Наследство племени готов

Ольга Баскова, 2019

Царица Федея, правительница племени готов, была отважной воительницей, но ее погубила страсть к прекрасному юноше. После смерти Федеи вместе с нею были погребены бесценные сокровища… Солдаты Третьего рейха были готовы на все, чтобы завладеть наследством готов, но следы большого черного чемодана, вывезенного из Керченского музея, потерялись в окрестностях станицы Безымянной в партизанском отряде… Дед частного детектива Виталия много лет назад работал в НКВД и занимался поисками того самого черного чемодана с сокровищами готов. Возможно, именно из-за него девяностолетнего деда и убили…

Глава 4

Белогорск, наши дни

Второе отделение находилось километрах в двух от дома Воронцова.

Виталий никогда не работал там, но порой пересекался с местными сотрудниками, никогда не отказывавшими в просьбах.

Вот и сейчас один из трех следователей отдела, капитан Григорий Панин, по иронии судьбы, внешне напоминавший покойного артиста Андрея Панина, прекрасно сыгравшего роль следователя Журова, обстоятельно и доброжелательно отвечал на его вопросы.

— Машину мы действительно нашли у ресторана, — он постучал по черной, с бриллиантовой крошкой, задней части джипа Леонида. — Труп находился на сиденье водителя. Эксперт подтвердил отравление большой дозой наркотика. Впрочем, я вижу, ты сомневаешься, — он похлопал Громова по спине и кивнул Воронцову, белому, как простыня, стоявшему рядом со скрещенными на груди руками в сильном волнении. — Вы можете пройти в морг, посмотреть труп…

Процедура опознания потребуется, хочешь ты того или нет. Вадим Сергеевич с готовностью кивнул, на минуту выйдя из оцепенения:

— Да, пойдемте.

Мужчины пошли за Паниным по ступенькам вниз, потом по длинному коридору, пахнувшему хлоркой, пока не оказались у неестественно-белой двери с ужасной надписью.

Следователь дернул ручку, и дверь распахнулась. Сидевший за столом полный мужчина в белом халате что-то писал.

— Коля, это родственники Леонида Воронцова, — пояснил Григорий и смущенно отвел глаза.

Громов понял, что Панин, как и он когда-то, ненавидел подобные процедуры. Ненавидел сообщать о гибели близких. Что может быть страшнее этого? Толстый встал, стараясь не глядеть на родственников, бочком прошел к другой двери, поменьше, и вскоре послышался скрип каталки.

Воронцов снова съежился, и Виталий обнял его за плечи.

— Нашатырь нужен? — шепнул в его ухо Панин, и Громов отрицательно покачал головой. Судмедэксперт с каким-то испугом откинул простыню, и мужчины увидели синее лицо Лени Воронцова.

— Вы узнаете его? — спросил следователь как можно мягче, но Воронцов молчал, и Виталий ответил за него:

— Да, к сожалению, вы не ошиблись. Это действительно Леонид Воронцов.

Вадим Сергеевич пошатнулся и чуть не упал на гладкие кафельные плиты. Панин и Громов подхватили его и усадили на стул. Полный патологоанатом поспешил убрать каталку.

— Если вам лучше, давайте пройдем в мой кабинет, — предложил Григорий. — Следует выяснить некоторые обстоятельства.

Вадим Сергеевич не возражал. Ему помогли встать, и он, враз превратившись в старика, покорно зашагал вслед за Паниным.

В просторном кабинете следователь распахнул окно, но Воронцов все равно задыхался, раздирая ворот белоснежной рубашки. Громов усадил его на стул, поближе к окну.

— Итак, — Панин достал бланк протокола, — вы узнаете своего сына Воронцова Леонида Вадимовича?

— Узнаю, — промолвил Воронцов одними губами. — Как это произошло? Вы не могли ошибиться в диагнозе? — Он хотел еще что-то добавить, но силы покинули его, и Вадим Сергеевич уронил голову на стол.

— Действительно, диагноз вызывает сомнения, — вмешался Виталий. — Тебе известно, что мне приходилось работать с наркоманами. Если бы мой двоюродный брат даже нюхал травку, я все равно бы раскусил его. Но колоться… Этого никогда не было…

— А я с тобой согласен, — кивнул Панин. — У твоего брата обнаружен след всего от одного укола — свежего, сегодняшнего. До этого он не принимал наркотики, по крайней мере внутривенно. Может быть, кто-то уговорил его попробовать новые ощущения и он решился? Это и объясняет передоз. Опытный наркоман, как ни странно, редко до такого доводит. А новички… — Он постучал пальцами по столу. Пальцы у него были тонкие и маленькие, как у женщины, с ухоженными ногтями. — Да и наркотик попался сильный. В последнее время наркодилеры распространяют такие виды этой дряни, от которых, во-первых, сразу наступает привыкание, во-вторых, человек часто отдает Богу душу. Ну, что ты на это скажешь?

