Дети – цветы жизни. Но стоит ли увлекаться икебаной?..

Оксана Dalzon

Какое оно — нынешнее поколение? И является ли поведение родителей действенным и единственно верным методом воспитания детей? Или этот метод все же дает сбои?..Нас вновь ожидает встреча с неугомонной Алисой, сдержанным Кириллом, по-прежнему безбашенным Ярусей и экспрессивной Аленкой. Ну, а главными действующими лицами становятся их многочисленные потомочки, которые чудят похлеще родителей в молодости. Однако перемены, происходящие в стране и мире, заставят их всех повзрослеть окончательно…

1

Россия. СочиЗамок на холме31 декабря 2016 года

— Ой, пардон! Извините, не думала здесь кого-то застать, — смущенно отвожу я взгляд от парочки, жарко целующейся в библиотеке, и разворачиваюсь по направлению к выходу.

Lindsey Stirling — Carol of the bells

Но тут до меня доходит, КТО это. Я останавливаюсь, поворачиваюсь и в тихом шоке таращусь на них обоих.

Девушка высвобождается из его объятий и, проскользнув мимо меня, вышмыгивает в коридор, отворачивая лицо.

— Кир? — потрясенно шепчу я, глядя на него во все глаза.

Он молча недовольно смотрит на меня тоже.

— Кир?.. — тупо повторяю я, так как не знаю совершенно, что еще сказать.

— Что? — огрызается он и принимается стирать помаду со своих губ.

— Он же твой брат. Как ты можешь?

— Могу что? — ухмыляется он, приподнимая бровь.

Я снова теряю дар речи. Да и вообще не понимаю, как на это реагировать. Слова находятся с трудом, вернее, не находятся вовсе.

— Не переживай, жениться на ней я не собираюсь, — хмыкает он.

— Потому как давно и надежно женат? — усмехаюсь вдруг и я.

— Недавно вообще-то, — ухмыляется он.

— И ненадежно, получается? — вглядываюсь я в его глаза.

— Успокойся, ребенка не брошу, с женой не разведусь, я не мой отец. Твоему любимому сыночку ничего не угрожает, — зло бросает он.

Я снова зависаю на какое-то время не столько от циничности его слов, сколько, скорее, от такого отношения к происходящему.

— Кир, как ты можешь?.. — тупо повторяю я.

— Да запросто! — усмехается он, нахально глядя на меня.

— У тебя жена вообще-то беременна.

— Именно, а мне че прикажешь делать? Капризничать вместе с ней?

— Кир, о господи, ну это же не навсегда. Ребенок родится, и все у вас постепенно наладится. Да, просто не будет. Но я считала тебя вообще-то зрелым, а главное, разумным человеком, — продолжаю я, глядя на него.

Он молчит, размышляя какое-то время.

— Да не было ничего! Ну торкнуло нас слегка друг к дружке, с кем не бывает? Тоже-т мне проблема, — цинично хмыкает он.

— Действительно, в чем проблема-то? — усмехаюсь и я. — А брату ты как в глаза смотреть планируешь? Есть ведь в жизни определенные нормы и принципы, преступать которые нельзя. От слова совсем — так вы, кажется, сейчас выражаетесь?

— Да что ты? Чья б корова, как говорится… — пялится он на меня, нахально усмехаясь.

Я продолжаю молча вглядываться в его глаза.

— Кир, я была гораздо лучшего мнения о тебе. Что-то произошло? У тебя проблемы?

— Нет у меня проблем. Проблемы, по ходу, у тебя. Лишь в твоей голове, — снова цинично хмыкает он.

— Проблемы сейчас будут у всей семьи — не задумывался об этом?

— Не будут.

— Ты серьезно? Ты реально не понимаешь? — начинаю вдруг раздражаться я.

— Да господи, говорю же, торкнуло просто, не было у нас с ней ничего. Да и быть не может! — зло смотрит он на меня.

— А если бы я не зашла?

Он опускает взгляд на какое-то время, а затем снова поднимает его на меня.

— Заняться нечем? Ну так пойди — раскрой сыночку глазки на моральный облик его девушки. Слабо́? — приподнимает он бровь, насмешливо глядя на меня.

— Слабо́ что? Делать больно родным людям? Да, слабо́! Не умею я это.

— Да что ты?.. Давно ли такой правильной стала?

— Кир, что с тобой происходит?

