Революция. Next

Олег Никитин, 2012

За тобой следят. Всегда. Затеряться невозможно – любой шаг фиксируется. Если ты нарушил правила реального мира – тебя накажут. За нарушение правил виртуального мира – просто убьют. Межнациональные корпорации и Сетевая полиция контролируют всё. Освободить людей от двойного рабства может лишь двойной удар: в виртуальном мире – с помощью боевых вирусов, и в реальном – с оружием в руках. Раньше это было невозможно. Но теперь в мир пришла Она.

Роберт Грейвз

1

19 марта (0)

Ее ресницы дрожат, словно бабочки на ветру, из последних сил держащиеся за случайный стебелек. Девчонка переминается с ноги на ногу у металлических ворот и трясется, обхватив себя за плечи. Пятна от макияжа, уничтоженного дождем, покрывают щеки неровными разводами. Бледное — красивое — лицо похоже на карту.

Сантана думает, что выглядит она жалко до безобразия, и в нем поднимается гнев.

Обтягивающее платье можно назвать модным, но сейчас оно потеряло всякий вид — дождь расчертил его цветными полосами от молибденовых волокон. И ни единой застежки — прикид на одну вечеринку. Воротник закрывал шею до самого подбородка, снизу платье заканчивалось на половине бедер. Прическа потеряла форму, и намокшие волосы облепили голову. Сантана опустил взгляд на тупоносые сапожки, измазанные грязью.

— Где ты ее подцепил? — Вопрос адресован племяннику. Шуруп стоит тут же, с его одежды стекает вода. — У какой мамаши увел? Может, еще и жениться пообещал?

Шуруп убирает со лба мокрую прядь и пожимает плечами. Совершенно ясно: если полиция нагрянет сюда в поисках девчонки, не сносить им всем головы.

Искусственная кошка прибегает к воротам Цеха и трется об его ноги. Шуруп поднимает кошку на руки, почесывает за ухом.

— Вообще-то… Да жалко стало, — произносит он. — Еду с занятий, потом вижу — прячется в темном углу возле мусорных бачков. В том месте полно всякого отребья болтается. Представляешь, что с ней будет?

— Настоящая или кибер?

— Живая, я пульс проверил и зрачки — расширяются.

— На полицейский мусор просканировал?

— Конечно — как водится…

Девчонка на секунду выныривает из своего оцепенения и спрашивает:

— Дисфункция? Почему я дрожу?

— Посмотри на себя — кто в таком виде на улицу выходит! — говорит Сантана. Он оттягивает ткань платья на ее плече и отпускает. Девушка стучит зубами. — Шуруп, отведи ее к Гангрене, пусть вкатит вам антивирус и что-нибудь от заразы. Она могла что угодно подцепить на помойке. — Сантана обошел вокруг гостьи. На том месте, где она стоит, образовалась небольшая лужица воды.

На эти ноги стоит посмотреть. Сантана взирает на племянника, и тот снова дергает плечами. Куся, биомеханическая кошка, лижет его руку.

— Как зовут? — спрашивает Сантана у девушки.

— Ия.

— Что за странное имечко?

Она твердо кивнула:

— Меня зовут Ия.

«Термиты» не обратили на гостью внимания. В Цехе бывало много странных личностей, к ним привыкли, поэтому, когда Шуруп повел Ию в закуток, принадлежащий Гангрене, никто не вышел посмотреть и не оторвался от своего занятия.

— Док, ты мне нужен, — сказал Шуруп.

Грузный немолодой человек, сидевший рядом с полной девушкой на большом продавленном диване, замотал головой. Перед ними было сооружение, представляющее собой визор, натянутый на старинный ткацкий станок. Изображение то и дело шло помехами.

— Сантана сказал, чтобы ты занялся делом, — сказал Шуруп.

Он держал девушку за руку и чувствовал ее дрожь. Гангрена повернул голову и долго смотрел на них двоих, словно выбирая, с кем будет беседовать, а кого проигнорирует. Под глазами у Дока были мешки, щеки покрывала щетина, волосы как всегда в полнейшем беспорядке. Образчик среднестатистического человека, находящегося на грани полного падения на социальное дно.

— Десять минут — и будешь свободен, — сказал ему Шуруп.

