Я иду домой

Ольга Брюс, 2022

Два существа сидели у костра, недалеко от реки, в тени деревьев, и наслаждались природой, умиротворённой и живущей по своим законам. Наблюдая, как муравьи ползают по травинкам, Софи спросила: – А когда мы отправимся в Каулию? Интересно, насколько там классно… – Что, уже утомил Веридес? – усмехнулась девушка. – Не переживай, успеешь ещё. – Везде круто. – смутилась Софи. – Просто хочется столько всего посмотре-еть… Она засмеялась и легла на зелёный ковёр, раскинув руки и ноги. Через час, достаточно отдохнув, они продолжат свой путь. Вдвоём.

Часть первая

Глава 1

На город давно опустилась ночь. В окнах почти не горел свет — если не считать «сов» и прочих любителей ночных посиделок — и фонари освещали серый тротуар. На улице не было пешеходов, и лишь изредка проезжал одинокий автомобиль. Одним словом, жуткая атмосфера одиночества и таинственное ощущение, что кто-то может следить за тобой в чёрных проемах окон, многоэтажных домов, мрачных переулков, из-за мрака кажущихся бесконечными. Успевай только смотреть по сторонам и соблюдать бдительность.

Всё-таки один человек спешно передвигался по асфальтовой дорожке, громко стуча каблуками и нарушая тем самым ночную тишину. Это была молодая девушка, на вид лет двадцати пяти, и по общей картине её передвижения было ясно, насколько она хотела вернуться домой и лечь в уютную постель. Она старалась как можно быстрее двигать ватными ногами, на лице читалась сильная усталость, что так же подчёркивали и растрёпанные каштановые волосы, небрежно лежавшие на широких плечах. До квартиры осталось совсем немного, тут можно спокойно выдохнуть. Но, чёрт возьми, как же хочется курить…

Наконец в поле зрения девушки появился знакомый подъезд. Спешно открыла железную дверь, после чего направилась в сторону лифта и нажала заветную кнопку. Невольно про себя выругалась — лифт оказался нерабочим. Пришлось до седьмого этажа добираться своим ходом. На высоких каблуках идти не хотелось от слова совсем — это стало бы настоящей пыткой — поэтому, плюнув на всё, девушка сбросила туфли и почувствовала невероятное облегчение, несмотря на холод от бетонного пола, пробиравший стопы в одних капроновых колготках.

Что ж, финальный этап пройден. Вставила ключ в замок, сделала два оборота. Абсолютно простые движения, но сейчас они принесли ей столько облегчения. Войдя в квартиру, первым делом направилась в кухню и открыла форточку. Наступили долгожданные минуты блаженства — была выкурена сначала одна сигарета, за ней — вторая. Вместе с ними был выпит стакан крепкого виски, что помогло расслабиться как физически, так и морально. Сегодняшний день определённо был напряжённым.

«Уже утром должны забить тревогу, это точно, — рассуждала она, рассматривая в окне двор. — У такой большой шишки каждый шаг должен быть на слуху».

Но, пока в голове туман, единственное, о чём хочется думать, — это как следует выспаться. Стянув с головы, как оказалось, парик, а затем и сеточку, девушка растрепала собранные ранее в пучок ярко-рыжие волосы, по-быстрому сняла пальто, в котором так и просидела, синее вечернее платье, колготки, завернулась в одеяло и практически сразу провалилась в сон.

А во сне ей представилась странная картина: необычный пейзаж из оранжевого неба, на котором виднелось яркое солнце, тёмная, будто выжженная, земля с произраставшей на ней необычной флорой, не похожей ни на какую из известных на планете Земля; странные покосившиеся лачуги, словно построенные на скорую руку из всего мусора, что был под рукой; и необычные существа, похожие на людей, однако жившие, по всей видимости, в тех краях, о которых обычный Смертный и не догадывался, разделяли простой человеческий быт. Поначалу мутные очертания постепенно сменялись на более чёткие образы. Во сне девушка невольно поёжилась. Почему ей снится именно это? И почему сейчас?

Ведь она не вспоминала родной дом уже очень много лет. Лишь иногда всплывало в памяти, как маленькая рыжеволосая девчонка проходит через портал, переливающийся всеми оттенками синего.

Яна проснулась с тяжёлой головной болью. Тело совершенно не слушалось, что очень её удивило — однако подобного не происходило даже после самой тяжёлой вылазки. Кое-как привстав в постели, посмотрела на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и удивилась. Уже час дня? Сколько она спала? Схватившись одной рукой за голову, осмотрелась. Ничего примечательного, спальня с двуспальной кроватью, тумбочкой, большим шкафом и рядом стоящим с ним комодом, не считая увесистого ящика у изголовья, запертого на ключ. Там Яна хранила вещи, необходимые для заказов.

Текущее состояние ввело девушку в недоумение. Почему она готова сейчас просто упасть обратно на подушку и провалиться в небытие? Последствие хорошей пьянки? Она не пьёт, хотя иногда и возникали порывы уйти в глубокий запой — настолько надоедала извечная нервотрёпка и жизнь в целом. Обыкновенная усталость? Ничего себе, обыкновенная. По возвращении домой с очередного «заказа» лёгкое утомление, как физическое, так и психологическое, — привычное дело, но здесь абсолютно другая ситуация. Даже руками лишний раз не пошевелишь. Что-то здесь нечисто…

Прокручивая эти мысли в голове, Яна отправилась в ванную. Хотелось смыть с себя весь вчерашний вечер. Находясь под струёй прохладной, освежающей воды, она рассуждала о доплате за оказанную услугу, возможном уходе в отпуск, которого ей не хватает уже пару лет, и о приснившемся сегодня ночью.

