Отдайте ее мне!

Ольга Авдеенко (2024)

Второй роман из серии «Дюжина викторианских детективов». Интерес к сокровищам времен войны за испанское наследство разгорается с новой силой спустя почти две сотни лет. Ограблена и жестоко убита владелица бесценной шкатулки. Расследуя это преступление, инспектор Найт обращается за советом к отставному судье сэру Уильяму Кроуфорду. Племянница судьи Патрисия не желает оставаться в стороне, что едва не приводит к трагическим последствиям. Сюжет основан на реальных событиях из истории советского уголовного розыска, а действие перенесено в Великобританию эпохи королевы Виктории — и Шерлока Холмса. В повествовании появляются реальные исторические личности, однако события, в которых они участвуют, являются вымышленными.

9 мая 1887 года, понедельник. Посол в Скотланд-Ярде

Инспектор Найт уже давно подозревал: существует некий способ передачи информации, гораздо более эффективный, нежели те, что известны современной науке. И этот способ не требует ни технических приспособлений, ни финансовых затрат.

При посещении издательства «Джордж Раутледж и сыновья» Найт окончательно утвердился в этом своем мнении — весть об убийстве переводчицы распространилась по всему зданию практически мгновенно, едва они с констеблем Лейтоном успели переступить порог. Сотрудники чуть ли не в очередь выстраивались, чтобы поговорить с полицейскими. Сначала такое рвение порадовало Найта, однако очень скоро он убедился в том, что как раз те, кто непосредственно общался с миссис Дэвис, разговаривали весьма неохотно. Мальчишка-посыльный вообще чуть было не сбежал — Лейтон в последний момент ухватил его за куртку. Большинство же сотрудников видели миссис Дэвис лишь мельком и почти ничего не могли о ней рассказать, зато сами жаждали разузнать подробности убийства. А некоторые решили, что визит полиции — удачный повод, чтобы пожаловаться на завистливых коллег.

Выходя из здания, Лейтон пожаловался Найту:

— Моя голова гудит, как будто я побывал внутри пчелиного улья! Джжжжорджжжжжж… Раутледжжжжж… подходящее название…

В Скотланд-Ярде их ждала записка от дивизионного полицейского врача. Инспектор начал читать ее вслух, с трудом одолевая неразборчивый, как у всех докторов, почерк:

— Двадцать четыре колото-резаных ранения… Наиболее глубокие, в том числе и смертельное, нанесены одним орудием — вероятно, ножом с длинным клинком и очень острым лезвием.

— Значит, убийца — только один из преступников?

— Похоже, так. Хотя по поводу мелких порезов врач затрудняется дать однозначное заключение. Из одной раны он извлек маленький металлический кусочек — самый кончик острия. Очевидно, он отломился, когда нож ударился о ребро жертвы.

— Это улика! — обрадовался стажер.

— Точно. Остается всего лишь найти нож, — бодро заметил Найт, — от которого он откололся. В квартире мы его не обнаружили. Не исключено, что преступник его выбросил где-то снаружи. Впрочем, врач пишет, что сталь отменного качества, а кусочек очень маленький. Хороший нож не так легко достать, так что, может быть, и не выбросил…

Они принялись обсуждать записи своих бесед с сотрудниками издательства.

— Чепуха, сплетни и злопыхательство, — разочарованно подытожил инспектор Найт через некоторое время. — Единственная польза — адреса двух переводчиков с испанского.

В кабинет заглянул дежурный констебль. Вид у него был несколько растерянный.

— Сэр, вас спрашивает посол Испании.

— Проводите его сюда, — попросил удивленный инспектор, одновременно соображая, как нужно обращаться к особе такого ранга.

Через минуту в кабинет вступил пожилой, но сохраняющий горделивую осанку, красиво седеющий мужчина с пышными усами.

— Хуан Валера-и-Алькала-Гальяно, — представился он, жестким взглядом обводя полицейских.

Те переглянулись. Стажер опомнился и предложил гостю стул.

— Чем могу помочь, ваше превосходительство? — вежливо спросил Найт.

— Инспектор Найт? Мне сказали, что вы расследуете убийство испанской подданной Рамоны Дэвис. Я прочел о нем сегодня в газете.

— Ваше превосходительство, мы…

— Сеньор Валера, — властно перебил посол, — так будет проще и вам, и мне. И, скорее, это я могу вам помочь: я давно знал Рамону.

Найт и Лейтон снова переглянулись.

— Мой помощник — детектив-констебль Лейтон. Пожалуйста, расскажите нам о миссис Дэвис, сеньор.

— Наши семьи дружили, так что с Рамоной мы знакомы с детства. В двадцать лет она вышла замуж за английского офицера и переехала жить в Британию. Ее муж погиб восемь лет назад, когда ваша страна воевала с Афганистаном⁸.