Гангрена скривился, но Шуруп не стал выслушивать его жалобы и повел Ию в закуток, принадлежащий Доку. Так или иначе, приказы Сантаны надо выполнять. Это одно из условий пребывания в Цехе. Правило номер один. Гангрена, хоть и был здесь самым старшим, не мог претендовать на особый статус. Поднявшись с дивана, он заковылял в свои владения, отгороженные от остальной части Цеха металлическими и пластиковыми листами, соединенными универсальным клеем и полосами скотча. Как везде, тут была дверь с замком. Каждому нужна тишина и уединение — любой время от времени имеет право забраться в свою нору и насладиться обществом самого себя. Правило номер два, можно сказать.

Шуруп остановился у двери.

— Прекрати дрожать, — сказал он Ие.

Она стучала зубами.

— Гипотермия. Дисфункция…

Гангрене было сорок лет — и лучшие свои дни он успел бестолково растратить где-то в прошлом. Он прибился к Цеху два года назад — Сантана переманил его к себе из грязной подпольной клиники, смахивающей на притон, где Док оживлял накачанных наркотой подростков и проводил несложные операции. Сам наркоман и бывший врач-нейрохирург, этот тип обладал бесконечным запасом желчи, которую, впрочем, предпочитал расходовать на самобичевание и депрессии, а не переносить на других без необходимости, боясь отпора. Злость и раздражение были словно топливо для его пессимистического взгляда на действительность.

Включив свет в своей каморке, Гангрена уставился на Ию. Шуруп стоял рядом с ней, скрестив руки на груди.

— Дисфункция? — снова произнесла Ия.

Док поглядел на Шурупа.

— Меня не спрашивай… Она с самого начала была… не в себе, короче… — сказал тот.

Гангрена заскреб серую щетину у себя на подбородке, имевшем форму ударной части кувалды.

— Кибер, что ли?

— Да вроде живая… Сантана приказал вколоть нам антивирус и опрыскать антисептиком.

— А чего тогда мелет?

Ия попыталась улыбнуться — от такой гримасы у Дока даже челюсть отвалилась. Он сглотнул.

— Видимо, мой озноб вызван дисбалансом между погодными условиями и легкой формой одежды. Требуется медикаментозное вмешательство для возвращения телу полной функциональности. Вы располагаете необходимыми лекарствами, мистер Гангрена?

Гумми, полная девушка, несколько минут назад смотревшая с Доком телевизор, сунулась в каморку. Протиснувшись между Гангреной и Шурупом, она присвистнула.

— Шуруп, ты кого п-привел? Да это же явный кибер! Мало тебе живых д-девок, п-пластиковую поиметь задумал? — Ее заикание в моменты гнева или волнения было заметней. Сейчас, похоже, Гумми злилась.

Гангрена покачал большой головой и открыл своим ключом древний металлический шкаф, где хранил лекарства и наркотики. Все сооружение задрожало и загремело, словно живое.

— Ну, отогни воротник, красотка… — пробубнил Док, не оборачиваясь.

Ия попыталась выполнить его приказ, но не сумела. Платье слишком плотно прилегало к коже, и она не знала, как можно обнажить шею. Дернув воротник пару раз, девушка уставилась на Гумми. Та передразнила ее, скорчив такую же удивленную мину. Ия не прореагировала на этот выпад.

— Что мне делать? — спросила гостья.

— Ну т-ты д-даешь, — проворчала Гумми.

Шуруп подставил свою шею под выстрел из шприца-пистолета и с кислой физиономией потер место укола. Руки у Гангрены, по обыкновению, дрожали, но мимо нужной точки он не промазал. Профессиональные навыки умирают последними, говорил он. Затем Шуруп самостоятельно спрыснул себе открытые участки кожи и волосы вонючим антисептиком — его макинтош, штаны и байкерсы уже и так были пропитаны защитной химией.

— Чего-то она странная, — буркнул Гангрена. — Ты откуда такая взялась, манюрка? Забыла, как раздеваться?

Ия замотала головой:

— Не владею информацией.

— Небось по голове получила, — сказала Гумми. — Или у нее отходняк п-после амфетаминов… У меня было такое.

— Помоги ей раздеться, — сказал Шуруп.

— Этого еще не х-хватало!

— Приказ…

— Чего?

— Гумми, пожалуйста.

Гумми скривила губы, потому что считала, что Шуруп постоянно втайне издевается над ее полнотой и не упускает возможности унизить. В частности, используя авторитет своего дяди.

— Ну садись, д-дурища, сюда… — сказала Гумми.