«Похоже, что-то будет. Сегодня. И мне это совсем не нравится», — размышляла она, выходя из ванной.

Через час удалось выйти из дома. Вовсю кипела городская жизнь. Солнце сияло по-летнему, а прохладный ветерок ласкал лицо. Погода сегодня выдалась действительно приятной, но из-за нынешнего состояния она не произвела на Яну особого впечатления. Хотелось размять непослушные ноги, чем она и занималась, направляясь прямиком на автобусную остановку и попутно рассматривая проходящих мимо людей.

Вскоре автобус выехал за черту города, и перед Яной предстали зелёные пейзажи и видневшаяся вдалеке парочка каких-то заводов. Настоящий контраст после плотно поставленных жилых домов разного времени постройки, торговых центров, музеев, кинотеатров и парков развлечений. При виде зелёных пустырей и видневшегося вдали леса на душе становится спокойно. Девушка смотрела на нетронутую человеком красоту природы, и в памяти вновь всплыли отрывки воспоминаний. Вот она бежит по изумрудному лесу, но уже там, дома. Голодная, уставшая и запыхавшаяся девочка, очевидно, старалась избавиться от погони. Когда уже казалось, что не осталось сил, огляделась. Пошарив глазами, заприметила большую нору — похожую на лисью, но, очевидно, глубже. Недолго думая, девчушка залезла в спасительный лаз, попутно прикрыв дыру мхом и какой-то травой, и стала выжидать. Услышав топот множества ног, Яна закрыла рот руками и напряглась, дабы не издать ни единого звука. Хотелось визжать от испуга, но приходилось держаться, чтобы не оказаться лежащей на земле с отрубленной головой или пронзённым копьём сердцем, как и её собратья.

В сторону, куда бежала Яна, двигалось порядка десяти человек. Все в броне, головы и руки закрыты защитой из драконьей кожи — очень прочного и огнеупорного материала. В руках чужеземцы держали длинные копья с толстыми древками или мечи со щитами. На поясе у каждого было по кинжалу.

Замерев, беглянка расслышала голоса участников погони. Очевидно, командир отряда бранил солдат почём зря:

— Если бы у вас было что-то в башке, вы бы не упустили девчонку! — донеслось до ушей Яны. — Королевский приказ, мать вашу за ногу, — расчистить территорию полностью! Не будет исполнено — я лично с вас шкуру сдеру!

Чем ближе солдаты приближались к норе, тем страшнее девочке становилось. «Хоть бы не нашли! Хоть бы не увидели!» — проносилось у неё в голове.

Однако пронесло. Дыру отряд не заметил и начал постепенно удаляться. Когда голоса полностью пропали, только тогда Яна смогла убрать руки ото рта. Прождав ещё минут десять — для девочки они тянулись, наверное, вечность — она вылезла из норы и осмотрелась. Удалось оторваться, но расслабляться ни в коем случае нельзя — в любой момент могут появиться и другие воины королевской армии. Нужно поторопиться, иначе до Священного Холма будет уже не добраться. А там взять амулет и открыть спасительный портал. Как объяснила ныне покойная матушка.

Встряхнув головой, девушка попыталась выбросить из памяти такие ужасные, неприятные воспоминания о прошлом. Никогда такого не было, и вот опять. Раздражение её пробрало до костей, хотелось избавиться от возникших воспоминаний о внезапно пришедшем войске, о трупах, расстилавшихся по земле, о реках крови, её испачкавших. Среди всего ужаса и творящегося Армагеддона появилось мамино лицо. Красивая, с ярко-рыжими длинными локонами и до смерти перепуганная. Она бежала, неся Яну на руках в тот самый изумрудный лес, выбраться из которого в итоге удалось лишь девочке.

Девушка уже отчаялась. Негативные воспоминания прожигали чертоги разума, пронзая всё тело с головы до пят. Жуткие картины проносились в сознании, стремительно ускоряясь, словно при перемотке пленки, а голову пронзала пульсирующая боль. Мысли проносились вместе с возникшим «видеорядом»: «Что, чёрт возьми, происходит? Что это? Почему сейчас?», однако на вопросы ответить было некому…

Внезапно всё прекратилось. Боль отступила, жар прошел, а ненавистная память о прошлом вновь отошла в глубинные уголки сознания. Яна поняла, что находится уже не в автобусе, а на остановке, скрючившаяся и схватившаяся руками за голову. Она даже не заметила, как покинула салон автобуса. Легкий ветерок дунул в лицо, и девушка выпрямилась, заметив любопытные взгляды некоторых пешеходов. Сделав вид, что ничего не произошло, Яна со спокойным лицом достала из кармана синей джинсовки пачку сигарет, неспешно закурила и направилась в сторону плотно стоявших пятиэтажек, прямо во внутренний двор. Пройдя через арку, свернула направо и подошла к железной двери, закрытой на электронный ключ. Прожала кнопку. Через пару секунд раздался характерный писк, свидетельствующий об открытии двери, и Яна вошла в здание.

Стремительно прошла через стойку охраны, по дороге поприветствовав охранника, и быстрым шагом направилась по лестнице прямиком на пятый этаж, где и наткнулась на крепкую женщину средних лет с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в косу.

Заметив Яну, женщина остановилась и с улыбкой воскликнула:

— Здорово, Яна! Ну, как жизнь? Сколько ни пытаюсь тебя поймать, всё не получается.

— И тебе привет, Мария, — ответила Яна, наконец слегка улыбнувшись.

