Сосна у дороги

Олег Моисеенко

Большие потрясения не миновали крошечную белорусскую деревню Однобочку. Кажется, ни одна беда не обошла стороной горстку ее жителей. Война, партизанское движение, предательство и мужество, любовь и смерть, трудный выбор и смелость его отстаивать. Невозможно оторваться от страниц книги: автору удалось создать своих героев живыми и многогранными, их переживания и размышления, страдания и стремление к счастью увлекут читателя. Ведь они рассказывают о таком еще недавнем прошлом большой страны.

Глава десятая

Еще засветло лучший подрывник и минер отряда Федька Стецов с веселым смехом и прибаутками уводил свою группу на встречу с этими проклятыми фрицами, как он их называл. Группе предстояло пройти по лесным тропам не менее десяти километров, взорвать заложенные фугасы под опорами моста через Титовку, устроить засаду на пути возможного следования карателей, по возможности заминировать дорогу и сдерживать их продвижение. Ноша у каждого была нелегкой: кроме патронов к автоматам и гранат, несли за плечами в мешках взрывчатку и мины. Еще час назад Федька был в штабной землянке и получал задание от начальника штаба отряда Михаила Федосовича, тот был сосредоточен и даже суров. В землянке было несколько партизан, и Федька сразу после доклада о прибытии уже собирался произнести свою знаменитую фразу «Живы будем, не помрем» — и тем самым подчеркнуть свою близость с начальником штаба, но, встретив взгляд Михаила, сразу осекся и замолчал. Со слов начальника штаба получалось, что можно через день здесь ожидать фрицев, и нужно увести людей и, главное, не дать карателям окружить отряд.

— Тебе, Стецов, поручается особое задание — взорвать мост через Титовку, в эту ночь должны подготовить взрыв моста с той стороны. И любой ценой задержать как можно дольше этих фрицев на дороге, что ведет из Лесного. Не дать им развернуться до следующего вечера.

— Мы им устроим такой концерт, что заслушаются, раскрыв рты, мы им «Катюшу» споем, — улыбаясь во весь рот, заговорил Федька, и все, кто был в землянке, заулыбались. Начальник штаба подошел к Федьке, протянул руку и уже серьезным тоном добавил:

— Смотри, Федька, эти каратели специально подготовлены для борьбы с партизанами, так что будьте настороже, времени мало, возьмите побольше боеприпасов и выступайте.

Уже перед самым выходом в землянку, где жили подрывники, вбежал запыхавшийся связной от командира отряда и протянул Федьке записку. В записке сообщалось, что на середине моста днем прогремел взрыв и мост разрушен, в Гребенях много немцев, подрыв заложенных фугасов остается на решение командира.

— Ух ты, и кто же это такой смелый и прыткий — днем мост взорвал, — с затаенной завистью, прочитав записку и присвистнув, произнес Федька.

Сейчас, шагая впереди группы, Федька нет-нет, да и задавал себе вопрос: «Кто же это сорвал ему такую феерическую операцию и что делать дальше? Если не взрывать опоры, то надо будет обходить Гребени, чтобы не нарваться на немцев, а это протопать лишних километра три-четыре по лесу. С другой стороны, группа его не маленькая, и будет непросто проскользнуть мимо деревни незамеченными, к тому же напуганные взрывом фрицы будут начеку. Настроение у Федьки испортилось, он в самом начале этой затеи ощущал какую-то тревогу и настороженность. Уже в сумерках они начали обходить стороной Гребени, и, казалось, Федька смирился с провалом феерической операции, но тут верный его напарник Антон задал провокационный и с ехидцей вопрос:

— Что, будем вокруг Гребеней по лесочку прохлаждаться, а фрицы пусть с моста окрестности обозревают?

Федька остановился как вкопанный, он в мгновение принял решение разделить группу: он пойдет к мосту и подорвет те фугасы, а остальные пусть топают вокруг деревни.

— Со мной Петро и Вася, а остальные идут вокруг Гребеней, ты, Антон, старший, встречаемся на рассвете у одинокой сосны, что за Однобочкой, если что, выбирайте место для засады, и будем гонять фрицев по лесам, знаки для распознавания прежние.

Антону ничего не оставалось, как сказать:

— Есть командир, все будет исполнено как по нотам.

Федька молча пожал Антону руку, и они втроем скрылись в уже сгустившейся темноте.

Ночью возле Гребеней в районе моста прогремел сильный взрыв, вспыхнуло несколько осветительных ракет, поднялась стрельба и вскоре стихла.

Все прошло как по нотам, как любил выражаться Антон, и от этой мысли Федька улыбнулся, но времени расслабляться не было, впереди еще ждала длинная дорога. Они миновали Однобочку, когда рассвет уже занялся в полную силу и идти к сосне не было смысла. Опять испортилось настроение, надо было искать Антона, и Федька ускорил шаг, вскоре они снова, соблюдая осторожность, продвигались вдоль речки. Федька рассчитывал установить на дороге пару мин и недалеко от того места устроить засаду. По его расчетам, фрицы могли появиться в начале дня, а это давало возможность передохнуть и по возможности поискать Антона. Они стали пробираться к дороге, и тут произошло неожиданное. В десятке метров Федька увидел немца в пятнистой одежде, ему на миг даже показалось, что они встретились взглядами. Федька нажал на спусковой крючок автомата на какую-то долю секунды раньше, чем увиденный им фашист, прыгнул в сторону, перекатившись через плечо, оказался на земле. Не мешкая, он достал гранату, бросил ее вперед, раздался взрыв, Федька вскочил и не своим голосом закричал:

— Фрицы, уходим.

Он слышал, как кто-то бежал за ним, это придало ему сил и уверенности. Пробежав с полкилометра, он упал, тяжело дыша, рядом с ним упал и Вася, Пети не было. Послушав минуту-другую, Федька прокричал удодом, это был их условный сигнал, и издавать его умел только Федька, в ответ обычно раздавался свист коноплянки, но было тихо. Полежав еще и успокоившись, они, посмотрев друг на друга и, не сказав ни слова, перебежками двинулись назад по своим следам. Петя лежал недалеко в луже крови, дыхание его было прерывистым, Федька стал расстегивать ему рубашку, пытаясь наложить на рану марлевый тампон, Петя застонал, открыл глаза и тихо произнес:

— Это ты, Федя? Где мы?

— Ты спокойно, Петя, все будет хорошо, мы тебя мигом доставим в отряд, а там, ты сам знаешь, как быстро лечит раны наша врачиха Петровна.

— Вы не бросайте мены одного, я боюсь этих фрицев, они над мамой моей издевались, я боюсь их.

— Тихо, Петя, мы тебя ни за что не оставим, вот сейчас перевяжу тебя и понесем в отряд.

Конец ознакомительного фрагмента.