Революция. Next

Олег Никитин, 2012

За тобой следят. Всегда. Затеряться невозможно – любой шаг фиксируется. Если ты нарушил правила реального мира – тебя накажут. За нарушение правил виртуального мира – просто убьют. Межнациональные корпорации и Сетевая полиция контролируют всё. Освободить людей от двойного рабства может лишь двойной удар: в виртуальном мире – с помощью боевых вирусов, и в реальном – с оружием в руках. Раньше это было невозможно. Но теперь в мир пришла Она.

5

20 марта (1)

— Пойдем, поработаете с Ксантом… — «Термит» поднялся и протянул Ие руку.

— А ты, Шуруп?

— Послушай, у тебя это звучит как ругательство, — проговорил он.

Девушка только подняла брови — продолжения не последовало. Она отправилась вслед за «термитом» в комнату Ксанта.

Эйсид-музыкант прослушивал в замедленном режиме старые записи, не подключаясь к Сети, — просто звуки, трудно постижимые без интерфейса и особенно на свежую голову, не замутненную кислотной дурью. Таким способом он обычно отыскивал новые сочетания звуков. Если потреблять эйсид-трэш так, как это делают ценители, мозг захлестнет эмоциями, об осознанном расчленении звукоряда тогда и речи не будет.

Комнатушка Ксанта, понятно, была сплошь увешана голопостерами, и большая часть из них изображала самого хозяина. Фанаты постарались, а Ксант уже скачал и тиснул их на цифровой бумаге. Скромностью он не отличался. Хотя, надо признать, во время срывов он нередко дырявил свои изображения, так что многие физиономии музыканта были изрешечены пулевыми отверстиями. Особенно пострадал один постер, на котором Ксант являл из себя некоего мрачного демона цифрового ада, с огненным языком и когтистыми лапами, в прикиде из обугленных печатных плат. Он же единственный подвергался лечению скотчем.

Освещение в комнате было неровным, но рабочий стол с аппаратурой просматривался идеально. Гудела миниатюрная тепловая пушка.

— А, привел? — Ксант отвлекся от прослушивания и ткнул в полупрозрачную клавишу паузы на музыкальной голографической клавиатуре. Музыка исчезла. «Термит» глянул на Ию. — Давай, подруга, раздевайся и ложись, буду тебя изучать.

— У меня только в черепе импланты, — сказал клон.

— Не обсуждается, это приказ Сантаны. К тому же — откуда тебе знать, если тебя не уведомляли о чем-то или поставили эрзац-воспоминания.

Ксант кивнул на лежак, который он обустроил прямо на полу, возле стены. Он был не заправлен, и «термиту» пришлось встать и накинуть сверху потертое покрывало. Потом Ксант слегка пнул тепловую пушку, так чтобы она повернулась жерлом к постели.

— Что-то я не помню насчет сканирования тела, — сказал Шуруп.

— Это подразумевалось, братишка. Может, ты сам этим займешься? — Ксант прикинулся обиженным и скривил губы. — А то давай, вот тебе аппаратура, программу я сейчас запущу. Ну, что скажешь?

— Остынь.

— Вот и не мешай тогда работать! У тебя, кажется, дело есть?

Физиономия Ксанта налилась кровью. Химия часто делала из него агрессивного идиота — и тогда лучше было с ним не спорить.

— Ладно, не кипятись… Я только хочу помочь Ие адаптироваться.

Ксант фыркнул и стал настраивать программу, для чего вывел над рабочим столом системное меню в форме объемной голограммы. Что это было такое, Шуруп не знал: Ксант никому не рассказывал о том, что пишет сам для себя или для своей работы по техническому обслуживанию Цеха.

— Давай помогу.

Ия неумело теребила пальцами старинные пуговки армейской рубахи. Молнию на панталонах она расстегнуть сумела, и те легко упали на пол, так же как и шарф с жакетом.

— Одежду принято складывать на стул, чтобы не запачкалась.

Шуруп поднял Иины вещи и принудил ее по очереди приподнять ноги, чтобы высвободить белье. Одно мучение — прикасаться к этой прохладной коже. Сексуальные фантазии Шурупа приобрели небывалую яркость.

«Надо же, как меня клон заводит», — подумал он. В штанах уже торчало. Шуруп старался думать о каких-то отвлеченных вещах. Помогало, но слабо.

