Проклятая в Академии Стражей, или Я случайно, магистр!

Олеся Рияко, 2021

Раз – и твой мир больше не твой, а сама ты становишься адепткой Академии могущественных Стражей. Два – и твоя жизнь, больше не принадлежит только тебе. Ведь чужая клятва, данная много лет назад, оставляет на твоей руке брачную метку настоящего дракона, которую не снять ни одному, даже самому сильному магу. Три – и древнее зло уже тянет к тебе из бездны свои жуткие лапы… потому что только наивные попаданки не знают, что если долго вглядываться в бездну, то и она начнет смотреть на тебя… Ой, ля какая, вы поглядите! Да пусть смотрит, если ей так хочется. Главное чтоб знала свое место, ведь перед ней не абы кто, а дочь последнего Стража Врат!

Глава 2. Часть 3.

За готическими дверьми моему взору открылся зал, словно сошедший с иллюстрации из какого-нибудь путеводителя по архитектуре эпохи возрождения. Колонны, порталы, полуобнаженные мраморные фигуры в тогах и невероятный красочный потолок, явно расписанный каким-то гениальным художником. Ну, серьезно! Все эти облака и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь них, казались почти реальными.

При всем при том, это место разительно отличалось от увиденного мной ранее царства всепоглощающей зловещей тьмы.

Здесь было очень светло. Невероятно светло! И этот свет исходил словно ниоткуда. В том смысле, что шагнув за порог я нигде не увидела ламп, свечей, окон… да хоть бы и тех же злополучных факелов, которые явно пользовались популярностью в этом странном месте. Тем удивительнее было то, как ярко блестело сусальное золото, покрывавшее пристранную композицию в глубине зала.

Там, меж двух статуй, изображавших весьма сурового вида даму, облаченную в доспехи и беспечно улыбающегося мужчину, опирающегося на витиеватый посох практически в чем мать родила, была установлена какая-то картинная рама. Должно быть, в высоту она была никак не ниже трех метров. К сожалению, отсюда мне было никак не разглядеть что было изображено на полотне, которое было в нее заковано. Какие-то темные разводы на светлом фоне… неужели абстракция в стиле Малевича? Пожалуй, выставка современного искусства особенно странно смотрелась бы в таких интерьерах… Хотя, чему мне удивляться, после всего что сегодня со мной приключилось? Да еще и с моим-то зрением… вот только что я здесь делаю, — было самой непонятной мне загадкой.

— Следующий! — вновь раздался голос старика и я наконец смогла сконцентрироваться на источнике шума в этом зале — недлинной, но весьма возбужденной очереди из парней и девчонок примерно моего возраста, тянувшейся к той самой картине.

Двери за моей спиной оглушительно лязгнули и тут же вновь заскрипели петлями, открываясь. Я едва успела увернуться от плеча выбежавшего оттуда темноволосого парня, но он все равно больно заехал мне по ногам своей немаленькой дорожной сумкой.

— Эй! Смотри куда прешь! — вдруг рыкнули на меня, а я, аж растерялась от такой наглости!

Эх… и как последняя дура проблеяла:

— Простите…

Ответом мне был надменный, полный презрения взгляд, который в один миг превратил смазливую физиономию брюнета в рожу, требующую хорошего такого кирпича. Гад нервно откинул в сторону край своего длинного темного плаща, обсыпав меня при этом самым настоящим снегом, и поспешил вперед, к очереди.

Однако и там успел отличиться.

Вместо того, чтобы встать в конце, как положено, растолкал крайних ребят и протиснулся ближе к середине. И вот, я уже кровожадно понадеялась на то, что сейчас этот мальчиш-плохишь получит в жбан во-он от того долговязого скинхэда, лысина которого отражала чудесный потолок зала. Но все недовольные, как ни странно затихали, едва обернувшись к возмутителю спокойствия.

Я с тревогой оглянулась на дверь позади себя. А ну как еще кого нелегкая принесет чтобы отдавить мне ноги! Но та сейчас казалась монументально-непроницаемой. Стрельчатая, выполненная из какого-то темного дерева с грубо вытесанным узором, в окружающем интерьере она была какой-то чужеродной. И от того еще более пугающей…

Нет, открывать ее и возвращаться обратно мне не хотелось. К тому же бродить по темным коридором без магистра-красавчика было вдвойне страшно. А уж пускаться на поиски обратного хода в мою реальность — страшно тем более! Ведь все так? Я по какой-то невероятной случайности провалилась в самую настоящую кроличью нору, и теперь тут было одно из двух: либо я лежу сейчас привязанная к кровати или обвешанная трубками в какой-нибудь больничке, либо параллельные миры существуют и меня неведомым образом занесло в один из них.