— Не твое дело! Че ты лезешь вечно всюду? Вечно все портишь! И не только мне.

— А кому еще?

— А то ты, типа, не поняла? Давай, беги — отцу еще нажалуйся и всем растрезвонь! — буркает он и выходит из кабинета.

Я подхожу к окну и молча смотрю на морской пейзаж какое-то время, пытаясь сообразить, что же мне теперь со всем этим делать…

***

Утром следующего дня в гостиной царит новогодне-подарочная суматоха с неразберихой у елки. Все члены нашей огромной семьи с обоих ответвлений и Кирилла, и Ярика с Аленкой весело галдят и смеются, занятые подарками и друг другом.

Я разглядываю их какое-то время, задумчиво улыбаясь.

«Дети, родные люди, семья, друзья, любимый человек — это и есть лучшие новогодние подарки, которые ты никогда не найдешь под елкой, но которые у тебя УЖЕ есть, УЖЕ в наличии…» — и лучше, по-моему, не скажешь.

Nyusha — Это Новый год

Сергей Лазарев, Влад Топалов — Новый год

— Ярь, можно тебя на минутку? — тихо произношу я, оглядываясь на гостей, занятых распаковкой и бурным обсуждением только что полученных ими подарков.

— Погодь, Голуб, какой такой павлин-мавлин, не видишь — мы кущяим!.. — бросает он на меня якобы недовольный взгляд, сидя рядом с Ниной и Вероничкой и наслаждаясь чаепитием из кукольной посудки.

— Ваше Величество, еще тортика?

— Само собой! Мурси, моя прынцесса! — берет он из рук дочери кукольную тарелку. — Ой, блин, миледи, а рассольчика в меню не предусмотрено? Я бы сейчас не отказался после такой-то бурной вчерашней новогодней ночки, — зевает он, потирая лоб. — Яр Ярыч, полегче, сломаешь же щас блин на фиг! Если не машину, то мозг мне точно расплющишь, — морщится он от шума, производимого сыном.

Тот рядом увлеченно «разбирает» подаренную Дедом Морозом пожарную машину, скорее, даже не разбирает, а разламывает уже на запчасти.

— Принести, дядь Ярь? Я в холодильнике банку с огурцами видела, — поднимает на него взгляд Нина, приглядывающая, как обычно, за своими любимыми младшенькими кузенами.

— С удовольствием, Нинок! Сгонзаешь по дружбе? — сразу же оживляется Рыжий.

— Играйте дальше, Нин, не переживай. Мы с дядь Ярей сами лучше за альказельцером на кухню прогуляемся, — смотрю я выразительно на него.

— Вот ты, блин, могильщица! Нет у меня сегодня сил тащиться куда бы то ни было, — разваливается он на ковре, облокачиваясь удобней о кресло, и закрывает глаза.

Яр Ярыч тем временем подходит к отцу и протягивает ему свою пожарную машину с отломанным им колесом.

— Пацини.

Рыжий приоткрывает один глаз, окидывает полувзглядом фронт работ и фыркает вдруг:

— Я? С какого перепугу? Я ничего не ломал. Я лучше Деду Морозу позвоню и попрошу его в следующий раз машинку-погремушку для малышей принести — такую пластмассовую, знаешь, у которой ничего не ломается и которую грызть даже можно! — хмыкает он. — А еще лучше проинформирую его, пожалуй, о том, как некоторые детки в нашем королевстве безалаберно к его подаркам вообще, блин, относятся. Чтобы он на следующий Новый год и не заморачивался даже ни по поводу этих самых деток, ни уж, тем более, по поводу подарков для них! — смотрит он выразительно на сына.

— Циво? — не понимает тот.

— Нициво. В пролете с подарком на следующий год, боюсь, окажешься, королевич… Елисей! С таким-то отношением… к заботам Дедушки Мороза, — разводит руками «добрый» папа, кивая на поломанную машину.

— Неть!

— Ну а с фига ли тебе их вообще дарить, те подарки, если ты только все ломать горазд? Давай выбрасывай вон в коробку, Годзилла, е-мое, — кивает он на остатки упаковки неподалеку, — сейчас все скопом сразу в мусорку и вынесу, — делает он вид, что пытается подняться.

— Неть, я пациню! — прижимает сын к себе сломанную машинку.

— Валяй. Пока батя Деду Морозу не настучал… — зевает он, доставая телефон из кармана и глядя выразительно на наследничка.

