То, что меня держит

Оксана Ивановна Семык, 2019

Этот роман вошел в шорт-лист международного конкурса "Детектив без границ-2016". Соня Лядова, разочаровавшись в любви и задолжав банку миллион, решает сбежать в маленький сибирский городок и пересидеть год-два «на дне». Но в музее, куда она устраивается работать, одна за другой следуют загадочные смерти, в которых винят полтергейст. Соня не верит в месть обиженного духа и собирается найти рациональное объяснение. И она найдет его, едва не заплатив за это жизнью, а затем перед ней встанет сложный выбор… Эта книга – не только мастерски запутанный детектив, но и разговор о любви, которая бывает такой разной, порой даже жуткой…

Глава 6

«Мне кажется, не все так просто…»

В повисшей тревожной тишине Полина Витальевна сообщила:

— Там… труп на чердаке… Нина наша… повесилась.

Все, кроме Сони, вскочили со стульев. Она, не зная, как реагировать, не сдвинулась с места, лишь наблюдая за происходящим, казавшимся ей каким — то спектаклем. Так не бывает: только заговорили о пропаже человека — и на тебе: тут же находят его бездыханное тело. Может, у них тут, в Уключинске, так шутят?

Но, вроде, все восприняли эту новость всерьез: Тутта одной рукой тоже схватилась за сердце, а другой перекрестилась, Кронцов сильно побледнел, Дракулина, распахнув глаза, открыла рот и прижала к нему ладонь, а Карлсон сморщила лицо, словно вот — вот заплачет.

Вся эта четверка рванула было к дверям, но гардеробщица остановила их:

— Сейчас туда нельзя… Алевтина Леонтьевна велела, значит, на чердак никого не водить… Вызвали милиционеров… Пущай сперва всё осмотрют.

Поняв, что информацию в данный момент можно получить только от Полины Витальевны, ее тут же усадили на стул и закидали вопросами о том, что случилось. Она слабым голосом, то и дело расставляя паузы, поведала, что завхоз нынче собрался распространить свое трудовое рвение и на чердак: то ли решил, что губернатору взбредет в голову туда слазить, то ли подошло время для какой — то плановой проверки.

— Так вот, значит, взял Владимир Иванович с собой Серёжу — реставратора и меня. Поднялись мы наверх. Открыл, значит, завхоз дверь на чердак, а оттудова как потянуло трупным запахом! Ну, говорю, наверное, там крыса сдохла. А Владимир Иванович мне и отвечает, какая, мол, крыса. Их тут повывели уже давно. Но я ему: запах — то вот он! Раз это не крыса — значит, когда последний раз проветривали, птица какая залетела в слуховое окно да тут и померла. Стали мы искать, значит, откудова вонь, и нашли: в дальнем углу, за печной трубой, под стропилами, была петелька слажена, а в ней — труп. — Она снова схватилась за грудь. — Ой, божечки, натерпелась я страху! Покойница — то уже несвежая, но узнать можно — Нина наша как есть! Повесилась! А ее все ищут! А она тут, значит! Ой, не могу! Как вспомню ее в петле, так сердце снова прихватывает!

Карлсон кинулась к одному из шкафов, достала какой — то пузырек, налила в чашку немного воды из уже почти остывшего чайника, и затрясла склянкой над чашкой.

По комнате поплыл запах валерьянки. Рассказчице сунули лекарство, та его выпила, пожевала губами, прислушиваясь к чему — то в себе, а потом произнесла:

— Да. Вот, значит, как всё было.

Судя по разочарованию на лицах слушателей, от пожилой гардеробщицы ожидали больше подробностей. Но пытать дальше сердечницу не рискнули и перешли к обсуждению жуткой новости: заахали и заохали.

— А вдруг это Нинка и убила Ларису Петровну? — предположила вдруг среди хора сочувствующих Тутта.

Все ошеломленно затихли и уставились на нее.

— А что? Убила, а после совесть ее замучила — вот она и повесилась, — невозмутимо договорила старушка и поджала губы.

Воцарилось молчание — все переваривали эту версию. Затем Карлсон запротестовала:

— Ну что вы, Мариночка Корнеевна. Да этого просто не может быть! Чтобы Ниночка — и такое!

— А еще не забывайте, — добавила Дракулина, — дверь — то в хранилище была закрыта на ключ изнутри!

— Кстати, а чердак — то заперт был или как? — поинтересовалась Соня, до сей поры продолжавшая хранить молчание.