Виталий пожал плечами.

— Леонид не дружил с наркоманами, — ответил он. — Я знаю почти всех его друзей. Это мальчики и девочки из благополучных семей круга Воронцовых. Мне приходилось видеть их. Поверь, они тоже этим не балуются, даже в свободное время.

— Может быть, у Леонида появились новые друзья, о которых вы ничего не знали? — наступал следователь. — Такое часто бывает. Мальчишки — они довольно скрытные и не всегда выкладывают правду-матку.

— Леня любил пооткровенничать, — возразил Виталий. — Я готов биться о заклад, что не знал всего одного человека, с кем мой брат собирался провести сегодняшний день. Это какая-то новая девушка. Леня отзывался о ней довольно восторженно.

— Девушка? — Желтые кошачьи глаза Григория расширились. — И ты, конечно, не в курсах, как ее имя и фамилия.

— Имя — Илона, а фамилия… Нам с Вадимом Сергеевичем не пришло в голову спросить об этом, когда Леня похвастался новым знакомством, — признался бывший полицейский. — Ты намекаешь, что это она могла заставить Леню сделать проклятый укол. Но мой братец не был дураком. — Виталий подошел к Панину и дружески положил руку ему на плечо. — Ты сам не веришь в то, что это был передоз, — ласково сказал он. — Кстати, вы проверили камеры ресторана, куда Леонид водил девушку? Сомневаюсь. И, наконец, не отыскали саму девушку. К сожалению, Леонид не назвал ее фамилии. Но вы и не пытались выяснить, раз не видели записи.

Следователь поднял на него усталые глаза.

— Ты же понимаешь, — начал он, — как начальство этого не любит. Ну, ковыряния всякие, версии разные. Висяки никому не нужны. Полковник требует раскрыть дело в кратчайшие сроки.

— И тебе легче сделать моего брата наркоманом, — зло прошипел Громов. — Только не выйдет. Воронцов — влиятельный человек. Сам понимаешь, дядя позвонит кому нужно, и тебя заставят возобновить расследование, если ты закроешь дело.

Григорий тяжело вздохнул. По его утомленному лицу, по синеве, залегшей под небольшими умными глазами, было видно, как он измучился и как ему все это осточертело. Не конкретно дело Леонида Воронцова — а вообще все.

— Чего ты хочешь? — Он взял карандаш неопределенного цвета со следами зубов, валявшийся на столе, и принялся грызть его.

— Я хочу найти преступника, который заставил брата употребить эту дрянь, и наказать по закону, — проговорил Виталий. — Покажешь мне камеры из ресторана. И вообще я должен быть в курсе событий. И еще… Можно по старой памяти задействовать Николая?

— Делай что хочешь, — обреченно махнул рукой Панин. — У нас с тобой три дня. Начальник отдела уже ждет документы по поводу этого дела. Сам понимаешь, для него это смерть наркомана — и только.

— Понимаю, — отозвался Громов и помог подняться Вадиму Сергеевичу, лицо которого было бледнее мела. — Надеюсь, завтра с тобой встретимся.

— Послезавтра, — не поднимая глаз, отозвался следователь. — Завтра я занимаюсь другим.

— Ну, пусть так!

Когда они вышли из кабинета, Воронцов, немного придя в себя, схватил племянника за локоть и сжал так сильно, что Виталий поморщился.

— Виталик, — горячо зашептал он в ухо Громова, — ты видишь, что они пальцем не пошевелят, чтобы выяснить все обстоятельства смерти моего сына. Дорогой мой, ты бывший полицейский, частный детектив, наконец. Считай это своим первым делом. Позаботься об экспертизе, найти материалы с камер, а я все оплачу. Все твои расходы.

— Что ты такое говоришь? — изумился Громов и сильно сдавил мочку уха, чтобы не нагрубить дяде. — Леонид был мне как родной брат. Это расследование — дело чести нашей семьи, и я не возьму с тебя ни копейки. — Он сунул ему ключи: — Садись в машину и подожди меня пару минут. Кстати, в бардачке есть холодная минералка. Выпей и постарайся хотя бы немного успокоиться. Твоя светлая голова мне еще понадобится.

Воронцов обреченно кивнул и, не глядя по сторонам, направился к «Фольксвагену».

Виталий спустился в святая святых судмедэксперта, застав толстого Колю за его обычным делом — поеданием домашних пирожков с различной начинкой.

