Возвращение монашки

Ольга Гаврилина, 2020

На этот раз Лола отправляется на остров Искья, полный таинственных легенд. Местные жители используют старинное предание, чтобы привлечь туристов, и каждый год устраивают «праздник монашки» – девушка в наряде монахини появляется на стенах замка и исчезает с разрядом молнии. Интересное действо оборачивается драмой, и против своей воли Лола убеждает телезрителей в том, что мрачная легенда воплотилась в жизнь. Захваченная происходящим, Лола, как всегда, бросается по следу в компании русского сыщика, но развязка истории оказывается настолько непредсказуемой и трагической, что впервые в жизни она не решится поведать ее телезрителям…

Глава 3

Франческа проверила двери и начала закрывать ставни. Две разлапистые ветки на кривом гранатовом дереве, яростно колотившие по окнам, отец спилил еще вчера, и их небольшой садик словно оголился. Даже кусты роз и олеандра как будто сжались и испуганно напряглись в ожидании ненастья.

Приближалась гроза «с сильными порывами ветра», как объявили по телевизору. Отец, скорее всего, останется на работе до завтра. Франческе вовсе не хотелось ночевать одной, к тому же во время такой непогоды. Она набрала номер Грации.

— Привет! Не работаешь сегодня, кажется?

— Нет, а что? — Грация что-то с аппетитом ела, из трубки доносилось легкое чавканье. — Подожди секунду, пирог проглочу!

— Ты ужинаешь, что ли? — удивилась Франческа. — Рано совсем.

— Да нет. Мама пирогов напекла с биетой ^[3], вот я и не смогла удержаться и один схватила. А ты куда пропала, почему на звонки не отвечаешь?

— Никуда я не пропала! А неотвеченный вызов был всего один, — слукавила Франческа, которой не хотелось рассказывать о состоянии, в котором она пребывала всю неделю после праздника. — Приходи ко мне. Вместе поужинаем и грозу переждем. Отец на сутки заступил.

— Это можно, — согласилась Грация. — Только родителей предупрежу, что у тебя заночую.

Франческа положила трубку и задумалась. Что же делать? Что?.. Отец попросил подождать и не паниковать раньше времени. Но прошло уже больше недели!

«Как хорошо все-таки, что я доверилась папе… Впрочем, у меня с самого детства не было от него секретов. Ну ничего, ничего, — успокаивала себя Франческа, — сейчас придет Грация, как всегда, громогласная и веселая, мы приготовим что-нибудь поесть, она выболтает все новости… Стоп! Теперь только и говорят что о пропаже Энцио… А хочется ли мне об этом слушать? И знает ли Грация, что меня уже допрашивала полиция? Повезло, что отец был дома и пришедшие полицейские оказались его знакомыми. Впрочем, на острове все так или иначе знают друг друга…»

Она вспомнила, как при появлении полиции отец, загородив собой, буквально отодвинул ее к стене и предложил пришедшим отведать по рюмочке лимончелло. Сама Франческа по его просьбе приготовила кофе, и официальный визит стражей правопорядка разом превратился в обычную приятельскую беседу.

Боже мой, почему все так вышло?! Временами ей становилось совсем тошно, и она снова и снова перебирала в памяти подробности того дня и той ночи, с горечью раздумывая о случившемся.

Как же она радовалась, когда ее выбрали на роль монашки! И как гордо заявляла недовольному отцу: «У меня сегодня репетиция!» — и неслась в замок, уже зная, кого пригласит на танец, благо право выбора оставили за ней.

Она вздрогнула, услышав громкую мелодию телефона. Мужской голос начал сразу, без приветствия и обиняков:

— Тебя больше в полицию не вызывали?

— Пока нет, — односложно ответила Франческа.

— Ключевое слово «пока». — Он помолчал. — Надеемся, ты помнишь, что мы тебе помогли?

— Конечно. Да и папа говорит, что…

— Ты все отцу рассказала?! — заорали по ту сторону трубки.

— Да, — виновато прошептала девушка, — я испугалась, что…

— Да ты ненормальная!! — в мобильник кричали уже несколько голосов. — Что делать будем?! Она все разболтала отцу! Да это полный капец!

