По следам Луны

Ольга Ракитянская (2023)

«Бродят бешеные волки по дороге скрипачей». Старшеклассница Аня открывает неожиданный смысл этих строк, когда учительница музыки просит ее передать новогодний подарок семье знакомых музыкантов. А в серебряной коробочке обнаруживается… обыкновенная луковица. Вот только обыкновенная ли? С этого дня жизнь Ани меняется навсегда. Ее ждут неожиданные открытия в истории собственной семьи, новые друзья, опасные приключения, тайны, которые слишком долго скрывали взрослые, первая любовь. Ей предстоит найти саму себя.В романе использованы мотивы славянской, финно-угорской, еврейской и германской мифологии.

Глава 1

Аурика пригнулась, понюхала воду, поморщилась. Нет, пробовать она не будет: все и так было ясно. В воде плавали противные белесые пятна, едва уловимо мерцавшие болезненным зеленоватым светом, как поганки на гнилушке. Одними глазами этого, пожалуй, не увидеть — но Аурике показывал все чувствительный нос, умевший видеть получше иных глаз. Да, именно поэтому улитки и подохли. И те же самые белесые пятна были у них на брюшках.

Она увереннее прижала к груди сверток из лопуха — с теми, кто выжил. Можно было бы, конечно, взять узелок в зубы — но зачем, ей удобно и так, а торопиться сейчас нет никакой нужды. Раз дело в том, что деревенские жители — а может быть, дачники — опять слили в ручей какую-то гадость, она просто отнесет улиток чуть выше по течению, туда, где чистая вода. И там уж — кто выживет, тот выживет. Во всяком случае, шансы у них будут.

Узелок чуть заметно зашевелился — одна глупая улитка, кажется, уже решила, что она в полной безопасности, высунула рожки, расправила мягкую брюхоногу и собиралась отправиться на поиски новых приключений.

А может, отнести их чуть подальше — к старому колодцу? Тому, что на самом берегу ручья? Там бьет холодный, как лед, подземный родник, вся деревня ходит туда за чистой водой — и там уж никто не посмеет ничего отравить…

Аурика осторожно пробиралась сквозь густую прибрежную траву, сквозь кусты — на двух ногах, чуть пригнувшись. Можно было бы, наверное, и не таиться, ведь уже стемнело, и вечер стоял безлунный — но колодец был все же совсем рядом с деревней. И излишек осторожности в таких делах — всегда лучше, чем наоборот.

Предчувствие в очередной раз ее не обмануло — запах дымка она почувствовала издалека, и сразу же услышала голоса.

— Пацаны, удочку достать надо! А то бабка узнает, что я купался!

— Откуда? Скажешь, просто рыбу ловили, в воду только у берега заходили, там тепло…

— Ага, так она и поверила!

Ребятишки. Ничего опасного, но зачем их пугать? Аурика пригнулась еще ниже, добавив теперь и третью точку опоры — ей все еще было лень брать узелок в зубы. Теперь она совсем скрылась в густой траве, да и прибрежные кусты надежно прятали ее от лишних глаз. Она умела двигаться бесшумно.

Но ребятишки каким-то чутьем — оно еще сохраняется у многих человеческих детей — похоже, все-таки догадались о ее присутствии.

— Пацаны, там под берегом ходит кто-то!

— Твоей бабки кошка, что ли? Ходит…

— Да нет, большой кто-то… Ушел уже…

— А если вернется?

— Лиса, небось!

— Волк!

— Рысь!

— Анаконда! Шшшшш, ща как подползет и удуууушит!

Им нравилось пугать друг друга ночными страхами, дикой водой и лесом — чем, видно, по вечерам пугали друг друга их крестьянские бабки и городские матери с отцами. Мальчишки с упоением корчили страшные рожи, завывали на разные голоса, и рыжие отблески рыбацкого костерка из прутьев плясали на их лицах.

Только один мальчик сидел чуть в стороне. Он не участвовал в общем веселье. Глаза его задумчиво и одновременно сосредоточенно всматривались — куда? Нет, не туда, где только что прошла Аурика. Он словно бы вглядывался в ночь, вслушивался в шелест ручья, и — показалось или нет? — ноздри его чуть подрагивали…

Присмотреться бы к нему… Но не сейчас. Позже. Сейчас надо доделать дело.