Она толкнула гостью в грудь, и та плюхнулась на диванчик, стоящий в углу каморки Гангрены. Снятое, вернее содранное с тела платье превратилось в тряпку. Гумми бросила его в коробку, где лежал разный мусор. Ия осталась голой, за исключением сапог.

Шуруп подумал, что действительно есть на что посмотреть. Он не ошибся. Наверное, стоило рискнуть.

— Так я и думал, — сказал Гангрена и жирной пятерней повернул голову девицы так, что стала видна татуировка над левой ключицей. — Да еще импланты в черепе! О GPS-датчике и не говорю, точно в логотипе зашит. Шуруп, да ты соображаешь, кого нам приволок? Задницы товарищей не жалко? О себе ты не заботишься, я знаю, херувимчик такой…

Татуировка изображала логотип и название корпорации «Лунар».

— Она мерзла под дождем, — отозвался Шуруп. — И если бы ее искали, то нашли бы в том переулке или раньше.

— А, плевать… Пусть Сантана разбирается, это ваша с ним проблема.

Гангрена повторил с Ией процедуру обеззараживания и двинулся из каморки прочь, чтобы опять развалиться на диване, стоящем в центральной части Цеха. Ладонь его с хрустом погрузилась в пакет с чипсами.

–…Сегодня был взят с незаконным игольником один из рядовых членов хакерской группировки «Гевара», — вещал визор, — который пытался внедриться в филиал Объединенного банка с помощью скан-пули усовершенствованной конструкции…

— Бездарь! — хмыкнул Док, когда на станке развернулась голограмма растерянного «Гевары».

Между тем Гумми успела принести самые приличные шмотки из одежного угла, где на металлических стеллажах складировалась чистая и продезинфицированная одежда «термитов».

— Рабочий к-клон или к-кибер, а все живое существо, верно? — Она резкими движениями, будто недовольная ребенком мамаша, помогла девушке одеться — длиннополая армейская рубаха защитного цвета, панталоны на молнии, шерстяной жакет и полосатый шарф. — Ну к-кончай дрожать, п-подруга. Скоро вернешься к хозяевам, п-подлечат… П-приедут, заберут домой. П-потерялась?

— Не знаю. Всегда была с госпожой, а потом вдруг оказалась одна.

Ия улыбнулась — впервые нормально со времени встречи с Шурупом.

— С т-тобой будет спать, Шурупчик? — спросила Гумми.

— Не знаю пока. Сантана…

— Ну разбирайтесь! Если что, я могу п-приютить, у меня к-кровать широкая. Чего уж…

— Спасибо, Гумми.

Шуруп повел гостью на второй этаж.

Сантана отложил до предела потрепанный томик Джеффа Нуна, но с кровати не встал, только кивнул на стулья и убавил громкость радио.

Девушка, кажется, понемногу осваивалась в незнакомой компании и уже без испуга оглядела обстановку — пластиковую офисную мебель еще прошлого века, помятый неизвестными вандалами сейф метровой высоты, каркас монитора, сервер локалки, обклеенные постерами стены и разнообразный мелкий и крупный хлам вроде действующей модели вертолета и шлема «пинболов» с треснувшим стеклом.

— Сантана, тут проблема… Ия — рабочий клон «Лунара», — произнес Шуруп.

Сантана положил ногу на ногу, не сводя взгляда с гостьи.

— Сбежала?

— Говорит, потерялась.

— Ладно, сейчас проверим…

Сантана снял с гвоздика сетевые очки и развернул на коленях потрепанную тактильную клавиатуру. Дополнительный монитор раздулся голограммой между струнами каркаса. Шуруп достал с полки ручной сканер биодатчиков и начал обследовать череп гостьи.

Пока к ее голове прикасались гибкие усики-щупы, Ия сидела не шевелясь. Шуруп подумал, что она, кажется, вообще не чувствует воздействия низковольтных импульсов.

Импланты в ее черепе, на макушке и затылке, были вполне функциональны и сейчас, судя по электрической активности, обрабатывали сигналы неизвестной природы.

Датчик в логотипе «Лунара» на тестовый опрос отвечал только зашифрованным набором символов. Это было возможно только в случае, если он терял связь с сервером хозяина. Тогда происходила его автоматическая инкапсуляция, защищающая датчик от враждебных атак. И еще можно было без труда прочитать, кому принадлежит меченый клон.