Вот уже много лет молодой человек не мог понять, как патологоанатом способен устраивать перекусы в таком месте, где воняло едкими препаратами, а за стеной на каталках, а то и на столе лежали трупы.

Николая, похоже, ничуть это не беспокоило: во время таких обедов он мог с недоеденным пирожком зайти и к своим клиентам, чтобы, например, еще раз продемонстрировать кому-либо причину смерти покойного.

— Привет, Коля, еще раз. — Виталий закашлялся от запаха хлорки, сразу заполнившей нос и рот. — Помощь не окажешь?

— Отчего ж не оказать хорошему человеку? — Губы у патологоанатома были ярко-красные, под цвет крови, и лоснящиеся от жира. — Пирожка хочешь? Или чайку?

От этого вопроса беднягу Громова замутило.

— Нет, нет, — ответил он поспешно. — Сейчас собираюсь пообедать с дядей.

— Ладно, мне больше достанется, — усмехнулся эксперт. — Выкладывай, что там у тебя.

Виталий вытащил из кармана джинсов два полиэтиленовых пакетика.

— Коля, нужно определить, это опилки с одного предмета или нет, — сказал он, кладя пакетики рядом с надкусанным пирожком.

— Без проблем, — ответил Николай, но его черные цыганские глаза хитро блеснули на смуглом лице. Виталий понял его:

— Сколько?

— Возни все же немало, — протянул эксперт. — Кроме того, в свободное время. — И, будто набравшись храбрости, надул щеки и с присвистом добавил: — Две тысячи.

— Хочешь, дам восемь? — поинтересовался Громов. — За остальные шесть ты мне расскажешь все, что смог найти, повозившись с моим братом. Голову даю на отсечение, начальству ты сообщил только то, что оно хотело слышать.

— Но передоз был… — пытался оправдаться Николай.

— Был, я не возражаю, но не должен быть, поскольку мой брат в жизни не стал бы пробовать наркотики, — горячо сказал Виталий. — Следовательно, его кто-то заставил. Мне интересно, каким образом.

— Это любопытство я могу удовлетворить, — усмехнулся патологоанатом. — Только давай не за восемь, а за десять тысяч. И кстати, ты меня очень обидел. Заключение я показал и Панину, и нашему полковнику. То, что они решили многое убрать, — их дело. Я тут каким боком?

Виталий напрягся. Разговор переходил в нужное ему русло.

— Что не понравилось начальству? — буркнул он.

Николай, порывшись в ворохе бумаг, небрежно брошенных на столе, наконец выудил нужную.

— Вот заключение, — объявил он с некоторой гордостью. — Читай.

Громов присел на холодный стул и углубился в чтение. Первые же строки повергли его в шок. Содержимое желудка брата… Шампанское с клофелином.

Так вот почему Леонид не сопротивлялся, когда кто-то (теперь Виталий уже не сомневался, что это брат сделал не сам) вколол ему смертельную дозу!

На деле выходило, что во всем замешана незнакомая девушка без фамилии — просто хорошая девчонка, по определению брата. И где теперь искать эту хорошую девчонку? Может быть, помогут камеры ресторана?

— Спасибо, друг. — Громов вернул заключение Николаю, доедавшему, наверное, шестой пирожок. — Вот восемь тысяч.

— Ладно, — отозвался патологоанатом. — Жду завтра.

Они пожали друг другу руки, и Громов выбежал из крепко пахнувшей комнаты на свежий воздух.

Дядя ждал его в машине, похожий на гальванизированный труп. Не открывая глаз, он спросил:

— Удалось что-нибудь выяснить?

— Только то, что Леонид не собирался становиться наркоманом, — твердо ответил племянник. — Его напоили клофелином, а потом, вероятно, сделали инъекцию. Это самое настоящее убийство, дядя. Кто и почему хотел избавиться от нашего Лени?

Вадим Сергеевич закрыл лицо руками и зарыдал.

Виталий понимал, что дядя не ответит на его вопрос. Он и сам знал своего брата как облупленного, знал обо всех его занятиях и увлечениях. Открытый, душевный, Леонид ничего от него не скрывал. Друзья любили его, в бизнесе пока не было конкурентов. Но тогда кто и за что?

— Дядя, я могу отвезти тебя домой, — сказал Виталий, плеснув минералки в пластиковый стакан и протягивая ее Вадиму Сергеевичу.

Воронцов судорожно глотнул и закашлялся.

— А могу взять с собой в ресторан. Чем скорее мы получим записи с камер, тем лучше.

— Я с тобой. — Вадим Сергеевич расплескал воду на рубашку, не обратив на это внимания.

— Тогда поехали.

Нажимая педаль газа, Виталий почувствовал, что его первое дело — дело начинающего частного детектива — обещало быть самым сложным.