Пожалуй, самым разумным что я могла сделать в сложившейся ситуации — это довериться случаю и просто понаблюдать за происходящим. Скорее всего я так или иначе встречу кого-нибудь более разговорчивого, чем магистр или жутковатый библиотекарь. И этот доброжелательный встречный мне обязательно хоть что-то да прояснит. А то и пальцем ткнет в какой-нибудь портал, со словами: “Вот тебе, горемыка, дорога в твое измерение. Как говорится, валите, пожалуйста, по-добру, по-здорову”.

С этими мыслями я незаметно подкралась к очереди в центре зала и скромно встала в ее конец, заняв место за простоватого вида белокурой девчонкой, глазеющий по сторонам с почти таким же выражением полного офигения от всего происходящего на лице, как у меня.

— Клаус Дорметтер! — раздалось впереди.

Небольшая очередь к картине взволнованно заерзала и мне удалось увидеть мужчину в мешковатой монашеской робе, который с огромной лупой склонился у ее нижнего края. Блондинка передо мной даже губу прикусила, пока пыталась разглядеть что-то впереди, приподнимаясь на цыпочки и нервно теребя в руках облупившийся от старости ремешок дорожной сумки, перекинутой через ее плечо.

Я же просто отклонилась в сторону, увидев как монах, назовем его так, вдруг резко выпрямился и, недовольно покачав головой, вместо слов просто махнул рукой в сторону.

— Нет… — убито простонал парень, первым стоявший в очереди.

Я поняла, что говорил именно он, потому что бедолага был намного выше других и буквально возвышался над остальными, предоставляя мне прекрасный обзор на свой неровно остриженный затылок.

— Это какая-то ошибка… посмотрите еще раз! — выкрикнул он куда увереннее и явно подался вперед.

Я не видела что случилось дальше. Очередь в который раз заерзала, закрыв мне весь обзор. Но уже в следующее мгновение старый монах во всеуслышание вновь проскрипел свое противное:

— Следующий!

Белокурая девчонка передо мной испуганно икнула и прошептала, едва не плача:

— Я думала мойры не ошибаются…

Невысокая худенькая девушка с буйной копной русых волос, стоявшая впереди нее, хихикнула, услышав это и сказала ей через плечо:

— Это еще что! Я слышала, что она до сих пор спит там, в южной башне.

— Кто? — испуганно переспросила блондинка.

Сплетница щербато улыбнулась ей и, развернулась, поправив на плече лямку не менее тяжелой, но более новой сумки. Увидев, что и я уши развесила, она подмигнула мне и заговорщицки сказала чуть громче прежнего:

— Ну, вы чего? Неужели не слышали? Я про адептку из другого мира! Она коснулась иглы и заснула. Говорят, мойры в канцелярии тогда что-то настолько сильно напутали, что ее письмо не просто из другого мира перенесло, а из другого времени… Вот с ней и не придумали что делать. Оставили, надеясь что сама очнётся, когда придет время. Вот! — назидательно вздернула она к потолку маленький аккуратный пальчик. — А ты говоришь, не ошибаются!

— Тупые сказки для новеньких. — Холодно отозвался знакомый голос.

Несколько ребят впереди, как оказалось, внимательно прислушившихся к нашей болтовне, немного расступились, вновь явив мне надменную морду гада, едва не сбившего меня у дверей.

Увидев, что почти все здесь внимательно ждут от него продолжения, парень еще выше задрал нос и снисходительно пояснил:

— Мой дядя был в южной башне, и сказал что там нет ничего кроме старого хлама и птичьего дерьма.

— Будто ты сам не новенький. — Выпалила я, несколько не рассчитав громкость своего голоса. За что, разумеется, была немедленно пригвождена к мраморному полу ледяным взглядом мажора.