— Вот, смотри. — Он показал Ие, как следует двигать пальцами, чтобы пуговка расстегнулась. Руки девушки оказались неожиданно теплыми, и Шурупа вновь проняла дрожь.

— Ну, долго еще? — недовольно спросил Ксант. Он наблюдал за процессом раздевания, стоя возле постели.

Рубаха легла на спинку стула, Ия осталась только в сапогах. Шуруп усадил ее на постель и стянул с гладких, словно у младенца, лодыжек обувь. Ия нерешительно улеглась с плотно сжатыми ногами, разогнувшись словно кибер, угловатым движением, вытянула руки вдоль бедер и уставилась в высокий потолок неподвижным взглядом. На лице ее не было ни одной эмоции.

— Ну я пошел, — хрипло сказал Шуруп.

— Давай-давай.

— Ты полегче с ней, понял? Она еще…

— Слушай, иди-иди…

Шуруп улыбнулся Ие, но она лежала так же скованно и глядела только в потолок.

Единственная машина «термитов», большой восьмиместный джип, принадлежала Сантане. Он подобрал ее на свалке, когда еще учился в Университете, отремонтировал и покрасил в неприметный серо-бежевый цвет. Не было только заднего стекла, вместо него Сантана приклеил лист жесткого пластика. Тратиться на новое ему не хотелось, а «родных», простых стекол для этой тачки было уже не сыскать. Джип работал на дизеле, и пользоваться им можно было только в исключительных случаях — органическое топливо стоило сумасшедших денег. Вот уже несколько лет Сантана никак не мог переделать бак на гелий-3, вечно находились поводы потратить деньги на что-нибудь более важное. Или же их просто не было.

Еще имелся у «термитов» электросамокат, подаренный каким-то старым ухажером Кэмел. Очевидно, угнанный. Правда, аккумулятор у него садился уже через десять километров, а для его подзарядки требовалась целая неделя.

Самым крутым, по мнению Шурупа, транспортным средством владел Шварц, гордившийся своей «малышкой». Складная одноместная машина на солнечных батареях досталась ему прошлой осенью в качестве приза за победу в виртуальном кулачном бою. Шварц со скрипом влезал в этот гроб на колесах, однако пользоваться ею никому больше не давал. «Малышка» стояла в углу, накрытая прозрачным пылезащитным чехлом.

Шуруп проверил капсулу с гелием в реакторе своего рэт-байка — топлива было еще много — и открыл дистанционником ворота Цеха. Холодный воздух, полный запахов тления и горящего мусора, ворвался в помещение, и Шуруп как можно быстрее выехал за ворота, чтобы не нарваться на выговор товарищей. Гофрированная жесть с лязгом встала на место за его спиной. Шуруп по глубокой луже объехал гору бетонных плит, распугав стаю жирных крыс.

Снег почти сошел, только вдоль стен полуразрушенных зданий и в темных закутках еще лежали его грязные ошметки. Повсюду валялись скелеты и остовы электронного зверья, выкинутого зимой на обочину жизни. Всю бионачинку из трупов уже выгрызли крысы и выжившие во время холодов кошки и собаки. А может, и более экзотическое зверье типа карликовых крокодилов, которого в последние годы порядком развелось в канализации. Говорят, в поисках пропитания они стали выбираться на поверхность.

Возле свалки бытовой техники Шуруп наткнулся на двоих парней из банды «Гевара». Они сидели в черном «додже» и наблюдали, как через сетчатые ворота на территорию свалки въезжал самосвал со старыми холодильниками, визорами, компами и прочим электронным хламом. Свалка была устроена рядом с останками взорванного террористами небоскреба.

«Термит» притормозил рядом и поздоровался с обоими «Геварами».

— Куда путь держишь, брат? — спросил Цайтунг. Как звали второго, Шуруп не знал. — Давай с нами, составь компанию. Если что, отбиться проще будет, я тебе и пушку дам. — Он кивнул на фигуры еще нескольких местных «потрошителей», что расположились в разных точках по периметру свалки. — Вишь, на свежак слетелись, воронье.

— Мы сами такие, — хмыкнул его приятель.

— Думаешь, им много надо? Варвары! Вырвут память, медные катушки и капсулы с крохами гелия, остальное разбросают и потопчут. Что бы понимали в начинке, уроды. Не говоря уже о привычке некоторых обращаться с таймерами. Отребье, одно слово.