— Так ведь он у нас не запирается, — ответил ей Кронцов. — Там обычная защелка, которая с двух сторон открывается без всякого ключа. Пожарные порекомендовали не вешать замок на дверь чердака, раз уж наше здание стоит отдельно. И в самом деле: через крышу к нам ни один грабитель не сумеет залезть — от земли до слухового окна метров пятнадцать. Да и все равно на этажах везде сигнализация, даже на каждом шкафу с экспонатами. — Он поставил локти на стол и запустил обе руки в свою еще густую шевелюру. В голубых глазах его плескалось недоумение. — Но скажите на милость — с чего вдруг этой девчонке вздумалось покончить с собой?

— Может, из — за несчастной любви? — робко предположила Карлсон.

— Ой, не смешите меня, — отрезала Тутта. — Какая там любовь! Нинка в нашем коллективе всем мужикам глазки строила, как какая — то… прости господи.

Кронцов поморщился.

— Ну зачем же так о покойной? — упрекнула Дракулина смотрительницу.

— Ну, если о мертвых или хорошо, или никак, то я в этом случае предпочту помолчать, — фыркнула бойкая старушка.

Акулина Семеновна снова наградила ее укоризненным взглядом, а потом, поведя взглядом по лепнине на потолке и понизив голос, заявила:

— А вдруг и тут Хозяин виноват? Нина ведь над ним смеялась. Вот он взял и… ну, не знаю… повлиял на нее как — то… внушил ей, чтобы она на чердак полезла… и… того…

Прислушивающаяся к разговору гардеробщица, которой уже полегчало, нахмурилась.

— Кто знает, — подхватила Карлсон, стиснув на груди ладони, — вполне такое может быть: он приказал Ниночке повеситься, а она его и послушалась… Или, например, она после смерти Ларисочки так испугалась мести Хозяина, что сама решила наложить на себя руки.

Соня, слушая их, ощутила порыв схватиться, как и Шеф, за голову: ведь интеллигентные, вроде, люди — и такую несут ахинею!

Но тут в «чайную» заглянул Сергей Нестеров, облаченный в рабочий халат. Он отыскал глазами новую знакомую и махнул рукой, приглашая выйти. Соня с облегчением воспользовалась этой возможностью покинуть кучку ненормальных, всерьез рассуждающих о нечистой силе.

— Ну, Софья, как вам первый рабочий день? — с ходу поинтересовался реставратор.

— Незабываемо, — шагая рядом с ним по коридору, без улыбки ответила Соня, не расположенная сейчас шутить. — И часто тут у вас, в музее, кто — нибудь погибает при странных обстоятельствах? Сначала главный хранитель, потом экскурсовод. Может, у вас тут и экскурсанты бесследно исчезают, как в Бермудском треугольнике?

Сергей, наморщив лоб, развел руками:

— Да, вроде, раньше такого не было. Правда, я тут всего несколько лет подвизаюсь.

— И при этом научные работники в один голос твердят, что во всем виновата какая — то чертовщина, — продолжала возмущаться Соня. — Якобы они нечто потустороннее здесь слышат и видят. Они что, все вместе галлюциногенными грибочками балуются или клей нюхают?

Нестеров усмехнулся.

— Народ у нас такой: в Бога не каждый верит, зато в черта — почти все. А у некоторых и вовсе в голове такая каша. Вон, наша гардеробщица Полина Витальевна говорит, что у нее иконка стоит в красном углу, а за ней домовой живет, представляете?

Соня мрачно фыркнула в ответ.

Они спустились в вестибюль и уселись на стулья в пустующем сейчас гардеробе.

Нестеров вытянул перед собой длинные ноги в потертых джинсах, откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Значит, вы, Софья, не верите в чертовщину? — внимательно разглядывая ее своими ореховыми глазами, спросил реставратор.

— А вы — то сами верите в этого Хозяина? — вскинула она подбородок, не отводя взгляд.

— Я? — Сергей поморщился и покачал головой. — Мне тут про него все уши прожужжали, но не поверю, пока сам не услышу эти странные шаги и стоны. Что — то до сих пор не приходилось. Впрочем, — его глаза озорно блеснули, — может, и услыхал бы что, но моя мастерская не в самом музее расположена, а в маленьком флигеле во дворе, позади здания. Туда можно попасть по галерее, вход на которую — под парадной лестницей. У меня там спокойно. Забегайте как — нибудь в гости — я вас чаем напою.

Пропустив приглашение мимо ушей, Соня полюбопытствовала:

— Что вы думаете про эти две смерти?

