Ее нежеланный лорд

Оливия Штерн, 2020

Бьянка и представить себе не могла, во что выльется ее участие в заговоре против короля. Ее репутация разрушена, ни один мужчина из приличной семьи не взглянет в ее сторону. Ни один… кроме того, кто сломал и растоптал ее жизнь. Но истинные леди не сдаются! И тот, кто пожелал взять ее в жены, еще узнает, каково перейти дорогу Бьянке Эверси. А тем временем в столице неизвестный маг убивает девушек, и ходят слухи, что это дело рук самой королевы. Старые тайны, череда страшных событий… Неведомый паук плетет паутину, в которую так легко угодить. И только один человек способен распутать хитросплетения интриг – тот, кого Бьянка ненавидит слишком сильно, чтобы оставаться равнодушной.

Глава 3

Служба тайного сыска и его крысиное величество

В мертвецкой было серо, холодно и неприятно. Пахло хвоей и тошнотворной сладостью, от которой сводит челюсти, а к горлу подкатывает содержимое желудка. Рой остановился на миг у входа, не удержался от соблазна вдохнуть побольше того, правильного и ничем не пахнущего воздуха из-за двери. Глупо, конечно, на час не надышишься, но от мысли о том, что придется сейчас беседовать с доктором и все это нюхать, уже мутило.

Он все же сделал над собой усилие и прошел внутрь помещения.

Мельфор, в длинном халате из беленого льна, как раз обтирал руки чем-то резко пахнущим. Девушка была распластана на столе, ноги разведены в стороны, и Рою инстинктивно захотелось чем-то ее прикрыть. День назад она была молодой, счастливой и живой. А теперь вот выставлена напоказ, и все в этом было неправильно.

— А-а-а, лорд Сандор, хорошо, что заглянули, — прошелестел Мельфор. — А я как раз собрался отчет писать. Нужно обсудить кое-что, прежде чем я это внесу в протокол.

Рой остановился рядом с неподвижным белым телом Лиззи, отметил про себя, что жертва похожа на Бьянку Эверси — до неприятных мурашек по коже, до липкого, мерзкого холодка по позвоночнику.

— Надругательство было? — спросил хмуро.

И посмотрел на доктора. Мельфор только передернул тощими плечами.

— Было, конечно, было. Скорее всего, сперва задушил, а потом… хм…

— Откуда это видно?

— Артефакторный анализ, лорд Сандор. И это все, вне всякого сомнения, я внесу в отчет. Есть еще одна маленькая деталь, именно ее я и хочу обсудить.

Рой еще раз обошел вокруг стола. Перед глазами стояло бледное лицо Бьянки, когда она безвольно обмякла у него в руках и потеряла сознание. Надо было признать, ночь оказалась слишком насыщенной событиями для девочки. И хоть и не хотел ее жалеть, хоть и убеждал себя в том, что наплевать и на Бьянку, и на все ее алчное семейство, — кольнуло под сердцем сладкой тянущей болью. Бьянка была такой маленькой, такой беззащитной и такой безрассудно смелой… Что едва ли не впервые в жизни Рой ощутил странное, совершенно нерациональное желание: сграбастать эту девчонку, утащить к себе в берлогу и никуда, никуда не отпускать. Сделать своей собственностью. И плевать, что он не будет ее первым мужчиной… Ему вообще было наплевать на факт наличия или отсутствия невинности.

— Вот, взгляните, — Мельфор указал на поперечный разрез под пупком мертвой девушки, — на самом деле рана очень глубокая, почти до позвоночника.

— И что? Зачем это было делать?

— Если бы я знал, лорд Сандор, если бы знал. Но самое главное, что тот, кто это сделал… вырезал у нее тот орган, в котором вынашивают ребенка. И унес.

— Очень весело, — вздохнул Рой. — В поместье Ларно забрался сумасшедший?

— Возможно, — доктор понурился, — а возможно, что и нет.

— Кому в здравом уме может это понадобиться?

В светлых глазах Мельфора скользнуло привычное уже отражение мысли.

— Вот именно это я и не хочу пока вносить в протокол. Знаете, артефакторика, то есть вещьмагия, может принимать весьма уродливые формы. Возможно, как раз этой части женского тела не хватало убийце для, гм, изготовления какого-нибудь артефакта.

— Не вносите пока это в протокол, — Рой задумчиво мерил шагами комнату, — пусть останется между нами. Тело приведите в порядок и выдайте родственникам для погребения. Претемный… все это очень плохо. Искать неведомого артефактора — сомнительное удовольствие.

— Единственный артефактор на все королевство — это королева, — почти прошептал Мельфор. — Вот почему я не хотел вносить это в протокол.

Рой поперхнулся воздухом.

— Да зачем ей это?!! У нее и так все есть. Хотела корону — получила корону, да еще и прекрасного мужа в придачу.

— Мало ли, лорд Сандор. Возможно, королева хочет создать мощный артефакт защиты. А что ей, ависийской ведьме, смерть какой-нибудь девчонки? Она поставила себе цель и спокойно идет к ней… Наняла кого-нибудь… И все, готово дело.

Рой нахмурился. Дело принимало какой-то уж совсем дурной оборот. И одна его половина вопила о том, что королева Льер Ависийская просто не может быть замешана в подобной гадости, а другая, осторожная и видавшая жизнь, нашептывала, что предположение, высказанное Мельфором, нельзя просто так взять и отбросить. В самом деле, откуда знать, что на уме у женщины, которую в народе прозвали ависийской ведьмой?

— Помалкивай об этом, — сказал Рой, — и ничего насчет вырезанного органа в протокол не вноси. Посмотрим, что будет дальше.

— Простите, лорд Сандор… а я могу это сказать верховному инквизитору?

— Отчего нет, — буркнул он сердито, — Аламар Нирс занимается магами. А вещьмагия — хоть и чуждая нам, жителям архипелага, но все же магия. Пусть тоже голову поломает, что со всем этим делать.

Он еще раз окинул взглядом неподвижное тело и понял, что невыносимо хочется глотнуть свежего воздуха. Рой не боялся трупов, но смотреть на мертвую Лиззи было неприятно.

— Так мы обо всем договорились, м?

— Конечно, лорд Сандор. Все сделаю, как вы сказали.

— Очень на это надеюсь, Мельфор.

И он уже собрался уйти, как вспомнил об одной незначительной детали. Быстро вынул из внутреннего кармана бумажник и отсчитал несколько купюр нежно-сиреневого цвета на стол с хирургическими инструментами.

— Это за усердие и за то, что позвал первым. Сходи отдохни. Вина попей. Небось снится по ночам… с такой-то работой.

— Не чаще, чем вам, лорд Сандор, не чаще, — рассмеялся доктор.

Он смел со стола купюры очень выверенным, отточенным годами движением.

— Спасибо, лорд Сандор.

