Новогоднее волшебство

Ольга Ефимовна Потаповцева, 2021

Волшебные приключения Нади и Вики продолжаются, но уже зимой. Накануне самого волшебного праздника. Из-за глупой ошибки девчонкам предстоит поход в царство мертвых, чтобы спасти Надину бабушку. Только все очень непросто, ведь просить о помощи придется злого Карачуна.

Наденька смотрела в больничное окно. На город опускался темно синий вечер."В школе, наверное, к Новому году готовятся, — думала девочка, — а я здесь прохлаждаюсь". Снег тихо кружил в воздухе и падал на деревья, на скамейки, на редких прохожих. Нервно мигнули и зажглись фонари, образовав на снегу теплые желтые круги света. В палате она была одна, соседку выписали пару дней назад, и теперь даже поговорить было не с кем. Конечно же, ей писали одноклассники, и учительница присылала задания по урокам в «вайбере», но это живого общения не могло заменить. И мед. сестры, конечно, заходили, спрашивали свое дежурное"Как дела?"и бежали дальше, к другим больным. С Викой они связь не прерывали, и даже созванивались…

Скоро уже две недели, как она здесь. Из развлечений оставались только книжки. Наденька решила, что как только она прочитает «Хоббита». Туда и обратно» — ее непременно выпишут. Это такая игра — сам себе ставишь условие, выполняешь его, и смотришь на результат. Наденьке очень помогало. Оставалось уже совсем немного, и она по-детски верила, что как только она перевернет последнюю страницу — ее непременно отпустят домой.

Стандартное воспаление легких перешло в гнойную пневмонию, а"такое", как сказал врач, быстро не лечится. У Наденьки долго держалась температура, и было тяжело дышать, начинался кашель, как только она пыталась поглубже вдохнуть. Обрывками она помнила, как папа нес ее в машину скорой помощи. Было темно, она глядела ему за плечо и видела, как переливается только выпавший снег в свете от окон и уличных фонарей. Снег ей нравился, он казался таким пушистым и мягким…

Очнулась девочка уже в больнице. В палате были скучные зеленые стены, кто-то сказал, что они успокаивают. Какое-то время ей кололи уколы и давали таблетки, сил подняться не было, поэтому медсестры приносили ей еду прямо в кровать и кормили с ложечки, как Тимофея. Будто она совсем маленькая. Но Наденьке было все равно. Странные у взрослых понятия, кормить с ложечки — нормально, а положить ее в больницу с мамой — нет. Для такого она уже выросла и как взрослая лежала одна. С мамой было бы веселее, она непременно придумала бы какую-нибудь игру.

Девочка отвлеклась от своих мыслей, когда услышала, как в коридоре загремели ведра. Это уборщица Тетя Таня готовилась к вечерней приборке.

— Ну что? Все болеешь? — женщина заглянула в палату.

— Ага… — ответила Наденька.

— Ты это мне брось! — с шутливой строгостью начала женщина, — вот еще выдумала, болеть перед новым годом. Это же ни в какие ворота! Такой праздник, дед Мороз расстроится! Давай-ка, скорее выздоравливай, и больше сюда не приходи! — тетя Таня засмеялась и начала возить тряпкой по полу. Запахло хлоркой, в носу сразу зачесалось.

— В школе, наверное, елку уже поставили, в спортзале, — вздохнула Наденька и мечтательно посмотрела в синее окно. Уборщица включила свет в палате, и теперь девочка видела только ультрамариновые стекла с морозным узором. Каждый год старшеклассники вместе с учителем физкультуры Александром Сергеевичем шли в лес за елкой. А потом, когда несли ее по коридору, чтобы установить в деревянный крест, по всей школе разносился непередаваемый еловый запах. Каждый класс рисовал стенгазету. Но это ужасное слово из прошлого не передавало совершенно никакого волшебства. На большом ватмане от каждого класса была нарисована огромная новогодняя открытка! Их вывешивали в длинном коридоре на первом этаже, который вел к спортзалу. Ребята брали за основу красивые открытки, перерисовывали их и украшали стриженой мишурой. Но самое лучшее, что передавало волшебные искры блестящего снега, во все времена были битые стеклянные игрушки. Да, взрослые ругались, потому, что боялись, что дети поранятся, но, если договориться с классным руководителем, то тогда получалось просто волшебно. Игрушку заворачивали в несколько слоев газеты и молотком измельчали ее в волшебную переливчатую пыль. Но и это не главное, самая важная часть работы — приклеить их в нужные места на ватмане. Например, на бока снеговика или на сугроб. Важен был клей! Секретный секрет клея — он должен быть прозрачным! На ПВА так никогда не получится, как на силикатный.