— Это он? — спросил инспектор, показывая послу фотографию.

— Да. Майор Энтони Дэвис.

— Вы поддерживали связь с миссис Дэвис, после того как она покинула Испанию?

— Мы почти не виделись, но постоянно переписывались. А когда меня назначили послом в Лондон, мы снова стали встречаться, хотя и не часто.

— Вы можете сказать, чьи это письма, сеньор Валера? — Найт придвинул к послу стопку.

— Ее матери, — ответил тот, просмотрев конверты. — В прошлом году она умерла.

Инспектор покосился на своего помощника: тот казался разочарованным тем, что «испанская версия» не оправдывала его ожиданий.

— Известно ли вам, на какие средства существовала миссис Дэвис после смерти мужа?

— Рамона была достаточно обеспеченной женщиной, — сухо ответил посол: — получала пенсию мужа, и, кроме того, у нее имелись собственные накопления. Ее семья была богатой.

— Определенный доход приносило, по-видимому, также и сотрудничество с издательством «Джордж Раутледж и сыновья»?

— Безусловно. Однако Рамона работала не ради гонораров, а больше для того, чтобы чем-то себя занять. Она была образованной и деятельной женщиной. В последнее время она переводила мою книгу. Я, видите ли, писатель⁹.

Внезапно в надменном лице посла появилось что-то человеческое, похожее на страдание:

— Кто мог это сделать? Да еще так зверски!

— Мы рассматриваем версию ограбления.

— Я так и думал! — с горечью воскликнул Хуан Валера и хлопнул ладонью по столу. — Dios! Сколько раз я предостерегал ее, чтобы она не надевала свои украшения, когда куда-то выходит! Какой-нибудь бродяга мог их заметить, проследить за ней и… Но Рамона только смеялась: дескать, зачем вообще иметь драгоценности, если их не носить?

— Ее украшения могли представлять интерес для бродяги?

— Огромный! — посол выпрямился и заявил повелительным тоном: — Инспектор, я требую самого тщательного расследования убийства подданной моей страны.

— Разумеется, сеньор Валера, — ответил Найт со спокойным достоинством. — Мы все преступления расследуем самым тщательным образом.

Испанец обжег его взглядом черных, как угли, глаз, но сдержался. Помолчал, успокаиваясь, и неожиданно спросил:

— Вы нашли тайник в квартире Рамоны?

— Тайник?! — дуэтом воскликнули полицейские.

— Понятно. Тогда едем?

— Едем! — заторопился инспектор. — Лейтон, бегите, скажите дежурному, чтобы подали экипаж!

— Не нужно, — сказал посол, вставая. — Меня ждет ландо.

— Хорошо ли вы помните историю войны за испанское наследство? — спросил Хуан Валера по дороге.

— Боюсь, только в общих чертах, — признался инспектор Найт. — Когда-то изучал в школе.

— Не стану читать вам лекцию, дам лишь некоторые пояснения, чтобы вы получили представление о ценности украшений Рамоны. Ее девичья фамилия — Вальдес, она потомок древнего знатного рода. В начале восемнадцатого века ее предок, Фернан Перес де Вальдес, был участником событий, связанных с военным конфликтом из-за испанского наследства. Собранные им драгоценности предназначались для подкупа некоего влиятельного лица противной стороны. По каким-то причинам они не были переданы этому лицу, и с тех пор переходили из поколения в поколение. Это золотые украшения тонкой работы, с дорогими камнями; самые новые из них были созданы в семнадцатом веке. Но все они ничто по сравнению со шкатулкой, в которой хранились. Драгоценности Рамона часто надевала, но шкатулку держала в тайнике.

Когда посол увидел, во что превратилось жилище его давней знакомой, то побледнел, но ничего не сказал, а сразу направился в спальню. Найт с Лейтоном последовали за ним.

— Кровать сдвинута, — нахмурился испанец. — Нужно чем-то подцепить…

Оглядевшись в поисках подходящего инструмента, он поднял валявшуюся у камина кочергу. Найт только теперь заметил, что половица в том месте, где прежде находилась ножка кровати, короче других. Хуан Валера вставил острый конец кочерги в щель и нажал. Короткая половица приподнялась, словно крышка чемодана. Носком начищенного ботинка посол отбросил ее в сторону. Все трое увидели нишу, и в ней было темно. И пусто.

— Шкатулка похищена! — выдохнул испанец.

— Вы были правы, сэр, — взволнованно сказал Лейтон инспектору: — убийцам было нужно нечто определенное. И теперь мы знаем что именно!