Франческа действительно бросилась к папе, как только тот вернулся с работы. Мужчина обнял дочь и усадил на диван, а она, всхлипывая и сбиваясь, рассказала ему обо всем, пока он гладил ее тяжелой рукой по растрепанным волосам.

Эти двое всегда были очень близки и давно простили свою непутевую жену и мать, сбежавшую на север Италии с приехавшим на Искью отдохнуть и подлечиться предпринимателем из Ноале. Рассказывать отцу обо всем, что случилось за день, Франческа привыкла с того времени, когда была еще подростком. Сначала девочка беседовала с ним перед сном, лежа в своей кроватке; потом, по мере взросления, эти разговоры перенеслись за вечерний стол. Отец всегда слушал, не перебивая, и по выражению его лица — хмурится он или улыбается — Франческа понимала, как он относится к тем или иным ее поступкам. Отец почти никогда не давал ей прямых советов, но, если ему что-то не нравилось, он позже исподволь подводил дочь к верному, по его мнению, решению или действию. Ни у кого не было такого заботливого, понимающего и в то же время мужественного и храброго отца! Да-да, храброго и мужественного! Лучано работал начальником пожарной охраны Искьи, что приравнивалось по статусу к карабинерам и военным. Поэтому он участвовал не только в тушении возгораний — настоящей напасти жаркого итальянского лета, но и в разборе завалов после землетрясений, помогая жителям и полицейским разыскивать пропавших или погибших. Несмотря на замкнутость характера, Лучано на острове уважали и любили, а молодые мужчины с опасливой осторожностью поглядывали в сторону его дочери.

Домофон крякнул и зашелся визгливой трелью.

— Все, — произнесла Франческа, — потом поговорим.

И повесила трубку, не обращая внимания на возмущенные голоса.

Настроение, которого и так не было, упало окончательно. Девушка подошла к окну и увидела стоящую у калитки на фоне потемневшего неба Грацию.

— Заходи, — Франческа нажала кнопку домофона.

— Привет! — Грация с порога кинулась обнимать подругу.

Они не виделись чуть больше недели, но Грация трясла и прижимала ее так, словно Франческа вернулась живой и невредимой из очень долгого и опасного путешествия.

— Ну как ты? Новости об Энцио есть? — Она положила на стол сверток. — Здесь пироги с биетой, еще теплые.

«Ну вот, началось, — с неприязнью подумала Франческа. — И зачем я только разболтала ей, что мне нравится этот парень?» В памяти отчетливо возникли темно-шоколадные глаза Энцио, обрамленные короткими толстыми прямыми ресницами, придававшими взгляду необыкновенную, дерзкую сексуальность.

— О чем полиция спрашивала? Есть какие-то соображения, куда он запропастился? — Грация тарахтела без умолку, перескакивая с темы на тему и параллельно вытаскивая сдобу из пластикового контейнера.

Франческа слушала вполуха.

— Видела, какое небо уже сизое? Сначала прогнозировали порывистый ветер, а теперь уже ураган обещают! Ты все хорошо закрыла? Еще одну лампу зажги, а то темновато с закрытыми ставнями. — Она откусила кусок пирога. — Эх, прибавится твоему отцу работы после ненастья!

Франческа невольно улыбнулась: Грация с ее неукротимой энергией всегда действовала на нее благотворно. Необыкновенная доброта и настоящая искренность старшей подруги примиряли с некоторыми недостатками ее характера вроде излишней назойливости и покровительственного тона, который нередко коробил привыкшую быть во всем независимой Франческу. Они были такие разные! Тоненькая и высокая восемнадцатилетняя Франческа с волнистыми черными волосами, распахнутыми в мир всегда удивленными глазами, с твердым, спокойным характером; и Грация, двадцатитрехлетняя особа с прической, напоминающей лошадиную гриву, приземистая, крепенькая, как молодая кобылка, громогласная, постоянно находящаяся в состоянии влюбленности, немного безалаберная и чуть бестолковая.

— Ну так что? Расскажи, о чем с полицией говорила? — Грация вернулась к основной теме. — Получается, ты последняя видела Энцио?