Мария Громова с детства росла в небольшой деревне и все мечтала о богатой и успешной жизни. Окончив школу, молодая и наивная девчушка, несмотря на уговоры своей бабушки, устремилась в большой и шумный город, как ей казалось, навстречу мечте. Еще одна причина подталкивала Марию к переезду в большой город — очень хотелось заработать денег, помочь бабуле, которая сама воспитывала девочку — родители просто её бросили.

Но не сложилось так, как она об этом мечтала. В институт поступить не удалось — баллов не хватило, пришлось поступать в техникум. Но и там девушка долго не протянула: несмотря на свою любовь к автомобилям, учёба была в тягость, да и жить надо было на что-то — вот и приходилось подрабатывать всё свободное время.

С жильём также возникли проблемы. Хозяин квартиры, в которой Мария снимала комнату, повышал оплату чуть ли не каждый месяц, в связи с чем девочке становилось всё тяжелее справляться с расходами. Да и за помощью обратиться не к кому — договор был устным, а устный договор юридической силы не имеет. В конце концов, её чуть ли не пинками вышвырнули на улицу. Приходилось как-то выкручиваться, и волей-неволей Мария пришла к угону автомобилей, после чего на неё вышел Филипп, который и предложил работу в его организации. Здесь же Мария и Яна познакомились и стали что-то вроде друзьями.

— Работаю. Как обычно, — продолжила Яна.

— Работаешь… Знаешь, так на работе можно и сгореть.

В ответ Яна лишь усмехнулась. Затем после небольшой паузы сказала:

— Говоришь, поймать пытаешься? Зачем? Есть какое-то дело?

Мария заметно насупилась и по-детски сжала пухлые губы.

— Чуть чё, так сразу «какое-то дело». Может, я тебя в бар позвать хочу? Сядем, поболтаем, пивка попьём, отдохнёшь как следует…

— Умеешь ты менять тему, — Яна вновь улыбнулась, чему сама и удивилась. — Если ты опять по поводу автомобиля, то скажу тебе то, что и в прошлый раз: мне это не нужно. Сама знаешь, чем меньше на охотника за головами наводок…

–…Тем сложнее его вычислить. — Мария перестала дуться и рассмеялась. — Ну, как хочешь, дело твоё. Тем более, мы тебе такую красавицу нашли. Характеристики — во, — подняла вверх большой палец правой руки. — Только тюнинг сделать, и катайся на здоровье.

Возникла небольшая пауза. Понимая, что подруга не передумала, всё-таки сказала:

— Ну ладно, мне нужно бежать. Если что, звони, я всегда на связи.

Они разошлись и прошли несколько метров, после чего Мария обернулась и выкрикнула вслед:

— Ты если передумаешь — звякни обязательно! Она будет тебя ждать! И про бар не забудь!

— Обязательно. — негромко проговорила девушка, не оборачиваясь.

«Всё-таки хорошая Смертная, сказать нечего», — подумала Яна, уже стоя у кабинета главы организации. Потянула за ручку, дверь тихо скрипнула, и Яна вошла в просторное помещение.

Глава 2

Филипп — уже немолодой обрусевший немец — что-то внимательно рассматривал на экране компьютера. Рядом стоял небольшой вентилятор, который, однако, не особо выручал — была невыносимая жара. По этой причине пиджак мужчины висел на спинке мягкого кожаного кресла, верхние пуговицы рубашки были расстегнуты (что не особо помогало), а галстук валялся на краю стола, беспомощно свисая длинным концом. На столике — радио, в котором энергичный ведущий вещал о прекрасной погоде и хорошем начале лета. Затем голос молодого парнишки сменила новая песня одной попсовой группы. По правую руку мужчины лежала папка с определённо чем-то важным — Филипп иногда поглядывал на неё, явно с нетерпением желая передать своей подопечной. Только вот осталось дождаться…

Услышав звук открывающейся двери, мужчина отвлёкся от работы и взглянул на прибывшего в кабинет. Завидев Яну, заметно повеселел и, широко улыбнувшись, воскликнул:

— А вот и гвоздь нашей сегодняшней программы! Майн гот, Яна, думал, не дождусь! — встал из-за стола, чтобы пожать рыжеволосой руку.

— Здравствуй, Филипп, — Яна ответила на рукопожатие и присела в другое кресло, стоявшее у края стола, закинув при этом ногу на ногу. — Что-то новое в конторе происходило за время моего отсутствия?

Почесав плешивую голову, Филипп ненадолго задумался. Тем временем одна песня в радио сменилась на другую.

— Ну, если не считать случая, произошедшего пару дней назад… — негромко хихикнув, наставник продолжил. — представляешь, Ворон по пьяни своей черепушкой разбил унитаз на первом этаже, — на этот раз Филипп не выдержал и рассмеялся.

— Живой хоть?

— Да куда денется? Он же непрошибаемый! — вытерев проступившие слезы большим пальцем, следом прошёлся ладонью по влажному лбу. — Ф-у-у-х, ну и жарища сегодня, весь пропотел, работать — нереально, а ты чуть ли не в свитере ходишь! — показал на надетое на подопечную черное худи. — Знаешь, мне даже завидно.

Яна только пожала плечами. Ясное дело, такие, как она, чисто физиологически с легкостью переносят любую жару, хоть в горящее пламя закинь. Но сейчас её не интересовали различия между ней и Смертными.

— Филипп, там в новостях уже вовсю о пропаже Смита трубят. — холодно произнесла охотница за головами, стараясь говорить как можно более невозмутимо. — Я думаю, это стоит доплаты оставшейся суммы.

