Агния и Северный город

Ольга Грачева

Фэнтезийная история, полная приключений, юмора, неожиданных поворотов сюжета – все это ждет читателя под обложкой свежего и современного произведения.

4 глава. Сказка — ложь?

— Видишь, там за окном все празднуют Новый год? А что такое этот самый год? Можешь ты его потрогать, понюхать, разглядеть? Что ушло и что пришло?

— Ну, не знаю, к чему вы клоните. С праздниками понятно — это условность. Чтобы считать было удобнее. Думаю, больше ничего за ними и нет. Но картина-то была вещественная, и даже прям тяжелая. — я потерла ушибленный лоб.

— То есть Новый год не материален, так?

— Ну, так. И что с того?

— Не торопись, ответь еще: слова, я говорю, ты слышишь. Но где они? Их можно увидеть, потрогать, попробовать на вкус?

— Не томите, вы ведете к тому, что есть материя и нематерия. Так? И при чем тут наш конкретный случай?

— Все верно. Это изображение показало и проявило себя в материи, когда было нужно, но сама она, как, кстати, и язык, и искусство в целом, а так же мораль, свобода, вера, любовь — не материальна. Слово можно облечь в букву, написанную в книге. Но оно останется словом. Образ того, кто был тебе явлен НЕ материален. Он свободен от наших мер пространства и времени. В одной умной книге сказано: «ни стенами, ни дверями, ни запорами, ни печатями… и пребывают в местах, постигаемых только умом».

— На сказку похоже. Маловероятно. Думаю, у вас нервное истощение. Вот и все. А картину умыкнули ушлые работнички.

— А что не так со сказками? Ты в них не веришь?

— В детстве, наверно, верила, но не сейчас же. Я учусь в медицинском колледже. Мы режем то, что было живым и стало мертвым. Я знаю, как устроен человек изнутри. Могу рационально объяснить вам все, что захотите. А сказки — это для малышей. Не серьезно.

— Объясни мне любовь.

— Проще пареной репы: инстинкт размножения, гармоны — вот и вся любовь.

— А как же любовь брата к сестре, друга к другу? Любовь к животным? Любовь к искусству? Любовь к жизни?

— У всего есть объяснение. Не морочьте мне голову. Вы из секты какой-то, да?

— Нет, Ага-Яга. Я из сказки, в которую ты почему-то не веришь, хотя сама уже несколько дней являешься ее участницей. Мир не плоский и он вовсе не так прост, как несчастная лабораторная лягушка. Есть и другая его грань, не учитывая которую, можно здорово ошибиться. Например, вовремя не сделать пересадку.

Пока я собиралась что-то возразить, форточка с шумом распахнулась и разбилась о стенку, на пол вместе со стеклами приземлилась маленькая белая горлица, к ее лапке была привязана красная лента. Дед Мороз охнул, поднял птицу, отцепил ленточку, из нее извлек крошечную записку.

— Мне надо торопиться, спасибо тебе за приют. Мы еще обязательно встретимся, не забывай того, кто был на картине, и этот наш разговор! Мало знать, надо верить! Надо верить! — он схватил свою сумку и выбежал за дверь, птичка почистила перья и тоже покинула мои апартаменты. Я подбежала к окну, чтобы глянуть, куда же припустил мой чудноватый знакомец. У главного входа его ждала тройка лошадей, запряженная в сани. Когда Николай Иванович подбежал к своему замысловатому транспорту, ему навстречу встала девушка и подала посох. Сквозь разбитую форточку я отчетливо слышала звон бубенчиков, тройка рванула с места, и Дед Мороз эффектно скрылся за поворотом. «Может, это у меня проблемы и мне к доктору пора?» Я встряхнула головой, упала на кровать и какое-то время пробыла в забытьи. Давно рассвело, в окно дуло. Пробуждение оказалось неуютным.

— Алло, ресепшен? У меня в номере форточку ветром разбило. Замените? Спасибо. Я пока пройдусь.