— Наверное, да, — тихо согласилась Франческа, решив: «Зачем скрывать то, о чем уже знает полиция? С десяток свидетелей подтвердили, что видели, как мы с Энцио уходили вместе с площади. К тому же Грация, скорее всего, сама догадывается обо всем».

— И? — не отставала подруга.

— Что «и»? Погуляли и разошлись! — нахмурилась Франческа.

Ветер за окном усиливался. Старый гранат скрипел оставшимися ветвями.

— Неужели все? Даже не поцеловались?.. Никогда не поверю! Говорят, Энцио с места не сдвинется, если уверен, что не сможет чем-то поживиться. — Грация дожевывала пирог и выжидающе смотрела на Франческу.

— Почему же, поцеловались, — произнесла та и опять подумала, что врать на пустом месте не стоит.

— Так-так… А дальше? — Глаза Грации загорелись любопытством.

— Ничего. Он был сильно пьян, а ты знаешь, что я этого терпеть не могу!

— Знаю, знаю… Но также помню, как он тебе нравился.

— Как нравился, так и разонравился! — совсем по-детски выпалила Франческа и опустила голову.

— Что, прямо так сразу? И тебе все равно, что с ним случилось, куда он задевался? Или ты, будучи монашкой, утащила его к себе? — Она, как всегда, громогласно и басовито засмеялась. — Сегодня полиция привозила на площадь молекулярных собак ^[4]. Я сходила посмотреть. Правда, зря только притащилась: перегородили все так, что близко не подойти, а издали толком ничего не разберешь.

— А я и не знала, что с собаками уже искали! — забеспокоилась Франческа. Почему же отец ничего не сказал ей? Не мог он не знать! Обещал ведь узнавать через своего человека в полиции обо всех предпринимаемых мерах.

— А ты сиди больше дома, вообще все на свете пропустишь!

— Так ты видела что-то или нет? Они вышли на след? — Франческа старалась казаться равнодушной.

Ставни неприятно сотрясались и скрипели от каждого порыва. Вдалеке раскатисто громыхало, но дождя еще не было слышно.

— Кстати, там присутствовал твой отец. Можешь у него поинтересоваться, он тебе все расскажет, а я…

— Как отец?! Ты ничего не путаешь? — не удержалась Франческа.

— Нет! Что я, твоего отца не знаю, что ли? Стоял, правда, вдали, разговаривал с начальником, а потом со всеми с площади ушел, за собаками.

— Так, значит, они взяли след… — задумчиво произнесла Франческа. — И куда повели, не видела?

— По набережной, через лимонный сад и, кажется, к церкви. А дальше я не разглядела. Может, к кладбищу, а может, наверх к дороге. Спешили очень, чтобы до дождя успеть.

Ветер с новой силой ударил по ставням, со свистом врываясь в оконные щели. Дрогнула входная дверь, и прямо над головой оглушительно ударило. По черепичной кровле застучал дождь, полившись сразу одним гулким потоком. В доме потянуло сыростью.

Франческа поежилась. Что же будет дальше? Чего ожидать и чего бояться? Прошло уже больше недели, а собаки смогли распознать следы! Хотя чему удивляться? Были случаи, по телевизору показывали, когда через месяц специально обученные ищейки брали след пропавшего. Правда, обычно эти следы для полиции становились лишь руководством к действию, а не прямой уликой. И все же… В голове пронеслись слова отца: «Ничего не предпринимай и веди себя как обычно». Предпринимать ей было нечего, но вести себя естественно с каждым разом получалось все труднее. Страх и чувство вины переплелись в ней в клубок, как два змееныша, приковывая все мысли к событиям той злосчастной ночи.

— Давай зажжем камин, а то стало прохладно. — Грация схватила поленья, сложенные на чугунной витой подставке, и стала укладывать их горкой. — Ты чего такая хмурая? Из-за Энцио?

— Ветер уж больно сильный. Боюсь, камин будет дымить, — ушла от ответа Франческа.

— У нас не дымит никогда, только в трубе завывает.

Грация подпалила тонкие веточки. Они сразу же занялись, и веселый пламенеющий язычок, потрескивая, поскакал по хворосту, начав лизать кривую ветку гранатового дерева.

