждение закона вызвало широкий общественный резонанс. Интернет пестрил сообщениями по поводу принятия «Закона Димы Яковлева». С критикой закона выступили и министр образования и науки, и глава профильного комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, и многие известные российские журналисты. Кто–то из них даже составил обращение к президенту России, депутатам Госдумы и членам Федерального собрания с просьбой «не делать заложниками российских детей–сирот, не лишать их будущего».

Марина прекрасно понимала, о чем они говорят. Работая в органах опеки Марина знала, что в российских детских домах на текущий момент находится более 120 тысяч детей, большинство из которых в российских условиях никогда не получат квалифицированной медицинской помощи и ухода. И самое главное родительской заботы и любви. Она знала, что треть всех воспитанников в детских домах имеют инвалидность или серьезные проблемы со здоровьем, а российские граждане не спешат усыновлять детей–сирот, и уж тем более тяжело больных детей, требующих особого ухода и внимания. Такие дети в нашей стране обречены на жалкое существование.

Большинство оппонентов высказывались о том, что «Закон Димы Яковлева» принимали на фоне обсуждения трагических случаев с усыновленными российскими детьми в США, о том, что «наши дети» страдают за рубежом от безответственности, а порой и от жестокости приемных иностранных родителей.

Вот только приводя данные доводы, никто почему–то не задумался о том, что российские родители и опекуны могут быть не менее жестоки к находящимся под их защитой детям. Никто не привел статистику жестоко обращения с детьми собственными родителями. А статистика эта была ужасающая.

Марина по роду своей деятельности располагала такими цифрами.

По данным официальной статистики около 2 миллионов детей ежегодно подвергаются жестокому обращению. Каждый десятый ребенок гибнет, 2 тысячи кончают жизнь самоубийством, более 50 тысяч уходят из дома. При этом 77 процентов детей, пострадавших от насилия, стали жертвами собственных родителей, 11 процентов пострадали от родственников и только 10 процентов — от посторонних людей.

Марина вспомнила, скольких детей им удалось передать под опеку иностранным семьям, скольким детям таким образом дать шанс на новую жизнь. С принятием «Закона Димы Яковлева» эта схема перестанет работать уже в следующем году. А значит ни у кого из воспитанников детских домов в России больше не будет возможности обрести счастливую и главное полноценную жизнь за пределами страны.

Марина не понаслышке знала, и что такое жестокие родители, и каково, это жить в детском доме. И не смотря на то, что она провела там не так много времени, этих нескольких месяцев хватило, чтобы понять — детский дом это не санаторий. Это колония строго режима для детей, вынужденных выживать среди озлобленных взрослых и ещё более озлобленных сверстников.

Трагедия, которую Марина пережила в детстве, и последующие за ней события, отложили большой отпечаток на её жизнь, и последние несколько лет она изо всех сил пыталась хотя бы немного облегчить жизнь детей–сирот.

Позиция Оксаны по поводу международного усыновления взбесила Марину. Ей очень захотелось схватить коллегу за плечи и встряхнуть ту хорошенько.

Возможно, Марина так резко не отреагировала бы на выступление Оксаны, если бы в этот самый момент не готовила по заданию руководства статистику по количеству детей–сирот в регионе, детей из неблагополучных семей и пропавших детей.

Марина посмотрела на экран монитора, и в который раз прочитала последнюю строчку «За последний год в регионе пропало более 50 детей и подростков. Из них 46 детей были найдены живыми, двое погибли, ещё семерых детей найти не удалось».

***

25 мая в России, как и во всем мире, отмечают Международный день пропавших детей. Это день скорби по детям, которых не удалось спасти или тем, кого не нашли.

Впервые идея посвятить день проблеме пропавших детей появилась в США, где 25 мая 1979 года, по дороге из школы пропал шестилетний мальчик, которого так и не смогли найти. Его искали всем миром, но поиски не увенчались успехом. Спустя четыре года после пропажи ребенка, в 1983 году, президент США Рональд Рейган объявил 25 мая Национальным днем пропавших детей.

В 1998 году была создана организация ICMEC (International Centre for Missing & Exploited Children). Это международный центр по поиску пропавших и эксплуатируемых детей, имеющий представительства во многих странах мира.

По данным их статистики в США в 2018 году пропало без вести 424 066 детей. На втором месте по количеству пропавших Индия — 111 569 детей. Каждый год в Австралии пропавшими без вести числятся 20 тысяч детей, в Бразилии — 40 тысяч, в Канаде — более 45 тысяч детей. В Европе в розыске ежегодно значатся сотни тысяч детей: в Испании — 20 тысяч, в Германии — 100 тысяч, в Великобритании — более 112 тысяч детей.

В России Международной день пропавших детей отмечают по инициативе Ассоциации «Поиск пропавших детей»¹ с 2012 года, а в 2014 году для содействия в объединении усилий государственных органов власти, общественных организаций и граждан в вопросах поиска пропавших детей, а также профилактики пропаж и самовольных уходов несовершеннолетних из дома в России был создан Национальный центр помощи пропавшим и пострадавшим детям, который в целях реализации своих задач тесно взаимодействует с профильными министерствами, а также волонтерскими организациями.