— Ну, девонька, что-то ты совсем нос повесила, — тетя Таня незаметно оказалась рядом с кроватью, — ноги подними, — скомандовала она, — да ты не переживай! Школа твоя на карантине, не отстанешь по урокам. Все дома сидят. И еще, я открою тебе страшную тайну, случайно услышала, Нового года не будет в этом году.

— Как это не будет?! — Наденька вскочила на кровати, от чего пружины жалобно заскрипели.

— Болеют все, поэтому мероприятия отменены, — кряхтя от усилий, отметила уборщица, — но есть и хорошая новость… — тетя Таня выпрямилась и оперлась на ручку швабры. Этот жест напомнил Наденьке другую старушку, и она пристально вглядывалась в лицо женщины, надеясь увидеть бабу Ягу. Но, нет…

— Вроде бы тебя в пятницу выписывают, — шепотом сказала уборщица и опасливо покосилась на дверь.

Девочка снова подскочила на кровати и начала прыгать, ах как жаль, что в больнице нельзя кричать, чтобы других больных не тревожить, а то бы Надя точно завизжала от радости.

— Только, чур, я тебе ничего не говорила, — тетя Таня замахала на нее руками, — не шуми! Перебудишь всех, а мне нагоняй дадут, что поздно убираюсь.

Девочка замерла на кровати и для пущей надежности зажала руками рот.

— Это вам врач сказал?

— Я в ординаторской слышала, когда кварцевание включала, тебя и еще одного мальчика готовят к выписке через два дня. А через два дня пятница, потерпи немного, еще чуть-чуть осталось и поедешь домой.

Надо ли говорить, что радости не было предела! Девочка от такого счастья сначала даже уснуть не могла. Дежурная медсестра зевала на посту, иногда всхрапывала, но от своего же храпа просыпалась и шла ставить кофе. Потом тихо звякала ложечкой о края кружки, а Наденька никак не могла уснуть. За все время, что она провела в больнице, была уже своеобразная привычка к ночным шорохам и звукам, они ей не мешали. Мешала предстоящая выписка. Несмотря на плохой волнительный сон, девочка даже пританцовывала, когда шла рано утром на укол. Уколы были по расписанию, около шести утра. За две недели попа уже была пунцовая от болючих иголок, даже иной раз, и сидеть было больно, но Наденька ни разу не заплакала. За ней в очереди всегда шли малыши, зачем их пугать слезами, медсестры и так им шутки да прибаутки рассказывают, чтобы отвлечь от манипуляций, да мамы с дергающимся глазиком беспрерывно успокаивают, а она тут нюни развесит? Ну уж нет, так дело не пойдет! Наденька помнила, как куксится Тимофей, когда кто-то ударится, будто это ему больно сделали. А уж порыдать за компанию — это вообще святое дело. Если на детской площадке кто-то всплакнет, Тимофей всегда поддержит, как иерихонская труба. Одно слово — компанейский парень.

"Так, теперь надо дождаться обхода. Интересно, какой сегодня придет?" — думала девочка. Каждый день по утрам к ней приходил врач. Наденька сначала думала, что это один и тот же. Потому как он всегда был в белом халате, маске и в очках. Очки-то в путанице и виноваты, они у обоих врачей, которые работают посменно, выглядели одинаково, поэтому девочка не сразу поняла, что это два разных дядьки. Эскулап не опоздал, ровно в девять он вошел в палату, а следом за ним ввалилась стайка студентов.

— Так, как мы себя чувствуем? На что жалуемся? — начал он.

— Все хорошо, — девочке льстило такое внимание, она даже немного засмущалась. Оба врача обращались к ней исключительно на"Вы", в глубине души девочка считала это важным, ведь так обращаются ко всем взрослым. Значит она уже большая.

— Вот и славно, трам-пам-пам, — нараспев ответил доктор, а девчонки в халатах захихикали, — значит, завтра мы Вас выписываем! — уже серьезно сказал он.

— Правда? — девочка решила удостовериться.

