Дары любви

Оксана Викторовна Эрлих

Как могла Алина отпустить своего единственного сына в опасную экспедицию в заснеженные горы на поиски древней цивилизации? Этот вопрос мучил ее все то время, пока она, преодолевая ловушки подземных ледяных пещер, пыталась найти единственное верное средство спасения сына. Но что может помочь оживить замерзших членов экспедиции, обезвредить банду головорезов и спасти остатки древнего города? Только любовь и ее дары…

Глава 2

Вадим оказался на удивление сговорчивым.

Аккуратно достав карту из старого сейфа, он сдул толстый слой пыли с обеденного стола, некогда бывшего светло-коричневым, ныне имевший серовато-кофейный оттенок. Любовно разгладив все складочки на желтой бумаге, Вадим, с видом победителя, глянул из-под длинной челки на Алину. Она, с глубоким сомнением на лице, быстро подошла к столу, и, взяв из сумочки свою старенькую потрепанную лупу, стала тщательнейшим образом рассматривать бумажный артефакт.

Рисунки, сделанные чьей-то твердой рукой, испещряли всю поверхность карты. Довольно часто четкие темно-коричневые линии прерывались, образуя странное подобие рельефной местности. Иногда встречались расплывшиеся бурые пятна, в которых краска становилась настолько бледной, что разобрать рисунки становилось достаточно сложно.

По краям карты были высечены чем-то острым стороны света, действительно доказывающие версию Вадима о местонахождении его ненаглядных останков древних людей. Именно в заснеженных Гималайских горах и следовало искать их следы.

Письмена на обратной стороне карты были довольно странные, но

Алина часто встречалась в своей работе с доселе неизвестными диалектами и наречиями.

— Ты знаешь, что здесь написано? — спросила Алина.

Вадим усмехнулся.

— Конечно, знаю. Ведь к моей куче достоинств можно смело приписать еще и распознавание всяких древних каракулей.

Поняв, что Вадим, как обычно, просто издевается, Алина резко встала и убрала лупу в сумочку.

— Ладно, не обижайся. — Вадим примирительно положил Алине руку на плечо. Она стряхнула его тяжелую пятерню и отправилась к выходу.

— Ну, Алинка! Ну, чего ты как маленькая! — начал ныть Вадим. — Ну, посмотри, может, ты сможешь хоть что-то узнать о точном расположении стоянки этого племени. Совершенно не хочется бродить по этим неприступным ледяным горам просто так.

Алина словно ждала этих слов, чтобы дать волю своему гневу.

— Это ты ведешь себя как маленький избалованный ребенок, в поле зрения которого замаячила очередная игрушка! Какой же ты безответственный! Мало того, что сам тащишь свое мягкое место, любящее приключения, поморозиться, так еще и Нику забил голову своими бреднями. Хочешь в очередной раз рисковать своей никчемной жизнью — пожалуйста, никто не возражает. Но гробить сына я не позволю! И вспомни, наконец, данное мне обещание не таскать сына с собой!

Алина выкинула последний козырь, все еще лелея надежду о наличии хоть капли здравого смысла у Вадима.

Но все было тщетно. Он умоляюще взглянул на Алину и просто сказал:

— Алинка, это мой последний шанс. Если эта экспедиция провалится, я лишусь своей работы. А ты, как никто другой, знаешь, что я просто не смогу жить без нее. Слишком много поставлено на этот старый клочок пергамента. Прошу тебя, помоги!

В его словах было столько искренней горечи, что Алина не смогла устоять.

— Хорошо. Я расшифрую твою карту, но при условии, что Ник останется дома. Как хочешь, но ты должен объяснить ему, что эта поездка слишком опасна.

Вадим резко погрустнел. Появившаяся было блаженная улыбка, сползла и заменилась растерянным, каким-то детским выражением лица.

— Но я ему обещал.

— Ничего страшного. Сколько обещаний прошли мимо Никиты. Одним больше, одним меньше.

— Но… — начал Вадим, но поймав злой взгляд Алины, замолчал.

Он обреченно вздохнул и медленно кивнул головой.

Никита нарезал круги на велосипеде во дворе, пока родители решали его судьбу. Он прекрасно понимал, что мама всеми способами будет убеждать отца в том, что идея с поездкой совершенно неудачна. Но надежда не оставляла его ни на минуту, придавая уверенности в благополучном исходе тяжелого разговора. Он периодически останавливался под отцовским окном и пытался заглянуть внутрь. Но плотные шторы не давали увидеть даже силуэты.

Когда, наконец, показалась макушка отцовской заросшей головы, Никита моментально бросил велосипед на дорожку и за секунду влетел в квартиру. Он на ходу разделся, швырнул все вещи на тумбочку, и заторопился в комнату, где сидели родители.

От одного вида нахмуренных лиц, Никита все понял, но постарался не подать вида прежде, чем выслушает все доводы.

Первым начал отец. Он долго ходил вокруг да около прежде, чем сказать главную фразу:

— Извини, сын, но ты не сможешь поехать со мной.

— Но, отец, ты же сам говорил, что экспедиция не опасная, что мы сможем провести много времени вместе…

Алина тяжело вздохнула и подошла к сыну.

— Милый, пойми, что Гималаи — это не теплый курорт, на котором можно отдохнуть и позагорать в свое удовольствие. Это холод, лед, опасные горные перевалы, дикие животные и еще неизвестно сколько всякой гадости может там встретиться! Ты понимаешь, что оттуда можно не вернуться?

— Мама, я все прекрасно понимаю, но и вы меня поймите. С тех пор, как ушел отец, я всегда думал о том, что же такого в его любимой работе, что он смог променять нас на нее. Я ненавидел все, что было связано с археологией. А теперь у меня, наконец-то, появилась возможность узнать, что же такого есть в этой старине, такого важного и завораживающего. Мне это нужно, понимаете.

Алина и Вадим переглянулись в недоумении. Слова кончились моментально. Никакие больше доводы не приходили на ум ни одному, ни другой. Никита внимательно посмотрел на родителей и улыбнулся. Все получилось.