Хуан Валера опустился на колени, пошарил рукой в глубине тайника и вытащил оклеенный кожей футляр цилиндрической формы. Выпрямившись, посол раскрыл его и вынул свиток, перехваченный посередине металлическим кольцом. Свиток состоял из нескольких листов плотной бумаги, которые были скреплены между собой тонкой шелковой лентой, протянутой сквозь два отверстия. От времени бумага пожелтела и истрепалась по краям. На первом листе было нечто вроде списка (Найт и Лейтон смогли понять только цифры и некоторые слова), а внизу стояла дата: 1702.

— Это перечень драгоценностей, собранных предком Рамоны, — пояснил Хуан Валера. — Все они подробно описаны. — Он начал переворачивать листы. — Вот, например: серьги золотые каплевидные с сапфирами по три карата… Далее — брошь в виде цветка с рубином в четыре карата и двенадцатью жемчужинами, кольцо…

Почти все пункты сопровождались искусно выполненными цветными рисунками. Посол внимательно просмотрел все листы до конца, затем еще раз.

— Все на месте, не хватает лишь изображения самой шкатулки, — заметил он. — Но я хорошо помню ее. Она изготовлена в середине семнадцатого века. Размер примерно восемь на двенадцать дюймов, высота шесть дюймов. Красное дерево, инкрустация из слоновой кости и перламутра, вставки из расписной эмали, а главное украшение — сорок восемь бриллиантов, шестнадцать сапфиров и восемь изумрудов. Эта шкатулка не имеет цены.

Хуан Валера помолчал и спросил:

— Вы полагаете, что Рамону убили из-за нее?

— Такой вывод напрашивается, сеньор, — кивнул Найт.

— Рамона не могла выдать тайник! — решительно заявил испанец.

«Могла», — переглянувшись, молча сказали друг другу полицейские. Оба хорошо помнили, как выглядело истерзанное тело жертвы.

— И все же кто-то о нем знал, разве это не очевидно? — заметил инспектор.

— Oh diablo! Вы правы!

— Могла ли, по-вашему, миссис Дэвис сама рассказать кому-то о тайнике?

— Не представляю — кому.

— Своему супругу? Его родственникам?

Хуан Валера покачал головой:

— Рамона унаследовала шкатулку уже после смерти майора, когда выяснилось, что она — последняя из рода Вальдес. А родственникам мужа она не доверяла. Близких друзей в Лондоне у нее не было — я бы знал. Она поддерживала приятельские отношения со своей соседкой, молодой девушкой, но, разумеется, никогда с ней не откровенничала.

— Получается, миссис Дэвис доверяла только вам, — произнес инспектор как бы в задумчивости.

Посол снова бросил на него молниеносный горящий взгляд и снова сдержался, не вспылил. Спокойно, даже холодно он подтвердил:

— Правильно. Как я уже сказал, мы дружили с самого детства.

— В таком случае вам, вероятно, известно, кто является наследником миссис Дэвис?

— Нет. И я сомневаюсь, что Рамона оставила завещание, — нахмурился испанец. — Я не единожды советовал ей позаботиться об этом, но она меня не слушала. Dios! Она говорила, что не собирается умирать в ближайшие пятьдесят лет. Наоборот, даже как-то обмолвилась, что снова начала жить по-настоящему…

— Что она под этим подразумевала?

— Не знаю, она не объяснила, а сам я могу только предполагать. Рамона страстно любила своего мужа и тяжело переживала его гибель. Овдовев, она решила полностью изменить свою жизнь, разорвать прежние связи. Переехала из Виндзора, где они жили с Энтони и где многие ее знали и жалели, в Лондон, потому что здесь у нее не было знакомых. Она надеялась, что такая перемена поможет ей справиться с ее горем. Наверное, через какое-то время она смирилась, почувствовала в себе силы жить заново. Не исключено, что и наследование фамильных сокровищ сыграло свою роль: Рамона ощутила некую ответственность перед своим родом, связь со своими корнями…

— И тем не менее она отказывалась составить завещание?

— Вы можете уточнить у ее поверенного. Хотя я почти уверен, что завещания не существует.

Хуан Валера продиктовал название солидной адвокатской конторы. Найт записал его в блокнот и сказал миролюбивым тоном:

— Надеюсь, мои вопросы не показались вам бестактными, сеньор Валера. Прошу учесть: мы всего лишь полицейские, а не дипломаты.

— Мне было любопытно столкнуться с методами работы английских сыщиков, — вежливо отозвался посол. — Я могу их только приветствовать, если они помогают вам ловить преступников,.

— Благодарю вас, мы стараемся делать все возможное для этого.

— Если вам понадобится любая помощь с моей стороны, обращайтесь без всякого стеснения.

