Грохот ледника

Ольга Акофина (2023)

Как жить, если, очнувшись после автокатастрофы, ничего не помнишь? Каким кошмаром оказывается жизнь, когда все и всё вокруг чужое: семья и даже собственное имя. Но оказывается может быть ещё хуже: когда всё вспомнил, когда ступень за ступенью восстановил всю жизнь до аварии. Вспомнил, что твоя мать — женщина с низкой социальной ответственностью, брат — психически не здоров, а невесту ты потерял. И нужно вернуться туда, в свой мир, и как-то жить дальше: вытаскивать из грязи мать, тащить брата, перебороть чувства, рассказать семье, которая приняла тебя за своего, что ты им чужой, а их настоящий родственник погиб по твоей вине. Несмотря ни на что, Глеб уверен, что сможет начать всё заново, но травмы детства, ошибки молодости, трагедия первой любви постоянно напоминают о себе. И даже встретив ту, которая смогла понять его, потому что сама пережила подобное, он не ценит, потому что вновь полюбить так страшно, а вокруг так много соблазнов, если ты молод и хорош собой…

Глава 7. Свет в конце тоннеля

— Знаешь, Дэн, почему я спала с тобой? — спросила как-то одна девушка, с которой он провёл ночь.

— Не знаю, но, во всяком случае, надеюсь, что из-за симпатии ко мне.

— Да, конечно, но ты мне напомнил одного человека, ты похож на него, если мне не изменяет память, во всяком случае, глаза у него были абсолютно такие же, как и у тебя. Я когда-то с ним провела пару ночей. Да, тогда он мне глубоко запал в душу, хотя я не знала кто он, вообще ничего о нём не знала, кроме того, что он наркоман.

— Вот как? — насторожился Дэн.

— Мы с ним познакомились в клубе, нюхнули кокаин и поехали в отель. А потом он исчез, но у меня остался номер его сотового. Как-то потом я позвонила ему, а мне ответили, что Глеб умер. Наверное, от наркотиков.

— Глеб…, — прохрипел Дэн, — он умер… Расскажи мне всё, что ты знаешь.

— Что с тобой, Дэн? У тебя какой-то нездоровый интерес.

— Пожалуйста, детка, мне это очень нужно.

— Детка… он меня тоже называл деткой. В чём дело, Дэн? Я не понимаю твоего допроса. Зачем поднимать мёртвых из могилы?

Девушка начала одеваться.

— У тебя остался номер его телефона? Когда это было?

— Телефон я стёрла, он же умер. Дэн, обратись к врачу. По-моему, у тебя шизофрения.

С этими словами, девушка шумно удалилась.

«Неужели, это был я?» — пульсировало в голове у Дэна. «Это был я», — но холодная волна разума тут же окатила его. Стоило ли верить словам этой шлюхи? Нет, не стоило. Хотя…это имя Глеб… А может? А вдруг? Нет, просто какой-то наркоман с серыми глазами похож на него. Но наркомана звали Глеб, наркомана, который умер. УМЕР. И настоящий Даниил Моденов тоже УМЕР, а перед этим попал в реанимацию, а может, тот сероглазый наркоман тоже перед смертью был в реанимации. Даже если… то что? Что из этого следует? Почему Даниил и тот Глеб похожи настолько, что их могли перепутать? Ерунда, такого не бывает. Фантастика. Ведь экспертиза чётко указала, что он — сын своего отца — Андрея, а у Андрея был всего один сын — Даниил. Или же ошибка молодости? Вдруг у него был ребёнок, о котором он не знал? Даже если и так, то что из этого следует? Даниил после автокатастрофы был с соответствующими ранами, а наркоман, скорее всего, умер от передозировки. Тогда как же их можно было перепутать? Дэн, успокойся и не фантазируй. Но…, ведь до этого Дэн был кареглазый, а наркоман сероглазый. Да как же? О боже, нет, нет, всё ерунда. А вдруг наркоман умер не от передозировки? Вдруг он был в этой же аварии? Ведь… да! Точно! Ему говорили, что в таксиста въехала Скорая помощь, и там кто-то погиб. Предположим, везли в больницу этого наркомана после передозировки…и…. тогда…. Тогда…, а что тогда? Разве можно перепутать двух разных людей, ведь того парня, наверняка, опознали и тоже сделали всякие экспертизы? Не глупи, Дэн, НЕ ГЛУПИ. Ну подумай, Дэн, зачем же испытывать такие душевные муки из-за слов шлюхи из клуба. Может, она просто прихвастнула для красного словца, чтобы похвастаться своими подвигами. А ты, разумный человек, поверил и теперь мучаешься. Не бери в голову. Но это имя Глеб…, ведь она чётко назвала это имя… Водитель, который вёз Даниила с вокзала, тоже умер, дело закрыто. Но надо будет всеми правдами и неправдами выведать, кто вторая жертва той аварии.

Дэн всё уговаривал себя и уговаривал, а из головы не выходил наркоман с серыми глазами и до странности родным именем Глеб. И тут вдруг его взгляд упал на запястья рук, он как будто увидел их впервые. На них белели шрамы, это были шрамы самоубийцы.

А через несколько дней Дэну ещё раз пришлось убедиться, что он вовсе не тот, за кого его все принимают. Как-то с очередной своей подругой, Дэн поехал к ней на майские праздники на дачу. Днём они развлекались в постели, а вечером она потащила его к своим друзьям на шашлыки. Они пили водку, закусывая мясом, пока кто-то из компании не обратил внимания на лежащую гитару.