–Вот те крест, — снова пошутил врач, — легкие чистые, хрипов нет, курс лекарств пройден. Выпишу тебе витаминок для окончательной поправки, — он что — то отметил в карте пациентки, — и все. Теперь уж организм сам разберется, он у нас очень умный, ему только иногда помощь нужна. Так… Дальше у нас палата…

Доктор развернулся и скрылся за дверью, Наденька не услышала окончания фразы. Кучка студентов зашуршала следом за ним, в палате снова стало тихо.

"Хббит. Туда и обратно"был дочитан еще до больничного ужина, Наденькина игра не сложилась"Странно, — думала девочка, — а раньше всегда срабатывало". А если посмотреть с другой стороны — завтра с утра ее точно заберут родители. Вот прямо сто процентов. А ночь переждать — не проблема.

На посту медсестры послышался шум, несколько человек разговаривали. Все громче и настойчивее был слышен мужской голос.

— Бу-бу-бу, бу-бу-бу, — низко и спокойно звучал он.

— Бе-бе, бе! Бе! — добавился женский, чуть визгливый.

И снова суровый мужской:"Бу-бу-бу."

— Дедушка Миша! Точно! Это же дедушка Миша! — вскрикнула Наденька от своих догадок.

— Бе-бе-бе, — снова женский, который поднялся до фальцета, — что значит, не отдадите? Нет, я не понимаю, я буду жаловаться! — уже более разборчиво раздалось из коридора.

— И бабушка Галя тут! Вот чудеса! — девочка кинулась из палаты к посту медсестры. И действительно, дед Миша в теплой овчинной шубе, мял шапку ушанку из ондатры в руках, и что — то спокойно объяснял медсестре, когда Наденька почти влетела в его объятья.

— Ну, что? Поедешь со мной? Небось, больничные то харчи надоели? — пробасил дед и поставил внучку на пол.

От деда пахло морозом и еще чем-то неуловимо родным.

— Напишите мне объяснительную, что отказываетесь от дальнейшей госпитализации! Я на себя такую ответственность брать не буду! — медсестра серьезно смотрела на бабу Галю, взывая к ее разуму, но в глубине души понимала, что сопротивление бесполезно. Эта бабуля только с виду хрупкая, а на самом деле прет, как танк к своей цели.

— А вдруг вы ее похищаете? Откуда мне знать, какие у вас там отношения? — голосила медсестра, все больше краснея.

— Да как же это! Да вы что! Видно же, что мы с ней на одно лицо! — бабушка приспустила маску и попыталась сделать добродушную физиономию, вышло глупо. Без масок в больницу не пускали, и из-за них пришлось таскаться по всему району, потому как все аптеки уже были опустошены такими же неподготовленными посетителями. Лицо не сложилось, медсестра чуть не прыснула со смеху, да вовремя сдержалась. Ну, в возрасте человек…

— А вы маме позвоните? Она расскажет, что это никакие не похитители, а мои бабушка с дедушкой, — несмело предложила Наденька.

Две взрослые женщины обернулись к девочке, у обоих брови были сурово сдвинуты к переносице и обе вознамерены были ругаться. До конца! До победы! До первой крови! Некоторым дамам только дай волю, они такой хай поднимут на пустом месте. А тут женщины опешили, потому что такой простой идеи, чтобы развеять сомнения им в голову не пришло.

— И вообще, это же не самовольный уход! Мне врач сегодня сказал, что меня завтра выписывают, — добавила девочка, отодвигаясь за деда под взглядом двух противостоящих дам, — а за справкой мама потом заедет… — совсем тихо добавила она.

— Точно, — воскликнула бабушка и начала рыться в сумочке в поисках телефона. Медсестра гордо продефилировала за свой стол и быстро нашла в тетради с записями нужный номер телефона. С чувством превосходства, глядя на Галину, она показательно набирала номер.

— Ну-ка, милая, пойдем-ка в твою палату, пока мы под перекрестный огонь не попали, — шепотом сказал дед Миша. Он женские разборки очень не любил, а его обаяние, на которое они с Галей очень надеялись в этой афере, медсестру не покорило.

— Пошли, — Наденька взяла его за руку, и они тихонько прокрались в палату, подальше от разбушевавшегося противостояния.

— Так, — дед, как партизан смотрел в приоткрытую дверь, слегка согнув колени — ты давай, пока щетку зубную пакуй, ну и остальные вещички. Вроде маме дозвонились, что — то пишут, — поделился он стратегически важными моментами.