— Я Мэллорд Эшвор. — С бесконечным апломбом произнес он, смотря мне прямо в глаза, будто от одного только звука его кучерявого имени я должна была впасть в религиозный трепет. — В каждом из семи поколений моих предков рождались призванники. А мой прадед, Рилевис Эшвор…

— Ой, да кому это интересно?

Я картинно закатила глаза, уж от кого-кого, а от него точно не желая слушать таких вот нафталиновых наставлений. И, каким-то седьмым чуйством ощутив одобрение толпы, изобразила рвотный рефлекс, заставив ребят, наблюдавших за нашей пикировкой нервно хихикнуть.

А вот кому было не до смеха, так это Мэллорду, лицо которого приобрело выражение крайней степени благородного возмущения.

Ну, что тут скажешь. Таки да, я не умею держать язык за зубами, зато прекрасно знаю как на новом месте завести “друзей”. Но разве же можно отказать себе в удовольствии щелкнуть по носу заносчивого гада, когда руки так и чешутся?

— А ты, прости, кто такая? — зловеще ровным голосом осведомился мажор.

А у меня ответ на этот вопрос вдруг колом в горле стал.

— Я…

Как же невовремя в голову полезли мысли о том, что настоящее имя — это последнее чем следует делиться с только что нажитым врагом в параллельном измерении. А ну, как применит он против меня какое-нибудть вуду… ну, или адвокатов своих натравит за оскорбление собственного великородного достоинства? А что? Я фиг знает где, а значит здесь вполне может твориться фиг знает что!

— Вот и я сразу понял, что никто. — Улыбнулся мне мажор улыбкой крокодила, неторопливо ползущего к обездвиженной жертве. И мерзко так, назидательно добавил, вздернув нос почти до потолка. — На твоём месте, я бы попросил у родичей прислать мне на следующий день рождения гроб вместо подарков. Такие слабаки как ты, не доживают в Академии даже до окончания первого года.

И с явным ощущением собственного превосходства, повернулся ко мне спиной, предоставив толпе пищу для тихих пересудов. Ох, ну, самоутвердился, так самоутвердился!

Ну, а я что? Покраснела аки помидор и если бы не тяжелые мысли нескончаемым потоком хлынувшие в мою дурную голову, точно бросилась бы вперед, расталкивать толпу, чтобы закончить этот батл своим последним словом.

Но… Академия? Он что, блин, серьезно? Это не та ли Академия, о которой было написано в одном знакомом мне письме…

— Индюк. — Шепотом сказала блондинка, вырвав меня из пучины мыслей, и протянула мне аккуратную маленькую ладошку. — Я к стати Виолетта, можно просто Ви.

Я пожала ее руку почти на автомате и даже рот открыла, чтобы представиться, но в тот же самый момент над толпой вновь прогремело:

— Следующий!

— Адептка, не задерживайте очередь.

Я обернулась, испуганно охнув от неожиданности. Прямо передо мной оказался мужчина в мешковатой хламиде, буквально как две капли воды похожий на старика, стоявшего с лупой у картины. Только этот был на полвека моложе, а так, даже кислая мина была точь в точь та же.

Сын? Брат? А может их тут клонируют или почкованием размножают, этих странных монахов? В любом случае за мной никого не было, и это его “не задерживайте очередь” звучало как-то даже оскорбительно что ли…

Двойник старика раздраженно фыркнул и совершенно невежливо закатил глаза к потолку. Пожалуй, слишком манерно для служителя… какого бы там ни было культа. После чего протянул мне желтоватый кусок бумаги и устремился вперед очереди, ворча себе под нос:

— Новенькие… Берите пергамент и проходите вперед, не задерживайте ритуал!

— Брэтти Бэтширд! — донеслось впереди, — Следующий!

— Что-то будете декларировать?

Я едва не подпрыгнула на месте, когда за моей спиной вновь возник тот же монах… Хотя нет. Не тот же. У этого было куда более серьезное выражение лица и в жестах не сквазило ни грамма манерности. Скорее, если бы не мешковатая ряса и гладко зачесанные назад длинные темные волосы, можно было подумать что передо мной пограничник или какой-нибудь сотрудник правоохранительных органов.

— Что? — я растерянно посмотрела вперед, вслед только что удалившемуся от меня монаху, но никого не увидела.