Странные события, неоднозначные разговоры, — надо было срочно поговорить с кем-то вменяемым. Я набрала номер Абишага Абрамыча. Он, как ни странно, не спал:

— Здравствуйте, и вас. Спасибо. Того же. Шишка? Ну поменьше вроде. Сейчас фотку скину. Мазь? Да, мажу, мажу. Помогает, конечно. Куда посоветуете сходить? Да, пишу адрес. Хорошо. На связи! — завершив разговор, я взглянула на себя в огромное зеркало на стене и вопросила: «Ну и зачем ты ему про мазь наврала?» Отражение пожало плечами. Аби посоветовал сходить в театр, здание которого располагалось неподалеку. Подходящее, на мой взгляд, платье лежало в самой глубине рюкзака «на всякий случай». Откопав его, я поскорее переоделась, распустила волосы и направилась за глотком высокого искусства. Селфи мое, кстати, менеджера не порадовало. Он сухо ответил: «Лечитесь».

— И не подумаю, само пройдет! — решила я. Куртка-дутыш, шапка-ушанка и угги отлично дополнили мой изысканный наряд. Меня терзали сомнения, а работает ли утром 1 января театр? В афише было указано, что есть сеанс на 11 часов, давали фольклорную постановку. Побродив немного по центру городка в ожидании указанного времени, я здорово проголодалась и заглянула в кафе.

За тяжелой дверью, скрывался не менее тяжелый, знакомый каждому русскому человеку запах вчерашнего праздника.

У барной стойки стояла крайне помятая дама. Мое появление ее не порадовало. Со страдальческим вздохом она подкатилась ближе и шмякнула об стол меню.

— Выбрали? — со своего наблюдательного пункта из-за стойки прохрипела хозяюшка.

— Мне куриные ножки, пожалуйста, пирожное «избушка», и кофе. — Ждать долго не пришлось.

— Ваш заказ, — дама наклонилась ко мне, расставляя тарелки. — Из Москвы? По делу или так?

— По делу, по делу, в ваш исследовательский центр. Возможно, наладим сотрудничество.

— Ааа, вон оно что, значит, вы из «наших». Яга, надо полагать?

— Так меня тоже называли недавно, но давайте без фамильярностей?

— Да, как прикажете. Приятного аппетита. — Она заметно оживилась и заулыбалась. В глазах странной особы теперь читался неподдельный интерес.

Плотно позавтракав, я-таки добралась до полутемного зала театра со шторами из красного бархата и огромной люстрой под потолком. Жаждущих искусства было немного. Двое детей с бабушкой в третьем ряду. Тощий мужичок в пенсне, свисающий с балкона и я. Не густо.

***

Свет погас. По залу начали бегать разноцветные огоньки и голос диктора из колонок сообщил:

Как во поле, во бору,

Слышати ли, ой-ли,

Сеча шла, тяжела шла,

Косточки крушила…

— Начало так себе для праздничного представления. — Пробурчала я под нос.

Занавес подняли. На сцене висели декорации, имитирующие лес. Сквозь фанерные деревья вперед вышла типичная Баба Яга в лохмотьях и лаптях с нечесаной головой. Из ее монолога можно было заключить, что жизнь в сказке ну такая себе, не очень. Плохо все в общем. Кот Баюн обленился, у Кощея ревматизм. И только вот она, Яга, значит, может всех спасти. Для этого ей надо отправиться в человеческий мир и найти там волшебную воду, от которой все станет, как раньше.

Потом из кулис выскочили человеческого роста бобры и попытались поймать ловкую старушку, но не тут-то было. Дальше сюжет разворачивался стремительно и, с песнями и плясками круша врагов, среди которых попадались быдловатые богатыри и коварные царевичи, главная героиня добыла-таки спасительный эликсир, вернув тем самым волшебный лес на прежние рельсы.

Жидкие аплодисменты и прощальный поклон.

— Для утренника в детском саду под воблу сойдет. — Я зевнула и потянулась.

— Не скажите, дорогая, представление с глубоким смыслом. — За моей спиной, опираясь на тонкую тросточку сидел мой менеджер — Абишаг! В левом его глазу поблескивал пижонский монокль.

— Добрый день, вот неожиданная встреча! Вы любите низкопробные спектакли?

— Не просто люблю, милая, я их режиссирую в свободное от основной работы время. Хотите продолжить увеселительные мероприятия? У меня, знаете ли, есть чем вас удивить. — сегодня Аби был невероятно галантен и самоуверен. Видимо начальство не так уж сильно его ругало. — Для начала, в краеведческий музей. Одобряете?

— Валяй, поехали. Все равно делать особо нечего. А Макдака тут нет случайно?

— Найдем! Прошу в авто!