Собачье счастье

Олег Сдвижков

Это история хорошего пса, который очень хочет служить людям и находит своё (и не только своё) счастье. История рассказана от первого лица. Повествование начинается с первых воспоминаний главного героя. В детстве он полюбил человека, благодаря рассказам матери и заботливому хозяину. Но став взрослым, он остаётся один и впадает в депрессию. Вскоре судьба даёт ему шанс, который он не задумываясь принимает.

Часть 2

Глава 1

Не знаю, сколько времени прошло с того страшного момента, что я ел, где спал, да и вообще ел ли и спал ли… Я бесцельно бродил по каким-то улицам, какие-то назойливые люди приставали ко мне, сюсюкали, задавали глупые вопросы, глупо улыбаясь. Кажется, я даже несколько раз зарычал на особо надоедливых людей, за что подвергался гонениям и мне сразу же давали прозвище «плохая собака». Но мне было всё равно, как меня называют люди, только бы они не лезли в мою душу, не мешали переживать мое горе, эти посторонние, не способные понять ни первого, ни второго.

Я постоянно прокручивал в голове те страшные мгновения. Единственное, что меня поддерживало в тот момент, это то, что… говорило моё сердце. Оно говорило, что не случайно я шёл впереди, а не рядом с матерью. Что у меня есть большое дело, ради которого я остался на этой земле. В диалог с сердцем вступал разум, который вторил сердцу: «Не стоит жить прошлым, это уже случилось, и ты не в силах вернуться в прошлое и изменить его. Нужно смотреть на то, что у тебя сейчас под лапами, смотреть, куда ведет тебя тропинка, не вешать хвост и держать нос по ветру».

«Да, — согласился я с ними, — вы правы, друзья мои!»

«Тебе многое дано, — сказали мои собеседники. — На тебя возложена особая миссия. Помни это».

Мне показалось, что последняя фраза была произнесена голосом моей матери. Я радостно взвизгнул и проснулся. Оказалось, что я незаметно для себя заснул в своём печальном полубреду, зайдя на гору. Лежал я на разворотной площадке для очень редко проезжающих автомобилей. Солнце быстро клонилось к закату. Разум был светел и чист.

Заночевать я решил здесь же. Это было замечательное место. Отсюда открывался восхитительный вид на город. Полнолуние и чистое звёздное небо придавали пейзажу торжественности. В довершении ко всему вокруг серебрился снег, делая меня почти невидимым. Меня переполняли чувства, которые я выразил в протяжном вое, отдавая честь предкам. Слышал, как мне отвечают разные голоса, громкие и низкие, потише и повыше, идущие будто из глубины веков.

В восторженных чувствах я лёг, смотря на город внизу, на то, как хаотично перемещаются люди-муравьишки, не осознавая своего одиночества. Важные, суетно бегающие, вечно спешащие, смутно себе представляющие куда и зачем. Город словно взывал о помощи, и я услышал этот призыв.

С этими мыслями я заснул спокойным, ровным сном без сновидений.

Утром, поприветствовав всех и бодро сбежав вниз, я начал готовиться к встрече со своей судьбой.

Для начала нужно было привести свой внешний вид в порядок. Грязная, всклокоченная шерсть никому бы не понравилась. Особенно судьбе: эта дама не любит нерях.

С грязью я справился, повалявшись в снегу. Подойдя к толстому и корявому дереву, я начал тереться об него. Это заменило мне расчёску.

Мои старания не прошли даром, и я стал похож на приличного пса.

Теперь нужно было поесть. Весьма удачно поохотившись на пару бурундуков, я утолил свой голод. Мокрая шерсть высохла. Жажду я утолил, пожевав снег.

Теперь, имея благопристойный вид и «топливо на борту», можно было отправляться навстречу своей судьбе.

Хозяин очень любил читать книги о собаках и всегда читал их вслух. А мы с большим вниманием, слушали.

Старик Энцо¹любил повторять две фразы: «То, что ты проявляешь, находится впереди тебя» и «Машина едет туда, куда ты смотришь».

Ну что же, старина Энцо добился своего. Посмотрим, поможет ли это мне.

Глава 2

Я шёл, глядя по сторонам и не предполагая, где же я могу найти себе применение, как могу быть полезным. Всё казалось безмятежно спокойным.

Весь день прошёл в гаданиях, что же мне делать дальше. Под вечер я добрался до города.