— Вы очень любезны, сеньор, — инспектор слегка наклонил голову, выражая признательность. — Вы уже прояснили для нас многие моменты, и мы вам очень обязаны.

— Прошу незамедлительно извещать меня, если появятся какие-то новости.

— Обещаю, вы можете на это рассчитывать.

— Ну, довольно расшаркиваться, — вдруг улыбнулся Хуан Валера, но сразу посерьезнел: — Инспектор, я не хочу, чтобы вы думали, будто меня интересуют пропавшие драгоценности. Для меня главное — призвать к ответу убийцу человека, который был мне дорог.

— Я ни минуты в этом не сомневался, сеньор, — так же серьезно заверил его инспектор.

Посол предложил сыщикам доставить их обратно в Скотланд-Ярд в своем ландо, однако Найт отказался, сказав, что им нужно остаться в квартире.

— Как он на вас взглянул, сэр! — воскликнул Лейтон, когда испанский посол удалился. — Мне сразу представилась коррида: полуденный зной, арена, кровь на песке, рев трибун! А тореадор уже занес шпагу, чтобы нанести быку последний удар!

Инспектор Найт хмыкнул:

— Не хочется уточнять, кого из нас вы вообразили тореадором, а кого — быком.

— А вообще, по-моему, он отличный парень, — сказал стажер без всякой связи.

— Мне он тоже понравился, — признался Найт и предложил еще раз внимательно просмотреть весь манускрипт.

— Как и сказал посол, недостает только листа с рисунком шкатулки, — констатировал Лейтон через некоторое время. — Вам не кажется это странным, сэр?

— Кажется, — отозвался инспектор и достал из кармана лупу.

— Его забрали убийцы? Но для чего им понадобился рисунок, если они уже взяли шкатулку? — недоумевал Лейтон. — А если и понадобился, зачем было его вырывать? Не проще ли было взять весь свиток целиком?

— Этот лист аккуратно вытащили, — сообщил Найт о своих наблюдениях. — Бумага очень плотная. Если бы его вырвали, остались бы обрывки, а я их не вижу. Кроме того, ленточка, которой скреплены листы, совсем новая. В отверстиях, через которые она продета, есть волокна… похоже, это пенька.

— То есть раньше они были связаны пеньковой нитью?

— Да. И еще на первом листе имеются следы сургуча. Наверно, концы нити были закреплены сургучной печатью.

— Значит, кто-то сломал печать, разорвал или разрезал пеньковую нить, вытащил рисунок шкатулки, а потом снова связал листы шелковой лентой, — предположил Лейтон. — Как сложно! Вряд ли это сделали преступники, скорее всего, сама миссис Дэвис. Но зачем — тоже непонятно.

— Миссис Дэвис могла скрепить листы лентой, потому что нитка истлела, — сказал Найт. — Сургучная печать сломалась из-за того, что листы были свернуты в трубку. А рисунок шкатулки потерялся — все-таки почти двести лет прошло. Иногда самые простые объяснения бывают самыми верными. Однако не будем забывать об этих деталях: пока что данный манускрипт — единственное весомое доказательство мотива убийства, которое у нас есть.

— Хорошо. А что мы будем делать сейчас, сэр?

— Поскольку нам так феерически повезло и нас с таким почетом доставили на Фредерик-стрит, поищем здесь свидетелей. А завтра одному из нас придется снова отправиться в улей, то есть в издательство. Мы упустили из виду художественную редакцию, а миссис Дэвис могла обращаться и туда. И пойдете вы, Лейтон. — Инспектор добавил весело: — Я заметил, что ваша внешность больше, чем моя, располагает тамошних обитателей к откровенности.

Стажер скорчил недоверчивую гримасу.

— Это правда, — заверил Найт, забавляясь. — Обманчиво простодушный вид, этакая детская наивность во взгляде — подарок для сыщика. Люди не могут даже представить, что за столь бесхитростным фасадом скрываются недюжинный ум и цепкая наблюдательность.

— Вы надо мной смеетесь, сэр! — простонал Лейтон.

Очевидно, он считал, что природа поступила с ним несправедливо, наградив светлыми ангельскими кудрями, румяными щеками и пушистыми ресницами; он выбрал серьезную и опасную профессию, и в свои восемнадцать лет ему хотелось выглядеть более солидно.

— Надеюсь, вы не обиделись, — улыбнулся инспектор. — Пользуйтесь своими внешними данными, пока не состарились.

— Скорей бы уж, — проворчал Лейтон.

Примечания

8

Посол имеет в виду вооруженное столкновение между Великобританией и эмиратом Афганистан 1878–80-го годов.

9

Хуан Валера-и-Алькала-Гальяно — реальное историческое лицо, испанский писатель и дипломат. В 80-х годах XIX века был послом Испании в Лондоне.