— Да, еще забыл сказать, — Рой остановился уже на пороге, — поменьше думай, Мельфор. Порой даже думать бывает опасно.

* * *

Все услышанное и увиденное требовало некоторого осмысления. Поэтому, вынырнув из душной и пропахшей хвоей приемной, Рой двинулся прогулочным шагом к площади Святой Вильны, где располагалось заведение под названием «Луна и красотки». Он шел по притихшему в послеобеденное время городу, и мысли, размеренно крутящиеся в голове, не были радостными.

Королева Льер.

Предположение Мельфора, можно сказать, упало в унавоженную почву и уже давало сильные, сочные побеги.

Нынешний и совершенно законный король Шедар Фаблур женился совсем недавно на этой странной и страшной женщине. Смелый мальчик, ничего не скажешь, — приблизить к себе особу, которая сперва помогала узурпатору, принцу Ксеону, захватить трон, а заодно и убить собственного отца, а потом этого же узурпатора предала и убила. Причем убила так оригинально, что ошметки Ксеона собирали по всей округе близ дворца, дабы предать земле. Насколько Рою было известно, тело целиком так и не собрали, и в королевский склеп отправилось то, что удалось найти.

Но Шедар все-таки женился на Льер, ненаследной принцессе из враждебной Ависии. Он никого не захотел слушать, этот мальчик, который ухитрился сохранить чистоту помыслов. Заявил, что они с Льер любят друг друга и этого будет достаточно. Возможно, так было для него. А для нее?

Рой знал, что Шедар позволил жене заниматься вещьмагией. Также ему доносили, что королева порой пропадала в своей оборудованной лаборатории сутками. Шедар был уверен, что она готовит какие-то целебные артефакты. Так ли это на самом деле? Никто не знал, и никто не мог проверить. Впрочем, королева могла действительно заниматься чем-то в принципе полезным, но при этом ей понадобились особенные ингредиенты, которые она и добыла… хм, таким вот способом.

Хмурясь все сильнее, Рой торопливо шагал по вымощенному булыжником тротуару. У него были и другие версии случившегося. Во-первых, убийцей действительно мог оказаться какой-нибудь душевнобольной, случайно забравшийся в парк Ларно и совершенно случайно наткнувшийся на Лиззи, которая могла прогуливаться по аллее. Во-вторых, ее мог убить кто-нибудь из приглашенных — да хотя бы и тот придурок, что едва не изнасиловал Бьянку Эверси. Но против версии с сумасшедшим говорило состояние дорожки рядом с беседкой. Рой поутру все тщательно осмотрел и никаких признаков борьбы не обнаружил. А предположить, что Лиззи добровольно уединилась с неизвестным… Это выглядело весьма и весьма сомнительно. Против второй версии говорили свидетельства очевидцев. Они видели, как несся к дому молодой джентльмен, у него из разбитого и сломанного носа хлестала кровь, и первое, что он сделал, — это скрылся наверху, в доме, и его маменька трепетно остаток ночи прикладывала ему то исцеляющий артефакт, то пузырь со льдом. Конечно, он мог убить Лиззи еще до того, как встретился в парке с Бьянкой, но Верита Ларно и Дитор Шико в один голос твердили, что до того, как Бьянка ушла прогуляться в парк, Левран неотлучно был с ними. А Лиззи вроде как оставила компанию уже после того, как Левран вернулся, размазывая кровавые сопли.

На этом следствие, как говорится, зашло в тупик, и версия, высказанная доктором, начинала казаться весьма правдоподобной.

Кто знает, что на уме у женщины, которая запросто взорвала своего бывшего любовника и делового партнера?

Тут не разобрать, что на уме у любой женщины, не говоря уж о такой сложной персоне, как Льер Ависийская.

В это время Рой уже добрался до «Луны и красоток».

Заведение было старым и очень дорогим. Роль луны исполнял большой медный гонг, привезенный с Кетокана, самого южного острова Рехши, ну а роли красоток исполняли сами красотки. Самые дорогие и доступные женщины столицы, готовые удовлетворять самые оригинальные предпочтения клиентов.

Рою нравилось это заведение. Главная зала была декорирована бордовыми бархатными портьерами, в медных кованых подставках загадочно мерцали магкристаллы, рассыпая огненные искры по полированной поверхности гонга. На столах — тяжелых, из старого дуба — в прозрачных колбах тоже светились крошечные, стертые в пыль магкристаллы, создавая дивное ощущение того, что вокруг царит мягкая южная ночь. Звездная ночь, будящая самые откровенные желания и фантазии.

Рой молча миновал двух здоровяков — те лишь кивнули, давая понять, что узнали, — и прошел прямиком в зал. Из полумрака к нему тут же выплыла хозяйка и бессменная смотрительница этого заведения — Малышка Мими. Прозвище прилипло к ней еще во времена бурной трудовой молодости, да так и осталось, хотя она уже совсем не была малышкой, а скорее большой пышной булкой, зачем-то завернутой в цветастый шелковый халат.

Впрочем, даже в зрелом возрасте Малышка Мими следила за собой, была всегда ухожена и приятна взгляду. И Рой знал, кто из городских богачей к ней хаживает. В конце концов, мужчины хотят не только молоденького тела, но и задушевной беседы.

— Лорд Сандор! — голос Мими прокатился по коже бархатом.

Она удивительно подходила к этому месту — знойная, смуглая, с хрипловатым контральто, которое заставляло невольно думать о том, как звучит этот голос в постели.

— Малышка Мими, — Рой кивнул, не без удовольствия оглядывая хозяйку борделя.

— Давненько вы к нам не захаживали, — пропела Мими и фамильярно взяла его под руку. — Идемте, мой дорогой, драгоценный лорд Сандор. Ваш столик всегда ждет вас, равно как и ваша любимая комната.

Тут Рой подумал, что Малышка Мими — одна из немногих женщин, с которыми не хочется спорить. И двинулся вместе с ней к столу, накрытому ажурной скатертью.

— Вам как всегда? — темный бархатный взгляд Мими обещал неземное блаженство.

— Да, пусть принесут обед, бутылку игристого вельзенского… Шарлин свободна нынче?

— Ах, лорд Сандор, — с притворным возмущением воскликнула Мими, — я жду не дождусь, когда же вы смените ваши пристрастия и обратите взор на вашу скромную слугу! О-о-о, я бы и сама доплатила, чтобы заполучить вас себе!

— Весьма польщен, — Рой уселся за стол, — но если ты меня заполучишь, Мими, то мы перестанем быть хорошими друзьями. А ведь ты понимаешь, что иметь в моем лице друга куда полезнее, чем любовника?

Мими вздохнула. Она все понимала. В особенности то, что не просто так все неприятности — будь то финансовые неприятности или неприятности из-за клиентов — обходят «Луну и красоток» стороной.

