Белорские хроники

Ольга Громыко, 2008

Широка земля Белорская, и во все времена есть в ней место подвигу! Или хотя бы веселой байке. Стоит ли доверять гороскопам? Так ли безобидны младенцы? Продается ли удача? На что ловят некромантов? Как избавиться от конкурента? Что сильнее: магия, вера или дубовый дрын? Где водятся кентавры? Чего боятся боевые маги? Всевидящи ли пифии? Хотите получить ответ на эти вопросы, а также встретиться со старыми друзьями и познакомиться с новыми? Тогда эта книга для вас!

Нелетописное

— А вот гляньте, господа хорошие, на сию пакость, тьмы отвратное порождение! — надрывался ярмарочный зазывала у входа в перекошенную палатку из грязной холстины, опасно вихляющейся на ветру.

Проходящий мимо маг брезгливо сморщил нос. Доносящаяся из палатки вонь наводила на мысль о платной уборной, причем для весьма неприхотливых (или очень страждущих) посетителей.

Тем не менее желающие «глянуть» все-таки находились. Сначала за услужливо отдернутый полог прошла и почти сразу же с оханьем выскочила толстая баба, беспрерывно осеняющая себя крестным знамением. Потом с медяками рассталась парочка сорванцов — эти задержались подольше, одного даже пришлось выволакивать за ухо, чтобы освободить место для следующего зеваки.

— А вот кому охота с самой что ни есть близи на монстра лютого полюбоваться, в буркала его злобные плюнуть?

«Нет, не сортир, — рассеянно подумал маг, высматривая нужную ему лавку. — Видно, какую-то нежить изловил и показывает — упыря или мроеда. За время войны их много расплодилось, работы для практиков невпроворот, даже адептов-старшекурсников приходится для зачисток привлекать. Ох, долго нам еще эту кашу расхлебывать… поздно спохватились».

— Заходите, люди добрые, не пожалеете! — орал зазывала. — Тварь страсть как лютая, гнусная и коварная, самого каждый раз аж оторопь берет!

Дальше маг уже не прислушивался, наконец-то заметив молочный ряд. Выбрав самую опрятную и располагающую бабку, он, не торгуясь, купил у нее ковшик свежего козьего молока («токо-токо сдоила, ишшо тепленькое!»), аккуратно перелил во флягу на поясе и прямиком направился к выходу, торопясь вернуться на постоялый двор, где час назад снял комнату на ночь.

Обратная дорога лежала мимо все той же вонючей палатки. Собственно говоря, «мимо» оно «мимо» и есть, но в этот самый момент зазывалу угораздило выпустить край полога из рук. Ветер немедленно задрал его выше крыши, позволив случайному взгляду мимоходом скользнуть внутрь.

Маг споткнулся от неожиданности. Резко развернулся, рывком отдернул только что возвращенный на место полог и, невзирая на возмущенное верещание зазывалы, шагнул внутрь, игнорируя протянутую за платой ладонь.

В низкой клетке из намертво склепанных железных прутьев — маг не заметил даже дверцы — сидел, скорчившись, вампир. Голый, грязный, покрытый синяками и ожогами, истощенный до такой степени, что его тело уже перестало регенерировать. Да что там — он даже крылья не мог свернуть, и они неряшливыми кожаными лоскутами висели вдоль спины. Поперек груди, точнее — выпирающих ребер, тянулся широкий багровый рубец. Одну, самую страшную рану вампир успел-таки затянуть, но не срастить до конца. Видимо, из-за нее людям и удалось захватить его в плен.

Война только-только закончилась, скрепленный печатями мирный договор торжественно зачитали на всех площадях, но разгоряченные, едва вошедшие во вкус люди продолжали требовать крови, недоумевая, почему им не дали раз и навсегда истребить распроклятых тварей.

И поэтому израненное существо заживо заклепали в клетку и оставили умирать без воды и еды, в собственных нечистотах, на потеху охочей до зрелищ толпы. Сколько он тут уже сидит? Две недели? Месяц? Вампиры очень живучи, а этот, хоть и не светловолосый, явно участвовал в боях. Страж?.. Похоже на то.

Когда маг носком сапога постучал по одному из прутьев, вампир даже не повернул головы.

— А вы его каленым железом ткните, — услужливо посоветовал зазывала, все еще надеясь на мзду. — Вона прут в горшке с угольями торчит!

Так вот откуда ожоги.

Маг со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, пристально уставился на клетку и резко развел руками.

Вампир настолько обессилел, что даже не шевельнулся, когда прутья одной из стенок с натужным скрипом отогнулись вверх. Глаза у него были открыты, но так безучастно смотрели в пустоту перед собой, что маг только покачал головой. Нагнувшись, он подцепил вампира под мышки и выволок из клетки. Зазывала вылетел из палатки, словно подхваченный ветром. Маг с трудом удержался, чтобы не швырнуть ему вслед с пяток молний, но ограничился смачным проклятием. Обтянутый кожей скелет оказался неестественно легким, чуть теплым и так закоченел в скрюченной позе, что магу стоило немалых усилий ровно уложить его на своем плаще и быстро, пока короткий ворс еще хранил тепло владельца, закутать. Нашаренная на шее жилка слабо, неровно пульсировала, и маг, вскинув длинный сверток на плечо, поспешил к выходу.