— Сейчас вы услышите, как играет будущий рок-музыкант!

И молодой человек весьма тривиально на трёх аккордах затренькал какую-то гитарную песню. Непопадание в ноты, фальшивое пение Дэну сильно резали слух, но других, видимо, это устраивало, так как все активно подпевали.

— Чего не поёшь? — спросила его подруга.

— Песен не знаю, — ответил Дэн и опрокинул в себя рюмку.

Ещё немного и он разобьёт гитару об голову горе-музыканта, если тот не заткнётся. Наконец, певец выдохся, Дэн вздохнул с облегчением, но тут гитару перехватил другой парень и запел ещё хуже.

— Может, пойдём? — спросил он у своей подруги.

— Мясо ещё не всё готово, давай, посидим, так душевно поют.

— Ну да, — пробурчал Дэн.

И вдруг очередной гитарист обратился к нему:

— Дэн, ты играешь? Твоя очередь! Мы хотим тебя послушать, а то ты всё молчишь. Или не в голосе?

— Я не играю. Да и не в голосе.

— Давай, мы тебя научим?

— Думаю, что три аккорда я возьму и без уроков.

— Тогда вперёд! Или слабо?

Дэну сунули в руки гитару. Какой-то внутренний инстинкт подсказал ему, как правильно взять гитару и зажать пальцы, ладно, чтоб от него отстали, он попробует сыграть на слух. Но как только Дэн извлёк из гитары первую ноту, как пальцы его побежали по струнам, и полилась музыка. Дэн, едва соображая, что он делает, запел. Сначала голос был тихим, как будто удивлённым, с трудом, вспоминающим давно забытую песню, но постепенно голос креп, наращивая темп, обретая силу и уверенность, слова сплетались в строки, слагались в стихи, чётко попадая в ноты. Дэн на эти минуты слился с гитарой, растворился с музыкой, пропал для всех, пальцы уверенно перебирали струны, голос сильный, с хрипотцой, озвучивал строки, всплывающие в памяти. Но вот песня закончилась, отыграв последний аккорд, он отложил гитару, вмиг протрезвев и тяжело дыша. Вокруг стояла звенящая тишина, только костёр весело потрескивал, не ведая, что творится в душе у Дэна.

— Потрясающе, — наконец сказал кто-то, — какой голос!

— Ты что профессиональный музыкант? Чего тогда скромничал?

— Извините меня, — сказал Дэн, поднимаясь со скамьи

— Ты куда? — схватила его за руку девушка.

— Мне надо выйти, — высвобождая руку, ответил он.

Дэн вышел за ворота участка. Его опять трясло. Что же это такое? Как это может быть? Несмотря на поздний час, он набрал телефон матери.

— Да, сынок, — услышал он, — что-то случилось? Так поздно? Ты здоров?

— Привет, да, слушай…

Марина поникла, ни разу после болезни, он не назвал её «мамой», вечно обращение в никуда.

— Я когда-нибудь играл на гитаре или на каких-нибудь других инструментах?

— Нет, никогда, тебя не увлекала музыка, а что случилось?

— А петь? Умел я петь?

— Нет, у тебя не было ни голоса, ни слуха. Даниил. Что случилось?

— Всё понятно, — сказал Дэн и дал отбой.

Значит, он не Моденов Даниил. А кто? КТО? КТО? Почему его все признали, как Даниила? Что произошло? Как он оказался на его месте? Почему? Вопросы с навязчивой настойчивостью сверлили ему мозг. И не было ни одной ниточки, за которую можно было бы дёрнуть, чтобы начать распутывать этот сложный клубок. Так больше продолжаться не может. Дэн быстрым шагом пошёл за своей машиной, он возвращается в город.

Последующие дни Дэн всеми правдами и неправдами пытался выяснить имена всех участников той аварии. Дело оказалось достаточно сложным. В ГИБДД ничего не сказали, они знали только имена водителей, да и дело возбуждать не пришлось за смертью подозреваемого. В больнице тоже ничего не знали, ведь тот парень к ним не поступал, он погиб на месте, ну а в морге не стали поднимать бумаги, потому как Моденов Даниил не был родственником погибшего, и доверенностей при нём не было. Мать с отцом тоже не выясняли фамилии пострадавших. Мать смогла только сказать, что молодой парень, действительно был и погиб на месте, и ещё передала разговор медсестёр, который услышала Диана в туалете, об опознании молодого человека.

Надежда оставалась только на патологоанатома, который производил опознание. Раз случай был неординарный, то, может, он что-то вспомнит? Через несколько дней хождений и осаждений морга, патологоанатома найти удалось. Сунув ему деньги, Дэн жадно стал выспрашивать:

— Ну не знаю. Я не помню уже, почти год прошёл. Да, парень был молодой, но мне больше его мамаша приглянулась, шикааарная блондинка, такая красавица, глаз не отвести! Да, и братец был, но мне он не запомнился, обычный. А мамаша…. Молодой человек, я же Вам сказал, не помню я как труп звали. Фамилии точно не помню, а имя, помню, что нетривиальное какое-то, как из кино: Глеб что ли какой-то, а может, и нет.

Дэн ничего не ответил, развернулся и ушёл. Глеб… всё-таки Глеб. Патологоанатом ухмыльнулся и пожал плечами «Странный какой-то, кого только тут не шляется», — пробормотал он, убирая купюру во внутренний карман.