Сводная сестра бандита

Олли Серж, 2020

– Клянусь вам, я ничего не видела и не слышала, – истерично шепчет девчонка синими губами. – Слыш, Грозный, – раздаётся справа с издевкой, – куколка хотела заработать. Может мы ее… – Отставить! – Рявкаю, чувствуя, как начинает чесаться от запаха хлорки горло. – В машину тащите. Потом разберёмся. И отмойте первым делом. Он ворвался в ее разрушенную жизнь и все расставил по местам. Она – стала его главной проблемой и головной болью. Той самой важной женщиной, которую безумно хочется оставить себе, но придётся отдать другому…

Глава 8. Так трудно врать

Оля

Я ещё никогда не бывала в таком баснословно дорогом доме. Даже дышать страшно. Три этажа, большой двор с садом, который видно из окна кухни, деревянные лестница и полы. Всюду элитная мебель, дизайнерские предметы интерьера и невероятное количество техники.

И это я сейчас перечисляю у себя в голове только то, что успела заметить, пока спускалась на кухню следом за «Грозным».

— Ешь побыстрее! — Его резкий голос вырывает меня из комфортного анабиоза, — Я не могу тратить на тебя целый день.

— Тогда просто отвезите меня домой, — сдавлено шепчу, глядя в тарелку, и вдруг ощущаю, что воздух вокруг меня тяжелеет.

С опаской поднимаю глаза. Мужчина сканирует меня долгим взглядом.

— Покажешь дорогу до дома, — он прищуривается, — довезу с большим удовольствием.

Я в отчаянии закусываю щеки изнутри. Да он просто в каждой фразе пытается меня подловить. Кровь неконтролируемо приливает к щекам.

— Я думала, что вы знаете адрес, — бурчу, опускаю глаза в тарелку и на всякий случай запихиваю в рот кусок ветчины.

Надо сказать, что набор блюд на столе совсем не похож на завтрак узницы. Передо мной стоит свежезаваренный чай, пышный омлет, мясная нарезка и даже какой-то сладкий хлеб с сухофруктами. Сам же «Грозный» пьёт кофе.

— Доброе утро! — В кухне появляется уже знакомый мне молодой человек, который отвозил меня домой из больницы.

— Как у нас дела? — Он вопросительно переводит взгляд с меня на «Грозного», а я окончательно перестаю что-то понимать.

Зачем нужно было помогать мне в больнице, отвозить домой, оставлять контакт, предлагать помощь и деньги, а потом… А что потом? Сердце начинает отбивать чечётку по рёбрам. Как я попала к этому мужчине в дом? Что произошло вчера в этой проклятой сауне?

— Говорит, что ничего не помнит, — отвечает «Грозный» Виктору. Да, кажется, именно так его зовут.

— Вроде бы головой не билась, — хмурится Виктор, — Да и мужики не могли нажестить. Разве что случайно?

— Нужно проверить. Набери Фёдора Петровича, пусть там подготовит все, чтобы по-быстрому. МРТ и что там ещё нужно… — он небрежно машет рукой и достаёт телефон, моментально переключая своё внимание на экран телефона.

Виктор выходит из кухни, и пока мужчины не обращают на меня внимания, я все-таки умудряюсь выпить чай и затолкать в себя бутерброд.

Пытаюсь вспомнить все, что рассказывала мама о своём «талантливом друге» и, как на зло, в памяти не всплывает ничего, кроме имени, над которым я все время смеялась и того факта, что мужчина любит сладкую жирную выпечку.

В кухню возвращается Виктор.

— Ну нас ждут, — он перебирает в руке ключи от машины, — Иван, нам самим?

«Иван?» Это и есть мамин «друг»? Но она говорила, что ему ещё сидеть и сидеть… Да и возраст должен быть гораздо почтеннее.

— Нет! — Он резко встаёт с места. — Я сам хочу присутствовать, чтобы доложить отцу в подробностях, — хмыкает.

Так вот оно что! Пазл в моей голове наконец-то начинает сходиться. Передо мной сын того Грозного, который отбывает наказание. И следующее воспоминание вспыхивает яркой вспышкой — это фото. Где мама держит на руках маленького мальчика.

Это он и есть?

Садясь в огромный внедорожник, сразу забиваюсь в дальний угол и всю дорогу смотрю в окно.

Надо сказать, что моих спутников это абсолютно устраивает, потому что начиная от самого дома и до больницы они обсуждают какие-то условия аренды, поставщиков и даже рыбу, которую так никто и не убрал за сутки из холодильника.

И только когда машины заезжают на парковку большого современного медицинского центра, я начинаю внутренне паниковать. Одно дело обмануть травматолога, сделав снимок на доисторическом рентген аппарате. Совсем другое дело современные технологии. Я даже в фантазиях не представляю, как выкручиваться. Может быть, просто попробовать сбежать? Здесь же должен быть запасной выход. Попроситься в туалет?