Там уже собралась небольшая толпа, возглавляемая заметно осмелевшим зазывалой.

— Вот он, колдун проклятый, который упыря на свободу выпустил и вместе с ним драпать собирается! — завопил он, с безопасного расстояния тыча в мага выдернутым из частокола дрыном.

Предпочтения остальных разделились между кольями и булыжниками, хотя маг с презрением заметил двух рыцарей с мечами и одного дайна (пока, впрочем, мнущегося c краешку и просто прислушивающегося). Прочие расы отводили глаза и торопились поскорее миновать место назревающей потасовки, чтобы самим не подвернуться под руки разгоряченной толпе.

Маг мог пустить в ход боевые заклинания, что почти наверняка закончилось бы не одним десятком трупов и долгим судебным разбирательством, а то и тюрьмой. Мог трусливо и, увы, безрезультатно заорать «Спасите, убивают!», ибо городская стража и так прекрасно видела, что происходит на ярмарочной площади, но вмешиваться не спешила. Мог, в конце концов, с досадой бросить свою ношу под ноги главному зачинщику и, воспользовавшись возникшей суматохой, открыть одиночный телепорт и перенестись прямо на постоялый двор, а уж оттуда поскорее дать деру из городка, ибо обманутая толпа наверняка кинулась бы его искать, по дороге разбухнув в несколько раз.

К счастью, в Совет Ковена Магов дураков не брали.

— Верно, — бесстрастно подтвердил маг, — я колдун. И властью, данной мне Ковеном и его величеством королем Васаром Седьмым, конфискую эту тварь для алхимических опытов. Разумеется, ее владельцу полагается денежная компенсация, а мною лично выражается горячая благодарность за содействие в поимке этого монстра.

Маг вытащил из кармана увесистый мешочек и протянул его зазывале. Любопытство и алчность перевесили. Зазывала, уже жалея, что втянул в свои коммерческие дела столько народу, отвел руку с колом, другой сграбастав кошель. Увы, как только мужик попытался ознакомиться с его содержимым, дно мешочка прорвалось и под ноги толпе хлынуло мелкое, но оттого не менее соблазнительное серебро. О вампире и колдуне тут же позабыли. Люди побросали свое немудреное оружие и попадали на колени, торопясь сгрести побольше уличной грязи вместе с поблескивающими в ней монетками. Горестные вопли зазывалы уже не вызывали в народе ни малейшего сочувствия; незадачливого мужика безжалостно оттерли на задний план, так что ему осталось только бегать вокруг образовавшейся куча-малы и рвать на себе волосы от досады.

Маг же спокойно развернулся и, провожаемый хмурым взглядом дайна, беспрепятственно дошел до ярмарочной коновязи, не спеша расплатился с конюхом, вскочил на смирную гнедую кобылу и был таков.

* * *

Первые (и, судя по всему, последние) признаки жизни вампир начал подавать только в лохани с горячей водой — шевельнулся, в беззвучном стоне раскрыл пересохший рот и попытался поймать текущие по лицу струйки. Маг отвязал от пояса флягу и, придерживая вампиру голову, помог сделать несколько захлебывающихся глотков, пока тот снова не потерял сознание.

Обрабатывать и перевязывать многочисленные раны не было смысла, так что маг просто вымыл умирающего и, закутав в одеяло, положил на кровать. Задумчиво поглядел на предсмертно заострившееся лицо, по цвету не отличающееся от серой застиранной холстины, и, вздохнув, полез в сумку за коротким обрядовым кинжалом.

* * *

Эту ночь, как и две предыдущие, маг спал урывками, все больше проникаясь глубочайшим уважением к Катиссе Лабской, заслуженному магистру второй степени по боевой магии, одновременно с практической деятельностью умудрившейся трижды побывать замужем и вырастить двоих детей. Теперь, по крайней мере, он не удивлялся, почему у нее такой мерзкий характер!

Когда на рассвете маг наконец-то сумел выкроить пару минут и для вампира, тот лежал уже на животе, повернув голову к стене. Дыхания не было слышно, но у мага отлегло от сердца: умирающие не устраиваются поудобнее и уж тем более не кидаются на склонившегося над постелью человека. Впрочем, второе доказательство вампирьей жизнеспособности мага отнюдь не порадовало. Сцепившись, мужчины покатились по полу. На счастье человека, его противник был еще слишком слаб, иначе с легкостью оторвал бы ему голову, не утруждаясь удушением. На счастье вампира, колдовать, когда тебя довольно-таки качественно душат, не слишком удобно.

Силы были примерно равные, но стальная хватка на горле внезапно ослабла, и маг, слепо отбрыкиваясь, отполз в сторону, лихорадочно пытаясь сосредоточиться на формуле нужного заклинания. Однако оно уже не понадобилось.

— С-сволочь… с-с-котина неблагодарная, — прохрипел человек, дрожащей рукой ощупывая горло. Тяжело дышащий, привалившийся к противоположной стене вампир исподлобья зыкнул на него, искривил губы в презрительной гримасе: «Скажи спасибо, что вообще отпустил!», но неожиданно, пусть и неохотно, выдавил:

— Извини.