Тот отходит в сторонку, усаживается на ковер и пытается какое-то время сам приладить отломанное колесо на ось. Помучившись недолго и не добившись результата, встает и подходит к старшим братьям, обсуждающим что-то с Сайрилом неподалеку.

— Пацини, — протягивает он машинку одному из близнецов.

— В честь чего это? Я, что ли, сломал? — смотрит тот на Яр Ярыча.

— Сам чини, мастер-ломастер. Давай, шурши отсюда колесиками, — кивает братику и другой близнец, придерживая за локоть Сайрила, который потянулся уже было, чтобы помочь малышу.

Яр Ярыч отходит от них и направляется к Семену, уткнувшемуся в свой телефон неподалеку.

— Пацини, — пытается он найти контакт теперь с этим братом.

Тот отрывается от телефона, окидывает машинку быстрым взглядом, усмехается и снова утыкается в экран.

— Не, не умею, я только по компам специализируюсь.

Глаза Яр Ярыча наполняются слезами. Он возвращается к елке и усаживается там, рядышком, на ковер. Какое-то время смотрит, надувшись, на «творение рук своих», а затем пытается приладить колесо на место снова.

— Ни фига себе, добрые братцы! — таращусь я в обалдении на Ярю. — Это че за воспитание? Че они малого напинали-то вместо того, чтобы помочь?

— Все правильно они сделали. Тихо, смотри-смотри, че щас будет, — подмигивает мне Рыжий, не сводя глаз с младшего отпрыска.

Покрутив колесо и машину так и эдак, Яр Ярыч догадывается, наконец, что нужно сделать, и вдруг весьма шустро насаживает соскочившее колесико на ось. Ударяет по нему несколько раз кулачком, чтобы его там зафиксировать, вскакивает и бежит радостно к отцу.

— Папа, я пацинил! — бросается он к нему с воплем восторга.

— Да ну! Где? Дай-ка гляну! — берет тот машину из рук сына. — Ну, молодец, наследник! Ни секунды в тебе не сомневался! — качает он впечатленно головой, оценивая фронт работ. — Давай пять! — ударяет он своей ладонью по ладошке сына, а затем сгребает его и прижимает к себе вместе с машинкой, ероша его ярко-рыжую шевелюру.

— Папаня-а-а! — гыгыкает один из близнецов.

— Ну вот, а то все «Мама! Мама!..» — подхватывает тут же и второй, переглядываясь с ним, и они принимаются гоготать с младшего братика.

— Хм, роффл², — хмыкает и Семен, бросая на них быстрый взгляд.

Сайрил улыбается тоже, глядя на эту идиллию.

— Да уж, методы воспитания у тебя, Ярь, конечно… — качаю головой я, выразительно глядя на него.

— Нормально у нас все! Ну а как еще их учить достигать и добиваться? — разводит тот руками, отпуская сына, который тут же бежит хвастаться своими успехами к маме с бабушками и дедушками. — Иначе так и останутся оболтусами, ну или недорослями! И в 18, и в 32, да и, скорее, вообще пожизненно.

— Ты их всех так дрессировал, что ли? В свое время? — доходит до меня.

— А то! И, как видишь, мои уроки не пропали даром, — кивает он на скачущего от восторга и гордости младшего из наследничков.

— Впечатлена, товарищ Макаренко! — улыбаюсь я, качая головой.

— А ты думала! У меня своя система, еще круче, по этому поводу разработана! Не сажайте детей, да и людей вообще, себе на шею. А то они потом очень сильно удивляются и обижаются даже, когда ты скидываешь их вдруг обратно! — гыгыкает он.

— Вот именно, в связи и с этим тоже, мне и нужно с тобой побеседовать! — киваю я ему на дверь, пытаясь вытащить его из гостиной снова.

— Голуба, помилуйте, какие на фиг беседы с утра пораньше? У меня сегодня состояние нестояния, впрочем, как и у всей страны. Прав был Задорнов, единственный день в году, когда нашу страну можно захватить без боя и сопротивления, — усмехается он. — Иди вон, Любимого подоставай лучше, — кивает он на Кирилла, что-то активно обсуждающего с родителями.

Аленка стоит рядом с ними, держа на руках сына и восторженно слушая его хвастливое чириканье о том, как он САМ все починил, да и вообще разрулил ситуацию и с Дедом Морозом в том числе, а значит, на следующий Новый год в пролете с подарком не окажется!

