Кровный чары 2. Убить оборотня

Ольга Ломтева (2025)

Оборотень сбегает из плена. Жители провинции вновь в смертельной опасности. Эдриан и Стефани снова берутся за дело, чтобы изловить коварного колдуна.

Глава 6.2

Стефани готовилась к вечеру так тщательно, как никогда прежде. День начался с принятия ванны, которую поставили в спальне. Лидия грела принесенную горничными воду в камине, из-за чего в комнате быстро стало душно. Девушка долго нежилась, попутно вымывая длинные каштановые волосы. Камеристка растерла её кожу до красна, а затем нанесла цитрусовое масло. Аромат быстро заполонил комнату.

Изабель привезла с собой из Шато несколько платьев. И Стефани долго возилась с ними, размышляя, что выбрать для ужина. Это стало настолько важно для юной девушки, что через два часа обдумывания и разглядывания нарядов она впала в отчаяние.

Лидия с любопытством наблюдала за метаниями госпожи. А Изабель веселилась, приговаривая, что в подруге наконец проснулось женское начало. Апогеем стал момент, когда Стефани принялась красить губы все той же ягодной помадой, которая принадлежала камеристке.

— Я смотрю, кто-то решил сегодня отлично провезти вечер? — Изабель лукаво улыбнулась. — А может и ночь.

— Мне хочется выглядеть хорошо, — Стефани постаралась сохранить равнодушие, но щеки предательски зарделись румянцем. Ей действительно хотелось хорошо провести время. Последнее дни она жила затворницей, занимаясь изучением бидарского языка.

Два-три часа отводились на физические упражнения. Тренировки давались легко. Места для них вполне хватало в гостиной, если сдвинут стол и стулья к стенке. Вот только шпагой не поработаешь, да и не с кем. Рассекать воздух, оттачивая технику интересно, но бесполезно в бою. Стефани скучала по урокам фехтования. Учитель остался в Шато с растянутой лодыжкой. Изабель сказала, что он повредил ногу во время учебного боя с Филиппом.

Стефани не поверила в это. Она вообще не узнавала собственного брата. После традиционной летней охоты он стал совсем не сдержан, агрессивен и груб. Девушка не собиралась ему прощать ни пощечины, ни дуэли с Эдрианом. Она вообще не хотела не разговаривать, не даже видеть Филиппа. Тот тоже не горел желанием мириться. Поэтому брат с сестрой практически не общались. Столкнувшись пару раз в коридорах, они сделали вид будто не знают друг друга.

Изабель предпринимала попытки помирить родных, но Стефани просила не вмешиваться. Она считала, что Филипп достаточно взрослый, чтобы понимать низость своих поступков и сделать первый шаг.

В половину восьмого Стефани выглянула в окно, желая всем сердцем увидеть на бульваре Эдриана. Но среди редких прохожих не заметила кремово-бежевых прядей. Несмотря на распространенное мнение, что оборотень сгинул в священном огне в церкви святого Пьера, люди осторожничали. С наступлением сумерек горожане спешили домой, а после захода солнца на бульварах можно было встретить лишь пьяниц да искателей приключений.

Сердце билось от страха, а воображение не давало покоя, подкидывая ужасные картины, где ей сообщают, что с Эдрианом случилось плохое. С ним она тоже почти не разговаривала. Интендант лишь заходил на короткое время, чтобы узнать, как обстоят дела и передать зачарованных патронов для оружия. Но душевного разговора между ними не происходило.

Ужасающие подробности из его прошлого не выходили из головы Стефани. Все встало на свои места. И почему он так разозлился, когда она, имея неосторожность, зашла к нему в квартиру. И почему вечно приговаривал, что ей не стоит ходить по улицам одной. Эдриан боялся потерять её так же сильно, как когда-то боялся потерять сестру.

Стефани решила, что отныне не будет совершать опрометчивых вылазок по городу. Ей было больно представлять лицо Эдриана, когда он узнает, что с ней что-то случилось.

Через десять минут Стефани отвлеклась от чтения и выглянула еще раз. Она снова не увидела интенданта жандармерии. Девушка не знала, что он уже пришел и вовсю разговаривал с графом.

— Я хочу отправить письмо в Церковь инкетерам и приложить к нему все материалы, — Эдриан старался говорить, как можно тише. В вестибюле гостиницы много лишних ушей, но выпадет ли ему другой шанс переговорить с графом он не знал. А письмо до столицы идет слишком долго, чтобы затягивать с отправкой.

— Несмотря на запрет суперинтенданта? — господин де Монклар изогнул бровь. Его голос прозвучал так же тихо и спокойно.

— Я сделаю это, как обычный верующий, а не как интендант жандармерии. Это мой долг.

Граф хмыкнул и задумчиво обвел потолок взглядом.

— Почему вы решили сообщить это мне? — буркнул он.

— Потому что вы губернатор провинции. От этого письма может пострадать ваша репутация, — Эдриан говорил спокойно, хотя внутри нервничал. В конце концов, он говорил с отцом девушки, на которой собирался жениться.

— Я благодарен вам за заботу, — господин де Монклар встретился взглядом с интендантом. — Пожалуй, я тоже напишу письмо. Пускай оно не будет таким мотивированным, как ваше, но так мы привлечем больше внимания.

— Рад это слышать, месье. Думаю, что ваш голос будет иметь больший вес, чем мой.

— Эх, как знать! В совете провинции мой голос ничего не весит, — он пожал плечами. — А теперь давайте подниматься наверх.

На ужин накрыли в покоях графа. С переездом Лорента из госпиталя, пришлось снять еще комнат. Теперь семья губернатора занимала весь второй этаж. Маркус переселился к младшему сыну. Филипп и Изабель делили другие комнаты, а у Стефани теперь пустовала вторая спальня.

Поднимаясь за графом, Эдриан высматривал среди снующих девушек Стефани. Те, видимо, проживали на третьем этаже, так как отойдя от лестницы интендант перестал встречать кого-либо постороннего.

Коридор был тускло освещен, что немного беспокоило мужчину. После встречи с оборотнем он не мог отделаться от чувства, что мрак наблюдает за ним. В каждой скользящей тени ему мерещилась волчья пасть с оранжево-багровыми глазами. Паранойя заставляла спать только при свете масляного фонаря и с зажженными благовониями, которые приготовил Чинвенду. Зачарованные патроны всегда были с ним, а шпагу камердинер обработал специальным раствором и заговорил. Эдриан хотел, чтобы при возможности Чинвенду сделал тоже самое с вооружением Стефани.

«Раз граф ничего о ней не сказал, значит она не передумала». Вопрос свадьбы все еще стоял остро. Эдриан сомневался, что их душевный разговор о Жизель можно было назвать примирением. Он не таил обиду за произнесенные девушкой слова, а переживал, что она не простила его. Им нужно поговорить, и сегодня интендант надеялся, что у них будет возможность.

Крошечный «повод» лежал в кармане. Чтобы приобрести его, пришлось достать из запасов золото. Обручальное кольцо, тонкое как виноградный ус, с тремя изумрудами, что идеально подходили к глазам девушки, и внутренней надписью «моей Фер де Ланс» покоилось в шкатулке на бархатной подушечке.

Эдриан приобрел кольцо в одной из ювелирных лавок, коих насчитывалось три в городе. Обрадовавшись свалившемуся на голову везению, что украшение как нельзя лучше подходит будущей хозяйке, он попросил сделать надпись. О которой потом пожалел. «Не стоило. Она вряд ли оценит такую шутку». Но было уже поздно что-то менять.