Голое тело по-прежнему мало отличалось от скелета, но ожоги исчезли, а от шрама осталась узкая белесая полоса. Маг глянул на дрожащего, кутающегося в крылья вампира, и злость разом схлынула.

— Вставай, — со вздохом велел человек, сам не без труда поднимаясь на ноги. Горло болело, словно после неудачного самоубийства с обломившимся суком, в только-только зажившем запястье пульсировала тупая боль. — И возьми у меня в сумке запасные штаны. Насчет рубашки не уверен, но вроде бы клал. А я пока за завтраком схожу.

* * *

Когда маг вернулся с полным подносом, вампир, уже одетый, сидел на краю кровати, зябко обхватив плечи руками. Но при виде еды мигом оживился, накинувшись на нее с волчьей прожорливостью. Маг даже постыдился намекать, что одну из тарелок он принес для себя. Только осторожно поинтересовался:

— Тебе плохо не станет?

Вампир, не прекращая жевать, отрицательно помотал головой. И лишь когда последняя корочка хлеба исчезла в заметно оттопырившем рубаху животе, а пальцы были тщательно облизаны, маг удостоился пристального, испытующего взгляда.

— Что тебе надо от меня, человек?

— Ничего, — слегка покривил душой маг. Тогда, на рынке — и в самом деле ничего, но неожиданный поворот судьбы так чудесно вписывался в его намерения, что грех было им не воспользоваться. Вампир скептически приподнял правую бровь:

— Тогда чем обязан такой… хм… заботе?

— Случайно мимо проходил.

Вампир горько усмехнулся:

— Что ж, спасибо, что не прошел. И куда, если не секрет, направлялся?

— В Догеву, — не стал юлить маг.

— Зачем? — мгновенно насторожился вампир.

И тут из стоящей на стуле корзины донесся сонный всхлип, а за ним — писклявый младенческий плач.

— Что, опять?! — обреченно простонал маг, однако без промедления кинулся на выручку-проверку. — Ну точно! Где ж я на тебя столько тряпок напасусь, а?

Вампир заинтересованно (не каждый день увидишь боевого мага, сосредоточенно принюхивающегося к младенческим пеленкам!) подошел поближе.

— Твой?

— Ваш. — Маг вытащил из сумки чистую тряпку и бережно, хоть и неуклюже перепеленал ребенка, особенное внимание уделив куцым серым крылышкам, так и норовившим завернуться под неправильным углом.

— Но он же… — Вампир, охнув, не то опустился, не то осел на колени перед корзиной.

— Вот именно.

Если традиционно голубые глаза младенца уже начинали потихоньку сереть, то волосы, похоже, окончательно определились с цветом. Золотисто-льняной.

— Повелитель… — благоговейно прошептал и тут же вызверился на мага вампир: — Где ты его взял?!

— Спас во время резни в приграничье. Пару месяцев мы с коллегами скрывали его в Школе Чародеев, а сейчас, когда наконец-то заключен мир, решили вернуть в долину.

— Что ж ты сразу туда не телепортировался? — недоверчиво поинтересовался вампир.

— С таким маленьким ребенком, да еще нелюд… — маг запнулся, — …иной расы? Я не был уверен, что он благополучно ее перенесет, и не решился рисковать.

— В таком случае почему Ковен не выделил тебе отряд сопровождения? — продолжал недоумевать вампир. — Они же знают, какую ценность для нас представляет этот ребенок!

— А я его украл, — просто сказал маг. — Мои коллеги все тянули и тянули с его возвращением, мол, подождем хотя бы годик, пока все уляжется, сгладится… Но после трех покушений я подумал, что в родной долине ему будет спокойнее. По крайней мере, человеческих фанатиков и магов-ренегатов туда не пускают.

— Ты хочешь сказать, что старминские маги собирались шантажировать Догеву последней надеждой нашей долины?! — аж задохнулся от возмущения вампир.

Маг философски пожал плечами:

— Вслух они в этом не признавались, так что не думаю, что Ковен очень рассердится на мое маленькое самоуправство.

— Вслух — вряд ли, — съязвил вампир. — Знаешь, я, пожалуй, не стану злоупотреблять твоей добротой и сам отвезу ребенка в Догеву. Если же ты желаешь получить какое-нибудь вознаграждение, то изложи свои требования на бумаге, а я передам их Совету долины. И, если они в пределах разумного, то мы по мере сил постараемся их удовлетворить. Я лично за этим прослежу.

— Мне ничего не нужно, — отмахнулся слегка обиженный, но не подавший виду маг. — Но до Догевы два дня пути, причем по дороге тебе идти нельзя: люди слишком озлоблены поражением^[1]. Поэтому любого показавшегося подозрительным мужчину могут остановить и потребовать показать зубы, а если начнешь отпираться — без колебаний забьют камнями. По лесам же шастают мародеры, которые ради парочки монет не погнушаются напасть даже на человеческую женщину, не говоря уж о вампире.

— Я могу сменить ипостась и пойти лесом.

— А ребенок? В зубах понесешь? К тому же ему хотя бы три, а лучше шесть раз в сутки требуется свежее молоко — где ты собираешься его брать?