Судьба же не заставила себя ждать, явившись неожиданным образом.

Когда я проходил мимо одного из домов в поисках места для ночлега, раздался взрыв, затем показались всполохи огня, отбрасывая зловещие отблески на искристый снег.

Первые несколько мгновений я был сбит с толку. Забегали и засуетились люди, завыли сирены пожарных машин. Я почувствовал страх, боль и отчаяние людей, находящихся в доме. Ринувшись к этому дому и не помня себя от возбуждения, я начал лаять до хрипоты. Когда пожарные сделали своё дело и огонь был потушен, я вдруг стал центром их внимания. Молодые люди, их было четверо, собрались вокруг меня.

— Здравствуй, пёсик, — присел ко мне один из них, протягивая ко мне руку. — Хочешь работать с нами?

— Не укусит? — встревоженно спросил, стоящий слева.

— Нет, ты что, Николай, — ответил тот.‒ Лабрадоры не агрессивны и очень умны. Зачем же он будет кусаться?

Я лизнул руку, пахнущую дымом, и два раза чихнул.

— Видишь?

— Добрый пёс, — сказал Николай, почесав меня за ухом. — Только что же мы с ним делать будем, Максим?

— Похоже, он домашний, — заметил Максим, — но у него нет ошейника. Как думаешь, Пётр, они поладят с Генрихом? — спросил Максим, обернувшись через плечо, не переставая чесать меня.

— В тесноте, да не в обиде, — пожал плечами Пётр.

Я чувствовал, что устами этих парней говорит моя судьба и сидел тихо, не смея ей помешать.

— Поживёт у нас, пока мы не найдём его хозяина, — вынес вердикт Максим.

— Илья, у тебя принтер работает? — спросил Максим.

— Да, а что? — не понял Илья.

— Мы дадим объявление в интернете, а ты распечатай несколько листов, — объяснил Максим. — Текст отправим тебе по электронной почте.

«Радоваться рано, но, по-моему, всё складывается лучшим образом», — подумал я.

— Займёмся этим после смены, — подытожил Максим.

Все начали меня дружески трепать и похлопывать, повели к своей огромной машине.

Время уже перевалило за полночь. Луна и звёзды были свидетелями решения моей участи, осеняя нас благосклонным светом.

Только одно беспокоило меня теперь. Удручающий вид дома, из которого кое-где ещё шёл дым, заставлял сжиматься жалостью моё сердце.

Я всё думал о пострадавших там людях.

Глава 3

Через несколько минут мои горькие думы о судьбе жителей злополучного дома были прерваны: машина затормозила, мы подъехали к пожарному депо. Когда водитель открыл дверь, к нам начали подходить пожарные.

— Что у вас? — спросил один из них.

— Взрыв бытового газа, — ответил Максим.

— Пострадавшие есть?

— Да. В доме было пять человек. Двое родителей и старший ребёнок получили ожоги, врачи говорят, что их жизням ничто не угрожает. Ещё двое детей спали в детской на втором этаже в другом крыле дома. Они отделались испугом. А вот дом разворотило порядочно.

— А это кто? — спросил собеседник Максима, кивком головы указав на меня.

Я соскочил со своего места за водителем и подошёл поздороваться. Собеседником Максима, широкоплечего, высокого парня лет двадцати пяти, был лысоватый человек средних лет.

— Прибежал к нам, когда мы приехали на место, — отвечал Максим, — пёс, похоже, домашний. Поживёт у нас с Петром в квартире, пока мы не найдём ему хозяина. Думаю, Генрих не будет против.

— Да, Генрих к новичкам относится серьёзно, — ответил лысоватый человек. — Ну, удачи вам, — потрепал он меня по макушке.

Мы двинулись дальше. Зашли во двор, оборудованный, подобно двору в нашей школе. По правой стороне двора стоял вольер.

Там и был Генрих, имя которого я уже не раз слышал в течение последнего часа. Он был псом породы немецкая овчарка, старше меня года на полтора. Он спал. При моём появлении он открыл один глаз на несколько секунд, будто оценивая меня, затем открыл второй, встал, встряхнулся и пошёл ко мне, рыча.

Я в ответ припал на передние лапы.

— А ты не из робких, — сказал он мне. — Я такой тест со всеми новенькими провожу: если они отступают, ничего из них не выйдет.

— Спасибо. Но насчёт новенького я пока не уверен.