В настоящее время в России существует порядка 140 организаций, занимающихся поиском пропавших людей.

По данным экспертов Национального центра помощи пропавшим и пострадавшим детям, ежегодно в России объявляют в розыск от 7 до 10 тысяч детей, более двух тысяч из которых являются малолетними. В среднем ежегодно около 1,5 тысячи детей остаются в розыске на следующий год.

По статистике самого известного в России поискового отряда «Лиза Алерт»², 90% пропавших детей удается найти, из них 80% — живыми. Очень большой процент детей возвращается домой самостоятельно.

В качестве основных причин пропажи несовершеннолетних называют отсутствие надлежащего контроля за ними в социальных учреждениях для детей, конфликты в семье, неблагоприятные условия жизни, асоциальное поведение родителей, жестокое обращение с детьми, и ряд других.

Самая частая причина пропажи детей в РФ — самовольный уход из дома или побег из детских учреждений. Оставшиеся случаи, которые составляют примерно 10% от общего числа пропавших детей, связаны с преступлениями, насильственными действиями в отношении несовершеннолетних или несчастными случаями. При этом результаты исследования показали, что 80% преступлений против детей совершаются родственниками или близкими, знакомыми ребёнку людьми. Половина случаев связана с алкогольным или наркотическим опьянением злоумышленника.

За этой статистикой стоят очень тяжелые для детской судьбы испытания. Полностью зависимые от взрослых, дети не получают от них никакой защиты. Напротив, самые близкие и родные люди представляют для них самую серьезную угрозу.

Школа безопасности «Стоп, угроза»³ проанализировала не только количество пропавших детей, но и провела анализ информированности детей о безопасном поведении. По результатам исследования «Стоп, угроза» привела следующую устрашающую статистику: 90% опрошенных детей готовы помочь постороннему человеку найти котёнка, 45% преступлений против детей совершают женщины, 75% опрошенных детей называют человека знакомым, если видят его второй раз.

По мнению руководителя поисково–спасательного отряда «Лиза Алерт», похищение — это штучная ситуация, которая даже в практике отряда случается крайне редко.

Причины и цели похищения несовершеннолетнего разнообразны. Среди ведущих выделяют сексуальное насилие, торговлю людьми, кражу с целью выкупа или оказания давления на родителей, похищение ребенка одним из родителей у другого. Зарегистрированы также случаи, когда детей похищали граждане с психиатрическими диагнозами либо с некими ментальными проблемами, объясняя свои действия тем, что «просто хотели иметь именно этого ребенка».

Очень важно понимать, что жертвой преступников может стать абсолютно любой ребенок. Нет никакой корреляции с возрастом, социальной группой и местом проживания.

Какие бы стены родители не возводили вокруг ребёнка, всегда есть вероятность для ребёнка стать жертвой преступления. И здесь не помогут ни специальные гаджеты, ни строгое расписание, ни запреты и «запирание в клетке».

Самое важное средство в вопросе безопасности ребёнка — воспитать у него безусловный рефлекс не вступать в диалог с незнакомыми людьми.

Примечания

1

Ассоциация «Поиск пропавших детей» — региональный общественный фонд помощи в поиске пропавших детей. В ассоциацию входят 53 волонтерских организаций России, а также несколько объединений из Украины и Белоруссии. По данным ассоциации, количество активных волонтеров составляет порядка 8 тыс. человек, а число членов поисковых сообществ в интернете — около 400 тысяч. Содружество волонтеров возникло на базе сайта PoiskDetei.ru — первого профильного волонтерского сайта в России по поиску пропавших детей — и интернет-форума волонтеров-поисковиков. За пять лет работы Ассоциации «Поиск пропавших детей» при участии волонтеров было найдено более 2,5 тыс. детей и 600 взрослых, проведено более 200 рейдов против детской эксплуатации. Ежедневно в производстве ассоциации находится порядка 150 поисковых дел.

2

Добровольческий поисково-спасательный отряд «ЛизаАле́рт» (ПСО «ЛизаАлерт») — добровольческое некоммерческое общественное объединение, занимающееся поиском пропавших без вести людей. Основан отряд 15 октября 2010 года, назван в честь пропавшей 13 сентября 2010 года в Орехово-Зуево девочки Лизы Фомкиной, погибшей от переохлаждения на девятый день со дня пропажи. Сегодня отряды «ЛизаАлерт» присутствуют в 59 регионах страны, а внутри организации существует более 20 направлений — от поисковых групп до кинологов и операторов беспилотников. За всё время своей деятельности отряд принял участие в поисках примерно 40 тысяч человек, добровольцы движения спасли более 32 тысяч человек.

3

«Стоп Угроза» — Всероссийская сеть частных школ безопасности для детей и родителей.