Аргументы показались вампиру вполне убедительными. Немного поразмыслив, он решительно тряхнул головой:

— Значит, я поеду в Догеву вместе с тобой. Мне все равно необходимо как можно скорее туда вернуться, заодно и прослежу, чтобы ты доставил ребенка куда следует.

— Не доверяешь?

— Не доверяю, — без тени смущения подтвердил вампир.

— Ну и отлично, — неожиданно усмехнулся маг. — Я, если честно, и сам хотел тебя об этом попросить. Догевских лесов я не знаю, да и не хотелось бы начинать беседу со Стражем с его предупредительной стрелы в спину. Кстати, меня зовут Ксандр.

— Ороен.

Мужчины обменялись рукопожатиями над корзинкой. Ребенок снова запищал — на этот раз от голода. Пока вампир, затаив дыхание от торжественности момента, возился с рожком, Ксандр снова спустился вниз и договорился с хозяином постоялого двора насчет найма второй лошади, заодно расплатившись за комнату и прикупив немного еды на дорогу. Нашлись у него и потрепанные, но вполне еще ноские сапоги, которые магу удалось выторговать всего за пару серебрушек — «про запас, а то мои что-то протекать стали».

Довольный Ксандр вернулся в комнату, но вручать попутчику «запасные» сапоги не торопился.

— В таком виде ты из города не выберешься. Вчера мне удалось провести толпу, но, если сегодня тебя или меня кто-нибудь узнает, нам обоим не поздоровится. Конечно, я могу изменить твою внешность, но любой мой спутник все равно вызовет подозрения и подвергнется тщательной проверке. Даже в храм для освидетельствования могут затащить, а с дайнами мы испокон веков на ножах, они только рады будут случаю подгадить конкуренту.

— И что ты предлагаешь?

Маг коротко, но доходчиво объяснил.

— Ладно. — Вампир без возражений скинул одежду, опустился на корточки и развернул крылья.

* * *

Все оказалось еще хуже, чем он думал. Толпа во главе с давешним зазывалой, не на шутку обозленным на пройдоху-колдуна, уже ждала его перед воротами. Хорошо хоть заявилась она туда буквально за минуту до того, как маг, уже полностью собранный, сам вышел из дома, так что обошлось без погрома. В правой руке человек нес плетеный короб с попискивающим младенцем; слева, на крепком кожаном поводке, трусила рыжая волийская овчарка с хитрой лисьей мордой и лохматым хвостом.

Похоже, столь идиллической картинки толпа не ожидала, ибо озадаченно притихла, не мешая магу спокойно седлать обеих кобыл, пока собака терпеливо сидела над корзиной.

— А где упырь? — неуверенно вякнул зазывала, когда маг уже вывел лошадей за ворота и, нахально вручив поводья одному из мужиков (тот, опешив, покорно передал свою рогатину соседу на сохранение и взял в руки по узде), вернулся за корзинкой и собакой.

Маг даже не счел нужным снизойти до ответа. Только смерил наглеца презрительным взглядом: мол, сам не видишь, что здесь его нет?

На «упыря» или незнакомца толпа набросилась бы без колебаний, но связываться с боевым магом не хотелось никому. Народ стал переглядываться и шушукаться, так что ограбленному ярмарочнику снова пришлось взять инициативу в свои руки. Он неожиданно размахнулся и хлестнул палкой воздух в пяди над собачьей головой. Овчарка испуганно присела, но тут же оскалила зубы и с лаем рванулась на обидчика, маг еле успел накрутить поводок на руку и упереться ногами.

— Вы что, уважаемый, ума лишились? — холодно поинтересовался Ксандр, наконец справившись с овчаркой и заставив ее сесть возле своей ноги. — А теперь еще и жизнь надоела?

— А кто вас, колдунов, знает, — боязливо, но упрямо буркнул мужик. — С вас станется простому человеку голову задурить, мороком чудище свое укрыть — может, тута оно, рядышком, а мы и не видим! Вот для верности палкой и прошелся.

— Убедились? — совсем уж ледяным тоном уточнил маг. Собака не двигалась с места, но выразительно щерилась и рычала. Мужик подозрительно сощурился, чуя подвох, но не понимая, где он запрятан.

— А вторая кобыла тебе на кой?

— Сменная, — отрезал Ксандр, приматывая поводок и поводья запасной лошади к луке своего седла. Влезть в седло с корзиной в руках оказалось непростой задачей, но маг справился. — Еще вопросы будут?

— Зубы покажи, — вяло потребовал кто-то из толпы.

Маг показал кое-что другое, при этом так недобро ухмыльнувшись, что все претензии увяли на корню. Народ неохотно расступился, давая дорогу. Мужик с возвращенной рогатиной ошеломленно поймал брошенную магом монету.

* * *

Выехав за городские ворота, Ксандр небрежным мановением руки снял морок. Теперь рядом с его конем безо всякого поводка шустро перебирал лапами тощий угрюмый волк.

— Вот уж не знал, что волки умеют лаять, — добродушно заметил маг, сворачивая с дороги в заросли орешника.

— Так — не умеют, — буркнул Ороен пару минут спустя, вытаскивая из сумок «сменной» лошади свою одежду. — Но люди же не собаки, чтобы отличить настоящий лай от поддельного.