Наденьку уговаривать не пришлось, она быстренько переоделась, освободила свою тумбочку и даже сняла постельное белье, чтобы тете Тане поменьше работы было.

— Фууууух, кажется, обошлось, — дедуля забрал сумку из рук девочки и смело вышел в коридор. Пока бабуля улаживала формальности и расшаркивалась с дежурной, они проследовали в раздевалку за верхней одеждой. Еще мгновение и шумные посетители удалились. Медсестра выдохнула с облегчением.

— Ловелас, — тихо буркнула бабушка, проходя мимо деда так, чтобы внучка не услышала.

— Ну, Галя, ну я же старался!

— Эх, старался он! А опять все мне пришлось. А я же говорила, что надо сыну позвонить, а он заладил свое:"Разберееемся" — бабуля передразнивала мужа и начала снова распаляться.

— Бабушка, — звонко перебила ее Наденька, — а правда, что новый год отменили?

— Девочка моя, как исхудала — то. Ироды!!! — женщина, наконец, переключила внимание и, погрозив кулаком на больничные окна, продолжила причитания, — совсем детей не кормят! Конечно, выздоровеешь тут у вас, как же.

— Ну, баааа, — протяжно проныла внучка ожидая ответа.

— Кто сказал? Миша! Почему отменили? Будет! Дед уже и елку выписал, мы завтра игрушки с тобой с чердака достанем, будем снежинки вырезать и дом украшать. Не знаю, как у них, а у нас будет Новый год. И никто нам не указ! Правда, Миша?

— Да разве с тобой кто посмеет спорить? Правда — правда, — дед подмигнул внучке, открывая дверцу машины, чтобы усадить супругу и Наденьку. Шофер вышел, чтобы помочь уложить вещи в багажник, еще мгновение, и они мчались по заснеженной дороге в деревню.

— А чего мама не приехала? — спросила девочка.

— У них там с отцом какой-то важный проект перед новым годом, нужно сдать как всегда"вчера". Тимофея еще надо забрать с собой, не до него им сейчас. А вторая бабуля"на юга"едет, поэтому все к нам, — ответила бабушка Галя.

Наденька любила братика, даже соскучилась по нему, пока лежала в больнице. По пути заехали за ним к другой бабке. Задерживаться не стали, двинулись дальше. Тимофей сразу же попал во власть дедушкиного обаяния и быстро уснул у него на руках. Наденька смотрела на мелькающий город, на фонари и снег, и ей казалось, что ничего нет в мире прекрасней, чем вот так спонтанно и неожиданно получить исполнение желаний. Ведь"Хоббит"был дочитан до больничного ужина и сразу же, буквально мгновенно, примчалась родня. А уж о том, чтобы ехать в деревню, а не домой, она даже не мечтала. Тут Наденька отвлеклась от своих мыслей, машина остановилась у универмага. Бабушка Галя одним взглядом позвала девочку с собой, а другим взглядом пригвоздила мужа к сиденью, чтобы не будил мальчика и оставался в машине. Дед не сопротивлялся, он и сам уже клевал носом.

Девчонки пошли по магазинам, бабушка накупила всякой разной еды, запаслась впрок, ну это, наверное, все бабушки так делают. Лучше пусть испортится, чем чего-то кому-то не хватит.

— Пошли-ка Тимоше купим какой-нибудь трактор… Или робота, — она увлекла Наденьку в магазин игрушек. Чего тут только не было! Но самое главное — в центре детского отдела стояла красивая зеленая елка, вокруг которой по настоящей железной дороге шел настоящий железный поезд, только маленький. Девочка засмотрелась, а Галина пошла донимать продавца. После всех мук на Наденькин суд было выдвинуто две коробки. В одном — машинка на пульте управления, а во втором мигающий разными цветами и орущий разным оружием стального цвета робот.

— Машинка! Ба, однозначно, машинка! Она аккумуляторная? — спросила девочка у продавца, — с роботом мы просто не выживем… — пробормотала девочка себе под нос.

— Да, просто на подзарядку поставите и никаких батареек, — консультант заговорщицки подмигнула Наденьке, найдя в ней поддержку.

— Так, берем. Какая ты умница, а я бы ведь и не подумала об этом… Взяла бы робота, вон он как огоньками мигает. Но ты права, машинка лучше! А ты что хочешь на Новый год? — бабуля наклонилась к девочке.

— Лыжи! — неизвестно почему ответила девочка.