Дождь по-прежнему гулко молотил по крыше, раскаты грома то удалялись, то рокотали прямо над головой. Однако по комнате постепенно начало разливаться уютное тепло.

— Слышала, как Антонио на празднике неаполитанские песни пел? — спросила Грация, не отводя глаз от пламени. — Здорово, правда?

— Нет, не слышала. А кто это, Антонио? — Франческа придвинулась к очагу.

— Как это «кто»?! Антонио Джанони, певец из Неаполя! Его специально на праздник пригласили. А какой красавчик! Как ты могла не заметить?.. Или ты уже ушла с площади?

— Да не помню я! — вспылила Франческа. — Но тебе, вижу, он понравился. Или уже влюбилась, как обычно?

— Не пойму пока, но мы выпили с ним вина и даже телефонами обменялись. Понимаю, он знаменитость в Неаполе и занят на всяких праздниках и свадьбах, но…

Франческа почти не вслушивалась в тарахтение Грации, перед ее глазами стоял Энцио… «Неужели я все нафантазировала? А еще посмеиваюсь над Грацией, мол, опять влюбилась… А сама-то чем лучше?» Она ничего не могла с собой поделать: чувство вины было сильнее страха, а слухи, которые поползли по острову, только усиливали это состояние.

— Ты что, не слушаешь меня совсем? — Грация оторвала взгляд от огня.

— Да нет, почему же… — Франческа поставила греться воду, достала сетку с мидиями и стала вываливать их в кухонную мойку. — Соус сделаешь? А я пока их помою. — Она заскребла ножом по ракушкам, снимая наросты и отрывая водоросли, торчащие из носиков.

— С помидорами, как всегда? — уточнила Грация, вытаскивая из холодильника грозди спелых черри.

— Ну да. Только красный перчик не забудь покрошить, как в прошлый раз.

Франческа открыла водопроводный кран на полную мощность и, оставив мидии промываться, подошла к телевизору, включив семидесятый канал.

В эфире один за другим крутили клипы девяностых. Высокий негр размашисто шел по нескончаемому коридору, а вокруг кривлялись люди-уродцы с выпученными глазами и нелепыми улыбками. Мелодия была незатейливая, но зажигательная, хорошо аранжированная. Франческа усилила звук и даже принялась подпевать, пытаясь отогнать тяжелое предчувствие.

Ветер завывал все сильнее, дождь лил нескончаемым потоком, но камин весело потрескивал, а соус, который Грация помешивала в большой сковороде, издавал умопомрачительный запах.

Ритм мелодии ускорился, негр наконец выскочил из длинного коридора и понесся прямо в небо, радостно размахивая руками. Уродцы тоже куда-то запропастились, и Франческа как будто успокоилась, решив, что, может, все и обойдется.

Чистые блестящие ракушки, высыпанные на большую сковородку, начали открываться, но Франческа никак не могла найти ситечко, чтобы очистить от песка выпущенный моллюсками сок. Наконец оно обнаружилось в совсем не положенном ему месте. Процедив сок и добавив его обратно к мидиям, девушки высыпали полностью открытые и перемешанные с острым соусом ракушки в глубокое белое блюдо. Присыпав его напоследок мелко нарезанной петрушкой, они с удовлетворением посмотрели на дело рук своих и сглотнули слюну.

Франческа быстро расставила тарелки и бокалы, положила вилки, ножи и салфетки.

— Не будем хлеб на решетке жарить. Просто польем оливковым маслом, — предложила Грация, врезаясь ножом в хрустящую хлебную корочку.

Усевшись за стол и еле сдерживая накатившее чувство голода, они приступили к трапезе. Обмакивая хлебные ломти в жгучий томатный соус и запивая его прохладным белым вином, Франческа все равно не могла отделаться от поселившейся в ней тревоги. И только выпив очередной бокал и немного захмелев, она почти успокоилась и на некоторое время утратила ощущение вины и страха, так мучившее ее последние дни.

Примечания

3

То же, что мангольд — двухлетнее травянистое растение, подвид свеклы обыкновенной.

4

Термин, растиражированный СМИ и используемый для обозначения специально обученных поисковых собак (как правило, породы бладхаунд), обладающих повышенным обонянием, способным распознать «молекулы» запаха.