— Что за чертовщина? — Сантана поднял очки на лоб. — Тебя нет в базе пропавших клонов, малышка! Эй, как там ее датчик?

— Мертвый. А вот импланты работают, но независимо от наших с тобой действий.

— Что ж, вот у нас и свой шпион появился, — сказал Сантана, отключаясь от компьютера. — Эй, кто там за ниточки дергает? Мы ничего противозаконного не делаем, невидимый друг, соображаешь?

Ия смотрела на него, не понимая смысла сказанного, и Сантана махнул рукой. Если даже Ия и могла управлять внешними сигналами, то полную картину того, что происходит в Цехе, ее хозяин вряд ли смог бы получить. Но если, к примеру, он разбирал слова «термитов» и ориентировался в пространстве, то это указывало на то, что кто-то решил вышвырнуть деньги на ветер, внедряя стукача в незначительную местечковую группировку, на разоблачении которой не сделаешь карьеры и не повысишь профессиональный престиж…

Обычно сетевые копы подбрасывают кого-нибудь с аудио — и видеожучками и стряпают нелепую историю — в пределах своей небогатой фантазии. Такая работа по внедрению была грубой и уже давно не приносила Сетевой Полиции результатов. От подобной тактики уже отказались. Сантана, раньше служивший в Сетевой, кое-что знал об этом.

Выходит, здесь что-то другое.

— Что ж, дело посерьезнее, чем я думал, — произнес Сантана и, наконец, покинул кровать. Пришла пора подключить более продвинутые средства. — Ну, Шуруп, если ты нас подставил и это лазутчица…

Племянник опустил голову и опять схватил подвернувшуюся под руку искусственную кошку.

— Я гуляла с хозяйкой по большому семиэтажному магазину, — заговорила Ия. — Там было светло и тепло, играла радостная музыка. Потом я потеряла зрение — на время… Вокруг стало темно. Прошло всего три минуты и двадцать шесть секунд, прежде чем я очнулась, а хозяйки рядом не было. Я стала искать ее, но людей и клонов в магазине было так много, и они ходили так быстро… И сигнала пойти в нужном направлении я не получала. Мне стало так страшно, что я стала кричать имя хозяйки, побежала и очутилась за пределами здания, под открытым небом.

— Угу, — пробормотал Сантана. — Валяй дальше. — Слушал он невнимательно, предпочитая возиться с настройкой программы и подключением к ней сканера, которым до того пользовался племянник.

Шуруп слушал рассказ гостьи, стараясь найти в нем логику или ошибки, и, увлекшись, стиснул шею Куси под неправильным углом. Кошка пискнула, вырвалась из его руки и бросилась бежать. Сантана толкнул племянника локтем:

— Очнись…

— Ага. — Шуруп мигнул, разглядывая девушку.

— Не могу расшифровать сигналы, — признался Сантана. — Ну-ка, красавица, подними руку.

Он снова сравнил эхо от импланта со стандартным волновым пакетом, отвечающим усилию плечевых мышц. Общего между ними ничего не было.

— Может, она радио ловит? — хмыкнул Шуруп.

— Черт его разберет… Я не могу выделить мой звуковой приказ из электронного шума, и внятная команда на импланты тоже не предшествует действиям ее тела. Такое впечатление, что импланты работают локально — то есть просто фонят, а она слушается меня непосредственно. Кстати, насчет радио…

Он вывел на монитор развертки сразу нескольких, самых мощных станций, и после автоматического сравнения оказалось, что электромагнитные шумы от имплантов почти идеально раскладываются на радиосигналы. В остатке был незначительный шум, и почти наверняка он представлял собой смесь прочих сигналов, которыми под завязку забит эфир.

— Шуруп, ты гений! — сказал Сантана. — Твоя новая подруга — ходячий радиоприемник. Представляю, как ей было бы худо, если бы импланты реально передавали в мозги всю эту муть.

— Значит, ею никто не управляет?

— Сейчас — нет. Но в будущем… Исключить это нельзя, малыш. — Сантана отложил сканер и склонился над девушкой. — Знаешь, а ты совершил не такую уж глупость, когда посадил ее на байк.

–…Все очень просто. Мы можем преспокойно срубить на этом сотню-другую евро… Для этого и надо-то связаться с «Лунаром» и заявить, что Ия, или как там ее зовут по-настоящему, находится у нас, мы ее нашли и хотим честно вернуть… По закону корпорация обязана платить деньги. Это их собственность. — Сантана указал пальцем на Ию, сидящую на стуле.