— Вы жестокий человек, — прошелестела она. — Будет вам сейчас и обед, и Шарлин.

— Подожди, — Рой усмехнулся, — я все же сделаю тебе скромный подарок.

И, поднявшись из-за стола, достал из кармана плоскую коробочку. Приобрел давно и специально для этой знойной красавицы, да все не было времени вручить.

Он поманил к себе Мими, и та, возбужденно поблескивая глазами, медленно приблизилась. Так, что дух захватывало, когда роскошное тело зрелой женщины так красиво двигалось под тоненьким и мало что скрывающим халатом. Рой нажал на замочек, достал из коробки украшение — тяжелый кулон с ограненным лациумом. Кристалл, конечно, не был таким дорогим, как бриллиант, — но зато в потемках выглядел куда более эффектно. Играл и переливался, мерцал, словно яркая звезда. Вот такое двойное применение было у лациума: либо в голову механоиду, либо в драгоценную оправу.

— Ну-ка, Малышка, повернись ко мне спиной. Погоди, не трись об меня как кошка, мы же договорились… — И застегнул на шее Мими золотую цепочку.

Она инстинктивно накрыла рукой кулон-каплю и простонала:

— О-о, лорд Сандор… Как мне вас отблагодарить?

Он наклонился к ее уху, вдохнул аромат сандала и южных специй.

— Обед, Мими. И Шарлин. И мой номер. Все как обычно.

Спустя некоторое время начали приносить обед на две персоны. В бокал плеснули вельзенского, и Рой сделал большой глоток. После такой ночки… и утра в мертвецкой… хотелось выпить, и выпить так, чтоб просто уснуть, ни о чем не думая. Но думать было необходимо: королева Льер, зверски задушенная блондиночка, над телом которой неведомый убийца еще и надругался. Рою начинало казаться, что все происходящее — маленькие фрагменты чьей-то грандиозной игры. Знать бы чьей.

— Лорд Сандор, — Шарлин присела в светском поклоне.

И выглядел этот поклон более чем странно в ее исполнении: на этой молодой женщине не было ничего, кроме кружевных неприлично коротких панталончиков и корсета, красиво приподнимающего грудь.

— Садись, — он указал вилкой на стул напротив. — Ты сегодня ела?

— Спасибо, — она быстро кивнула, отчего красиво всколыхнулись ее густые черные локоны.

Несколько минут они молчали, орудуя приборами. Потом Рой налил женщине вина, поднял свой бокал.

— За встречу?

Шарлин подняла на него смущенный взгляд.

— Я уже начала беспокоиться. Думала, вдруг что с вами случилось.

Рой усмехнулся, окинул ее взглядом.

— Со мной, милая, вряд ли что может случиться. Меня при рождении прокляли так сильно, что это проклятие отражает и ножи, и стрелы, и пули.

Красиво изогнутые губы Шарлин испуганно задрожали.

— Не говорите так, пожалуйста. Вы ведь… знаете… знаете, как я всегда беспокоюсь…

— Все будет хорошо, не думай ни о чем…

Рой доел отбивную, которая оказалась просто божественной на вкус. Время от времени он поглядывал на Шарлин, видел, что в ее темных глазах поблескивают слезы, и мысленно ругал себя за то, что позволил этой милой женщине собой увлечься.

— Я собираюсь жениться, — сказал он, наблюдая за Шарлин.

Та даже в лице не изменилась.

— Что ж, мои поздравления, лорд Сандор. И кто же ваша счастливая избранница?

— Бьянка Эверси.

Вот теперь она вздрогнула и уставилась на Роя с полным непониманием.

— Но… как же… зачем?

— Я так решил, — сказал он, — так будет правильно. И, наконец, я стану тоже Эверси. Как мне кажется, отличное решение. В общем, Шарлин, лорд изволит жениться, как бы пошло это ни звучало.

Шарлин глубоко вздохнула, затем откинулась на спинку стула и принялась медленно цедить из бокала вино.

— Не наживете ли вы себе наказание до конца дней своих? Только потому, что «так надо»?

— Брось, Бьянка приятная девочка, хоть и оторва. Но, — тут он сделал паузу, — свои обязательства, которые давал тебе, я тоже выполню. Ты в накладе не останешься.

— Я всего лишь беспокоюсь о вас, лорд Сандор, — глухо произнесла Шарлин.

— А я беспокоюсь о тебе, милочка. — Он решительно отодвинул тарелку, допил вино. — Ну что, пойдем наверх?

…Ему нравилась Шарлин. Все в ней нравилось — то, как идет, как грациозно поднимается по лестнице, покачивая широкими бедрами, то, как красиво раздевается, скидывая на пол немногое, что на ней надето.

Она была очень милой, эта Шарлин. И история их знакомства тянулась вот уже сколько лет. Шарлин работала в борделе Малышки Мими, а заодно снабжала Роя очень интересной информацией. Рой настолько проникся добропорядочностью и честностью женщины, что даже отговорил ее избавляться от ребенка, нажитого от очередного богатенького клиента. Шарлин родила прекрасную девочку, Рой нанял кормилицу в деревне неподалеку, и по выходным — когда таковые у Шарлин бывали — отвозил мать повидаться с дочерью. А потом он плюнул на все и оформил над девочкой опекунство. В конце концов, для него это совершенно необременительно, особенно когда за ребенком смотрит кормилица, а девочка растет помаленьку. Ну и Шарлин работает с утроенным усердием, принося порой такие интересные сплетни, что хоть смейся, хоть плачь.

Рой знал, что Шарлин его чуть ли не боготворит. Он не сопротивлялся, потому что — в самом деле! — далеко не каждый захочет оформлять опекунство над дочерью шлюхи, пусть и дорогой. А Шарлин, питая к нему самые теплые чувства, давно уже установила некоторые границы: она никогда ничего не просила. Особенно когда дело касалось ее собственного будущего.

Поднявшись в номер, Рой осмотрелся, кивнул на застеленную кровать.

— Белье свежее?

— Конечно, лорд Сандор.

Рой быстро стянул башмаки и, сбросив лишь сюртук, лег и утонул в пуховой перине. Шарлин грациозно присела на край кровати, смотрела из-под пушистых ресниц.

Все было хорошо в Шарлин, но оставалось одно весьма существенное «но»: Рой Сандор не чувствовал к ней ничего, кроме теплой привязанности. А этого было мало, по крайней мере ему.

— Шарлин, — позвал он тихо, — я очень надеюсь, что знание о моей связи с семьей Эверси уйдет вместе с тобой в могилу.

— Зачем вы мне это говорите? Я похожа на дурочку? — женщина усмехнулась. Потом, сообразив, что между ними уже ничего не будет, подхватила со спинки стула шаль и закуталась в нее.

— Хорошо, — пробормотал Рой. И непонятно было, что именно хорошо — то ли молчание Шарлин, то ли ее понимание того, когда не нужно докучать мужчине.

