Октавион. Люди ветра

Ольга Захарина

Это пятая история о людях ветра. Чудесный город вырастает на перекрестке восьми дорог, и именно в этот город судьба приводит человека ветра. Здесь женщину ветра ждет ее последнее дело, которое станет концом для нее и началом для кого-то другого. Все совпадения с реальными людьми являются случайными, кроме тех случаев, когда эти реальные люди из нас, бродящих дорогами Ветра.

Приговор

Уже неделю Октавион бурлил слухами. Лорд Катарен и маг Вискерин все свое время посвящали странной гостье. Дамы были в бешенстве, но подложить голубоглазой гадине какую-нибудь пакость не осмеливались. Еще бы, она ведь из колдунов, продавших душу ветру! Ах, зачем же ветер занес ее в наш прекрасный город?

Недовольны были и мальчишки-конюшие: у белобрысой ведьмы был не конь, а демон. Зеленоглазый змей просто издевался над ними и пребольно кусался, когда его пытались приструнить. В итоге, когда господа останавливались в какой-нибудь таверне, лошади лордов спокойно стояли на конюшне, а Сильвер гордо пасся в округе, обдирая палисадники.

Зато сами лорды были довольны. Им давно не представлялось такого прекрасного повода отдохнуть. Гостья с удовольствием осматривала город, была весела и мила с ними обоими. А Вик и Фред наперебой ухаживали за ней. Весна и красота Эсмеральды кружили им головы, они были счастливы, и так могло продолжаться вечно, но дни шли, и однажды ночью с моря подул ветер.

Ветер требовательно трепал занавески, но Эсме не стала закрывать окно, а с ногами устроилась на подоконнике, подставив лицо ветру.

За эти дни она хорошо узнала Октавион и его правителей, и теперь она была практически уверена — Вик. Ее цель определилась, и задача вот-вот должна была проясниться. Что ж, ей будет приятно защищать его. Несмотря на свое темное прошлое, он прекрасный хозяин Октавиону, и в будущем, несомненно, совершит много полезных дел для всего этого мира. И Фред, под его руководством, тоже. Хотя до Винора ему далеко. Эсме с сожалением пришлось признаться себе, что Вик ей нравится. Конечно, о романе с подопечным не может быть и речи, и придется довольствоваться Фредериком, но все же…

Додумать ей не дали. Ветер теплыми крыльями скользнул по лицу, наполняя душу зовом. И женщина ветра ответила на зов, шагнув с подоконника в объятия теплой ночи.

Она очутилась в межмирье. В таких местах всегда есть трудности с определением пространства и времени. И в данный момент она находилась в чем-то, похожем на комнату. Комната все время меняла свои зыбкие очертания, потолок парил где-то в вышине, стены и углы не просматривались, пол и мебель колебались и шли рябью. Цвета, слишком блеклые, чтобы быть настоящими, переливались и сменяли друг друга. Эсме не любила такие места, она предпочитала если и встречаться с собратьями по ветру, то на свежем воздухе какого-нибудь мира. Но некоторые не разделяли ее симпатий и питали нездоровое пристрастие к секретности, как, например, знакомый Эсме палач, стоявший посреди комнаты. Ян, как всегда, был в белом, и его лицо не выражало никаких эмоций. Эсме не раз пересекалась с бессмертным убийцей, но близки они не были. Да и врядли эта живая статуя была способна на человеческие чувства. А вот второй человек ветра был ей незнаком. Его кудрявая шевелюра переливалась всеми оттенками заката, он был в развевающемся алом одеянии, так что казался живым факелом.

— Добро пожаловать, леди, проходите, присаживайтесь! — голос у незнакомца оказался приятным, бархатным. Он поспешно усадил женщину в некое подобие кресла, и Эсме смогла рассмотреть его поближе. Невысокий, стройный и подвижный, его тело излучало неземную легкость и гармонию, будто непрестанно находилось в танце ветра. Красивое лицо казалось нереальным из-за своего совершенства: рот слишком ярким, кожа слишком белой… Впрочем, Эсме всегда нравились земные мужчины, и судила она пристрастно.

— Ты уже определила свою цель в Октавионе? — деловой тон Яна, как всегда, резанул слух.

— Винор Катарен. Но задача мне пока не ясна.

— Задача проста: он должен умереть.

Эсмеральда застыла. Если бы это сказал ей кто-то другой, она бы решила, что это шутка. Но Ян не шутил. Никогда.

— Погоди, но за что? И почему тогда я, а не ты?

Желтые глаза убийцы излучали неодобрение обсуждением воли ветра, но он все же отетил.

— Октавион лежит на твоей Дороге, я не могу туда попасть. А за что…

Ян развел руки, и между ними засверкала призрачная сфера. Она росла, пока всем троим не стали хорошо видны картины, возникающие в ее глубине.

— Это мир Дэв. Сто двадцать лет назад, по местному времяисчислению, король одной из его стран нанял пребывавшего там тогда Винора Катарен, для того чтобы он добыл огромный драгоценный камень. Королю было наплевать, что камень поддерживал работу пространственных врат в другие миры, он считал это суеверием. Наемник добыл камень, получил плату, и вскоре покинул Дэв через другие врата, назовем их второстепенными.

— И почему его не наказали тогда же?