«И на наше счастье, мало кто знает, что вампиры превращаются в волков не только после смерти, но и по собственному желанию», — подумал маг. Клыками, несмотря на их дурную славу, много не навоюешь, поэтому в бой защитники долин шли исключительно в крылатой ипостаси.

После короткого обсуждения предпочтение отдали проселочным дорогам, где и коня можно вскачь пустить, и такого подозрения у встречных путников не вызовешь — в сторону Догевы почти никто не ехал. В основном по главному тракту возвращались в Белорию остатки войсковых обозов, настроенные еще мрачнее и недружелюбнее давешней толпы.

Ехали молча, изредка перебрасываясь короткими деловыми репликами: подай флягу, остановимся на минутку, куда лучше повернуть на развилке?

Не расспрашивать же, в самом деле, кто какое участие принимал в боях за Догеву, преувеличенно бодро интересоваться планами на будущее или спорить, чьи женщины красивее, потому что врывающиеся в мирные селения воины не смотрели ни на внешность, ни на возраст…

Впрочем, ребенок не давал мужчинам скучать, громогласно требуя внимания чуть ли не каждые полчаса и кочуя с седла в седло, так что о напряженном молчании и речи не шло.

На ночевку остановились возле светлой березовой рощицы. Караулить решили по очереди: вампир — до часа после полуночи, маг — до рассвета, по здравому размышлению отказавшись от использования защитного контура. Ксандр не сомневался, что его тайно, но ищут, и не хотел привлекать внимание коллег резким всплеском магии.

Ребенок, похоже, спать не собирался вообще. В корзинке он вопил так, что в роще не утихало эхо, на руках у Ороена — чуть потише и с минутными паузами. Укараулить что-нибудь в такой обстановке было невозможно, но через пару часов «отдыха» мужчинам стало совершенно безразлично, нападет на них кто-нибудь или нет. В любом случае, об обычных предосторожностях вроде сохранения тишины и бездымного пламени беспокоиться уже не стоило. Ксандр думал, что надо бы наконец распределить среди подчиненных ему магов наградные листы и вручить Катиссе орден за мужество (не уточняя, какое именно). Вампир, не меняя тихой воркующей интонации, под видом колыбельной высказывал младенцу честное мнение о его недостойном Повелителя поведении…

Забывшись наконец тяжелым неровным сном, маг проснулся в гробовой тишине и, с неимоверным трудом разлепив глаза, увидел молча сидящего рядом вампира. Взгляд у Ороена был какой-то нехороший, оценивающий.

— В чем дело?

— Да вот думаю, — медленно проговорил вампир, — может, загрызть тебя, прикопать и дальше одному ехать? До Догевы меньше полусотни верст осталось, как-нибудь справлюсь.

— Вот когда определишься, тогда и разбудишь, — пробормотал Ксандр, пытаясь перевернуться на другой бок, но Ороен со смешком удержал его за плечо.

— Нет уж, вставай, раз проснулся! Твой черед дежурить, я вообще-то будить тебя шел.

Маг со вздохом отбросил одеяло и сел, чувствуя себя на редкость глупо. Впрочем, умей он читать чужие эмоции как открытую книгу, тоже не упустил бы повода подшутить над перетрухнувшим спутником.

Стоило Ксандру уступить вампиру нагретую постель, размять ноги небольшим обходом и подбросить дров в костер, как ребенок решил, что хорошего помаленьку, и снова разразился громким плачем.

— И откуда в тебе столько звука берется? — обреченно поинтересовался маг, беря его на руки. Младенец на мгновение замолчал, недоверчиво разглядывая человека, а потом наглядно продемонстрировал, что это отнюдь не предел его возможностей.

— Зачем ты его дразнишь? — не выдержал Ороен, безуспешно пытавшийся использовать лежак по назначению.

— Я?! — возмутился Ксандр, делая робкую попытку укачать безостановочно орущий сверток, но добился лишь прерывистости воплей, действовавшей на нервы еще больше. — Сам бы попробовал его успокоить!

— Я пробовал, три часа подряд! — Вампир, не желая повторять сей подвиг, малодушно укрылся одеялом с головой.

Результат получился довольно неожиданный: вопли без помех проникали сквозь плотную ткань, зато разобрать, что бубнит изнутри вампир, магу теперь не удавалось. Тем более он, кажется, уже оглох на правое ухо, имевшее неосторожность находиться на пядь ближе к источнику звука. Ксандр с тоской глянул на лежак, на котором рассчитывал вполглаза подремать до рассвета и, не удержавшись, язвительно напомнил:

— Между прочим, это надежда твоей долины, вот ты ее и успокаивай!

— Но сейчас твоя очередь дежурить! — не остался в долгу Ороен.

Ксандр вздохнул, безнадежно потряс сверток и уже серьезно заметил:

— Если он не прекратит вопить, через полчаса сюда сбежится вся окрестная нежить. Младенческий плач для нее как магнит, ни одна тварь не откажется им полакомиться.

Вампиру волей-неволей пришлось покинуть свое эфемерное убежище и присоединиться к коллеге по несчастью. Ребенок охотно поддал реву, дабы ни одна из нянек не чувствовала себя обделенной.