Спохватившись, Филипп со словами: «А, точно, сейчас, айн момент» направился к висевшей на стене картине «Возвращение блудного сына». Не нравилась Яне эта картина, ой, как не нравилась, но причины девушка не понимала. Отталкивала она почему-то.

Однако за произведением Рембрандта располагался сейф, где Филипп хранил важные документы и полученные от заказчиков заветные конверты. Один из таких он вытащил из железного ящика и вручил подопечной.

— Вот, держи. Клиент остался доволен. Правда, не совсем понятно, за кой чёрт им этот бриташка сдался…

— Это уже не наша забота. — проговорила Яна, запихивая деньги в небольшой рюкзачок. — Да, кстати, Филипп, я хорошо подумала и решила немного отдохнуть. Могу я в первый раз в жизни взять отпуск? Хотя бы на пару недель?

После этих слов она заметила, как мужчина меняется в лице. На нём читалось некоторое смятение и небольшое удивление, он почесал затылок и после краткой паузы протянул:

— М-м-м-м, я бы с ра-адостью, только вот… У меня для тебя есть ещё одна работёнка… Хорошая, платят много… А там уже и в отпуск можно.

Яна ничего не ответила. Чувствовала же, не дадут расслабиться. Хотя… с её-то работой и так не сильно расслабишься. А то может и внезапно прилететь.

Отвернувшись, с неким раздражением спросила:

— Именно для меня? Больше никто в конторе не справляется?

— Дело не в том, что не справляются, — видя испорченное настроение девушки, немец заметно расстроился. — Просто… Кроме тебя, у нас из Иного Мира больше никого нет…

Рыжая резко повернулась и метнула взгляд на наставника. Что, Иного Мира? Да что сегодня за день?!

Филипп молча придвинул ей папку с документами.

— Какие-то знатные особы нарисовались. Хотят родственницу домой вернуть.

— Домой… Я охотница за головами и в няньки не нанималась, — Яна открыла папку. Внутри лежало письмо вместе с золотым колье, украшенным рубинами. Письмо же походило на кусок старинного пергамента: плотный желтоватый лист, на котором чернилами были аккуратно, с завитушками выведены слова с просьбой о помощи. За соответствующую награду. Одной из них и было дорогое колье.

Заметив, как молодая девушка рассматривает ожерелье, Филипп оживился:

— Нравится? Это предоплата. За выполнение еще больше обещают.

Однако особого энтузиазма Яна не проявила. Большим вниманием она одарила письмо, где и прочитала, что богатый дом Трэдиторов просит как можно скорее отыскать и вернуть девочку двенадцати лет отроду, что приходится племянницей отцу семейства; затем о том, как они будут сердечно благодарны и какими богатствами одарят «спасителя» ребенка, вернувшего его в семью, и как можно будет безбедно на эти богатства прожить вплоть до глубокой старости (если не до гробовой плиты).

Удивительно, но о богатствах Яна сейчас не задумывалась. Ее волновал вопрос, который она всё-таки задала своему начальнику:

— Как думаешь, что могут означать внезапно возникшие воспоминания о доме? — и подробно рассказала о произошедшем по дороге в организацию.

Филипп задумался. Теперь ему стала ясна причина её подавленности. Наконец, предположил:

— Может, это знак? Не думала до дома прокатиться?

— Не знаю, знак это или нет, но там мне делать нечего, — с этими словами охотница за головами с презрением бросила папку. Колье вылетело и звякнуло о поверхность стола.

— Кроме тебя, больше некому. Тем более, я слышал, там всё устаканилось, твоих уже не гоняют…

— Потому что «гонять» больше некого, — Яна встала и хотела было уйти, но что-то её остановило. Снова взглянула на колье, затем — на письмо и вдруг заметила стоящую на письме печать дома Трэдиторов — две змеи, переплетённые на щите и изображённой на нём розой. Что-то показалось ей знакомым в этом гербе, но что — она не помнила. Но возникло острое понимание, что с этим стоит разобраться. Сама удивилась, как быстро удалось передумать.

— Ладно, за это дело я возьмусь. Где я смогу девчонку забрать?

Филипп вначале почувствовал облегчение, но, заслышав вопрос, вновь почесал затылок.

— Тут такое дело… — Мужчина снова источал неловкость. — В общем… Девочку найти надо…

— Да вы издеваетесь…

— Да ты не отчаивайся! Там, на обратной стороне, есть немного информации, — выхватил пожелтевший листок и прочел. — Во-от, тут сказано: «София Носова, двенадцать лет. Волосы каштановые, глаза зелёные. Есть информация, что год назад родители погибли». Всё, что есть.

— Если родители погибли — значит девчонка должна быть в детском доме.

— Именно! — Филипп похлопал девушку по плечу. — Котелок варит! Вот и круг поиска сузился.

— А если девчонку уже забрали в другую семью?

— Ну… Сомневаюсь. Мало детей покидают детдом.

— И откуда у них имеется информация о Софии, если они, очевидно, за пределы Иного Мира не выходили? А если и выходили, почему лично её не забрали? И как им удалось отправить письмо? — подобные неточности смутили Яну. Так много вопросов, и так мало ответов, но Смертный Филипп ответить на них попросту не мог.

— Вот тут понятия не имею. Возможно, это всё ваши магические штучки.

— Может быть, и магические штучки, однако если они свою родственницу так любят, то могли бы забрать её ещё раньше. — подозрительности Яны не было предела.

— Короче, ты за заказ берёшься? — не выдержал Филипп.

— Да, берусь. — Яна направилась к выходу, предварительно закинув папку в рюкзак.