— Почему?

Я рассказал ему о своих скитаниях, начиная со смерти хозяина до сего дня. Генрих слушал не перебивая.

«…теперь они хотят искать моего хозяина», — закончил я рассказ.

— Так он же умер.

— Но как им сказать?

— Это проблема, — сказал Генрих, подумав несколько секунд. — Надо ждать, люди что-нибудь придумают.

— Да, Максим сказал, что мы с твоим хозяином будем жить вместе, пока они не найдут моего хозяина…

–… а так как они его не найдут, — продолжил Генрих, — то мы будем здесь напарниками.

— Напарниками?

— Да, наверняка они захотят тебя проверить на пригодность к нашей работе, когда поймут, что поиски тщетны, — ответил Генрих. — Ну а раз мы будем жить вместе, я покажу и расскажу тебе основы нашей работы, пока они будут заняты поиском.

— Кстати, тебя как зовут? — вдруг вспомнил Генрих.

— Смельчак.

— Здорово! Нам такие нужны. Но на тебе нет ошейника.

— Хозяин снял его.

— Это скверно, — нахмурился Генрих.

Тут темноту прорезал первый луч солнца. Где-то вдалеке закричал петух.

— Расскажи мне свою историю, Генрих, — попросил я.

— Да что рассказывать? — замялся Генрих. Как немец, он не любил рассказывать о себе. — Как-нибудь в другой раз. К тому же смена заканчивается, за нами скоро придут.

Глава 4

Вскоре за нами действительно пришли Пётр и Максим.

— Подружились уже? — удивился Максим.

— Я же говорил, — отозвался Пётр, — Генрих — парень умный, серьёзный. Видимо, наш безымянный друг ему понравился.

Они открыли вольер и выпрямились в полный рост.

«Смотри, что я делаю со своим хозяином и повтори это со своим, — сказал Генрих мне при выходе. — Они это любят».

Как только он вышел из вольера, он встал на задние лапы перед Петром, передними опершись ему на плечи, лизнул его в нос.

Я всё в точности повторил с Максимом.

— Ловко, — заметил Генрих.

— Это легко.

— Тебя раньше тренировали?

— Да, я окончил школу со своими братьями и сёстрами. Мы все получили медали. Интересно, где теперь мои братья и сёстры?..

— А что с ними случилось? — поинтересовался Генрих.

— Хозяин раздал их другим людям незадолго до того, как покинул этот мир. Что было дальше, ты уже знаешь… А ты всё-таки расскажешь свою историю? — снова спросил я.

— Тебе будет неинтересно.

— Но я же ничего не скрыл от тебя.

— Да, ты прав, — согласился Генрих. — Ну, слушай.

Несколько секунд он молчал, словно восстанавливая из осколков историю, которую стремился забыть. Наконец, глубоко вздохнув, он начал свой рассказ:

«Нас было пятеро. Родились мы зимой в какой-то большой картонной коробке. Росли, играли, озорничали, конечно, как же без этого. Но были и заботы. Еду мы искали на свалках и на задних дворах магазинов, когда её выбрасывали.

Так продолжалось до лета. Потом приехала служба отлова, всех нас отвезли в какое-то мрачное место и начали одному за другим делать уколы, после которых мои братья и сестры падали и больше не поднимались. Меня держал молодой, неопытный практикант. Мать успела мне сказать: «Беги!». Я сильно укусил практиканта и не помню как выбрался оттуда, убежав подальше от этого места…

Я слушал, опустив голову и хвост.

— Прости, — сказал я.

— Не стоит меня жалеть, — тихо проворчал Генрих в ответ.

В его памяти всплыли обрывки давно увиденного мультфильма. Он вспомнил, как почувствовал от Петра волну сожаления и какой-то решимости. Белокурая девушка на экране бежала от кого-то, строила ледяные сооружения с помощью какой-то магии и пела. Он не понимал этих слов, но чувствовал, как они тронули сердце Петра. Его лицо выражало уверенность и спокойствие, а рука, гладившая Генриха по шерсти, вдруг дрогнула, и Генрих понял, что речь идёт о том, что не нужно жалеть о прошлом, его не исправишь, надо жить настоящим и думать о будущем.