И вот как это понимать? Неужели это один и тот же человек? Если и так, то у него явно очень серьезные проблемы с психикой! А если так и дальше пойдет, то проблемы будут уже у меня..

— В Академии запрещено хранение, перепродажа и использование незадекларированных магических артефактов второго уровня и выше. — Между тем сообщил мне суровый двойник. — Будете что-то декларировать?

Я растерянно посмотрела на мою новую знакомую, но Ви в этот момент что-то суматошно искала в своей сумке и совершенно не обратила на меня и моего собеседника никакого внимания.

— Н-нет…

— Тогда сдавайте вещи.

Монах протянул ко мне руку, после чего требовательно щелкнул пальцами и поманил к себе мой невидимый багаж.

Да чего он вообще пристал ко мне? Разве не заметно что я не местная и вообще тут случайно!?

— У меня нет вещей. — Сообщила я опасливо, словно мне за это могло прилететь.

И монах так помрачнел, что на мгновение мне действительно показалось, что сейчас он выпишет мне хорошего такого отцовского леща.

— Ну, и адепты пошли… ужас! — с этими словами он нервно пошерудил рукой в складках рясы и неведомо откуда выудил небольшой свиток, перевязанный темной бечевкой. После чего сунул его мне в свободную руку. — Вот, возьмите каталог. Когда распределитесь в общежитие, сможете воспользоваться заклинанием призыва и купить все необходимое. Если потребуется что-то еще, обратитесь к библиотекарю. Помните, на время обучения несанкционированная связь с внешними мирами запрещена.

— Спасибо. — неуверенно отозвалась я, растерянно глядя на тонкую, свернутую в рулончик брошюрку, а впереди вновь раздалось дребезжащее:

— Следующий!

— Обличие и имя фамильяра.

На этот раз я даже не дернулась от неожиданности.

— Кого? — переспросила растерянно, не сразу поняв, что снова имею дело… с другой личностью.

— Ну, не моего же, милочка! — в монаху вернулась не то что легкая манерность, а даже какая-то… что ли женская мягкость. Он сейчас смотрел на меня иначе чем в первый и второй раз. Я почти наверняка ошибаюсь, но кажется, даже как-то сочувственно…

Нет, ну серьезно! Он что, троллит меня? Если да, то почему именно я стала объектом шуток этот сумасшедшего, а не напыщенный мажор, к примеру? Уж всяко его бесячую физиономию было бы веселее выводить на эмоции, чем ошалевшую от скорости развития событий меня!

— Нет у меня никакого фамильяра.

— Что? Совсем? — округлил маленькие темные глазки монах и даже рот прикрыл ладошкой от переизбытка чувств и искреннего удивления. — Бедняжка… Подожди!

Худая костлявая рука мужчины вновь начала рыться в складках рясы, пока торжественно не извлекла на свет какой-то маленький шарик на короткой цепочке. — Номерок на куклу, отдашь преподавателю. Эй, Этси, у нас тут ещё одна неполноценная!

Он крикнул это вперед очереди, заставив ребят в ней с интересом обернуться, а меня до самых кончиков ушей залиться краской возмущения, когда с той стороны донеслись издевательские смешки.

— Простите?

— Ничего, милая. — мужчина доброжелательно улыбнулся и похлопал несчастную меня по плечу, слегка сжав его в знак поддержки. — Все наладится, не все сразу. Проходи дальше.

И, зараза такой, подтолнул меня вперед, едва не впечатав в замешкавшуюся Ви.

— Эй!

Тяжелая сумка выпала из ее рук и часть ее содержимого выкатилась наружу.

— Прости…

Я виновато бросилась на помощь своей новой знакомой. Разноцветные, свернутые в клубки носки, пара каких-то блокнотов в ярко-розовых обложках, целая горсть цветастых резинок и большой, размером с ладонь, шар насыщенно синего цвета. Почему-то именно он сразу же привлек мое внимание и я, скорее неосознанно, чем специально, взяла его в руку.

Не прошло и мгновения, как в самом его центре вдруг разразилась буря! Заклубились с бешеной скоростью бело-серые облака изнутри подсвеченные яркими вспышками молний и где-то там, среди них я увидела смутное очертание чьего-то профиля.

Человек будто встрепенулся в тот миг и стал медленно поворачиваться в мою сторону, обретая четкость, но разглядеть его лучше мне не удалось.