«С Бьянкой так не выйдет, — он мысленно усмехнулся, — эта бестия будет наседать до тех пор, пока своего не добьется».

Усталость и плотный обед делали свое дело. Веки отяжелели, и Рой сдался.

— Я вздремну часок, — сказал он, — разбудишь. У меня сегодня еще две важных встречи.

— Хорошо. — Шарлин улыбнулась и погладила его по руке.

— Но ты можешь мне рассказать… что-нибудь интересное, пока я еще не уснул, — Рой потянулся, — и да, вот еще… очень важно. Шарлин, не шатайся нигде после наступления темноты. Этой ночью убили девушку, и я не знаю, последняя ли это жертва. Будь осторожна. Если кого и принимаешь, то только здесь. Никаких выездов на дом, поняла? Скажешь Мими, что это мое распоряжение.

Тонкие пальцы Шарлин дрогнули, но она промолчала. И Рой, окончательно обмякнув, провалился в сладкую дрему, сквозь которую, впрочем, тихим журчанием просачивался голос Шарлин. Она рассказывала ему о том, что, оказывается, барон Фьерн предпочитает, чтоб в постели обязательно присутствовала блондинка с кнутом, а граф Лаври умоляет, чтоб его хорошенько отшлепали за то, что съел тайком все варенье на кухне.

* * *

Рой вышел от Шарлин отдохнувшим, и все происходящее уже не представлялось в таком беспросветно-черном свете, как с утра. У него впереди были еще две важных встречи, но все же Рой решил добавить к ним еще одну, не менее важную. Можно сказать, почти судьбоносную.

Шагая в нужном направлении, Рой приметил на углу цветочную лавку. На лакированной двери красовалась табличка с кокетливой и зазывающей надписью: «Лучшие розы Рехши только здесь». Рой хмыкнул и дернул на себя блестящую бронзовую ручку.

Он утонул в сладком, навязчивом аромате множества цветов. Они были расставлены в вазах на стеллажах. Пышные розы, остролистые хризантемы, лилии всех оттенков… И еще много чего, но Рой понятия не имел, как все это называется. Впрочем, он и не сильно расстраивался по поводу собственной неосведомленности в этом вопросе.

Навстречу вышла совсем юная девушка в темном платье с кружевным воротничком, присела в почтительном поклоне.

— Чем могу быть полезна, господин?

Рой еще раз окинул взглядом стеллажи.

— Мне… эм, что-нибудь красивое.

— Розы? Быть может, дополнить альстромериями? А может, вам больше подойдут флоксы?

— Просто розы, — буркнул Рой. Огляделся быстро, ткнул пальцем в первую же вазу: — Вот эти, белые.

А про себя решил, что, быть может, когда совсем состарится и будет отпущен с королевской службы тайного сыска, вот тогда и начнет изучать всякие там… альстро… впрочем, неважно.

— Упаковать? — профессионально поинтересовалась продавщица. — В наличии шелковые ленты ручной окраски и сердца из алого бархата для декора.

«Сердца, как же», — мрачно подумал Рой.

То, что он планировал, менее всего вязалось и с сердцами, и с какими бы то ни было чувствами, исключая давнюю, застарелую ненависть к людям, которые лишили его всего.

— Просто розы, перевязанные лентами.

— Какого цвета ленты? — с улыбкой спросила неугомонная девица.

Видимо, то ли она не понимала, что мужчине совершенно без толку задавать подобные вопросы, то ли, хм, в этот магазин заходили те мужчины, которые досконально разбирались и в сортах цветов, и в оттенках ленточек.

— Любые, пожалуйста. — Рой улыбнулся как можно более зловеще, пытаясь отбить у девицы всякое желание обсуждать рюши и бантики. — Поторопитесь, будьте любезны. У меня еще много дел.

Ответ ввел девушку в ступор. Наверное, и в самом деле в эту лавку хаживали мужчины совсем не такие, как Рой. Возможно, получившие великолепное образование. И, возможно, за всю жизнь не державшие в руках ничего тяжелее тех самых букетов и бархатных сердец.

Девушка подняла на Роя непонимающий взгляд, в котором уже блестели слезы, и прошептала:

— Но я не могу… так… обслуживать покупателей. Скажите хотя бы, какого цвета… у нее глаза. И я сама подберу оттенок ленты.

Глаза. Какие там у Бьянки глаза?

К великому своему стыду, и этого Рой не мог толком сказать. В свете магкристаллов… кажется, просто серые. А днем, на солнце… Голубые?

«Да, голубые. Очень холодные, как тень на снегу».

И рассердился сам на себя. Тень на снегу. Тьфу. Откуда вся эта романтическая чушь. Да и с чего бы ей быть голубой, этой тени?

— Обвяжите просто синей лентой, — выдавил он, — и пожалуйста, не задерживайте меня.

Дабы поторопить продавщицу, Рой вытащил из кармана бумажник и положил на прилавок гладенькую, недавно сошедшую с печатного станка ассигнацию.

Он понятия не имел, сколько стоят цветы, но по выражению лица девушки понял, что купюры такого достоинства она видит нечасто.

— Сдачи не надо, — добавил он и отвернулся к окну, мечтая поскорее отсюда выбраться.

А то — ленточки, цветочки…

Бьянка эти цветочки, скорее всего, в окно спустит. И права будет.

Отсюда до особняка графа Эверси было рукой подать, и через четверть часа Рой уже стоял на высоком крыльце, настойчиво колотя в дверь затертым до блеска молотком. Ему открыла темноволосая девица непонятного возраста, испуганно попятилась, но взяла себя в руки.

— Милорд. Вам назначено?

Рой, оттеснив девицу, прошел внутрь. И только потом заметил сквозь зубы:

— Нет, не назначено. Доложите графу, что лорд Сандор желает побеседовать.

— Сию минуту, милорд. — Служанка одарила Роя улыбкой, которую должно было считать ослепительной и чарующей, и быстро ушла, скрывшись за аркой холла.

Рой пожал плечами и прошел внутрь, с интересом оглядывая владения Эверси, которые в скором времени собирался сделать своими.

Ожидал он… большего, что и говорить. Тонкие трещины на потолке и стенах, отстающие обои давно утратили цвет, да и позолота изрядно вытерлась — все намекало на то, что дела у графа шли не лучшим образом. В холле были развешаны портреты членов семьи Эверси, Рой без труда нашел портрет отца нынешнего графа: светловолосый мужчина в темно-синем щегольском камзоле сидел в кресле, положив левую руку на подлокотник, а правой сжимая тяжелый набалдашник трости. Рядом с креслом стояли два мальчика, один беленький и розовощекий, а другой, сильно старше, — черноволосый и кареглазый. Худенький, длиннорукий. Все в нем говорило о предках с южных островов. Лицо у мальчика этого было открытым и добрым, руку он положил на плечо старого графа. И от вида этого уже не ребенка, скорее, подростка, под кожей растекался обжигающий яд.

