Дни освобожденной Сибири

Олег Помозов

В книге рассказывается о драматических событиях, происходивших на территории Сибири в период с мая по ноябрь 1918 г. Предлагаемый материал является продолжением исторического исследования того же автора под названием «День освобождения Сибири».

ПРОЛОГ

Лучшее изобретение жизни — это смерть.

Стив Джобс

10 ноября 1918 г. город Томск — штаб-квартира Сибирской областной думы (сокращённо СОД), первого и последнего, единственного в своём роде, Сибирского краевого парламента. Быстро миновало лето, а потом и «осень патриарха», и вот уже в ноябре пришла зима. Впрочем, у нас в Сибири она наступает почти всегда очень и очень рано, увы — таков неумолимый закон природы и суровая правда нашей провинциальной жизни.

С утра в городе немного шёл снег… В тот день в актовом зале университетской библиотеки должно было состояться (об этом давно поговаривали) последнее, теперь уже самое последнее, заседание депутатов СОД. Накануне в Томск прибыл председатель Временного Всероссийского правительства Николай Авксентьев* для того, чтобы принять самоотставку (самого себя распустившего — в кавычках) Сибирского парламента. Ровно за неделю до этого 3 ноября точно также «самоликвидировалось» Временное Сибирское правительство…

_______________

*Краткие биографические сведения о людях, выделенных курсивом, можно найти в разделе «Досье» нашего исследования.

10 ноября 1918 г. выпало на воскресенье.

В Томске, что вполне естественно, уже не было в тот день особой торжественности и помпы, что имело место при открытии августовской сессии Думы здесь же всего лишь три месяца назад. Однако был выходной, и поэтому некоторая оживлённая суета всё-таки наблюдалась. У входа в здание университетской библиотеки уже за несколько часов до начала парламентского заседания стали собираться и толпиться неравнодушные люди. Желающих не только просто подискутировать на злободневную тему, но и попасть на само историческое собрание Думы, нашлось немало. Однако на этот раз вход для зрителей был строго ограничен пригласительными билетами; но, даже, несмотря на это достаточно трудное и весьма неожиданное препятствие, особо страждущим каким-то образом все-таки удалось прорваться и без билетов, так что в актовом зале библиотеки вскоре не осталось, практически, ни одного свободного места. Все задние ряды, все свободные места, не занятые отсутствующими депутатами, все проходы зала, дверные ниши и даже подоконники были заполнены и переполнены публикой.

В её среде выделялась, главным образом, конечно, интеллигенция: преподаватели, студенты, служащие различных ведомств и учреждений (как будто все на одно благородное лицо), отличавшиеся, пожалуй, только своими

гражданскими мундирами, некоторыми возрастными особенностями да цензовым колоритом. Присутствовало также и несколько представительниц женского пола, политика во времена революции начала волновать также и обычных российских дам, в том числе и сибирячек, причём волновать ничуть не меньше, чем, допустим, какие-нибудь увлекательные романтические истории в тургеневском духе. В общем, казалось, что весь «подлунный мир» собрался в тот день в университетской библиотеке.

Единственным человеком, кого не хватало 10 ноября в зале заседаний Сибирской областной думы, был тот, кто имел право присутствовать здесь прежде и первее всех остальных. Этим особо избранным являлся Григорий Николаевич Потанин, но он отсутствовал, и это стало для многих главным и вполне очевидным признаком того, что день сегодня, мягко говоря, не задался. Официальной причиной отсутствия патриарха сибирского областнического движения объявили преклонный возраст и болезненное недомогание восьмидесятитрёхлетнего старика. Однако народная молва, переведённая на эзопов язык собравшихся в зале интеллектуалов, упорно утверждала, что Григорий Николаевич, в отличие от гоголевского Тараса Бульбы, не захотел поднимать руку на то, что он со своими единомышленниками когда-то породил, и что со временем стало очень большой политической проблемой для многих, в том числе в какой-то степени и для него самого.

Заседание открылось в час пятьдесят пополудни. В это время при громе оваций появились в ложе почётных гостей члены Уфимской Директории

Н. Д. Авксентьев и А. А. Аргунов, министр просвещения Всероссийского правительства томский профессор В. В. Сапожников, а также иностранные гости (наблюдатели). Последним занял свои места президиум Думы.

Председательствующий Иван Якушев объявил заседание открытым.

После решения нескольких текущих вопросов Якушев предоставил слово Николаю Авксентьеву — министру-председателю Всероссийской Директории (всего полтора месяца назад как избранной). Весь зал встал и вновь громом долго не смолкавших оваций поприветствовал видного российского политического деятеля с мировым именем. Оратор-солнце, так называли Авксентьева его товарищи по эсеровской партии, говорил около 45 минут, по другим данным даже больше, т.е. долго, очень долго, а для кого-то даже может быть и мучительно долго, убеждая собравшихся депутатов и публику, а возможно в какой-то степени и самого себя, в том, что роспуск Сибирской областной думы в настоящий исторический момент есть необходимая жертва во имя единства великой России, борющейся с большевистской диктатурой.

Для соблюдения в данном конкретном случае довольно формальных, скажем прямо, норм демократического этикета с ответными речами в продолжение первой части заседания выступили представители всех четырёх думских фракций — эсеров, областников, социал-демократов и от объединения национальных меньшинств Сибири. Все эти депутатские группы, накануне заседания, без сомнения, изрядно проработанные президиумом Думы, полностью поддержали решение Всероссийского правительства, а три левых фракции подтвердили, что будут голосовать за самороспуск. В качестве обнадеживающего аргумента прозвучали тогда слова представителя эсеров Исаака Гольдберга. Намекая на открытие 1 января 1919 г. Всероссийского Учредительного собрания в Екатеринбурге, Гольдберг продекларировал с трибуны:

— Не бойтесь, товарищи, мы 1 января опять появимся.

— Слышу! — раздался в ответ глухой и злобный ответ толи кого-то из депутатов, толи чей-то ещё…

Особое мнение, вместе с тем, высказали во время обсуждения сибирские областники, заявившие, что, хотя они и поддерживают предложение Правительства о самороспуске Думы, однако от публичного голосования всё-таки воздержатся. Таким образом, за исключением некоторых шероховатостей, всё шло, как говорится, по плану и результаты итогового голосования полностью оправдали ожидания приехавших в Томск уфимских директоров. Левые 66 голосами поддержали решение Правительства о роспуске СОД, 22 областника, как и обещали, воздержались, и только один депутат проголосовал против во многом спорного решения. С тем, собственно, депутаты и разошлись на перерыв.

После его окончания слово вновь было предоставлено Авксентьеву, и он в своей заключительной речи уже при полностью потухших взглядах присутствующих в зале депутатов зачитал указ Временного Всероссийского правительства о роспуске Сибирской областной думы и ещё раз поблагодарил всех за понимание. При этом выступление его уже не сопровождалось бурными и продолжительными овациями как в первый раз, но лишь изредка поощрялось жидкими и еле слышными аплодисментами. При общем молчании зала, как отмечали корреспонденты большинства аккредитованных периодических изданий, Авксентьев сошел, наконец, с кафедры и всё на этом завершилось.

Заседание закрылось в 7 часов 15 минут вечера. Так закончились и канули в лету страсти не только по Сибирской областной думе, но и по Сибирской автономной республике, вечная им память*.

_______________

*Ровно через неделю в результате так называемого колчаковского переворота Авксентьев будет отстранён от власти (его самого, как ветром, сдует), после чего он уедет в далёкое заграничное небытие и полное политическое забвение. Кто-то, видимо, действительно «услышал»…