— Я жду тебя в коридоре… — оглядываюсь я снова на всех и тихо выхожу, убедившись, что на меня никто не смотрит.

Мой расчет на его любопытство срабатывает, как всегда, безотказно.

— Голуба, блин, я еще не все подарки раздербанил вообще-то, че ваще стало-то? — появляется Яря через какое-то время в коридоре тоже. — Че ты хочешь от меня, в такую рань тем более? — зевает он, потягиваясь.

C Block — So Strung Out — YouTube

— Пойдем в кабинет. Там и проснешься заодно.

— Почему там? На кухню же вроде собирались… за альказельцером.

— Нет, пошли в кабинет.

— Оба-на, а че такое? Че за интриги, скандалы, расследования с утра пораньше, в первый же день нового года? — приподнимает он бровь.

— Именно. Скандалы, расследования… Идем, — мрачно хмыкаю я, кивая на лестницу, — мне с тобой кое-что обсудить надо.

— С фига ли со мной-то?

— Больше не с кем, — вздыхаю я.

— Что значит «не с кем»? А муж тебе на что? Горячо любимый и вновь обретенный наконец-таки? Свадьбу, и пошикарней, кстати, закатить могли б вообще-то! Не врубился я чего-то в этот ваш… минималЫзм. Или все деньги на свадьбу сынульки растренькали? — типа задумывается он. — А ведь говорил я Кириллу, и не раз… по поводу его методов воспитания… любимых отпрысков, — принимается распинаться вдруг Рыжий.

— Ярь, мне не до приколов. Потом!

— А никто и не шутит. Кто ваще может быть ближе дражайшего супружника по жизни? Вот с ним и надо делиться всеми своими радостями и горестями, все-прифсе друг дружке рассказывать, обсуждать и общаться как можно больше, вернее, дольше! И больше никаких тайн… с твоими знаменитыми закидонами! — тыкает он в меня пальцем. — Знаешь же его. И что тебя в случае обнаружения и поимки ждет… — прыскает он. — Пользуется моим подарком хоть иногда? — принимается ржать он, поигрывая бровями.

Я молча недовольно смотрю на него.

— Ой-ой, че такое-то? Большая девочка уж, вроде как. Стесняется она, типа… Бабушкой вон скоро станешь ужо, — гыгыкает он. — А то и бабушкой на сносях, глядишь. Как там у вас с Кириллом, кстати, еще наследнички престола не намечаются? Не? Ну в перспективе хоть? Запланированы?

— Ярик, мне не до смеха абсолютно. Я не знаю, что мне делать!

— Во блин, че опять началось-то? Вас реально ни на день без присмотра оставить нельзя, обожаемые мои придурки! Кирилл че натворил? Или бодаетесь опять заново, два барана?

— Нет, проблема не в нем.

— А в ком? В тебе?

— Ярь, ну не здесь же, — киваю я на дверь гостиной.

— Ну пойдем-ка, Масянь, покурим-ка, — направляемся мы с ним в сторону лестницы и поднимаемся в рабочий кабинет Кирилла, являющийся одновременно и библиотекой в этом доме. — Ну и че стряслось-то, Голуб, такого ужасного, что с обожаемым супружником поделиться не можешь? — закрывает он дверь и поворачивается ко мне.

Я некоторое время молча смотрю на него.

— Ну! Я уже достиг точки кипения с бульканьем моего любопытства! Излагайте, не томите, а то меня сейчас, как того хомячка, разорвет на куски… от изобилия версий и напряженности момэнта… на вчерашние дрожжи еще к тому же-то… — продолжает хохмить он.

Но мне совершенно не до смеха. Я вздыхаю и описываю ему сцену, которую застала вчера совершенно случайно, вернувшись неожиданно в библиотеку в разгар семейного новогоднего ужина за забытым мной здесь телефоном.

Он внимательно слушает, затем выдает в своем стиле, насмешливо глядя на меня:

— Слегка удивлен, но не шокирован отчего-то абсолютно. Ну вот тебе и воспитание примером, как говорится! Сама видишь, насколько это работает, ну или не работает, скорее уж… в вашем как раз-таки конкретном случае.

Я вздыхаю тоже, вспоминая произошедшие до этого события.

ЗА НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ ДО ЭТОГО…

Примечания

2

ROFFL (Rolling On the Floor From Laughing) — Катаюсь от смеха по полу (англ.).