Не то, чтобы она увлекалась, просто на тот момент ничего другого в голову не пришло.

— Ну ладно… Лыжи так лыжи, — баба Галя растерялась, — только тут спортивного магазина нет… Значит, вы попозже с дедом съездите, я все равно в них ничего не понимаю.

Машинку упаковали в блестящую бумагу, а еще девушка продавец вручила Наденьке елочную игрушку.

— Подарок от магазина! — отрапортовала она и торжественно, прямо в руки девочки погрузила золоченого стеклянного медведя.

Покупки загрузили в багажник вместе с машинкой, только елочную игрушку девочка взяла с собой, чтобы не разбилась в дороге. Тимофей даже не проснулся, дед тоже. Машина со всеми пассажирами поехала домой. Наденька смотрела в окно и удивлялась, по краям дороги стоял лес, плотно укутанный снегом, кругом было белым-бело. Вот только что, буквально полчаса назад они были в городе, где чернел асфальт, и сугробы были откровенно грязными и невразумительными. Девочка думала о том, зачем взрослые поливают дороги от наледи, ну про безопасность, допустим, понятно. Все взрослые очень пекутся о безопасности, иногда даже излишне пекутся. Но вот зачем снег вывозить из города, ей было непонятно. Что он, мешает кому-то? Тем не менее, под окнами больницы каждый вечер проезжали оранжевые грузовики с мигалками, груженые снегом. Куда они его? Может быть Деду Морозу, может в Устюге не хватает снега? А он же там живет… Только зачем ему грязный снег… вот ведь в чем вопрос…

За этими размышлениями Наденька не заметила, как машина вкатилась в деревню. Здесь дорога была белоснежной, не в пример городской. Началась выгрузка из машины, Тимофей проснулся и сначала никого не узнал, заплакал. Бабушка Галя тут же начала вокруг него ритуальные пляски, дед шустро вынул вещи из багажника и отпустил водителя. А Наденька смотрела в темно синее небо, на котором были рассыпаны сотни звезд, и продолжала удивляться тому, какой разной может быть зима.

— Миша, дом-то выстудили, с медсестрой этой… Сейчас детей заморозим с тобой! Надо печь растапливать, — засуетилась бабушка. Дед, молча, скинул шубу, усадил детей на кровать и прямо домиком накрыл ею Надю и Тимофея. Получился вигвам с кучерявым овечьим мехом внутри. Мужчина, как был в свитере сбегал во двор, вернулся с целой охапкой дров и начал растапливать печь. Ребята пригрелись под шубой, Наденька смотрела, как огонь пускает на стены свет сквозь щели в заслонке, немного тянуло дымом, оттаявшие дрова ароматно пахли деревом… И шуба, пахла, чем-то неуловимо… родным.

Наденька и Тимофей так и уснули, а баба Галя расстроилась, что не покормила их щами из печи.

Следующее утро началось рано, сказывался, наверное, больничный режим. Первый раз девочка встала вместе с бабушкой, около шести утра она слышала, как та возится с чугунками и сковородками, как дедушка пытается тише греметь ведрами, в которых еда для коровы. Баба Галя немного на него из-за этого поругалась, мол"детей разбудишь".

Девочка выбралась из-под одеяла, проснулась она в пижаме, и Тимофей тоже был переодет, хотя этого она не помнила.

— Проснулась? — театральным шепотом спросила бабуля, услышав возню в комнате, — сейчас я валенки принесу, не вставай босиком. Они как раз из печурка, тепленькие.

Через секунду девочка уже была усажена за стол, а бабка наверстывала упущенное вчера — метала всю еду, которая была в доме внучке в тарелку.

— Каша вот, рисовая на молоке…

— Не хочу кашу.

— Да ты просто попробуй, вдруг я пересолила.

Каша была с запекшейся пенкой, бабушка прямо ложкой отодвинула ее от края керамического блюда и, стоило Наденьке зачерпнуть первую ложку, как она уже не могла остановиться, больше всего ей понравилась немного запекшаяся пенка.

— Бабуля, какая ты хитрая женщина оказалась. Вон как ловко уговорила меня на кашу, хоть я ее и не люблю, — улыбнулась девочка.

— Это ты просто мою не пробовала, — засмеялась Галя, — так, у меня там тесто на подходе. Сейчас дед скотину накормит, и за лыжами поедете, раз ты все равно проснулась.