«Не надо быть добрым», — прошептал Рой самому себе и резко отвернулся, испытывая сильное желание самому отыскать Роланда Эверси и отстегать его по жирной физиономии розами, перевязанными синей лентой.

В этот миг раздались торопливые шаги, и из боковых дверей выплыл, наконец, граф. Служанка спешила за ним. Едва завидев Роя, он запнулся, словно налетел на невидимую стену. Кажется, немного побледнел, но затем решительно сжал губы, нахмурился.

— Чем обязан, лорд Сандор?

«Неужели знает?» — Рой пристально вглядывался в круглое, украшенное двойным подбородком, розовое лицо графа. Возраст брал свое, и Эверси быстро краснел от малейшего волнения. Вот и сейчас краска медленно заливала щеки, лоб, шею…

«Да нет же… откуда ему знать…»

Он выдавил улыбку и выразительно взмахнул букетом.

— Я пришел осведомиться о здоровье вашей дочери. Прошедшая ночь выдалась для нее слишком тяжелой. Кстати… могу я ее увидеть?

От его взгляда не ускользнуло то, что Эверси мгновенно расслабился. Как будто ожидал совсем других вопросов и выдохнул с облегчением, когда Рой их не задал.

— Не можете, лорд Сандор, — покачал лысоватой головой граф. Тонкие светлые волосы пухом топорщились над плешью, и в свете дня казалось, что над головой Роланда искрится золотое сияние. Ну прямо как у святого.

— Отчего же? — Рой еще раз улыбнулся, понимая, что его эта улыбочка, скорее всего, выглядит как крокодилий оскал и чувства вызывает соответствующие.

Граф Эверси развел руками.

А Рой прилип невольно взглядом к пухлым графским ладошкам. Тебя бы, драгоценный, да на каторгу. За все, что сделал.

— Видите ли, лорд Сандор, Бьянка слегла с нервной горячкой. Шутка ли — увидеть подругу мертвой, да еще в таком… хм, виде. С самого утра жар у девицы, ничего не поделаешь. Служанка постоянно к ней бегает, уксусом обтирает. Вот послал за лекарем…

— Но тут лекарь не помог, — хмуро закончил Рой.

Нервы ведь — это такая странная штука. Любой маг скажет, что здорова. Вот ежели бы руку повредила или нос разбила — тогда да, помогли бы.

Рой окинул графа внимательным взглядом. Где-то очень глубоко, на уровне ощущений, рождалось понимание, что с Эверси что-то не так. То ли глаза бегают, то ли платок в руках комкает. Роланд что-то явно недоговаривал.

— Я хочу увидеть Бьянку, — твердо сказал Рой, — проводите меня к ней.

— Я уже сказал, что это невозможно, — вздохнул граф, — она… не одета. Вы же не хотите опозорить девушку, застав ее голой?

Ярость взметнулась в душе клокочущим пламенем. И Рой, приблизившись к графу, обманчиво мягко произнес:

— Да плевать я хотел на то, что вы сказали. И на то, что дочь ваша не одета. Вам ведь известно, что бывает, если перечить представителю королевского тайного сыска?

— Хорошо, — Эверси торопливо поднял руки, как будто отгораживаясь от Роя, — идите. Только ничего хорошего вы там не увидите. Дженни, проводи гостя.

Потом Рой поднимался по скрипучим деревянным ступеням, внимательно глядя под ноги и стараясь не наступить на подол платья идущей впереди служанки.

Он и сам не до конца понимал, отчего так упорствует в своем желании непременно увидеть Бьянку. Убедиться в том, что с ней не случилось ничего плохого? Что она жива? Да ладно, старина Рой. Неужели ты думаешь о дочери своего врага?

— Прошу вас, — девица сделала книксен и отворила дверь.

Рой, продолжая сжимать букет, переступил порог.

В ноздри ударил запах уксуса вперемешку с едким запахом ароматических солей. Сквозь старательно задернутые шторы свет едва пробивался в спальню. В глаза бросился старенький туалетный столик с высоким зеркалом. А потом взгляд прилип к широкой кровати, где, утонув в скомканных простынях и кружевах, лежала Бьянка.

Значит, Эверси не обманул. И, значит, Бьянка действительно заболела от нервного перенапряжения.

Рой вздохнул, сунул служанке в руки не нужный теперь букет роз и шагнул к кровати.

Бьянка лежала с закрытыми глазами, золотистые локоны разметались по подушке, и Рой удивился тому, какая она маленькая и жалкая. Он посмотрел на запястье в кружевной манжете сорочки. От вида бледной, прозрачной кожи и тонких голубых вен единственное, чего хотелось, — это как следует накормить девушку.

— Бьянка, — сам не зная зачем, позвал он.

Слипшиеся стрелками коричневые ресницы затрепетали, но глаз Бьянка не открыла. А потом вдруг хрупкое тело выгнулось дугой под одеялом, и Рой, холодея, услышал хриплый шепот:

— Пожалуйста, ваше величество… не надо… не на-а-адо…

И Бьянка застонала так жалобно, как будто ей было невыносимо больно.

Рой тихо помянул Претемного. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что именно Бьянка видела сейчас.

— Я предупреждал, ничего хорошего здесь нет, — раздался из-за спины голос графа, — а теперь прошу покинуть комнату моей дочери, а заодно и мой дом.

Молча кивнув, Рой побрел к выходу. Вся злость, вся ненависть, которые он пестовал как дитя и подкармливал терпеливо в ожидании нужного часа, куда-то делись.

Вид бледного личика Бьянки, искривившегося в совершенно детском плаксивом выражении, выжигал изнутри, растекаясь кислотой по венам.

«Зачем ты сделал это с ней, Рой Сандор? Разве нельзя было придумать что-нибудь другое и не подсылать ее к узурпатору, чтобы отобрать артефакты?»

Впрочем, уже ничего не изменить. Увы.

Спустившись в холл, он повернулся к графу и сказал просто:

— Я женюсь на Бьянке.

Светлые брови Роланда медленно поползли вверх.

— Простите, лорд Сандор, но… вынужден вам отказать.

— Отчего же? Я слышал, у вас просто беда с репутацией, а заодно с деньгами, — Рой не стал скрывать злорадной усмешки, — а я решу все ваши проблемы разом.

— Решить-то решите, — на лице графа внезапно появилось очень неприятное чопорное выражение, — но, видите ли, наш род ведет начало от первых королей Рехши. И даже дочь с испорченной репутацией…

— Вы хотите сказать, дочь, которую все считают шлюхой, — вкрадчиво подсказал Рой.

Граф пожевал губами, как будто не решался произнести вслух то, что хотел. Но потом решился:

— Да, даже дочь, которую весь двор признал шлюхой… я не отдам замуж за простолюдина.

