Развод на миллион. Вакансия: помощница

Ольга Николаева, 2023

Я – успешная, деловая, красивая и счастливая женщина. Между прочим, замужем.Степан – очень странный, бородатый деревенский житель.Что между нами общего, скажите?!Ничего. Вообще ничего! Только обида на мужа. И спор. На кону: миллион, мое достоинство и наш развод! Ну и что-то еще хорошее, маячащее впереди…*******– Раздевайся. – Что?! Что ты себе позволяешь?! – Боже. Я не знала, кого уже ненавидеть больше: наглого, бессовестного, циничного Степана или мужа, который заставил согласиться на тот бред.– Тебе нужно переодеться. Он даже на меня не смотрел. – Можно, я сама решу, что делать?– Как хочешь. Думал, тебе пригодится совет…– Мне нравится моя одежда. И в этом вопросе ничьи советы не нужны…Мой стильный деловой костюм и шпильки еще никогда не получали такую порцию пренебрежения.– Что ж. Как хочешь, я предупредил… Пойдем, покажу объем работы…Твою же мать! Разве нельзя было сказать по-человечески, что потащит меня в поле, к коровам?!!!

Глава 2

Твою ж налево…

На улице — жара. Такая, что давит к земле.

А у меня — мороз по коже. Мурашки ползают по телу и колют, поднимая дыбом все волоски.

Что же она творит? Что она, черт побери, делает? Эта колючая, холодная, неприступная стервозина?!

Тонкие пальчики снуют по петелькам, выпуская пуговки на волю…

А я непроизвольно сглатываю слюну.

Голодную.

Затаив дыхание, жду… Очень сложно не показывать, как манит меня то, что спрятано под полами блузки. А они, как назло, не хотят расползаться по сторонам…

Белоснежная шея, не тронутая загаром, кажется все длиннее и длиннее. Ползущая по ней капелька пота завораживает.

Кулаки сжимаются в карманах. Усилием воли держу их на месте, чтобы не рвануть уже, к хренам собачьим, эту несчастную белую ткань и не довести дело до логического конца!

Краешек кружевного белья — словно кость для жадного взгляда. Его уже просто невозможно отвести больше.

Бледно-розовые ореолы светятся под тонким кружевом и доводят меня до состояния, близкого к трансу.

Еще немного — и мы оба окажемся в ближайших колючих и пыльных кустах. И плевать, что на этом сломаются все мои планы!

К счастью, телушке Варя тоже очень сильно понравилось. Или к несчастью?

Краешек нежной блузки оказался очень вкусным. И буренка его с наслаждением зажевала. Смачно так, причмокивая, пуская слюни…

— Надевай мою. — Не заметил даже, как скинул свою рубаху, протянул ее девушке.

— Зачем? Сам же сказал — очень жарко. Твоя тоже мешать будет…

Высокомерная засранка. Отшатнулась от моего подношения.

— Сгоришь, нахрен. Одевайся. У меня — хлопок, в нем от жары не умрешь.

Колкий взгляд — вместо ответа.

И ее руки спускаются к пряжке ремешка, поддерживающего брюки.

— Хочешь, спою тебе?

Возбуждение, накрывшее с головой, чуть отпускает.

Женщина, которая не хочет меня слушаться, — прекрасна. И заводит своим непослушанием. И я ни за что не откажусь от своих планов.

Но стриптиз на виду у коровьего стада — это что-то. Не только волнующе, но и очень смешно.

— Думаешь, стоит устроить конкурс талантов? — Варя тоже ловит комизм ситуации, но не тормозит.

Молния на брюках расползается, ярко-синие штанины сползает на пол. И Варе плевать, кажется, что вся ткань становится серо-бурой от налета пыли.

— Просто стриптиз без музыки — это как-то не очень романтично…

Взгляды могут убивать. Да, я про такое слышал.

Но увидел впервые — едва-едва успел от едкого выстрела увернуться.

— А где здесь стриптиз показывают? — Она с нарочитым удивлением покрутила головой по сторонам…

— Тебе костюм, я так понимаю, не нужен? — Буренка уже выплюнула тряпку, в которую успела превратить белоснежную кофточку Вари и теперь пристраивалась к брюкам. Не то, чтобы меня очень сильно волновала судьба костюма… Но надо было как-то отвлекаться от длиннющих стройных, бесконечно красивых ног.