— В мою смену он так не орал, — озабоченно заметил Ороен. — Может, тряпку надо сменить?

— Я проверял, все в порядке, — раздраженно отмахнулся Ксандр. — И есть он не хочет. Я уж от отчаяния даже заклинанием его усыпить пытался…

— На Повелителей магия не действует.

— Да неужели? — съязвил маг. — Ни за что бы не догадался!

— А на меня-то зачем злиться? — обиделся вампир.

— Ну не на него же, — резонно заметил Ксандр. — Какие еще проблемы могут быть у ваших младенцев?

— Как и у ваших, — пожал плечами вампир. — Чего-то испугался, животик заболел…

— Животик? У вас же до двухсот лет вообще болезней не бывает!

— Так это и не болезнь. Обычные детские колики — может, молоко слишком жирное или кислое попалось или перекормили.

— И что же нам теперь делать? — беспомощно поинтересовался маг, с трудом вклинившись между двумя воплями.

— Ничего. Тут травница нужна, — вздохнул вампир. — Раньше-то ты с ним как управлялся?

— Первый месяц его вообще не слышно было, — с тоской припомнил Ксандр. — А потом мои помощники им занимались, я только изредка забегал. А у тебя дети есть?

Ороен отрицательно покачал головой. Та любимая и единственная, от кого бы он их завел, вышла замуж за другого, и он давно уже с этим смирился… Впрочем, сейчас это не казалось ему такой уж огромной потерей.

— Тебя, полагаю, можно не спрашивать?

— Могу ответить. И не будет!

Мужчины тоскливо переглянулись и с внезапно нахлынувшей симпатией подумали, что, пожалуй, вампиров и людей разделяет не такая уж широкая пропасть, если мостиком через нее может стать обычная детская корзинка…

* * *

Еле дотерпев до рассвета, еще не друзья, но уже и не враги снова забрались в седла. Стоило лошадям тронуться с места, как рев сменился плачем, потом редкими всхлипами и, наконец, — вожделенной тишиной, нарушить которую маг и вампир не смели даже шепотом, перейдя на общение выразительными знаками.

Через пару часов взошло солнце. Стало жарко, над выжженным, только-только начавшим обрастать молодой травкой полем зажурчали трели жаворонков. Кобыла Ксандра наступила на обрывок кольчуги, запуталась и испуганно прянула в сторону, волоча за копытом звенящее кружево. Маг поспешно натянул поводья и, спрыгнув, отцепил от разболтавшейся подковы застрявшее под ней колечко. Прочитал короткое заклинание, чтобы она окончательно не отвалилась посреди дороги кому-то на счастье, боязливо прислушался, но все по-прежнему было тихо.

И десять минут спустя, и час, и два…

Ороен не выдержал первым:

— Слушай, а вдруг он уже есть хочет? Но ночью так накричался, что сейчас даже пискнуть не в силах?

Маг повернул к нему осунувшееся лицо с красными от недосыпа глазами. Никакая нежить ночью так и не появилась — видимо, побоялась, что вконец озверевшие мужчины припрягут ее к неблагодарному делу по укачиванию несостоявшегося обеда. Но лучше бы Ксандру пришлось иметь дело с десятком упырей, чем с одним раскапризничавшимся младенцем.

— Если он чего-нибудь захочет, — выразительно сказал маг, — мы сразу об этом узнаем!

Вампир не посмел настаивать. Он и сам только-только задремал в седле, так что следующие полчаса прошли в тишине — увы, уже не казавшейся мужчинам такой блаженной. Ксандр с трудом удерживался от искушения распотрошить обвязанную тряпкой корзину и убедиться, что маленький паршивец сладко спит, а не отдает концы или — о ужас! — по какой-то жуткой ошибке забыт на привале.

Наконец маг сдался и, притормозив, осторожно заглянул в корзину.

Больше таких экспериментов не делали. В отличие от мужчин, ребенок успел прекрасно отдохнуть и отоспаться, за последующие четыре часа с лихвой выполнив и перевыполнив дневную норму по реву.

— И почему ты меня ночью не загрыз?

— Какое счастье, что я этого не сделал! — Корзинку в данный момент вез маг, что отнюдь не радовало его кобылу (до этого вампир около часа ждал Ксандра неподалеку от деревушки, куда тот отправился за молоком и имел неосторожность вернуться, так что отвертеться от почетной ноши ему не удалось).

Ко времени ночного привала до Догевы оставалось всего несколько верст, но лесом, соваться в который по темноте с лошадьми путники не рискнули. Тем более даже вампир не мог дать гарантии, что его соплеменники встретят незваных ночных гостей с распростертыми руками. С распростертыми зубами — куда вероятнее, так что утро больше подходило для первого… ну, не дружеского, но хотя бы нейтрального контакта.

На этот раз первое дежурство выпало магу. Ороен с полчасика поворочался, поморщился, но все-таки уснул. Ребенок, для разнообразия — тоже, и Ксандр, на всякий случай не спуская его с рук, начал малодушно клевать носом.