Рой ухмыльнулся и посмотрел в светло-голубые глаза Эверси.

Возможно, он хотел увидеть в них хотя бы каплю раскаяния за все сказанное. И за все содеянное.

Но, разумеется, ничего подобного в них не увидел.

— Я женюсь на Бьянке, хотите вы того или нет, — сказал тихо. — Доброго дня, граф Эверси. Желаю вашей дочери скорейшего выздоровления. А потом ее будет ждать сюрприз.

И, не дожидаясь ответа, неторопливо распахнул входную дверь.

* * *

В королевском дворце Рой всегда чувствовал себя немного неуютно. Еще когда наставник привел его с собой на аудиенцию к старому и покойному ныне королю Маттиасу — а Рою тогда как раз исполнилось двадцать, — уже тогда бело-голубые залы казались стерильными и безликими, а сотни мраморных статуй всех размеров отчего-то напомнили этакое мертвое воинство, которое, впрочем, по приказу хозяина было готово ринуться в бой и растерзать неугодных в клочья.

Годы спустя Рой с усмешкой вспоминал о том, как торопился за наставником и проходил мимо застывших в мраморе грифонов, единорогов, воинов в доспехах и дев без доспехов и вообще одежды едва ли не на цыпочках, а потом еще оглядывался — все казалось, что твари злобно таращатся в спину.

Впрочем, узнав короля Маттиаса чуть лучше, Рой с грустной улыбкой понял, что неспроста мертвый камень тогда внушил иррациональный страх. Это было своего рода предчувствие, неосознанное, но верное. У короля Маттиаса в самом деле было неживое войско из рукотворных тварей, механоидов. Лучшие маги-конструкторы Рехши трудились над созданием невообразимых существ, идеальных мясников, а на островных рудниках добывался лациум, способный заставить неживое двигаться и даже примитивно мыслить. Прелесть лациума заключалась в том, что, неся отпечаток воли хозяина, он полностью подчинял механоидов его воле, и до определенного времени все это прекрасно работало…

До того, как принц Ксеон решил захватить власть.

Вся беда в том, что принц Ксеон, старший брат Шедара Фаблура и, как оказалось, вовсе не сын Маттиаса Фаблура, родился менталистом. То есть мог снять печать хозяина с лациума, заставляя механоидов служить обладателю этого дара.

Ксеону тогда помогала ависийская ненаследная принцесса Льер, и, надо сказать, они добились определенного успеха: король Маттиас был убит, механоиды перешли на сторону Ксеона, а принц Шедар отправился в вечное заключение в замок Энц. И сидеть бы ему там до самой смерти, если бы не верховный инквизитор этого королевства. Именно он нашел Роя и дал понять, что узурпатору не место на троне.

Ависийская принцесса тоже сыграла свою роль. Все же усомнилась в необходимости такого короля, как Ксеон. Похоже, он не раз и не два угощал ее хлыстом. Ну и Аламар Нирс вовремя подоспел с уговорами… Все закончилось быстро и несколько шумно: Льер взорвала Ксеона прямо в воздухе, в тот момент, когда тот признал поражение и собирался бежать.

А потом Шедар на ней женился.

Несмотря на то, что Льер его старше лет на пять. И несмотря на то, что у нее уже были мужчины.

Вот так просто, взял и женился, наплевав на печальный факт того, что эта красивая женщина была хладнокровной убийцей, а, помимо того, еще и серьезно занималась разработкой артефактов на основе вещьмагии.

Разумеется, это нравилось далеко не всем. Случались и покушения на рыжую ависийскую ведьму. Шедар же при помощи службы тайного сыска и инквизиции быстро убедил недовольных в том, что Льер неприкосновенна. У него выходило убедительно, у нового короля архипелага… А вот Рой до сих пор изрядно сомневался в правильности такого решения.

Впрочем, его-то не спрашивали.

…Шедар из династии Фаблур ожидал его на крытой веранде, выходящей в сад. Он прохаживался вдоль распахнутых окон, задумчиво водя пальцем по подоконникам из светлого дерева, и Рой внезапно подумал, что за те месяцы, что они не виделись, мальчик очень сильно возмужал и как будто раздался в плечах.

Да и какой, к Темному, мальчик.

Перед Роем был король. Молодой — но самый что ни на есть король. С приятным, открытым лицом и цепким, пронизывающим взглядом темных глаз.

На веранде был накрыт легкий перекус, и Рой, только вдохнув аромат свежесваренного кофе, ощутил зверский голод. Еды, правда, здесь было немного: крошечные канапе да воздушные лимонные пирожные, украшенные первыми ягодами земляники.

— Ваше величество, — он остановился у стола и почтительно кивнул, — благодарю за возможность побеседовать с глазу на глаз.

Шедар улыбнулся — настолько тепло и душевно, что Рой невольно испугался за мальчика. Король ни в коем случае не должен быть таким. Ибо съедят. Сожрут свои же, те, кто привык боготворить.

А потом одернул себя. Шедар уже продемонстрировал, что в случае необходимости прячет эту свою детскую доброту куда подальше. Особенно наглядно это у него получилось, когда казнил заговорщиков, что имели неосторожность покуситься на жизнь его королевы.

— Лорд Сандор, — выверенный жест, приглашение занять место за столом, — вы же знаете, я всегда рад вас видеть. Тем более что вы сделали для меня куда больше прочих. Не выпьете ли со мной чашечку кофе?

— Благодарю.

Рой быстро огляделся, понял, что прислуги рядом нет, и потянулся к кофейнику, чтобы налить и королю, и себе.

— Как вы поживаете, ваше величество? — спросил коротко.

Понятное дело, что такие вопросы не следует задавать правителю, но Рой знал, что имеет на это полное право. В конце концов, он этого правителя на руках выносил из камеры замка Энц, потому что к тому моменту правитель идти уже не мог. А потом еще и вливал в посиневшие губы подогретое вино, очень крепкое и сладкое, и, ругаясь на чем свет стоит, растирал закоченевшие, сведенные судорогой руки его высочества…

Шедар снова улыбнулся. Снял белый с золотом камзол и очень по-домашнему, в белой рубашке, устроился за столом. Положил себе на тарелку пирожное и азартно подхватил ложечкой ягоду.

— Спасибо, все хорошо. Еще никому не говорил, но тебе могу. Льер беременна.

— Это хорошая новость.

Рой помолчал, прихлебывая кофе. Горький и густой, как и любил. Сливки и зефирки он оставлял женщинам.