— Не думаю, что к тебе кто-нибудь полезет, — заметил Шуруп.

Цайтунг почти не уступал по габаритам Шварцу, но именно это «почти» и стало причиной его поражения в осеннем финальном бою в «Конной тяге». С тех пор он уважал «термитов» не меньше, чем своего босса Че. Если раньше у «термитов» время от времени случались конфликты с местными отморозками, претендовавшими на теплый Цех, то за эту зиму к ним не вломился ни один посторонний.

Вся левая рука Цайтунга от запястья до плеча была опоясана древними механическими хронометрами на ремешках — металлических, кожаных и пластиковых. Похоже, он снимал их только когда мылся, а случалось это редко, судя по исходящему от него мощному духу. Когда-то в юности он промедлил одну секунду, прежде чем приложить противника, и тот пырнул его ножом в бедро. Хирург в подпольной клинике залатал его как сумел, то есть оттяпал ногу почти целиком, а Цайтунг, пока валялся на койке, проникся идеями некоего экзотического культа, в центре которого стояло Время. Время сектанты почитали как единого бога… Вот что значит иной раз секунда в жизни человека. Цайтунг считал, что прогневал божество своей невнимательностью и легкомыслием.

Квадратная, с массивным подбородком физиономия «Гевары» была украшена двумя узкими шрамами, на лбу и щеке, — несмотря на верность культу, даже он не всегда успевал отбить выпад врага.

— Тринадцать семнадцать, — не глянув на часы, назвал он время и вылез из-за руля. Его ножной протез скрипнул. Впрочем, механическая нога только выглядела неказисто, вводя противника в заблуждение, а на самом деле являла собой чудо эргономики. Немало врагов Цайтунга поплатилось здоровьем за неуважение к его протезу. — Сейчас уедет… Ну, ты с нами?

— Вообще-то мне интерфейс нужен, я в «Конную тягу» ехал.

— Не торопись, что-нибудь да сорвем…

К Цайтунгу стоило прислушаться, хотя сам Шуруп избегал копаться на свалках в поисках периферии. Он приткнул байк рядом с тачкой «Гевар» и полез вслед за ними в разрыв крупноячеистой сетки, ограничивающей территорию с механическими отбросами. «Додж» старины Че в этом районе знали все, так что к нему, а заодно и к колесам «термита» ни один отморозок приблизиться не посмеет. «Гевары» подвизались на нелегальном рынке ручного оружия, так что машина у них наверняка оснащена такой убойной защитой, что у вора только мозги в стороны брызнут, вздумай он поживиться чужим добром.

Цайтунг оказался прав. Вместе с грудой бытовой техники мусорный грузовик привез и парочку сломанных киберов. Возле одного уже возился какой-то грязный малец, собираясь расколотить пластиковый череп.

— А ну-ка отвали! — прикрикнул на него «Гевара».

— Я первый нашел!..

Цайтунг отогнул полу макинтоша и положил руку с синей наколкой циферблата на рукоятку диверсионной модели «макарова», стреляющей почти бесшумно. Парнишка зло ощерился, но предпочел укрыться за горой холодильников.

Влажный ветер нес над свалкой запахи металлического тления и вони от горелой изоляции.

Шуруп каблуком своротил черепной свод у кибера и с помощью тонкой скобы принялся выкручивать из искусственных мозгов бляшку сетевого импланта. Модель была не слишком современной — судя по маркировке, интеловская трехлетней давности, но большего и не требуется. В погоне за бабками производители накручивают на периферию все новые и новые чипы и вшивают улучшенные процедуры, а скорость обмена данными с точкой вай-фай как была терабит в секунду, так и осталась.

Цайтунг, естественно, искал хронометры. Его напарник выковыривал из техники интеллектуальные модули связи с Сетью. Насколько знал Шуруп, «Гевары» накручивали такие на простые пистолеты, чтобы превратить их в «умные», и перепродавали с заметным наваром. «Обожгутся они как-нибудь на этом левом бизнесе, — заметил однажды Сантана. — Занимались бы только хакингом, как мы, дольше бы прожили. Накроют их или порешат свои же, вот увидишь».