Все исчезло, лишь только Ви выхватила шар из моей руки.

— Ну, наконец-то нашла! — радостно провозгласила она, подняв его над головой.

Секунда и предмет испарился из ее руки, а девушка только отряхнула руки и, с довольной улыбкой продолжила собирать вещи, выпавшие из ее безразмерной сумки.

Вот только я отчего-то не смогла так просто расстаться с неожиданным видением.

— Что это было.

Ви подняла на меня удивленный взгляд и помедлила, словно не сразу поняв о чем я.

— А, это! Шар кровных уз. Бабушка заставила взять, чтобы не забывала про семью. Будто не знает, что в Академии запрещены все виды связи, кроме писем. Это еще и артефакт первого уровня, так что после проверки мне его скорее всего не вернут. Придется закончить Академию, чтобы получить его обратно! — как-то совсем невесело усмехнулась она.

— Я видела там…

Но узнать, видела ли я только что ее бабушку, мне не удалось, потому что впереди вновь раздалось это скрипучее “следующий!” и очеред схлынула вперед, оставив нас с Ви в некотором отдалении.

Моя новая знакомая тут же подхватила сумку и поспешила догнать ее, а я вдруг с ужасом осознала, что вижу огромную картину целиком, ведь между мной и ней осталось всего три человека.

Это было странное, неподдающееся описанию чувство. Трепет перед произведением искусства… мандраж перед экзаменом… нет, все не то. Какая-та смутная тревога словно пыль разлетелась по воздуху вокруг. Она наполняла легкие, мешая дышать и заставляла мир вокруг меркнуть, отходить на второй план перед монументальным величием огромного полотна, как я теперь видела, вдоль исписанного единым потоком неизвестных мне символов, которые, казалось, никогда не повторялись.

Одни из них блестели злолотом, другие серебром, какие-то были едва заметны, словно во время их нанесения у мастера закончились чернила, а третьи были чернее ночи, казались выжженными и совершенно не читались. Однако, близость к этому “единственному экспонату в зале” открыла мне то, что он был совершенно не один.

На небольшом постаменте, возле которого стоял самый старый из двойников, блестела в лучах невидимого солнца золотая прялка. Такая, витиеватая, с узорным колесом, как с какой-нибудь средневековой гравюры. Только сделанная из чистого золота, а не из дерева.

Да, это странно, но я почему-то была уверена, что именно из золота, а не покрыта им поверх дерева. Рядом с ней стояла самая обычная, в том смысле что не золотая, подставка с гребнем для шерсти, от которой через острое золотое веретено, повернутое острием вверх, к колесу тянулась нитка. И какое-то непонятное чувство тревоги возникало у меня внутри, когда я смотрела на этот чудаковатый перформанс: Здоровенная, испещренная мелкими символами картина, на фоне которой стоит золотая прялка, а рядом с ней с торжественной, преисполненной гордости миной, замер старик, которй при этом неодобрительно смотрит на меня…

Стоп! На меня?!

Я в ужасе завертелась вокруг, поняв, что стою перед ним совсем одна и кажется, всего мгновение назад он успел о чем-то меня спросить. Но куда хуже того, что я не помнила его вопроса, было то, что вокруг нас совершенно не было людей. Никого! Даже мерзкого назойливого мажора… как там его звали…

— Что-то не так? — неодобрительно спросил старый монах, смерив меня взглядом сверху вниз, даже несмотря на то, что мы с ним были одного роста.

А у меня внезапно во рту пересохло и я даже не нашлась что ответит. Да и что тут скажешь? Да, не так? Да, черт возьми, тут все не так!

— Адептка, просто коснись иглы. Это не больно. — Добавил он как-то до кровожадности холодно, чем совсем не внушил мне доверия.

Я с сомнением посмотрела на неприветливо мигнувший мне кончик золотой иглы, установленный на прялке.

Я отступила в сторону, подальше от этого средневекового пыточного экспоната.

— Э… пожалуй, нет. Это же как минимум не гигиенично!

— Что?

— Я хотела сказать… что боюсь даже предположить сколько людей касались ее до меня. Вы же знаете сколько жутких болезней передается через кровь?