— Вот и отлично. Ну, могу тебе только удачи пожелать. Ни пуха ни пера…

–…К черту, — Яна улыбнулась и вышла навстречу неизвестному.

Глава 3

— Носова, где ты шляешься? Дрянная девчонка, как же с тобой тяжело…

Невысокая, но очень упитанная пожилая женщина по имени Светлана Викторовна, стояла посреди небольшой столовой и держала в пухлой руке ведро, наполненное мелким картофелем. Она смотрела на приоткрытую дверь, из-за которой выглянула детская головка с длинными каштановыми волосами, заплетёнными в косу. Очевидно, громкий визг не приносил девочке никакого удовольствия, в связи с чем она не торопилась подходить к «любимой» воспитательнице.

— Да, Свин… Светлана Викторовна? Вы что-то от меня хотели?

— Ты посмотри, а! — лицо старой женщины багровело с каждой секундой. — Она ещё и спрашивает! Все работают, а ты у нас особенная, что ли? А ну, марш чистить картошку! Иначе останешься без ужина!

Носова же тяжело вздохнула и подошла к женщине, которая передала увесистое ведро подростку. Было тяжело держать его на весу, пришлось поставить на пол.

— И смотри у меня, попробуешь снова сбежать от работы — все космы повыдираю! — уходя, крикнула Светлана Викторовна, сопровождая речь парой нелицеприятных ругательств, но Носова уже её не слушала. Ещё раз вздохнув, схватила ведро, понесла прямо над полом и направилась в сторону других детей, переговаривающихся между собой.

Да, Трэдиторы не соврали. У Софии Носовой действительно были густые каштановые волосы, как у мамы, и большие зелёные глаза, как у папы. С десяти лет она содержится в приюте, откуда её не торопятся забирать. Почему? Наверное, просто не повезло. Кого-то же забирают. Только девочка ясно понимала, что, даже если она и выберется из этой помойки, то всё равно новые родители не смогут заменить ей старых. Это просто невозможно. Как можно любить совершенно не знакомых людей просто потому, что в каких-то там документах они записаны, как «мать» и «отец»?

С этими мыслями София подсела к ребятам, так же занимавшимся чисткой клубней, сбрасывая отходы в общий таз. Пройдя пару раз овощечисткой по измазанной в земле картошке, девочка демонстративно зевнула.

— Мы что, рабы, чтобы этим заниматься? — возмущённо воскликнула, бросив не до конца очищенный овощ. — Как будто больше некому.

— А у тебя есть идеи? — с интересом спросил мальчик по имени Игнат, слегка наклонив голову набок.

— Свалить отсюда, и как можно скорее, — вот моя единственная идея. — ответила Софи. — Ничего хорошего я от этого места не жду. Сплошная тирания, дедовщина и абьюз…

— Ты где таких слов нахваталась, Софа? — удивилась Катерина — маленькая худенькая девочка на пару лет младше Софии.

— Где надо — там и нахваталась. Хотите — называйте по-другому, всё равно суть не изменится…

Девочку перебил мрачный паренёк лет четырнадцати, со свежими синяками на лице:

— Правильно иногда Свинота говорит: «Ты особенная, что ли?». Такое ощущение, что ты попросту не понимаешь, что от твоей пустой болтовни эта суть как раз и не изменится.

Такой ответ Софи не понравился. Она вскочила, встала напротив мальчика и, смотря на него сверху вниз, произнесла грудным голосом:

— А может, я и в самом деле особенная. — поправила чуть растрепавшиеся волосы и поставила руки на бока. — Но это не пустая болтовня, Андрей. Я сбегу отсюда, вот увидишь. Я уже была на крыше.

— Да ну, правда? — удивились дети, смотря на девочку.

— Чистейшая. — София гордо осматривала присутствующих. — Там тако-ой вид открывается…

— Что-то мне подсказывает, что кое-кто — знатный брехун, — продолжал бурчать Андрей, занимаясь высвобождением картофеля от кожуры.

— Ха-ха! Я, по-твоему, брехун? Не смеши меня! — девочка расхохоталась. — В отличие от некоторых, у меня хотя бы хватает смелости спорить с теми, кто сильнее меня…

— Считаешь меня трусом? — последняя фраза явно взбесила парня. Андрей торопливо встал и, бросив на пол овощечистку, приблизился к Софии, намереваясь схватить её за горло.

— Ты и есть трус! Самый настоящий! — не унималась девчонка, отходя назад и продолжая давить на больное. — Сам подумай, почему тебя постоянно шпыняют старшаки, а меня не трогают, хотя я Свиноте явно не нравлюсь. Потому что у тебя стержня нет, но при этом ты умудряешься что-то вякать в мою сторону! — её несло всё дальше и дальше, в то время как Андрей становился всё злее.

— Ребят, хватит, ну что вы устраиваете? — жалобно сказал Игнат, взяв парня за рукав кофты.

Такой жест Андрей явно не оценил. Со словами: «Не вмешивайся, малявка» больно ударил локтем прямо в нос. Мальчик схватился за раненый участок и громко захныкал. У его ног появлялись маленькие красные капельки.

— Твою мать, ты вообще в своём уме? — подобных действий София не ожидала от некогда тихого парня. — Совсем шарики за ролики заехали?!

Дети испуганно посматривали на начавшийся на пустом месте конфликт и больше не решались вмешиваться, дабы не повторить судьбу Игната. Хоть Андрей и был мальчиком для битья у детей постарше, но их по силе он явно превосходил.

