Танцы втроем

Нина Романова, 2023

Он думал, что главное казаться, а не быть, но жизнь штука веселая, никогда не знаешь, что будет за следующим ее поворотом.

Глава четвертая «Гришка»

Маша успела как раз вовремя, как только она накрыла стол, в дверь зазвонили, и она услышала звонкий голосок Гриши, раздававшийся на лестничной площадке:

— Тетя Маша, это мы!

И через секунду в квартиру влетел маленький мальчик с ярким рюкзаком за плечами, а за ним невысокая хрупкая блондинка — Машина сестра Света.

Маша не видела её три летних месяца, и в очередной раз поразилась, что сестренка выглядит почти как школьница, узкие худенькие плечики, россыпь веснушек на лице, маленький рот.

Свету часто принимали за Гришкину старшую сестру, а не за его маму. Но этот факт её нисколько не смущал, она иногда специально притворялась старшей сестрой, когда знакомилась с очередным ухажером, а Гришку просила подыграть, сын уже привык к подобным просьбам матери, и воспринимал это как очередное баловство.

И так они до поры до времени водили за нос следующего кандидата Светы в сожители, но Гришка быстро пробалтывался, ненароком называя Свету «мамой».

Конечно, не все мужчины были пугливые, некоторые задерживались около Светы по два — три месяца, но потом испарялись, не любили местные парни, чтобы девушка «с прицепом» была, так как молодых и холостых дам водилось вполне предостаточно.

Маша ругала сестру при очередной встрече, чтобы та переезжала в областной центр, и город больше, и на работу обещала устроить старшим специалистом в один из отделов администрации, но все без толку.

Света твердила, что она свободный художник, и сидеть с девяти до шести, и ещё, чтобы пасли по часам, точно не для неё. И в который раз пристраивалась в очередной продуктовый магазинчик, откуда стремительно потом увольнялась, потому что недостачи, и сменщиц не хватало, а то и ларек закрывался — хозяева уезжали в Москву или Питер, а бизнес сворачивали.

Света снимала комнату в общаге секционного типа и считала отсутствие постоянного мужчины и постоянной работы — лишь временными трудностями. А что? Ей всего — то двадцать восемь, а выглядела она вообще на двадцать три, и Машкины нотации влетали в одно ухо и вылетали во второе, почти нисколько не портя ей настроения.

Вот и сегодня, Светка вбежала в квартиру старшей сестры, обняла ее и быстро протараторила:

— Машунь! Я оставлю у тебя Гришку на ночь?

Маша кинула Свете тапки, и нисколько не удивившись, спросила:

— Что, даже чаю не попьешь?

Света рассмеялась:

— Ну, ты прям как зять тещу, меня встречаешь? Конечно, попью и поем! Ты ведь вкусняшек наготовила! Гришка с утра все уши прожужжал бабушке Тане, хотя она его любимыми пельменями в обед накормила!

— С майонезом и соусом из томатов? — усмехнувшись, спросила Маша.

— Ну да! Это же семейный коронный рецепт — пельмени с бульоном и с печенкой! Помнишь, как нам в детстве нравилось их есть из маленьких горшочков?

Когда, наконец, уселись за овальный кухонный стол, который в Машкиной огромной кухне большим совсем не выглядел, сестры налили в бокалы Мартини, а Гришке его любимый напиток «Тархун». Маша произнесла:

— Ну что племянник, во второй класс — в первый раз?! — Бокалы дружно зазвенели, и все трое стали с удовольствием поглощать вкусности.

Потом Маша предложила выпить чай, но Света запротестовала:

— Машунь, так наелась, что дышать не могу! Чай потом! А сейчас мне бежать пора!

Маша повертела в пальцах тонкую ножку бокала для Мартини, и, откинувшись на спинку стула с любопытством спросила:

— И где на этот раз отмечаешь первое сентября?

Света, зажмурившись, как сытая кошка, проворковала:

— В Парадизе!

— Ого! Решила не мелочиться? Там ведь за месяц заказывать надо! Новый клуб!

Сестра встряхнула волнистыми кудряшками и расцвела:

— Знаешь, я недавно познакомилась с одним парнем, так вот, он позвонил в Парадиз за три дня до первого сентября и забронировал столик!

— Покажи фото нового жениха! Наверное, не простой перец! — хохотнула Машка.

Через секунду она уже перелистывала на телефоне галерею сестры, где было отснято, как обычно, куча хлама, через который Маша продиралась, как лесник сквозь бурелом. Светка, перегнувшаяся через ее плечо, дышала в щеку запахом ананаса, курицы и Мартини:

— Вот! Это он! — и ткнула в фото высокого, плечистого мужчины, в черной футболке и черных джинсах, на предплечье у него красовалась тату в виде восточного узора.