Раньше думалось, что каблуки и шпильки всегда добавляют женщинам роста, стройности и красоты… Ни хрена подобного: Варя без обуви и штанов оказалась еще стройнее и красивее!

— Так он же не экологичный. Сам сказал?

— Ты чего добиваешься, Варя? Хочешь сгореть на палящем солнце? Я, конечно, не против того, чтобы намазывать твою нежную спину сметаной… Но есть и другие развлечения, более приятные, согласись?

С упорством, достойным чего-то более важного, я добивался того, чтобы она надела мою рубашку. Хотел ее увидеть в своей одежде.

Озабоченный идиот, не иначе. Самое обидное: никогда раньше за собой не замечал такого…

— Ой. Давай уже. — С достоинством королевы она протянула руку.

Как электричеством щелкнуло, когда кончики женских пальцев коснулись моих.

До самого копчика, словно колом проткнули…

И какое-то сытое удовлетворение накрыло: Варя накинула ткань на плечи, запахнулась в нее. Начала впитывать мой запах.

— Отлично выглядишь. Мне нравится. — Голос перестал слушаться, стал каким-то колючим, хриплым. Каждое слово царапало горло…

Варя упорно смотрела куда-то вдаль. Хмурила брови, крылья точеного носика вздрагивали.

— Пойдем домой. Там есть нормальная одежда. И шляпу какую-нибудь дам. Иначе реально — ты тут сваришься.

Надо было что-то делать с этим наваждением: у меня на девушку совсем другие планы были, а не разврат. Во всяком случае, разврат — не самое главное!

— А мне тут нравится… — Варя, словно проверяя на прочность мою выдержку, крутанулась вокруг своей оси. Как модель на подиуме.

В моих глазах замерцали какие-то темные мушки.

Это было что-то невозможное.

— Ну, я же говорил, что у тебя все получится. Осваивайся, Варя, обживайся. — Звуки все так же царапали горло. Но хоть как-то отвлекали меня от сумасшедшей и сводящей с ума красоты.

— Буренушка, милая, не ешь эту каку. Она вредная для желудка! Ты же потом не сможешь давать хорошее молочко…

Варя заворковала с теленком, обняла его, погладила по ласковой морде. И легко, нанавязчиво отобрала у нее свои замученные шмотки.

И танцующим шагом пошлепала обратно по тропинке.

— Степка, ты откуда эту русалку-то вынул? — Из-за кустов вынырнула тетя Маня. Приставила руку козырьком к глазам, залюбовалась осанкой красотки.

— Помощницу тебе привез. Из города.

Тетя Маня оглянулась на полное ведро с молоком. Перевела взгляд на Варю. Опять на ведро.

— Помощницу? Так она же сломается под любым коромыслом…

— Поверьте, не сломаюсь, милая женщина! Не дождетесь!

— Ты где ее взял-то, Степ? Такую смелую и без штанов? — Соседку подобными заявами уже давно никто не смог бы тронуть и пронять.

— Купил он меня. Задорого! — Варя ни капли не смутилась и не застеснялась.

Хотя, куда тут смущаться уже, когда все окружающие, включая птиц и зверей, успели разглядеть все ее прелести? Я вот, между прочим, все никак не мог отвести глаза от белоснежной кожи, выглядывающей из-под края рубашки. Оттенки сравнивал, конечно же: выбирал, какой белее — ткань или бедра Вари?

— Купил, говоришь? — Тетя Маня качнула ведром, легко перекинула его из левой руки в правую… Цокнула языком. — А ты зачем ему продалась?

— А я и сама не знаю. Теперь вот уже сомневаюсь, что в своем уме была…

Варя вильнула хвостом… В том смысле, что качнула бедрами и развернулась, не желая стоять и продолжать разговор.

— А ты не сомневайся. Степан у нас — парень справный, и хозяин хороший. За ним не пропадешь! — Ну, вот. Включился режим свахи. Он, наверное, у всех деревенских женщин входит в заводские настройки по умолчанию…

— Отдайте ему ведро, пожалуйста. — Варя встала, посмотрев на меня в упор.

— Это еще зачем? — Тетя Маня даже растерялась. — Мое ведро. Степану оно ни к чему…

— Если он справный парень, то уж такую тяжесть донесет. Что это за дела? Вы надрываетесь, а он налегке бродит?

— Так я и сама могу… — Все. Феминизм добрался и до нашей забытой Богом деревушки, и довел тетю Маню до полной растерянности.

А меня — до смущения и стыда.