А в это время парень окончательно взбесился. С ненавистью глядя на Носову, бросил в неё так и лежавший в руке клубень, но девочка ловко увернулась. Картофелина полетела прямо в окно. Звук битого стекла, и Андрей словно очнулся. За дверью послышались шаги. Мальчик злобно взглянул на ребят, говоря тем самым: «Сдадите меня воспитателям — я вам такую взбучку устрою»…

На крики прибежала Елена Михайловна — женщина молодая и недавно начавшая работать в приюте. Из всех взрослых она была самой милой и добродушной, из-за чего дети её любили больше остальных. Однако если случались конфликты среди детдомовцев, то воспитательница просила помощи у Светланы Викторовны, поскольку та была старше и гораздо опытнее. А уж тут спасайся, кто может: Свинота не разбиралась, кто прав, кто виноват, если сказали, что это сделал, к примеру, Федя — накажут Федю, и всё тут. Но самое страшное — это попасть в дом для психованных, как его называли напуганные страшными историями обитатели приюта: туда отправляли, по решению воспитателей, самых «буйных» и «неуправляемых» детишек.

Нынешняя ситуация исключением не стала. Елена, зайдя в столовую, громко спросила:

— Так, что случилось? Кто крич… О, Господи! — перепугалась, завидев маленького Игната с окровавленным носом и красную лужицу на полу. — Светлана Викторовна! Светлана Викторовна! Скорее сюда!

«Вот и договорилась, — подумала София, с сожалением глядя на товарища. — Что я наделала?»

— Кто из вас, маленьких спиногрызов, это сделал?! — Светлана Викторовна была вне себя от ярости. — А ну, признавайтесь! Иначе получат у меня все!

Пожилая женщина держала под руку зарёванного Игната. Нос перестал кровоточить, но выглядел мальчик ужасно: глаза опухли и покраснели от слёз, лицо побледнело, а алые пятна так до сих пор не удосужились вытереть. Выдержав напряжённую паузу, воспитательница продолжила:

— Молчите, значит? Хорошо. — теперь уже более мягко обратилась к потерпевшему. — Давай, расскажи, кто тебя ударил? И кто разбил окно?

Игнат замялся. Хотел сказать правду, но, заметив, как угрожающе и исподлобья глядит на него Андрей, сглотнул и, чуть заикаясь, тихо, чуть ли не на ушко, произнёс:

— Это… С… Софа, — в испуге отвернулся. — Это она.

Остальные дети поочерёдно стали подтверждать его враньё:

— Да, это она.

— Да, она.

— Это София его ударила.

— И окно тоже разбила.

У Софии мороз пробежал про коже.

— Это неправда! — чуть не плача, ответила девочка. — Почему вы все врёте?

— Так! — Светлана не выдержала. — Мне уже порядком надоели твои выходки, Носова! Думаешь, можешь делать здесь всё, что тебе вздумается?! По-твоему, можно творить всё, что хочешь: прятать телефон под матрасом, распахивать окна по собственному желанию, шарить у меня в кабинете и, в конце концов, портить имущество и бить своих товарищей?!

— Я… — София встала как вкопанная. Хотелось как-то оправдаться, но чувствовалось, что любое слово пойдёт против неё.

Это же чувствовал и Андрей. Желая поставить контрольную точку в разборках, добавил с улыбкой:

— Носова ещё нам рассказывала, что лазает по крыше. И нас с собой звала.

— Что?! — терпение окончательно лопнуло. Какой скандал может произойти, если детей увидят гуляющими по крышам. В порыве гнева женщина схватила Софию за ухо и потащила вон из комнаты. Девочка охала, кричала, пыталась вырваться, но безуспешно. Воспитательница маленькими, но громкими шажками преодолевала тёмные коридоры и лестничные пролёты, волоча за собой заплаканную Софию. Дойдя до верхнего этажа, остановилась у старой железной двери, достала связку ключей из кармана и, подобрав нужный ключ, отворила комнату. Протолкнув ребёнка в помещение, прошипела:

— До завтрашнего утра сидишь здесь, Носова, потом тебя переведут в клинику для душевнобольных. Может, после этого ты станешь, как шёлковая.

Услышав о жёлтом доме, Софи перепугалась не на шутку. Подбежав к проёму, хотела отговорить Светлану Викторовну от такого бессердечного поступка, но не успела — женщина поспешно закрыла дверь. Послышался звук поворота ключа в замке. Девочка подбежала и потянула за ручку. Конечно же, дверь не открылась. Тогда она стала дубасить по металлической поверхности кулаками и кричать что есть мочи:

— Подождите! Вернитесь! Пожалуйста! Я не хочу в психушку! Это не я!

Шум стоял две минуты, если не больше. Отчаявшись, девочка присела на стоявшую в углу постель, обвила руками колени и безутешно разрыдалась.

Глава 4

В то время, как Яна в автобусе мучилась от внезапно возникших картин прошлого, на пороге номера элитного отеля собралась группа полицейских, осматривающих место преступления. В нескольких метрах от них находились еще пара человек в форме, давших интервью журналистам, не отпускавших их уже на протяжении получаса. Ещё бы, такое интересное событие для дневной сводки: известный бизнесмен Говард Смит пропал из собственного номера. Да и тут присутствует настоящая мистика: судя по камерам наблюдения, господин Смит зашёл в номер один. К нему никто проникнуть не мог, сам он вряд ли выполз через окно — веских причин на это нет, да и видно было, что окно нетронуто, на нём ни следа вторжения. Вот полиция голову и ломает, разгадывая такую сложную загадку.