То, с какой любовью и теплом в голосе Шедар говорил о своей королеве, заставляло Роя чувствовать себя неуютно. Все ж в мертвецкой лежало тело Лиззи, а Мельфор… сукин сын Мельфор заронил в душу сомнения. А еще Рой ловил себя на том, что завидует, самую малость. У него самого ведь никого не было, чтоб так, до беспамятства, в омут с головой, и чтоб только вместе навсегда…

— Прося о приватной беседе, ты говорил, что у тебя есть важное дело, — сдержанно напомнил Шедар, выскребая из корзиночки лимонный крем.

— Да, ваше величество. — И Рой не мог сдержать ухмылки, представив себе, как нальется кровью физиономия графа Эверси. — Помните, вы как-то сказали, что я могу просить вас о многом?

Шедар прищурился. А Рой в очередной раз почувствовал, что король — истинный сын своего отца и что вся его душевность и доброта могут схлынуть вмиг, обнажая стальной лик истинного монарха.

— Ну, только то, что в моих силах, — осторожно сказал Шедар.

— Это в ваших силах, ваше величество. Я хочу жениться на Бьянке Эверси. И хочу с этой женитьбой также разделить титул графа Эверси с ее отцом. Но, видите ли, во-первых, старый граф против. Я ж не так родовит, как того бы хотелось. Во-вторых, Бьянка меня терпеть не может… Но я не буду ее обижать, клянусь, буду хорошим мужем, со временем у нас все наладится. И вот, прошу у вас поддержки в этом, хм, щекотливом вопросе.

Шедар откинулся на спинку стула, вертя в пальцах серебряную ложечку.

— Бьянка… хм…

И все так же, с прищуром, смотрел на Роя.

— Все так, как ты говоришь? — спросил наконец. — Ты просто хочешь титул графа Эверси и Бьянку в качестве жены?

— Да, ваше величество, — смиренно ответил Рой, — а чего еще можно хотеть?

— Ты не настолько прост, чтоб графский титул был для тебя целью.

— Но в этом случае — да, все именно так.

— Бьянка никогда не производила впечатление девушки, которая будет хорошей женой. Если тебе нужен титул, я могу…

— Нет, ваше величество, — Рой покачал головой, — вы не понимаете… это личное. Ну а что до Бьянки… Как я уже говорил, я не буду ее обижать. А с ее капризами уж как-нибудь справлюсь.

Шедар пожал плечами.

— Ну хорошо. Я изготовлю для тебя специальный указ, по которому Бьянка будет вынуждена стать твоей женой, а титул Эверси будет наследоваться тобой как ее мужем и твоими детьми. Дело-то нехитрое.

И снова тепло и располагающе улыбнулся.

Рой выдохнул. И отпил еще кофе.

— Ее величество продолжает заниматься вещьмагией? — поинтересовался осторожно.

Шедар беззаботно махнул рукой.

— Конечно, продолжает. Куда ж без этого. Делает милые вещицы, вроде грелки для чайника. Кстати, можешь на нее посмотреть, она сейчас к кофейнику прилеплена.

И повернул кофейник другим боком, так что Рой смог рассмотреть маленький комок полупрозрачной слизи, прилепленный на стыке стенок и дна сосуда.

— Мелочь, а удобно, — с трогательной нежностью в голосе сказал Шедар.

Рой в раздражении прикусил губу. Не просто так говорят, что все влюбленные теряют способность здраво мыслить. Ну разве будет достаточно для Льер, которая изготавливала сложнейшие артефакты, подобной ерунды? Конечно же, нет… Но тогда…

— А к чему, собственно, вопрос? — в голосе короля внезапно прорезался металл.

И Рой решился. Говорить начистоту — это ведь все равно что в холодную воду нырнуть. Всего-то нужно себя заставить.

— Ночью была убита девушка из хорошей семьи, — сказал он, глядя прямо в темные глаза Шедара, — ее убили во время бала. Заманили в беседку, задушили, а потом еще и надругались. Я понимаю, что мне не следовало бы говорить вам все это, ваше величество, но… на вскрытии выяснилось, что некто вырезал… гм, детородный орган у девушки. И унес с собой.

— И ты хочешь сказать, что это сделала Льер? — с опасной вкрадчивостью поинтересовался Шедар. — Не разочаровывай меня, Рой Сандор.

Рой покачал головой.

— Именно поэтому я говорю все как есть, ваше величество. Поверьте, я сам не в восторге, но доктор, который занимался вскрытием, упомянул артефакторику. А единственный известный нам — и всем вашим подданным — артефактор в Рехши — это, простите, ваша жена…

Шедар помолчал. Потом побарабанил пальцами по скатерти, о чем-то размышляя. Глянул на Роя, как-то особенно пронзительно и больно, словно шип под кожу загнал.

— Знаешь, — сказал тихо, — на самом деле я понятия не имею, чем занимается Льер. Но точно так же я уверен, что ей нет причин вытворять нечто подобное. Впрочем…

И, не успел Рой и слова сказать, Шедар схватил со стола колокольчик и позвонил.

— Ваше величество…

— Молчи.

Через минуту прибежал лакей и склонился в глубоком поклоне.

— Пойди скажи ее величеству, что я ее жду. Дело срочное.

— Ваше…

— Вот прямо сейчас ты и задашь все вопросы ей. Без хождений вокруг да около, без недомолвок и глупых домыслов, — отрубил Шедар. — И спасибо, что ты сказал мне сразу… обо всем…

— Я в самом деле… опечален всем этим, — честно сказал Рой. — Мне совершенно не хочется, чтобы ее величество считали… виновной… но люди могу говорить многое, и вам это известно.

— Ты ведь и сам ее недолюбливаешь. — Шедар тяжело вздохнул и совершенно по-мальчишечьи взъерошил темные волосы. — Я дурак. Надо было отпустить ее в Ависию. А я решил, что раз мы любим друг друга, то должны быть вместе. Это не всегда верно, да?

Рой передернул плечами. Слова короля отдавались тягучей, словно карамель, болью под сердцем.

Ну а что он может сделать? Льер — единственный артефактор Рехши.

«Единственный, о котором нам известно», — тут же поправил он себя.

Похоже, все будет очень непросто в этом деле.

— Я не недолюбливаю ее величество, — спокойно сказал Рой, — но я также не хочу, чтобы по городу поползли слухи и сплетни. Ничто не вспыхивает так знатно, как пламя мятежа, ваше величество.

— Ну так сделай так, чтобы особо говорливые вовремя заткнулись, — обронил Шедар, — и, желательно, навсегда…

Он резко замолчал, глядя куда-то за спину Рою, и тот понял, что пора бы подняться и поприветствовать королеву.

Льер… похорошела. Очень. Расцвела, как ависийская роза, когда тугой бутон раскрывается буйством красок и нежным ароматом.

Ее фарфоровая кожа мягко светилась, темно-красные локоны рассыпались по идеальным плечам, а нежно-голубое платье дополняло совершенно невероятный, сумасшедший цвет глаз. Цвет бирюзы.