— На первый взгляд впечатляет, — оценила Машка, — Чем он занимается?

— Ой! Ну, ты как всегда! — Света театрально закатила светло — голубые глаза к потолку, — Не все ли мне равно! Знаешь, он мне колечко подарил, и новое вечернее платье! — произнеся последние слова, Света вдруг сорвалась с места и на ходу прокричала сестре:

— Машка! Блин, заболтала меня! Мне собираться надо, я опоздаю!

Она юркнула в ванную, и через мгновение послышался шум льющейся из душа воды. Маша поднялась из — за стола и щелкнула по кнопке чайника:

— Гриша, хочешь чай с Медовиком?

Гришка, который еще несколько минут назад возился на полу с ярко — красным радиоуправляемым джипом, что подарила ему Маша, тут же вскочил при слове «Медовик» и радостно взвизгнул:

— Да! Да! Мой любимый тортик!!!!

И пока Маша наливала чай и резала торт большими кусками, Гришка зачарованно наблюдал, будто тетя совершала какое — то священное действо.

Но потом, получив большую порцию торта, почти за минуту с ней расправился, и даже умудрился облизать тарелку от крема.

Маша рассмеялась:

— Гришка, ты такой маленький, скажи, как в тебя всё вмещается?

Но Гришка и глазом не моргнув, подставил свою тарелку и заверещал:

— Тетя Маша, еще Медовика!

— Ты не лопнешь? — с сомнением переспросила Маша, отрезая ему торт.

Мишка помотал головой:

— Неа!

Расплавившись со вторым куском, он соскочил со стула и побежал в гостиную, там лег на пушистый ковер и стал возиться с новым джипом, и со старыми машинками, высыпанными из яркого школьного рюкзака, и большая Машина комната превратилась в автодром.

Света же вынырнула из ванной и бегала по квартире, завернутая в банное полотенце, суматошно выкрикивая:

— Маша, помоги мне, пожалуйста! Ты так суперски наводишь макияж! Сделай, а?

Маша, собравшаяся убрать бардак на кухне, махнула вафельным полотенцем в сторону сестры:

— В кого ты такая косорукая? Вроде ты в художественную школу ходила, а не я?

Света, усаживаясь в удобное кресло напротив зеркала, в спальне у Маши, показала старшей сестре язык и напомнила:

— Знаешь ведь поговорку, что сапожник без сапог! Да и вообще, ты из нас двоих самая умная и самая умелая!

Маша легонько нажала на голые плечи сестры:

— Ладно, подлиза, раз пошла такая песня — сделаю тебе еще укладку.

Через тридцать минут магического Машкиного колдовства в спальне была не взлохмаченная кудряшка Светка — а утонченная леди с идеально подведенными стрелками на веках и ярко коралловой помадой на губах, черное мерцающее платье подчеркивало ее стройные ноги.

Маша удовлетворенно повертела сестру в разные стороны, и нанесла ей за ушками по капельке любимых вечерних духов.

— Всё! Теперь вали на все четыре стороны! И ключ с собой возьми, а то притащишься в пять утра!

Света, восхищенно рассматривавшая свое отражение, загадочно проворковала:

— А может, вообще не приду — ни сегодня, ни завтра!

И быстро добавила:

— Маш, к этому платью хорошо бы надеть твои туфельки! Помнишь, ты их фотку мне высылала!

Маша картинно закатила глаза:

— Не, не, не! Они совершенно новые, а ты на каблуках ходишь как шестиклассница!

Света обняла сестру за плечи:

— Ну, пожалуйста, Машенька! Я же должна ему соответствовать! Мои ботинки совсем, как ты скажешь, деревенские!

Маша, освобождаясь из объятий сестры, беззлобно прошипела:

— Умеешь, же ты достать, липучка!

И вытащила из черной коробки туфли:

— Кое — кому всегда шли чужие вещи!

Вытолкнув за дверь возбужденную от сборов сестру к ожидавшему ее такси, Маша вернулась к Гришке.

Он сидел за компьютером и играл в детский квест. Маша специально для Гришки купила этот компьютер и установила несколько игрушек. В прошлом году Гриша часто жил у нее по несколько дней, а то и неделями, сбегая от бабушки Тани.

Его ветреная как стрекоза маман набравшись впечатлениями в большом городе — а именно походами по торговым центрам, ресторанам и ночникам, уезжала обратно в район. А Гришка оставался, в этом году он пошел в школу номер восемнадцать уже во второй класс.

Машина бабушка, и Гришина прабабушка настояла на том, чтобы Гриша учился под ее присмотром, когда правнуку исполнилось шесть, сказала, что его непутевая мать, как следует, за ребенком не уследит, и ничему хорошему его не научит.