«У меня теперь есть хозяин, и каждый новый день ведёт меня вперёд по жизни», — бодро сказал Генрих и лизнул меня в нос, желая передать своё настроение. «Пусть воспоминания иногда тяготят, — продолжал он, — но нужно помнить, что чем дольше ты будешь жить прошлым, тем сложнее будет выбраться в будущее».

Так закончил свой рассказ мой новый друг.

За разговорами мы подошли к дому, где было несколько небольших квартир.

Глава 5

Квартиры были не просто небольшие, скорее совсем маленькие. Крошечная квадратная прихожая не более трех собачьих шагов, за ней две комнатки чуть больше, чем прихожая. Трудно представить, как тут могут жить двое молодых парней, тем более с собакой, а теперь и с двумя собаками.

Немного спасал положение большой задний двор, где, кроме поединков с Генрихом, можно было только перепрыгивать через несколько лавок, которые стояли там, поскольку в доме жили, кроме нас, одни старики.

Сам дом был очень старый, в три этажа, по четыре квартирки на каждом этаже. Наша была на первом, вторая справа от «парадного» входа.

Так мы прожили ещё неделю. Генрих учил меня премудростям боя и его работы. Естественно, я был намного слабее Генриха, но быстрее и изворотливее его. Я быстро учился. Если в начале недели, с момента начала боя до момента, когда он клал меня на лопатки, проходило несколько секунд, то к концу недели это время увеличилось до нескольких минут.

Работа Генриха, а в скором времени и моя заключалась в поиске людей в случае обрушений зданий во время пожара, что, к счастью, случалось довольно редко.

Парни предпринимали безуспешные попытки найти моего хозяина в перерывах между службой.

— Жаль будет разлучать их с Генрихом. Смотри, как они сдружились, — сказал однажды Максим, наблюдая из окна за нашими забавами.

— Подождём ещё несколько дней. Если хозяин не найдётся… — ответил Пётр.

— Да уже нашёлся бы. Что-то тут не так. Пёс чистый, ухоженный.

— Прибежал к нам откуда ни возьмись, — добавил Пётр.

— Странно всё это.

— Думали, из того дома. Так нет же! И ошейника у него нет.

— Значит, либо с хозяином что-то случилось, либо пес убежал, — подвёл итог Максим.

Глава 6

Как следовало ожидать, следующие три дня поисков не дали результата.

В это время мы с Генрихом тренировали выносливость, устраивая долгие поединки вполсилы на потеху старикам, выходившим погреться под лучами солнца, которое вот уже несколько дней робко ласкало мёрзлую землю. Ясное солнце и морозный воздух… Они создавали удивительную атмосферу, которую невозможно передать.

Поняв, что все попытки найти моего хозяина тщетны, мои спасители решили оставить меня себе. Первым делом они повезли меня к ветеринару. У Максима был мотоцикл, к которому можно было прикрутить коляску, но не было самой коляски. Она была у добродушного старичка с третьего этажа. У него всегда что-то было для нас с Генрихом.

«Бери хоть насовсем, — сказал он. — Какой в ней прок, если мотоцикла нет?»

Максим прикрутил это приспособление к своему мотоциклу, посадил меня в него, надел шлем, который болтался на моей голове и то и дело норовил соскочить. По сути, это был обычный армейский котелок. Пришлось Максиму найти верёвку и привязать шлем, завязав концы у меня под подбородком. Зрелище это было, видимо, очень комичное: за нами весело наблюдали все жители нашего дома, и даже Генрих, всегда суровый на вид, улыбнулся. Затем, надев свой красивый, блестящий шлем и усевшись на мотоцикл, Максим завёл мотор. Двигатель оглушительно взревел. Я завыл от неожиданности и резкой боли в ушах.

«Прости, дружище, — сказал Максим, — эту рухлядь давно надо было отремонтировать».

Мы отправились в путь. Мгновенно я стал центром всеобщего внимания. Меня фотографировали, снимали на видео. В общем, я стал звездой интернета. Но сейчас не об этом.

Я всё больше чувствовал, что уже бывал здесь. Наконец, мы подъехали к знакомому зданию, и треск прекратился. Максим снял с меня амуницию, и мы пошли в здание.

Я узнал это место. Внутри было много людей с собаками и кошками. Мы с Максимом сели рядом с дамой, держащей на руках в корзине трехцветную кошку. Кошка презрительно посмотрела на меня, зашипела и отвернулась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Энцо — герой книги Гарта Стайна «Гонки на мокром асфальте»