— Ваше величество, — Рой поклонился, — я рад…

И вот тут Льер напомнила о том, что она вовсе не воздушная девочка из сна.

— Лорд Сандор, — капелька яда в голосе, — рада вас видеть. В прошлый раз…

— В прошлый раз я закрыл вас от ножа фанатика, — скупо улыбнулся он.

— Надеюсь, в этот раз нож будет не в вашей руке, — усмехнулась Льер.

— Дорогая, присядь, пожалуйста, — сказал Шедар. — Лорд Сандор принес дурные вести, и я хочу, чтобы ты их тоже услышала.

Взгляд бирюзовых глаз буквально впился в Роя, и Льер, поджав губы, молча села за стол.

Рой вздохнул.

И с тоской подумал о том, что из-за своей прямоты, честности и симпатии к молодому королю сейчас впадет в немилость. С выгодной женитьбой тоже придется распрощаться.

— Рассказывайте, лорд Сандор, — приказал Шедар.

Именно приказал, не попросил.

Рой вздохнул еще раз. И рассказал — все, до последней мелочи, но при этом стараясь не смотреть на Льер. Претемный! Королева беременна, а он вынуждает ее слушать такие гадости.

Впрочем, когда умолк, первой подала голос именно Льер.

— А что-нибудь еще вырезали? — спросила она таким тоном, словно речь шла о рядовой покупке новой сумочки.

— Доктор указал мне только на это, — растерялся Рой, — но я могу настоять на повторном осмотре.

— Да-да, было бы неплохо, — деловито сказала королева.

Рой наконец нашел в себе силы посмотреть на нее — Льер подобралась на стуле, словно кошка, готовящаяся к прыжку. А красивое лицо — безмятежно, словно и не о кошмарном убийстве только что шла речь.

«Неужто и правда ее рук дело?!!»

Он мотнул головой. Да нет же, нет…

— Я… понимаете, ваше величество, это все… опасно. Скажите честно, все это ведь не имеет к вам отношения? Чтобы я мог… защитить… вас же.

Льер улыбнулась, но во взгляде таял лед.

— Ты подозреваешь меня, — не вопрос, утверждение.

— В Рехши ведь нет больше артефакторов. Если нечто подобное повторится, начнутся сплетни…

— Дорогая, мне бы хотелось, чтобы ты убедила лорда Сандора в собственной невиновности, — сказал Шедар. — Если ты его убедишь, тогда он приложит определенные усилия, чтобы никаких слухов или сплетен не поползло по королевству.

Льер пожала плечами.

— А как я могу его убедить? Могу только просить поверить на слово. Но ведь лорд Сандор… не может верить всем, так ведь? — и снова пристальный, пластающий на куски взгляд.

— Если бы я был уверен в вашей виновности, то я бы не пришел сейчас вот так и не говорил бы с вами так, как говорю, — ответил Рой. — Я бы пришел уже с доказательствами вашей вины…

— Понятно, — королева кивнула. — Что ж, спасибо и на том, что не сразу потащили меня на костер.

— Льер, — прошелестел Шедар, — успокойся, пожалуйста.

— Я спокойна, любовь моя. И даже не обиделась. Мы ведь знали, что мне здесь будет нелегко, верно?

Рой понял, что пора уходить. Похоже, разговор медленно перерастал в разряд исключительно семейных. Ну а кто он такой? Ведь не член королевской семьи. Так, безродная шавка. Злой зубастый пес.

Он с тоской посмотрел на Шедара. Такой чистый душой… такой влюбленный и счастливый. И так мерзко чувствуешь себя, пачкая его счастье всей этой дрянью…

— Простите меня, — поклонился Шедару, затем — Льер, — видимо, мне лучше уйти. Буду разбираться с этим делом дальше.

Льер сидела, выпрямив спину, уронив обнаженные руки на атласный подол, и, кажется, о чем-то сосредоточенно размышляла.

Потом подняла на Роя взгляд, в котором кипели боль и обида. Искренние. Неподдельные.

— Вы… не там ищете, лорд Сандор. Это в самом деле не я, поверьте…

— Что вы, ваше величество, не стоит оправдываться. Я буду счастлив, если смог предупредить вас об опасности. Ну а убийство… что ж, займусь им.

— Постойте, лорд Сандор. — Внезапно Льер поднялась, подошла почти вплотную и заглянула в глаза. — Я хочу, чтоб вы мне верили. Я вынашиваю ребенка, я не буду резать трупы, будучи беременной, вы это понимаете? И не буду копаться в кишках, когда во мне уже живет новый человек. Вы мне верите?

— Верю, — выдохнул он, мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть ее боли.

— У вас под носом завелся сильный артефактор, о котором вы не знаете, — твердо сказала Льер. — А то, что он украл… видите ли, спектр применения данного ингредиента весьма широк. Настолько, что сейчас я даже не могу сказать, что будет изготовлено в итоге. Но… основной канон вещьмагии — смешивание ингредиентов одной природы. Ждите новых убийств, лорд Сандор, если только все это не было случайной выходкой сумасшедшего. Впрочем, сумасшедшие тоже могут повторяться.

— Это самое худшее, что я мог услышать за сегодняшний день, — пробормотал он.

И растерянно глянул на Шедара.

Король внимательно наблюдал. И молчал. Что-то обдумывал.

— Лорд Сандор, — вдруг сказал он, — я буду ждать… мы будем ждать тебя вместе с Льер послезавтра. Послезавтра ты получишь мой приказ для заключения брака с Бьянкой Эверси, а Льер, возможно, подготовит список артефактов, которые может желать изготовить наш убийца.

Рой кивнул. И уже собрался было уходить, как на самом краю ощущений звякнула натянутая струна.

— Прикажите усилить охрану дворца, а в особенности покоев королевы, ваше величество. А я пошлю верных мне людей заблокировать сеть тайных ходов. Так будет безопаснее.

Он покинул королевскую чету в отвратительном расположении духа.

Льер Ависийская… Ну надо же, взорвала узурпатора и не поморщилась, а тут смотрит так, словно он, Рой Сандор, ягненка пнул.

Играла ли она?

Вряд ли.

И ее это признание, мол, беременная не полезу в кишках ковыряться…

Может быть, и в самом деле Льер совершенно ни при чем, а он не видит дальше собственного носа? А тем временем в Рехши обосновался неведомый артефактор, который не гнушается грязными убийствами?

«Темный знает что», — Рой хмурился.

И чем дальше, тем меньше ему нравилось происходящее. А что, если кто-то намеренно подставил Льер, чтоб избавиться от ависийской ведьмы?

— Лорд Сандор! Подождите!

Он невольно замер, услышав за спиной дробный стук каблучков. Обернулся, чтобы увидеть Льер. Она, приподняв подол великолепного платья, торопилась следом и даже запыхалась.

— Ваше величество, — он торопливо поклонился.

Конец ознакомительного фрагмента.