Реставратор пожал плечами, но Соня, доверявшая своей интуиции, мгновенно уловила фальшь: его беспечность показалась нарочитой.

— На первый взгляд ничего криминального: несчастный случай и самоубийство. Бывает. — Нестеров задумчиво погладил пальцем щетину на подбородке. — Хотя, конечно, то, что эти два события почти совпали, не может не удивлять.

Соня подхватила:

— Вот и мне кажется, не все так просто.

Серегей криво усмехнулся, склонил голову набок и опять скрестил на груди руки:

— Ну так за чем же дело стало — возьмите и распутайте это коварное преступление.

В его тоне Сонечке послышалась насмешка.

— Вот возьму и распутаю!

Нестеров поднял руки, словно сдаваясь:

— Да ладно, я же шучу.

— А я нет, — уперлась Соня. — Не люблю, когда из меня делают дуру. — При этих словах ей вспомнился Владик Ошкурко, и она, сжав кулаки так, что ногти вонзились в ладони, закончила уверенным тоном: — Выведу я этого Хозяина на чистую воду. А вы мне поможете.

— Это как? — искренне удивился собеседник.

— Расскажете обо всех, кто работает в музее. Идет?

Реставратор возвел хитрый взгляд к потолку, словно пытаясь прочесть там ответ.

— Ну — у — у… Даже не знаю… Надо подумать…

«Выпендривается, зараза», — поняла Соня и, кокетливо улыбнувшись, предложила:

— Вы же приглашали меня к себе в мастерскую — вот давайте завтра, ближе к обеду, я к вам и постараюсь заглянуть. С вас — чай, с меня — что — нибудь к чаю. А заодно и посплетничаем немного.

Лицо Сергея просияло.

— Договорились! Кстати, — заявил он, — обожаю овсяное печенье.

Поднимаясь со стула, Соня мысленно вздохнула: интересно, все реставраторы такие наглые, или только этот?

Вернувшись в «чайную», Соня обнаружила там лишь Кронцова.

— Директор всех отпустила — какая уж сегодня работа, — объяснил он. — А я вас, Соня, дожидаюсь. Вот материалы по экскурсиям, — Шеф протянул тонкую папку. — Возьмите домой, прочтите, а после я проведу вас по экспозициям уже без спешки — расскажу подробнее об экспонатах. — Он замялся, а потом добавил: — Жаль, что ваше знакомство с этим замечательным музеем совпало с таким печальным событием. Мы все шокированы и очень расстроены смертью Нины. До сих пор не возьму в толк, почему она решила покончить с собой да еще сделала это именно здесь.

— Думаете, ваш полтергейст в этом не виноват?

Кронцов мягко улыбнулся

— Нет, конечно, что бы ни говорили наши дамы.

Соня решила воспользоваться подходящим моментом, чтобы выудить из Шефа еще немного информации.

— Алексей Юрьевич, скажите, а что, Нина производила впечатление человека неуравновешенного, способного на такой вот поступок?

Кронцов странно ухмыльнулся, но тут же сделал грустное лицо.

— Что вы, она была совсем не такая! — Ограничившись этой краткой характеристикой, он добавил: — Думаю, чтобы толкнуть Нину на самоубийство, должно было произойти что — то совсем неординарное.

— А мог кто — то из сотрудников музея намеренно довести ее до петли, например, шантажом, как вы считаете?

Шеф рассмеялся.

— Кто? Наши милейшие Наталья Ивановна и Акулина Семеновна? Или Марина Корнеевна с Полиной Витальевной? Да и Нина умела за себя постоять… — Он осекся и резко сменил тему. — Чуть не забыл! Завтра ведь ожидают губернатора. Алевтина Леонтьевна попросила всех сотрудников прийти на час пораньше, чтобы убедиться, что музей готов к его визиту. Форма одежды — парадная. — Он смерил взглядом Сонечкину стройную фигуру, затянутую в джинсы. — Это значит — никаких брюк. Желательно — строгий костюм.

— Вы, в самом деле, полагаете, что губернатор завтра сюда заглянет? — фыркнула Соня.

Кронцов оглянулся через плечо на дверь и, понизив голос, насмешливо произнес:

— Нет, конечно. Уж я — то знаком с его биографией. Этот товарищ, небось, в музее ни разу в жизни не был. А посетит он, скорее всего, наш завод. Ну, может еще, из соображений популизма, больницу или школу. Вот увидите — завтра рабочий день пройдет спокойно — нас губернатор не потревожит… — он ласково улыбнулся и направился к двери.

Конец ознакомительного фрагмента.