Не было необходимости подключать дополнительных лиц к расследованию, но на этом настояло начальство. Очевидно, никому не хотелось международных скандалов на почве пропажи иностранца в чужой стране, тем более такого влиятельного у себя на родине. В Великобритании мистер Смит владел несколькими магазинами одежды, международной сетью отелей, в одном из которых, кстати, он и находился до пропажи, а также имел благотворительный фонд и связи в Парламенте. Соответственно, для урегулирования ситуации было принято решение пригласить земляка бизнесмена, известного в Англии частного детектива Уилфреда Стоуна.

Уилфред был мужчина уже немолодой, лет шестидесяти пяти, плотный, с большим животом и щеками, маленькие глазки еле видны за складками и морщинами, а лицо украшали пышные седые усы, топорщащиеся в разные стороны. Он напоминал тех самых детективов из английской литературы: носил классические костюмы, был очень умён (по крайней мере, ему так казалось), начитан и обожал отдыхать после тяжёлого рабочего дня, посиживая в мягком кресле с чашечкой чая в руке.

Но сейчас ему было не до чая. Сидя в черном автомобиле, проезжавшем неширокие улицы незнакомого города, Стоун наслаждался видами старинных зданий, церквей и соборов, с любопытством разглядывая местную архитектуру. Из-за жары пиджак и шляпа-федора были сняты и отложены в сторону. Слева от мужчины сидел переводчик — молодой парень, юркий, активный и очень болтливый. Он пытался рассказать историю города, перескакивая с одного собора на другой, с улицы — на историческую личность, начинал путать даты, заговариваться и в конце просто потерял нить своих рассуждений.

–… В тысяча восемьсот тридцать восьмом году этот дворец пережил крупный пожар… Или в тридцать седьмом… Точно не вспомню… Или вообще другой дворец горел, — парень задумался. Почесав подбородок, посмотрел на протекавшую перед дворцом реку и оживился. — Взгляните, мистер Стоун, катер с туристами! Помню, когда только сюда переехал, катался на таком…

Детектив слушал юношу вполуха и ждал приезда в полицейский участок. Болтовня молодого переводчика ему порядком надоела, но мужчина терпеливо молчал. «Ничего, ничего, — думал про себя детектив. — Терпение, Стоун. Этот мальчишка не стоит твоих нервов. Зато сколько денег и какую славу принесёт тебе раскрытие этого дела! Не думаю, что оно будет настолько запутанным, правда? Или не будь я Уилфред Стоун, один из лучших детективов современности!» Когда же автомобиль наконец остановился у заветного здания, а водитель помог ему открыть дверь, Стоун, перекатываясь, осторожно вышел из авто, опираясь на трость — без неё из-за лишнего веса и хромоты в левой ноге ему было тяжело передвигаться.

— Добрый день, мистер Стоун. — к детективу подошел высокий, худой и гладко выбритый мужчина в чёрной полицейской форме. — Иван Семенович Ворошилов, полковник полиции. Рады приветствовать Вас в нашем городе! — полицейский по-дружески протянул руку, однако на лице не читалось ни капли дружелюбия. По-видимому, Ворошилов не желал передавать дело иностранцу.

Детектив получил подробную инструкцию, а также ему ещё раз объяснили суть дела, и после этого патрульный автомобиль выехал в сторону злополучного отеля. В это время в салоне играло радио, а стражи правопорядка пытались развеселиться, рассказывая друг другу анекдоты и забавные истории из жизни, прося перевести некоторые из них специально для пожилого британца. Однако молодой парнишка отказывался, краснея от смущения: некоторые из рассказов были, мягко говоря, не совсем приличного содержания. Так мужчины добрались до пункта назначения и помогли Стоуну выбраться из машины, затем провели прямо до закрытого от посетителей номера, где и было совершено преступление. Распахнув деревянную дверь, один из полицейских по фамилии Маков отметил:

— Случай… не из ординарных. С подобным мы ещё не сталкивались.

Одёрнули тяжёлые шторы, и просторная комната залилась мягким, жёлтым светом. Рассматривая дорого обставленный номер, детектив отметил полный порядок — не тронута была даже постель.

— Здесь ничего не трогали, правда? — уточнил мужчина.

— Конечно, не трогали. — ответил другой полицейский с аккуратно подстриженными усами.

Уилфред Стоун задумчиво что-то промычал и стал ходить по комнате, при этом крутя в руке тростью. Во время беглого осмотра детектив не смог отметить ни одной яркой детали, выделяющейся на фоне общего порядка. Посмотрел на оконную раму — тоже никаких результатов. Ни пол, ни потолок, ни стены — ничего не говорило о недавней пропаже важного постояльца. Мужчина задал ещё один вопрос:

— А что насчёт камер наблюдения?

— Ничего подозрительного не заметили. К тому же, в номерах камер нет. А та, что в коридоре висит, зафиксировала, как Стоун заходил в номер в полном одиночестве. В итоге, не за что зацепиться, — отрапортовал усатый. — Считайте, что дело зашло в тупик, ещё толком не начавшись.

«Ну, это мы посмотрим, — самодовольно подумал Стоун. — Я такие дела щёлкаю, как орешки. И моргнуть не успеете, как я лично раскрою это «невероятное» преступление».

— Непременно займусь этим делом, джентльмены, — уверенно и с широкой улыбкой произнёс пожилой мужчина. — Только для начала нам нужно подкрепиться, как считаете? А то я такой голодный, что съел бы быка!