— Что за дерьмо! — злился Цайтунг, когда в очередной раз вместо механического счетчика времени в какой-нибудь ржавой микроволновке ему попадался электронный таймер. — Куда мы катимся? Вонючие кварцевые часы, и те попадались в последний раз уже месяц назад. Время!! Где надежные и понятные всем пружины и стрелки, я вас спрашиваю?

Над манией Цайтунга можно было бы посмеяться, если бы это не вышло боком насмешнику. Поэтому Шуруп помалкивал, а уж второй «Гевара» и подавно. Главное, что Цайтунг выполняет свою роль пугала, так что рассуждать он может о чем угодно.

Глазницы кибера внезапно пришли в движение, отчего Шуруп вздрогнул. Похоже, он неловко тряхнул искусственного «человека», и остатки гелия в его капсуле послали последний энергетический импульс в электрические цепи.

— Где-е-е-е я-я-а-а?.. — промычал кибер на последнем издыхании, выпучив на «термита» пластиковые глаза. Рука его шевельнулась и замерла.

— Вот урод, нашел время выступать! — обозлился Цайтунг, который как раз очутился рядом, и пнул голое туловище в бок. Кибер выдал последний затухающий хрип и отрубился навсегда. — Ну как, годится?

— Сойдет. Только периферии нет, и контакты у импланта не годятся. Очки, опять же…

— Насчет этого тебе лучше в «Конной тяге» справиться, вдруг найдется что приличное. Ну сэкономил все же порядочно, верно?

— Спасибо, что позвали.

— Без проблем, — осклабился и потрепал Шурупа тяжелой рукой по плечу. — Пушка понадобится — обращайся. Зря Сантана вам оружие не выдает, тут становится опасно… Особенно сейчас, когда всякая мразь оттаяла.

Тут из-за ближайшей кучи холодильников возникла троица хобо под командой одноногого и одноглазого весьма пожилого типа, чисто героя «пиратского» комикса. Выглядел он неказисто, однако сразу становилось ясно, что это один из главарей местных падальщиков.

— Гонзаг! — «обрадовался» Цайтунг. И сплюнул.

— И тебе привет… — сплюнул старый хобо. — Хронометры выдираешь?

— Как всегда. Время не ждет! Гусь, и ты тут, — кивнул он квадратному типу в мешковатой грязной одежде, который мусолил огрызок толстой сигары. — А это кто с вами?

— Тролль, — проговорил третий хобо.

— Мы уже заканчиваем, ребята, — сказал Цайтунг и глянул на напарника. Но тому не надо было дополнительного напоминания, он вел себя тихо. — А это Шуруп, наш человек.

«Термит» выдержал острый взгляд Гонзага, затем попрощался с коллегами и вернулся к своему байку. Пока они возились вокруг свежих электронных отбросов, к свалке подтянулись прочие местные падальщики-хобо. Скоро Цайтунгу с его напарником, если они затянут пребывание на свалке, станет жарковато. Впрочем, все нужные им примочки к тому моменту они уже почти сняли, а потому спокойно уберутся восвояси. Договоренности о разделе добычи свято соблюдаются бандами.

Встроенные в раму рэт-байка динамики выдали вполне натуральный рев, якобы сопровождающий работу бесшумного водородного двигателя. Шуруп помчался к «Конной тяге», расплескивая лужи. Сетчатый забор, свалка и хобо остались позади. Машинка проехала через узкое ущелье между скалами спрессованного временем мусора. В очередной раз повезло не попасть под обвал…

Через пару минут Шуруп промчался над железнодорожным перегоном — внизу с низким гулом пролетел глухо закупоренный товарняк — и спустился по серпантину к широкому тупику.

Бар «Конная тяга» обосновался в здании бывшей заправочной станции и в ее подвалах. Точнее, пустых хранилищах для бензина. Запах из них, впрочем, до сих пор еще не выветрился окончательно, и к духу отбросов примешивался его слабый специфический «аромат». Владелец заведения, когда давал ему название, очевидно, стремился хоть таким способом зачеркнуть вонючее прошлое этого здания.

Рэт-байк Шурупа тут знали все от мала до велика, поэтому он без опаски примотал его шлангом к раздаточной колонке без стекла и вошел в почти пустую забегаловку. Дневное время — посетителей раз два и обчелся. Обдолбанные подростки рубились друг с другом на игровых автоматах. Двое из них управляли голографическими солдатами в полной амуниции, кружившими на заглубленной в пол арене. Остальные орали во все горло. Внимания они никакого не стоили — слишком малы и тупы.