— Потому что ничего непоправимого не произошло. Секта жрецов, охраняющих врата, попыталась вернуть камень. Им это удалось, но ненадолго. Король был в ярости, и уже в открытую пошел войной на их святилища. В результате все они были разрушены, как и врата, находящиеся в них, а камни легли пылиться в сокровищницу. В мире остались действовать только одни врата, а жрецы были разбиты на голову и начали вымирать. Королевский род был проклят, и также начал катиться к своему закату. Сейчас в живых остался лишь один наследник, не слишком приятный парень. Он убил последних жрецов и ищет способ уничтожить камни. Таким образом, он думает избавиться от проклятья, лежащего на его роду. И если ему это удастся, последние врата на Дэв вскоре закроются, а мир будет изолирован и обречен на гибель…

Ян замолчал. Было слышно только тихое потрескивание сферы.

— Это не правильно, нет, — неожиданно вскочила Эсме. — Винор силен, он сможет все исправить, если дать ему шанс!

Теперь заговорил рыжий незнакомец:

— Не обманывайся, он всего лишь человек, хотя и долго живет. Велика вероятность того, что он не справится, а если и справится, то, скорее всего, погибнет. А еще, вполне возможно, что он просто попытается сбежать, когда узнает об этом. В любом случае, он покинет Октавион. Фредерик Вискерин останется в одиночестве, отбиваться от соседей, которым непременно захочется заполучить лакомый городок. Конечно, маг отобьется, и возгордится своими силами. Но никто не разделит с ним его триумф. Он не сможет найти замену такому другу и с головой уйдет в свою магию. Рано или поздно, он заинтересуется тем фактом, что небольшой небогатый приморский городок уже не одну сотню лет является главной спорной территорией целого мира. И, конечно, он сумеет найти ответ, обнаружив под городом источник Силы, а источник примет его, как хранителя города. Но ты не хуже меня знаешь, что магу нельзя давать силу, — с ней он сможет захватить весь мир. Да, допустим, ему это не нужно. Но он может захотеть выйти за пределы своего мира и найти Винора. Что будет тогда? Он просто выжжет Октавион этой попыткой, и сам не останется в живых после такого.

Кровь застучала в висках у девушки.

— Нет. Этого не будет. Я верю в Вика, мое сердце верит, а оно никогда не ошибается!

— Ты просто влюбилась, — не унимался рыжий. — Такое случается, хотя и именно сейчас это некстати. Если ты убьешь Вика, Октавион будет спасен. Фредерик никогда не решится пойти дальше теоретических изысканий, потому что будет помнить об этом. Дэв уже погибает, и Вик лишь заплатит своей смертью за причиненное им зло.

— Я не согласна.

— Эсмеральда, ты понимаешь, что говоря это, идешь против воли ветра? — в голосе Яна зазвучала тревога.

— Понимаю, — все, отступать ей больше некуда.

— Но тогда ты лишишься поддержки ветра и силы. И если твоего подопечного постигнет неудача, ты погибнешь вместе с ним. Навсегда, Эсме. Зачем тебе это? Ведь может оказаться, что это будет твое последнее задание, ты отдашь свой долг до конца и будешь свободна.

— Нет, Ян. Мое сердце не хочет такой свободы. Я расскажу все Винору. Я уговорю его отправиться на Дэв и спасти его. И я буду помогать ему в этом. До последнего.

Слова давались тяжело, но она чувствовала, что они единственно правильные.

Ян отвел глаза, произнося ритуальную фразу:

— Эсмеральда, ты была предупреждена, и сделала свой выбор против воли ветра. Ты лишаешься силы и прав дочери ветра, до тех пор, пока твой выбор не подтвердится. Возвращайся в Октавион. Прощай.

Комната поплыла перед глазами Эсме. Ей показалось, что из ее жил вырывают кровь, она хотела закричать, но крик застрял в горле, а воздуха больше не было. На несколько мгновений она ослепла и, казалось, забыла, что такое «дышать». А потом она очнулась и зашлась удушливым кашлем, свалившись на свою кровать в Октавионе. Отдышавшись, она провалилась в сон.

Приговор был оглашен.

Фредерику тоже не спалось этой ночью. Он долго сидел в библиотеке, перелистывая знакомые книги, но ни одна из них не увлекла его. Проходя по колоннаде в башню, где находились покои правителей, он заметил на балконе одинокую фигуру — Вик не спал. Поднимаясь по лестнице, он продолжал думать о том, что не давало ему уснуть этой ночью, об Эсмеральде. И о них с Виком. Фредерик отдавал себе отчет в том, насколько это безнадежно и бессмысленно, влюбиться в женщину ветра. Это все равно, что любить перелетную птицу. Сегодня она здесь, сидит рядом с тобой, смеется, а завтра… Завтра ее позовет ветер, и она уйдет в другой мир, к другим людям, и будет смеяться и сражаться там. Но все это понимал разум, а сердце не хотело его слушать.

Вик обернулся на звук его шагов:

— Странная ночь, никак не уснуть, — его голос звучал задумчиво и печально.

— Да. Знаешь, Вик, я тут думал… Я много думал в последние дни и пришел к неутешительным выводам… В общем, — Фред понял, что не может подобрать слов, чтобы признаться другу в этой глупости, тем более, что…

Но Вик, как всегда, все понял сам:

— Значит и тебя она заворожила, — он улыбнулся, хотя улыбка его была невеселой. — Не знаю, что со мной. Столько лет уже прожил, вроде бы понял, что любовь не из тех сокровищ, что доступны для меня. И тут вдруг…

— Винор, скажи, а ты любил Мэйлин? — Фреду вдруг захотелось говорить о чем угодно, только не об этом.

— Нет, наверно. Нам было хорошо вдвоем. Но мы не придавали этому значения. Я не представлял, что могу остаться. И ее не опечалил мой уход. Все было просто и спокойно.

— Она ведь уйдет и не вернется, — промолчать никак не получалось.

Конец ознакомительного фрагмента.