— Но она не объявлена в розыск, данных в Сети нет. Сам говорил, — сказал Шуруп.

— Не имеет значения. Нет сейчас — появятся завтра. Вероятно, не успели подать заявку. Точнее, выходит, ее хозяйка не очень торопится воссоединиться со своей дражайшей прислугой. Так? — Сантана уставился на девушку. Та повела плечами и опустила взгляд. — В любом случае, факт есть факт — у нас на руках сбежавший клон.

Шуруп покачал головой.

— Да ты пойми. Пока датчик в ее логотипе не ожил, нам надо от нее избавиться. Мне не нужны неприятности — я отвечаю за все, что здесь происходит. В частности, и за тебя, — продолжал Сантана. — Если сюда прикатят «пинболы» с шумом и гамом, денег нам не видать как своих ушей. Они все возьмут себе, а нам… сейчас за нами ничего нет, но кто знает, не захочется ли им осложнить нам существование… Да и потом: я не представляю себе ее в нашей группе. Какой прок от нее? Ия, что ты умеешь делать?

— Обмывать тело, массаж, смешивать коктейли, стричь и завивать собак, включать и выключать визор…

— Отличный набор. И этим ты в «Лунаре» занималась? Прямо в офисе? Или у какой-то там хозяйки, которая забыла тебя в магазине?

Сантана достал ментоловые сигареты, закурил.

— У меня живот болит, — пожаловалась Ия. — Не отдавайте меня обратно, пожалуйста.

— Шуруп, тащи ужин. Там еще лапша оставалась, кажется.

Пока племянник разогревал воду и выгребал из холодильника и кухонного шкафа на первом этаже все самое свежее, Сантана думал. Ситуация казалась ему прозрачной. Очевидно, в локальной сети корпорации произошел кратковременный сбой — какой-нибудь террорист-любитель хакнул точку вай-фай в магазине — и датчик девчонки инкапсулировался. Импланты могли целиком ее дезориентировать — отключить на время мозг некорректным сигналом к примеру. Последствиями такого сбоя и могла быть эмоциональная заторможенность Ии и этот невнятный детский лепет.

— Так ты домашний клон?

— Моя хозяйка раньше занимала крупный пост в «Лунаре», а когда вышла на пенсию, компания подарила ей меня.

— Ишь ты. Придется тебя вернуть. Деньжата нам не помешают.

— Не надо меня возвращать… Пожалуйста.

Ия встала и уселась на диван рядом с Сантаной. Он посмотрел в ее неумытое лицо, кукольное, почти детское, и пожал плечами. Несмотря на заторможенность и замедленную реакцию, девчонка соображает, что сейчас лучше всего надавить на жалость. Клон не клон, а чисто по-женски чувствует, как себя вести.

— Не надо меня возвращать…

— А зачем ты нам, дурочка? Твое место в теплой спальне, под пальмой. Или в джакузи намыливающей господина. Я не смогу обеспечить тебе таких условий, и знаний у тебя полезных нет. Вообще-то, и спать мне с тобой не хочется. Пока во всяком случае.

— У вас нет свободных мест?

— Я не про то… Э-э… Секс, знаешь, что это такое? — Сантана крякнул. Девственница попалась, поди…

— Особь женского пола, женщина… — сказала Ия.

— Значит, сексом никогда не занималась?

— Нет.

Сантана хмыкнул и почесал затылок. На всякий случай он встал с дивана и отошел в угол.

Шуруп явился с полным подносом. Первым делом он вручил Ие чашку с настоящей китайской лапшой и толстый ломоть подсохшего черного хлеба. Девушка повертела его в руке, пошевелила ложкой в одноразовой глубокой тарелке и улыбнулась. Ничего не поняла…

За это время Шуруп с Сантаной уже успели умять по половине своих порций, запивая их крепким белковым бульоном.

— А девица не только сдвинутая, но и… девственница, представь себе. И вообще — крышу у нее оторвало неслабо. На еду смотрит как в первый раз. Ну, цепляй вилкой!

Ия посмотрела, как Шуруп и Сантана уплетают длинные разваренные макароны, и попробовала сделать то же самое. Проглотив комок макарон, ждала, что будет.

— Откуда ты знаешь, что она девственница? — спросил Шуруп.