Маша тогда поддержала бабушку, а потом само собой стало получаться, что Гришка жил на два дома — то у нее, то у бабушки Тани. Школа находилась ровно посредине между их «многоэтажками», а именно в десяти минутах ходьбы по тихим дворам.

Бабушка Таня встречала правнука со школы, делала с ним уроки, кормила обедом, а в пятницу, и часто в субботу и воскресенья Гришка приходил к тете Маше, и они всегда что — то интересное придумывали. И когда они вместе гуляли в парке, или ходили в развлекательный центр, Машу часто принимали за Гришину маму.

У Маши детей не было, и хотя она до сегодняшнего дня об этом серьезно не задумывалась, но посмотрев на притихшего за экраном компьютера племянника, она ощутила, как в груди легонько кольнуло, и в голове вновь всплыла мысль — тебе скоро тридцать семь.… Светка Гришу в двадцать родила.

Мысль портила настроение, Маша налила бокал красного вина и взяла телефон, полистав немного Ватсап и прочитав пару сообщений от подруг, и не обнаружив ни одного от гада, козла и кобеля, Маша открыла поисковик Литрес и нашла в отложенных закладках свою любимую книгу Виктора Пелевина «Тайные Виды на гору Фудзи». Прочла рассеянно несколько страниц, но навязчивая мысль, не останавливаясь, навевала совсем не нужные и неприятные для Маши воспоминания…об их со Светкой матери.

Маша старалась вспоминать о ней как можно реже, но бывали минуты, когда накатывало, и вот сейчас перед глазами всплыл образ светловолосой женщины с ярко — голубыми глазами, Света очень на нее была похожа и внешне, и характером, а вот Маша — нет.

И Маша не любила свою мать, не сразу, конечно, лет с двенадцати, когда она случайно пришла домой пораньше, и увидела, как скандалят родители. Отец приехал из командировки, какой — то особенно замученный, а мать говорила, что никакого от него толку нет, что он нихрена не зарабатывает, а вечно в своих командировках пропадает, и ей так жить надоело! И она хочет с ним развестись.

А отца Маша очень любила, но он на нее почти не обращал внимания. Он уезжал из дому в свои командировки, а потом возвращался как чужой, и не мог разговаривать с ней, не знал о чем, только спрашивал какие у нее оценки в школе.

И хотя оценки у Маши были всегда хорошие, отца часто вызывали в школу за ее плохое поведение, и жаловались, что она на переменах с мальчишками за углом школы курит. Маша не курила, а просто болтала с одноклассниками и парнями постарше, кокетничая с ними и вызывая зависть одноклассниц.

Даже однажды отбила у первой красавицы 11Б ее парня. Маша усмехнулась, ну да, если Игорю Стеблеву было интересней с ней — она не виновата! А отца все равно вызвали и наговорили кучу гадостей. А потом они шли по заснеженной тропинке, и отец молчал, он был расстроен, а у Маши больно сжималось сердце.

Родители все — таки развелись, отец оставил им квартиру и уехал в район. Несколько месяцев спустя им пришло сообщение, что он погиб на стройке, которую возглавлял, тяжеленная балка сорвалась и упала на него — каска, конечно же, не спасла. Маша месяц ни с кем не разговаривала, даже в школе, молча сдавала диктанты, сочинения, контрольные, учителя ее не трогали.

И в тот самый момент она тихо возненавидела мать, и делала ей все назло, особенно тогда, когда они уехали из большого города за новым материным мужем — ее отчимом Ильей Павловичем. Два последних выпускных класса она отучилась в средненькой школе, но, на ее счастье, отчим оплатил за ее обучение в престижном областном вузе, и студенческие годы она жила в квартире у бабушки.

Мать умерла, когда Светке исполнилось восемнадцать, Маша уже работала в городской мэрии, и считала себя вполне взрослой и самостоятельной, снимала сама квартиру. А вот Света — милая, смешная, нежная, тогда будто надломилась, как цветок, она очень любила маму и долго переживала ее смерть.

Света искала утешения в мужских объятьях, ни Маша, ни бабушка Таня, естественно, были ей не указ. Она забеременела в девятнадцать лет, прибежала к ним, расплакалась, терла кулаком мокрые щеки и говорила, что сделает аборт. Слава Богу, им удалось ее отговорить. И родился Гришка.

Маша с нежность посмотрела на племянника, потом подошла к нему и взяла на руки, Гришка сонно пробормотал:

— Тетя Маша, я уже большой!

Маша поцеловала его в макушку:

— Конечно большой! Давай спать пойдем?

Гришка уткнулся ей в плечо:

— А можно не чистить зубы?

Маша улыбнулась — вспомнила, что Света в девстве, почти каждый вечер канючила об этом же.

Маша уложила Гришку в постель, а потом долго лежала в горячей, пенной воде, отгоняя тяжелые, ненужные для нее мысли.