За что пару часов спустя и поплатился. Роковая ошибка выглядела как дюжинный отряд бывших легионеров, он же банда нынешних мародеров со взведенными арбалетами. Когда Ксандр поднял голову, а Страж, даже сквозь глубокий вампирий сон почувствовав присутствие чужаков, беспокойно шевельнулся и открыл глаза, разбойники уже обступили их стоянку и, поняв, что серьезного отпора здесь не предвидится, окончательно осмелели.

— Ага. — Главарь вразвалочку подошел к костру, по-хозяйски заглянул в котелок. — Сидят, голубчики. Огоньком греются. И кулеша, гляди-ка, нам уже наварили… Да ты сиди, мужик, сиди, не беспокойся, мы сами себя обслужим!

Мародеры вразнобой, но одинаково мерзко захохотали.

— А это у нас чего? Никак, упырь? — Разбойник кончиком меча заставил злобно ощерившегося Ороена приподнять голову. — Надо же, как нам сегодня свезло! И за клыки можно у знахаря горсть монет выручить, и на доху мне как раз одной шкуры не хватает.

— Война закончилась, — холодно сказал маг, прижимая к себе снова начавшего попискивать ребенка. — И в случае чего вас будут судить по законам мирного времени как разбойников и убийц.

— Что ты сказал? — Главарь глумливо приставил ладонь к уху. — Что там у этого хмыря кончилось, э?.. Ничего не расслышал! Зато вот чего скажу: лес вокруг глухой, королевские глашатаи вечно с вестями запаздывают, а наше дело маленькое — приказали нежить изничтожать, мы и рады стараться. Верно, ребята?

Банда отозвалась согласным гулом и придвинулась еще ближе. Двое, ничуть не стесняясь владельца, беззастенчиво рылись в седельных сумках, отшвыривая бесполезные, с их точки зрения, вещи.

— Почему бы вам просто не забрать деньги и лошадей и не убраться отсюда? — предложил Ксандр. Унижаться перед подобным отребьем было невыносимо противно, но нацеленные со всех сторон арбалеты и занятые ребенком руки сводили на нет все его магические способности. — Мы лю… путники мирные и шума поднимать не будем.

— Э нет, мил человек, — осуждающе покачал головой главарь. — Ты, мнится мне, обмануть бедных лесных мужичков хочешь. Думаешь, не вижу, что ты колдун? И только, покуда мы тебя на прицеле держим, не рыпаешься? А когда мы сдуру денежки возьмем и, откланявшись, спиной к тебе повернемся, тут-то ты нам в нее молнию какую и влепишь. Нет уж, придется тебя, болезного, вместе с упырем кончать…

Ксандр ни на секунду не усомнился в серьезности их угроз. Свидетели мародерам и в самом деле ни к чему — они же собираются через недельку-другую, когда кончатся хлебные деньки послевоенной суматохи, вернуться домой героями. Не признаваться ведь женам и детям, что привезенное золото взято не с бою в захваченном вражеском обозе, а снято с трупов мирных жителей, зачастую — своих же, людей…

Лицо мага исказилось от ужаса, он попытался что-то пролепетать, но вместо этого побледнел, закатил глаза и повалился на спину, выпустив ребенка из рук — да так неудачно, что тот шлепнулся с лежака на землю. Будь на месте Ороена любящая мамочка младенца, она бы либо сама упала в обморок, либо, невзирая на арбалеты, кинулась проверять, все ли в порядке с ее драгоценным чадом, а разбойники без колебаний истыкали бы болтами всех троих. Но, на что Ксандр и рассчитывал, по другую сторону костра сидел хоть и верноподданный, однако разъяренный, невыспавшийся и оттого еще более злой вампир, который без колебаний набросился на ближайшего разбойника, по чистой случайности оказавшегося главарем. Тот успел спустить тетиву, но Ороена это не остановило. Вампир сгреб человека за шиворот и рывком развернул спиной к дружкам, тоже поспешившим разрядить арбалеты. Главарь не успел даже крикнуть, только выгнулся дугой и захрипел, когда его тело пробили сразу четыре болта.

Никому и в голову не пришло для верности пальнуть в потерявшего сознание мага — а совершенно напрасно. Боясь задеть вампира, Ксандр ограничился простым силовым пассом, подкосившим колени и выбившим из рук оружие, и приготовился было орудовать мечом, но оставшиеся без главаря разбойники не приняли боя, бросившись врассыпную.

— Мразь! — сплюнул маг, убирая меч в ножны и наклоняясь за ребенком. Судя по интонации — если это слово вообще применимо к непрерывной вибрирующей трели, — и выражению сморщенного от рева личика, вампиреныш не столько испугался, сколько возмутился, приготовившись долго и жестоко мстить за такое бесцеремонное обращение.

Ороен, помедлив, разжал руки, и мертвое тело мешком осело к его ногам. Поморщившись, вампир нашарил засевший в боку болт, выдернул и швырнул в костер.

— Вот ты его теперь и успокаивай, — только и сказал он проштрафившемуся караульному, возвращаясь на лежак, и с головой укрылся одеялом.

А Ксандр всерьез задумался: не потерять ли ему сознание по-настоящему?

* * *

Лес горел совсем недавно — сверху еще осыпались черные хлопья бывшей листвы, горький сизоватый воздух першил в горле. Уцелели только самые высокие и зеленые деревья, занявшийся до самых макушек сухостой валялся на земле в виде дотлевающих колод, а от подроста остались лишь обугленные прутики стволов.