— Вопрос — ответ. Не лично же проверил. Слово «секс» слышит впервые. Тупой клон.

Ия замотала головой:

— Я не тупая, просто неопытная.

— Ну-ну.

— По-моему, Ию не следует трогать, — заметил Шуруп.

— Никто и не собирается. Вернем хозяйке в лучшем виде, как будто из упаковки вынутую.

— Я не вернусь к хозяйке, лучше убейте меня. Она заставляла меня увлажнять ее жирное тело вонючими мазями, гулять с ее собачками и таскать коробки в магазинах.

— Да, это невыносимо тяжкие обязанности, — кивнул Сантана с ухмылкой. — Хорошо, завтра утром все будут в сборе, и мы обсудим твою проблему. Как «термиты» решат, так и поступим. Шуруп, организуй подруге лежбище, а меня прошу больше сегодня не грузить…

Он вновь раскрыл Нуна и углубился в чтение, а Шуруп повел гостью вниз. Там она ознакомилась с устройством мусорного бачка, в который научилась бросать пластиковую посуду, и тут же пожаловалась, что у нее внизу живота возникла неприятная резь. Шуруп не сразу взял в толк, о чем речь, но потом повел ее в туалет.

Резь внизу живота, подумал он. Кого я сюда приволок?..

— Вот, это женский. — Шуруп толкнул дверь и включил лампу под потолком.

— Что это? — заинтересовалась Ия. — Моя комната?

— Это сортир, а не комната… Ты что, разве не это имела в виду, когда… ну, про резь сказала?

— Болит, да, словно что-то наружу просится.

— С ума сойти, — выдохнул Шуруп. — В общем, так… Садись на эту… подставку, унитаз называется. Только панталоны сначала спусти!

— Как? За что потянуть?

Пришлось Шурупу показать Ие, как расстегивать панталоны и правильно садиться на стульчак. Ничем подобным ему заниматься еще не приходилось.

— Вот бумага, потом подотрешься и сполоснешь водой из-под крана, — покраснев, сказал он. — Ия, я ничего не понимаю. Ты издеваешься надо мной, что ли? Предупреждаю, что спать с тобой я не буду. Сантана запретил — и он прав. Все, занимайся своими делами, а я за дверью пока подожду.

— Какими делами? Мне холодно. Я не хочу быть одна!

— Да своими делами, и побыстрее… Ну!

— Не понимаю, ты уходишь?.. — Лицо Ии исказилось, будто она хотела заплакать. — Я тебе не нравлюсь?

Шуруп схватился за голову.

— Расслабься насколько сможешь, а я сейчас Гумми позову. Только не слезай с унитаза!

Он выскочил за дверь и побежал за толстушкой. Гумми по-прежнему валялась перед визором. Теперь она пила пиво.

— Ия застряла в туалете, помоги ей, пожалуйста, — сказал Шуруп. — Или произойдет катастрофа!

Гумми посмотрела на него, словно видела впервые, и без слов отправилась выполнять просьбу. Шуруп взял ее полупустую банку и сделал два глотка. Пиво успело выдохнуться и стать теплым.

— Говорю тебе, это кадр из Сетевой Полиции, — пробормотал Гангрена, которого отвлек от дремы визит Шурупа. Док поднял растрепанную голову. Глаза его налились кровью. — И Гумми тоже так считает. Подловить нас хочет или на дело раскрутить, а потом сдать.

— Ты бы сейчас ее видел, — отозвался Шуруп. Гангрена махнул рукой.

Док впал в очередное сумрачное состояние, близкое к депрессии. Скоро он начнет стонать и ныть и заниматься самобичеванием, доводя окружающих до белого каления. Сейчас он все видел в черном свете, но его подозрения, по мнению Шурупа, все-таки были небеспочвенны. Им ничего о ней не известно, кроме бессвязных фактов, выдуманных, видимо, ею самой. Пусть сейчас Ия не на связи с полицией, но в любую секунду сетевики могут оживить ее датчик и наладить коннект с черепными имплантами. И какие при этом она получит команды, можно только предполагать.

Шуруп подумал о завтрашнем собрании и о возможном вердикте «термитов». Ожидать положительного решении не приходится. Слово Гангрены и Гумми кое-что да значит — насчет других пока вообще ничего не известно.

С собой Шуруп еще не определился… Сбежавший клон — не самый лучший подарок для нелегалов.