Аурика уже совсем близко подошла к колодцу — и вдруг остановилась, чуть слышно заворчав. Там кто-то был. Человек. Она почувствовала запах немолодого тела, старой ткани, жести — ясно, к какому-то деревенскому деду нагрянули на ночь глядя внуки из города, вот он и решил побаловать их чайком на родниковой воде. Что ж, придется ждать. Она легла — осторожно, чтобы не придавить улиток — прикрыла глаза. Уши и нос расскажут ей обо всем. А сюда, к ней, дед не пойдет — они все ходят по человеческой тропинке…

…Она проснулась как-то вдруг, не сразу сообразив, где она и что с ней. Потянулась всем телом, не открывая глаз, пошевелила ноздрями, ловя утренние запахи — ах, так это был сон! Раннее зимнее солнце уже щекотало ей нос, и сосна за окном, прямо у изголовья, празднично посверкивала инеем. Под одеялом было жарковато, и Аурика сбросила его, оставшись под одной простыней. Рядом на подушке сонно посапывал Бер — это его запах мягким, уютным и одновременно будоражащим облаком окутывал ее, как всегда по утрам. Он даже во сне окружал ее ласковой защитой — и даже во сне ей хотелось прижаться к нему, слиться с ним в одно целое…

— Береле…

Он уютно причмокивал губами во сне, как младенец — и ей было жалко будить его. Но утреннее солнце так играло на его тонком, с горбинкой, соколином носу, на рыжеватых, с чуть заметной проседью усах, что невозможно было не поцеловать его…

…Они очнулись спустя час — или два, или полтора? Бер мягко высвободился из ее объятий — она-то была готова обнимать его хоть круглые сутки! Но у него всегда четко работали «лесные часы».

— Рикеле, солнышко, сейчас, наверное, уже часов двенадцать… Ну вот, видишь — двенадцать ноль две. Тебе не хочется позавтракать?

Она снова потянулась — блаженно, как на теплом облачке.

— А куда торопиться? Сегодня же первый день новогодних каникул! Можем спать, до скольких хотим! Делать, что хотим! А чего не хотим, того не делать!

— Можем, конечно, — он улыбнулся ласково, словно ребенку. — Но, знаешь, мне кажется, сегодня что-то… Одним словом — пошли пить кофе с тортом!

Ну разве можно было не подскочить на кровати после таких слов?

…На кухне первым делом зажгли гирлянду — ее разноцветные огоньки заискрились на пухлых сугробах, укрывших и клумбу за окном, и кусты жасмина, и старую кряжистую яблоню.

— Здравствуй, яблоня! — сказала Аурика. Она всегда здоровалась с яблоней по утрам. — Ты такая красивая сегодня! Как Снегурочка!

Яблоня не ответила. Она спала долгим зимним сном и видела, должно быть, сны о лете.

Пока Бер доставал из холодильника торт, накрывал на стол и зажигал свечи в узорных подсвечниках — Аурика принялась молоть к завтраку кофе. Электрическая кофемолка весело жужжала, по кухне теплыми волнами растекался запах свежего кофе, тело все еще блаженно переживало утренний полет — и Аурике, как всегда, вот уже много-много утр подряд, захотелось петь и танцевать. Она обернулась к Беру, хлопотавшему у стола, прижалась лицом к его плечу, вдохнула запах…

И тут раздался звонок с дверь.

В первый день новогодних каникул? Кто бы это мог быть?

Аурика и Бер переглянулись — и оба поспешили к двери.

На пороге стояла девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Худенькая, кареглазая — как и сама Аурика. Щеки раскраснелись от мороза. Из-под зеленой шапки с помпоном выбилась рыжая прядка, и девочка украдкой дула на нее, чтобы не лезла в нос. Руки у нее были заняты — она, стараясь не помять, держала небольшую коробочку из серебристого картона.

Увидев Бера, она неуверенно произнесла — голос у нее оказался удивительно низким, может быть, от смущения:

— Борис Михайлович? Аурелия Ионовна?.. Это вам от Василисы Ивановны, она очень просила именно сегодня передать… Это наша учительница музыки — ну, вы знаете, наверно… И еще просила… — передав коробочку Беру, она порылась в кармане серебристого пуховика с надписью Girl Power по шву, достала телефон. — Вот, я записала, чтобы не забыть! «Пусть в новом году найдется потерянное!» Это Василиса Ивановна просила передать — ну, поздравление, наверное…

Аурелия и Бер снова переглянулись. И девочке показалось, что в их глазах — темно-карих у Аурелии, серебристо-синих у Бера — блеснули зеленоватые искорки.

— А тебя-то саму как зовут?.. Аня? Спасибо, Анечка, ты даже не представляешь, как ты нам помогла — и нам, и Василисе Ивановне. А ты знаешь, что в этой коробочке?

Аня мотнула головой.

— Нет. Василиса Ивановна дала уже закрытую. Я вообще курьером подрабатываю — накопить хочу на… В общем, подрабатываю. А Василиса Ивановна сказала…

— Анечка, а ты не хочешь зайти? — Аурелия почувствовала, что пора вмешаться в разговор. — Чего стоять на пороге — тем более сегодня Новый Год! Заходи, выпьешь кофе с тортиком! Ты не очень торопишься?

Аня снова мотнула головой — на этот раз как-то грустно.

— Нет, не очень. Чего я там не видала… А папа знает, куда я пошла. Я всегда ему… ну… адреса сообщаю…

Она взглянула как-то настороженно, чуть исподлобья. Понятно, уже напугали. Типичный современный подросток. А впрочем, наверное, это и правильно — здесь, в этом мире, излишек осторожности иной раз лучше, чем наоборот…

Аурелия ободряюще улыбнулась ей. И Аня решительно переступила порог.