Ороен бросил на мага быстрый, вроде бы ничего не выражающий взгляд, но Ксандр пристыженно прикусил губу и потупился, хотя причиной пожара стали вовсе не пульсары или прочие огненные магические штучки. В лесу их не использовали, да и маги уже месяц как отказались от участия в войне. Люди превосходно обошлись катапультами с облитыми смолой и подожженными ядрами.

«Да, я маг. Я первым выступил на Совете с гневной и пламенной речью, убедив междурасовый Ковен Магов, до сих пор старавшийся держаться в стороне от политики, прекратить войну, приняв ради этого сторону вампиров.

Но я еще и человек. И все равно виноват — в том, что не сделал этого раньше… что вообще позволил войне начаться…»

— Orroen?! T-ta irra, kasshen!

— Trenn, in’sa! — охотно откликнулся Ороен, приветственно махнув рукой невидимому Стражу. — Thail’letta, na rren, weris Lan Kielanna!

— Klea, dsai w’est!

Из кустов так никто и не вышел, но вампир заметно оживился:

— Он сообщит Совету о нашем прибытии и позаботится, чтобы мы беспрепятственно добрались до города.

— Прекрасно, — с облегчением вздохнул маг, наконец-то позволив себе расслабить плечи. Хотя и до этого отлично понимал, что стреле совершенно все равно, в какую спину втыкаться — прямую или ссутуленную.

Пепелища домов и выжженные просеки встретились на их пути еще не раз. Но были и аккуратно расчищенные полянки, заново вспаханные поля и свежие, только что сложенные срубы с костяками-стропилами будущих крыш. Долина понемногу восстанавливалась — а теперь, с возвращением Повелителя, у нее и в самом деле появилась надежда на возрождение.

Сердцевину города война почти не затронула. У эффектного фонтана посреди площади стояла стройная — пожалуй, даже худощавая — женщина в черном облегающем костюме, выжидательно сложившая руки на груди и безо всякого энтузиазма наблюдающая за приближением мага. Легкий ветерок ворошил коротко, неровно остриженные волосы — то ли опаленные, то ли наспех обкорнанные ножом, чтобы не мешали в бою.

Ксандр заглянул ей в глаза и содрогнулся. Черные, пронзительные, глубоко запавшие от усталости и такой же застарелой ненависти… и совершенно мертвые. Маг подумал, что, если бы Догеве пришлось-таки принять последний, безнадежный бой, эта женщина бросилась бы на врага даже с голыми руками — беспощадно мстить за тех, кого она потеряла.

Охраны возле нее не было, но все проходящие в тот момент по площади женщины (ни одного мужчины Ксандр не заметил — видимо, те занимались восстановлением долины, да и немного их осталось) на всякий случай задерживались и настороженно присматривались к человеку, готовые, чуть что, броситься травнице на выручку.

Ребенок выбрал просто идеальный момент, чтобы сообщить миру о своем очередном недовольстве оным.

Это стало последней каплей. Вернее, пронзительным, насквозь пробуравившим голову воплем. Измученный, еле стоящий на ногах маг, несколько дней готовивший дипломатическую речь, неожиданно понял, что ему глубоко плевать, что подумает о нем Верховная Догевская Травница, неофициально возглавляющая Совет долины. Да пусть хоть загрызет на месте, лишь бы наконец-то полежать в тишине и покое!

И, без положенных церемоний шагнув вперед, молча протянул женщине свою ношу.

Травница брезгливо и удивленно присмотрелась к попискивающему свертку… и вдруг, вытаращив глаза, со звериным рычанием метнулась к магу и выхватила у него ребенка. Ксандр пошатнулся от неожиданности, Ороен едва успел придержать его за локоть, а вампирша, распотрошив пеленки и торопливо удостоверившись, что ей не померещилось, подняла испуганно вякнувшего младенца вверх и срывающимся голосом выкрикнула несколько слов на алладаре. Изумленные возгласы очень быстро сменились криками ликования, женщины плотным кольцом обступили травницу, наперебой тараторя и пытаясь коснуться пальцами хоть краешка пеленки.

О мужчинах забыли. Напрочь. Умиленно ахающая и сюсюкающая процессия (из середины которой доносились протестующие вопли младенца, запоздало сообразившего, во что он вляпался) пересекла поляну и скрылась в Доме Совещаний, оставив героев в гордом одиночестве.

— Может, по пиву? — неожиданно предложил Ороен, кивая на расположенное неподалеку заведеньице.

Ксандр, словно еще не веря в избавление от предмета их общих мук, посмотрел на свои пустые руки, потом воздел глаза к небу и истово возблагодарил всех богов оптом, хотя до сих пор сомневался в существовании даже одного.

— Да, за такое определенно стоит выпить!

И вампир с человеком, опираясь друг на друга, из последних сил поковыляли к пивной.

Но это уже совсем другая история…

Примечания

1

Вообще-то люди победили. Но в последний момент на сторону вампиров встали прочие нелюдские расы, а также Ковен Магов, вынудившие королевские войска капитулировать. — Здесь и далее примеч. авт.