Холодная, полная его презрения ко мне тишина охватила зал и я еще раз обернулась вокруг, недоумевая, куда же могли подеваться две дюжины… как их там, адептов. Да хоть бы и двойников этого… мастера Йоды на средневековый лад.

— Вы издеваетесь надо мной?

Я предпочла скромно промолчать, а монах, помариновав меня еще мгновение под своим неприятным холодным взглядом, вдруг шагнул ко мне и протянул вперед свою морщинистую тощую ладонь.

— Ладно, просто покажите руку.

И я, не будь дурой, протянула ее ему! Словно его слова были не просьбой, а приказом, которому нельзя было не подчиниться.

Я успела заметить только тень мстительной улыбки, мелькнувшую в уголках губ старика, как он дернул меня за руку и в следующий же миг ее пронзила острая боль, ударом молнии отдавшаяся по всей руке.

— Ай! Вы в своем уме?! — прорычала я, прижав к себе свою бедную ручку с ноющим от боли пальцем. На его подушечке быстро набухала яркая алая капля. Хоть бы ватку со спиртом дали, честное слово! Варвары!

Монах ничего не ответил мне, да я бы наверно и не услышала, потому что огромный зал огласило оглушительно громкое ритмичное постукивание — пришел в движение механизм золотой прялки. Колесо завертелось, а тонкая шерстяная нить, скользнула по желобу, стирая с иглы мою драгоценную кровушку.

Ожил и монах. Мужчина засуетился вокруг колеса, что-то повертел, подергал, а потом, когда то само собой отстановилось, снял с пояса привязанные к нему длинные черные ножницы, на которые я раньше и внимания не обратила. После чего с торжественной состредоточенностью срезал ими кусок нити и быстрым шагом направился к картине.

Я не видела что он там делал, пока стоял ко мне спиной. Заметила только момент, когда он взял с тумбы, стоявшей рядом с полотном, лупу и внимательно посмотрел через нее на угол картины.

— Кара… Итмонт? — прогремел его голос… неожиданно вопросительно и зал вокруг словно взорвался голосами!

— Что? Он сказал Итмонт?

Я в ужасе обернулась, увидев позади себя всех тех ребят, которые раньше стояли в очереди передо мной. Ну… почти всех. Не было, например, того широкоплечего парня, которого что-то не устроило в словах монаха, но был к сожалению, мажор. Как и все он что-то прошептал девушке, стоявшей рядом с ним и вдруг вновь уставился на меня, с каким-то испуганным удивлением.

— Может оговорился?

— Мамочки… — тонко простонала невысокая девушка, стоявшая ко мне ближе всего и испуганно попятилась вглубь толпы. Присутствующие здесь вообще, скажем так, попятились, когда я обернулась к ним.

— Кара Итмонт! — настойчиво повторил старик, явно привлекая к себе мое внимание.

Не скажу, что я стала хоть что-то понимать в творящемся вокруг сюре, но одно мне стало ясно точно:

— Простите, но вы наверное обознались! Меня не так зовут.

И снова эта гнетущая, убивающая тишина в ответ, только теперь она была еще более жуткой, потому что помимо старика в этой зале молчала еще пара дюжин человек. И все пялились на меня…

— Никакой ошибки быть не может. — Холодно, словно вынося смертный приговор, сообщил мне старик. — В ткань мироздания нельзя вплести неистинное имя. Вы Кара Итмонт… и вы приняты в Академию Стражей Пределов.

И стоило ему произнести это, как позади меня вновь поднялся встревоженный шепот.

— Итмонт? Это его дочь?

— Я думала все они умерли…

— О, нет… мы все умрем!

— Тсс…

— Проклятая в Академии? Я надеюсь, они собираются что-то с этим делать!

Я не решилась обернуться к ним. Каждая клеточка, каждая частичка внутри меня сейчас отчего-то задрожала так быстро и мелко, что мне показалось, еще мгновение — и меня от ужаса и волнения вывернет наизнанку прямо на ноги старого монаха.

Словно прочтя это по моему лицу, мужчина предусмотрительно сделал шаг назад и, одарив меня последним внимательным взглядом, обратился к толпе за моей спиной.

— Студенты! Следуйте за мной. И советую не разбредаться. Некоторые коридоры Академии ведут совсем не туда, куда бы вам хотелось попасть. А незнакомые двери на деле могут оказаться совсем не тем, чем кажутся.