Параллель

Оксана Довгучец (2024)

Эта книга — психотерапия, об отнятии и принятии, о борьбе за себя и с собой, об ошибках и их последствиях, и немного о любви. Оказавшись в параллельной реальности, героиня видит жизнь своего двойника сложившейся гораздо счастливее и благополучнее, идя на поводу у чувств она решает занять её место.

Глава 3. Слежка.

Принимать боль, сливаться с ней, Вике приходилось много раз, такова участь поломанной куклы. Увиденное ею, отшвырнуло, погрузило в знакомое состояние. Возвращение в квартиру она совершенно не помнила, и боле менее осознала себя на диване, со стаканом в руке, наличие последнего определило всю степень её паршивого состояния. К алкоголю отношение Вики изменилось с тех пор, как Оборотень заставлял пить её, ему доставляло это особое удовольствие именно в те моменты, когда она не хотела этого делать. После двух отравлений, она приспособилась, научилась притворяться, и делала вид, что пьёт добровольно и с удовольствием, Оборотень тогда быстро терял интерес и отпускал её. И вот теперь, она пила коньяк, который купила сама, пытаясь хотя бы на время забыть, избавиться от картинки перед глазами. Увидеть себя саму счастливой и благополучной, не поломанной куклой, мамой прелестного малыша, дочерью живой и сильной матери — сильнейшее потрясение. Вика утопала в слезах и жалости к себе, за все потери, за клетку в которой она оказалась на четыре года, за цену которой она выбралась из неё, то что она убила Оборотня, не отменял того факта, что она убийца, на её руках кровь, кровь другого человека. Плохого, жестокого, садиста и психопата, но человека! Её душила несправедливость, почему у неё всё вот так, а у блондинки Вики иначе, лучше и где та точка, от которой начался излом, кто в этом виноват? Ответ не находился и вся агрессия направлялась на блондинку, именно в тот момент, в замутнённом сознании девушки родилось желание отнять, как ей казалось, принадлежавшее ей по праву место и занять его. Никуда не делось, и даже укрепилось, оно и на следующий день, который она посвятила покупкам и подготовке к слежке. Найти блондинку, которую она решила про себя называть Викторией, находилось возможным только через маму. Да, она понимала, как трудно это будет, но ведь и к этому можно привыкнуть. Она купила ещё два парика — рыжий и красно-каштановый, два комплекта удобной и неприметной одежды и бинокль, всё необходимое, в её представлении, для слежки. Вернувшись с покупками в съёмную квартиру Вика вылила остатки коньяка в раковину и легла пораньше спать, чтобы уже в семь утра быть у подъезда мамы. Она даже не сомневалась, что мама работает и уходит рано, и реальность тут не играет никакой роли.

Было ещё довольно прохладно, когда она добралась до места и заняла удобную позицию за трансформаторной будкой, ожидание оказалось не слишком долгим, десять минут восьмого дверь подъезда отворилась и Вику бросило в жар. Как себя не настраивай и готовь, всё равно крайне тяжело оставаться спокойной, судорожно вздохнув, она подождала когда расстояние между ними станет оптимальным и заставила себя пойти следом. Так и началась её слежка. Маршрут был знакомым, до автобусной остановки, затем пятнадцать минут езды и ещё пять пешком, и в этой реальности мама работала в отделе кадров больничного комплекса, почему-то этот факт очень согрел и обнадёжил Вику. Она дождалась когда дверь административного здания закроется за мамой и ушла, решив вернуться ближе к обеду, но в обед мама не покинула рабочего места, это произошло только к вечеру. Заметив родную фигуру, она приготовилась повторить утренний маршрут, так и произошло, если не считать захода в магазин и аптеку. Тоже самое повторилось и последующие два дня, Вика стала привыкать и даже заскучала в какой-то момент, встряска произошла в четверг. Мама устало шла по больничному скверу, когда её окликнул голос Виктории, слух Вики резануло, он был одновременно чужим и знакомым. Спрятавшись между оградой и высоким кустарником, она прильнула к окуляру бинокля, и почему ей ни пришло в голову очевидное, на Виктории была больничная униформа — аккуратная белая туника с голубой оторочкой и голубые брюки. Конечно, этот факт не мог не подогреть в Вике злость, ненависть и лютую, неконтролируемую зависть. Руки задрожали, к горлу подкатил ком, она смотрела как мать и дочь о чём-то беседуют, а сознание окунулись в неприятное воспоминание.

— Вадим, я не могу больше, хочу восстановиться в институте, находиться дома наедине со своими мыслями невыносимо.

— Ещё чего выдумала, я ведь с тобой, о каком одиночестве может быть речь, занимайся домом, найди какое-нибудь хобби, забудь об учёбе.

— Но Вадик, мне важно получить специальность врача, не буду же я вечно сидеть у тебя на шее.

— Ты наверное не поняла что я сказал? Я в состоянии сам содержать свою жену! Через годик-другой родишь мне сына, будешь ребёнком заниматься. Тебе нужно прийти в себя после всего, тема закрыта.

Вика впервые тогда увидела лицо мужа таким, незнакомым, чужим, но опасности не чувствовала и не предполагала, и попыталась отстоять своё желание и право на собственный выбор, повысив голос:

— Пойми, среди людей, погрузившись в учёбу мне будет проще это сделать! Я не понимаю твоего упрямства.

Он уже повернулся к ней спиной, направляясь к выходу из комнаты и когда развернулся, его лицо было перекошено, а в глазах поселилось холодное бешенство. Это было больнее и сильнее чем просто пощёчина, ни грамма контроля и жалости, от неожиданности Вика тогда онемела и не веря в произошедшее, смотрела на мужа глазами полными слёз, приложив ладонь к лицу.

— Не смей спорить со мной, и тем более не смей повышать на меня голос, неблагодарная сука, — процедил сквозь зубы он и ушёл, оставив её в полном ошеломлении.

В этот же вечер, в полупьяном состоянии он принёс ей цветы и подарок, которым ещё не раз в последствии попрекнёт, впервые просил прощения и она впервые простила его, начав страшный отсчёт, с которого очень скоро собьётся.

Конец ознакомительного фрагмента.