Впрочем, именно такие вчера охотились за Ией в районе Универа… Может быть, эти самые малолетние идиоты…

— Привет, Пинчер! — крикнул Шуруп и подошел к стойке.

Вялый парнишка с пустыми глазами, тощий и длинноносый, очнулся и лениво махнул в ответ:

— Рано ты сегодня. Один, что ли? Ваши вчера порезвились…

— Что у тебя сегодня из периферии, покажи.

Пинчер поскучнел и кивнул на дверь в подсобку. Шуруп — первый вменяемый посетитель, да и тому надо лишь порыться в электронном барахле, что оставляют клиенты в уплату за дурь, выпивку, ставки и аренду игровых автоматов.

— Есть кое-что новое, не успел рассмотреть. По-моему, хлам.

— Хозяин уже видел?

— Нет еще, пользуйся…

Ему повезет, если среди цифрового хлама отыщется нечто достойное. Надежды на это мало, но все-таки она есть. Успей владелец заведения провести инспекцию, то ничего бы здесь Шурупу не обломилось. Хозяин сбывал электронный хлам в другом месте и за большие деньги.

Шуруп разворошил ладонью гору «нового» электронного мусора, наваленную на ближней полке стеллажа, и сразу заметил сетевые очки. Обод их лоснился жиром, а пластиковые ремешки заметно обтрепались, но все же это была достойная модель. Пусть и с плоскими стеклами, а это говорило о том, что выпустили их минимум лет пять назад, — зато целыми, без трещин и царапин на активной матрице. Короткая антенна, правда, погнулась и готова была выпасть, но Ксанту не составит труда закрепить ее и вернуть прямизну.

В дверь подсобки негромко стукнули. Шуруп ударил пальцем по выключателю. Послышался стук входной двери. «Термит», рискуя напороться на стеллаж, кинулся с очками в дальний угол подсобки и втиснулся в щель между металлическим шкафом и стеной. Почти сразу дверь распахнулась, и в помещение кто-то вошел. Скорее всего, хозяин «Конной тяги» или его помощник, управляющий бара. Шуруп услыхал, как визитер раскатал руками горку барахла на полке и выругался:

— Опять мусор принял? На пару сотен евро, не больше!

— Так и заказов было на сотню…

— Как же! Эйсида только двадцать граммов сплавил. Гляди у меня, Пинчер, вот поймаю за воровством…

Тощий только запричитал в ответ что-то несвязное. Свет вновь погас, и дверь подсобки снова хлопнула — гость убыл. Шуруп переждал до того момента, как снаружи опять отстучали условный сигнал, и выбрался в проход. Теперь тут ловить было нечего, поэтому он вышел вслед за хозяином «Тяги» на свет.

— Гляди, сам отдуваться будешь, — проворчал Пинчер. — Мне-то что? Скажу, пригрозили убить… — И он продолжал уныло бухтеть, при этом следя за подростками возле автоматов.

У этого типа было одно неоценимое достоинство — он физически не переносил ни одного наркотика, ни синтетического, ни натурального — никакого, а от эйсида его выворачивало наизнанку. Нет сомнения, что работу вроде теперешней он всегда найдет.

— Сколько?

Шуруп выложил на стойку сетевые очки.

— Успел-таки выудить! Полтинник с тебя.

— Грабитель.

«Термит» отсчитал пять затертых десяток — очки того стоили, если, конечно, не страдали каким-либо внутренним дефектом. Но Пинчер, принимая товар в качестве платы, всегда дотошно проверял все, что проходило через его руки.

Шурупу оставалось добыть парик и нательную периферию. В этом вопросе сэкономить не выйдет, придется ехать на районную барахолку. Шуруп отмотал топливный шланг, прыгнул на байк и вырулил из тупика под восточную эстакаду — воспользовался вторым выездом от «Конной тяги».

Рынок располагался в китайском квартале, который примыкал к старому промышленному району города. С китайцами «термиты» находились в хороших отношениях — когда-то Сантана, еще служа в полиции, вытащил мелкого узкоглазого из-под завала во время реального рейда в сетевой бордель. Мамаша его погибла под обломками притона, а мальчика Сантана отдал одной пожилой китаянке. Вместе со своей второй, хакерской визиткой, разумеется, — мало ли какими путями занесет в Чайна-таун, или местным потребуются его услуги…

Да уж, за время службы на «пинболов» Сантана успел обзавестись кучей полезных знакомств и даже друзей.

