Покончить с любовью. Рассказ

Ния Ченвеш, 2017

Как много на свете женщин, так и не нашедших свою любовь? Кто они и на что согласны ради этой цели? Каково женщине за 45 участвовать в этих гонках? А надо ли? Эти вопросы задает себе героиня и находит на них свой ответ. Впрочем, концовка не логична.

«Неужели вот так все и заканчивается?» — подумала она с чувством, которое бывает на похоронах не очень близкого человека. Нет разрывающей боли потери, но тоска безысходности и однозначности конца накрывает, не оставляя сомнений.

Она вяло перебирала в уме детали вчерашнего свидания с очередным интернетовским претендентом, и не могла понять, откуда на нее навалилась такая лень.

Очень симпатичный, насколько это возможно в 50 лет, толковый, многообещающий мужчина — а ей даже разговор было поддерживать лень…

«Скептическая лень? Гормональная лень? Старческая лень?» — с ужасом перебирала она в уме возможные варианты.

Она с раздражением вспомнила, как все свидание ощущала затылком висевшие, как воздушные шарики на ниточках, воспоминания о предыдущих свиданиях, разочарованиях, усталости от одинаковой реакции мужчин на нее. Шарики колышутся, нашептывают тихонечко: «Завязывай, ты же знаешь результат! С твоим то характером…»

Задолго до десерта она уже хотела домой, на диван, к любимому сериалу…

«А что собственно плохого в одиночестве? Тяжело сумки таскать, обидно общаться в строймагазинах с мужиками-консультантами, сыплющими своими, мужскими терминами…» — уговаривала она себя, мило улыбаясь мужчине напротив.

Сейчас, вспоминая провалившееся свидание, она вдруг вспомнила, как делала будку для собаки: с каждым вбиваемым гвоздем она проклинала свой характер и вспоминала всех ухажеров, которым отказала.

Не то, чтобы так тяжело было резать, сбивать, таскать. Тяжело было осознавать, что это не правильно, что это нарушает вселенское справедливое установление, что мужчина и женщина разные, но потому и должны быть двое одной плотью. И мужчина сейчас должен молотком махать, а она — пирог печь на кухне!

Каждый раз, выполняя мужскую работу по дому, она ругала эмансипацию и этот вывернутый наизнанку мир, в котором женщина не стала свободной, а превратилась в беззащитное лошадоподобное существо.

Нет, внешне ничего общего с лошадью она не имела: стройная, маленького роста, мягкая и задорно веселая.

Но по тягловой силе она превосходила лошадь: на работе сутками, иногда выполняя вовсе не ее работу, понимая, что без этого не получится хорошо выполнить свою.

Дома все хотелось держать в полном порядке. А ее страсть — розарий — каждым из своих пятидесяти восьми прожорливых на навоз и уход кустов как — бы кричал: «Лошадь, лошадь, лошадь!»

Попрощавшись на позитивной, подчеркнуто дружеской ноте с несостоявшимся ухажером, она радостно рванула домой.

Сидя на диване, она как обычно после такого свидания всплакнула о том, что таки не кому ей будет рассказать о событиях дня, некого будет накормить такими вкусными блюдами, которые она так любит готовить, не с кем будет открыть бутылочку шампанского и отметить успех…

«А не пора ли смириться, завязать с этим оголтелым поиском своей второй половинки? — вдруг подумала она, закрыв глаза. — Возможно, это мой путь: одиночество, преодоление трудностей, жизнь без мужского плеча…»

Конец ознакомительного фрагмента.