Придумав эту чёртову амнезию, я лишила себя возможности задавать вопросы. Хорошо, я убегу. Допустим. А дальше что? Мой адрес они знают, знают где учусь, о Господи, да даже если не знают сейчас, разве узнать — это проблема??? Любой студент театрального за сумму равную стипендии сдаст явки-пароли кого угодно и кому угодно. А ещё у них мой телефон, паспорт, карточки с деньгами и ключи от квартир.

— Ну чего ты, будто отмороженная, — раздражаясь подпихивает меня в спину Иван. — Давай заходи. — Открывает двери. — Сейчас голову твою проверять будем. Хотя в том, что ты — больная, у меня сомнений нет.

— Почему? — Я не сразу понимаю сути его высказывания, но после громкого хмыканья Виктора за спиной, догоняю, что меня только что оскорбили.

— Потому что один геморрой от тебя! — Рявкает агрессивно и ускоряет шаг, сворачивая направо в коридор, и тормозит только возле стойки ресепшн.

— Здравствуйте! — Без прелюдий заставляет молодую медсестру вздрогнуть и включить максимум внимания. — Нас ждёт Животов. Как найти?

— Одну минуту, — мямлит девушка и быстро что-то стучит пальцами по клавиатуре компьютера.

Я талантливо делая вид, что меня все это не касается, кручу головой и рассматриваю информационные стенды. Мой взгляд невольно тормозит на слове «Прайс», а дальше цифры и слова в моей голове смешиваются с нулями, но складываются при этом вполне конкретные суммы. Мамочки! Я сглатываю. Похоже, что мое обследование обойдётся «Грозному» в три моих зарплаты. А что будет, если я проколюсь, или они как-то поймут, что память я не теряла? Так… в конце концов, память может же резко вернуться?

Ладони потеют, и я незаметно от всех вытираю их об джинсы.

Одно теперь можно сказать точно, что никто убивать меня не собирался, потому что будущий труп никто не станет хорошо кормить и вливать столько денег в здоровье.

Тогда остается главный вопрос. Как я попала из вчерашней бани в его дом, и что меня ждёт, как свидетельницу массового убийства. Хорошо, что хоть крови не было. Куда в них стреляли, я так и не поняла… И выстрелов не слышала.

— Прошу вас, — медсестра шустро вылезает из-за стойки, — идите за мной.

Мы пересекаем широкий хол и заходим в кабинет.

— Доброе утро, — немолодой мужчина в белом халате встаёт из-за стола, — Иван, вы, пожалуйста, в кресло, а вы, — кивает мне, — ложитесь на кушетку головой к шкафу.

Мне ничего не остаётся, как подчиниться и улечься на розовую одноразовую пеленку.

— Завтракали? — Мужчина задирает мою футболку и касается тёплыми сухими руками живота.

— Да, — неожиданно отвечает за меня сам Иван. — Хлеб, масло, чай, ветчина.

Ого! Я думала, что он не смотрел.

— Не тошнило? — Продолжает опрос мужчина и поочерёдно сгибает мои руки-ноги в локтях и коленях.

— Нет, — мотаю головой, — совсем немного, — добавлю.

— Хм… — задумчиво перемещает руки на голову, просит открыть рот и поводить за молоточком глазами.

— Что думаете, Федор Петрович? — «Грозный» не выдерживает молчания.

— Я думаю, что все-таки МРТ сделать стоит, а уже от этой информации отталкиваться. К тому же, совсем недавно у девушки был наркоз. — Он стреляет глазами на следы от операции.

Слишком внимательный врач! Я понимаю по его глазам, что он не находит никаких внешних признаков травмы головы. Да ещё я с едой так ступила. Но… в конце концов, может же быть амнезия психологическая. Кажется, я видела в каком-то фильме, когда преступник все помнил, а именно момент убийства — нет.

— Иван, — добавляет мужчина мягко, — возможно, если я буду знать всю картину вчерашних событий, мне будет проще ориентироваться в постановке диагноза.

Я даже перестаю дышать. Давай же, расскажи.

— Я дам информацию, — хмурится Иван, — если после всех обследований она останется необходимой.

— Понимаю, — вздыхая, Федор Петрович подаёт мне руку, — пойдёмте. Сначала сдадим с вами кровь, и к тому времени как раз освободится аппарат.

Мысленно радуясь моральной передышке в присутствии «Грозного» иду за врачом. Господи, да я даже готова вытерпеть забор крови, лишь бы эта комедия, которую я так глупо создала, побыстрее закончилась. Ну выпишите мне полный покой и сон, зеленку, витамины, таблетки, как делают все. И я тихой мышкой полежу денёк, а потом память ко мне вернётся.

Неожиданно за спиной я слышу шорох и звук шагов по кафелю.

— Федор Петрович, вы же против, если я буду присутствовать на всех процедурах?

— Как вам удобно, Иван, — врач жмёт плечами и жмёт ручку двери.

«Против!» — Вопит все внутри меня. Но я, словно послушная марионетка, топаю по коридору и останавливаюсь только возле двери с надписью «лаборатория».

— Ну и «была не была», как говорил Гамлет, — распахивает передо мной дверь Федор Петрович.

— «Быть или не быть» он говорил, — машинально поправляю мужчину и вижу, как уголки его губ дёргаются вверх.