Рынок, собственно, представлял собой довольно длинную и узкую улочку, сплошь обвешанную веревками с бельем, бумажными драконами, фонариками, двуязычными вывесками и прочим национальным хламом, который китайцы волокут с собой в каждый город, едва только в нем обоснуются.

Шуруп высматривал знакомого торговца. Он так и не научился ориентироваться тут, помнил только название лавки — «Белый тигр». Метров через двести, выслушав миллион оглушительных зазывных криков и вдохнув килограмм ароматных паров от пищи, он, наконец, увидал знакомую четвероногую тварь над распахнутой стеклянной дверью.

— Господин Сюруп, — расплылась в широкоскулой улыбке китаянка в теплой серой куртке и разбитых сапогах — в лавке было прохладно. Это была супруга хозяина. Она плела из цветных кабелей что-то вроде коврика. — Сто-то хотите купить?

— Угу.

Хозяйка послала сына приглядеть за байком посетителя, сама же сходила за мужем. Вскоре тот уже принял «термита» в задней части лавки, крошечной комнатушке с огромным металлическим шкафом, полным бэушной электроники.

Китаец выслушал пожелания Шурупа и без лишних слов разложил перед ним двенадцать серебряных бляшек нательного интерфейса и двадцать метров тончайшей металлокерамики, мотком. Естественно, сверхпроводящей, другой хакеры не признают. К этому товару присоединилась и упаковка мономерных волокон, так называемых «мозговых волос», предназначенных для нанизывания на черепные импланты. Словом, для нормального подключения Ии к Сети всего этого вкупе с очками и добытыми из головы кибера деталями было достаточно.

— Вот этого не надо, — показал на «волосы» Шуруп. Китаец изобразил удивление. — Нашел сегодня новую упаковку на свалке.

Китайцу необязательно знать, что операция предстоит на черепе корпоративного клона, в чей мозг уже внедрены волокна.

После приличествующей торговли сошлись на семидесяти евро. В принципе, на товар можно было бы потратить и меньше, но при условии, если бы операцию по вживлению имплантов проводил местный эскулап. Однако в сумме все равно вышло бы дороже, поскольку Гангрена работал бесплатно и пока справлялся.

И вообще, случай Ии был особый, «засвечивать» ее было пока нельзя.

— «Термиты» мои друзья, — под конец завел речь китаец, когда жена принесла им с Шурупом по чашке чая.

— И вы наши друзья, — кивнул Шуруп. — Мы чтим законы Чайна-тауна.

— Новое поветрие в городе… Прошел слух, что все нелегальные операции по вживлению периферии скоро подскочат в цене. Но сейчас еще можно заказать по старой, с моей скидкой. Ох, что за времена… Никакой стабильности в этом мире.

— Кому-то наступили на хвост?

— Есть такой кадр в Сетевой, среди хакеров известен по кличке Клещ. Разнюхал он, что импланты его дочери, которая умерла от передоза, вживили у нас. А делали ей отводку от гениталий в мозг. А потом — нейроперегруз… Девчонка умерла. Вот и встал на дыбы. Так что, ребята, лучше бы вам пока затаиться, а то засветите старину Гангрену.

— Это все?

— Еще говорят, что он выбил немалые бабки на вербовку агентуры среди наших, и даже кое-кого в бандах зацепил. Ох, и кому теперь верить?

Старый китаец покачал головой и допил теплый чай. Похоже, на этом его новости кончились, но и такого было довольно. Что-то слишком много стало с потеплением случаться нехорошего — вот и к проблеме с Ией добавилась новая головная боль с Клещом. Хорошо, если этот резвый «пинбол» ограничится китайцами. А если и до «Конной тяги» доберется? Оттуда до «термитов» всего один шаг.

Плохо, если зыбкое равновесие между Сетевой Полицией и сообществом хакеров нарушится, тогда жди неизбежных потерь.

На парик для Ии у Шурупа оставалось еще десять евро из выданной Сантаной налички. За такие деньги можно купить отличные дреды, даже с опцией экранирования от вай-фай.