Глава 5

София сидела в комнате в полном одиночестве и темноте, освещаемая лишь лунным светом, и раздумывала над нынешней ситуацией. Закончив глотать слёзы обиды, она начала проклинать всех ненавистных ей обитателей приюта, в особенности Андрея, эту жирную воспитательницу Светлану Викторовну, которая только и умеет, что визжать на сирот, словно свинья нерезаная, и лупить их линейкой; не забыла и Игната, так подло её подставившего.

— Да чтоб вы подохли все, — Софа сидела на постели, обхватив руками колени, в которые и бурчала свои проклятия. — Чтоб вы заживо сгорели вместе с этим поганым приютом!

Перспектива попасть в психушку её нисколько не радовала. Да и никого она бы не обрадовала, особенно когда слышишь от сверстников жуткие байки о лечении больных электрическим шоком, ковырянии в мозге или же о привязывании к постели для полного обездвиживания, чтобы вколоть несчастному непонятные лекарства, лишающие рассудка. В голове девочки созревал план побега, который нещадно рушился о нынешние обстоятельства. И через окно не вылезешь: даже на верхних этажах на окнах висели железные решётки. В комнате не было ничего, что могло бы помочь: одна лишь кровать с жёстким матрасом, старая прикроватная тумбочка, пожелтевшие от стирки занавески и маленький письменный стол со стулом. Тумбочка и стол были абсолютно пустыми.

«Эх, вот если бы я была как те волшебницы из кино, — совершенно отойдя от рациональности, София начала предаваться фантазиям о сказочном побеге. — Я бы уже давно улетела, куда подальше, и мне бы никто не помешал».

Углубившись в мечтания, девочка приуныла. Нет, реальность — не волшебная сказка, тут не происходит всё, как по мановению волшебной палочки. Жизнь — суровая штука, и пары лет в детском доме было достаточно, чтобы Софи это осознала в полной мере. И всё не как в фильмах, где в последнюю минуту к главному герою приходит подмога и вырывает из цепких лап смерти. Остаётся только ждать. Ждать наказания.

София решила пересесть на подоконник, чтобы посмотреть на ночное решётчатое небо, но внезапно удивилась. Минуту назад окно было закрыто — сейчас же оно было распахнуто настежь, а занавески легко покачивались от прохладного ветерка. София поёжилась: она немного замерзла, сидя прямо под окном в одной белой маечке и черных хлопковых шортах. Решётки, к изумлению подростка, тоже не было. Вернее, остались только её края, прилегающие к кирпичной кладке.

Увиденное показалось Софе кошмарным сном, в котором реальность меняется моментально, стоит только отвернуться. Ведь не может быть так, что сначала окно было закрытым, а решётка — целой, а через минуту — нет. Переборов напряжение, девочка подошла поближе к окну и присмотрелась к решетке. Края были в застывших, тёмных подтеках, будто она просто… расплавилась?

Но странности на этом не закончились. Вдруг Софи поняла, что в комнате она больше не одна. Девочка резко обернулась и посмотрела на дальний угол комнаты, где и заметила пришельца, смотрящего на неё неподвижным взглядом. Сердце забилось чаще, от страха стало тяжелее дышать.

Испуг не позволял сиротке двинуться ни на миллиметр, говорить она тоже не могла. Пытаясь выдавить из себя «Кто ты?» и «Что тебе нужно?», София могла только открывать и закрывать рот, как рыбка. Наблюдая за незнакомцем, девочка крутила мысли в голове, всё еще надеясь, что это сон. Она даже попыталась ущипнуть себя за руку, но конечности её не слушались.

Чужак вышел из угла на лунный свет, и София поняла по фигуре и движениям, что перед ней — женщина. Причём достаточно высокая женщина. Одета она была в майку, обтягивающие штаны, высокие ботинки и тёмную кофту, капюшон которой был натянут на голову. Волос не было видно — видимо, они были замотаны в платок. Разглядеть лицо также было затруднительно, поскольку половину лица закрывала маска.

Незнакомка не вела себя враждебно, но что-то в ней пугало ребенка: возможно, её блестящий жёлтыми бликами взгляд, или её внезапное и необычное появление, а может быть, ощущение, будто бы рядом стоит не человек. Тем не менее, незнакомка подошла к окну, закрыла его и задёрнула занавески, на секунду оставив комнату в полной темноте. Затем возник свет фонарика, и она наконец заговорила:

— Прошу меня простить, если испугала. Как я понимаю, ты София Носова?

Луч фонарика устремился на девочку, и женщина стала её рассматривать уже при свете. София начала потихоньку успокаиваться, и ей удалось кивнуть в знак согласия. Убедившись в том, что не ошиблась, незнакомка тихо продолжила:

— Значит так, я здесь, чтобы вытащить тебя отсюда. Поэтому советую тебе, София, делать то, что я говорю. Понятно?

Девочка вновь кивнула.

— Отлично. Тогда тебе нужно выпить это.

Девушка полезла в карман кофты и достала что-то крохотное, затем передала это Софии. Девочка пригляделась и увидела маленький пузырёк с тёмной, неизвестной ей жидкостью. Этикетки не было.

— Что это? — еле произнёс ребёнок. Ура, всё-таки ей удалось вновь заговорить.

— Это поможет тебе выбраться. — сухо ответила женщина, продолжая глазеть на девочку.

— А конкретнее? — насупившись, спросила София. Страх утихал, и возвращались её привычные упрямство и излишнее любопытство. — Знаешь, я понимаю, что ты хочешь вытащить меня из этой дыры, но пить какую-то жижу я не собираюсь. — ещё раз взглянув на пузырёк, а затем — на спасительницу, девочка продолжила. — А ещё я тебя не знаю. Кто ты вообще такая? И как ты решётку расплавила?

Конец ознакомительного фрагмента.