— Я не сомневаюсь, что вы можете!

Варвара смотрелась весьма оригинально: рубаха с чужого плеча, из-под нее торчит кружевное белье, а сама красавица сердито топает ногой и грозит нам с соседкой пальцем.

— Давайте, действительно. Варя права. А я себя веду очень странно…

Пришлось выдирать железную ручку из цепких ладоней простой деревенской жительницы. И вводить ее в окончательный транс…

— Степа. Ты что? Да что же это такое-то?! — Тетя Маня теперь выглядела полной, настоящей сиротой — когда осталась с пустыми руками…

— Пускай идет и сам своих коров доит, поняли? А нам, женщинам, не пристало таскать тяжести, когда есть мужчина рядом!

Варя схватила женщину под локоток и почесала вперед.

Я — следом. Ощущая себя полным идиотом. Привез себе помощницу, так ее растак! Сразу стало легче и проще со всеми делами справляться!

— Пойдем, хоть приодену тебя, что ли? Нечего тут срамом по полям светить… — Соседка быстро смекнула, что пора брать все в свои натруженные руки. Иначе жизнь на хуторе покатится куда-то не туда…

— Думаете, стоит? Степан сказал, что это — местная такая униформа. И другого мне не положено ничего…

Варя уже окончательно освоилась в ситуации, дерзить начала. И настраивать местное население против меня!

— С ума, что ли, сошла?! Да тебя за голую задницу вечером комары искусают! А сейчас вот слепни начнутся. Будешь чесаться везде и опухнешь. Разве можно так разгуливать?

Простодушная тетя Маня все приняла за чистую монету. И, кажется, уже нашла во всем виноватого:

— Степан! Ты почто девчонку обижаешь? Хочешь ее со свету сжить? Смотри, какая ладная-то? И кожа гладкая, чистая? Зачем ее портить?

— Чтобы проще было маскироваться, теть Мань. И сливаться с окружающим миром!

Женщина шутку не поняла, махнула на меня полотенцем и потянула Варю к своему дому. Всем видом намекая, что меня там точно никто не будет ждать.

Может — и к лучшему. Нужна была пауза: отдышаться и подумать, что мне делать с Варварой дальше. И не пора ли вернуть ее обратно в город, от греха и соблазна на мою голову!

— Эй, хозяин! Ты жив еще? Или надорвался от таскания тяжестей и внезапно помер?

Вместе с приближением голоса раздавался грохот, сдавленные ругательства, от которых покраснел бы даже мой дед, шлепанье босых ног по твердо утоптанной земле заднего двора.

Черт. Она должна была бы застрять у соседки подольше…

Вывернул себе на голову еще один огромный ковш ледяной воды. Встряхнулся, наслаждаясь: последние капли стекали по спине, оставляя за собой щекотный след…

— Ой.

Не желая отвлекаться, набрал еще один ковш.

— Что ты здесь делаешь?

Я не видел ее. Стоял спиной. Чего только стоило — не обернуться, не посмотреть в глаза. Не прочесть во взгляде такое же изумление, что слышалось в интонациях…

Но чувствовал каждый мелкий, осторожный шажок, с которыми Варя подбиралась. Она кралась, будто кошка: неслышно, тягуче, мягко.

А каждый волосок на моем загривке отзывался на эти шажки, словно она коготками меня по спине царапала… Какое-то больное наваждение, а не Варя!

— Какого ляда ты меня здесь бросил одну, а сам спрятался? — Девушка продолжала задавать вопросы. Каждый — все громче и настойчивее.

А я раздувал ноздри, фыркал, жмурился… И физически ощущал, как мое спокойствие испаряется — вместе с остатками воды на спине.

— Ты оглох, подобие человека?! — От Вари до меня оставалось меньше полуметра.

Она уже кричала, целясь мне прямо в ухо.

Тонкий пальчик с острым ноготком уткнулся прямо под ребра.

Вся моя выдержка треснула. Напополам. И вдребезги — на куски, мельчайшие, звонкие, острые… И холодные, как струи воды — теперь уже текущие с Вариной головы!

— Ааааах…. Ах…. — ее горло перехватило от неожиданности. Глаза распахнулись до размера тарелки.

— Кто тебе разрешил так делать? — Кинул ей полотенце. Жалко стало дурочку.

Зато она остыла. И я немного остыл.

С этого и надо было начинать: поливать колодезной водичкою не себя, а Варвару…