Так и поступили. С дедом ходить по магазинам было одно удовольствие, он шел за лыжами и никуда не сворачивал. Только один раз заглянул в косметический магазин.

–Так, надо что-то Гале подобрать… А может, тебе помада нужна, вон смотри какая… Красная!

–Дедушка, она вырви глаз, — Наденька засмеялась. Продавец-консультант присоветовала бальзам для губ, аргументировав тем, что зимой он всем нужен. Дед немного засмущался, Наденьке взял, а вот от мужского отказался. Для супруги выбрали какую-то систему ухода за руками. Дальше была покупка лыж, ну тут быстро обернулись: продавец спросил про цвет и заставлял Наденьку поднимать руку, чтобы правильно выбрать размер. Уже к одиннадцати дня они вернулись домой. Аккурат к пирогам с капустой.

Наденька уселась у кухонного окна. Брат капризничал и отказывался есть суп. Еще бы, ведь на столе уже были пироги! Кто же захочет суп, когда вот они — протяни руку и возьми. Именно этим он и занимался, но блюдо с желанными пирогами поставили подальше и он никак не мог их достать, как ни старался.

— Баб, дай! — настойчиво басил Тимофей.

— Тимошенька, вот пока суп не съешь, пироги не дам, нельзя же сухомяткой питаться! Вредно, животик заболит.

Поняв, что от бабки ничего не дождешься, мальчик взял в оборот деда.

— Дюдя, дай!

— А знаешь, у бабы Гали есть волшебная деревянная ложка. Из нее все вкуснее, хочешь, покажу, — дед Миша хитро прищурился.

— Да, — мальчику стало интересно.

Дед сходил за ложкой, она действительно была деревянная, с хохломской росписью. На ней красовалась красная рябинка, и ручка была золотистой. Такая удивительная, и такая круглая, не то, что железные.

— Ну-ка попробуй, лучше ли щи-то бабкины стали? — дед торжественно вручил ложку.

Тимофей начал проверять, и вот ведь чудо, суп оказался настолько вкусным из волшебной ложки, что был съеден очень быстро. Теперь и пироги можно с чаем, если войдут.

Наденька смотрела в окно, солнце уже шло к горизонту, хотя был еще день, а летом в это же время оно стоит высоко над головой. На улице трещал мороз, от него то и обледенели стекла внутри дома, они были покрыты чудесными узорами, кажется, вот ель стоит присыпанная снегом, а вот завитушки похожие на метель, а вот огромная снежинка… Девочка приложила ладошку к стеклу, сделала себе проталину в узорах, чтобы выглянуть на улицу. Там, перед закатом, все было окрашено в розоватый цвет, над домами поднимался дым, прямо вверх, столбом. Люди топили печи. От того так уютно было сидеть в тепле за столом и пить горячий чай с бабушкиными пирогами. Тут пиликнул телефон. Девочка совсем про него забыла, да до него ли сейчас, интернет все равно ловит тут"из рук вон плохо", как говорила бабушка.

"Знаю, что сети нет. Завтра буду у бабушки. Нас из школы отпустили. Как приеду — наберу на домашний". — Вика прислала смс-сообщение.

— Вика едет! — сообщила девочка.

— Вот и славно, все вам повеселее будет. Снеговиков хоть полепите или дед вон вам горку зальет, — баба Галя тоже обрадовалась этой новости, — а может лыжи пригодятся.

За окном становилось все темнее и темнее, и вот розовый закат сменился на темно синие сумерки. Все переместились в большую комнату к телевизору, бабушка принялась за шитье, она решила, что Тимофею непременно нужен зимний комбинезон, потому что покупной"на рыбьем меху, никакого толку от него". Пару раз, поймав пробегающего внука, бабуля совершала примерку. У нее как раз был отрез толстенного синего драпа, вот и пригодился, и подкладку она сделала двойную, чтобы уж наверняка не замерз. Наденька увлекла Тимофея и учила вырезать снежинки, ему любое занятие быстро надоедало. Но тут подключился дедушка Миша и предложил сделать гирлянду из старых открыток. Он достал их с чердака целую пачку, бабуля пожертвовала на такое дело тонкую атласную ленту. В общем, работа кипела так, что внезапно и неожиданно наступил вечер. Взрослые ушли на двор, кормить скотину, а дети смотрели"Спокойной ночи малыши", украшать дом было решено завтра, а на сегодня дел достаточно.

Конец ознакомительного фрагмента.